Текст книги "Замок Древней (СИ)"

Автор книги: Станислав Конопляник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Глава 6. Последний шанс

Артиун

Порыв холодного и невероятно влажного, солёного ветра дыхнул в лицо, обдавая одновременно влагой и болью. Боль, казалось, была везде: в песке, на котором он лежал, приподнявшись на локтях, в воде, что волнами накатывала на песчаный пляж, в серых тучах, что несли с собой порывы злого ветра.

Артиуна трясло.

Холод, противный могильный холод подступал всё ближе. Зубы стучали, в глазах пылали алые круги. Смерть маячила перед лицом.

Он видел тёмную фигуру в чёрном балахоне. Обычно в легендах так и изображали смерть. Артиун потряс головой, но фигура не исчезла, лишь сделалась ещё чётче, хотя спустя мгновение принялась размываться из-за плывущего зрения.

– Чего тебе?! – злобно прорычал Артиун и напряг мышцы, протягивая тело без ноги по песку ещё на пару шагов подальше от озера.

Крови натекло не мало, силы ежесекундно уменьшались.

– Хороший экземпляр, – произнесла фигура в балахоне. – Хочешь ли ты отомстить Гарри?

Да, Гарри. Воспоминания о нём разгорались демоническим пламенев в груди. Этот урод, что вытолкнул его за пределы своего колдовского круга, из-за чего ему оторвало здоровую ногу! А он, Артиун, поддался секундной слабости, поверил.

– Да… – прорычал-прохрипел Артиун и заглянул странному собеседнику под капюшон, не увидев там лица.

Впрочем это не испугало бывалого вояку. Да хоть со смертью договор заключить, он согласен.

– В прошлый раз Гарри остановился и ему нужна была мотивация. Да и суккуба он зарубил играючи. Сейчас же, – шептал что-то собеседник.

– Ну! Я же сказал «да», глухомань! – прикрикнул Артиун и завалился на бок, всё ещё не сводя взгляда.

Боль разливалась всё дальше и дальше. Становилось тяжело дышать, и он пыхтел, хватаясь за истекающую кровью ногу. Его спасти могло только чудо.

– Сейчас же всё немного иначе, – сам с собой разговаривал собеседник.

Артиун закашлялся, собеседник сделал шаг в сторону солдата.

– Нет, – шепнул он.

– Миньет! Что «нет»-то? Сделай что-нибудь, и я Гарри в порошок… кхе-крхе…

Глаза слезились, Артиун видел перед собой распахнувшиеся чёрные одежды, словно тьма накрыла его взор. Собравшись с силами, Артиун помотал головой и увидел чёрную бородку на уровне его взора, а ещё губы, сложившиеся в подобие усмешки. Губы разомкнулись.

– Я передумал, – услышал Артиун прежде, чем его поглотило забытьё.

Глава 7. Облачённый в тело

Гарри

Душа вернулась в тело.

Что происходит? Где я?

Темнота.

Чьи-то далёкие голоса, разбавленные чириканьем птиц. Я сижу на чём-то мягком. Вроде какое-то животное. Но холодное, значит шкура. Точнее сложно сказать.

Сознание пробивалось сквозь патоку агонии. Боль раскатывалась спазмами по телу, желудок пульсировал и выворачивался наизнанку, та же боль была в костях и мышцах, кожа зудела и покрывалась волдырями, тело было словно мне не принадлежавшим. В правом ухе стоял гул, левое слышало немного приглушённо, без прежней остроты. Ноздрей не было, ветер шугал в них, сопровождая каждый вдох адской болью во всём лице и зубах. Запахов не было. Картинки перед глазами тоже – лишь кромешная темнота.

И всё же я понимал, что могу встать и с остатками своей осознанности что-то делать. Понимал я так же, что вести себя буду абсолютно нормально. Боль существовала, она отнимала силы, она мешала осознавать мир в полной мере, но списывать меня со счетов не стоило.

Провалы в памяти медленно восполнялись всплывающими воспоминаниями, довольно яркими образами, возникающими в темноте моего сознания. Я знал, что у меня есть некоторое время, пока пульсирующая, гнетущая боль вновь не отключит какие-то части моего сознания, переводя их в режим автопилотирования. Я надеялся, что всё же удержу себя в реальности.

Ещё я надеялся, что я ничего в режиме автопилотирования не вытворил.

