Текст книги "Как перевоспитать вампира за 30 дней (СИ)"
Автор книги: София Новен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
А вот что было у Дины?
– Да-а-а, грустновата! – покачал головой черт. – Ну, куда двинем?
– Долго тут до теплицы? Или до птичника?
– Секунды три, – поразмышлял черт.
– А? – не сразу сообразил я.
Рогатый топнул копытом, и все вокруг мгновенно переменилось. Грязь под ногами обратилась поросшей травой, а за спиной стоял уже не дом, а длинная стеклянная постройка, окруженная деревьями. От сооружения, располагавшегося неподалеку, доносилось мычание. С одной стороны засыпало селение, усыпанное то тут, то там светящимися окошками. С другой – без конца и края чернело поле. Луна, наслушавшаяся на сегодня историй, стала медленно прятаться за облако.
– В общем, вот тебе молоток и доски, – черт указал на лежащий у копыт мешок, – больше ниче не нашел!
– Смеешься? – Я раздраженно покосился на него. Нечистая сила на то и нечистая – ожидай подвоха в любой момент!
– Дак не шутил никто! – глупо хрюкнул чертила.
Взяв его за рога, процедил сквозь зубы:
– Или перестаешь дурака валять, или я зову Гоголя.
– Я те че, строитель?! – возмутился сторож. – Сказано было помочь, а не колдунство творить! Тем более за просто так… Дух нечистый за бесплатно не помогает!
– И что же тебе надо?
– Вещички у тебя больно хороши… – расплылся в гаденькой улыбке черт. – Сюртук один есть, золотыми нитями расшитый, с брошью гранатовой…
– Да это же подарок! – взвыл я. – На юбилей! Я его на память взял из особняка! Откуда прознал?!
– Тю-тю-тю! – передразнил меня пройдоха. – А я с ним на ярмарке поиграю! Одному покажу, другому… а потом себе заберу! – еще и рассмеялся противно. – Зато теплица и птичник будут как новые! Да и на ярмарку ты без меня не доедешь! Дороги перепутаться могут! Случайно!
– Бес поганый! – оттолкнул его. – Мог бы что-то поскромнее попросить!
Черт предвкушающее потер руки. Поплевав на каждую, он ловко, как кот, вскочил на самую крышу теплицы.
– Н-да, форточки совсем плохонькие, скоро с петель сойдут… Ох и крепления! Да и доски местами прогнили… Подкинь мне молоточек!
Не был бы он полезным – пришиб бы тут же. Молоточком.
И минуты не прошло, а черт уже летал туда-сюда с одного конца крыши на другой. Скорость его еле улавливал даже вампирский глаз. Противореча всем законам строительства, он откидывал в сторону старые доски и стекла, заменяя новыми, возникающими прямо в воздухе. Поменяв буквально за минуту кровлю, он перешел вниз. С боков форточки тоже нуждались в обновлении – как выразилась дамочка, они держались на соплях. Но и тут черт легко справился, вырвав отжившие и установив на их место только что появившиеся. Причем все старые элементы куда-то исчезали – никакого мусора, никакого грохота. Вот кого надо нанимать для ремонта поместья в Трансильвании!
Дверь в теплицу тоже видала виды. Где-то облупилась, местами потемнела, стекло помутнело. Точным взмахом руки рогатый выбил ее и, эффектно крутанувшись, установил на замену абсолютно новенькую, деревянную, со стеклом посередине.
– Эх, еще б дорожку! – мечтательно улыбнулся черт и пошевелил пальцами с длинными когтями.
Земля подо мной забугрилась. Отпрыгнув в сторону, я увидел, как расчищается почва и ее одна за другой накрывают каменные плиты. Когда последняя легла около двери, черт довольно оглядел свою работу и воскликнул:
– Пожалста!
– Неплохо, – зааплодировал я, дабы потешить самолюбие чертяки. Помощником он и впрямь оказался хорошим: тихий, хоть и коварный, шустрый, на все руки мастер. Что еще нужно в хозяйстве?
– Перекур! – объявил рогатый. Оглянувшись и не обнаружив ничего, на что можно было присесть, он щелкнул пальцами, и около теплицы появилась клумба. Причем, усеянная какими-то синими и розовыми цветами.
– Не поздновато для цветочков? – усмехнулся я.
