Текст книги "Замок Древней (СИ)"

Автор книги: Станислав Конопляник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– А я, судя по всему, с человеком, неплохо читающим астрал, – в ответ обменялся я любезностями.

Заседание началось внезапно. Заговорил Кинур и долго рассказывал о том, как опасна жизнь святого рыцаря в этих местах, как он жертвует собой и своей личной жизнью, подвергая себя опасности, вырезает целые полчища злобных тварей по лесам, оберегая сон обычного народа, чтобы этот обычный народ имел стабильный заработок. А этот обычный народ на столько ленив, что не хочет отдать один единственный Йен на благо нашей доблестной армии.

Йен, который не деньга, а человек, оппонировал ему тем, что данные махинации приведут к дефляции, что можно выдавать деньги из общей казны и это будет разумнее («в качестве части государственных дотаций на развитие отрасли») и далее по тексту.

Сюда подключилась Радя, заявив, что, согласно новым правилам, решение о введении нового закона должна принимать не Радя и даже не Радя и ещё товарищи, а вот такие вот санкционированные заседания. Слышать такое от неё было странно, потому что, судя по всему, она этому закону и дала жизнь. В голове не складывалось – слишком мало было входных данных и слишком много предположений.

– Ордену Лазурного Меча нужно оберегать от нападок извне Анатор и держать в узде всех диких созданий, что тревожат покой наших граждан. Это очень сложная задача, с которой тяжело справиться, имея такие территории. Рыцари не могут жить на постоянной основе в деревнях.

– По какой же причине, хочу поинтересоваться? – это был Бризо Рогус, приехавший с ними. Картограф имел по этому поводу своё мнение. – Им могут платить жалование внутри деревни. Они оснащены и обучены для решения подобных вопросов. Пары рыцарей в общем случае было бы достаточно для каждой деревни.

Настала долгая артистичная пауза.

– Досточтимый Рогус не понимает, что такое жизнь монаха и те обеты, что мы даём, – грустным голосом произнёс Кинур. – Истинный носитель света – это не просто тело в доспехах. Это великий дух, требующий пищи. Пища эта – слово в храме старейшего ангела, бога нашего Тираэля, – кольцо начало пульсировать. Ему не нравилось. – Бог наш общий, хранитель земли и неба, требует верности ему, а храм есть только в Анаторе. Рыцари берут пост, чтоб покинуть храм хотя бы на две пятерни, а Вы говорите жить…

Рогус никак не прокомментировал это.

Вопрос остался открытым, перешли к обсуждению введения каких-то законов, о наказаниях за лжедонесения и открытия локальных школ во всех деревнях. Обсуждали долго, я слушал внимательно, заставляя себя не уходить в свой богатый внутренний мир. Я молчал всё время, не говоря ни слова.

В принципе я был доволен услышанным.

Всё складывалось так, что Анатор был центром. Изначально, по крайней мере. АнАтор – рядом с врагом, был городом-крепостью. Стена была лишь с одной стороны, с западной. Восточная часть была открыта. С севера и юга город припирали горы. Атор Адален – имя стены – нуждался в подпитке магией и обновлении рун. По словам Ради его должно было хватить на ближайшие несколько лет, но без опытного чародея стена из нерушимой превратится в простую каменную кладку. Да, отшлифованную. Да, в пятнадцать метров высотой. Однако без намёков на магию.

Остальные места считались деревнями, хотя и сам Анатор был маленьким. Деревень было предостаточно: Аэглир Лоэй, ЭрЛоэну, Адон Аум, АнИтуэн, Грувааль, АнЭмиваэль, АнДремуэрМар и АнНуриен Юндил. Между Анатором и Аннуриеном добрых два с лишним дня пути верхом, больше ста километров.

И вот тут проблема, которая так тревожила Кинура – отсутствие храмов в деревнях. Понятное дело, что устав ордена требует молитв и посещения общих собраний, и рыцарь не всегда мог быть паломником или жить на чужой земле. Однако я видел обереги, видел непроходящую намоленность тех, кто прибыл с гроссмейстером, видел веру и силу самого Кинура, что бурлила внутри. Сила, что была в нём утром, к вечеру не истончилась ни на волос.