Воспоминания, накатывающие волнами, от которых сложно отбиться, складывались в общую картину. В этих воспоминаниях я ощущал себя словно запертым в чужом теле и чужом сознании. Я жил, действовал, но всего лишь наблюдал за своей жизнью со стороны. А ещё, погружаясь в эмоциональный бардак своего сознания, я осознавал с ужасом и трепетом, что не могу понять, воспоминание это, или это уже настоящее течение времени.

Я сижу, под головой колесо, звуки голосов и птиц. Или всё же подо мной шкура какого-то животного, а голоса намного дальше? Это реально? Или два этих образа нереальны, а реальный я совсем другой, в другом месте, а это всего лишь воспоминание?

Я увидел яркие звёзды!

Что происходит? Где я?

Темнота.

Вдалеке бил колокол. Бухтящий звук заведённого двигателя, выкрики и короткие фразы Френка и Валькры, бас Самума, сливающиеся в общую массу остальные голоса. Я стою и понимаю, что струйка горячей мочи бежит по моей ноге. Должно быть противно, но я отвращения не ощущаю.

Лишь боль, но словно не со мной, словно это кому-то другому больно.

Я встал, видя во тьме всплывающие сполохи зданий, пропитанных густой магией этого места, видя огоньки аэльев, метусившихся на новом месте. Френк раздавал команды, Валькра вторила ему. Народ принялся разбредаться по делам, я же усердно ждал.

На краю, около предположительно находящихся домов, стояло двое: и он разбит, и она – не пойми кто поломан больше. Дима почти пустой с дыркой в районе третьего отдела и пульсацией в ноге, у Марьяны седьмой отдел в хламину…

…Я стою рядом с Сеамни напротив их двоих.

«Ну что за провалы? Куда делось то, как я к ним подходил?»

Он же ещё не успели представиться? Значит это всё же воспоминания, собранные в кучу, раз я знаю их имена.

– Вы кто такие? – спросил мужчина.

Он был здесь главным, хотя в голосе звучал страх и неуверенность.

– Откуда этот запах гари? – возмутилась ведьма.

«Только посмей мне пошутить про запах Гарри!»

– Это не запах гари, а запах Гарри, – услышал я собственный голос и мне было немного стыдно. Хотя, не испытывай я боль, я бы так и сделал.

А может это не воспоминания? А может я разделил своё сознание и сейчас часть, испытывающая болезненные конвульсии вынуждена наблюдать и оценивать? Да нет, тогда бы я не знал имён этих двоих.

Я, услышал, как я рассмеялся над своей же шуткой и в горле запершило, а грудь пронзила раскалённая игла. Отмахнувшись от прибывших гостей, не расценивших мой юмор, откашлялся и выпрямился.

– Мы беженцы, – произнесла Сеамни. – Гарри у нас главный.

Она держала меня под локоть и мне пришлось дополнительно закрываться от неё, чтобы не передать ей часть гнили, что извергало в этот момент моё астральное тело.

– Ну тип того, – услышал я свой голос. – Спасибо что провела, дальше думаю наша команда инвалидов справится с поставленной задачей самостоятельно, – намекнул я на пустоту внутри мужчины и разбитую «сексуальность» женщины.

Я не видел сейчас моих собеседников. Столько вербальной информации проходило мимо меня. Хотя, стоит напомнить, что это лишь воспоминание. Или всё же нет?

Сеамни сунула мне в руки огнетушитель.

«Брось его, ну брось, давай! Это не воспоминание!»

Но либо моё тело меня не слушалось, либо всё уже было предрешено. Наблюдать за собственными действиями, не имея возможности принимать решения было страшно. Или я всё же принимал решения?

– Не боитесь за свою жизнь раз отпускаете помощника, – с утвердительной интонацией произнёс мужчина и голос его сделался чуть более спокойным.

«Давай, в курс дела, к медикам, пока это тело окончательно не развалилось».

– Я ж бессмертен, – услышал я вместо этого собственный голос, переходящий в булькающий смех.

Ну блять ну вот почему вот всегда нужно начинать с тупого вранья?

Звёзды!

Что происходит? Где я?

Темнота.

