Текст книги "Как перевоспитать вампира за 30 дней (СИ)"
Автор книги: София Новен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Глава 26. Чао, бамбино!
Глава 26. Чао, бамбино!
С высоты, пускай и небольшой, заметить помеху справа было несложно…
– Эй, пан завхоз! – окрикнул меня Вакула. – А ну стой!
Стоять я не мог! Ноги сами несли в обратную сторону! Да еще с какой скоростью! Я так даже от Дины не бегал!
– Все равно не уйдешь! – пригрозил на всю округу Вакула.
За спиной земля уже содрогалась от тяжелой поступи кузнеца. Чуб на подхвате еле поспевал за ним, но запала не терял – теперь и у него со мной были личные счеты!
Я решил запутать противника – обогнуть хату и бежать в сторону Солохи. Тетка хотя бы разнимет! Однако в следующую секунду налетел на Вакулу и, встретившись лбом с широкой грудью кузнеца, позорно рухнул на землю. По ощущением, как в камень впечатался!
– Далеко собрался? – Кузнец вдруг наклонился ко мне. – Ты ж в хату шел!
Я бы с удовольствием слился с грязищей, чтобы не видеть эти черные, пылающие местью глаза. Перспектива получить еще один боевой раскрас меня не привлекала!
– П-передумал! – выдавил из себя кривую улыбочку. Дипломат во мне обливался горькими слезами, но надежды не терял!
Вакула рывком поставил меня на ноги и, дернув за рукав, прорычал:
– Думаешь, я не понял, что ты черта спрятал?!
Тут к нам с опозданием присоединился Чуб.
– Еще и меня хотел на сторону бесовскую переманить! Ишь, какой! – пытаясь унять отдышку, он показал мне кулак.
– Ничего я не хотел! И никакого черта не прятал! – настаивал на своем я.
За это меня снова тряхнули, только теперь сильнее.
– Кому ты втереть пытаешься?! – Лицо Вакулы налилось алой краской, пальцы намертво вцепились в мой воротник. – Раз по совести спорить не умеешь, мы тоже нечестно поступим! Это справедливо будет!
– Ты, пан завхоз, днями штаны протираешь, а делом никак не займешься! – укорил меня Чуб. – Народ по привычке туда-сюда на поле шатается, а хозяйство толком не ведется. Никто за ним не следит: инвентарь на износ не проверяет, головы скота не пересчитывает, сколько урожая осталось собрать, не ведает. Ты в дровницу хоть раз заглядывал? А в житницу, в которой от мышей нет отбоя? – заважничал Кузьмич, уперев руки в бока.
– Вот и не удивляйся, если в селении что-нибудь не так пойдет! – закончил за него Вакула.
– Вы мне угрожаете?! – возмутился я. – Что за грязные методы устранения соперников?!
– Мы всего лишь предупреждаем! – утешил кузнец и наконец оставил мою рубашку в покое. – Бывай, пан завхоз! Нам, в отличие от тебя, есть чем заняться.
Недобро переглянувшись с Чубом, Вакула прошел мимо меня и как бы случайно задел плечом. Верный соратник засеменил следом.
Дождавшись, пока заговорщики скроются за пригорком, я вприпрыжку бросился в хату и запер дверь на замок. Еще и окна повсюду зашторил, а то еще передумают…
– Нас и отсюда выжить хотят! – объяснил Тильбо, изумленно наблюдавшему за моими действиями из сеней. – Не подпускай к дому громилу и старика с чубом, что вчера на новоселье были! А то будет мне "чао, бамбино"! Прикопают! Прямо на заднем дворе!
***
Некоторое время Тильбо еще носил ведра из колодца, затем грел воду в самоваре и заваривал в кадушке травы, найденные на кухне. Ванна была подготовлена в старой бочке – всяко лучше, чем ничего!
В теплой ароматной воде думалось легче. Однако мысли были неутешительными. Дела мои, и без того обстоящие незавидным образом, могли вот-вот ухудшиться. И чего я должен был ожидать? Пожара? Потопа? Массового исчезновения скота из хлевов? Или урожая – с полей?
– Тильбо, поддай кипяточку! – крикнул гоблину.
Вот только не он явился на мой зов…
– Пришла вернуть тебе сюртук! – сказала показавшаяся из-за угла Дина.
