Текст книги "Замок Древней (СИ)"

Автор книги: Станислав Конопляник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

– Не убедил, – согласилась она и вздохнула. – Ладно, что бы ты сейчас не говорил, это доверия не сформирует. Посмотрим на поступки.

Она уже зашевелилась, чтобы уйти.

– Я предложил Кинуру помощь по свержению тебя с управляющей должности, – произнёс я и услышал, как тощая задница вновь присаживается на уже успевший отодвинуться стул.

– И?

– Он помощь принял.

– И зачем ты мне теперь это рассказываешь? Думал припасти козырь?

Гнев, едва скрываемый, прорывается местами в интонации голоса.

– Вообще всё не так, как ты думаешь, – рассмеялся я. – Теперь, если Кинур захочет тебя убить, я об этом узнаю первым и смогу прикрыть тебе спину.

Она молчала. Потом подозвала хозяина, заказала себе ещё пива.

– Почему сразу не сказал?

– А что бы это изменило? Да и сейчас что изменило? Вдруг я блефую.

– Бесрезен тебя подери, Гарри! – разъярилась она, а после расхохоталась. – Ты же не переметнёшься на сторону Кинура?

– Я же выбрал тебя, когда ты предлагала мне сотрудничать, – я пожал плечами. – Не разочаруй меня.

– Вот скажи, как так получается, что это я тебя должна не разочаровать, а не ты меня? Почему ты вдруг резко сделался главнее?

– Ловкость рук и никакого мошенничества, – развёл я руками.

– Ты меня тоже не подведи. Я тебе тут пальцем грожу и хмурю брови.

Я улыбнулся.

– Понадобится помощь – обращайся.

Ночь Радя пережила, Кинур решил всё же бездействовать, потому начался пятый день с подведения итогов заседания и Радя уже официально объявила, что отныне деревни – это территориальные единицы.

– Каждый староста отныне служит при дворе, – говорила Радя, а все остальные её внимательно слушали, – потому каждому старосте присваивается дворянский титул. Гроссмейстер Кинур де Банис, есть возражения?

– Это расходится с порядками моего родного мира, однако я могу согласиться с таким решением, – изрёк гроссмейстер.

– Из этого возникает необходимость следующего действия: по возвращению мне и Труме нужно будет написать ряд грамот и развести их лично по деревням, наградив старост дворянскими титулами. Отныне деревня – центр баронства, а староста будет именоваться бароном.

– Не слишком ли велика честь? – удивилась Штольнхаб. – Хотя, если задуматься, то… – она замялась.

– Договаривай, подруга, – хохотнул скрипучий Йен. – Хотела сказать, какая страна, такие и баронства? Ну чего эт ты так покраснела?

– Это объективно, – заметила Радя. – Такая уж страна. Но мы развиваемся, есть реальный шанс сделаться великими, если будем продолжать в том же духе.

– Получается, – подал голос Рогус, – что форма управления у нас княжество. Кто же князь?

– Титул князя должен быть в руках пекущегося за защиту, – вскочил Кинур.

– Не только пекущегося за защиту, – напомнил Милфорт Ядковский – сборщик податей и один из создателей денежной системы. – Это должен быть аэлья, вовлечённый во все аспекты жизни государства, как наша всеми любимая госпожа Радя Натис. Теперь, не побоюсь сказать, княжна Радя Натис.

– Кто-то против? – бросила между делом Радя. Никто не высказался, а я чувствовал, что Кинур даже не расстроился. В принципе попытка стоила того, вдруг прокатило бы, и он стал бы князем. – Далее следующая проблема – сообщения между Анатором, который находится на самом западе, и АнДремуэрМаром, который находится на самом востоке, ужасное. Это значит, что досточтимый Кинур де Банис с его бравыми ребятами не будут в состоянии обеспечить защитой всю территорию Аленоя. Слава Тираэлю, – подсластила она ему пилюлю, – это и не требуется, ведь теперь у нас есть аэльи, пришедшие с господином… э-э, просто с Гарри. Предлагаю поделить зоны влияния наших славных военных сил.

Кинур тут же вскочил, стал тыкать пальцем (я не видел, только мог представить). Ему в противовес пальцем тыкал Йен. Но справились они довольно быстро. Йену, а если задуматься, то мне отошли, как и договаривались, Аннуриен, Грувааль, Анэмиваэль и Андремуэрмар. Остальное досталось Кинуру.