Вдалеке бил колокол. Я слышал шлёпанье сапог по размокшей дороге, ощущал жгучую огненную ярость, скопившуюся во мне, слышал гул и звон, правое ухо гудело, желудок сжимался и разжимался, пылая огнём. Нос со свистом втягивал воздух и этого воздуха вечно не хватало. Хотелось снять бинты. Хотелось вздохнуть. Хотелось…

Я очнулся от самоанализа, наблюдая за аурами двух лошадей и двух людей. Димина Бурка бойко топала по песчаной каменистой дороге. Имени лошади Марьяны я не знал. Сам же я топал следом, не разбирая дороги. Пару раз я задевал какие-то кусты и держал равновесие, проваливаясь в неожиданные канавы с водой.

– Гарри, ты даёшь гарантию, что твои люди не тронут местных? Ручаешься за них головой?

Вопрос задавал едущий впереди Дима.

– Я за них ручаюсь. Я их сюда привёл, потому и порядки мне наводить, – хотел сказать я, задыхаясь от боли в груди и разрывающемся бахающем сердце, но сказал: – Команды я такой не давал, но думаю они сами не тупые.

Кольцо обожгло палец и боль стала медленно подниматься: к запястью, сводя его судорогой, к локтю, в который будто молнией ударило, к плечу, которое мгновенно отнялось, к шее, которую свело жесточайшим спазмом, к голове, в которую бахнуло и меня повело в сторону, но на ногах я устоял.

– А твои не полезут с вилами на болтеры? – услышал я свой голос.

– Не полезут, – уверил меня Дима. – Ты всё равно идёшь с нами, так что пошли сразу в храм.

– Хмм, – протянул я.

«Стой! Не иди в храм, тебе нельзя!»

– А чей храм?

– Храм Дроэг-ва Ну Адон.

Чёрный! И тут он.

Если я сейчас, в таком состоянии, сунусь в храм…

– Вы его видели? – задал я вдруг вопрос странный даже для себя, овеянного заботой о самом себе.

– Кого?

– Как кого? Чёрного, в честь которого у вас… Храм уже был, когда вы сюда пришли. Сколько лет деревне? – тут же услышал я цепочку рассуждений.

Как же здорово было осознавать, что даже в таком состоянии я мог соображать.

– Одним из первых был Бжегович. Он говорит, что чуть больше трёх.

Ещё одна деревня, состоящая из таких же попаданцев, как Пандемониумцы. А значит здесь должен быть едва устаканившийся социум. И тут либо сознание, погружённое в пучину страдания работает так же, как без неё, либо я перехватил управление, но мысли с тем Гарри, в теле которого я был заперт, сошлись.

– У вас есть деньги?

– Да. Йены, Йенины и всякое такое.

– А как выглядят?

– Вот так. А, ой, извини, ты же не видишь. Медные с гравировкой и цифрами.

Пауза была не долгой, я кивнул.

– А еду где берёте? И какую?

– Разную. Охотимся, с другими деревнями торгуем, у них рыба, у нас муньки. Из ихтуса одежду делаем, подушки набиваем. Выращиваем вяков, доим богушек, габук иногда выращиваем, подсолнухи, яблони – это такие деревья, на которых растут круглые съедобные штуки.

– А орки в деревне есть?

Тишина и пустота.

– Ты головой качаешь или киваешь?

– Качаю, – хохотнул Дима и смутился.

– А эльфы?

– Есть Леголас Элейезский.

– У нас тоже есть Леголас. Один-один. А Иван есть? В каждой деревне должен быть Иван. У нас был Иван…

– Ивана нет, есть Хуан.

– Один-два, вы лидируете, – хохотнул я и сложился пополам, сплёвывая кровью. – А кто ещё есть?

– Гоблины рядом с деревней, но они безобидные, с ними дети любят играть.

Дима вздохнул, начиная уставать от вопросов.

– А сколько? Тысячное гнездо или миллионник? А сорта какого?

В горле у меня уже у самого першило, а из уцелевшего глаза постоянно сочились слёзы, но я не сдавался.

– Я ебу, какого они сорта? Извините… не в курсе.

– А цвета какого? Ну раз дети играют, то должны быть зелёного.

– Да, зелёного. А как?.. Ай, не важно. Может мы…

– А в горы кто-то ходит?

– Нет.

– А на поля ихтуса часто летают рухи?

– Да! Может…

– А часовых сколько?

– Пятнадцать. Нет… э-э…

– А кто командует?

– Я. Давайте!..