– Так васильки же. До поздней осени цветут, а климат у нас будь здоров! – Черт вытащил из-за пазухи самокрутку и, чиркнув когтями, задымил. – К тому же мои любимые… Бушь? – протянул мне еще одну.
Сделав затяжку, я чуть ли не подавился.
– Ну и гадость! – отшвырнул самокрутку и затушил туфлей.
– Много ты понимаешь! – фыркнул черт и закинул ногу на ногу. – Еще дед один древний со мной рецептом поделился.
– Со времен деда они у тебя и лежат, – отмахнулся я, присев рядом. – Слушай, а ты тут все про всех знаешь?
Черт почесал за ухом.
– Ну, постольку поскольку. С человеками я водиться не люблю. Раньше дурил их, пакостил, потом вообще равнодушен стал… Они злее нас, нечистых, будут.
– Это точно… – Из головы не выходили слова рыжей. Если б Инга не прознала про деда, я бы и бровью не повел, но своей неуместной угрозой она посеяла во мне сомнения. – А ты девчонку, с которой я разговаривал, знаешь?
– Ведьму рыжую? Видал пару раз. – Черт выпустил облачко дыма в виде сердца. – А че?
– Сказать про нее что можешь?
– Краем уха слышал, что с купчиком заезжим шашни крутила. С виду не скажешь.
– От кого?
– Поди не вспомню. Мы тогда с Солохой делом одним занимались… – Черт аж поперхнулся дымом.
– Боюсь спросить, каким, – подавил я смешок. Вот уж провинциальные страсти, нарочно не придумаешь!
– Важным! Упокоить надо было дух буйный! – поправился рогатый, посерьезнев.
– А про Ингу, жену кузнеца, что знаешь?
– О-о-о! – протянул он и, отбросив окурок, уронил голову на руки. – То девка бедовая! Вот за кем глаз да глаз нужен! Взял зачем-то ее в жены Вакула, теперича терпит… С кем она только не собачилась! Даже с Солохой разок спорить вздумала, да только хозяйка моя не промах. Она таких как орешки щелкает!
– Не поделили что-то? – навострил уши я.
– Ворожбе захотела научиться. А Солоха ей отказала, мол, учениц не беру, тем более таких, как ты. Девка спесивая, оскорби-и-илась, давай острить. Быстро дорогу в ту хату забыла!
– Вот из-за нее девчонку и очернили. У Инги с купчиком тем роман был, а она, зная, что Вакула жену по селу разыскивает, к ней побежала, предупредить. Да только не успела, и пришлось на себя всю вину брать. Мол, это она с торгашом по сараям пряталась. Инга потом слухи про нее распускать стала, чтобы себя обелить, – разоткровенничался я.
Вспышка геройства одолела меня уже второй раз за последнее время. И, если в трактире я избежал проблем, то тут не сразу догадался, чем чревато секретничать с чертом…
– Ниче се! – хрюкнул нечистый, вылупившись на меня. – Тоды ясно, чем девка твоя опечалена!
– Она не… – начал я, но был перебит рогатым.
– Порядочные барышни не должны ходить с кислыми минами! Вот как ее зовут?
– Дина.
– Берешь эти замечательные васильки, – черт сорвал охапку цветов с клумбы, – идешь к ней и говоришь: "Дина!"…
– Не пойду я никуда! Опомнись, ночь на дворе! – возразил я. Одно дело, когда на террасе утром стоит букетик для красоты. Его для меня обычно собирала кухарка. Но чтобы я к женщине приходил с цветами? Да когда такое было? Бессмыслица! – С розой в зубах и гитарой в руках я даже к любовницам не заявлялся!
– Фи, какой неромантишный! – Любитель васильков оказался настырным и насильно вручил мне веник. – Вот если б я тебя к стерве замужней посылал, ты бы как миленький поскакал!
– Плохо ты меня знаешь! Но она хотя бы… красивая! – ляпнул первое, что пришло в голову.
– Да в бабе душа главная! – Черт приложил руки туда, где, видимо, находилась у бабы душа. – Все старухами станут, на одно лицо будут!
– Вот не скажи! Бабка моя даже в старости ого-го была!
– Где Дина эта живет? – влепил мне оплеуху чертяка.
– Да откуда мне знать?! – перешел я на повышенный тон. – Руками не размахивай!
Глаза черта сузились, и он стал обнюхивать меня, как пес. Букетик как бы случайно хлестнул его по лбу.