Я чуть ли не с головой нырнул в бочку – часть воды сразу выплеснулась наружу. Вот же, только расслабился!
Отскочив от брызг, Дина оставила сюртук на стуле с одеждой, принесенном из столовой.
– Значит, ты у нас и завтра пару вести собрался? – рыжая окинула меня насмешливым взглядом.
– Захар попросил. Надеюсь, обойдемся без твоих уловок? – выгнул бровь.
– Уловок? – Дина с хитрой улыбочкой склонила голову. – Для знатока французского мой вопрос был безобидным… Я всего лишь поддержала вашу дискуссию!
Издевается, даже не краснея!
– Вот как это называется?!
– О ревуар, месье! – Дина неуклюже сделала реверанс. – Меня еще задание Захара ждет!
И она сбежала! Сбежала, снова выставив меня идиотом!
Рядом брякнуло ведро.
– Вот, тоже в кухне нашлось… – Тильбо протянул мне какой-то кусочек темного цвета.
– Что это? – повертел в руках.
– Мыло. Из золы.
До марсельского мыла из соды и оливкового масла этому самозванцу было далеко, прямо как мне до поместья в Трансильвании! На всякий случай понюхав его, я решился намылить волосы. Если что, пока я отсюда выберусь, новые успеют отрасти…
– Как водичка? – раздалось за моей спиной.
Резко открыв глаза, тут же об этом пожалел!
– Нашел, когда припереться! Чего тебе?! – огрызнулся я, скорее промывая их.
– Та ниче, о делах твоих зашел справиться…
– Плохи они! – Плюнул наугад – горечь в рот затекла!
– Э! Я, че ли, виноват?! – обиженно хрюкнул черт.
– Мыло в глаза попало… – Наконец смог открыть их и сразу наткнулся на возмущенного рогатого. – Вакула с Чубом мне хлопот подбавить решили. Говорят, ни за чем ты здесь не смотришь, вот и не удивляйся, если в селении что-то случится!
– Дезертирство! – охнул рогатый. – Че, раскусили?
– Раскусили, сразу же понятно было! Ты зачем налет на конюшню устроил? Меньшими жертвами нельзя было обойтись? – запоздало предъявил ему.
– Так я ж ради тебя старался! – Помощничек деловито сложил руки на груди. – Не боись! Угрожать-то они для виду могут, а сами выгоды хотят!
– У Вакулы другие мотивы. Ты про Ингу забыл?
– От и не скажи! Не стал бы он тебя так кошмарить, пару раз бы в морду дал – и хватит! – покачал головой черт. – Он же торговлю с городом все не наладит. Сам не может туды-сюды кататься, в селении обязан быть. Василь ему давно еще обещал, да никак руки не доходили. А у нас дойдут!
– И что ты собрался вытворить на сей раз? – Зная его, я был готов ко всему!
– В Балдейкино сгонять надо… Не хотелось бы, конечно, лишний раз пятаком светить, но ближе ниче нет. Так и быть, че-нить придумаю! – Глаза рогатого забегали по сторонам. – А с Чубом разговор короткий: бражку ему всунем, курочки сготовим и отцепится! Этот дурень больше из вредности с Вакулой повязался.
– План неплохой, но настроены они решительно, – с опаской посмотрел на него.
– Да и мы не пальцем деланы! Обожди, одно копыто – здесь, другое – там! – потер руки нечистый.
Взгляд мой совершенно случайно упал на сюртук. И тут, неожиданно для себя, я вспомнил о недавнем происшествии…
– Стой!
Черт обернулся.
– Можешь кое-что из Балдейкино прихватить? – И нерешительно добавил: – Для Дины…
– Че, опять черевички тащить? – Он аж подпрыгнул на месте. – Не, я пас! Товар дефицитный, в Балдейкино его точно не будет!
– Да какие черевички? – не понял я.
– Ну как? Царицыны, золотом расшитые! Или че там щас в моде?
– Не о них речь! – отмахнулся раздраженно. – Атласное платье можешь принести? Желательно бирюзового цвета…
– Тю! Че пугаешь так? – Рогатый даже выдохнул с облегчением. – Не вопрос! Тем более девчонка меня от гнева Солохи спасла…
– Тогда не буду тебя задерживать! – Помахав ему, я принялся смывать мыльную жижу с волос. Совсем забыл про них!