– Ага, значит ты капитан охраны. А староста где?

Тишина. Дима задолбался.

– Давайте помолчим, – без сил выдохнул он.

Звёзды!

Что происходит? Где я?

Темнота.

Тишина, лишь левое ухо гудит. Кишечник завернулся в узел. Ногу хватает судорога, мышцы натянуты, словно канаты, вот-вот и порвётся. Боль огнём растекается по телу. Казалось, что в глазу чей-то палец, который упорно вдавливает глазное яблоко в череп. Во втором, по ощущениям, торчал гвоздь.

Совсем рядом целая толпа народу в здании, предположительно в храме. За пределы храма вышли Френк, Марьяна, семья Луизов и Януш. Рядом со всеми стоял я и крепился, сжимая зубы и пытаясь разместить во рту начавший набухать язык.

Я услышал свой голос.

– Можешь не переживать. Если кто-то что-то стырит или кого-то стукнет, либо как-то иначе нарушит закон, то будут судить его по вашему закону, а я лично прослежу.

Ну да, давай я ещё в таком состоянии клятву верности принесу!

– Да как ты, при всём уважении, проследишь?

Это был Марсенас де Луиз и он откровенно насмехался. Вот бы ответить ему что-нибудь колкое. Однако я же вместо этого задумался: а действительно, как?

Но пока моё тело пыталось выдать вменяемый ответ, изобразив из себя невесть знает что, вмешалась Марьяна, которая в паре грубых слов обрисовала ситуацию. Нужно брать ведьму под крыло и срочно!

Провал в памяти. Будем надеяться, там ничего важного.

– Дома на Мёртвых улицах, – вещал голос Димы.

А на каких же улицах Пандемониуму ещё дома выдадут?

– Кто против того, чтобы новоприбывшим их предоставить в пользование?

Тишина. Лишь зверски гудит правое ухо, переходя на писк. Будем надеяться, что они согласны. Не хватало ещё с боем деревню брать!

Звёзды…

Что происходит? Где я?

Темнота.

Гул в правом ухе едва терпимый. Позвоночник крутит. Дышать сложно, лёгкие сдавливаются рёбрами, по которым, прострелами, ходит боль. Магия втекает в разбитое тело, созидает, и вытекает нечистотами и испражнениями.

Там, впереди, я «видел» густую структурированную силу, куполом окружавшую это место. Замок на столько был пропитан магией, что я его почти что видел. Он сиял и переливался множеством стихийных, жизненных и астральных сил, и это было прекрасно.

В момент, там, ещё в Пандемониуме, когда я разложил накопители и поместил в сердце своей пиктограммы шар, являющийся сгустком магической мощи невероятной силы, содержавший в себе искру Хаоса, я ещё не знал, куда попаду. Я ловил на себе пристальные взгляды. Я знал, что за мной наблюдают. Может быть и сам Ишиан Рихар, что погнался за мной следом после смерти суккубы. Он прямым текстом говорил, что ему нужно моё кольцо.

Я запускал заклинание дальновидения, смотрел на мир целиком и в частности, и мне не нравилось то, что я видел, как не нравилось это и кольцу. Странное место с огненными штормами на экваторе и вечной мерзлотой у южной и северной частей, и сразу несколько магических точек. Самый южный край континента – концентрация природных частиц в воздушном спине в комбинациях, рождающих молнии. Место меня привлекло, но не более того. Севернее, на северозападе отсюда есть ещё одно место, куда стягиваются магические потоки. Там магия просто бушует, но она дикая. Обычный человек там не выживет. На северовостоке отсюда есть ещё одно странное место, через которое проходят все воздушные потоки силы и там умирают. Они растворяются миром, поглощаются, чтобы родиться снова. Ветер дует туда со всех сторон сразу.

Ну и наконец это место. Его называют АнНуриен Юндил – у Замка Древней. В него меня притянуло магнитом, как и бывает при навигации к месту высокой магической плотности, но имея те четырнадцать секунд на выбор, я сделал выбор в пользу этого места именно потому, что магия здесь просто была. Она не рождалась, она не умирала, не распылялась, не улетучивалась, не растекалась. Она плыла ровно рядом с замком. А за его пределами был лишь слабый фон. То, что нужно, чтоб укрыться от дурного глаза.

И вот я здесь, и что дальше?

– Меня нужно подлечить, – услышал я свой голос.