– Дурень! Запах ее на тебе остался! – Черт дернулся сначала в одну сторону, потом в другую, затем глянул за мою спину. – Сейчас тебя к общежитию подошлю. Ты васильки на подоконник положи, девке приятно будет. А как сделаешь, меня кликни. Я пока птичником займусь… – Рогатый странно улыбнулся. По лукавому взгляду стало понятно, что думал он не о птичнике.
Смачно плюнув на траву, черт отскочил от меня. Земля под ногами вновь забугрилась. Мне даже показалось, что мимо пролетела большая птица.
Местность резко изменилась. Теперь я стоял в нескольких шагах от низенького деревянного дома, из открытых окон которого слышались девичьи голоса. Еще несколько таких построек окружали двухэтажный терем с башней, наверху которой располагалась смотровая площадка. На крыше волчком вертелся флюгер в виде петуха.
Ступая бесшумно, чтобы не прервать задорный щебет, я согнулся и заглянул в ближайшее окно. На кроватях сидели три незнакомые девушки, обсуждая кого-то так, что аж щеки краской налились. В следующем меня тоже ждала неудача: комната оказалась заполнена играющими в "Дурака" девицами, но ни в одной я не приметил Дину. Ставни третьего окна и вовсе были закрыты. Уже теряя терпение, я подошел к последнему и аккуратно поднял голову.
Дина сидела в гордом одиночестве, читая при свечах книгу.
11.2
11.2
Вот же! Если пошевелюсь, сразу заметит! А мне эти сердечные посиделки ни к чему! Да еще с кем? Дина, конечно, оказалась не самой плохой девушкой, но уж точно не была той, ради которой я (в теории!) мог снизойти до такой дурости – с цветами бегать!
Страницы зашелестели быстрее. Рыжая с головой погрузилась в сюжет. Казалось, за выдумку она переживала больше, чем за собственную жизнь. Подступившись с другой стороны, я решил подождать пару минут. Может, повезет и в комнату еще кто-то зайдет.
Небольшая спаленка была заставлена чем ни попадя: котлами, сундуками, кухонной утварью (даже чугунок затесался). Дина жила как минимум с двумя соседками, занимая скромный угол у двери. В тесноте да не в обиде, как говорится.
Удача была явно не на моей стороне. Эпицентр интереса находился двумя окнами правее, и, судя по безудержному хохоту, возвращаться соседки не собирались.
Луна, как назло, нескромно выпятила бок из-за тучи – видимо, решила посмеяться надо мной! Отступив назад, я не придумал ничего лучше, чем ошарашить противника и, воспользовавшись заминкой, чухнуть отсюда как можно скорее.
Прицелился так, чтобы букет попал точно на книгу, и, резко бросив, юркнул за угол. Из окна раздался короткий вскрик, затем последовало раздраженное:
– Это что за шутки?!
Кажется, васильки она не любила!
Створки ударились о стены – рыжая уже перелезала через подоконник.
– Черт! – позвал я, оббегая дом. – Че-е-ерт!
Шаги за мной становились отчетливее, и, если бы рогатый не опомнился, миссия могла считаться проваленной! Земля под ногами заходила ходуном, и через секунду я влетел прямо в лохматого помощника.
– Да тьфу на тебя! – оттолкнув меня, он воровато огляделся. – Ну че?
– Кинул! – сказал, переводя дыхание.
– Кого?! – схватился за сердце черт.
– Букет!
– Зачем?! – теперь уже за голову.
– Она в комнате одна была. Сразу бы заметила, – развел руками я.
– Так она по-любому узнает, кто приходил. Ведьма же! – Хвост черта негодующе изогнулся, а кулаки сжались. – Подошел бы и сказал "Для настроения!".
– Для настроения бокальчик игристого берут, а не вениками с грядки разбрасываются! – Тут взгляд упал на старое сооружение с пристройками, за стенами которого вовсю переговаривались пернатые. – Ты птичник ремонтировать собирался?
– Отходил. По нужде, – скрестив руки на груди, обиженно отвернулся рогатый.
– Это по какой? – в который раз оглядев его, так и не обнаружил "нуждающихся" мест.
– У чертей свои нужды! – щелкнули меня по носу и засеменили к "объекту".
– Между прочим, больно! – пожаловался я, но за чертякой пошел.
– Надо бы курей заговорить… – вновь потер он ладони. – А то еще все селение на уши поставят!
