Текст книги "Что осталось от меня — твое"

Автор книги: Стефани Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Рина улыбнулась своему воспоминанию. Кажется, у них с Каитаро какое-то особое пристрастие заниматься любовью на полу. Она смущенно хихикнула, а затем приложила кончики пальцев к оконному стеклу. В отличие от широких просторов, которые открывались перед ней из окон в Эбису, здесь Рина видела лишь массивные блоки многоквартирных домов с наружными лестницами. Больше всего ей нравилось, что их квартира на верхнем этаже и почти весь день освещена солнцем, и еще – в поле зрения нет современных высотных зданий из стекла и бетона.

Она отвернулась от окна. Ремонт был почти закончен. Вся мебель после развода, как и сама квартира в Эбису, досталась Сато, а они вместе с Сумико переехали в Мэгуро, в дом отца. Рина жила там несколько месяцев, прежде чем они с Каитаро нашли это место. И вот после стольких волнений их дом был готов, и, главное, Рина и Каитаро основали собственное дело – небольшое фотоателье.

Первая услуга, которую они предложили клиентам, – фотопортрет. Оглядываясь назад, Рина удивлялась: как легко у них получилось перейти от пейзажной фотографии к портрету. Он требует гораздо большей ответственности, чем пейзаж, но Рина и Каитаро обнаружили, что люди, обращаясь к фотографам-портретистам, доверяют им. И они дорожили этим доверием. В большинстве случаев Рина и Каитаро работали вместе, но иногда чередовались, чтобы каждый мог снимать самостоятельно. Пока один отправлялся к клиенту, другой проявлял готовые пленки и занимался домашним хозяйством: отправлялся на рынок или бродил по окрестным магазинам подержанной мебели. Вся их жизнь складывалась в один уютный мир, который наконец-то был их собственным.

Вдоль одной из стен гостиной Рина поставила длинный комод. В крошечной кухне разместились низкий квадратный стол и четыре скамьи вокруг него с раскиданными по ним разноцветными подушками. Рина представляла, как за этим столом Сумико готовит уроки, разложив тетради, как сама она шьет или мастерит костюм для школьного праздника, как они все вместе собираются на семейные обеды. Со временем появится еще один ребенок, и они с Каитаро, уложив детей, будут допоздна сидеть на кухне, просматривая счета и распределяя бюджет.

Короткий коридор вел из гостиной в две спальни и ванную комнату. Рина отделила вход в коридор шелковым нореном^[109], сделанным из старинного кимоно, которое купила на блошином рынке Ичора.

Это кимоно входило в приданое невесты, в семье его хранили много лет, но потом оно было повреждено при пожаре, и уцелевшую часть решили продать как отрез ткани. Рина любила блошиные рынки – там можно отыскать удивительные вещи.

Она постаралась сохранить центральную часть кимоно с рисунком на спине и сделала только один вертикальный разрез таким образом, чтобы картина оставалась нетронутой, даже когда норен раздвигают, проходя в глубь квартиры. Сейчас шелковая вышивка переливалась в лучах утреннего солнца. На ней были изображены деревья с широкими, словно раскрытые веера, изумрудными листьями. Над кронами деревьев поднималась золотистая полоска неба, по которому летел клин журавлей, их крылья были выделены штрихами красного, кремового, черного и коричневого цветов. Рине нравилась палитра и то, как норен дополнял и оживлял обстановку гостиной. Покупая в то утро букет в лавке флориста, она старалась подобрать цветы в тон занавеске. Теперь они лежали на комоде, завернутые в коричневую бумагу.

Рина прошла на кухню, принесла невысокую хрустальную вазу, подарок отца на новоселье, и ножницы. Она не обучалась искусству икебаны, но ей нравилось работать с растениями так, как подсказывали вкус и чутье. В многоэтажных домах Эбису женщины собирались целыми этажами для составления цветочных композиций, и каждая хвасталась перед подругами, у какого известного мастера ей посчастливилось обучаться. У Рины никогда не возникало желания присоединиться к ним.

