Текст книги "Как перевоспитать вампира за 30 дней (СИ)"
Автор книги: София Новен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Глава 6. Соседи по дому
Глава 6. Соседи по дому
Готи
Долго не раздумывая, я нырнул в то, что было под боком – в сено! Раздался грохот, кони заржали, рядом пискнула перепуганная рыжая девчонка… и наступила подозрительная тишина. В общем, покидать временное укрытие было опасно! Но, чувствуя, что задыхаюсь от не менее подозрительного запаха, я-таки выглянул из стога… и встретился взглядом с каким-то старичком. С лысиной на голове и спущенными до земли штанами. Свое главное хозяйство он прикрывал газеткой, глазея то на меня, то на рыжую. Та, кстати, хлюпала носом, сидя прямо в луже.
– Здрасьти… – прервал я щекотливую паузу. Щекотало что-то и мою щеку. Взглядом выцепил что-то коричневое прямо на пряди… и решил туда не смотреть. До лучших времен.
– Вы что, молодые люди?! Казенное имущество решили угробить?! – возмутился дед, грозно сдвинув брови.
– Помилуйте, любезнейший! – состроил я самое невинное лицо. – И мысли такой не было! Всего-то с управлением не справились… кони буйные…
– Да вы хоть знаете, что с такими у нас на колхозе делают?! – снова посыпались угрозы в нашу сторону. Только теперь дедок размахивал кулаком. Вместе с газеткой. Позабыв о том, что так усердно прятал.
Не выдержав, я так и прыснул со смеху. Еще и туалетными угрозами пугать меня вздумали!
Но в следующую секунду сердце мое ушло в пятки. Дедок, завидев обнаженные клыки, громко ойкнул и, схватившись за сердце, провалился вниз. В вонючую яму!
– Пан Василь! – Рыжая кинулась на место происшествия. – Не откачаем же!
– Умрет?! – охнул я, помчавшись за ней с зажатым носом.
– Это не самое страшное! – отмахнулась она. – Опять заснет – до зимы не растолкаем! Он же только вчера проснулся! Все селение с вилами сбежалось!
– А чем он им дорогу перешел?! – не сразу догадался я.
– Так это и есть наш завхоз! – Девчонка заглянула в яму, и бровью не поведя. – Давай Захара зови! Встал он!
Такое знакомство с начальством в мои планы не входило! А отправлять на тот свет я тем более никого не собирался! Ну, не такой я карьерист!
С радостью чухнув отсюда, я уже на повороте оглянулся. Девчонка была сегодня в ударе: вскинув руки, она каким-то заклятием вытащила дедка, успевшего с ног до головы поменять цвет. Вот только что-то пошло не так. И вместо того, чтобы аккуратно приземлиться, дедок полетел в тот же стог сена. Головой вниз. И торчал теперь оттуда ногами кверху. Благо, штаны во время полета вернулись на место.
– Ой! – подвела итог рыжая.
Я тоже чуть было не ойкнул – влетел в бегущего Захара. Запыхавшийся лекарь явился без приглашения. То ли на звуки, то ли…
– За аппаратом вашим бежал! – всплеснул он руками, имея в виду карету, отправившуюся восвояси.
Тут бегун резко замолчал, заметив торчащие ноги, и схватился за голову.
– Вы что наделали…
– Жить будет! – заверил я, и в подтверждение одна нога дернулась.
– Да клоун клыкастый потасовку в трактире затеял! – ответила на вопросительный взгляд девчонка, сдав меня с потрохами. Еще и новым прозвищем наградив! – Пришлось спасать его от особо буйных! А то совсем в нем не признали нового…
Договорить она не успела. Захар недоверчиво прищурился и склонился ко мне так близко, что пришлось отшатнуться. Видимо, бежал он за нами, спасая всех пуганных кур.
– А что, простите, не так с зубами парня?
– Вампир он! Вот Гоголь и свалился… – кивнула на дедка, смолчав о самом интересном.
– Так у Василя патологическая непереносимость всех клыкастых и ушастых!
Захар сломя голову бросился к завхозу и стал откапывать его.
– Василь! Дорогой наш! – начал трясти за плечи, вот только дедку хоть бы хны. Уже похрапывал, позабыв о тяжбах мирских. – Ну все! Спячка! – развел руками Захар, и завхоз нырнул обратно в стог. – Что ж ты, соколик, сразу-то не сказал… ой-ооой!
