Текст книги "Это рискованно (ЛП)"

Автор книги: Стелла Римингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

  С возвращением из-под стражи адвоката Митчелла чувство порядка и сдержанности восстановилось. Адвоката, изысканную фигуру с шелковистой внешностью, зарекомендовавшую себя как «дело гангстера», звали Хонан. Поблагодарив надзирателя, который сопровождал его в камеры и обратно, он попросил поговорить наедине с сержантом Уиттеном.

  Когда Уиттен и Хонан заняли свои места в одной из комнат для допросов, Госс провел Лиз и Маккея в соседнюю комнату наблюдения, где полдюжины пластиковых стульев стояли напротив большой прямоугольной панели из одностороннего стекла. Мгновение спустя, едва заметно кивнув, к ним присоединился Боб Моррисон.

  В комнате для допросов, по другую сторону одностороннего стекла, полоса света наверху отбрасывала резкий, обесцвечивающий свет. Не совсем белая ламинированная поверхность стола была изрыта прожженными сигаретами. Не было окон.

  – Не могли бы вы повторить то, что только что сказали мне, – попросил Уиттен Хонана. Его голос, усиленный динамиками в смотровой комнате, звучал резче и чище, чем обычно.

  «Итог – и без предрассудков – мой клиент не хочет опускаться», – сказал Хонан. «Однако в обмен на гарантию неприкосновенности от судебного преследования он готов выступить в качестве свидетеля и предъявить все необходимое, чтобы посадить Мелвина Истмана за преступления, связанные с наркотиками, аморальным заработком и заговором с целью убийства».

  Он колебался, чтобы это предложение дошло до сознания. Слева от нее Лиз заметила, как Боб Моррисон недоверчиво качает головой.

  «У моего клиента также есть информация, касающаяся убийства Рэя Гантера, которую он готов раскрыть в полном объеме соответствующим сторонам. Однако понятно, что он не хочет уличать себя в этом».

  Уиттен кивнул, грузный в своем мятом сером костюме. На щетинистом затылке появилась складка. «Можем ли мы спросить, в чем он боится уличить себя, если он обнародует факты, относящиеся к делу Рэя Гантера?»

  Хонан посмотрел на свои руки. «Как я уже сказал, я говорю здесь совершенно без предрассудков, но я понимаю, что соответствующей областью уголовного права может быть область иммиграции».

  – Вы имеете в виду контрабанду людей?

  Хонан поджал губы. – Как я уже сказал, мой клиент не хочет спускаться. Он считает – на мой взгляд, небезосновательно, – что если он даст показания против Мелвина Истмана, а затем попадет в тюрьму, его убьют. Заключенный или нет, Истман имеет большие возможности. Мой клиент хочет иммунитет от судебного преследования и новую личность – полный пакет защиты свидетелей. Взамен он даст вам средства, чтобы свернуть Мелвина Истмана.

  – Вот в чем беда британских преступников, – пробормотал Моррисон. «Они все думают, что они в кровавом голливудском фильме про мафию».

  С другой стороны стекла было ясно, что терпение Уиттена по отношению к Хонану было на исходе. В то же время, подумала Лиз, ему очень нужна помощь, которую Митчелл мог бы ему оказать. По словам Госса, Уиттену удалось на какое-то время задержать прессу, но вскоре ему нужно будет сообщить о твердой версии дела Гюнтера, иначе он рискует быть обвиненным в некомпетентности.

  «Позвольте мне внести предложение», – сказал он. – Что ваш клиент немедленно и безоговорочно расскажет нам все, что ему известно об убийстве Рэя Гантера. Все – как он обязан делать по закону. И что если мы полностью довольны его уровнем сотрудничества, то мы можем… – он тяжело пожал плечами, – мы можем сделать необходимые… представления.

  «Мы не можем сделать ничего подобного!» – прошипела Лиз, переводя взгляд с Госса на Маккея в поисках поддержки. «Если мне придется связаться с DPP и Министерством внутренних дел по этому поводу, мы застрянем на несколько дней. Мы должны заставить Митчелла говорить прямо сейчас.