«В правильном направлении мыслишь. Один ты ещё долго будешь в подобном состоянии, а время – ресурс ценный и ограниченный».

Снова провал.

Тело почувствовало тепло теми участками, что ещё могли что-то чувствовать. Мозг не остановился на этой информации, анализируя поступающие отовсюду сигналы боли. Хрустнуло ребро, сломавшись силой мышц собственного тела. Воздух здесь был густой, а ещё чувствовались завихрения силы – меня привели к Луанне.

– Агнож, а ну не стой столбом! Неси альфа пять накопитель сюда, инвертор огненной стихии, восемь… нет, десять оберегов от жгучего тумана, а лучше мизнаре игнис и спонтэ нодум. Ещё лунную полынь, чертоворот и выворотень лесной, не луговой. Ты ещё стоишь? Шевели жопой!

Я успел оценить арсенал. Всё, что можно было собрать из подручных материалов и добыть на поле и в лесу. Рунные обереги из молодого дерева, выращенные из камня трансмутированные кристаллы (интересно какого качества), контейнеры низкой плотности для вытягивания силы и жемчужные камни, призванные закреплять расплетающиеся чары – весь репертуар ритуальной магии, в которой я лично не видел никакого смысла.

С моей бороды текла кровь, а сознание и так расщепилось, поэтому я ни коем образом не жаловался на то, что меня будут лечить такими странными способами.

Луанна подбежала, принялась швыряться заклинаниями познания, от которых меня словно иглы прокалывали. В висках застучало, пол поплыл, но я с лёгкостью удержал равновесие, содрогнувшись от приступа тошноты.

– Как ты поглощаешь столько силы? – завороженно проронила Луанна.

– Достигается тренировками, – ответил я.

Я улыбнулся. Нет, тот я, что испытывал боль, не хотел улыбаться. Но тому, что боли не испытывал, было насрать. Главное – показать перед деревней, какой он крутой. В принципе это он правильно делал, но для того, чтобы так поступить, ему пришлось пойти на конфронтацию с самим собой, ибо как же это было больно!

Кровь на пол принялась капать интенсивней. Сказать, что что-то стало болеть сильнее, я бы не сказал.

Мне стало обидно, что приходится терпеть свои же выкрутасы.

– Мне ужасно больно и я могу в любой момент потерять сознание, – оправдался я перед самим собой, чтобы примириться с расщеплённой сущностью – полегчало.

– А по тебе что-то не видно, – буркнул Дима.

Ладно, давай-давай, играй своего бессмертного, производи впечатление, – разрешил я сам себе. Глядишь аукнется, и кто-то подумает не лезть на рожон.

– Рискнёшь? – послышался надрывно раздражённый голос ведьмы. – Рискнёшь его коснуться? Да ты обмочишь свои портки, испытав на себе хотя бы половину той агонии, что он в себе держит. Какие монахи тебя учили, чувак?

Звёзды!

Я в натопленном доме. Что происходит?

Темнота.

На мне нет одежды. Лицо жжётся. Огонь разносится по телу, но с меньшей силой. Лопаются внутренние узлы астрального тела, порождая магию, которую приходится то и дело расплетать, чтобы она не стала проклятьем или смертью кого-то, кто мне дорог. Вокруг никого.

– Воду налил, – раздался голос Леголаса.

Я сосредоточился и даже болевые импульсы, что рвали мне мышцы позвоночника в этот момент, не мешали мне сосредоточенно искать ауру эльфа. Её не было!

Моё тело шагнуло вперёд, зачерпнуло вручённой кружкой воды. В тазу забурлило и ноги обдало кипятком до самых коленей, а дышать стало тяжело из-за едкого пара. Я полил на себя из кружки и ошпарился, не выдержал, закричал, едва не вылетая из тела. Я был теперь я! Я мог управлять телом, но… Тело не слушалось. Я лишь впитывал боль. Ноги принялись дрожать, подогнулись и я завалился на бок, ударяясь виском о пол.

Леголас меня не поддержал, зная, что за этим последует.

– Сеамни плакала вечером, хотела тебе помочь. Позволь ей…

«Согласись. Это терпеть невыносимо!»

– Нет! – отрезало моё тело. – Принеси ещё воды.