– Итак, – продолжила Радя. – Раз у нас две области влияния, то и центров должно быть два. Гроссмейстер Кинур де Банис будет ответствовать перед АнАтором и мной в лице его бургомистра. Дмитрий Купель, – Дима дёрнулся при упоминании его имени, а я дёрнулся напрочь забыв о его здесь присутствии, – будет отчитываться АнНуриен Юндилу и Йену. Так как Анатору отошли баронства, то Анатор является графством. Ну я-то уже княжна, куда мне ещё и графиней быть. А вот Вы, Кинур де Банис, отныне именуетесь графом де Банисом.

Она похлопала в ладоши, с ней похлопали ещё несколько человек. Я вместе с ними.

Я понимал, зачем она это делает. Всегда приятно, когда тебе воздаётся по заслугам, даже если то, чем воздаётся, лишь сотрясание воздуха. Все эти титулы в нынешнее время не значили ровным счётом ничего.

– И так как Аннуриену отходят прилегающие баронства, то Аннуриен становится графством. Графом становится Дмитрий Купель и Йен де Григо.

Опять рукоплескали, уже в честь не успевшего отойти от дел Димы и в честь Йена.

– А теперь подытожим, – опять же заговорила Радя. – Территория единого Аленоя делится на два графства с двумя центрами в виде Анатора и Аннуриена, при этом Анатор является ведущим и является отчётным центром со всеми вытекающими: единой судебной системой верховного суда, единой налоговой системой…

– Извините, госпожа княжна, что перебиваю, – проронил Кинур, мгновенно подцепив титул. – Давайте всё же не забывать, что мы собирались рассмотреть два вопроса: рост ордена для защиты от внешней угрозы и налог на содержание ордена.

Радя замолчала на секунду, приводя мысли в порядок и собирая в голове аргументы. Я был уверен, что она так делает. Она сделала всё, чтобы ответы на эти вопросы были максимально удобны каждой стороне. Подвела под это все реформы. Ну, Радя, что ты скажешь?

– Давайте начнём с внутренней безопасности. Так как военизированное подразделение относится не к княжеству целиком, а лишь к графству, оно само в праве решать, на каких основаниях обеспечивать безопасность, как это было организовано в Аннуриене до прихода сих бравых ребят под предводительством просто Гарри. Наш достопочтенный граф Йен обложил часть населения налогом на содержание охраны деревни. Это же в праве сделать и уважаемый граф-гроссмейстер Кинур на своей территории. При этом как поступит теперь Йен – его право. Сумма и условия оговариваются в индивидуальном порядке и к законодательству никакого отношения не имеют, соответственно могут быть в случае невыполнения приведены в действие только высшим судом на основании обычного нарушения контракта.

– Значит ли это, что я могу установить налог на территории Анатора и его будут обязаны выплачивать? – задал насущный вопрос Кинур де Банис, чувствуя привкус победы.

– Это не совсем налог, – ответил за Радю Ядковский. – Это договор, заключаемый с деревнями, об осуществлении услуги охраны. В индивидуальном порядке с каждой деревней. Ой, извините, с баронством. То есть за старостами… Да блин. За баронами есть право отказаться от предоставляемых услуг.

– Это… – проронил граф-гроссмейстер, – странно и методы варварские, но Тираэль не жалует лёгкие пути, а справедливость всегда вознаграждается. Выглядит справедливо, – в итоге выдохнул он, хотя и чувствовалось недовольство.

– Что же касается внешней политики, – продолжила Радя, – то АнАтор с магистром Кинуром и с Димой, – который снова шарахнулся, – заключит в индивидуальном порядке договора, где будут описаны условия и требования по защите. Будет ли после этого орден расти – зависит исключительно от Вас, магистр.

– Хорошо, – опять же с некоторым сопротивлением согласился Кинур.

Скользко, ой скользко. Радя не сказала ровным счётом ничего, но Кинура успокоила, хоть и не до конца. Да, шансы были, что у неё всё под контролем, но так же были шансы, что он взбунтуется и полетят головы. На этот раз уже и моих ребят в том числе, если я собираюсь быть верен Раде.

