Текст книги "Как перевоспитать вампира за 30 дней (СИ)"
Автор книги: София Новен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
– Заставляешь даму ждать! – с упреком сказала она вместо приветствия.
– Думал, ты придешь позже, – улыбнулся я. И все-таки не буду черта подводить. Не моего полета птичка, хоть и хорошенькая…
Войдя без приглашения, Инга вдруг прижала меня к двери своим бюстом:
– Зачем тебе одеяло? Прячешь там что-то?
Еще и носиком по моей щеке поводила, словно что-то вынюхивая.
– Холодно. – Крепче вцепился в самодельную мантию. Лучше так, чем в позорных труселях!
– Разве вампирам бывает холодно? – Голос Инги резко изменился с раздраженного на бархатистый.
– Вампиры тоже люди! – выпалил я и, чуть ли не поперхнувшись от осознания сказанного, взял ее за руку. – Что ж мы на пороге стоим?
– Действительно! – усмехнувшись, Инга обернулась и громко ахнула. – А ты подготовился!
– Да это так, приятное дополнение! – Я подтолкнул ее к столу, чтобы пьеска не затягивалась. – Надеюсь, ты любишь ромашки? – Чтоб я еще в этом что-то понимал!
– А кто не любит? С поля принес? – Она кокетливо очертила пальчиком мой подбородок. – Слышала, ты за ночь теплицу с птичником в порядок привел… Неужто сам, без чьей-то помощи? – Как бы невзначай окинула взглядом угощение на столе.
– Еще бы! Сам, конечно! – заверил я, пододвигаясь к вину. – Как говорится, первое впечатление нельзя произвести дважды, но можно исправить!
– Должно быть, измучился, устал… – Приблизившись со спины, Инга заводила руками по моей груди… а после опустила их гораздо ниже! Впервые я не был готов к такому повороту!
Встретившись с ней лицом к лицу, вымученно улыбнулся:
– Вина?
– Разве ты не хотел поговорить со мной? – Инга нехотя отдернула шаловливые ручки.
Кинулся к стаканам так, что чуть ли в одеяле не запутался. Со стороны кровати кое-кто отчетливо стукнул кулаком по полу. Инга повернулась на звук.
– С улицы, – отмахнулся я, протягивая ей напиток. – Под хорошее вино и беседа лучше идет! – блеснул очередным авторским афоризмом.
Жена кузнеца присела на стул и, принюхавшись к стакану, спросила:
– А откуда оно у тебя?
– С собой привез! – и глазом не моргнул. – Многолетней выдержки, ценный подарок дорогого друга!
– И правду говорят, у вас там все на вине помешаны. Нашли, что дарить! – хмыкнула девушка, закинув одну ножку на другую.
– А разве ты сама не родом из наших земель? – Сделал вид, что отпил из стакана. – М-м-м, попробуй!
– Родом. Вот только я о них ничегошеньки не знаю! – Она осторожно пригубила. – Там хорошо?
– По сравнению с вашей дырой – чудесно! – Аж слезы на глаза навернулись! – Что ни день, то праздник! Казино, рауты в замках, охота в кодрах…
– Как беспечно! – перебила меня красотка. – И надолго ты в нашем захолустье?
– Надеюсь искупить вину за месяц, – тут я кое-что вспомнил. – А как ты про моего деда прознала?
Инга горделиво поднялась и, покачивая бедрами, подошла ко мне.
– Яблочко по блюдечку пустила.
– Колдуешь? – деланно удивился, огибая стол.
– Околдовываю! – поправила она, шагая за мной по пятам.
– Может, на брудершафт? – ляпнул я и сразу пожалел. Пить-то придется до дна!
– А давай! – лихо согласилась жена кузнеца.
Со стороны шкафа раздался тяжелый вздох. Раззадоренная Инга и бровью не повела – подняла стакан.
Выхода у меня не было. Эта чертовка точно что-то бы заподозрила! Скрестив руки, мы обменялись короткими взглядами и начали пить. Перед глазами, как назло, пронеслись все моменты, которые надо было не помнить!
Инга справилась быстрее и, дождавшись, когда я опущу стакан, буквально впилась мне в губы. О, какой крепкий это был поцелуй… Но в то же мгновение спину обжег ненавидящий взгляд.
Я отпрянул. Голову слегка вскружило.
– Разве ты пригласил меня, только чтоб пить вино? – Коварно блеснув глазами, Инга сорвала одеяло и хохотнула. – По-моему, нет!