  – Ты можешь поговорить с Уиттен? – спросил Маккей Госса. «Скажи ему…»

  – Не волнуйся, – сказал Госс. «Дон Уиттен знает, что делает. Вся эта затея с неприкосновенностью только для того, чтобы получить свой гонорар. Он должен иметь возможность вернуться к своему клиенту и сказать, что пытался».

  – Могу я принять это как «да»? Хонан был требователен. «Обязательство, которое вы…»

  Уиттен наклонился вперед в своем кресле. Его взгляд метнулся к магнитофону комнаты для интервью и монитору видеонаблюдения. Оба были выключены. Когда он снова заговорил, это было так тихо, что Лиз пришлось наклониться к настенному громкоговорителю, чтобы услышать его.

  «Послушайте, мистер Хонан, никто из присутствующих не в состоянии предложить Кирану Митчеллу какую-либо сделку о неприкосновенности. Если он будет сотрудничать, я прослежу, чтобы соответствующие люди были проинформированы об этом факте. С другой стороны, если он удержится от нас, имея в виду, что это не только охота за убийствами, но и вопрос, затрагивающий национальную безопасность, я обещаю вам, что сделаю все возможное, чтобы он никогда больше не увидел дневной свет. . И вы можете сказать ему, что это мое лучшее предложение.

  Наступила короткая пауза, по окончании которой Хонан кивнул, собрал портфель и вышел из комнаты. Вскоре после этого в дверях смотровой комнаты появился Уиттен. Он покраснел. Пятна пота выступили на розовом лбу.

  «Отлично, – сказал Боб Моррисон.

  Уиттен пожал плечами. «Они все примеряют это. Они знают, что это убыточный лидер, мы знаем, что это убыточный лидер…»

  – Он прав, говоря, что его жизнь в опасности? – спросила Лиз.

  – Возможно, – весело сказал Уиттен. «Я скажу ему, что если он упадет, мы можем порекомендовать его изолировать от худших из гадов».

  – С одноразовыми номерами? усмехнулся Моррисон.

  «Что-то такое.»

  Когда через пять минут Хонан вернулся в комнату для допросов, его сопровождали дежурный сержант и Киран Митчелл. Была полночь.

  31

  Снаружи бунгало женщина сидела почти в темноте на водительском сиденье «Воксхолл Астра». Ее голова удобно откинулась на подголовник, а ее лицо было слабо освещено крошечными точками синего и оранжевого света от автомобильной аудиосистемы. Только что закончились полуночные новости местной радиостанции, и единственным упоминанием об убийстве Гюнтера был записанный комментарий сержанта Уиттена о том, что расследование продолжается и что полиция надеется привлечь виновных к ответственности как можно скорее. насколько это возможно. Ежедневные новости превратились в смесь легкого прослушивания и мелодий для коктейлей.

  «Полиция ничего не знает», – сказала она себе, прерывая пение Фрэнка и Нэнси Синатры. У них нет последовательной линии расследования. Насколько она могла судить, в кафе «Фэрмайл» не было системы видеонаблюдения, и даже если бы она была, у них возникли бы проблемы с идентификацией «Астры». Черные машины давали заведомо плохую сигнатуру ночью, поэтому планировщики сказали ей настаивать на этом. Но она была почти уверена, что там и так не было системы видеонаблюдения; она предположила, что это была одна из главных причин того, что это место было выбрано для фургона в первую очередь.

  Единственными возможными слабыми звеньями в цепи были отработанный снаряд ПСС и водитель грузовика, участвовавший в эвакуации с немецкого корабля. И бизнес водителя грузовика, безусловно, зависел от его абсолютной осмотрительности; предать свой груз значило бы предать самого себя. В итоге, сказала она себе, водитель грузовика им не страшен. Ее беспокоил раунд ПСС, так как она была уверена, что он обеспокоит полицию и, без сомнения, антитеррористические организации.

  Она объяснила это Фараджу, но он фаталистически пожал плечами и повторил, что их задание должно быть выполнено в назначенный день. Если ожидание увеличило вероятность неудачи и их собственной насильственной смерти от рук SAS или подразделения огнестрельного оружия полиции, то так тому и быть. Задача была неизменной, ее параметры неизменяемыми. Она знала, что он сказал ей самый минимум. Не из-за недоверия, а на случай, если ее похитят.