Все стали расходиться, собирались внизу. Йен попросил меня задержаться, и я уже знал почему. Рядом были Дима и де Луизы с Бжеговичем. В общем совет Аннуриена в сборе.

– Господа, чем обязан? – начал я беседу.

– Не ёрничай, теперь ты у нас главный по защите, – пробурчал Йен и схватился за печень. – Не смотри на меня так, Агнес. Я знаю, что делаю.

– Да ты спятил! Ни к обеду будет сказано, но этот труп-то что сделает? – Агнес была недовольна. – Кто его вообще на заседание пустил?

– Я знаю эти земли, я здесь жил, – подал полный паники голос Марсенас де Луиз, собиравшийся примерить графский титул. – Я бывал и в Груваале, и даже в Андремуэрмаре.

Мы с ним уже всё оговорили, он цеплялся за последний шанс, делал ставку на свою многолетнюю репутацию, и тут я его понимал. Несправедливо, но такова жизнь.

– Понимаю, о чём ты говоришь, – перебил я его. – Тут проблема в другом, – стал втолковывать я так, будто разговора и не было. – Командовать моими аэльями совсем не просто. Не думаю, что они тебя послушают. Они и меня уже не сильно слушают, – я ухмыльнулся.

Если ты не можешь выбить Мсебишу зуб с ноги и при этом остаться жив, ты не заставишь его даже заткнуться. О каком командовании может идти речь? При этом этот коронный аргумент я припас именно на такой случай, чтоб Марсенас не успел придумать, чем парировать.

– Гарри, – обратился ко мне Йен. – Я понимаю, что тебе нужно выздороветь, но у тебя есть план, как всё же обеспечить охрану здешних мест?

Я кивнул.

– Удачи на новой должности, – сказал мне Дима напоследок.

Лагерь свернули, погрузили добро на коней, пересчитывали рыцарей и одного не могли найти, целую часть искали, а потом он вдруг явился сам, весь красный от смущения (так мне на ухо Радя нашептала). При этом, что интересно, Радя прощалась с Вороном, обнималась и целовалась, пока думала, что их никто не видит. Я же всегда видел всех, и кто чем занимается в Аннуриене.

– Прощай, граф-гроссмейстер Кинур де Банис, – произнёс я на прощание.

Кинур находился в задумчивости.

– Прощай, граф Гарри, дворянин без двора и рода, – ухмыльнулся он и звучало как оскорбление. Для окружающих, не для меня. Мне было всё равно. Он меня считал чем-то кроме пустого места, считался со мной. Явно мне придётся ещё с ним работать, поэтому не стоило ссориться раньше времени.

С Радей распрощались хорошо.

– Будешь к Ворону заглядывать? – ухмыльнулся я, пока она стояла рядышком.

– Ух ты и глазастый! Ты в каком месте себе глаза отрастил, признавайся?! – без смущения расхохоталась она.

С Гертрудой тоже хорошо прощались.

– Статья про таинственную мумию на заседании резонансом разойдётся.

– А когда готова будет? – спросил я.

– Как когда? Как обычно – весной, – расхохоталась женщина.

– Оперативно, – присвистнул я.

– Радя, нужно улучшать корреспонденцию, а то она как-то не корреспондит, больше летопись напоминает, – нахмурилась та.

– Не переживай, подруга, обсудим. В следующем году.

И обе расхохотались.

Пара рыцарей, которые с нами в какой-то из дней пили в таверне, тоже оказались ребятами адекватными. В общем пожелали друг другу удачи и долгих лет жизни да отправились в путь.

Граф-гроссмейстер Кинур де Банис

Ближе к вечеру заморосил дождь, стало холодно и дороги принялись наливаться грязью. Ехать стало тяжело, поэтому до Грувааля так и не добрались до сумерек. Какое-то время лошади ещё топтали грязь, но если передним двигалось ещё куда ни шло, то задние по растоптанной грязи вязли по самое колено. Лошади ржали и фыркали. В результате решили остановиться на ночлег прямо посреди леса.

Все разошлись по палаткам. Остались лишь часовые и Кинур. Гроссмейстер, с недавнего времени граф, стоял около огня, подставляя жару лицо и руки, и думал. В нём всё ещё бушевало негодование. На его вопросы так и не ответили, если разобраться.