Что-то тут тоже было не так, и толи храмы были не нужны, толи были нужны, но для чего-то другого. Вербовка? Создание призывных пунктов? Перевалочные пункты по территории страны? Что это могло быть?

При всём при этом Радя отвечала спокойно, уверенно, уводя тему в сторону и обещая к ней вернуться.

Кинур де Банис

Могучую спину гроссмейстера ордена Лазурного Меча всё ещё крутило от долгой езды, а ещё после долгого сидения на одном месте в ожидании решения, которого не было. Лишь вводная, лишь изъяснение текущего уклада, зачитывание и расширения свода законов, уточнения некоторых моментов – скукота. Серое небо постепенно темнело, дома превращались в серые силуэты, в такие же силуэты превращались деревья с облетевшей листвой, горы сливались с небом, а чёрный замок нависал пугающей громадиной. Виски пульсировали от прохладного вечернего воздуха, клубы пара вырывались изо рта.

Кинур ждал, пока все разойдутся с одной единственной целью, и увидев эту самую цель, он последовал за ней. Не издавая ни звука, Гарри шлёпал прямо по лужам, уходя прочь из храма. Кинур быстрым шагом догнал Гарри, который шёл довольно медленно, словно наощупь.

Гроссмейстер долго выбирал приветствие в своей голове. Странный калека просил обращаться без титулов, стоит уважить его такую особенность:

– Добрый вечер, Гарри, – Кинур де Банис склонил голову в поклоне, хотя перед ним был обычный странный смерд.

– А, гроссмейстер Кинур, и тебе добрый вечер, – остановился на месте Гарри и склонил голову в лёгком поклоне, смотря куда-то в пустоту.

Гроссмейстер подавил в себе раздражение от небрежного обращения без титулов и на ты.

– О чём речь? – повернул он перебинтованное лицо к рыцарю, и тот слегка даже отшатнулся. Перебинтовано было всё, включая глаза и рот. Местами бинты пропитались свежей кровью.

– Речь о людях, которые вверены нам в попечение, – заговорил Кинур, Гарри никак не отреагировал и гроссмейстер продолжил: – Госпожа Радя Натис, собравшая вокруг себя всех, кто по воле случая оказался в Аленое… На мой взгляд она неправильно расставляет акценты, Вам не кажется?

– Нам? – пожал плечами Гарри и вздрогнул, будто ему стало холодно. – Я не заметил.

– Странно, потому что такой человек должен был обратить внимание, что упор делался на поддержку селян, наделение полномочиями старост, ещё много… разного. Но при этом славным образом обходилась стороной тема варианта интервенции в Аленой.

– А она возможна со стороны демонов, – кивнул Гарри и Кинур почувствовал себя увереннее.

– Да, уже был прецедент, который удалось решить малой кровью, однако силы демонов растут быстрее, нежели силы служителей благого Тираэля, – нашёлся Кинур. – По всему Аленою появляется больше десяти человек за ханту, при этом многие из них годятся в ряды рыцарей, но нет средств на переподготовку, – развёл он руками.

– Хорошо. Я человек здесь новый, решений предлагать не могу, – развёл руками Гарри.

Он определённо был умён, этот Гарри. Иногда, чтобы не сказать лишнего, проще ничего не сказать. Кинур оценил этот ход, но продолжил:

– Финансирование армии. Налог на защиту, – произнёс он. – Я не предлагаю… тебе… вступать в орден, но предлагаю задуматься о безопасности наших границ, ровно как и внутренних территорий.

– Хмм, – он задумался, а после закашлялся, согнувшись почти пополам. – Мои аэльи уже получают подобное, и оно называется «жалование», выплачивается из казны лично Йеном.