  Принятие, сказала она себе. В принятии заключалась сила. Дистанционно заблокировав «Астру» позади себя с приглушенным электронным сигналом, она тихо вошла в бунгало. Дверь в ванную была полуоткрыта, и раздетый до пояса Фарадж стоял у раковины и мылся.

  Какое-то время она стояла в центре комнаты, глядя на него. Его тело было узким, как у змеи, но мускулистым, а длинный бледный шрам шел по диагонали от левого бедра до правой лопатки. Как он приобрел такое уродство? Уж точно не в операционной; это было больше похоже на удар саблей. Без шикарной британской одежды, которую она ему принесла, он выглядел как тот таджик, которым он был. Сын воина и, возможно, отец воинов. Был ли он женат? Может быть, даже сейчас какая-нибудь горянка с горящими глазами молилась о его благополучном возвращении?

  Затем он повернулся и снова посмотрел на нее. Смотрел бледным, безразличным взглядом убийцы. На мгновение она почувствовала себя обнаженной, застенчивой и немного стыдной. Она начала понимать, что больше всего на свете ей нужно его уважение. Что она не была совершенно безразлична к его отношению. Что если это были последние человеческие отношения, которыми ей суждено было насладиться на этой земле, то она не хотела, чтобы это были опущенные взгляды и самоотверженное молчание.

  Подняв подбородок на миллиметр или два, она ответила на его взгляд. Вернул его с чем-то вроде гнева. Теперь она была бойцом, как и он. Она имела право на признание бойцом. Она стояла на своем.

  Не торопясь, он отвернулся. Провёл мокрыми руками по остриженным волосам. Затем подошел к ней, все еще ничего не выражая, и остановился в нескольких дюймах от ее лица, чтобы она почувствовала запах мыла, которым он пользовался, и услышала его дыхание. Тем не менее она не опустила глаз и не пошевелилась.

  «Назови мне свое исламское имя», – сказал он на урду.

  – Асимат, – ответила она, хотя была уверена, что он и так это знал.

  Он кивнул. – Как супруга Салах-уд-дина.

  Она ничего не сказала, просто смотрела вперед, глядя через его плечо. В отличие от обветренного коричневого лица, шеи и рук, кожа его туловища была бледной, цвета кости.

  Что-то в этом зрелище заморозило ее. Мы уже мертвы, подумала она. Мы смотрим друг на друга и видим будущее. Ни садов, ни золотых минаретов, ни желания. Только мрак могилы и холодные, безжалостные ветры вечности.

  Его рука поднялась рядом с ним, взяв свисающую прядь ее волос и осторожно завязав ее за ухом.

  – Скоро будет, Асимат, – пообещал он ей. «Теперь спать.»

  32

  Расскажите нам еще раз о немцах, – сказал сержант Дон Уиттен, приглаживая усы. На этот раз Боб Моррисон сидел рядом с ним в комнате для интервью. И Уиттен, и Киран Митчелл непрерывно курили весь последний час допроса. Колыхающаяся сине-коричневая пелена теперь висела в освещенном полосой воздухе над столом для допросов.

  Митчелл взглянул на своего адвоката, который кивнул. Веки Митчелла опустились, и на мрачном фоне комнаты для допросов он выглядел дешевым и гангстерским в своем дизайнерском костюме. Лиз, наблюдавшей за происходящим через односторонний стеклянный экран, было ясно, что он отчаянно пытался удержать все воедино, проявить полезное терпение, а не резкое истощение, которое он чувствовал.

  – Как я уже сказал, я ничего не знаю о немцах. Знаю только, что организация называлась «Караван». Я думаю, что катер был укомплектован немцами, и я думаю, что немцы организовали транзит полозьев из континентальной Европы до того момента, когда мы с Гюнтером подобрали их у побережья Норфолка».

  – Бегуны – это мигранты? – сказал Уиттен, взглянув на свою кофейную чашку из пенопласта и обнаружив, что она пуста.

  «Бегуны – это мигранты», – подтвердил Митчелл.

  – А место отправления лодки?