Вцепившись в недоразумение в сердечках, я попятился, как неопытный юнец.
– Хотел… признаться… – Слова давались как никогда тяжело! – Я… влюблен в тебя!
Отступать уже было некуда – сзади стояла кровать!
– Знаешь… – Инга без стеснения стала расстегивать пуговицы на сорочке. – Ты ведь мне тоже очень, очень, – подчеркнула, расплывшись в хищной улыбке, – нравишься!
Тряпки полетели на пол, а Инга – на меня! От неожиданности я повалился на кровать и тут же отполз подальше от края.
– Инга! – грозно позвали со двора. – Ты здесь?!
– Ерема?! – растерявшись, верная женушка прикрылась руками. – Как?!
– А вот так! – злобно процедила Дина, и из-под кровати высунулась беленькая ручка, схватив Ингу за ногу.
Жена кузнеца испуганно завизжала, окончательно выдав себя. Я слился со стенкой…
Мгновение – и дверь грохотнула. Кажется, ее просто-напросто снесли с петель!
Глава 13. Гуляй, шальная!
Глава 13. Гуляй, шальная!
Из-под кровати, как кошка, выпрыгнула взлохмаченная Дина. Инга юркнула в проем, к шкафу, вот только и там ее поджидал сюрприз.
– Куда намылилась, милочка? – довольно хрюкнул черт, распахивая створки.
Жена Вакулы, снова взвизгнув, отшатнулась… и встретилась лицом к лицу со своим главным страхом.
– Е-ре-ма… – по слогам произнесла она, заливаясь краской.
– Вот чем ты в мое отсутствие занимаешься?! – процедил сквозь зубы кузнец, сжимая гигантские кулаки. Я уже не сомневался, что он меня в рогалик скрутит…
Воздух потрескивал от напряжения. Гоголь и вовсе закрыл глаза, не в силах наблюдать за разразившейся трагедией. Разбилась еще одна лодка любви… вот только не о быт, а о меня! Чувствовал ли я сожаление? Нет! Зато чувствовал, как мутнел мой рассудок!
Инга, хлопая ресницами, попятилась, но путь ей преградила грозно сопящая Дина. Повернув голову, Вакула встретился взглядом со мной… Глаза эти были страшны: черные, сверкающие ненавистью, они испепеляли заживо!
Я стал медленно отползать в уголок…
– Очи ч-черные, очи с-страстные… – Вспомнилось! Из цыганского! Напоследок! – Не люблю я ва-а-ас, но боюсь я ва-а-а-ас!
С диким ревом кузнец бросился на меня. Врукопашную!
– Граждане понятые! – свистнул черт.
Откуда ни возьмись в дом повалили люди. Все выходы оказались перекрыты. Остался один – в окно!
Больше не заботясь о позорном внешнем виде, я вскочил на подоконник, но сразу был схвачен Вакулой. Наперерез ему кинулась рыжая.
– Ирод! – рычал кузнец, дергая меня за ноги.
– Да не винова-а-ат я-я-я! – кричал я, вцепившись чуть ли не зубами в форточку. Народ, наблюдавший снаружи, отпрянул, охая и ахая.
– Это черт все подстроил! А он подыграл! – верещала Дина, безуспешно пытаясь оттащить Вакулу.
Взмахом она была откинута на кровать. Попытавшуюся сбежать Ингу удерживал черт. А меня по-прежнему удерживало чудо!
– Не люблю я тебя, Ерема! – выпалила Инга и, спохватившись, захотела прикрыть рот. Но не тут-то было: зелье уже начало действовать! – Больно для тебя, тюфяка, хороша! Я его заполучить хотела!
Челюсти зрителей поотвисали одна за другой. Глаза Инги полезли на лоб, и только теперь она догадалась, почему я так хотел угостить ее питьем…
– Ах ты дрянь паршивая! Ты что мне подлил?! – забрыкалась жена кузнеца.
– Зелье пра-а-авды-ы-ы! – взвыл я, находясь на пределе своих возможностей. – Это не моя идея! Черт с Солохой захотели тебя на чистую воду вывести!
Вакула рывком сдернул меня с подоконника. Вместе с форточкой! Чуть ли не раздавив Дину, я кубарем покатился по полу.
– Не любишь, значит… – Кузнец насупил брови, сжимая в руках раму. – Почему раньше не сказала?