Похлопав пару раз, рогатый со скрипом открыл двери и что-то зашептал. Квохтание с гагаканием вмиг стихли, и из птичника повалил целый пернатый легион. Все – куры, петухи, гуси, утки – воинственно шли прямо на меня! Причем, с таким благоухающим ароматом, что аж слезы на глаза навернулись!
Две особо наглые курицы сразу заняли места на моих плечах. Остальные молча окружали птичник в несколько рядов, глядя абсолютно отсутствующими взглядами в никуда.
– Мама мия… – только и смог выдавить я, переглянувшись с одной из несушек.
Глаза так и разбегались – на улицу высыпало не меньше сотни голов! По-моему, даже в пару раз больше! Яблоку негде было упасть! Места хватало не всем – кому-то пришлось садиться на крыши соседних сооружений.
– Спокойно! Работает нечистая сила! – авторитетно заявил рогатый и, расправив плечи, вошел в птичник.
То, что нечистая, особенно ощутилось, когда черт стал выносить оттуда ведра грязной соломы, перьев и пуха. Каждое самоочищалось и возвращалось в птичник пустым. Я лишь смотрел на все это с зажатым носом, боясь сдвинуться с места. Еще накинутся со всех сторон и поклюют… В жизни бы сам не справился – просто б задохнулся, а потом еще и в обморок бы упал! От впечатлений!
После ведра десятого я сбился со счета. Ускорившись, черт вскочил на крышу и недовольно цокнул:
– Ай-ай! Кто ж так близко кладет! Вот они и покоробились!
Стоило ему свистнуть, как в когтистую руку откуда ни возьмись упал лом. Распевая на манер душевной народной, черт стал поочередно выдергивать непригодные дощечки.
– Раз – жизнь молодая! Два – горя-я-я не зная! Три – эх, любила меня ты, шалопа-а-ая!
Со стороны могло показаться, что рифмоплетство так тронуло меня, что я аж прослезился, зашмыгав носом. Но нет! Тому была другая причина! К тому же, он еще и фальшивил!
Подхватив цыпочек под мышки (уж какие были!), я подобрался ближе к запевале.
– Долго еще? Мне дышать нечем!
Рогатый вопрос проигнорировал. Взмахнув рукой, он подозвал к себе рой деревянных черепиц, которые тут же заняли пустующие места.
– Вот и вся забота! – Отряхнувшись, хвостатый мастер спрыгнул на землю. – Ну, я пошел! Дела остались… – Поросячьи глазки подозрительно забегали.
– А с птицами что делать?! – остановил его. Да и не ушел бы далеко – дорогу преграждал пернатый легион.
– Так это… посиди с ними до зари! Заклятие само сойдет! – "обрадовал" помощничек.
– Я что, нянька для куриц?! – от злости скинул с себя ни в чем не повинных бабонек. – Расколдовывай их немедленно!
– Барышни и кавалеры! – Черт снова хлопнул в ладоши. Все присутствующие синхронно подняли головы. – Шагом марш в птичник!
Послушались безукоризненно!
– Посидишь с ними внутри! – как ни в чем не бывало продолжил рогатый. – Ну, нельзя их оставлять! Напугаться могут, еще и заголосят мне раньше времени! Колдовство рассеется, если петухи не по заре горланить начнут!
– Я спать хочу! – всем нутром противился я.
– А я туда уже сена свеженького принес! Специально для тебя! – расплылся он в довольной улыбке. – Как петухи три раза прокричат, отправляйся домой. Тебе прямёхонько на противоположный конец, через все село! Заодно вместо меня утренний обход проведешь.
– А ты где будешь?! – схватил пройдоху за шкирку.
– Меня хозяйка звала! Еще награду свою, честным трудом заработанную, у тебя забрать надо! – вырвался он, как котяра. – А вообще, не твоего ума дело!
Рогатый топнул оземь копытом, да и испарился.
– Вот же… черт! – Со злости пнул булыжник. Угораздило же остаться наедине на всю ночь с глупыми пернатыми!
Походив туда-сюда, я почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок. Птичник, как и теплица, стоял на отшибе. Кругом тьма и тишина. Ближе всего было безлюдное (а может, и не очень) поле, в котором мог прятаться кто угодно. То ли черт навел на меня страху, то ли эти мысли заставили шагнуть в сторону птичника…
Зарывшись носом в воротник, я присел на небольшой стог сена. Внутри сооружение было просторным и уходило далеко вперед.