  «Я никогда не спрашивал. Было две лодки, обе переделанные в рыбацкие катера. По– моему, одна называлась Альбертина Кью, зарегистрирована в порту Куксхафен, а другая – что– то вроде Сюзанны , зарегистрирована в Бремене… Бремингер…

  – Бремерхафен, – пробормотала Лиз. Сидя рядом с ней в кресле в наблюдательной комнате, Стив Госс открывал пачку двойных сэндвичей с глостерским сыром, завернутую в пергаментную бумагу. Он подтолкнул пакет в ее сторону, и она взяла самый маленький. Она не была особенно голодна, но чувствовала, что Госс будет стесняться жевать все четыре бутерброда на глазах у Маккея. Была ли миссис Госс?

  «Честно говоря, – говорил Митчелл, – название лодки было последним, о чем я думал. И именно Истмен всегда называл их немцами или фрицами. Если бы они были голландцами или бельгийцами, я бы не заметил разницы. Но я знаю, что эта организация называлась „Караван“.

  – И «Караван» заплатил Истмену? – спросил Уиттен.

  – Я так предполагаю. Он отвечал за доставку в море до пункта доставки в Илфорде».

  «Склад?»

  – Да, склад, – устало сказал Митчелл. «Я приезжал, был пересчет, и я их расписывал. Там будет ждать еще одна бригада с документами, и они повезут их… куда угодно.

  «И сколько их будет снова в каждой партии?»

  Уиттен повторял предыдущие вопросы, сверяя ответы со своими заметками на предмет несоответствий. До сих пор ответы Митчелла казались устойчивыми.

  «Если это были девушки, то до двадцати восьми. Обычных бегунов двадцать пять, максимум. Лодки Гюнтера не могли взять больше, особенно если было сильное море.

  – И Истман заплатил тебе, а ты заплатил Гюнтеру?

  «Ага.»

  «Скажи мне еще раз, сколько».

  Голова Митчелла, казалось, поникла. «Для девочек я получаю тысячу на человека, для бегунов – пять штук, а для спецпредложений – два».

  – Значит, в хорошую ночь ты можешь получить сорок штук?

  «Приблизительно».

  – А сколько ты заплатил Гюнтеру?

  "Фиксированная ставка. Пять штук за пикап.

  – А Лейкби?

  «Пятьсот в месяц».

  «Хорошая прибыль!»

  Митчелл пожал плечами и философски огляделся вокруг. «Это была рискованная работа. Можно мне поссать?»

  Уиттен кивнул, встал, назвал время в диктофон, выключил его и позвал дежурного сержанта. Когда Митчелл вышел из комнаты, снова в сопровождении Хонана, на мгновение воцарилась тишина.

  – Мы ему верим? – спросил Маккей, протирая глаза и доставая из кармана куртки «Барбур» мобильный телефон.

  «Зачем ему лгать нам?» – спросил Госс. «Он просто защищал бы человека, который убил его напарника, списал со счетов хороший заработок в сорок тысяч долларов и, по сути, в первую очередь заставил его украсть».

  «Истман мог попросить его передать нам дезинформацию в рамках упражнения по ограничению ущерба», – сказал Маккей, нажимая кнопку сообщения и прижимая телефон к уху. «Митчелл не будет первым профессиональным преступником, который положит конец своему боссу».

  Лиз нажала кнопку внутренней связи, соединяющую два номера. – Не могли бы вы еще раз рассказать ему о кафе «Фэрмайл»?

  – Как только он вернется, – сказал Уиттен. Он кивнул на кувшин Кона на столе. – Кто-нибудь хочет последнюю чашку кофе?

  Лиз посмотрела на остальных. Было 1:45 ночи, и в непрямом свете фонарей они выглядели серыми и осунувшимися. Кофе, как она могла сказать, был холодным.

  – Расскажите мне еще раз о Гюнтере, – начал Уиттен, когда Митчелл снова сел напротив них. – Почему он был с вами в кабине грузовика?

  «Его машина сломалась, или стояла в гараже, или что-то в этом роде. Я сказал, что подброшу его до Кингс Линн. Кажется, там живет его сестра.

  «Продолжать.»

  «Итак, он сел, и мы поехали в кафе „Фэрмайл“, чтобы забрать специальное блюдо».

  «Расскажи нам об особенном».