Что ему стоит оставить Радю и всех, кто спал в её палатке здесь, в лесу? Что стоит разыграть нападение и просто прирезать её? Никто не узнает, никто не станет разбираться, в чём дело. Ещё можно устроить поджог. И Гарри не нужно будет информировать, узнает он только к весне, когда будет уже откровенно говоря поздно. Избавиться от княжны быстро и без хлопот, а главное – без последствий для него – Кинура.

И всё же ему предоставили возможность добиться всего. Да, ему потребуется обсудить условия защиты АнАтора с Радей, но всего лишь с Радей, не с Йеном де Григо. Да, ему нужно будет оформить соглашение с каждой из деревень-баронств, с каждым своим подчинённым старостой-бароном. Но Тираэль велик и праведен, аэльи нуждаются в его защите, правда на его стороне, значит на его стороне и победа.

У него есть возможность устанавливать правила. Только у него, ни у кого более.

А есть ли смысл теперь в свержении текущего режима? Того, что они пятерню устанавливали вместе, обдумывая каждый шаг. Может быть Кинур об этом пожалеет, и нужно прямо сейчас закинуть головешку в палатку к Раде, но, кроме старых обид, смысла он больше не видел.

Глава 13. Разочарование

Энейя

Последний день Жёлтых Листьев

Эльфы разбили лагерь в лесу. Они не разжигали костёр, лишь развернули палатки, укрыв их хворостом. Лес был гнилой, испорченный зловонной демонической магией, разрушающей саму суть стройных магических структур, превращая их в грязь. Будто в мёд по капле тёк дёготь, и всего секунду назад благородная и питательная масса становилась зловонным варевом. Так было со всем, к чему прикасались демоны.

Деревья страдали и умирали, оставляя после себя этров и тени леса, а ещё порождая множество самых разных тёмных тварей, существующих с единой целью – отнимать жизнь.

– Юнор Лориен в нескольких часах отсюда, – сообщила всем госпожа перед отходом ко сну, составляя параллельно охранные чары, которых составить не мог даже мастер охранных чар Эйнор.

Когда все разошлись по своим палаткам, Энейя попросилась на разговор к своей наставнице Ноде и та пустила её к себе.

– Я не задавала этого вопроса, дора, – стала издалека подходить Энейя, – но зачем нам всё это? Сколько у нас уже было успешных вылазок? Они на что-то повлияли?

– Повлияли, – будто отмахнулась дора Нода и Энейя тут же почувствовала внутри, что её начинает бесить эта односложность и безответственность. Жизнь эльфа – первостепенна. Остальное всё вторично. – Это наш враг, прямым текстом указавший нам, что он враг, когда мы похоронили Маэля. Вернее его голову в мешке. Ишиан бесится, не может и шагу ступить в сторону. Его армия не знает страха, но если бы знала, давно бы бежала. Мы ему мешаем.

– А может не стоит? Куда он пойдёт? К людям, на север, скорее всего. Больше некуда. Дальше только империя Мрака, но то слишком далеко на север, – стала рассуждать Энейя, пытаясь понять истинные мотивы своей наставницы.

– Прикажешь отпустить его? Но что же тогда прикажешь делать нам? – азартно улыбнулась дора Нода Эйвенстаэль – предводительница диверсионного отряда и главная управительница эльфийской империи ЛеиЕна – победивших смерть. Мягко говоря недостойный ответ.

Энейя поклонилась, сказав, что всё поняла, поблагодарила за разъяснения и ушла к себе.

Фраза её наставницы рассказала ей о многом. Она сказала даже больше, чем Энейя ожидала услышать. Она ждала самоотверженности, защиты границ от всеобщего зла для сохранности огромного количества живых существ от демонической заразы, даже личных корыстных целей. Однако получила в ответ «что же тогда прикажешь делать нам?». Немой вопрос, задаваемый человеком, не воспринимающим всю ответственность сложившейся ситуации. Вопрос человека, банально скучающего. Именно человеческой части полуэльфийки, ведь эльфам не бывает скучно.