На меня, не мигая, смотрели сотни светящихся от заклятия глаз.
Глава 12. Скандалу быть!
Глава 12. Скандалу быть!
Вскоре мне стали чудиться шаги вокруг птичника. "Ших-ших-ших", – приминал кто-то траву. Черту возвращаться было незачем…
– Ветер, – утешил самого себя, на всякий случай задвинув засов.
Дабы совсем не впасть в панику, я решил развлечься единственным доступным способом – светской беседой.
– Чахнете вы тут целыми днями и даже не подозреваете, насколько прекрасен мир за дверью вашей будки! – начал любезничать я с завороженной толпой. – Ах, как я тоскую, вспоминая родные края, свой дом… – горько сказал я и добавил: – Двухэтажный, с просторной гардеробной, садом и фонтанами. Да мне тоска душу рвет! Здесь и воздух другой, и народ мне не мил, и еда какая-то… неполноценная! Быть может, если отъехать на пару десятков километров, станет лучше… Но все равно это будет не то!
Тут я прервался. И с кем я откровенничаю?!
Шаги снаружи участились, послышались глухие хлопки. Обведя взглядом молчаливых собеседников, я шутливым тоном приказал:
– Отряд, становись!
Вот уж не ожидал, что пернатые вновь соскочат со своих мест и повалят со всех углов! Судя по прищурам, настроены они были воинственно.
– Если меня начнут бить, клюйте так, чтоб мало не показалось! – воспользовался я положением. Но противник опередил – со стороны узенького окна раздался громкий стук.
Я кубарем слетел с сена на пол. По-моему, прямиком в свежий помет! Выглянув из-за стога, заметил размахивающий крыльями силуэт.
Уже догадываясь о природе звуков, я отодвинул засов и высунулся из птичника. Пернатый легион остановился за моей спиной, ожидая дальнейших распоряжений.
Из-за угла, важно шагая, показался…
– Степашка?! – вырвался то ли возглас облегчения, то ли страдальческий вздох.
Петух, завертев головешкой, подозрительно сощурился и вдруг открыл клюв…
– Не смей! – взвизгнул я. – Все колдовство испортишь! А мы, между прочим, старались, дом твой чинили!
По-моему, неприятель удивился. Растопырив крылья, он осторожно проскочил между моих ног и стал осматриваться.
– Отряд, отставить! – заважничал я. – Полно тебе по селению разгуливать, честных вампиров пугать. Возвращайся в птичник!
Степана появление нового авторитета злило. Отделавшись грозным "Ко!", он с гордо поднятой головой прошагал к дальнему насесту. Надеюсь, ночью его не переклинет и я не получу еще одну шишку на лоб. А то знаю этих… клюкнутых петухов и забивных козлов! Как взбредет что-то в голову!
По ощущениям, промучался я почти до самого утра. Все кололо, все, пардон, воняло! Сено, не щадя, лезло повсюду: за шиворот, за пояс, в волосы, уши. Воротник рубашки давно заменил мне платок. Раздумывая над тем, что сказать Дине, если она заявится ко мне из-за букета, я задремал. Вот зачем с чертом связался? Понапридумывает он, а объясняться потом мне…
– Кукареку! – зарядил петушиный хор.
Я вскочил, с перепугу врезавшись в какую-то жердь. Только глаза сомкнул!
– Ку-ка-ре… – Хоть уши затыкай – не поможет!
Бухнувшись обратно на стог, я обхватил гудящую голову. Перед глазами после встречи с жердочкой бегали искры.
Продрав горло, сильная часть птичника прошествовала к кормушкам, вопросительно глядя на меня. К ним подтянулись и куры. Ну а кто виноват, что они такие прожорливые? Гуси же с утками обитали в отсеках подальше – там у них стояли корыта с водой.
Заря только занималась над Чертовой заводью. Полоска неба над горизонтом окрашивалась в огненно-оранжевый цвет. Синева плавно рассеивалась, забирая с собой эту бессонную ночь и еще один шматок моих нервов.
Рядом с птичником нашлась более-менее чистая бочка. Все еще пытаясь продрать глаза, умылся и, расстегнув наполовину рубашку, опрыскал грудь холодной водой. Немного отрезвило.
– Ах! – послышался восхищенный вздох за спиной.
– Ба! Чудо… – поддержал второй голос.