  «Истман сказал мне, что он какой-то азиатский посредник, которого привозят из Европы. Он не был мигрантом, как другие; он заплатил за то, чтобы его привезли, а потом, через месяц, снова вывезли.

  – Месяц? – вмешался Маккей. – Ты в этом уверен?

  – Да, это сказал Истман. Что он должен вернуться в Германию с катером, который привезет январские бегуны.

  – Это случалось раньше? – спросил Уиттен.

  "Нет. Вся эта особая идея была для меня новой».

  – Продолжайте, – сказал Уиттен.

  – Мы с Рэем подобрали бегунов на мысе…

  "Ждать. Лодки из Германии всегда заходили туда? Или были другие места?

  "Нет. Думаю, они рассматривали и другие места, но в итоге решили остановиться на мысе».

  «В ПОРЯДКЕ. Продолжать.»

  «Мы подняли полозья, погрузили их в кузов грузовика, а потом я поехал в кафе Fairmile, где разносили спецпредложение. Рэй выпустил его из задней части – то есть специального – и последовал за ним в туалет.

  – Ты знаешь, почему Гюнтер последовал за ним? – спросил Уиттен. – Он говорил тебе что-нибудь о том, что ему нужно в туалет?

  "Нет. Но у пакистанца, особенного, был тяжелый рюкзак. Маленький, но хорошего качества, и все, что в нем было, было тяжелым. Парень не был бы отделен от этого».

  «Значит, ты видел его вблизи, этого пакистанца? Специальный?"

  "Ага. Я имею в виду, что на пляже было довольно темно, и там было много людей, и многие из них выглядели, знаете ли, одинаково. Пакистанские и ближневосточные типы, худощавые лица, дешевая одежда. Они выглядели… они выглядели избитыми».

  – А спецвыпуск был другим?

  "Ага. Он вел себя иначе. Как кто-то, кто когда-то был кем-то и не собирался позволять никому перемалывать себя. Ни в коем случае не крупный парень, но крепкий. Вы могли бы сказать это о нем.

  «И как он выглядел… физически? Вы видели его лицо?

  «Пару раз, да. Он был довольно бледным. Острые черты. Немного бороды.

  – Значит, ты снова его узнал?

  – Я так думаю, да. Хотя вы должны помнить, как я уже сказал, было темно, все очень нервничали, и было много этих парней, слоняющихся вокруг… Я бы не хотел ни в чем ругаться, но если вы покажете мне фото, я хм… я бы, наверное, смог сказать, если бы это был не он, скажем так.

  За стеклом Лиз чувствовала постоянный поток адреналина. Она чувствовала себя невесомой. Взглянув на Госса и Маккея, она увидела такое же восторженное внимание, такое же пристальное внимание.

  – Так почему, по-твоему, Гюнтер последовал за ним? – повторил Уиттен.

  – Я предполагаю, что он думал, что у него в рюкзаке есть что-то ценное – богатые везут золото, слитки, всякое – и хотел… ну, в общем, снять это с него.

  – Значит, Гюнтер не назвал его крепким орешком, как ты? Он думал, что пакистанца будет легко ограбить?

  «Я не знаю, что было у него на уме. Вероятно, он видел этого парня меньше, чем я. Я был тем, кто вывел его на берег».

  "В ПОРЯДКЕ. Итак, Гюнтер следует за парнем в туалеты. Вы ничего не слышите. Без выстрела…»

  "Нет. Вообще ничего. Через несколько минут я увидел, как пакистанец подошел к машине и сел в нее. Затем машина уехала с автостоянки».

  – А ты видел машину?

  "Ага. Это была черная Vauxhall Astra 1.4 LS. Не было видно, мужчина это или женщина за рулем. Но я взял его регистрационный номер.

  «Который был?»

  Сверившись с клочком скомканной бумаги, переданным ему его адвокатом, Митчелл сказал им.

  – Зачем ты взял номер?

  – Потому что у меня не было квитанции на этого парня. Я не подписал его, и на случай, если позже возникнут проблемы, я хотел, чтобы что-нибудь показало, что я его привел. Он стоил мне две штуки, помнишь.

  – Продолжайте, – сказал Уиттен.

  – Ну, я подождал десять минут, а Рэй так и не появился. Так что я вышел из кабины и пошел к туалетам и…”

  «И?»