– А я не знала, поведется ли этот дурак на мои ухищрения! – хохотнула Инга и тут же боязливо осеклась. – Денег у него море! Безмозглый внучок богатого дедули, который вот-вот ласты откинет и оставит ему в наследство поместье в Трансильвании! Прикатил сюда на месяцок-другой, а потом, как обратно бы засобирался, меня б с собой взял! Зажила бы там припеваючи, не зная нужды и скуки, а ты бы и не представлял, где я и с кем. Пропала женушка! Волки съели!
– Плохо ты колдовала! – рассмеялся я, вскакивая с пола. – Никакого поместья больше нет! Я проиграл его! – Десятки изумленных взглядов переместились на меня. – Да! Проиграл! А после этого дед отобрал у меня мой особняк! Теперь я гол как сокол! Ни гроша! Я вообще склонен все проигрывать! – заявил без стеснения, положа руку на сердце. – Деньги – это ладно, дед привык! Я проигрывал мебель, кареты, слуг… Даже бедного Тильбо однажды проиграл Тадеушу, своему лучшему другу! Правда, мы с ним нашли компромисс… О, эту историю я еще никому не рассказывал! Господа, пользуйтесь случаем! – завладев всеобщим вниманием (кто-то даже дышать перестал), я прочистил горло. – Этот прощелыга предложил мне переодеться дамой, пройтись так по главной площади и словить попутную карету в обмен на гоблина! Сейчас я бы ни за что не согласился на такое унижение, но лет двадцать назад я жил без царя в голове…
– Лет двадцать?! Сколько же вам?! – удивились в толпе.
– Почти пятьдесят! – Особо впечатлительные на этом моменте свалились в обморок. – А что? Я не дама, чтоб возраста стыдиться! Между прочим, мужчину годы только красят, а вампира – тем более! – специально обнажил клыки. – Так вот, надел я премиленькое розовенькое платье одной знакомой барышни… А барышень у меня было много! Я их… ух! Всегда любил!
Рука сама потянулась шлепнуть Дину по ягодице. Но, сделав это, я мгновенно пожалел – в ответ прилетела хлесткая пощечина. Потирая щеку, я продолжил:
– Расхаживаю, значит, по площади. Лицо скрывает плотная вуаль, на руках перчатки. Тадеуш стоит у какой-то лавки под видом покупателя. И тут, спустя минут десять, ко мне подбегает дедок! Целует ручку, зовет к себе, мол, поехали, деньгами не обижу. Ну, Тадеуш ведь не уточнял, с кем мне ехать? Вот я и беру его за локоть, и иду прямиком в карету! Его не смущает, что я на голову выше и хожу на каблуках, как слон, раскачиваясь из стороны в сторону! Куртизанки нынче разные бывают! – со знанием дела заявил я. – Садимся, а он, как назло, таким обходительным оказался! Мне аж не по себе стало! И ручку подает, и интересуется, не укачивает ли… Сижу я, хихикаю с ним тоненьким голоском, – даже изобразил, – и буквально на следующем перекрестке он мне – раз! Руку на ногу кладет! Я повернулся, вижу, Тадеуш еле поспевает, бежит за нами. Ну и аккуратненько так платье приподнял, ножку на деда закинул… – Выставил ногу на кровать, оглядывая замершую с открытыми ртами публику. – Он рукой по ней провел, да ка-а-ак заорет! Карета остановилась, я выпрыгнул и понесся сломя голову к Тадеушу! Благо, вечерело уже, вот мы и нырнули в какой-то переулок.
Инга заливисто рассмеялась, и ее смех стали подхватывать в толпе. Похрюкивающему черту веселее всех было – у него аж слезы выступили! А вот кузнец с места не сдвинулся, что-то напряженно обдумывая. Дина же прикрыла глаза рукой, видимо, испытывая испанский стыд.
– Ой, а мы когда с Грицко на сеновале миловались… – начала Инга, но была прервана возмущенными возгласами.
– С Грицко?! Так вот почему первый красавец ни на кого не смотрит! Да он же младше, постыдилась бы!
– Ты еще и с ним спала… – Вакула сильнее сжал оконную раму. Мне показалось, она сейчас на куски разлетится!
– Но-но! Со мной эта стерва не спала! – поспешил обелить себя. – Пироги мне носила, в трактире вместе отплясывали, но не более! А вот с кем спала, так это с купчиком заезжим! Она Дину тогда подставила, вместо себя положив! А сама в сарае пряталась, когда ты, Вакула, ее искал!
Дина дернула меня за руку. Я лишь пожал плечами, мол, что поделать? Зелье правды, как-никак!