А теперь и вовсе не было необходимости равняться на кого-либо. Рина выбрала зеленые хризантемы на длинных стеблях: каждый лепесток у цветка отчетливо виден и вместе с тем он – часть общего соцветия. К хризантемам хорошо подходили стре-лиции – огненно-красные, как снопы искр с оранжевыми и желтыми вкраплениями. И наконец, ветка пальмы. Прижав ногтем основание ветки, Рина сделала маленький надрез и сняла с нее длинную зеленую полосу, затем еще и еще. Она обвязала ими стебли цветов. Теперь, скрепленный зеленым пояском, букет будет стоять ровно и надежно.

Собрав икебану, Рина поставила цветы в вазу и разгладила ладонями пальмовые листья, чтобы они поднимались вертикально и сразу бросались в глаза на фоне хризантем цвета лайма и оранжевых стрелиций. Получится живое приветствие для Каитаро, когда он вернется домой.

Он ушел рано утром, собираясь весь день фотографировать детей на школьном празднике. Задачей Рины на сегодня было закончить покраску стен в комнате Сумико и прикрепить вдоль потолка бордюр с серебристыми звездами. Сегодня у Суми последний учебный день перед началом весенних каникул. Рина столько запланировала на предстоящую неделю, включая переезд дочери в их новый дом. Ёси уговаривал не торопиться, позволить Сумико подольше пожить у него в Мэгуро, но Рина не намеревалась уступать. Они с Каем и так ждали достаточно долго. Нет, решено: как только комната Суми будет готова, Рина заберет дочь, и они втроем заживут как настоящая семья.

Рина переоделась в старый джинсовый комбинезон, уже кое-где заляпанный розовой красной, и сняла телефонную трубку, чтобы сделать предварительный заказу «Кюбзй». Бзнтодоставят к вечеру, когда Каитаро вернется, и они смогут поужинать вместе. Когда Рина закончила разговор и положила трубку, раздался стук в дверь. Неожиданный стук напугал Рину, она вздрогнула. Здесь, в отличие от ее прежнего дома, не было консьержа. Любой мог подняться в квартиру без предупреждения. Звонок был сломан, и они с Каитаро не успели починить его. Так что у посетителей не оставалось иного выбора, как только стучать. Этого посетителя Рина увидела через дверной глазок как раз в тот момент, когда он снова вскинул кулак, чтобы постучать, и позвал ее по имени.

Она открыла. Увидев ее на пороге, Сато улыбнулся, но улыбка была ненастоящей.

– Что так долго не открываешь?

– А ты что тут делаешь? – не удостоив его ответом, спросила Рина.

– Даже не пригласишь войти, жена?

– Бывшая жена, – буркнула она и отступила в сторону, пропуская его в квартиру.

Она не предложила Сато снять куртку, но он сам скинул ее и бросил на тумбочку возле входной двери. Не разуваясь, Сато прошел в гостиную, остановился, засунув руки в карманы, и окинул взглядом комнату.

– Не совсем то, к чему ты привыкла, верно? – с усмешкой произнес он. – Сама платишь за жилье?

Рина молча кивнула и не стала вдаваться в подробности.

– А где этот, как его…

– Каитаро нет дома.

– А, на задании? – снова ухмыльнулся Сато.

– Тебе-то что? – Рина прошла вперед и встала перед шелковым нореном, чтобы Сато не мог пройти в глубь квартиры.

– Комната для моей дочери там тоже есть?

– Для моей дочери, – с нажимом произнесла она.

– Для нашей.

– Она больше не твоя, – сказала Рина.

Первоначальный шок при виде бывшего мужа прошел, остались только раздражение и злость. Она продолжала стоять, преграждая Сато путь в спальни и решительно глядя на него снизу вверх. А он все с тем же прищуром смотрел на Рину. Сато не был высоким и никогда не отличался внушительными размерами, и все же ему хватало роста, чтобы смотреть на нее сверху вниз.

– А что Ёси думает по поводу твоего нынешнего избранника?

– Мы собираемся пожениться.

– Да-да, – Сато чуть повернул голову и покосился на икебану, собранную Риной для Каитаро, – слышал новость.

Что-то в его голосе заставило ее насторожиться. Она невольно попятилась. Выражение лица Сато тоже не сулило ничего хорошего.

– Я хочу, чтобы ты ушел, – проговорила она так твердо, как только могла.