Я долго не мог подняться. Ноги и голова исходили жаром. Я чувствовал, как лопаются на коже волдыри и сходят на ногах ногти. Правое ухо звенело. Я услышал звук льющейся воды и, не дожидаясь, шагнул в тазик.

Нога стала на лёд и уехала вперёд. Я опрокинул таз, но устоял на ногах, растянувшись чуть ли не на шпагат. Помогая себе руками, я выпрямился. Отвратительно, унизительно, абсолютно недостойно!

– Лей сверху, – грубо скомандовало тело.

Ты хоть извинился бы.

– У меня не всё в порядке с…

– Можешь не оправдываться, – заявил Леголас. – Готов?

Тело кивнуло, а я, та часть, что питалась болью, захотел перестать существовать. Но вода текла тонкой струйкой, иногда превращаясь в ледяную, а иногда в едва терпимо горячую. Я мягкими движениями смывал с живых участков все нечистоты, что на мне были, а участки, где у меня открыто красовались кости и мясо, я омывал не трогая, лишь под проточной водой. Леголас вылил на меня два ведра, прежде чем я решил, что на сегодня хватит.

– Давай я… – попытался Леголас помочь меня одеть.

Сиделка. Я себе напомнил, что это не ниже моего достоинства. Что я не должен вообще оперировать таким понятием, как достоинство. Помощь можно было принять, а можно было попробовать самому пошевелиться.

– Не стоит, – тут же сообразил тот, что не испытывает боли. – Мне нужно двигаться.

Леголас исчез, прикрыв скрипучую дверь.

Яркие блики озарили обратную сторону моих век. Звёзды сменились калейдоскопом цветов.

Я на пустыре за мёртвыми улицами, но что происходит?

Темнота.

Едкий запах мочи и кала преследовал меня всюду. Вдыхать было невообразимо больно. К прочей боли добавилась жгучая пульсирующая боль в обваренных ступнях. Горло саднило так, будто я проглотил несколько лезвий и разворошил себе всё изнутри. Правое ухо гудело и стреляло, глаз сдавливало и распирало от внутреннего давления. В теле бушевал огонь.

Совсем рядом, на своей лошади, стоял Дима и он был почти опустошён магически.

– Почему ты такой замученный? – услышал я свой голос.

Дима слез с лошади.

– С чего ты взял?

– Ты делаешь то, что делаешь, но тебя не прёт…

И так, я решил, что стоит обработать капитана охраны АнНуриен Юндила. Впрочем я не преминул бы так поступить и будучи в полном здравии. Я слушал, как втирал ему про мотивацию своих ребят, втирал почти правду. Что не было правдой? Я знал, что некоторые жаждут сложить оружие и не подвергать свои жизни опасности. Эти моменты, я, естественно, опустил.

Сработала крепость.

Это было неожиданно.

От Нуриен Юндил разлился целый поток, направляясь куда-то в небо. Моё тело замолчало и обратило внимание на искривление. Я пустил в ход чары воздуха, взорвав несколько воздушных шариков и по форме ответа анализировал врагов. Вернее тело анализировало. Я же ощущал, как разгорается едва потушенный костёр, как ветер магии дует на угли.

Тело уже отдавало приказы.

– Дима, – снова мой голос, – что за роботы к вам тут наведываются?

Роботы?

Выглядели они странно: гуманоидные тела, полностью имитирующие строение человека. Всё довольно пропорционально – голова, тело, плечи – только увеличено в три раза. Вместо одной руки многоствольный пулемёт с подачей ленты из самой руки, вместо другой что-то вроде гранатомёта, на плече ракетница, а за спиной реактивные ранцы. И точно так же, как и когда-то в машине, на которой мы ездили по пустыне, в этих реактивных ранцах сидели магические сущности, обеспечивающие механические тела энергией.

Оба объекта принялись снижаться под давлением магии замка и гулко грохнулись в паре сотен метров от меня. Моё тело уже шло им навстречу.

И сейчас я должен буду удержать моё бедное тело, пока оно пытается себя размочить. Ради чего? Может проще спрятаться где-то, переждать? Судя по вопросу, который я сам же задавал Диме, эти роботы не первый раз здесь, а значит можно попросту переждать.

– Бить в колокол… – прошептал Дима рядом.

– Да, да, бить в колокол! Попрятаться и не высовываться! – хотел крикнуть я, но услышал пафосное: – Не нужно никуда бить. Их ваш замок почти нейтрализовал. Только держитесь подальше, чтоб не зацепило.