Веселость Инги вмиг улетучилась, и она побледнела, как поганка. Дрогнули горячие уста. Кузнец был уже малинового цвета от злости. Вулкан страстей в нем вот-вот должен был рвануть…
– Все ваши сплетни, дамы и господа, незаслуженные и грязные! Требую извинений перед Диной! – разошелся я. Заметив, как несколько дамочек без стеснения рассматривают мои трусы, поспешил прикрыться. – От каждого!
– Убью-ю-ю-ю-ю! – взревел пуще прежнего Вакула и запустил форточкой в толпу.
Народ с криками повалил в разные стороны, и рама со стеклом разбилась о… портрет Гоголя! Бедный, бедный дядька! Не ожидая такой подставы, он так и упал с кресла, держась за голову!
Вакула, вконец озверев, метнулся к Инге. Черт разжал руки, по-поросячьи завизжав от испуга. Сама благоверная попыталась слиться с выбегающей из дома толпой…
Воспользовавшись суматохой, я нырнул в распахнутое окно.
Приземлившись на траву, поспешил ретироваться в какое-то укрытие до лучших времен. Двор превратился в квохочущий курятник. Пока народ с криками метался туда-сюда, я обогнул дом и думал перебежать через пустырь в деревню… но очень не вовремя столкнулся с Ингой.
– С дороги! – рявкнула она.
– Ага, щас! – схватил чертовку и потащил в ту сторону, откуда она бежала.
Из-за угла выскочил взвинченный Вакула. За ним, придерживая подол платья, еле поспевала рыжая.
– Поздно убегать! – толкнул Ингу прямиком в объятия муженька.
– А ведь ты мне действительно понравился, Марко! – обозленно бросила она, не теряя надежды вырваться. – Даже если бы ты не забрал меня с собой, сердцу моему рядом с тобой было хорошо! Не то что с этим! – с ненавистью глянула на Вакулу. – Ты груб, ты даже не понимаешь, как обращаться с женщиной! Только и можешь стучать молотком в кузне! – Инга забарабанила кулачками по ручищам, крепко обхватившими ее талию.
– Коль здесь, – ткнул себя в грудь, – и здесь, – хлопнул по бедрам, – природа даровала, тут, – покрутил пальцем у виска, – она решила сэкономить! Ты даже не представляешь, сколько вариантов можно найти в столице! И с прекрасной родословной, и с приданым, и с характером уж явно приятнее твоего! Какой мне прок брать в жены скверную, еще и замужнюю сельскую бабу?! Да Дина и то лучше! – Рыжая аж подпрыгнула на месте от комплимента. – А ты… обыкновенная потаскуха! Всю деревню собрала! Это хорошо, что мы тебя зельем угостили! Еще неизвестно, что собиралась подмешать мне ты! – и только закончив, я осознал, сколько всего наговорил… Нет, правда в этом была, но Вакуле, судя по лицу, она не нравилась!
Народ, окружив нас, стал свистеть и улюлюкать.
– Распутница! Плутовка! Она и моего мужика соблазнить пыталась! Стыд! Позор до конца дней! – раздавалось отовсюду.
Вакула со всей силы толкнул лохматую, полураздетую Ингу – ее спасла от падения Дина – и, закатав рукава, в считанные мгновения повалил меня на землю.
– Я не то хотел сказать! – заверещал я, извиваясь как уж и размахивая ногами. – Ну, сглупила баба, с кем не бывает!
Увернувшись от кулака, я смог перекатиться, но кузнеца было не остановить: он намеревался заживо прикопать меня! Никакие попытки оттащить его не помогали! Казалось, глаза Вакулы вот-вот вылезут из орбит…
Но вдруг откуда-то сверху послышался приближающийся гул. А затем женский голос громогласно объявил:
– Посторонись!
Народ, выстроившийся в несколько рядов, отскочил в разные стороны, открывая следующую картину: впереди, активно размахивая руками, бежал как угорелый черт, а за ним, вцепившись в метлу, неслась по воздуху Солоха. Причем корпулентная дама балансировала на тоненьком черенке с завидной элегантностью!
Вакула на мгновение отвлекся, но и этого оказалось достаточно. Лягнув его, я понесся не хуже черта к сортиру. Дернул дверь – елки-палки, кому приспичило, когда во дворе такие страсти кипят?!
Раздраконенный кузнец, заметив пропажу, быстро нагнал меня. Не придумав ничего лучше, я помчался к дому. Внутрь бежать было бессмысленно. Только лезть на крышу!