– Просто уйти? – удивился Сато, надвигаясь на нее. – И не взглянуть, где моя жена и ребенок собираются жить?

– Мы не…

– Послушай, Рина, мы ведь мирно расстались, верно? Я дал тебе все, что ты хотела.

– Зачем ты пришел, Сато? Что тебе нужно? – перебила она.

– я…

– Я не хочу тебя видеть. Никогда, – четко произнесла Рина. – И не хочу, чтобы Сумико встречалась с тобой. – Она сделала паузу, на ее губах промелькнула едва заметная улыбка. – Мы ведь оба знаем закон, не так ли? У тебя больше нет власти надо мной.

– Вот она, настоящая Рина, – пробормотал Сато. – Рина-боец.

– Убирайся!

– Итак, он станет отцом Сумико? Вырастит ее? Будет держать на коленях?

– Он станет лучшим отцом, чем ты.

– Рада, что он появился в твоей жизни?

– Очевидно, это так.

– Ну что же, он появился благодаря мне.

Рина сделала шаг в сторону и отошла к окну.

– Сато, я говорю серьезно, уходи, =– устало произнесла она. – Хватит с меня твоих игр.

– Он уже рассказал тебе о своей работе? О своих так называемых делах?

– Я не намерена обсуждать с тобой своего будущего мужа.

– Как думаешь, где он сейчас?

– Работает.

– А где, черт подери, находится моя дочь?

– У дедушки. Ёси присматривает за ней. И не сомневайся, он, как и я, позаботится о том, чтобы ты и близко не подошел к Сумико. – Рина отвернулась от окна и снова приблизилась к Сато. – И не думай впредь, что сможешь вот так запросто являться сюда. Я сотру тебя в порошок. Мне известны все твои грязные тайны. Посмеешь угрожать нам – я разрушу твою жизнь и жизнь твоей семьи.

– Я нанял его, Рина.

– Прекрати болтать чушь.

– Эта твоя новая жизнь, новое замужество – все благодаря мне.

– Я презираю тебя.

– Думаешь, если бы я захотел, не сказал бы тебе правду о нем? – выпалил Сато.

– Ты не способен сказать правду даже самому себе.

Сато вскинул руку и прикрыл рот театральным жестом, то ли делая вид, что пытается удержать рвущиеся наружу слова, то ли изображая драматическую паузу. Постояв так, он развернулся, молча вышел в прихожую и взял лежащую на тумбочке куртку. Рина перевела дух, но не пошла за ним – она не хотела даже приближаться к этому человеку. – Он агент по разводам, – уже стоя возле двери, бросил Сато.

– Что?

– Он работает в агентстве по разводам. Разрушает семьи. И за это ему платят деньги.

– Он фотограф. А ты сейчас же покинешь мою квартиру.

– Сама спроси у него.

– Я не намерена задавать дурацкие вопросы.

– А ты все же попробуй. Спроси: когда вы познакомились год назад, откуда он узнал, что ты пойдешь на рынок и что Сумико как раз гостит у дедушки, а у тебя куча свободного времени? Или что ты отправишься в студию на ту лекцию по фотографии? А помнишь, он повел тебя в заповедник именно в том районе, где ты выросла? Думаешь, это простое совпадение? Или, например, как он мог догадаться, что ты любишь чизкейки?

Рина молчала. Облегчение, которое она испытала, когда Сато собрался уходить, сменилось каким-то иным чувством. Тем не менее Рина не сдавалась. Сато накинул куртку, но вдруг шагнул обратно в комнату и начал наступать на нее. Он попытался дотянуться до бывшей жены, та отшатнулась и попятилась. Она отходила все дальше и дальше, пока не уперлась в подоконник. Сато подошел вплотную, подцепил пальцами лямки комбинезона Рины и притянул ее к себе.

Неожиданно она широко улыбнулась:

– У тебя ничего не вышло с Наоко? – В прищуренных глазах Сато вспыхнул злой огонек. – Так вот почему ты здесь?