Прекрасно, когда утро начинается с комплиментов!
Обернувшись, я уже приготовился остроумно ответить воздыхательницам, да только взгляды их оказались направлены вовсе не на меня. На птичник!
– Митяй! Глянь, что с птичником стало! – крикнула та, что помоложе. В руках обе женщины держали ведра с зерном.
От теплицы бежал тощий мужичок, размахивая руками.
– Бабы! Там такая диковина! Теплица наша новехонькая стоит!
К постройкам неспешно сходились люди. Кто с пустыми руками, кто с ведрами, в которых было то же зерно либо корнеплоды.
Народ стал заглядывать в птичник, удивленно перешептываясь.
– Наконец-то крыша течь перестанет!
– От нечистого все, от нечистого…
– Вот же он, герой-мужчина! – радостно воскликнула бой-баба, тыча в меня пальцем.
Похлопав себя по щекам, я ответил:
– На благо общества ничего не жалко.
– Вы что… всю ночь не спали?! – пискнула девчушка с ведром.
– Не спал, – в подтверждение зевнул я. – Вы, граждане, пользуйтесь, на здоровье, а мне на обход пора, – покачиваясь, побрел куда глаза глядят. Если развалюшка в противоположном конце, то прямо надо… Как-нибудь дойду!
– Вот спасибо, вот удружили! – доносилось мне в спину. – Да мы ж вас отблагодарим! Да от всей души!
– От нечистого, говорю! Ни один человек за ночь такую работу не сделает!
– А он, поговаривают, вампир…
– Ба-а-атюшки! Вот расплодилось…
Стряхнув с головы солому, обхватил себя руками и сгорбился. Было зябко, гадко… еще и заносило то в одну, то в другую сторону от того, что ужасно хотелось спать!
Беспорядочно зевая, я вышел на ближайшую улицу. И что тут обхаживать? Дома, заборы? Что вообще могло случиться в этой дыре за ночь? Коль все пошли на чудо-ремонт глазеть – ничего! Да ну этого черта!
Я ускорился в надежде встретить по дороге телегу. Чувствую, не дойду – свалюсь куда-нибудь!
Видимо, за ночь я достаточно намучился. Фортуна сжалилась, и через пару домов я увидел мужика, запрягающего лошадь.
– На край деревни довезешь?
Он с испугом оглядел меня и пролепетал:
– Мне в другую сторону, извините…
– Ремень кожаный хочешь? С пряжкой из серебра? – вспомнил я о старом подарке Тадеуша, ни разу не ношеном.
Глаза мужичка вмиг загорелись. Не знаю, какой там ремень на его портки… но если расхламляться, так по полной!
Доставили меня с ветерком, еще и на мягких мешках. Мужик гнал кобылу как на скачках. Когда телега остановилась у заборчика, я спрыгнул и, сказав, чтоб ждал здесь, поплелся в дом. Открыв дверь, подумал, что спросонья все перепутал и приехал не туда…
От сеней в комнату тянулась дорожка из лепестков. Стол был накрыт кружевной скатертью, над головой больше не зияла дыра от звездопада… Да нет же, вон и портрет Гоголя висит! Но что за бормотание я слышу?
Только сделал шаг, как из "спальни" вдохновенно выпорхнул черт:
– Ух, какие ромашки у нашей Ма-а-ашки-и-и!
Я аж воздухом подавился!
– Какой, к чертовой бабушке, Машки?!
– Нет у меня бабушки! А Машка… – Рогатый вновь приставил руки к месту, где у бабы находилась "душа". – Погодь, ты че здесь делаешь?! – опомнился он.
– Живу, вообще-то! – сдвинул его с дороги. – Что за бедлам ты устроил?!
– Красивенько! – Черт заткнул за ухо ромашку. – А чегой-то ты так рано приперся? Зря чтоль на обход посылал? Важное дело, между прочим!
– Отстань уже со своими делами! – Я прошел дальше и, завернув за угол, чуть ли не упал в обморок. – Это что за самодельный люкс?!
Маленькой железной кровати больше не было. Вместо нее в "аппендикс" каким-то образом вместилась двуспальная, застеленная призывным красным одеялом. В сочетании с ковром на стене – "шедевр" дизайнерского искусства. Бонусом шло сердечко, выложенное из тех же нескончаемых лепестков. Прямо посередине!
– Ложе любви! – заявил как ни в чем не бывало рогатый.