Именно в этот миг в Энейе что-то перевернулось и она почувствовала, что задыхается, как это бывало не единожды, но в этот раз намного острее. Чужое место, которое она назвала своим домом, не отзывалось родством. Воздух был чужим, магия была чужой, взгляды были чуждыми и противными взглядам Энейи – тёмной благородной эльфийки чистых кровей. Это не изменило в Энейе решения помогать Ноде. Эльфы не отказываются от слов. В этот миг было лишь посеяно зерно враждебности ко всему этому миру и к её наставнице в частности, которое должно было дать всходы, вызреть и принести плоды.

Глава 14. Подготовка

Гарри

32-ой день ханты Жёлтых Листьев

Все разъехались.

Йен вздохнул, глядя на уезжающую толпу, увешанную припасами и оружием. Дима заулыбался и решил больше не тратить на нас своё время, отправляясь куда-то к себе. Де Луизы хмурились, и Марсенас, и Агнес, но тоже притихли и успокоились.

Мне бы тоже следовало, как и любому человеку, взять отдых от всех дел, заняться, наконец, лечением и своими ребятами, да и вообще в принципе пойти прогуляться в спокойствии. Да только я как-то к этому не был расположен.

Лечение, решение вопроса охраны, нависающая угроза моей личной жизни и Замок Древней с непробиваемой защитой… Если сложить да перемножить, получаем, что в сутках слишком мало часов, или частей, как местные говорят.

Чередуя по очереди все дела, я старался успеть всё и, если честно, немного терялся, за что браться первым.

На следующий день Валькра собрала всех на построение, в том числе и тех пятерых из бригады Димы, которые решили к нам примкнуть. Я не мог окинуть их взглядом, наблюдая перед своим взором лишь тьму, однако магическим зрением я видел, что в общем с ними всё в порядке. Даже Нюхт, израненный демонами, сейчас уже был в строю.

– Рассказываю новости, чтоб каждый знал, куда мы движемся. Как обычно дело у нас добровольное, потому буду говорить не про наказания, а про перспективы. Кто не знает такого слова, это когда можно стать круче, если что-то сделать. Как вы уже поняли, в этом месте мало крепких ребят, способных держать оружие в руках и им грамотно пользоваться. Иногда сюда забредает всякий сброд и раньше нужно было пятнадцать аэльев, чтоб держать всё под контролем. Сейчас достаточно пары глазастых парней. Да я думаю даже один Мсебиш гнилого кабана уложил бы.

Послушался дружный орочий рёв. Я же тем временем продолжил:

– Вы же знаете, что здесь есть деньги, и за деньги можно купить еду и одежду, а ещё снаряжение, лошадей, оружие и многое другое? Уверен, что знаете. Местные готовы платить деньги за то, чтобы мы их охраняли, но охранять нужно не только местных. Нужно обеспечить охраной ещё три деревни.

– Прямо сейчас? – раздался голос… Чей это был голос? Вроде это был автоматчик Ганс.

– Нет, Ганс, не прямо сейчас. Но в ближайшее время, в ближайшие 20 дней нужно будет разобраться с этим. Однако хочу напомнить, что выбор у нас есть всегда. Вы вольны выбирать то, что считаете наиболее правильным, однако я считаю, что нужно продолжать делать то, что умеешь лучше всего. А если ты лучше всего умеешь держать автомат и знаешь, как им воспользоваться, чтобы отобрать чью-то жизнь, то почему бы не получать за это деньги? Есть вопросы?

Тишина. Ну пусть подумают, я постою пока.

– Если мы уедем в другую деревню, – раздался голос Громилы, – то мы должны будем подчиняться местному старосте?

– И да, и нет. Вы всё равно подчиняетесь законам этого места.

– Это потому, что ты так сказал, – бросил Самум. – «У нас демократии, к сожалению, нет», – процитировал он меня же, – потому не знаю как остальные, а я служу тебе, – он стукнул себя в грудь так, что звук слышали все в толпе. За ним повторили все орки включая Мсебиша.

– Я не заставляю вас подчиняться кому-то другому. Я не заставляю вас меня слушать, напомню вам ещё раз. У каждого есть выбор, каждый принимает его сам. Кто решит меня слушать, вероятно, проживёт дольше. Отвечая на твой, Жерар, вопрос, подчиняться вы будете тому, кому решите сами и нести за свой выбор ответственность. Старосту слушать, кашу кушать. А в общем думаю мы придумаем что-нибудь за оставшееся время. Пока подумайте, с кем и куда вы бы хотели отправиться.