– Куда ты? Ты куда собрался? Ты на них собрался? Ты ж еле стоишь! Я пойду бить в колокол, а ты пойдёшь со мной вместе со своими людьми. Мой город – мои правила! Пару домов разнесут и уйдут, как раньше было.

Мне было горько признавать, но тело, вероятно, право. Сдать позиции сейчас – проявление слабости.

– Пару моих домов, – отыграл я вовлечённого лидера и бессмертного.

Провал в памяти.

Лишь боль, что накрывает меня с головой. Огонь всё же вырвался на свободу, спазмы мышц сломали тазовую кость в трёх местах, я с трудом дышал – в лёгких булькала кровь.

– …Дима, возьми меч и воткни его в башку того, которого заживало. Я его не вижу больше, – услышал я свой голос.

Добить бедного капитана, чтоб тот навсегда свалил с поста? Резонно.

– А ты его видел? – удивился Дима.

Я едва держал астральное тело от того, чтобы оно окончательно не развалилось. Язык снова разбух, изо рта текла кровь. Я попытался её сплюнуть, но измазал потные бинты и закашлялся.

– Ну хоть хуже не стало, – услышал я свой голос.

Ага, не стало! Резервы вычерпаны, вокруг тонны грязной силы, диссациатор не справляется и огнешары рождаются прямо в желудке. Дракон хренов!

– Гарри, да ёб жешь того, кто тебя создал! – послышалась матерщина за спиной.

То была Луанна, как раз вовремя поспевающая.

– Ты ж какого хрена… – задыхалась она от гнева.

– А я что? Хуже же не стало, – разводило тело руками.

– Не вижу я пока, что тебе хуже не стало, твою-то мать! Сказано было, что не колдовать.

Ведьма оказалась уже совсем рядом. Мне стало совсем плохо. Новый наплыв боли сковывал. Тело отдавало мне все болевые ощущения. Если я – это тот же Гарри, то так делать абсолютно бесчеловечно!

Звёзды замерцали в сознании. Нет, ничего во мрак не погружалось, я и так был во мраке.

Я в домике Луанны. Я лечусь.

Темнота.

Ноги скрещены, правая сломана и с раздробленной костью, в которой пошло смещение из-за игнорирования боли моим телом. Внутренние органы воспалены и увеличены, желудок – месиво. Боль пронзает от колена к бедру, хватает жесточайшим спазмом в районе мошонки, пробегается по позвоночнику и стреляет прострелом в районе затылка. Лицо всё ещё пылает.

– Сюда, блять, смотри, бессмертный ты наш! – прикрикнула Луанна.

Мне было интересно, каким-таким заклинанием она собирается в меня тыкнуть и потянулся к нему, но не очень удачно, развалив четыре связующих узла. Треснул и развалился в пыль один из кристаллов, вспыхнула рядом почти до потолка свечка, Луанна принялась безудержно материться.

– Так!

Я не знал, что она сделала. Мир пребывал в кромешной тьме.

– Я тебе уже говорила не трогать мои чары! – всё на повышенных тонах.

Тело пожало плечами.

– Я не запомнил, – произнёс я.

– Так запомни! Иначе наше лечение будет ой каким непростым…

– Не уверен, что как пёс могу по команде что-то запомнить в таком состоянии, но хорошо, я попытаюсь, – я кивнул.

Смена обстановки.

И всё же запомнил!

Я на чём-то мохнатом, вокруг сыро и прохладно. Тело стреляет, ноет и горит, но это уже я и моё тело. Расщеплённое надвое сознание постепенно сливается воедино, восполняя пробелы происходящего. Или это тоже одно из воспоминаний?

Я погладил рукой шкуру, на которой сидел, ощутил дуновение ветра на воспалённой коже, ощутил присутствие силы, текущей из Нуриен Юндил.

Пошевелив во рту распухшим языком, я вздохнул и позволил мыслям овладеть телом в один из последних раз.

Много звуков. Где я? Что я здесь делаю?

Темнота.

Я сижу. По телу привычными волнами расползается боль, но угли в желудке всё ещё потрескивают. Ноги и спину хватает судорога. Правое ухо гудит и свистит. В глазах насыпан песок и забиты гвозди. Лёгкие дышат так, будто меня ткнули лицом в лужу.