Запрыгнув на подоконник, я успел дотянуться до кромки… Но сильная рука впилась прямо в мой зад.
– Не уйдешь, подонок клыкастый! – прорычал сзади Вакула.
– Убегает! – прозвучало в толпе.
Мы с кузнецом синхронно повернули головы. Какая-то женщина поднимала с земли поверженную Дину, потиравшую ушибленный бок. Все взгляды были устремлены на чащу, располагавшуюся вдалеке. Туда на всех парах летела Инга, за которой пытались угнаться двое мужиков.
– Самонадеянная! Неча с кривдой на ты знаться, шоб потом от правды бежать! – усмехнулась Солоха и стукнула оземь помелом. Вдруг голос ее словно объял все селение, взмыл над ним и вынес роковой приговор: – Не жена ты отныне Вакуле! Нарушила клятвы, данные мужу своему, предалась страстям запретным! А скольких же ты обманула! Птицей тебе оборатиться! Пути все здешние спутаются, дороги забудутся!
Слова ведьмы эхом разошлись по округе. Земля затряслась. Я почувствовал, как слабеет хватка Вакулы, и крепче вцепился в кровлю. Трава, деревья – все зашелестело от резко налетевшего ветра. Казалось, сама природа в эту минуту приговорила Ингу к вечному скитанию.
Наконец девушка остановилась и, только успев обернуться, растаяла зыбкой тенью в воздухе. А вверх взмыла большая сорока…
Публика в привычной манере заохала. Кто-то, испугавшись колдовства, закрыл глаза, кто-то недоверчиво отошел от Солохи, и лишь Дина никак не отреагировала на случившееся. Обхватив себя руками, она молча провожала взглядом бывшую подругу.
– Мать честная… Что ж теперь с Вакулой будет? А может, пощадить надо было бабу? Ну, простил бы… лет через десять, – переговаривались в толпе.
Несмело обернулся на кузнеца. Он замер, как каменное изваяние, глядя вслед удаляющейся птице. Об Инге напоминали сорочка да юбка, упавшие на землю. Честно, даже мне не по себе стало. Был человек буквально пару минут назад, говорил с тобой… и вот его не стало. Бр-р-р! Это ж как надо было Солохе дорогу перейти?
Вакула, не готовый к такому лихому повороту, видимо, решил выместить всю злость на мне. Причем я уже был уверен, что топор войны зарыт! Но нет, он только поднят!
Дернув меня сзади, кузнец сильно просчитался… Послышался треск ткани – это трусы погибли смертью храбрых… Разошлись по швам! Надвое!
– Мама мия… – проскулил я под смешки женской половины, сверкая теперь не только голой задницей. Впрочем, все, как и обещал дед!
Выругавшись от души, Вакула повалил меня обратно на траву. Краем глаза я заметил дядьку в окне, который тут же прикрылся от срамоты шторкой.
– Может, договоримся? – пискнул я, не сводя глаз с ошалевшего. – Ко мне, знаете ли, и с ружьем заявлялись, и с саблей! Но почти во всех случаях…
Закончить я не успел. Под оглушительный визг Дины мне таки решили украсить глаз.
Кулаком!
Глава 14. К нам едет ревизор!
Глава 14. К нам едет ревизор!
– Бито! – послышался девичий смешок где-то неподалеку.
– Ай-й-й! – хрюкнули недовольно.
Приоткрыв один глаз, я так и зажмурился. Лучи солнца беспощадно били из дыры в окне.
– А что вы скажете на это? – усмехнулся, похоже, Гоголь.
– Да едрить твою!.. – выругались в ответ.
– Не при даме же, сударь! – возмутился дядька.
Приподнявшись на локтях со второй попытки, я встретился с табуном искр, кружащихся по всей комнате. Голова гудела словно после гулянки, левый глаз не на шутку опух и сам закрывался. Отбросив одеяло, я встретился… собственно говоря, ни с чем и заново прикрылся.
За столом резались в "Дурака" Дина, черт и Гоголь. Причем, последний играл прямо с кресла на картине. Девчонка уже скинула карты и взирала на соперников с довольным видом.
– Тебе, рогатый, козырнуть надо! – подсказал я сидящему ко мне спиной чертяке.
– Ба-а-а, очнулся! – Тот аж подскочил на стуле.
– Ничего без ворожбы своей не умеешь! – отмахнулся от черта Гоголь, отрываясь от игры.
– А где все остальные? И… что у меня с лицом? – потрогал бедный глаз, стараясь вспомнить последние события. Вот пришла Инга, мы выпили на брудершафт… буквально через несколько минут заявился кузнец, застав ее врасплох… А дальше что?!