***
Помощничек все не возвращался. Миновал час, второй, третий… а он словно в воду канул! Когда же Чертова заводь погрузилась в сумерки, меня стало клонить в сон. Вскоре я оставил попытки дождаться рогатого, надеясь, что хотя бы эту ночь селение проведет без потерь.
Утром меня разбудил Тильбо. Я даже забыл, каково это, просыпаться не вздрагивая! Без задней мысли умылся, распутал пальцами локоны (гребень давно был утерян) и хотел уже одеться… Да только и здесь не обошлось без подвохов! Рубашка со штанами были постираны после полевых работ и за ночь, конечно, не высохли – помешал прошедший дождь.
В шкафу меня ждал лишь один костюм… тот самый, с щедрого плеча черта! Который я больше никогда не хотел надевать!
До последнего не мог смириться с бордовой рубашкой и голубыми брюками… Даже обыскал весь шкаф в надежде, что старик что-нибудь забыл. Но, кроме завалявшегося в углу ночного колпака, ничего не обнаружил… Видимо, сегодня мне было суждено терпеть позорные смешки!
А впрочем, чтобы услышать глумление в адрес своего внешнего вида, мне не пришлось выходить из дома.
– Неужели в селении вновь намечается променаж? – прозвучало со стороны портрета.
Стараясь держать себя в руках, я сел за стол и принялся за смородиновый пирог, чудом уцелевший после новоселья.
– О, такими темпами к нам нагрянет целый карнавал… Держись, Венеция! – пошутил дядька и, вздохнув, вернулся к чтению рукописи.
Вот только он даже не подозревал, какую дельную мысль подкинул…
– Точно! – Я вскочил из-за стола, чуть ли не повалив стул.
Парлямо итальяно, значит? А что лучше всего передает итальянский дух, что приходит на ум, когда слышишь название этой страны? Нет, с пиццей и пастой и так все ясно…
– Carnevale di Venezia! – всплеснул я руками. – Не стоять же мне снова, не выдумывать какие-то словечки! Да у меня даже штаны от маскарадного костюма, купленного в Риме!
– Голубчик, ты сбил меня с толку! – нахмурился дядька. – О чем это ты?
– Теперь я обучаю адептов иностранным языкам, – сообщил я, приосанившись. – Вчера мы говорили по-французски, а сегодня я как раз хотел познакомить их с Италией!
– Боюсь представить, что будет, когда ты доберешься до англосаксов… – Гоголь с недоверием покосился на меня. – Разве ты настолько хорошо владеешь языками?
– Нет, но это мне не мешает! К тому же в итальянском я понимаю больше, чем во французском! – напомнил ему.
– Пользуешься чужим невежеством, – Николя неодобрительно покачал головой. Откинувшись на спинку кресла, он помолчал несколько секунд, а после с ностальгией в голосе произнес: – Ах, какие то были прекрасные времена! Помнится, карнавал в Венеции я не застал, зато оказался свидетелем празднования в Риме… Как я был впечатлен! Я даже писал об этом своему сердешному другу и однокашнику, Александру Семеновичу… Удивительная вольность! А чего только стоят маски!
– Маски мне и не хватает… – тут я призадумался. Затея вот-вот могла потерпеть крах: одних цветных брюк да рубашки для воплощения итальянского духа было недостаточно.
– Дай мне минуточку, пожалуйста.
Дядька вдруг поднялся с кресла и скрылся вне поля моего зрения. Вернулся он не с пустыми руками.
– Должно быть, тебе знаком Пульчинелла из комедии дель арте? О, еще Гете наблюдал эту "вечную" маску! Но я приобрел ее не из-за всенародной любви, – Гоголь приставил маску к лицу и усмехнулся, – она единственная подошла к моему птичьему носу!
Из портрета вынырнула полупрозрачная рука со сморщенной, чересчур носатой личиной черного цвета. Радости моей не было предела – я готов был расцеловать дядьку!
– Ты, голубчик, вернуть ее не забудь. Больно душу греет… – Мне показалось, что Николя прослезился.
Поблагодарив его, я позабыл про пирог и направился в сени. Уж было отпер дверь… как внезапно заметил в углу тросточку. Ту самую, которую дед запустил в меня напоследок! Нашлась! Как удачно!
Захватив ее для полноты образа, я выдвинулся в академию. Дорожки слегка размыло, под ногами хлюпали лужи, но я был погружен в собственные мысли: придумывал, о чем расскажу адептам.