– Надо бы его спрятать… пока никто не увидел, – решила девчонка.
Захар огляделся по сторонам и, махнув рукой, кивнул:
– Бери, понесем.
Причем, относилось это не ко мне! Я как стоял истуканом, так и продолжил. Рыжая быстренько подхватила дедка под ноги, лекарь – под руки. И, бочком, эти двое направились прямо в мое временное жилище!
– Свободных коек нет! – крикнул я вслед.
– Туалет лучше чини! Он один на десять домов! – придумал мне занятие Захар.
Я подавил возмущенный вздох. Ишь, чего! Нашли мальчика на побегушках! Я его ломал, что ли?!
Возмущенно сопя, я поднял валявшуюся доску. Ну, как мне их приделать? В землю вкопать по всему периметру и сверху еще одну накинуть, мол, вот вам крыша?
Всадив в грязь первую, я понял, что план провальный. Она тут же покосилась, норовя меня прибить.
– Стой, окаянный! – послышалось откуда-то справа. – В сарай казенный он заваливается!
Кто-то чавкал по грязи, подвывая и крича:
– Точно что-то подлила мне! Ведьма!
Обернувшись, я застал странную картину: сухенького мужика, несущегося прямо на меня, и догоняющее его существо… Волосатое, грязное и, судя по лопате в руках, настроенное враждебно!
Мужик буквально вцепился мне в спину, спасаясь от чего-то лохматого и не совсем адекватного.
– Попался! – хрюкнуло нечто, размахивая оружием. Перед моим носом!
Понимая, что сейчас сбудется мечта деда (вправят мне мозги, и не только!), я выдал первое, что пришло в голову:
– Уважаемый! К вам деловое предложение!
Поросячьи глазки с ненавистью уставились на меня. Трясущийся сзади мужик дал деру – так, что пятки засверкали.
– Тут конфуз возник… Не поможете сортир починить? – кивнул я на покосившуюся доску.
– Совсем рамсы уже попутали! Тьху на вас, вредителей! – рявкнули мне в ответ.
Наученный дедом, понял, чем честный пролетарий обижен. Лопата – тоже вполне неплохое средство атаки.
Покопавшись в карманах, я нашел банкноту. А стоило ее вытащить, как существо отказалось от своих принципов. Еще и хрюкнуло довольно:
– Будет сделано через час!
Пока те двое пытались разбудить деда и во дворе шла стройка (заросший говорящий поросенок уже принес молоток и гвозди), я решил не терять время и вернуть бедную карету.
Покружив немного, таки нашел следы от колес и вышел к транспорту, увязшему в грязи. Из белой карета стала черной, источая неописуемые ароматы. Так еще и вместо позолоты была украшена куриным пометом! Лошадей видно не было. Зато нашлись какие-то подростки, согласившиеся за вторую банкноту (а видели они ее впервые) дотолкать карету до дома.
Стоило остановиться во дворе, как колесо на моих глазах отпало. Карета предупреждающе скрипнула…
– А починить и отмыть сможете? – Порывшись в кармане, нащупал еще одну бумажку.
– Не вопрос! За день сделаем! – Мальчишка выхватил ее прямо из рук.
Разоренный коммерсантами местного разлива, я поплелся в дом. Из окна выглядывал обеспокоенный Тильбо. Стефана уж было не видать…
– Почти закончил, господин! – помахал мне молотком с крыши поросенок. Хоть один уважение проявил! Заслуживает чаевые.
Проковыляв в дом, я с удивлением обнаружил, что никого нет. Ну, никого бодрствующего. Дедок храпеть продолжал. На единственной койке! А девчонка с Захаром смылась…
Плюхнувшись на стул, я запустил пальцы в слипшиеся волосы и громко вздохнул. Черти что… Не-е-ет, я заставлю всех себя уважать! Чтоб дедами своими не разбрасывались и туалеты чинить не просили! Это где видано, чтоб господин Готи…
– Квасик нашелся… – Тильбо подвинул ко мне кружку.
Я отмахнулся. Устал… Просидев так еще немного, я стал постепенно раскисать. Тело становилось ватным, голова не варила… Да и сумерки спускались на землю. Я и не заметил, как отключился прямо за столом.
Вот только сон мой длился недолго. Посреди ночи я проснулся от трескучего звука… И сильного запаха гари.
– Кхе-кхе… – кашлял кто-то за моей спиной. – Опять не горят!