Дина, тяжело вздохнув, подперла голову рукой:
– Хорошо тебя Вакула приложил…
– Он еще и не помнит? – усмехнулся дядька.
– Дык зелье правды же! Будь оно неладно… – Черт сгоряча бросил на стол все свои карты.
– Тебя сюда дотащила эта прелестная сударыня после того, как Вакула с тобой, кхм, поквитался, – как бы между делом вставил Николя.
– В таком виде?! – ахнул я, вновь заглядывая под одеяло. – И… много тех, кто это застал?
– Пол села, – пожал плечами чертяка.
– Не было бы тебе позора, если б на жену чужую не засматривался! Уж лучше бы на Дину глаз положил: и Шекспира цитирует, и Байрона знает! – иронично добавил дядька.
– Я, между прочим, тоже барона знаю! Знал, – поспешил поправиться. – Кентервильского, что ли? – тут я задумался, вновь ловя перед собой искры. – А может, он вообще графом был…
– Полно с меня! Разговаривайте с этой бестолочью сами! – Гоголь, скинув карты, слился с креслом.
– Ха! Выеживался он! – радостно подпрыгнул рогатый. – Не было у него козырей!
– Вакула застал вас с Ингой в спальне, а с ним и добрая часть деревни… – начала Дина. – Он давай требовать от нее объяснений, а Инга заявляет: "Не люблю я тебя, его заполучить хотела. Забрал бы меня с собой в поместье трансильванское, а ты бы даже не узнал, где я и что со мной".
– Не сыпь мне соль на рану! Нет никакого поместья! – перебил с раздражением.
– Ты так и сказал. А еще признался, что в жизни много чего проиграл, в том числе своего слугу Тильбо… – тут Дина сдвинула ладошку на щеку, надеясь, что я не замечу улыбки на ее лице.
– Только не это… – натянул на голову одеяло.
– Хотел бы я глянуть на твои ножки под розовеньким платьем! – скабрезно хохотнул черт.
– Нет! Нет! Нет! – Впервые в жизни я сгорал со стыда! – Это шутка! Все совершали ошибки в молодости!
– Харе стесняться! Мы теперь все про тебя знаем! – еще сильнее раззадорился черт. – И даже все видали!
– Эй, знаток мужской красоты! – выглянул из-под одеяла. – Ничего смешного у меня ТАМ нет!
– Потом ты назвал Ингу потаскухой, которая собрала всю деревню… – скромно продолжила озвучивать мой послужной список Дина. – В принципе, справедливо. Но Вакула не оценил.
– Ой-ой-о-о-ой! – взвыл я и хлопнул себя по лбу. – Что ж теперь будет с Ингой?!
– Судьбу ее Солоха уже решила. С мужем Инге после такого не жить, а идти некуда. Вот Солоха и обратила ее в птицу да пустила по свету, – с ноткой грусти ответила рыжая.
– В сороку! – весело хрюкнул черт. – И поделом бабе! При жизни на цацки только и глазела!
– Еще и человеку жизнь испортил! – искренне сожалея, воскликнул я. – А… Вакула? С ним что?
– Не спрашивай! – махнула рукой Дина. – Дом свой поджег! На всю округу полыхало! И часу не прошло, как потушили!
У меня отвисла челюсть!
– Дык он в порыве гнева чудом пол деревни не снес! – вторил девчонке черт. – От кузни его оттащить успели, так он житницу крушить стал! Сидит щас у хозяйки моей, ни жив ни мертв… Она его отварами успокоительными отпаивает. Больно плох мужик.
– Да он меня со свету сживет! – вскочил я и, схватив подушку, запустил в нечистого. – Скотина парнокопытная!
– Етижи-пассатижи! – взвизгнул хряк рогатый, прыгнув на люстру. – За что?!
– Ты мне что обещал, предатель?! Что я героем буду, разоблачителем! А я теперь кто?! Проходимец! Душегуб!
– Хмырь голозадый! – вставила Дина. Заметив наши удивленные взгляды, пояснила: – Это не я, это Вакула…
– А как я, собственно, без трусов оказался? – захлопал уцелевшим глазом я.
– На крышу полез. А кузнец тебя оттуда за них стянул… – не удержавшись, рыжая прыснула со смеху.
Картина в голове наконец восстановилась. Я вспомнил, как пытался сбежать от Вакулы в окно, как валялся с ним "в обнимку" в грязи, о чем свидетельствовали коричневые разводы на теле.