Кинур стиснул зубы. Радя его обманула? Но нет, на самом деле у него тоже была плата за охрану, просто его люди нуждались в контроле – ситуация была другой. Он стиснул зубы и даже не смог больше ничего объяснить. Разве что…

– Что там за жалование? Небось жалкие крохи, которых едва хватает на жизнь, и никакого развития. У тебя есть здание ордена? Есть оружейная мастерская? Есть свой кузнец, портной, конюх? Радя тянет змея за хвост, занимается всем, лишь бы только не тем, что нужно. Скажи мне, Гарри, что будет с армией через пять лет с таким подходом?

Гарри честно задумался.

– Не представляю специфику ордена, но мои ребята будут на месте, – пожал плечами он. – На своём месте и в отличном здравии, если ума хватит меня слушать, – хохотнул он и снова закашлялся.

Кинур нахмурился. Гарри же продолжил:

– Есть что-то, что мешает твоим ребятам так же быть на месте и в отличном здравии, – заметил он очевидное, и у Кинура сами собой сжались кулаки. – И я не уверен, что орден получает меньше поблажек от Ради, нежели мы от Йена. А значит дело совсем и вовсе не в деньгах. Может тогда стоит собраться и проанализировать, что же не так с орденом святых послушников благого Тираэля?

Из-под бинтов не видно было выражения лица Гарри, зато выражение Кинура чётко олицетворяло негодование. Хоть Гарри и не оскорбил его прямо, но он поставил под сомнение его компетентность. На «вздох» Кинур задумался, а вдруг и правда дело не в храмах и законах.

– Мне кажется… – начал гроссмейстер и голос его предал. Он начал сначала: – Мне кажется с орденом всё в полном порядке, – срочно бери инициативу: – Напоследок я бы предложил тебе и твоим людям присоединиться к ордену Лазурного Меча, нас защищает сам великий и милостивый Тираэль, оберегая тела и души наши от греха и ужасов этого мира. И лично моя просьба: присоединяйся к моему требованию, если, конечно, ты разбираешься в порядке вещей, – высокопарно заявил гроссмейстер и откланялся.

Гарри стоял на месте какое-то время, потом пошёл своей дорогой.

Кинур же был недоволен беседой. Скользкий тип, не сказавший ровным счётом ничего: ни за, ни против. Но семя посеяно и обязано дать всходы.

Гарри

Вечером я сидел в местной пивной.

Негромкие звуки, потрескивание дров в камине, привыкший ко мне за несколько дней хозяин, да и Сися тут был, можно было его позвать если надо было. Тепло и уют, то что нужно, когда изнываешь от боли не зная, куда себя деть.

Ожидаемый разговор с Кинуром заставил мозг работать, складывая кусочки пазла. Радя тянет с законом о военных податях, хотя сама его приняла. Значит сама она его не принимала, потому что тогда бы он так не сказал – cудя по раздражению в голосе самое очевидное предположение. Зачем нужно закон принимать, при том, что Йен предлагает вполне рабочую схему с поддержкой военной отрасли из казны государства? Может суммы другие? Может привык пить сок из селян?

Объединяться с ним, когда у меня у самого тут Нуриен Юндил под боком и целая толпа народу ждёт от меня каких-то действий – опрометчивое решение. Да и то, как он отреагировал на предложение влезть в его внутренние дела, говорит о том, в какую сторону будет перегиб в этом сотрудничестве. Как и тогда, давным давно с Крионом, мне совершенно не хотелось быть под контролем у не слишком опытного командира. Хотя тут выбор невелик, в любом случае на первых парах нужно будет подчиняться Раде, а о ней я тоже знал очень и очень немного.

Я сидел, думал и пил отвар из каких-то трав. Мой организм всё ещё не принимал пищу, потому питался я исключительно магией. А это значило, что лечение было затруднено и замедлено. Настойки из трав помогали хотя бы уровень влаги держать в пределах допустимого. После глотка этого чая обычно всё лицо начинало дико болеть, особенно глаза, которые пересохли, сетчатка которых выгорела и сейчас бинт просто раздражал глазной нерв в открытой глазнице. Боль страшная, от которой помогала лишь ежесекундная медитация. Боль отступала и начинали действовать заклятья как только глоток докатывался до желудка.

– Сюда, моя дорогая, присаживайся, – я услышал скрипучий хриплый голос старосты рядом с собой. От боли я перестал даже видеть ауры. С ним кто-то был.