Я едва смог разлепить веки. От едкого серого дыма тут же заслезились глаза и защекотало в носу. Прерываясь на кашель, я что есть мочи завопил:
– Тильбо! Неси воду! Горим!
– Да не мы горим! – воспротивились за моей спиной. – И они – не горят!
Голос был мне не знаком – гнусавый, с акцентом… Не дедов точно!
– Кто, они? – Обернулся. И от страха чуть ли не опрокинул стол!
Горел портрет! Причем, горел изнутри! Само изображение никак не закоптилось, даже рама и стена вокруг оставались не тронуты.
– Не кто, а что. Рукописи! – вещал дядька с портрета. И вот из камина у него дымило натурально!
– Вы… Вы… – стал заикаться я, нащупывая тросточку. Так, на случай самообороны. Но поблизости ее не оказалось!
– Гоголь, Николай Васильевич. Разве меня вам не представили? – обиделся дядька с немодным каре. Еще и бровь изогнул.
– П… представили! Только вы же… апчхи! Нарисованный!
– Но это ведь не мешает нам вести questa conversazione? – резонно заметил собеседник и одним взмахом потушил пламя позади себя. Наконец-то!
Я почувствовал к нему некоторое расположение.
– Бывали в Италии?
– Много лет там прожил… – с ностальгией улыбнулся Николай Васильевич. – Наверное, вам известно о красоте тех мест.
– Конечно! Не раз ездил, от нас это рукой подать! – Я даже расслабился. Ну, не с местными коммерсантами же мне беседы водить? И тем более не с рогатым поросенком!
– Признаться, редко встречал выходцев из Большой Валахии. Простите?..
– Марко. Можно просто Готи.
– Будем же дружны, Готи. Видите ли, беда в этих местах, – кивнул Гоголь за мою спину. Дым волшебным образом исчез, как и удушливый запах. – Племянник мой совсем от рук отбился. Ну, моголевская порода… Сами понимаете…
Дед так и лежал на кровати со сложенными на груди руками. Тильбо то ли исчез, то ли странным образом оглох.
– Надежда вся на вас.
– На меня?! – Аж поперхнулся. – Вот честно, на меня вообще не надо…
– А придется, голу-у-убчик, – усмехнулся Гоголь, и около его глаз появились складочки морщин. – Края ведь эти непростые… В них много богатств заложено.
– Золота? – оживился я.
– Есть вещи куда ценнее золота. Столько историй в этой земле, столько колдовства в ее недрах… Да и на поверхности немало. Жаль, пользуются ею неправильно.
– Ай! – отмахнулся я. – Не за магией я приехал! Меня, понимаете ли, завхозом сюда сослали! Чтоб в грядках копался, роды у Дуньки принимал и клозеты сколачивал! А я в родные кодры хочу! Чтоб ракия через край лилась, скрипка играла… чтоб жизнь как праздник была! – горячо разошелся я. – А не как пытка!
– Тш-ш-ш! – Гоголь приставил длинный палец к губам. За окном подозрительно быстро стало рассветать. – Петухов раньше времени поднимите! Вам разве жизнь дана, чтоб так бестолково ее прожигать? Вы только вдумайтесь: вам, Марко, скоро полвека исполнится. Да, по вампирским меркам – ничто, но за эти пятьдесят лет вы только и делали, что прикладывались к стакану, плясали под скрипку и гуляли с девицами! – возмутился моралист. – Ах, забыл! Еще и деньги спускали. Пачками за день!
– Имею право! – Я подошел к нему вплотную, уперев руки в бока. – Вам какое дело?!
– А такое, голубчик! – Нагнулся ко мне Гоголь и вдруг схватил за грудки. – Все ваши пра-пра… с того света возвращаться хотят! От возмущения! Может, вам предназначено благими делами заниматься… а не ставить свой род в дурное положение!
Громкий крик петуха заставил вздрогнуть. С перепугу я подскочил с места. В окно уже пробиралось неяркое солнце. Протерев глаза, огляделся. Дед дрых без изменений. Тильбо видно не было. Следов пожара в доме тоже не осталось.
– Почудится же… – Покосился на портрет.
Дядька, с виду спокойный и безмятежный, лишь еле заметно моргнул… и вдруг погрозил кулаком.
Глава 7. Черти что
Глава 7. Черти что
– Послали соседей, – фыркнул я, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в мутном зеркале. – Один – старый хрыч… другой, – несмело покосился за спину, – творческий на всю голову! Еще и права качает. Тильбо!