Черт тихонечко спрыгнул с люстры и попятился к выходу.
Завернувшись в одеяло, я прошлепал к зеркалу и, вглядевшись в отражение, чуть ли не получил инфаркт на месте! Цензурно было не выразиться!
– …Да предки в склепе перевернутся! – напоследок вырвалось у меня. – Таким уродом я в жизни не был! – почти в голос зарыдал, глядя на огромное фиолетовое пятно на пол-лица. Мой левый глаз превратился в еле заметную щелочку!
Во дворе вдруг послышались торопливые шаги – к нам кто-то бежал.
– Есть хтось? – раздалось в сенях.
Вот кого-кого, а архивиста я уж никак не ожидал увидеть! Красный, запыхавшийся, Фома Брут влетел в комнату, буквально сбив черта с ног. Волосы, тронутые сединой, сбились так, что напоминали птичье гнездо.
– Хорошо, шо вы все здесь! – Он оперся о шкаф, переводя дыхание. – Ба-а-атюшки! – вздрогнул при виде меня. – Я ж думал, брешуть…
– Че надо? – Рогатый недовольно повел пятаком.
– В году этак сорок осьмом произошло в нашем местечке шось такое… Только, помнится, никаких вампиров там и в помине не было! – серьезно задумался Брут.
Не дожидаясь, пока Фома опомнится, черт вырвал у него из рук бумагу.
– Это че?
– Я к вам с новостями важными, пан начальник! – Брут вернул себе исписанный чернилами лист. – Дело сурьезное, еще и в самый неподходящий момент, как назло! Скажу словами Николая Василича, раз и он здесь! – Фома приветственно кивнул портрету. – К нам едет ревизор! То есть пан Корней! Три ночи ему на дорогу нужно! Их благородие хочет поглядеть, как помощник завхоза на новом месте обжился, заодно и познакомиться! Пишет, давненько в краях своих не бывал, как раз неча ему делать…
– Ну, приехали, товарищи! – всплеснул руками черт. – Че ни день, то новый сыр-бор! Я из-за вас на пенсию раньше времени уйду! Тьху!
– Это все дед! Он меня подставить решил, чтоб я здесь пожизненно остался! – вскричал я, сгоряча схватившись за голову. Одеяло предательски шмякнулось на пол, обнажив все мои "прелести"…
– Не, нам такого счастья не надо! – хрюкнул рогатый.
Дина, покраснев, отвернулась. Фома кашлянул и сделал вид, что продолжает читать письмо.
– А, вот! Их благородие отправляются в дорогу заутра, время еще есть…
Прижав одеяло к груди, я выпалил:
– Пол деревни развалено! От хаты Вакулы один пепел остался! Еще и внеплановые кадровые перестановки случились! И что вы предлагаете делать?!
– Ехать поутру на ярмарку! – мгновенно нашел решение нечистый. – Мы там все, что нужно, прикупим и за пару ночей селение подправим! Правда, сюртуком тут уже не отделаешься… – Он задумчиво почесал козлиную бородку.
– А с этим как быть?! – подбежал я к зеркалу, забыв прикрыть "вид сзади".
– Ну, тут все само за себя говорит! – поганенько рассмеялся черт. – Динка, че отвернулась? После такого его только в жонихи брать!
– Дина! – осенило меня. – Диночка! – подлетел к рыжей, не обращая внимания на двусмысленные подмигивания рогатого. – Ты ведь можешь этот позор с лица убрать? Колдовством?!
Рыжая наконец соизволила посмотреть на меня, но ничего утешительного в ее взгляде не было.
– Я чарами преображения не владею. Тебе только Солоха поможет – она на все руки мастер!
– Че есть, то есть! – потер ладони черт, подкрадываясь ко мне со спины.
– Отстань, извращуга! – отскочил с одеялом к портрету. Гоголь тут же закрылся рукописью, не в силах терпеть близость моей пятой точки. – Иначе я тебе твои копыта засуну…
– Забыл! Мне ж еще перепись делать! – воспользовавшись моментом, Брут пулей вылетел из дома.
– Бумагомаратель треклятый! – плюнул ему вслед рогатый.
– Динуля… – не отступал я от штурма рыжей крепости. – Может, ты со мной к Солохе пойдешь? Там ведь Вакула… Да и просить ее как-то… неудобно!
– Ага! – Девчонка поднялась, грозно сжав кулаки. – Вот для чего ты букетами по ночам расшвыриваешься! Мозги мне пудришь, а сам везде мной прикрываться вздумал?!