Я проходил мимо толпы довольным. Пятёрка новичков пока не понимала всей той преданности, которую испытывали по отношению ко мне остальные (и то, я так подозреваю, не все), но уже начинали вливаться.

Самочувствие моё постепенно улучшалось. Я уже мог без опаски спазмов закидывать в себя еду и медленно, день за днём, шёл на поправку. К Луанне я наведывался, мы вместе вправляли то, что нужно было вправить, и теперь она поила меня чаем из трав, перестав быть со мной такой дерзкой и язвительной, какой была с другими.

Выглядел при этом я всё ещё отвратительно и магией в полной мере пользоваться не мог, а это ухудшало дело. Я ощущал давление времени на себе, его откровенную нехватку. Мне приходилось спать, чтобы восстановиться, а это потеря драгоценного времени. После части медитации на одном месте я становился пуст и ещё немного, и начнётся снова деградация астрального тела, чего допустить никак нельзя было. А времени мне нужно было много. Замок Древней – огромный источник бархатистой и нежной силы. Стоит лишь ступить на его владения и подчинить эту силу себе, и уже можно не бояться смерти. Не то, чтоб меня смерть сильно пугала когда-нибудь, но она помешает мне узнать, что же это за план у нашего великого Чёрного – этого никак нельзя было допустить.

Ко всему добавлялось то, что мои ребята должны были отправиться в другие деревни, а значит замок придётся в таком случае штурмовать самому.

А замок был непрост. Постепенно, довольно медленно, я выяснял подробности. Первое же использование чар познания ни к чему не привело. Я нащупал четыре узла – центра самоподдерживаемых чар, очень хитроумно устроенных. И стоило мне начать исследовать первый узел, как каждое заклинание познания стало мне возвращать разные результаты. Вроде бы перемычки в первом узле устроены таким вот образом. А потом со следующим заклинанием всё уже совсем по-другому.

Было понятно, что первый узел меняет свою конфигурацию. Но день за днём я приходил, садился и смотрел, наблюдал, исследовал. Из разрозненных данных я по крупицам собирал понимание того, как эта защита работает. Первый узел служебный – связан со всеми остальными и помогает их работе. Третий узел вроде как был поисковым – искал врагов на территории крепости. Второй и четвёртый узлы должны были делать какую-то тёмную магию.

Дело продвигалось крайне медленно.

Дни сливались в один отрезок времени, в который я запоминал лишь новые сведения, по вечерам перебирая их в памяти, восстанавливая ощущения и пытаясь всё запомнить. Были бы глаза, я бы записывал на бумаге, но приходится работать с тем, что есть.

В один из дней, кажется это уже было число этак тридцать шестое, пять дней спустя отбытие делегации, утром заявился Ворон – вошёл без стука, распахнув дверь чуть ли не с ноги.

– Привет, пропажа.

Я за всё время лишь в пассивной роли появлялся на общих сборах, говорил пару слов и исчезал вначале к Луанне, а после бился головой о защиту крепости.

– Привет, весельчак, – проронил я и зевнул.

Дома есть было нечего. Сегодня Леголас и Сеамни не решили ко мне заглянуть, устроили себе выходной от меня. Я взял с печи сухарь и принялся его обсасывать, чтобы хоть как-то активировать обмен веществ.

– Там все волнуются за тебя. Ну как все. Те, кто тебя более-менее хорошо знает, те и волнуются.

Я прикинул в голове:

– Леголас знает, что я восстанавливаюсь. Что знает Леголас, знает и Сеамни. А где Сеамни, там и Валькра. А с ней Ник. Френк загадочный ходит, ему не до меня, – стал перечислять я. – Остаёшься ты, значит, – я расхохотался и даже не закашлялся.

– Остаюсь я, – угрюмо согласился Ворон. – Но ты не прав, они тоже заботятся, но в отличие от меня, за свою шкуру, а не за твою. Ты явно что-то задумал, и никому не говоришь, что – это бесит, знаешь ли, – буркнул самый главный любитель сплетен.

– Ладно, садись, – приказал ему я и сам, нащупав стул, опустился за стол. – Только баш на баш. Вначале ты мне сплетни, потом я тебе планы.