Гоблин не откликнулся. Надо же…
– Ты что, в штанах запутался? – отшутился я, вспомнив, как Тильбо затягивал обновку до подбородка.
Сени пустовали. Не надев сюртук, я вышел во двор и наткнулся на… карету. Вроде как мою, белую, с позолоченным гербом… вот только мутировавшую. Все четыре колеса были разными: одно – от старенькой брички, два других – от телеги и лишь дальнее было родным. Вместо удобного сидения кучера прибили полусгнившую доску. В общем, на таком драндулете далеко не уедешь! Да и на ком? Лошади-то разбежались! Только вдалеке паслась одинокая коза, время от времени прерываясь на "Ме-е-е!".
Недалеко от восстановленного клозета вдруг зевнул стог сена. А после еще и икнул. Я с недоверием подошел ближе. Он вдруг обдал меня "амбре" не первой свежести, и из сена показалась заспанная морда Стефана.
– Господин…
Чуть дар речи не потерял!
– Воды-ы-ы, – сипло выдохнул кучер, и меня отнесло на пару метров назад.
– Ты где был, обормот?!
– Там… – ткнул он куда-то в сторону, а затем на рот: – Ы-ы-ы…
Я что, знаю, где тут воду брать? Вот что-что, а бражка в доме точно была!
Немудрено, что нашелся пузырек в столе.
– На, мне не жалко, – протянул Стефану.
Тот залпом опустошил склянку. Глаза сделались как две монеты, и кучер воскликнул:
– Ух, хорошо!
– Плохо! – отвесил ему затрещину. – Ты где пропадал, дурень?
– Так это… вы ж сами на козлы сели… и потом толпа за вами гналась… – бормотал Стефан, отряхивая с себя солому. – Я понял, что не догоню, а ко мне парочка мародеров прицепилась… ну и пришлось в один двор завернуть… А там, поймите правильно, дама была, одинокая… То есть, спасла меня! Правду говорю! Если б не она!.. – Аж за сердце, бедный, схватился. – Увидела, как меня хотели разорвать эти нелюди…
– По-моему, ты просто завалился к какой-то бабе со спущенными штанами на ночь глядя, погудел там до утра и кое-как доплелся назад! – отвесил ему еще одну порцию тумаков. – Идиот! Живо лошадей ищи! И чтоб глаза мои тебя без них не видели!
Трясясь, как осиновый лист, Стефан кивнул, и через пару мгновений только пятки его сверкали. Рогатого поблизости не было. Даже козы след простыл.
Расхаживая в полном одиночестве по скрипящим половицам, я заглянул к завхозу. С виду – смертельно бледен. Наклонившись, прислушался к груди. Не пойму… Может, он все-таки… того?
Заметив в окне какое-то движение, обернулся. Аж вздрогнул! Честно, не привык с утра пораньше лицезреть оранжевое гнездо, да еще и с выпученными глазками!
Гнездо настырно постучало в окно, нагло заявив:
– Утро доброе, работничек!
– Кому как, – вздохнул я и отворил пыльную створку. – Гоблина не видела?
– А я разве не с ним сейчас говорю? – съязвила девица.
– Знаешь, мне не до шуток. – Я даже улыбнулся, но эта улыбка не предвещала ничего хорошего. – Надеюсь, пришла деда вашего забрать?
– Список дел тебе принесла. Василь еще перед прошлым "заспоем" составил. Ничего толком не сделал. Ну, сам поглядишь. – Оставив на подоконнике сверток, девчонка бодрым шагом отправилась восвояси.
Список развернулся сам собой. И ладно, если бы меня напугали только пункты "Истребить крыс в сарае", "Сбор навоза", "Вывести клопов из матрасов"…
Самым страшным было то, что список кончался аж у моих ног.
– Стой! – Я перемахнул через подоконник, волоча за собой сей приговор.
– Что, не справишься? – Рыжая с ухмылкой обернулась.
– Помоги мне! – взмолился я. – Как минимум, найти моего гоблина. А по-хорошему – разобраться со всем этим!
– С такими как ты водиться – себе дороже! – со знанием дела заявила девица, не сбавляя шаг.
– Я тебе заплачу! – предъявил весомый козырь. А что? На женщин работало безотказно! Хоть в карманах моих вот-вот загуляет ветер, такая девчонка вряд ли попросит много.