– Извращенец! Я… я не этот! – пыхтя от негодования, оглядел героя-любовника. Кажется, где-то здесь лежала дедова тросточка…
– Совсем сбрендил?! – кинул в меня ромашкой черт. – Все старания для вас с Ингой!
– Что-о-о?! – Ушам не верю! – Какого…
– Такого!
– Я не просил! – взвизгнул я.
– Да это для дела! – завел очередную песню делец рогатый.
– Ну все! С меня хватит! – Вот и тросточка нашлась…
Схватив ее, от всей души замахнулся на беспредельщика. Да только он успел отскочить – еще и на потолок!
– Скотина! – забравшись на стул, я замахал жезлом расправы с новой силой. – Подставить меня вздумал?!
– Ты на кого руку поднял?! Неблагодарный! – визжал черт, прыгая из угла в угол. – Все декорации испортишь!
– Так им и надо! – топча разбросанные повсюду лепестки, я побежал за ним по комнате. – Тебя кто просил?!
– Дай объяснить! – Рогатый перелетел на люстру и поджал хвост. – Я тебя когда к ведьме перенес, сам к Солохе побежал, сплетнями делиться! Хозяйка моя шельму замужнюю вспомнила, да и загорелась желанием отомстить – это наши ведьмы любят! Говорит, есть у меня идейка… Неча тут языком паршивым чесать, надо и место знать! – проблеял он с самыми честными глазами.
– И что же вы задумали? – Я начал расхаживать вокруг люстры, предупреждающе вертя тросточкой.
– Хозяйка прознала, что Вакула решил сегодня выходной себе устроить. До обеда в кузне просидит, да и до дому, к женушке, чтоб время с ней провести, щей отведать. Только не сказал он ей об этом, сюрприз захотел сделать. Солоха этой лисе письмо от твоего имени написала, мол, приходи ко мне к обеду, хочу с тобой объясниться… Она и придет, блудом ведомая, наверняка подумает, что ты в ее сети попался. Но мы не пальцем деланы: есть у Солохи средство одно… зелье правды зовется. Она его в вино добавит, которое вы разольете. Ты сам не пей, выплевывай или только вид делай. Достаточно пары глотков, а мы тут как тут… С муженьком и всем селом впридачу! То-то он ее искать кинется! А она на него – со всей правдой!
– Делать вам нечего? – Вот я и пожалел, что разговорился с ним на ночь глядя!
– Жить надо весело! – Черт спрыгнул с люстры, потеряв бдительность.
Тут-то я его и прижал тросточкой к стене.
– Ты хоть подумал, что мне тоже достанется?! – прошипел я. – А с Ингой что будет? После такого позора один выход – топиться!
– Предателям в деревне не место! – Рогатый стал извиваться, как уж. – А тебя мы героем-разоблачителем сделаем! Тем более глаз на тебя другая баба уже положила! Отпусти!
– Какая еще баба?! – перепугался я, надавив сильнее.
– Ведьма… рыжая… – прохрипел нечистый.
– Дьявольское отродье! – процедил сквозь зубы, но, сжалившись, убрал трость. – Доставил же ты проблем!
Черт, кашляя, сполз по стеночке вниз, изображая жертву нападения.
– Где мой гоблин?! – понял, что чего-то не хватает.
– Так это… он письмо как раз пошел передавать.
– Смахивает на ОПГ, – почесал затылок я.
Задушевная беседа прервалась шорохами со двора и лошадиным ржанием. Я кинулся к окну. Никакой телеги у забора уже не стояло. Зато к дому, размахивая метлой, уверенно шла та самая корпулентная дама, интересовавшаяся моим семейный положением. Хоть в чем-то меня пронесло: ни один ее глаз больше не косился в мою сторону!
В том, чтоб открыть дверь, не было необходимости. Мадам зашла без приглашения, с порога заявив:
– Ну шо, готово?
В пухленьких ручках она держала пузатую бутылку вина. Завидев меня с тросточкой и черта, распластавшегося на полу, Солоха нахмурилась и воскликнула:
– Тю! Касатика моего обижаешь?
В лоб мне тут же прилетел мощный щелбан. В глазах заискрило, и я так и повалился на пол…
***
Очнулся на мягком. Приподнявшись на локтях, огляделся. Я почивал на "ложе любви" в полном одиночестве, но… без одежды. Точнее, в одних шортах с красными сердечками! Видимо, для пущей правдоподобности!