– Спасибо, Йен, – это была Радя.

– А где же гроссмейстер, нами всеми уважаемый? – поинтересовался я, вспоминая недавний разговор.

Глоток всё ещё катился к желудку, я кривился и делал вид, что всё в порядке – бессмертные не чувствуют боли.

– Я его звала, не поверишь, – бросила Радя. – Сказал, что такие заведения ниже его достоинства. Почему-то в самый раз для моего, но ниже его, – она фыркнула. – Что мы хотели обсудить? Почему ты привёл меня к Гарри? И это тот самый Гарри?

Хмм, тот самый…

– Да, это его мне напророчил тот дядька в храме, – прокряхтел староста. – Только я не ожидал инвалида, хотя, как говорится, дарёному коню в зубы не смотрят.

– Туда пока лучше не заглядывать, – подтвердил я и решил на время отставить варево и сеанс мазохизма.

То, что меня в очередной раз напророчили говорило только об одном, что кто-то знал, что я тут буду. То есть знал, что я уйду из крепости. Знал, что я поступлю именно так, и что именно сюда я решу уйти. Опять же, либо кто-то знает моё будущее, либо кто-то просто меня слишком хорошо знает. Это не случайность, почему я тут оказался. Я рассуждал и сам говорил, что это единственно правильное место, куда можно свалить, когда у тебя есть 14 секунд на раздумья. Наверное, наблюдай я за собой со стороны, тоже предположил бы именно такой результат, поэтому нечего удивляться.

– Дима уже мне успел плешь проесть, что Гарри теперь со всем справится, а он пойдёт лучше поля пахать, – прохрипел Йен. – В общем теперь это наш новый менеджер по безопасности, капитан стражи, как тебе, моя дорогая, будет удобно.

– Хм, спасибо за назначение на должность, – кивнул я.

– Пока не официально, – поправил меня Йен.

– Я больше тебе скажу, – с улыбкой произнесла Радя. Улыбку я услышал, она её пыталась сдержать, но не вышло. – Потянешь ещё Грувааль, АнЭмиваэль и АнДремуэрМар?

– Ах вы значит не сами пришли в кабак, а меня искали, – сделал я вид, что до меня дошло.

То, что у Ради есть своя игра, я не сомневался. То, что они с Йеном заодно, это было немного странно. Натянутые отношения между Радей и Кинуром, который определённо понимает, что за сила в его руках сосредоточена. Расслабленная Радя, увидевшая противовес в виде меня. И назначение меня на роль охранника для четырёх деревень.

– Вы хотите страну поделить, – сделал вывод я.

– Не страну и не поделить, – шепнула Радя. – Центр останется один, он будет в Анаторе. Анатор более стратегически важен, нежели Аннуриен, ты просто карты не видел, сам бы всё понял. Ты же древний? Верно я понимаю?

– Какой древний? Ну я старый, да, – заулыбался я и порвал залеченную губу.

Наверное Радя нахмурилась.

– Я про иерархию. Смертный, смертный маг, потом старый маг, потом бессмертный маг, потом древний маг, как в школе учили.

Я поднял голову, какое-то время молчал.

– Я школу не помню, давно это было, – ухмыльнулся я. – Сама меня как оценишь?

– Как полутруп, но ты крутой. Я боюсь до тебя дотрагиваться, ты сейчас сквозь все мои барьеры пробьёшься и силу мою того, выпьешь через трубочку, – заявила она. Послышался храп. – Эй, Йен!

Раздался сдавленный хрюк.

– А, что? Какие трубочки?

– В общем я не вижу, чтоб ты придуривался. Думаю ты тоже память потерял. Мы все тут память потеряли. Я просто любую гарантию могу дать, что ты повидал за жизнь такого, что мне и не снилось даже, и тебе не нужно объяснять, что тут происходит.

– На всякий случай я всё же скажу это вслух. Ты как-то пытаешься решить проблему военной диктатуры, а сейчас у тебя появился я со своими ребятами, а моих ребят ты мельком уже видела и решила, что они составят неплохую конкуренцию ордену, который стало сложно удерживать в рамках закона.