Сато наклонился к ее лицу. Молодая женщина почувствовала кислый запах виски. Он провел пальцами по щеке Рины и запустил их в волосы. Затем быстро нагнулся, по-собачьи лизнул ее в шею и тут же накрыл своим ртом губы, пытаясь раздвинуть их языком. Она укусила его, больно, до крови. И усмехнулась, когда Сато взвизгнул и, неловко отпрянув, запнулся о собственную ногу. Рина чувствовала, как ее лицо расползается в злорадной гримасе. Сато прижимал ладонь к кровоточащей губе, а другой рукой судорожно хлопал себя по карманам в поисках платка.

– Я счастлива, – процедила Рина, – что вижу тебя последний раз в жизни.

Сато наконец отыскал платок, приложил его к губе и отступил.

– Вот агентство, в котором он работает. – Он бросил на полированную поверхность комода визитку и еще какие-то бумаги в черной клеенчатой папке. – Свяжись с ними, пусть покажут твое досье. Или спроси Каитаро. – Рина не двигалась с места, выражение ее лица не изменилось. – И не забудь поинтересоваться, сколько я заплатил, чтобы он трахнул тебя.

А затем Сато ушел. Рина осталась неподвижно стоять посреди гостиной в своем новом, недавно обретенном доме.

ПОБЕГ

Она провела тыльной стороной ладони по губам, стирая остатки его крови и слюны, но сам вкус Сато, прогорклый и металлический, никак не уходил.

«Это неправда, – думала Рина. – Это не может быть правдой».

Она решила, что надо вернуться в комнату Суми и все же закончить покраску стены. Сато обожает все контролировать и, если жизнь складывается не так, как ему хочется, впадает в бешенство. Скорее всего, Наоко отказала ему.

Рина пошла на кухню, открыла кран и плеснула холодной водой в лицо. Прополоскала рот и налила чашку холодного чая.

– Нет, ерунда какая-то, – произнесла она вслух.

Однако, вернувшись в гостиную, увидела на комоде визитку и черную пластиковую папку.

Нужно поскорее порвать их и выбросить, пока Каитаро не вернулся. В их жизни больше нет места для Сато.

Она взяла визитку. На лицевой стороне значилось имя бывшего шефа Каитаро, на которого он работал в детективном агентстве. «Это ничего не значит», – подумала Рина. Сато мог узнать, где раньше служил Каитаро, и заполучить их визитку. Они порвала ее на четыре части. Затем взглянула на бумаги в папке. Первой лежала выписка из банка: несколько переводов на счет агентства, сделанных Сато с мая по сентябрь прошлого года. Это уже был документ, который невозможно просто отшвырнуть в сторону и забыть.

Увидев рекламную листовку, прикрепленную к выписке, Рина медленно прочитала ее от первой строки до последней. В листовке рассказывалось, что предлагает агентство своим клиентам. Помимо обычных услуг частных детективов, имелись и так называемые дополнительные услуги, описанные расплывчатыми фразами, но общий смысл был ясен. Под листовкой лежал счет. В нем перечислялись расходы, которые оплатил клиент: билеты на поезд, аренда автомобиля, комната в мотеле в Атами. И внизу страницы под итоговой чертой черным по белому было указано имя агента: Каитаро Накамура.

Рина выронила бумаги. Они веером рассыпались по полу. Кровь оглушительно пульсировала в висках. Несколько мгновений она стояла неподвижно, словно так могла предотвратить вторжение ужасной новости в свою жизнь, притвориться, будто ничего не произошло, и тогда ее мир останется прежним – таким, каким Рина хочет его видеть. Но это новое знание невозможно было удержать, оно хлынуло, как лавина, сокрушая все на своем пути, безжалостно и безвозвратно. Образы один за другим мелькали в сознании. Она думала о Кае, обо всех этих месяцах, наполненных блаженством обретения друг друга, о каждом взгляде, поцелуе, объятии. Казалось, чья-то невидимая рука с ужасающей скоростью переписывает события, представляя их в совершенно ином свете.