– А мне денег не надо! – Она гордо вскинула голову.
– Как это? – оторопел я. – Всем надо!
– Попробуй купить какую-нибудь дурочку и спихнуть на нее все свои обязанности, – ловко просчитала меня рыжая.
– Будь по-твоему! Давай сработаемся? Один я тут точно не справлюсь! – пошел на новую хитрость. – Что за это хочешь?
Девчонка вдруг остановилась. Развернувшись на каблуках (да-да, под мешковатым сарафаном цвета потоптанной травы она еще и сапоги на каблуке носила), немного пошевелила извилинами и решила:
– Ты же с паном Корнеем знаком? Проси у него оснащения академии книгами по колдовству и учебным инвентарем и словечко за меня замолви, мол, Дина Беленькая тебе помогала хозяйство организовывать…
– Школьница, что ли? – усмехнулся я, оглядывая курносое, нечесаное нечто.
Оно, кажется, обиделось, уперев руки в бока.
– Ааа! Институтка?
В ответ прилетела звонкая пощечина.
– Да не обижайся ты! – попятился я, потирая щеку. – В жизни знать не знал всей этой науки!
– Как же? – Меня одарили унизительной усмешкой. – Ты ведь опытный растениевод!
– Кто? Я?! – Ушам не поверил! – Опыт у меня явно не в том, о чем стоит всем рассказывать!
– Так я и думала… – окончательно разочаровалась во мне эта Беленькая.
– Значит, по рукам? Или не хочешь, чтоб за тебя словечко замолвили?
Я-таки добился своего! Девчонка с недовольной миной вырвала у меня список и без приглашения направилась в мою временную обитель.
– И за что нам такое несчастье? – тяжело вздохнула.
Бросив укоризненный взгляд на паутину в сенях, она прошествовала в комнаты. Заглянула в гробоподобный шкаф, вытащила оттуда веник и всучила мне со словами:
– На, подметай!
Клянусь, хоть у сего приспособления и не было глаз, это не помешало нам с ним обменяться сочувствующими взглядами!
– Как?
– Руками. – Рыжая изобразила движение и продолжила копаться в шкафу.
Ну, была не была! Я как начал этими руками размахивать… Ух! Такие столпы пыли вверх полетели! Вмиг вокруг все серым стало! Рыжая аж закашлялась, кто-то сбоку чихнул (видимо, Гоголь), но я не останавливался! От души мел! Так, чтоб ни одна соринка на полу не залежалась!
– Дай сюда, умник! – Девчонка силой отняла веник. – Совсем невдомек, что мусор в совок собирают?!
Думал, она меня этой метелкой прямо здесь пристукнет! Но с улицы послышалось ржание, и за облачком пыли проявился лошадиный силуэт.
– Стефан! – Это, скорее, был крик о помощи!
Уносясь от взбешенной девчонки, я буквально выпрыгнул из дома и чуть было не угодил в аномальный стог сена, обладающий особой силой притяжения. Каково же было мое удивление, когда в повозке, запряженной тощей кобылкой, я увидел не кучера, а…
– Тильбо?!
Гоблин (а я даже усомнился, что это был мой слуга) спрыгнул на землю и ошарашил вопросом:
– Как вам мой наряд, господин?
Мало того, что на нем были не мои самодельные портки, а совершенно новые штаны, будто снятые с ребенка, Тильбо впервые в жизни облачился в рубашку! На ногах красовались увесистые ботинки. Венчала же этот модный шедевр видавшая виды фуражка, съехавшая набок.
– Ты что… ограбил кого-то?! – Я позабыл о соломенной угрозе, уткнувшейся мне в спину. – А… телега откуда? И лошадь не моя!
– Да я на рассвете колодец искать пошел, стал воду набирать и чуть ли не провалился в него. Хвала небесам, рядом бабуля коз посла. За внучка какого-то меня приняла… – стушевался Тильбо.
– Бабка что, подслеповата была? Ты залысину свою в зеркало видел? Да и какой внучек будет вещать голосом старого прокуренного орка?
– Может, и была, – пожал плечами гоблин. – Да только душа добрая: медком угоститься предложила, крынку молока с собой дала и пирожков отсыпала. – Тильбо откинул белую простыню, которая все это время скрывала содержимое телеги.
– Еще и приодела, и телегой внучка снарядила? – с сомнением покосился я.