К терему вовсю стягивались жаждущие знаний: кто-то кидал на меня удивленные или насмешливые взгляды, кто-то проходил мимо, зевая и не замечая ничего необычного. Я же держал путь в "учительскую" – одной детали в моем костюме все-таки не хватало.
В каморке появился крайне вовремя: там, за документацией, как раз чахнул Захар. Увидев меня, он так и разинул рот.
– Это… что за дурачество с утра пораньше?!
– Инновационная методика преподавания! – Ни один мускул на моем лице не дрогнул.
Захар, по-моему, не понял ни слова.
– Накидочку одолжишь?
– Ты в этом собираешься адептам лекции читать? – насупив брови, лекарь вышел из-за стола и обсмотрел меня с головы до ног.
– У нас с ними урок итальянского! А это – венецианский костюм! – Я примерил маску. – Еще и историю подтянем!
– Ба-а-атюшки!.. – Захар аж за сердце схватился – впечатлил его Пульчинелла! Оглядевшись по сторонам, он снял со стула накидку и нехотя протянул ее со словами: – Учти, одна жалоба – и я пишу пану Корнею!
– Не стоит меня недооценивать! – ухмыльнулся я, облачаясь в мантию. Пестровато, но для сельского представления пойдет!
Звон колокольчика объявил о начале учебного дня. Когда коридоры опустели, я вынырнул из-под лестницы и направился во вчерашний кабинет.
Прочистив горло, я поднял перед собой тросточку и зашел в него со словами:
– Бонджорно, дорогие адепты!
26.2
Чего-чего, а что студенты – люди столь впечатлительные, я не ожидал!
Кто-то охнул, закрыв глаза руками. Кто-то выразился так креативно, что я слегка оторопел. Меня не то что прокляли – меня отослали в таком невероятном направлении… Чертова заводь нервно курила в сторонке!
Ребята с последних парт буквально забились в углы. Послышался громкий девичий визг – это соседка Дины шлепнулась под стол.
– Говорил же, нашествие злыдней! Уже сюда проникнуть успели, гады! – С первой парты поднялся парень, судя по выражению лица, готовясь меня пришибить.
На задних рядах явно были не против присоединиться к моему изгнанию. Одна рыжая сохраняла спокойствие.
– Сядь, Грицко! Злыдни в нашем случае – не самое страшное… – Она окинула меня ироничным взглядом.
Дверь за спиной тихонько приоткрылась, и в щель просунулся Захар.
Я поспешил снять личину.
– Неужели вы испугались карнавальной маски? Это ведь я, господин Готи!
Адепты молча заморгали и стали переглядываться. Из-под парты выглянула все еще трясущаяся подружка Дины.
– Правда, это не простая маска. Она венецианская. – И вновь одним движением перевоплотился. – Должно быть, некоторые из вас слышали, что каждый год по всей Италии проводятся карнавалы. Но с праздником в славном городе Венеция не сравнится ни один! Однако где бы вы ни были, вы должны знать главное правило: без маски – ни шагу! Не показывайте лицо!
– А если оно довольно симпатичное? – хихикнула подружка рыжей, отчего у той мгновенно испортилось настроение.
– А это, синьорина, не имеет значения! – усмехнулся я и медленно двинулся в их сторону. – На Carnevale di Venezia все равны и одинаково безлики! К примеру, за маской Пульчинеллы, героя народного театра, дебошира и похитителя кур из Неаполя, может скрываться граф, сапожник… или преподаватель иностранных языков. – Я провел рукой по маске, склонившись к соседке Дины. Про себя посмеялся – носатый неаполитанский бедняк так и намекал на мое плачевное положение! – Иногда даже нельзя угадать, кто за личиной: женщина или мужчина? Вы можете перевоплотиться в кого угодно: Чумного доктора, загадочную Венецианскую даму, Кота… Я всегда предпочитал маску Джокера – королевского придворного шута и авантюриста.
Подружка рыжей мечтательно вздохнула. Дина же вздернула брови и с ухмылкой прокомментировала:
– Шута? Да вы самокритичны…
Я пропустил колкость мимо ушей. Ждет, что снова облажаюсь? Ну-ну! В Венеции я развлекался, когда Диночки еще в помине не было!
– А для чего на этот карнавал так наряжаются? Чтобы танцевать? – вошла во вкус ее подружка.