Они вместе прошли через столько трудностей, преодолели самый тяжелый и мрачный период в ее жизни. И Каитаро всегда был рядом, в эпицентре бури. Он как никто знал и понимал Рину. Она до сих пор помнила невыносимую боль, разрывавшую сердце, когда думала, что должна расстаться с ним, и гнетущее чувство вины и безысходной тоски. Мысль о возможной потере Суми до сих пор ужасом отзывалась в душе. Но именно Каитаро все это время направлял и поддерживал Рину, он действовал как настоящий спаситель. Нет, Каитаро не может быть частью ловушки, расставленной Сато, не может быть соучастником этого обмана. Воспоминания перенесли Рину в осенний сад возле Национального музея, и она заново пережила то облегчение, которое испытала, поняв, что Каитаро рядом и ей не придется сражаться в одиночку. Рина спросила его: «Ты ведь никогда не станешь мне лгать, Кай?» И услышала решительный ответ: «Никогда!» А на деле выходит, он только тем и занимался, что врал ей. Затем безжалостная память вернула Рину к воспоминаниям о Хоккайдо. Каитар о ввел ее в свой дом, позволил увидеть себя настоящим, без притворства и масок. Рина помнила, как он обнимал ее в их пещерке на берегу океана, тепло его рук, прикосновение губ. Какое невыразимое счастье быть с ним везде и всегда, работать бок о бок, жить с ним! И вот все рухнуло в один миг. Боль сдавила грудь, так что стало трудно дышать!

Рина вошла в спальню. Кровать была застелена, покрывало туго натянуто, но подушки остались примятыми после сна. Взяв подушку Каитаро, она почувствовала бы его запах.

Рина медленно отошла от кровати. Как же звучала фраза, которую так часто повторял ей отец? Как же он говорил? Ах да: самая искусная ложь та, что близка к правде. Рядом с кроватью вдоль стены громоздилась стопка сплющенных картонных коробок. Рина их только что распаковала. Теперь ей придется снова заполнять коробки. Сумико не должна жить здесь. При мысли о дочери у Рины перехватило горло. Она бросилась в комнату, предназначенную девочке. Стены были выкрашены в холодный бледно-розовый цвет. Возле стремянки стояла банка с краской, оставалось закончить всего одну стену. Рина подумала, сколько уже сделала в этой квартире и сколько еще собиралась сделать. Но другая страшная мысль заглушила все остальные: не будь она такой эгоистичной, такой глупой и такой наивной, могла бы быть рядом с дочерью все эти месяцы. Возможно, ее брак все равно распался бы, но они жили бы сейчас в Мэгуро, вместе с Сумико. Рина оставила ребенка, чтобы тешиться игрой в семью с мужчиной, который обманывал ее.

Она вернулась в спальню. На верхней полке шкафа лежала дорожная сумка, Рина сняла ее рывком, не обращая внимания на полотенца и шарфы, которые посыпались на пол. Затем швырнула в сумку нижнее белье, несколько рубашек, джемпер и джинсы. Добавила зубную щетку и пасту и потянулась за фотоаппаратом. Но рука застыла на полпути. Это была та самая камера, которую Каитаро подарил ей в Атами и с которой Рина теперь не расставалась. Она все еще не решалась притронуться к камере, когда ее взгляд упал на яркий пакет, стоявший возле кровати. Внутри был подарок, который Рина купила для Сумико, – детский пояс-оби ко дню Ситиго-сан^[110]. Сумико исполнилось семь, теперь она может носить кимоно с настоящим оби. В день праздника Ситиго-сан ее дочь сделает первый шаг на пути к взрослой жизни. И хотя до церемонии оставалось еще несколько месяцев, она не смогла устоять и заранее купила подарок. Рина подхватила оби и положила поверх вещей. Она заберет только то, что принадлежит лично ей, чтоб ни одной ее частички не осталось в этом доме. Решительно кивнув, она застегнула сумку.

Потом подошла к телефону в прихожей и набрала номер. После двух гудков Сумико сняла трубку. Едва услышав голос дочери, Рина выдохнула:

– Дорогая, это мама, я еду за тобой.

Она улыбнулась, когда девочка взвизгнула от восторга и принялась взахлеб рассказывать, как прошел день в школе.

– Дорогая… ш-ш-ш… Суми, я еду за тобой… – Повисла пауза. Сумико переваривала сказанное. – Попроси Ханну собрать твои вещи. Я буду в Мэгуро через час, и мы отправимся в Симоду. – Рина слышала удивление и восторг в голосе девочки, слезы бежали у нее по щекам, пока Сумико болтала на другом конце провода. – Да, дорогая, обещаю.