– Не-е-е! – махнул рукой Тильбо. – Это по пути нашлось! У соседей одежда с бельем на улице сушилась, а еще чуть дальше телега стояла. А на лужайке, где бабка скотину выгуливала, я с самого начала бедную кобылку заприметил! – Гоблин похлопал лошадь по выступающим ребрам. – Хозяину то ли животинка в обременение, то ли совсем загнал… а мы ее откормим! Животное лишним никогда не бывает!
Под впечатлением были все. Рыжая и вовсе передумала атаковать.
– Каков хозяин, такие и слуги… – подытожила она.
Ну, скучно ей с нами точно не будет!
Глава 8. Здравствуйте, я ваш завхоз!
Глава 8. Здравствуйте, я ваш завхоз!
Пробуя пирожки с мясом и запивая сие удовольствие молоком, я даже слегка расслабился. Недурно! Есть можно, жить, с оговорками, тоже… Гляди, погуляю еще! Найти бы только кровать… Да и где помыться в этой антисанитарии?
Устранением пыли и паутины занимался Тильбо. Девчонка что-то выискивала в столе. Стефан так и не вернулся – видимо, зашел на огонек к ночной подружке. Но мы и его к труду приобщим!
Я решил, что моего присутствия будет достаточно. Можно сказать, частично смирился с незавидным положением, умело делегировав полномочия. Как однажды сказал Тадеуш, если не можешь изменить обстоятельства – измени свое отношение к ним. Пройдет неделя, вторая… а там отправлю деду депешу. Как обычно, раскаюсь, буду молить о пощаде… а уж если ему захочется проверить, чем я тут занимался – пожалуйста! Результат моего позитивного влияния на эту глушь налицо!
– Эй! – крикнула из окна рыжая.
Я остановился. Даже не заметил, как в раздумьях намотал несколько кругов вокруг дома. В руке я так и держал надкушенный пирожок.
– Запомни, меня зовут Марко.
– Дело есть, – не стала церемониться она. – В списке нашлась куча людей, которым Василь что-то должен. Только имен половины различить невозможно. Вот пятак кому давать и на что – Бобчинскому или Добчинскому? Один в окна другому смотрит, а терпеть друг друга не могут! Крыша течет где? В кузне Вакулы или в бумажнице Брута? А по-моему и там, и там менять пора!
– А я тут причем? – искренне удивился. – Кто задолжал, тот пусть и отвечает. Нечего на меня спихивать!
– А при том, что теперь это – твои обязанности! Непонятно, когда он очнется и вообще, очнется ли… – вздохнула девка и перелезла через подоконник. – Поехали!
– Куда это? – Я шарахнулся от телеги.
– Ко всем, кто здесь указан! Заодно с народом познакомишься. А то плохо вчера вышло, мы с Захаром весь вечер отдувались! – Рыжая запрягла лошадь и уселась в телегу. – Ну? Чего замер?
Под этим грозным взглядом ноги сами по себе зашевелились.
– Ты палку не перегибай! С веником пошутили, и хватит! Приказывать она мне смеет! – Я всей душой сопротивлялся! Но каким-то образом оказался рядом. – Между прочим, я твой начальник! Мало того, я – потомок княжеского рода! Знаешь ли ты, кем был мой пра-пра-пра…
– Пошла! – перебила нахалка. – Уж коль помощи просил, не выпендривайся! Здесь свои порядки, не как в вашей чистенькой, мишурной столице!
Телега круто завернула – я чуть было не кувыркнулся. Девчонка, отъехав всего на пару метров, умудрилась собрать все кочки!
– Сюртук позабыли!
Тильбо запоздало выбежал во двор, но я лишь махнул ему пирожком на прощание. Какой тут сюртук? Не побили б за вчерашнее – уже знаком с местным темпераментом!
Развалюха быстро осталась позади. Проехав пустырь, мы замедлились у первой же хатки, во дворе которой тоже висело белье.
– Парашка!
На крик выбежала молоденькая барышня с перекинутым через плечо полотенцем.
– Утречка доброго, Дин! Только своего на подкормку проводила…
– А Василь случаем не обещал прибавку в птичник?
– Да уж ждем не дождемся! – кивнула девушка. Я вообще помалкивал сзади – пускай болтают, я мешать не буду… – Вспомнил, наконец, голубчик?
– А этим у нас теперь его помощник занимается, считай, наш новый завхоз. Марк, – извратили мое имя. – Василю здоровье поправить не мешает, вот ему замену и прислали!