– Умничка, – потёрла руки Радя, довольная услышанным.

«Тупочка», – прозвенел другой женский голос из памяти.

И ты решила, что я встану на твою сторону. Молодец, конечно. С другой стороны какие у меня есть цели и с кем я быстрее их добьюсь? Постоянная нескончаемая жажда знаний перемежалась той ответственностью, которую я с лёгкостью брал за живых существ. К этому всему добавлялось абсолютное нежелание кому-либо подчиняться, а подчиняться нужно было хотя бы на первых парах: старосте, Раде, Кинуру. И всё же, заключить сделку с Кинуром, перевернуть страну вверх-дном и установить диктатуру, зарубив бравого рыцаря где-то в подворотне?

Я вспомнил момент, когда я уходил от ивия, там, в далёкой пустыне, в колонии Ришта. «Потому что я добрый», – ответил тогда я. В принципе всегда можно отказаться от своих убеждений. И даже так, идея угнетения простого населения меня не устраивала – она малоэффективна.

– А расскажи чуть-чуть о себе, только на чистоту, ладно? – попросил я Радю.

– Ну я маленькая, с кра…

– Чем задницу вытираешь?

Рядом сидящий Йен подавился и закашлялся. Радя замялась, но тут же нашлась:

– У меня тряпочка есть, я её потом стираю.

– Фу-у, – раздался раздосадованный голос Йена.

– Когда мылась последний раз?

– На позапрошлой пятерне. А что, по запаху не слышно?

Она не смутилась даже. Ни сколько не стесняется себя.

– Извини, от носа только дырки остались, – ухмыльнулся я одной половинкой рта, чтоб не порвать губу во второй раз. – Убийца убил десять детей и изнасиловал трёх женщин, что сделаешь?

– На рудники на пожизненное, – в голосе послышалась сталь.

– А я бы убил, – развёл руками Гарри.

– Но все жизни ведь…

– Тебя бесит, когда тебя перебивают?

Вдох и шумный выдох:

– Немного. Я не особенно вспыльчива.

Флегматичная и сдержанная, с горячим сердцем и холодной головой.

– Десять тысяч Натисов или одна лошадь?

– Лошадь, – без раздумий заявила она.

Потому что деньги – это просто цифры, – про себя подумал я.

– Пришли враги и есть выбор: смерть всех и отстоять Анатор или отступить и…

– Тебя бесит, когда тебя перебивают? – хохотнула Радя.

Перехватила инициативу, хотя я для неё авторитет.

– Ни сколько. Твой ответ.

– Отступить и партизанить.

– Главная причина почему ты командуешь? – спросил я, сделал паузу: – Соврёшь – узнаю, – соврал я.

Она замолчала, долго думала.

– А твоя?

– Вначале ты, потом я, – пошёл я на принцип.

– Почему? Хочешь подстроиться?

– Ты назвала меня древним и посчитала авторитетом. Это ты подстроишься, – парировал я.

Радя даже задержала дыхание от неожиданности, а после выдохнула.

– Скука.

Я удовлетворённо кивнул:

– Жалость, – улыбнулся я и всё же порвал эту грёбаную губу во второй раз.

Открытая и честная гуманистка, повидавшая виды, без ловушек мышления, жажды власти и с пониманием дела, но без мотивации, против диктатора с упором на веру и жгучим желанием наживы, чётко поставленными целями и мотивацией.

– Дарёному коню в зубы не смотрят, думается мы сработаемся. Так и быть, буду вашим противовесом, – заявил я наконец. – Но во всём поддакивать я не стану, – тут же предупредил я.

– Этого и не нужно, – с улыбкой в голосе произнесла Радя, а после подозвала хозяина. – Принеси нам пива. Оно же уже сварено?

– Да, госпожа Натис. Сколько?

– Три пинты.

– Две, – перебил я.

– Тебе две? Хорошо. Четыре пинты, – поправилась Радя.

– Нет, мне не надо, – вздохнул я и принялся объяснять: – Я не буду пить, не спрашивай почему, я тебе всё равно не отвечу. Не прими это как знак неуважения.