– Да, согласен, – раззадорился Ворон и уже собирался отрыть рот.

– Нет, подожди. Я передумал. Вначале я тебе сплетенку расскажу, думаю тебе интересно будет.

Медик замер, напрягся.

– Слышал я как-то, что Радя у нас в деревне себе мужика нашла.

– И? – Ворон требовал продолжения, затаив дыхание.

– И поговаривают, что мужика того зовут Ворон.

Он аж хрюкнул от неожиданности.

– Ты точно слепой? Хотя ладно. Она ж баба огонь, а главное с ней просто.

– Ну может в этом деле и просто, – покачал головой я.

– Ну да, – заулыбался Ворон. – Ладно, моя очередь, – он хлопнул в ладоши, потирая руки. – В общем шептались мужики в таверне, что ты дух, вот как. Что бинтами заматываешься, чтоб тебя видно было, а так под бинтами тела нету, – увидев, что я не удовлетворён, продолжил: – Ещё девушки болтали, что ты и не мужик, и не баба, и причиндалов у тебя нет. Толи отсохли, потому что ты труп давно, толи просто с базовой комплектацией не шли.

– Это потому, что я Марьяну отшил тогда? – пожал плечами я.

– Ха-ха, ну да, наверное. Ещё поговаривают, что ты тот самый чувак, что в храме у них стоит. Дроэг-ва ну Адон. Да только таких мало, потому что особенно догадливые у Йена Григо спросили, и тот им прямым текстом ответил, что Гарри Белый, а не Чёрный. Хотя по тебе сейчас не видно, какого ты цвета.

Он замолчал, а после стал говорить с улыбкой:

– Но большинство всё же считает, что ты – бессмертный. И тут прям все подтверждения: роботы тебя не убили, тебя твоё же тело отвергает, Марьяна от тебя без ума, ты пылаешь огнём и не умираешь.

– Хм, а ты как считаешь?

– Ай, да кому ты заливаешь? Любитель по одному и тому же сценарию гонять, – отмахнулся Ворон.

– Ты мне лучше скажи, у нас в деревне все такие доверчивые, или есть всё же как ты?

– Хм, спасибо за комплимент. Ну что, есть и такие. Микель Эдамотт как-то заглядывал, ему затариться нужно было на зиму. Он выразил мысль, что ты просто колдун, который с собой кучу сброду всякого привёл. Ему умно кивали и поддакивали целых два человека, причём то были двое из Диминых, которые теперь твои.

Среди местных репутация уже есть, но ещё шаткая.

– Ладно, а что у наших?

– Ник что-то химичит с маслом муньки. Разогревает, охлаждает, ругается постоянно, – стал вспоминать он. – Валькра патроны пересчитывает. Френк не может нагуляться со своей ведьмой. Марьяну в жопу пьяную нашли на опушке леса, помогал Френку её допереть, во, смотри. Ай, блять, не смотри. Тебе всё равно нечем. В общем она меня в глаз саданула.

– С какого момента Марьяна – это про наших?

– Эмм, ну Френк наш, а Марьяна – придаток. Ладно, ерунда. Орки скучают, по лесу шляются и зверей пугают. А вообще не переживай, ты у них всё ещё лидер. Пока они от стресса отойдут…

– Я им новый подкину, может быть.

– Да, давай, колись чё удумал, – аж подпрыгивал от нетерпения Ворон.

– Пойду штурмовать Нуриен Юндил.

Ворон присвистнул.

– Он же под защитой, говорят, которую взломать нельзя. И из-за этого ты ходишь чернее тучи и, – он принюхался, – снова воняешь? Когда последний раз мылся?

– Не помню. А какой сейчас день?

– Не придуривайся, всё ты знаешь. Впрочем, – буркнул он, – я от тебя чего-то похожего и ожидал. Ну ты смотри, не переусердствуй. А то ты позовёшь, а они ж пойдут, как на закланье.

– И ты пойдёшь?

– А то! Я ж главный баран этого стада.