  – И нашел Рэя мертвым. Застрелен, и его мозги разлетелись по стене.

  – Что вам сказало, что его застрелили?

  – Ну… дырка в голове, не считая всего остального. Плюс дыра в стене туалета, где была его голова».

  – Так что ты думал?

  «Я подумал… это нелогично, потому что я видел, как парень уехал, но я думал, что я следующий. Что паки прикончил Рэя, потому что увидел его лицо при свете и собирался прикончить и меня. Я облажался, если честно. Я просто хотел выбраться оттуда».

  – Значит, ты уехал.

  «Черт возьми, я так и сделал. Прямо в Илфорд, без остановок, и высадил других бегунов».

  – Итак, когда вы звонили Истману?

  – Когда я закончил в Илфорде.

  – Почему ты не позвонил ему сразу? Как только вы нашли тело?

  – Как я уже сказал, я просто хотел выбраться оттуда, чтобы избавиться от всего этого дела.

  – Какова была реакция Истмана, когда вы позвонили?

  «Он стал совершенно лишним, как я и знал. Я позвонил ему в офис, и он такой… он просто сошел с ума».

  «И с тех пор? Что ты делал с собой?»

  «В общем, жду вас, ребята. Приведение моего дома в порядок. Я знал, что это лишь вопрос времени».

  «Почему вы сразу не вошли? Сдаться?»

  Митчелл пожал плечами. "Список задач. Люди, которых стоит увидеть».

  Наступила пауза, и Уиттен кивнул. Когда он шел к двери, чтобы позвать сержанта опеки, Хонан коснулся локтя Митчелла, и пара поднялась на ноги. Напротив них Боб Моррисон взглянул на часы. Нахмурившись, он поспешно вышел из комнаты.

  – Думаешь, пошёл звонить Истмену? – пробормотал Маккей, касаясь лбом одностороннего стекла.

  Лиз пожала плечами. – Это не невозможно, не так ли?

  Дон Уиттен тяжело влетел в дверь смотровой. «Что ж?» он спросил. «Купимся ли мы на эту историю?»

  Госс оторвался от записей, которые он изучал. «Это логично и, безусловно, согласуется с известными нам фактами».

  – Я здесь новичок, – сказал Маккей. «Но я бы сказал, что этот парень говорит правду, и прежде чем местная форма сядет с ним завтра, я бы хотел, чтобы он провел несколько часов, просматривая фотографии известных игроков ITS. Посмотрим, сможем ли мы предварительно установить личность стрелка.

  – Согласна, – сказала Лиз. – И я бы сказал, что нам нужно срочно добраться до этой черной «Астры» – подробности для всех сил, приоритет национальной безопасности и так далее.

  «Согласен, но что мы скажем людям?» – спросил Уиттен. – Связываем ли мы поиск машины с убийством Фэрмайла?

  "Да. Объявите общенациональную тревогу о том, что автомобиль должен быть найден и поставлен под наблюдение, но ни при каких обстоятельствах нельзя приближаться к водителю или пассажирам. Вместо этого следует немедленно связаться с полицией Норфолка». Она подняла бровь, глядя на Стива Госса, который кивнул и снова повернулся к Уиттену. – Вы знаете, куда пошел Боб Моррисон?

  Уиттен равнодушно покачал головой. Зевнув, он засунул руки глубоко в карманы костюма. – Я предполагаю, что наш стрелок все еще на пороге. Иначе почему он сам высадился возле этого транспортного кафе, а не отправился в Лондон с остальными?

  «Машина могла увезти его куда угодно», – сказал Госс. – Возможно, он направлялся на север.

  Маккей наклонился вперед. «Больше всего на свете нам нужны подробности об организации Каравана. Эти немцы, о которых нам рассказывал Митчелл. Есть ли какая-то причина, по которой мы не можем просто взять Истмана прямо сейчас и потеть над ним двадцать четыре часа?»