Парашка перевела взгляд на меня и едва сдержала смех.
– Здрасьте… – кивнул я, даже не представляя, что вообще пообещали бедной бабе.
– Нам еще к остальным заехать надо, рада была повидаться! – Рыжая подхлестнула лошадь.
– Слушай, – затряс ее за плечо, – раз я завхоз, мне решать, что и кому здесь нужно! Давай вычеркнем все давние обещания? Мол, нерелевантно уже! Где мне этих кур найти? Небось она сама забыла, а ты взяла и напомнила!
– Тебе все равно заняться нечем, – и бровью не повела нахалка. – Да и реабилитироваться как-никак за разнос трактира надо.
Впереди показались два дома-близнеца, стоящих друг против друга. Только во дворе справа все было более-менее облагорожено: проложено подобие дорожек, деревца посажены. Слева же царил беспорядок, и двор представлял собой склад бочек и мешков. Звать никого не пришлось – из-под завалов появился неопрятный толстяк с краснющими кулаками. Точно боб фасолевый. Аж не по себе стало.
– Федор Ионыч! – махнула ему Дина.
Тот недобро покосился на нас и пробурчал:
– Что за разъезды с утра пораньше?
Я заметил, что справа приоткрылась створка окна и оттуда высунулось худое, лошадиное лицо.
– Да вот завхозу нашему помощника нашли, Марком звать. – Я уже еле держался! – Хотели узнать, вам пятак Василь обещал?
– Не ему, а мне! Опять все напутал! – запротестовала лошадиная морда.
– Мне, верно все! – Лысый сделал вид, что не услышал, а сам одним глазком глянул мне за спину. – То бишь на тачку новую, муку возить!
Дверь дома напротив открылась, и оттуда вылетел долговязый спорщик.
– Вы его не слушайте, то мне на рассаду! Только я в селении особый сорт огурцов выращиваю, экспериментальный! – твердил он с видом знатока.
– Слышь, ты, – у лысого лопнул пузырь терпения. – Страх потерял?
– Это ты врешь и не краснеешь!
– Молодые… эээ… люди… – В их случае прозвучало как комплимент! – Давайте решим вопрос мирно! – Я аккуратненько сполз с телеги, предчувствуя исход.
– Все себе тащишь! – Лысый закатал рукава, оголив грубые ручища. – Еще и на мою Дуняшу заглядываешься!
– Это ты у меня горшки воруешь! – парировал долговязый. – А на честного человека клеветать не смей!
– Думал, я не прознаю, что ты в окно подглядываешь, когда она переодевается? А, морда ты лупоглазая?! – Занеся кулак над головой, толстяк с ревом понесся на соседа.
– Бобчинcкий с Добчинским дерутся! – заверещал кто-то.
Я оказался меж двух огней. На помощь никто не спешил, а на меня стремительно летела разъяренная туша. Под рукой не было ничего, кроме… недоеденного пирожка. Ну, жалко было выкинуть!
В следующее мгновение я впихнул его в разинутый рот мужика. Тот остановился в шаге от меня, не понимая, что зажато меж зубами.
– Ты фо, хусь лапфатый?! – Он с трудом выплюнул пирожок, который тут же прилетел в лицо соседу. – Ты что мне в рот суешь?!
Не успел я и глазом моргнуть, как меня схватили за шиворот и толкнули обратно в телегу. Приземлившись с удивительной точностью прямо в центр, я вцепился в борты и зашипел:
– Что глазами хлопаешь?! Трогай!
– Некуда!
Тут я заметил, что с других домов к нам сбегались все, кому не лень! Дети, бабы с коромыслом, несколько парней, по пути запрыгивающих в сапоги…
– Ишь, в рот он мне пихает! Тоже батогов захотел?! – взревел боб на ножках, замахиваясь на меня.
– Мама мия… – только и успел сказать я.
– Уже открыто в лицо плюет! Диавол!
В считанные секунды толстяк был остановлен лошадиной мордой. Да как оригинально! Долговязый, превосходя в росте, но никак не в массе, каким-то чудным образом запрыгнул на него сзади и впился зубищами в плечо. Лысый, не ожидая, так и повалился в грязь. Перекатившись и прижав пузом (по-другому не назовешь!) противника, он стал тузить его без пощады.
– Феденька-а-а-а! – Из дома толстяка прямо в исподнем выбежала женщина.