В этот же день после построения ко мне подошли Самум, Гхыш, Мсебиш и Гротт. Каждого было за что вспомнить. Гротт был со мной ещё до того, как я прибыл в Пандемониум. Мсебишу Леголас с колена высадил зуб. Гхыш всегда был с Мсебишем, а после инцидента с Леголасом привязался к эльфу, как к мамке. Самум был самым отъявленным сыном Гроха, какого я видел – едва уцелел по чистой случайности в перепалке, в которой умер Иван, сохранил рассудок и расстроился, что не умер тогда, и сейчас носил на шее здоровенный демонический рог в напоминание своей слабости (рог я не видел, но мог себе представить).

– Босс, мы это… – начал Самум и замялся.

– Что случилось? – я изобразил озадаченность.

– Нам скучно, гхарна, – пробасил Мсебиш. – Тут все слишком хилые и Гроха не порадуешь.

– Разреши искать славы, Гарри, – виновато попросил Гротт.

Я постоял несколько вздохов ничего не делая, просто оценивал ситуацию. Эта четвёрка могла бы мне помочь в штурме Нуриен Юндил в случае, если я соберусь её штурмовать не в одиночку. Там и враг достойный может сыскаться. А ежели не сыщется, то мне хана.

– Начнём с того, что я никому ничего не запрещал, чтоб просить моего разрешения, – улыбнулся я, взирая на сверкающие, но мутные ауры орков. – Ежели вам нужно моё благословение, то вот вам оно, – я сложил кулак и ударил им в грудь.

То же проделали орки, неистово рыкнув.

– Босс, ты это, если что… – снова начал Самум и замялся.

– Зови нас, если нужно будет драться, – восторженно и напыщенно произнёс Гротт. – Ты нас вырвал из тодлихеруы. Мы бы сгнили заживо, ожидая… У людей нет такого слова, но это было бы страшно.

– Варгессн? – вспомнилось мне. Забвение, если на всеобщем. Но для орка – действительно хуже смерти.

Орки нахмурились, замерли.

– Чего рожи кислые? – прорычал Мсебиш. – Нам не страшен больше варгессн, потому что гхарна с нами! – он снова ударил себя кулаком в грудь.

– Пить брагу, бить морды. Грох нас ждёт! – рявкнул Гротт.

– Грох нас ждёт! – подхватили остальные и, развернувшись, с шумом и криком пошли вниз с холма, прочь от Аннуриена, где ничего интересного для них не происходит.

– Гарри, – подошёл ко мне Френк, стоило орком лишь немного отдалиться. – Я бы хотел тебя попросить отпустить меня.

– Я и не знал, что у тебя такая любовь к зеленокожим парням, – хохотнул я.

– Я тут… – Френк замялся, совершенно не обращая внимания на мою фразу.

– Ведьмочку нашёл?

– Читать мысли бескультурно, – буркнул вояка.

– А я и не читал, – хмыкнул я. – Небось ещё и Марьяна.

– Как ты узнал? – охнул Френк, а потом взял себя в руки. – Ну Марьяна, и что с того!

– Да ничего, – улыбнулся я. – Я никого не держу.

– Спасибо, – сказал он с улыбкой. А ведь ещё недавно я с ним чуть ли не в рукопашную сошёлся и хорошенько его контузил. – Ты это… В общем зови, если понадоблюсь. Думаю, мастерство не пропьёшь.

Я кивнул, он ушёл, а я в пустоту добавил:

– Мастерство-то да, а вот желания порастерять можно.

С другой стороны это в какой-то степени правильно – меняться в зависимости от обстоятельств (как сделал, например, Дима Купель). Новое место не было таким враждебным, как полная демонов пустыня. Поэтому тем, кому нужна была вечная вражда, требовалось искать место опаснее и враждебнее, а тем же, для кого не было цели сражаться, был шанс отойти от дел навсегда – изменить свою жизнь.

При этом, если аэльев не держать, то должны остаться только самые идейные и верные: не видящие жизни без войны, ищущие упоение битвой, умеющие делать больно лучше других и гордящиеся этим.

У Луанны вкусно пахло.

Да, я частично восстановил обоняние. Вначале крылья носа, наращивая хрящ и восстанавливая слизистую, после уже нервные окончания. Я бы нос не трогал, но обонятельный нерв на столько рядок находится со зрительным, что я тут же начинал чихать и самовозгораться, стоило мне только притронуться к восстановлению глаз – раздражающийся глазной нерв имитировал раздражение слизистой носа, которой не было. В итоге я всё ещё был без глаз, зато с носом.