Рыжая прыснула в кулачок. Пора и мне кое-что сделать в отместку…
– Синьорина, вы даже не представляете, насколько точный вопрос задали! Простите, сome si chiama? Как вас зовут? – решил любезничать я.
Коварная ведьма устремила на меня свой злобный взгляд. Зато девица расплылась в улыбке:
– Ася… В смысле Аселина.
– Выражаясь итальянским языком, mi chiamo Аселина, – кивнул я. – Вы правы, танцы – неотъемлемая часть карнавала. Все веселятся, гуляют по улицам Венеции… катаются на гондолах с прекрасными дамами! – Это, кстати, у меня особенно хорошо получалось! – Однако это не обычное народное увеселение на день-другой. Вы даже не представляете масштабы карнавала! В первую очередь, это праздник Сатурна, древнеримского правителя и бога земледелия, – зашевелилось что-то на задворках памяти. – Бушует он семь декабрьских дней и ночей, и за неделю в Венеции успевает побывать весь мир! Ни один другой праздник не передает итальянский дух, как карнавал! Уж поверьте мне, я посещал его не раз!
На этом моя речь подошла к концу. Вышла она поистине ошеломляющей: впервые у Дины не нашлось, что сказать! Но, судя по глазам, реванша она жаждала…
– Ну что ж… – Сняв маску, я прошествовал к доске. – Достаточно на сегодня экскурса в итальянскую культуру. Давайте поговорим на этом мелодичном языке.
Дверь наконец закрылась – Захар убедился в безопасности образовательного процесса.
– Фестивали, карнавалы, отменная кухня, превосходный климат – такую жизнь невозможно не любить! Вслушайтесь: Bellissimo! Delizioso! Perfetto! Как красиво, как вкусно, как замечательно! Так восклицают итальянцы, что бы они ни делали: пили чашечку кофе, прогуливались по побережью, пекли чиабатту…
– Вы говорите об Италии как о беззаботной стране, – вдруг прервала меня Дина.
– Так оно и есть! – Я мечтательно прикрыл глаза. Ах, как бы я хотел оказаться там снова… К черту Францию – по возвращении снаряжаю экипаж в Рим! – Не зря именно в Италии придумали фразу "Dolce Far Niente" – "Сладкое ничегонеделание". Даже простые итальянцы живут там припеваючи! Не то что у нас…
– Разве? Я думала, в Италии ничуть не лучше, если даже не хуже.
Тут я понял, что месть-таки созрела. И приготовился к худшему.
– Еще в "Столичном вестнике" писали, что в стране много нищих и оттуда массово сбегают люди. А на Сицилии так вообще складываются преступные группировки. Кажется, они называются mafia? – выдала Дина. – Но я и до этого поняла, что в Италии опасно. Вы ведь читали "Пиноккио"? Там деревянного человечка то сжечь хотели, то повесить, то в осла превратить…
– Вот смотрю на вас и думаю: что вы здесь делаете с такими познаниями? – с шумом выдохнул я.
Адепты с круглыми глазами следили за назревающей перебранкой.
– Мои познания не сравнятся с вашими, – пожала плечами рыжая, и бровью не поведя. – Вы извините. Продолжайте.
И снова эта улыбочка! Ну уж нет, я должен заткнуть за пояс девчонку! По-хорошему же просил!
Вот только продолжить у меня не вышло. Дверь резко открыли, и на пороге вновь показался Захар. Теперь он был не на шутку взволнован.
– Господин Готи… – резануло мне слух. – Дело срочное… Придется вам закончить раньше.
Глава 27. Держи друзей близко, а врагов еще ближе
Глава 27. Держи друзей близко, а врагов еще ближе
Внутри как-то нехорошо екнуло. Я сразу догадался, о чем и даже о ком речь…
– Ну, если без меня совсем никак… – бросил многозначительный взгляд на Дину. – Всем грацие за сегодняшнее занятие, продолжим на следующем.
Уж на нем последнее слово будет за мной! Обещаю!
– Вы немножко посидите, дальше у вас все равно со мной травознание, – сказал студентам Захар и приставил к губам палец. – Только ш-ш-ш! Смотрите у меня!
Стоило осчастливленным адептам остаться за дверью, как лекарь сменил тон:
– Не бывает у нас спокойно, как ты приехал! Ей-ей, каждый день что-то наперекосяк идет!