– Федор Ионыч! Кондратий Афанасич! – опомнилась рыжая, соскочив с телеги.
– Мой пятак! – орал Кондратий. Ловко извернувшись, он оказался поперек толстяка. Хвать его за ногу, да ка-а-ак сжал зубы!
– Моя Дуня-я-яша-а-а-а! – взвыл противник.
В мягкое место мне вдруг что-то уперлось.
– Твоя! Не нужен мне никто, Феденька-а-а! – вмешалась в дуэт та самая Дуняша, молотя толстенной косой без разбору то одного, то другого.
Как говорится, сherchez la femme… Хотя, по-моему, я шерше кое-что другое. Кое-что понужнее!
– Кто первый остановится, тому дам не медный пятак, а золотой! – вскочил я, размахивая завалявшейся монетой. Какая привычка полезная – деньги в карманах забывать!
Все, от мала до велика, уставились на меня. Крепкие объятия толстого и тонкого, больше напоминавшие не драку, а нечто другое, расцепились.
– Я первый! – подбежал ко мне запыхавшийся Кондратий.
– Еще чего! Ты меня башмаком пнул, когда вставал! – снова замахал кулаками раскрасневшийся толстяк.
– А ну! Цыц! – Я поднял монету над их головами. Дуняша и вовсе дышать перестала, глядя, как поблескивает золотишко. – Оба хороши. Первый и последний раз вам предупреждение! Чтоб больше такого не было у меня тут! – вошел я в роль. – Поделите как-нибудь между собой.
Монета приземлилась аккурат в дрожащую руку Добчинского.
– Делить сказано! – вырвал ее Бобчинский, решив попробовать на зуб.
– Дай сюда, дурень! – забрал монету долговязый и попытался сломать ее руками.
Бабы с "задних рядов" смотрели так, что аж вода из ведер выливалась. Управа на народ найдена! Главное, чтоб этот золотой не был последним…
– Уходим, – взяв под руку девку, усадил ее в телегу. – Они тут еще долго возиться будут.
– Нашелся делач! – хмыкнула она, но с места мы тронулись.
– Может, к Вакуле пойдем, он поделит? – донесся до меня вопрос толстяка.
– Нет, он еще и себе затребует, за работу! – не терял надежды долговязый.
– А вот нам к Вакуле не помешало бы заехать, – сказала Дина, вновь куда-то заворачивая.
Минут через десять телега остановилась около небольшой каменной постройки. Из приоткрытой двери слышались тяжелые удары по металлу.
– Еремей! – первой в кузницу заглянула рыжая. Я топтался сзади. Надо бы таксистку развернуть после Вакулы, полно на сегодня добрых дел!
От горна внутри стояла ужасная духота. В середине, за наковальней, гремел молотом настоящий великан. Под рубахой перекатывались рельефные мышцы. Спина громилы в ширину запросто могла вместить двоих, как я. Кучерявые волосы взъерошились, со лба стекал пот. Лицо и руки были черными от сажи.
– О, Динка! – встрепенулся мужик. – Прости, не приметил сразу. Подковы срочно на замену понадобились…
– Да мы ненадолго, – заверила она. – Мы с новым помощником завхоза, Марком, познакомиться пришли…
Я будто набрал в рот воды, потому активно закивал. Такой, если осерчает, кулаком в лепешку превратит. С первого попадания!
– И узнать, тебе Василь крышу обещал починить?
– Давным-давно уже сам сделал, – мотнул головой громила и задумчиво потеребил длиннющую бороду. Боюсь представить, кто в ней водился… – А вот что он мне точно обещал, так это наладить торговлю с городом. Работы у меня всегда край непочатый, а денег мало… – Тут он оценивающе посмотрел на мои брюки.
– Ере-е-ема! – с улицы послышался мелодичный голосок.
Дверь вновь приоткрылась, и на пороге показалась прекраснейшая особа. До чего же хороша была, чертовка! Крепко сбитые бедра, иссиня-черные локоны, спадающие на пышные груди и осиную талию… А глаза – две блестящих льдинки. Губки алые, щечки розовые…
– Ой, у тебя гости? – смутилась она, встретившись со мной взглядом.
М-да, зарекся я после одного случая с чьими-то женами связываться! Однажды муженек очередной дамы умудрился залезть ко мне в окно ночью. Проснулся я от того, что что-то уперлось между ног. До сих пор страшно думать, что было бы, если бы ружье не дало осечку…