Я еду за тобой, – повторила она, вытирая ладонью мокрые от слез щеки. – Я еду, чтобы забрать тебя и никогда больше не разлучаться. – В трубке стало тихо. – Суми, ты слышишь меня? – ласково позвала Рина. У нее защемило сердце, когда Сумико произнесла срывающимся полушепотом:

– Да!

– Скажи дедушке, что я буду через час. Жди меня, хорошо?

Рина отнесла собранную сумку в гостиную и остановилась, прикидывая, что еще может понадобиться для поездки в Симоду. Затем бросила взгляд на часы и подумала, что, хотя Суми и позавтракала в школе, им предстоит ехать несколько часов в поезде, в дороге девочка наверняка проголодается. Нужно взять что-нибудь с собой. Она не может явиться просто так, с пустыми руками, нужно купить любимые лакомства Сумико. Схватив ключи, Рина опрометью бросилась вниз по лестнице и выскочила на узкую улочку. Она быстро дошла до пекарни на углу и лишь у магазина почувствовала, что дрожит всем телом, и сообразила, что, кроме легкой футболки и заляпанного краской комбинезона, на ней ничего нет. Покупатели в пекарне искоса поглядывали на Рину, но она не обращала на них внимания. Подойдя к прилавку, Рина указала на коробку свежего, только что испеченного, мандзю:

– С красными бобами, пожалуйста.

Дожидаясь, пока продавщица принесет заказ, Рина зябко потерла руки и сделала глубокий вдох. Ничего, все будет хорошо. Как только она снова окажется рядом с дочерью, все встанет на свои места. Рина изо всех сил постарается наверстать потерянные месяцы. Она подняла голову и заметила висящую в углу камеру видеонаблюдения. Рина недавно жила в этом районе, но почти каждый день заходила в пекарню. «Сколько версий меня, должно быть, видела эта камера, – подумала она. – Влюбленная женщина; женщина, планирующая начать собственное дело; женщина, устраивающая дом вместе с будущим мужем; и вот – сегодняшняя версия».

Уже расплачиваясь за покупку, она увидела на прилавке сакура ёкан и попросила добавить его к мандзю. Рина вернулась в квартиру, вихрем взбежав по лестнице. Она складывала в сумку гостинцы для дочери, когда в дверь снова постучали. На пороге стоял курьер из «Кюбэй» с заказанными Риной бэнто. На короткий миг ей показалось, что сегодняшнее утро вернулось, события дня развиваются так, как она планировала, прежде чем явился Сато и уничтожил все, что Рина любила и что было ей дорого. Она взяла у курьера коробки, расплатилась и, кивнув молодому человеку, сказала, чтобы сдачу он оставил себе. Рина отнесла бэнто на кухню. Одну коробку она поставила на стол с той стороны, где обычно сидела сама, а вторую – на место Каитаро. Останься все как прежде, Рина положила бы их в холодильник до возвращения Каитаро, а потом налила бы ему чая или пива, а сама взялась за приготовление салата. Но больше этого не будет. Никогда. Подавив тяжелый вздох, Рина оставила бэнто на столе в кухне и подхватила сумку с вещами. И в этот момент послышался скрежет ключа в замочной скважине.

УБИЙСТВО

Он улыбался, входя в квартиру. Его глаза сияли, лицо светилось счастьем – казалось, этот свет способен затмить свет солнечного дня. Он тяжело дышал, театрально изображая человека, который с трудом вскарабкался по высокой лестнице.

– Отличный выбор – квартира на шестом этаже! – со смехом произнес Каитаро, закрывая дверь, и подошел к Рине. Сумку с камерой он опустил на пол в ту же секунду, что коснулся губами ее губ.

Каитаро был дома. Он обнимал ее, она чувствовала его тепло, его запах. Рина взглянула на него, все еще не в силах поверить, что перед ней прежний Кай. Он ласково смотрел на нее с высоты своего роста, словно ничего не изменилось, словно их жизнь осталась прежней. Каитаро озадаченно улыбнулся, заметив висящую на плече у Рины дорожную сумку. Она с такой силой сжимала ремень, как будто хотела продемонстрировать непреклонность своих намерений.