– Это черта идея! – возмутился я.
Тем временем рогатый, насвистывая что-то себе под пятак, преспокойно шагал к выходу. Заметив наши негодующие взгляды (мой уж точно нельзя было не заметить!), он как ни в чем не бывало обернулся:
– Вы, голубчики, время не теряйте, идите лучше к хозяйке моей. А я к Василю в хату сбегаю. Там заначка лежит под подушкой…
И пропал, как наваждение!
– Хмырь голозадый, – повторила сквозь зубы рыжая, но я услышал.
– Я жертва обстоятельств… – начал я, но был прерван ее свистом. – Ты чего?!
Дина, с важным видом прошествовав в сени, объявила:
– Полетим, пока народ не видит ни тебя, ни метлу!
– А тебя совсем не смущает, что я голый?! – оторопел я.
– Ну оденься, делов-то! – хмыкнула она. – Жду на улице.
– Во что?! Падла рогатая все мои вещи растащила!
Я стал беспокойно расхаживать по комнате. Тут взгляд мой упал на портрет…
– Меня здесь нет, – сказал Гоголь, прикрывшись листом с головой.
– Николя, будь другом, помоги! – взмолился я. – Тебе-то тряпки зачем? Сидишь здесь десятилетиями, пылишься…
– Бесстыдник! – оскорбился дядька, откинув рукопись. – Я благородным делом занимаюсь – литературой!
– По-хорошему тебя просил… – Рука сама нырнула в портрет и ухватила его за сюртук. Гоголь попытался вцепиться в кресло, но я оказался сильнее.
– На тебя даже ничего не налезет!
– А это не твой кучер из туалета вышел? – заглянула в сени Дина.
Уже наполовину вытянув из портрета дядьку, я отпустил сюртук и кинулся к окну. Гоголь облегченно выдохнул.
– Стефан?! – Глазам своим не поверил! У клозета действительно стоял кучер, лениво подпоясываясь. – Как вовремя нашелся!
Рванув на улицу, я чуть ли не сбил Стефана с ног.
– Отдай одежду! Живо! – огорошил его.
– Мамочки… господин… – Кучер припал к двери, схватившись за сердце.
– Давай, давай! У меня нет времени! – потянул его за рукав.
– Прошу, не выгоняйте меня! Не оставляйте на улице! – зачем-то упал на колени этот дурак. – Не нашел я лошадей ваших, оттого и запил в трактире-е-е! Но всегда вам верой и правдой служи-и-ил! – почти ревел он.
– Да уймись ты! Мне сейчас вообще не до того, где ты и с кем был! У меня одежда пропала, вот я и хочу, чтоб ты мне свою одолжил!
– Так она ж… грязная! – Стефан смахнул слезу и непонимающе уставился на меня.
– Все равно! – не дожидаясь, начал расстегивать пуговицы на его рубахе.
Кучер встрепенулся и наконец стянул с себя портки с рубахой.
– А это… тоже надо? – оставшись в дырявых кальсонах, со стеснением покосился на Дину.
– Еще чего! Обойдусь! – Я уже тонул в штанах, пытаясь затянуть пояс как можно сильнее. Получилось что-то вроде удлиненных шароваров. Рубаха, пожелтевшая от грязи, напоминала бабкин балахон с вырезом почти до пупа. – Башмаки давай! – Хоть в одном мне повезло: размер обуви у нас был примерно одинаковый. – Пойдет!
– Прямо сельский денди, – покачала головой Дина, забираясь на парящую в воздухе метлу.
– Н-да… Никогда не знаешь, куда завтра вильнет мода! – брезгливо оглядел обноски. – А этот веник точно двоих выдержит?
– Не дрейфь, – рыжая хлопнула по черенку. – Метла боевая, не раз испытанная!
– Прямо как ты, – буркнул себе под нос, переступая палку. – А… как тут?..
Больше спрашивать не пришлось – метла взбрыкнула и, попав мне точно между ног, понеслась вперед как угорелая. Вскричав, я еле успел вцепиться в платье Дины. Стефан так и остался стоять в одних кальсонах, глядя нам вслед.
– Визжишь, как баба! – хохотнула девчонка, ловко поворачивая метлу.
– Да ты… тьфу! Да я… тьфу! – Только и успевал отплевываться – из-за ветра волосы лезли в лицо!
Мстительная метелка прибавила скорости, да так, что с меня чуть ли портки не слетели!