Смахнув с себя лепестки ромашек, я прошлепал в комнату в поисках одежды. Гады! Спрятали куда-то вместе со всеми сундуками! Чтоб не сбежал!
Со стороны портрета послышался ехидный хохот.
– Смешно тебе?! – скривился я, глядя на веселого дядьку.
– Коль шутка хороша, чего не посмеяться?
– Нашел время остроумничать! – обиделся, нервно глянув в окно. Пускай споткнется по пути… или лучше сразу мужа своего встретит!
На столе теперь стояла бутылка вместе с корзинкой яблок и винограда. Отщипнув пару ягод, я спросил:
– И долго я был в беспамятстве?
– Полдень на дворе, – утирая слезы от смеха, Гоголь прикрылся книжонкой.
– И ты с ними заодно! – ткнул пальцем в портрет.
Но дядька уже замер, делая вид, что ничего не слышит. Я присел на подоконник и открыл форточку – душновато стало… Это ж надо было такое учудить! Нет, лучше иметь ввиду какие-то пути побега! А то еще в пылу гнева налетит на меня, и все… поминай как звали! Прибьют прямо на ложе, в ромашках!
В дверь тихонько постучали. На ватных ногах, не спеша поплелся навстречу смертному приговору. Но на пороге меня ждало еще большее удивление.
– Дина?!
– Марко?!
Мы с рыжей вылупились друг на друга так, будто встретились впервые.
– Ты что, спал? – Взгляд ее сполз на мои дизайнерские труселя.
– Да! – прикрылся руками, как смог. – Зачем пришла?
– Обсудить кое-что хотела. – Рыжая заглянула мне за спину. – А ты ждешь кого-то? – вздернула она брови.
– Ж-ж-жду… – неуверенно закивал я, зыркая по сторонам. Когда там Ингу нелегкая принесет?
– И кого, интересно? – Бесцеремонно оттолкнув меня, Дина прошествовала в комнату.
Хоть я и не видел ее лица, готов поспорить – оно багровело от злости!
– Это… еще что? – Рыжая заглянула за шкаф. Сжав кулаки, резко обернулась. – Ах вот как, значит?! Букеты мне по ночам носит, а сам… Кобелина! А я еще с ним поделилась всем!
Схватив из корзины яблоко, она швырнула в меня им. Увернувшись, я подбежал к скандалистке и крепко сжал ее со спины.
– Ты все неправильно поняла!
– Совсем дуру из меня не делай! – брыкалась Дина. – Раз хочешь со стервой этой шашни крутить, не приближайся ко мне! После всего, что я тебе рассказала…
– Да черт с Солохой ее наоборот проучить собрались! – развернул ее к себе и встряхнул для профилактики. Заметил, что Дина впервые за все это время собрала волосы в причудливую косу, которая теперь растрепалась. – Мы ее зельем правды напоим…
Тяжело дыша, Дина сначала не поняла, что я сказал… Но уже через пару секунд глаза ее полезли на лоб.
– С ума сошли?!
– Ма-а-арко-о-о! – послышалось с улицы.
– Ёж-твою-мышь! – выразилась за меня рыжая.
– В шкаф! – прошипел я, толкая ее.
– Занято! – заявил черт из распахнутой дверцы.
– Под кровать! – дернул Дину в другую сторону.
В дверь снова забарабанили.
– Живее! – Я стал собственноручно заталкивать ее под постель.
– Да погоди! – Рыжая попыталась пролезть, придерживая юбку. Послышался звук глухого удара. – Ай!
Инга вновь постучала, теряя терпение. И я его терял!
– Ничего личного! – Не церемонясь, схватил Дину за выпяченную пятую точку и… пихнул как можно сильнее!
Куда меня послали из-под кровати, я б в жизни не повторил! В панике мечась из стороны в сторону, я сдернул одеяло и, обернувшись им, побежал навстречу гостье. Не сражать же наповал с порога! А произведение цветочного искусства и без того было испорчено!
Наконец распахнув дверь, я так и обомлел. Румяная краса сложила ручки перед собой и недовольно вздернула бровку. Черные локоны спадали на сорочку, усыпанную пестрым орнаментом, бедра облегала синяя юбка. Груди часто вздымались, норовя выпрыгнуть из декольте. Ну как такой женщине вообще можно отказать?!