– Рина, в чем дело? – спросил он, все еще смеясь и пытаясь выдернуть ремень у нее из кулака.

Она сделала шаг вперед, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в лоб. Рина ощутила вкус его кожи, мягкость бровей. Она часто так делала, когда они сидели бок о бок перед телевизором, завернувшись в теплый плед. Или когда, открывая утром глаза, обнаруживала, что они лежат нос к носу на одной подушке. Рина всегда касалась губами его лба. Но сейчас это был прощальный поцелуй.

– Рина?.. – Каитаро нахмурился.

Он чуть подался назад, чтобы лучше видеть ее. Рина отвернулась. Проследив за ее взглядом, Каитаро заметил бумаги, разбросанные на полу в гостиной: свою визитку, разодранную на четыре части, банковские выписки и счет из агентства.

– Сато был здесь, – сказала Рина, наблюдая, как по мере осознания смысла произошедшего по лицу Кая расползается смертельная бледность.

– Я убью его, – плоским голосом произнес он.

– Нет, Кай, – сказала Рина. Он обернулся к ней, удивленный не меньше, чем сама Рина, спокойствием, с которым звучал ее голос. – Сато сказал правду.

– Какую правду, Рина? Все, что он говорит, – сплошная ложь. – Каитаро пересек гостиную, дошел до окна, развернулся и снова направился к Рине. – Его слова не имеют никакого отношения к нам, к тем, какие мы теперь. Никакого! Он просто испорченный и озлобленный человек.

– И нас он тоже испортил, – сказала Рина, подхватывая тон Каитаро. – И ты позволил ему сделать это с нами.

– Нет! – Взгляд Каитаро метался по комнате, как будто сами стены их нового дома могли помочь убедить Рину. Он увидел бэнто, заботливо расставленные на столе. – Дорогая, давай сядем, поедим, мы можем…

– Кай, «мы» больше ничего не можем. С «нами» покончено. – На этот раз голос Рины прозвучал глухо. С глухим отчаянием, заставившим Каитаро поверить: обратной дороги нет.

Подбежав к молодой женщине, он рванул сумку с ее плеча и отшвырнул в сторону.

– Рина, останься со мной! – крикнул Каитаро. – Я ведь всегда защищал вас. Тебя и Суми.

Он стоял между ней и дверью, преграждая выход из квартиры. Такой напряженный, что Рине показалось, будто ее опалил поток обжигающей энергии. Она развернулась и пошла в спальню. Взяв одну из сложенных картонных коробок, расправила ее и начала собирать в нее вещи. Распахнув шкаф, Рина срывала с вешалки одежду и ворохом наваливала в коробку, пока не набила доверху. Затем схватила лежавший на тумбочке моток веревки и плотно обвязала ее.

– Рина, пожалуйста… остановись. Подумай, что ты делаешь!

– Я уже подумала, Кай. – Это ласковое обращение сейчас звучало особенно странно, как будто само его имя вступило в противостояние с Риной и с тем, что она намеревалась сделать. – У тебя были месяцы, целый год, на то, чтобы сказать мне правду. Ты мог все исправить. – Рина взяла еще одну коробку и направилась к комоду.

– Рина, я не мог! Я боялся потерять тебя. И пытался защитить нас. Но разве сейчас имеет значение, каким образом мы познакомились?

Она открыла ящик, взяла стопку сложенного белья, перенесла в коробку и на этот раз аккуратно опустила на дно. А потом повернулась к Каитаро и встретилась с болью и отчаянием, застывшими в его глазах.

– Ты защищал себя, – жестко произнесла Рина и снова взялась за веревку. – Я никогда не была с ним настоящей, ты же знаешь. – Внезапно она расхохоталась. – Да, ты знаешь! Потому что настоящей я могла быть только с тобой.

Каитаро сделал шаг ей навстречу. Рина машинально тискала моток веревки, сжимая и разжимая его, словно нахлынувшее горе пульсировало у нее в пальцах.

– А теперь ты перестал быть собой. И все, что было между нами, ненастоящее. – Ее голос упал до шепота. – Я думала, мы честны друг с другом. Всегда и во всем.