Много аэльев, в основном людей. Рядом никого нет. На меня не обращают внимания. А, чары наложил отводящие взгляд!

– Этро грустная до сих пор ходит. Я к ней подходил, вся бледная, тощая стала…

– Вчера вечером возвращался, увидел бугая здорового, чуть в штаны не наделал…

– На кучу обломков ходили с пацанами смотреть, Барадиру по яйцам молния врезала, – хохот.

Почему я это запомнил?

– Эта мумия, говорят, положила тех железных.

– Мумия? Да ну, брехня! Он ж без глаз даже, воняет от него, хуже чем от Кукси, ходит кровью харкается. Там Дима был и мечом размахивал. Вот они, железные… рабы, рыботы… рыбины? Гандабиджоба, как их называл Дима?

– А я ебу? Вот у него и спрошай.

– Нет, Дима не мог? Кто-нибудь видел что там было?

Голоса у меня сливались в кучу. Я нервничал от того, что не мог различить их, отделить один от другого. Мешало гудящее ухо, мешала тошнота от поддерживаемых чар, мешала боль и тьма.

– Одного Дима точно завалил.

– Да куда он бы его завалил, если бы ему Гарри не скрутил его вначале, а потом ещё и меч свой не выдал. А меч у него волшебный. Дима по голове железке вмазал, та и взорвалась, прикинь!

– Дима говорил, что эти железяки… «стреляли», но не стрелами. Я так и не понял.

– И что?

– И ничего. Видать Гарри это, того… Бессмертный.

– Чего ж его тогда Луанна лечит?

– А кто сказал, что она лечит? Она, может, себе его прикарманить вздумала, чтоб быстрее Марьяны.

– Чего это ты гадости про неё наговариваешь?

За тем столиком образовалась тишина, а после ребята загоготали. Видимо какая-то локальная шутка, которую я не понимал.

Значит сомневаются, что это я их деревню спас. Но уже ставят меня в ряд с Димой, не ниже. Теперь понятно, зачем я это запомнил. Идём дальше.

Где я? Не уже ли мне снова хуже?

Темнота.

Ноги отекли, поясница стреляет, по телу разливается жар, но не больше обычного. Голова, ухо, глаза, лицо, зубы, челюсть, да и кожа с мышцами – всё горело привычным огнём. На грани стерпимого безумия. И лишь где-то на окраине доступного мне сознания я задавал себе вопрос: как я всё ещё нахожусь в сознании?

Я сидел, прислонившись спиной к колесу, и даже ощущал едва отчётливый аромат сырой резины. Рядом сидел Ворон, чем-то похрустывая и это что-то пережёвывая.

– В общем, приятель, херово тебе, – буркнул он и поддержки в его голосе я не ощутил.

Во тьме сознания был образ, описанный мне Сеамни когда-то, с разрывающейся плотью смазливого личика, вылетавшими из глазницы глазами, кровью и мясом. Не знаю, с чего даже я вспомнил это предсказание.

– Сколько мяса натаскали? – раздался мой голос.

– Уже дней на сорок будет, вымениваем у местных на деньги, – ухмыльнулся Ворон.

– Это называется торговля, – я попытался рассмеяться, но вместо этого зашёлся булькающим кашлем.

– Ты бы видел, как Бумба ножом орудует. Р-раз, и одним движением шкуру с кролика. Эй, не делай вид, что тебя тошнит! Я тебя знаю.

– Меня всегда тошнит, – прохрипел я, сдерживая спазмы желудка. – Что там с охраной?

– Хмм, – протянул Ворон. – Значит амнезия всё же присутствует. Ты договорился с Димой и взял патрулирование на себя. Ещё хвастался, мол, что всех дружинников по именам знаешь.

Да, даже тех, кто отказался. Среди согласившихся были Вавойца, Зенёк, Минюк, Вальтер Барго и Бургур Гандабиджоба.

– Неа, не помню, – сказал я, хотя прекрасно помнил все пятнадцать имён и даже представлял их ауру. Тот же трюк, что проделал когда-то в Пандемониуме. – Что ещё?

– Среди наших запахло тухлятинкой, – прошептал Ворон. – Слышал я такую мысль, что много кто держать в руках оружие отказывается. Мол, без надобности.

– Небось Френк, может Нюхт, – прохрипел мой голос.

– И всё-то ты знаешь…