– Скажешь уже, что стряслось? – цокнул я.
– Банька у нас есть, старенькая… Как холодать начнет, все туда париться ходят. Так вот оказывается, ночью на нее дерево упало! И нехило так баньку повредило! Главное, урагана-то никакого не было, дождь как дождь! А оно взяло и надвое переломилось! – почесал затылок Захар. – Мистика какая-то!
Я еле сдержал ругательство. У неведомой силы, покусившейся на местную парилку, было вполне человеческое обличье. Я даже представлял эту картину: один, усатый, с чубом на голове, стоял на стороже, а второй, двухметровый громила с топором, валил дерево. Наверное, так сильно хотели дровницу пополнить!
Стоило нам выйти на улицу, как воздух сотрясло виноватое:
– Здрас-с-сьти, пан завхоз…
Завидев супружницу Котика, я ограничился коротким кивком. Буду я еще с ней любезничать! Хату мне подожгли и сбежали без всяких извинений! Наглость какая!
Захар с Марусей возглавили процессию, бурно обсуждая ночное происшествие, я же пошел сзади. Маску спрятал под накидку, дабы избежать очередного переполоха. Адептов мне хватило!
– Та оно за лето подсохло! И так в любой момент могло шмякнуться! – доказывала лекарю Маруся.
– Надо было Вакулу звать! Срубил бы с мужиками, и дело с концом! – Захар обернулся на меня с таким видом, будто это была лично моя вина.
Знал бы он, что Вакула без просьб все понял! Только слегка "промахнулся" с тем, куда деревце припечатается!
Дорога лежала за колодец, в сторону чащи. Когда я ходил сюда за водой, не придал значения низкой постройке из бревен, прятавшейся за деревьями. Помимо нас поглазеть на бедствие уже стягивался любопытный народ.
– Пока до вашей бани дойдешь, желание помыться отобьется! – Я выглянул из-за широченной спины Маруси.
– Баня – место нечистое, в ней болезни смывают. Рядом с хатами не ставят, – объяснил Захар. – Колодец потому тут и рыли.
– Да и много чего в бане случалось, всякие истории ходили. Одно время даже банник шалил, девок пугал… Кому подле злого места жить захочется? Еще и загорится! – буркнула упитанная барышня.
– Кто-кто? Банник? – усмехнулся я, смекая, кто на самом деле подглядывал за девушками. Просто однажды Солоха догадалась и надрала черту уши, и "банник" волшебным образом исчез.
Картина, представшая перед глазами, была далека от "bellissimo". Часть крыши попросту отсутствовала. Из приличных размеров дыры торчал сломанный ствол. Причем заподозрить, что упало дерево не само, было практически невозможно. Никакого четкого сруба. Без ухищрений и помощи Чуба (если вообще не кого-то третьего) явно не обошлось.
Захар открыл дверь, в которую я бы еле смог втиснуться, и скрылся внутри.
– Здесь еще несколько повреждений, придется крышу разбирать! Воды будь здоров налило… – доложили из бани.
Я подавил очередной судорожный вздох. Теперь, когда Вакула с Чубом действовали назло, я не мог так открыто привлекать черта… Но, если рогатый добудет для кузнеца разрешение на торговлю, его помощь и не понадобится.
Видя, что народ смотрит на меня в ожидании, я крикнул лекарю:
– Захар! Собирай мужиков! Пускай поваленное дерево убирают и на дрова несут. Ближайшие к нему тоже осмотрите, чтоб впредь таких ситуаций не возникало!
– Теперь точно к Вакуле идти! – выглянул Захар. – Кто, как не он, крышу новую уложит?
– Разберемся, – бросив сквозь зубы, я протиснулся в собравшуюся у бани толпу. Мне бы с сообщником посоветоваться… Да только где его собратья носят?
Выйдя на дорогу, я прибавил шагу и уж было прошел мимо колодца… как вдруг из него послышалось тихое:
– Э! По сторонам бы посмотрел!
– Ну наконец-то! Я тебя до ночи прождал! – обрадовавшись, метнулся к черту. – Почему так долго?
– Та под дождем неохота было назад чапать, – без зазрения совести ответил рогатый и свесил копыта наружу. – Зато вон че раздобыл!