  – Он бы посмеялся над нами, – сказала Лиз. «Я довольно хорошо знаю мистера Истмана за эти годы, и с юридической точки зрения он действительно очень возбужден. Единственный способ заставить его говорить, как в случае с Митчеллом, – это действовать с позиции силы. Как только у нас будет достаточно информации, чтобы посадить его, мы сможем привлечь его и сломать, действительно доставить ему неприятности, но до тех пор…

  Маккей задумчиво посмотрел на нее. – Я люблю, когда ты говоришь грязно, – пробормотал он.

  Уиттен хихикнул, а Госс недоверчиво уставился на Маккея.

  – Спасибо, – сказала Лиз, выдавив из себя улыбку. – Думаю, подходящая нота, на которой можно закончить.

  Она продолжала улыбаться, пока они с Маккеем не оказались в Audi. Затем, когда они натянули ремни безопасности на плечи, она повернулась к нему, бледная от ярости.

  – Если ты когда– нибудь снова подорвешь мой авторитет таким образом, я отстраню тебя от этого дела, и мне все равно, придется ли мне для этого переворачивать небо и землю. Ты здесь ученик, Маккей. По терпению , по терпению, и не забывайте его.

  Он вытянул ноги перед собой, невозмутимо. – Лиз, расслабься. Это была длинная ночь, и я пошутил. Не очень удачная шутка, признаю, но…

  Нажав на педаль газа и сняв ногу со сцепления, так что его отбросило назад на сиденье, она вылетела с автостоянки полицейского участка. – Но ничего, Маккей. Это моя операция, и ты берешь на себя руководство от меня, понятно?

  – На самом деле, – мягко сказал он, – это не совсем так. Это совместная служебная операция с санкцией совместной службы, и при всем уважении к вашим достижениям на сегодняшний день, на самом деле я выше вас по званию. Итак, мы можем, пожалуйста, ослабить ситуацию? Вам не удастся поймать этих людей в одиночку, а даже если бы вы это сделали, вам пришлось бы разделить заслугу со мной.

  «Это действительно то, о чем вы думаете? Кто получает кредит?»

  «Если не об этом, то о чем? Кстати, это был красный свет.

  «Он все еще был желтым. И мне плевать на твой ранг. Я хочу сказать, что если мы собираемся иметь одну десятую шанса поймать нашего стрелка, то нам нужно держать местную форму и специальный отдел на все сто процентов. Для этого нужно завоевать и сохранить их уважение, что, в свою очередь, означает, что ты не будешь обращаться со мной как с какой-то шлюхой.

  Он поднял руки, сдаваясь. – Как я уже сказал, Лиз, извини, хорошо? Это должно было быть шуткой».

  Без предупреждения «Ауди» с визгом съехала с дороги влево, проехала две воронки от лужи и резко остановилась.

  «Кровавый ад!» – выдохнул Маккей, натягивая натянутый замок ремня безопасности. «Что ты делаешь?»

  – Прости, – беззаботно сказала Лиз. «Это должно было быть шуткой. Вообще-то, я застрял в этой стоянке, чтобы сделать пару звонков. Я хочу узнать, кто нанял эту черную Астру.

  33

  Чуть более семидесяти минут спустя темно-зеленый вездеход подъехал к небольшому таунхаусу в Бетнал-Грин, восточный Лондон. Двери машины открылись, и двое невзрачных мужчин лет тридцати пяти спустились по короткой лестнице в подвал, где тот, что повыше, трижды настойчиво нажал на звонок. Ночь была холодная, и на ступенях площади виднелась бледная кромка инея. После короткой паузы входную дверь открыл моргающий, обеспокоенный молодой человек с пляжным полотенцем на талии. В шаге или двух позади него зависла женщина, может быть, на несколько лет старше, в лимонно-желтом кимоно.

  – Клод Лежандр? – спросил высокий из двух мужчин у двери.

  « Уи? Да?"

  «У нас проблема в офисе Avis в Ватерлоо. Нам нужно, чтобы ты принес ключи и проводил нас туда прямо сейчас.

  Лежандр посмотрел поверх мужчин на розоватое сияние ночного неба, схватился за узел полотенца и начал дрожать. "Но кто ты? Что вы имеете в виду, проблема? Что за проблема?»

  Высокий мужчина, одетый в джинсовую куртку поверх толстого черного свитера, протянул заламинированное пластиком удостоверение личности. «Полиция, сэр. Особое отделение».