– Так и есть, Рина! – умоляюще начал Каитаро.

– Нет! – оборвала его она. – Вы оба не нуждались во мне. Кто я на самом деле? Для тебя, для Сато?

– Мы с ним разные…

– А я просто глупая женщина, которую предали дважды. Женщина, которой все врут. Я не привыкла к такому.

– Рина, Еси и я…

– Не надо! Не говори о моем отце. – Каитаро смотрел на нее. Страдание, написанное у него на лице, обрушилось на Рину с такой силой, что она подалась назад. Рина отступала и отступала, пока не уперлась в край постели. Колени у нее подогнулись, она безвольно опустилась на кровать и уставилась в пространство мимо Каитаро. «Он напуган, – подумала Рина. – Сильно напуган. Но рад, что я не кричу и не скандалю. Его это успокаивает. И вселяет надежду, что все еще можно уладить. Но он ошибается».

Каитаро шагнул к ней. Рина вытянула вперед руку, останавливая его и одновременно отгораживаясь. Она не повышала голоса не потому, что была спокойна, но потому, что чувствовала себя сломленной. Сломленной и слабой, какой была все эти годы. Рина подумала о Сумико. Что сказала бы ее дочь, увидь, во что превратилась ее мать? Рина представила Сумико взрослой, наблюдающей за ней. «Сумико презирала бы меня, – решила Рина. – Я не гожусь на роль матери. Я бросила дочь ради забав с любовником. Я даже не способна отличить ложь от правды». Она вскинула глаза на Каитаро. На этот раз ее лицо пылало от ярости.

– Ты все отнял у меня! – крикнула Рина и швырнула в него мотком веревки. Вслед за веревкой полетели будильник, стоявший на прикроватной тумбочке, и несколько книг.

Каитаро увернулся от снарядов, приблизился к кровати и схватил ее за запястья.

– Перестань, пожалуйста, – мягко произнес он.

– Нет! – завизжала она и пнула его коленом. – Ты уничтожил меня.

– Рина… Рина… – Каитаро вновь и вновь повторял ее имя, не в силах остановиться. Он опрокинул ее на спину и прижал к матрасу. Она продолжала бороться, сопротивляясь его силе и весу. Он пытается подчинить ее. Единственная мысль, которая билась у Рины в сознании: ею снова управляют, снова делают из нее марионетку;

– Я люблю тебя, – шептал Каитаро. – Люблю больше жизни. – Его слова вызвали у Рины новый приступ ярости и заставили сопротивляться еще отчаяннее. Сейчас они оказались совсем близко, нос к носу. Рина чувствовала дыхание Каитаро на своем лице. Ей удалось высвободить одну руку, она ударила его кулаком в грудь.

– Я не знаю тебя! – прокричала она. – И не хочу знать!

Каитаро попытался поймать ее руку, но не успел. Рина с размаху провела ногтями по его щеке, оставив глубокие царапины, моментально налившиеся кровью. Уже второго мужчину за сегодняшнее утро она поранила до крови.

– Ты мне не нужен, – перестав кричать, произнесла Рина, холодно глядя ему в глаза. – Лучше я буду сама по себе.

Он снова сделал движение, чтобы схватить ее за запястье, но Рина ударила его по окровавленной щеке. Внезапно Каитаро закричал, высоко и громко. Это был крик, полный отчаяния и муки, он кричал ей прямо в лицо. Сила и высота этого звука заставили Рину содрогнуться.

Вопль придал ей силы, она в ярости отпихнула его. Каитаро скатился на бок, а Рина вскочила на ноги и бросилась по коридору в гостиную. Каитаро настиг ее на пороге, схватил за лямки комбинезона и рванул на себя. Рина попыталась уцепиться за косяк, но пальцы соскользнули. Каитаро повалил ее на пол. Рина больно ударилась подбородком и прикусила язык. Ощутив вкус крови во рту, она ударила Каитаро ногой и поползла в прихожую, к стоявшему на тумбочке телефону – или, если получилось бы, к входной двери. На миг Рина почувствовала, что ей удалось освободиться, но в следующую секунду Каитаро всей тяжестью навалился на нее и вдавил в пол.