Лохматая ручонка протянула мне свиток. Развернув его, я с горем пополам разобрал:
– "Грамота. Постановляю разрешить Еремею Вакуле, кузнецу из селения Чертова заводь, вести постоянную торговлю на ярмарке близ Балдейкино и наделяю его правом участия в ежегодной весенней ярмарке. Городской староста Бульба И. Передать привратникам".
Подняв глаза на рогатого, воскликнул:
– Ай да черт, ай да молодец! А платье достал?
– Обижаешь! – самодовольно хрюкнул он. – Уже у тебя лежит!
– Вот спасибо! – Камень с души упал! – Видел, что Вакула с Чубом вытворили? – кивнул в сторону бани.
– Вии-и-идел… – протянул черт и повел пятаком, словно что-то учуяв. – Ты иди грамоту ему отдай, пущай стыдно будет. А я к хозяйке своей загляну. Пирожками что ль заманить пытается?..
На том и порешили. Черт исчез в колодце. Я же поспешил ретироваться отсюда, пока народ не заподозрил, что все это время я точил лясы с кем-то "невидимым".
Путь к кузне преодолел в два счета – руки так и чесались вручить грамоту Вакуле. Сегодня баня, а завтра что? Снова птичник или теплицу переделывать? Ну уж нет! Должен быть благодарен, что мы ему обогатиться помогли!
Кузница оказалась заперта, однако, судя по голосам, доносившимся из открытых окон, она не пустовала. Я постучался. Послышались гулкие шаги, и дверь неохотно отперли.
– Послание тебе из Балдейкино, – протянул Вакуле сверток, – от городского старосты.
Кузнец, и без того удивленный моим визитом, неверяще уставился на меня. Забрав грамоту, он осторожно развернул ее. С минуту мы так и стояли друг против друга. Когда же Вакула оторвал глаза от послания старосты, его лицо охватила бледность.
– Ты… ты как это сделал?! – заикаясь, спросил он.
– Как-как… – Я уже придумал "героическую" историю. – Еще когда в Балдейкино на ярмарку ездил, заглянул к Бульбе, говорю, почему честным людям дорогу не даете? Есть у меня в селении мастер на все руки, человек добросовестный… вежливый! – польстил я Вакуле. – Вашей ярмарке только лучше будет, а то одни проходимцы вокруг! Ни товара, ни умения обращаться с клиентами! – вспомнил барышню по соседству, пытавшуюся нас перекричать.
– Давно я бьюсь, а все коту под одно место… – до сих пор не верил кузнец. – Разрешение пана Корнея ему было нужно… А пан, если прознает, все себе до пятака медного заберет! Василь мне обещал, что без всякого согласия уговорит Бульбу, но от него не дождешься… – Вакула нахмурил брови. – Ты даже не представляешь, какую услугу мне оказал!
– Почему же? Представляю! – взыграла во мне гордыня. – Однако я не ожидал, что за добро мне подлостью отплатят! На баню вы с Чубом дерево уронили?
За спиной кузнеца, заслышав свое прозвище, возник Кузьмич.
– Ну, мы! – повел он усами.
– Совсем забыл! Угостить тебя, Чуб, кое-чем хотел… что у тебя в особом почете, – припомнил слова черта про бражку и курочку. – Только теперь угощать не за что!
– Как это, не за что? – запереживал Кузьмич и выразительно посмотрел на Вакулу. – Мы ж все поправим!
– Не ждали мы, пан завхоз, что ты к нам с миром придешь! Думали, вместе с бесом только и можешь что за нос водить! – спасовал кузнец. – Крышу мы быстро постелем, баня так-то целиком за день ставится.
– Делов-то! – отмахнулся Чуб. – Теса, что в сарае лежит, хватит?
– Хватит, я недавно на бумажницу Брута брал. Обрешетке тоже досталось, но это ничего. – Вакула свернул грамоту. – Ты, Кузьмич, в сарай дуй, а я крышу разбирать пойду. Может, Остапа прихвачу.
Когда он скрылся в кузне, я поинтересовался у Чуба:
– Остап небось тоже соучастник?
– Да это я его по-родственному попросил… – потупил взгляд тот.
– И чем это вы так с бедным деревом?
– Сначала топориком себе подмогнули, а дальше веревкой, – стушевавшись, открыл тайну старик. – Пан завхоз… а подсоби немного?