  – Дайте-ка мне посмотреть, – сказала женщина, протянув руку мимо Лежандра, чтобы выхватить карточку из руки более высокого мужчины. – Ты не похож на полицейского. Я не-"

  – Я только что объяснил ситуацию вашему региональному управляющему в Лондоне, сэр, – прервал ее невысокий мужчина. "Мистер. Адриан Покок. Хочешь, я позвоню ему сейчас?

  – Э-э, да, пожалуйста.

  Низкорослый мужчина терпеливо достал телефон из кармана своей оливково-зеленой куртки «Хаски», набрал номер и передал его Лежандру. Последовали несколько минут разговора, в ходе которого женщина принесла из дома одеяло и накинула его на узкие плечи Лежандра.

  Наконец молодой француз кивнул, захлопнул трубку и вернул ее более низкому из двух мужчин.

  – Что происходит, Клод? спросила женщина, ее голос пронзительно с беспокойством. «Кто эти люди?»

  – Проблема с безопасностью, дорогая. J'expliquerai plus tard. – обратился он к двум мужчинам, стоявшим снаружи. «В ПОРЯДКЕ. Пару минут. Я прихожу.»

  Телефон Лиз разбудил ее в 7:45. Она неохотно перевернулась на бок, во рту у нее пересохло от вчерашнего сигаретного дыма, а волосы пахли им, и нажала кнопку ответа.

  После поездки, проведенной в основном в тишине, она и Маккей вернулись в Марш-Крик вскоре после 3:30 утра, и, когда она собиралась лечь спать в Темерере, один из следственной группы позвонил, чтобы сообщить, что они установили личность менеджера. пункта проката автомобилей Avis на станции Eurostar Ватерлоо и направлялись туда, чтобы просмотреть записи клиентов и записи с камер видеонаблюдения.

  – У нас есть решение для «Астры», – сказал он ей. «Его наняла англоговорящая женщина в прошлый понедельник, и она заплатила наличными вперед. Она также показала британские водительские права. Менеджер, француженка, как и большинство его клиентов, сам провел сделку и смутно помнит ее, потому что она настояла на черной машине и не использовала кредитную карту. Наличные деньги были помещены в сейф в понедельник вечером, переведены в банк в полдень вторника, и теперь их практически невозможно отследить».

  – Расскажите мне о водительских правах, – сказала Лиз, потянувшись за ручкой и блокнотом на прикроватной тумбочке.

  «Имя Люси Уормби, двадцать три года, родилась в Соединенном Королевстве, адрес 17A Avisford Road, Yapton, West Sussex. На фотографии шатенка европеоидной расы, черты лица овальные, никаких отличительных примет».

  – Продолжайте, – фаталистически сказала Лиз, уверенная в том, что за этим последует.

  «Водительские права вместе с кредитными картами, наличными, паспортом и другими документами были украдены в британское консульство в Карачи, Пакистан, в августе. Люси Уормби – студентка Колледжа искусств и дизайна Западного Суссекса в Уортинге, и вскоре после начала последнего академического семестра ей была предоставлена новая лицензия, и эта лицензия в настоящее время находится у нее».

  – Ты связался с ней?

  «Я позвонил ей. Она была дома в Яптоне, где живет со своими родителями. Их телефон есть в справочнике. Она утверждает, что никогда в жизни не посещала графство Норфолк.

  – А система видеонаблюдения Avis? – спросила Лиз.

  «Ну, это заняло у нас немного времени, но в конце концов мы нашли нужного человека. Покупательница – женщина примерно подходящего возраста, насколько я могу судить, и определенно одета так, чтобы не попадаться на глаза камерам. На ней солнцезащитные очки и фуражка, надвинутая на лицо, так что вы не можете видеть ее черты, и она одета в длинное пальто в стиле парки, так что вы не можете видеть ее фигуру. У нее также есть небольшой рюкзак и чемодан. Все, что я могу сказать наверняка, это то, что она белая и где-то между пятью семью и пятью девятью ростом».

  – Невидимый, – пробормотала Лиз.

  «Извините?»

  – Ничего… Просто мысли вслух. Нам нужно, чтобы на это ушла целая команда. Вы можете уточнить это у Уэзерби?

  «Конечно. Продолжать.»