– Нет проблем. Две пинты пива и… Что у тебя тут? Мята, ромашка, корень ихтуса, порубленный подпанцерник багушки и ещё какая-то дрянь. Ему эту болтушку.

– Будет сделано, госпожа Натис.

– Хорошая ты баба, Радя, – просипел Йен. – Тебе бы мужика нормального да деток завести, пока годы твои не ушли.

– Моих годов поболей твоего будет, успеется, – посмеялась Радя.

Они ещё долго потом сидели и смеялись. Казалось бы беззаботно, но Радя периодически вздыхала и сердце её начинало биться чаще, а в голове рождались какие-то мысли, которые я даже если бы захотел, не смог бы прочитать из-за обилия оберегов.

Йен, хоть и пытался пару раз провалиться в сон, показывая всем на сколько ему безразличен этот мир, так же был встревожен и в ожидании завтрашнего дня. Они сидели так долго, хотя могли бы пойти спать. Почему не пошли? Потому что каждый из них понимал, что не уснёт сегодня ночью. По крайней мере не просто так.

К ним присоединилась странная и очень одиозная мадам Гертруда Штейнбах, но представили её как Штольнбах (видимо Дима ошибся в фамилии, когда говорил, кто приехал). Она много щебетала, но ещё больше слушала, что-то помечая в своём блокноте простым заточенным угольком.

В её компании политику перестали освящать. Радя ловко огибала эти темы, ничем не выдавая значимость моей персоны или будущие планы.

– Вот я пришла к своему мужу, вся такая мокрая, в бурю попала. А он в поместье большом, детей всех своих уложил, сидит в кресле, думу думает, – рассказывает Штольнбах. – А я грязная, в ботинках заляпанных. Сорочка к телу прилипла, всё просвечивается. Думаю, ну и вид у меня. Но, думаю, за спрос не бьют. Спрашиваю: жена есть? Он мне односложно – ну нет. Я ему крутанулась на каблуках, спрашиваю: нравится. Он мне: видал и хуже. А дальше ход конём: буду твоей женой. Он мне: ну ладно, иди размещайся да распоряжайся, коль пришла.

– Не, я б так не смогла, – буркнула Радя. – Смелости бы не хватило.

– Ага, смелости у неё не хватило. Кто-то гнался за мантикорой на лошади, крича, «стой, сука, стрелять буду». И ведь выстрелила, и попала. Младшего моего из лап вырвала. Он правда от ран калекой стал, но хоть не умер, и на том спасибо. Сейчас в библиотеке торчит днями и ночами. Ну, Радя, удивляешь. С мантикорой смогла, а с мужиком, говоришь, не можешь.

– С мантикорой оно просто. Едешь, ветер в уши, адреналин в голову и погнала свинцом шпиговать. Тут либо он тебя, либо ты его.

– С мужиком тоже так же, либо он тебя, либо ты его, либо никто ни кого. Последнее всегда обидно, – она расхохоталась звонким смехом и толкнула в бок захрапевшего Йена.

Я возвращался к себе домой в странной задумчивости. Радя Натис – глава законодательной власти всего Аленоя, Гертруда Штольнбах – одна из богатейших женщин того же Аленоя, Йен Григо – основатель денежной системы. И я, уже успевший взобраться за один стол с ними тремя. И удивляет тут скорее количество усилий с моей стороны, чтоб меня заметили. Даже пальцем не нужно было шевелить, чтоб влиться не просто в верхи, а в самую элитную элиту. Во мне видели потенциал, при этом мне не нужно было его проявлять – его мне приписывали по умолчанию. Меня нашли и обнаружили без усилий: по чутью Ради, умеющей читать ауру, по предсказанию, данному Йену, по доверию, оказанному древнему магу, то есть мне.

При этом видимо тому же Ишиану, чтобы найти меня, усилия прикладывать было нужно. А может быть демон, грозящий мне, что от него никто не имеет права уходить, просто усилий этих не прикладывает? Или, быть может, он не может этих усилий приложить по какой-то неведомой причине?