***
Следующий час (а то и два) я провел рука об руку с Чубом. Сначала мы переворачивали вверх дном весь сарай в поисках нужных досок, затем вытаскивали их на улицу и укладывали штабелями. Чуб – не Вакула, соображал он с опозданием. Только когда все доски были вынесены, он додумался, что ряды надо бы чем-то фиксировать, иначе ходить нам туда-сюда долго. Нашли веревку, незамысловато перетянули. Чуб взял с одного конца, я – с другого и, покачиваясь, понесли. Навстречу нам, поругиваясь, точно так же шли несколько человек с уже распиленным деревом.
На поворотах сильно заносило то меня, то Чуба. Мы без остановки препирались. Кусты так вообще обладали удивительной силой притяжения. Это хорошо, я накидку в сарае оставил, иначе бы точно повалился!
– Да куда ты бежишь?! – злился я.
– Это ты еле-еле ноги переставляешь! – пыхтел Кузьмич.
В бане работа кипела вовсю. К моменту, когда тес был доставлен, Вакула и сухенький вороватый мужичок уже разобрали кровлю до обрешетки и вооружились молотком и пилой. Взамен пострадавшим жердям были приготовлены новые.
Теперь Чуб просил "подсобить" со строительным мусором. Я махнул рукой, мол, так уж и быть. Запачкался я еще в сарайных дебрях, да и участие в починке бани только обеляло меня перед Вакулой.
Все непригодные деревяшки решили тащить к дровнице – авось сгодятся. За это время мы с Чубом разговорились и под конец я знал почти все про его семью: про Остапа, сына мукомола, за которого он отдал старшую дочь, про жену Наталку, с которой жили как кошка с собакой…
– А младшая моя, Яринка, никак замуж не идет! Что ни день, свататься к ней бегают, а ей хоть бы хны! В столицу вашу вырваться хочет! – разгорячился вдруг Чуб. – Прямо как сестра Динки этой, ученицы Захара!
От неожиданности я чуть ли не выронил все доски.
– А у нее сестра есть?
– Ну как, была! – рассмеялся Кузьмич. – У нас тут все про всех знают, хотя бы вполуха да слушают. Девки вместе приехали с хутора подгорного, Дина в академию учиться пошла, а сестра ее через месяцок дала из нашей глуши деру. – Чуб потер лысый затылок, и это будто помогло ему вспомнить. – Кажись, Ольгой ее звали!
Меня словно молнией поразило! Перед глазами закрутился калейдоскоп неприятных воспоминаний: казино, красивая девушка, назвавшаяся Ольгой и охмурившая меня… следом – фиаско всей моей жизни. Еще и Тадеуш упоминал это имя, так сильно отличающееся от привычных нам.
Пообещав Чубу, что вечером приду взглянуть на крышу, я под впечатлением направился в сторону дома. Я ни разу не задумывался о том, откуда и как Дина переехала в это чертово местечко. Да и вообще, мне казалось, она совершенно одна, сама по себе… А тут обнаружились родственники, да еще где – в нашем столичном казино! Как тесен мир!
Зайдя в хату, я сразу заметил, что дверь в опочивальню приоткрыта и на кровати лежит что-то яркое. Бирюзовое. Платье, принесенное чертом, не шло ни в какое сравнение с предыдущим: оно было более пышным, торжественным, с оборками на юбке и россыпью жемчуга на рукавах. Не поскупился рогатый!
– Ну че, подойдет твоей Дине? – выглянули из-за моей спины.
Привыкший к внезапным появлениям черта, я кивнул.
– Ты где такое достал?
– Та я когда к старосте шел, увидал его в швейной мастерской на манекене, – деловито хрюкнул рогатый. – Наверняка отдали давно, а забрать – не забрали.
– Кстати, о старосте. Похоже, топор войны с Вакулой вот-вот будет зарыт! – сообщил я радостную новость.
– Хорошо, он пока не знает, что Бульбе за это придется отдать половину барышей… – Хохотнув, черт поспешил оправдаться: – А че? Как бы я еще его уломал?!
– Справедливо, – вздохнул я.
– Я там это… пирожков принес. Не подвел таки пятак! Пошли чаи погоняем? – Рогатый, не дожидаясь меня, юркнул в столовую.
После оказанной Чубу помощи мне только оставалось, что чаи гонять. Бухнувшись на стул, я вспомнил про маску, которую до сих пор носил с собой, и протянул ее дядьке со словами:
