Текст книги "Цвет сверхдержавы - красный 3 Восхождение. часть 1(СИ)"

Автор книги: Симонов Сергей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 65 страниц)

Слежка велась весьма изобретательно. Для наблюдения и в качестве посыльных часто использовали детей из бедных семей и беспризорников. Этим достигалось сразу две цели – плотная и незаметная слежка, а заодно те же беспризорники под руководством агентов Коминтерна становились полезными членами общества и приобретали устойчивые коммунистические убеждения.

Параллельно была обеспечена охрана руководителей левой оппозиции со стороны Коминтерна. У домов Фабрисио Охеды, Густаво Мачадо и Хесуса Фариа постоянно дежурили по несколько вооружённых венесуэльских коммунистов. Причём это была не просто охрана с пистолетами. Лидеров левого блока прикрывали обученные по специальным методикам пулемётчики и снайперы. (АИ)

Коминтерн также перенял у специалистов КГБ некоторые особые методики давления на агентов ЦРУ, работающих под дипломатическим прикрытием. В Каракасе и других городах Венесуэлы был достаточно высокий уровень уличной преступности.

Агенты Коминтерна, работая под видом мелких бандитов, начали «прессовать» американских дипломатов, особенно тех, кто был замечен во встречах с правой оппозицией. У их автомобилей прокалывали шины, на них нападали на улицах, грабили, в общем – создавали невыносимую обстановку. Разумеется, американцы обращались в полицию, но безуспешно. После восстания 23 января полицейские кадры были существенно обновлены, среди полицейских появилось много сторонников коммунистической партии, в том числе и на высоких должностях (АИ). К тому же в Латинской Америке традиционно не любят «гринго».

Полицейское начальство вежливо выслушивало жалобы и требования американского посла, обещало немедленно принять меры, заверяло, что преступники будут скоро пойманы, но всё оставалось без изменений.

Американские дипломаты начали носить оружие. После нескольких инцидентов со стрельбой, в которых пострадали мирные граждане, трёх агентов ЦРУ, работавших под дипломатическим прикрытием, объявили «персонами нон-грата» и выслали из страны.

Посол распорядился, чтобы дипломатов при поездках по городу сопровождали на джипе вооружённые морские пехотинцы из охраны посольства. Но после первого же выезда этой кавалькады на улицы Каракаса ЦРУшники убедили посла отменить приказ. За машиной посольства и джипом с морпехами по улице бежали мальчишки, показывали на неё пальцами и кричали: «Это агенты ЦРУ! Бей гринго!». Выполнять намеченные мероприятия в подобной обстановке было невозможно.

Результат не замедлил сказаться. Только в период с декабря 1958 г по февраль 1959 г агентура Коминтерна предотвратила три покушения на Фабрисио Охеда и два покушения на Хесуса Фариа (АИ). Мачадо удостоился только одной попытки, которую также удалось отразить.

13 февраля 1959 года адмирал Ларрасабаль вступил в должность президента Венесуэлы. (АИ)

С 1957 года Первое Главное управление КГБ СССР совместно с Коминтерном внимательно следили за развитием ситуации в Лаосе, где продолжался процесс национального примирения.

Лидер нейтралистов принц Суванна Фума сформировал коалиционное правительство, куда вошли представители коммунистического фронта «Патет Лао» принц Суфанувонг, Кейсон Фомвихан и Фуми Вонгвичит. При этом, по рекомендации Коминтерна, поддержанной Хо Ши Мином, лидеры правой оппозиции, богатейшие аристократы Лаоса братья Фуи, Ун и Нгон Сананиконы, а также принц Бун Ум из процесса формирования правительства были исключены. Фактически, Суванна Фума совершил поворот влево и вместо правительства правого центра создал левоцентристское. «Патет Лао» из партизанской группировки превратился в легальную политическую партию.

Это никак не могло устроить правую оппозицию, прежде всего – Фуи Сананикона, который ранее уже был премьер-министром. При поддержке агентов ЦРУ, как местных, в лице начальника военной полиции генерала Сихо, так и американских, работающих под дипломатическим прикрытием, Фуи Сананикон начал готовить государственный переворот.

Но его планы, пусть и не в подробностях, были теперь известны Коминтерну. За братьями Сананиконами, принцем Бун Умом, генералами Сихо, Купраситом Абхаем и прочими лидерами правых была установлена незаметная, но плотная круглосуточная слежка. Специалисты Коминтерна, получившие оборудование от КГБ, прослушивали их телефоны, завербованная прислуга установила микрофоны в их резиденциях.

К августу 1958 г принц Суванна Фума, Кейсон Фомвихан, Фуми Вонгвичит и принц Суфанувонг имели предоставленные Коминтерном неопровержимые доказательства подготовки Сананиконом государственного переворота – записи телефонных разговоров и бесед Фуи Сананикона с агентами ЦРУ, фотографии, и даже копии банковских чеков на общую сумму около 100000 долларов. Переворот был назначен на 18 августа. Посовещавшись, представители левого центра решили играть на опережение.

8 августа два батальона «Патет Лао» окружили штаб-квартиру военной полиции и взяли её штурмом. Генерал Сихо был легко ранен и взят в плен. Генерал Купрасит Абхай пытался бежать, но был выслежен агентами «Патет Лао» в джунглях и взят живым. (АИ).

Одновременно в своей резиденции был арестован Фуи Сананикон и его брат Ун. Третий брат, Нгон Сананикон, также пытался скрыться, но был схвачен на выезде из Вьентьяна агентами Коминтерна. (АИ)

Сананикона и остальных фигурантов по делу допрашивали три дня, причём допрашивали так, как умеют допрашивать в Азии – творчески, изобретательно и с огоньком. В результате Сананикон сдал всех участников заговора. Принц Бун Ум пытался отмежеваться от участия в готовившемся государственном перевороте, но Коминтерн представил доказательства его причастности, которые принцу не удалось опровергнуть.

11 августа премьер-министр Суванна Фума собрал пресс-конференцию для местных и иностранных репортёров, на которой объявил о разоблачении заговора Сананиконов, Бун Ума и ЦРУ. В тот же день несколько американских дипломатов были объявлены «персонами нон-грата» и выдворены из страны.

Аллену Даллесу пришлось вновь объяснять президенту Эйзенхауэру, как и почему ЦРУ опять село в лужу. Однако каких-либо решительных действий Соединённые Штаты предпринимать не решились, так как у президента были другие, более важные заботы. 11 августа 1958 г. на Новой земле Советский Союз взорвал 50-мегатонную водородную бомбу (АИ, см. гл. 03-10). На общем фоне событий лета и осени 1958 года администрации США было не до Лаоса. (АИ, см. гл. 03-10 и 03-11)

Братья Сананиконы, генералы Сихо и Купрасит Абхай, предстали перед судом по обвинению в государственной измене и попытке переворота. Суд превратился в публичный процесс. Заговорщики были приговорены к расстрелу, приговор привели в исполнение 14 сентября 1958 г. (АИ) В этот день Соединённым Штатам было тем более не до Лаоса. Греческие войска при поддержке интербригад только что взяли штурмом Стамбул, а в Багдаде было объявлено о создании ОПЕК. (АИ, см. гл. 03-11)

Президент объявил о введении экономических санкций против Лаоса и отказал в предоставлении очередного займа. Это было худшее, что можно было придумать в той ситуации. Индия, Китай и Индонезия совместно предложили Лаосу сумму вдвое большую. В конце августа 1958 г Лаос установил дипломатические отношения с СССР (АИ, в реальной истории установлены 7 октября 1960). Хотя у власти оставалось левоцентристское коалиционное правительство принца Суванна Фума, и о социализме в Лаосе речи пока не было, «красный зонт» надёжно прикрыл «страну миллиона слонов и белого зонтика» от происков империализма.

Сразу после эпического провала сразу нескольких стратегий в отношении СССР в правительстве и бизнес-кругах США царила паника. Однако президент не зря считался очень жёстким политиком. Довольно скоро ему стало ясно что необходимо применить новый подход в отношениях с СССР.

Утром 10 октября 1958 года президент Эйзенхауэр, собрав фактически всех ключевых политиков, выехал на встречу с военными и экономистами в Пентагон.

– Итак, господа, – произнёс Айк, – мы вынуждены признать что почти все стратегии, применявшиеся нами против СССР, не принесли результата. Более того мы стремительно теряем свой престиж и политический вес на мировой арене. Да, пока мы ещё сильны. Но если мы не придумаем ничего нового, то это не надолго. Рано или поздно мы окажемся лишь вторыми.

– Нам придётся откинуть все клише и шелуху тех определений, которыми мы называем красных. Нам необходимо осознать, что мы боремся не с красными и не с зелёными. Мы боремся чтобы остаться первыми. Пусть каждый отдел ЦРУ, каждый штаб, и каждый политик, присутствующий здесь сегодня, как следует подумает и предложит свои идеи. Принимаются различные планы и любые дельные мысли, если таковые ещё остались в головах.

– У меня всё, – заключил Эйзенхауэр. – Срок на разработку новых планов – две недели.

США в 50-х находились на подьёме. Страшная война, прокатившись по планете, не затронула их территорию, за исключением отдалённых штатов – Гаваев или Аляски. Да и там военные действия велись лишь короткий срок. Однако вооружённые силы США приобрели необходимый опыт, достаточно потренировавшись на кошках. Впоследствии они закрепляли достигнутый результат посредством дипломатии канонерок.

Как бы ни менялись президенты, как бы ни чередовались в Белом Доме представители демократов и республиканцев, общий политический курс США всегда оставался неизменным – захват и удержание мирового господства.

Однако – не любой ценой. Строение политической системы США требовало обеспечения безопасности территории Соединённых Штатов. 90 лет мира и отсутствия военных действий на собственной территории сформировали в США новые стандарты жизни. Во 2-й мировой войне потери США по всем причинам составили около 400 000 человек. На большее американцы не были готовы.

После августовского испытания «баллистического самосвала» и 50-мегатонного термоядерного заряда американская администрация и лично президент Эйзенхауэр осознали простой, и от того ещё более страшный факт – в случае прямой военной конфронтации с Советским Союзом и другими странами ВЭС или ОВД потери США составят десятки или даже сотни миллионов человек. Более того, разрушение экономики и инфраструктуры страны также представлялось неминуемым.

По указанию президента в Объединённом комитете начальников штабов был произведён расчёт количества боеголовок, потребных для нанесения Соединённым Штатам неприемлемого ущерба. Выходило не такое уж большое количество – несколько сотен. Всего лишь 16 боеголовок было достаточно, например, чтобы полностью лишить всю страну электричества, разрушив узловые электрические подстанции. (схема размещения http://cs617525.vk.me/v617525599/7249/tsIqdn2wLt4.jpg). Надежда оставалась лишь на низкую точность советских ракет – по сообщениям разведки, их круговое вероятное отклонение составляло несколько километров.

Соединённым Штатам необходимо было искать новые, невоенные способы удержать своё доминирование на мировой арене.

Спустя две недели, госсекретарь США Кристиан Гертер в ожидании президента обсуждал ключевые моменты переданного ему перед совещанием доклада с помощником президента по национальной безопасности Джексоном.

– Нет, вы правда в этом уверены? – Гертер был удивлён, но привык, по своему обширному опыту, ко всему относиться со скептицизмом.

Читая переданный ему Джексоном доклад, он то и дело скептически поднимал бровь и хмыкал.

Вскоре в Зал Кабинета, где собрались участники совещания, вошёл президент Эйзенхауэр и, следом за ним, молодой парень в классической тройке.

– Господа, – произнёс Эйзенхауэр, – Прежде, чем мы начнем совет, я представлю вам молодого специалиста по красным – доктора Майкла Андерса. Это весьма талантливый молодой человек. Хотя бы потому, что защитил диссертацию доктора философии через полгода после окончания Йэля. (Западная степень «Доктор философии» PhD считалась равной кандидату наук по градации степеней, принятой в СССР) У него есть несколько идей, которые представляются мне весьма интересными.

Выступая, Андерс жутко нервничал, ведь перед ним, недавним выпускником Йельского университета, сидели первые лица государства.

– Итак, после смерти дяди Джо в СССР, все наши расчеты были связаны с тем, что курс СССР отойдёт от прагматизма и начнёт двигаться сугубо импульсивно, реагируя на наши действия. Это позволило бы нам, несмотря на возможность хаоса и шатаний, а также непродуманных решений СССР планировать нашу политику, – он прервался, разглядывая лица присутствующих.

На них появились тени заинтересованности – это хорошо.

– После 5 марта 1953 года некоторые признаки подобной политической неустойчивости действительно появились. Чего стоило одно лишь предложение Берии сдать ГДР западным союзникам. В этот период шла откровенная борьба за власть в Кремле, детали которой мы ещё не выяснили, но даже по тем крупицам информации, которые нам удалось добыть и сопоставить, схватка была серьёзная.

– Однако после некоего события, назовем его фактор X, в СССР начались быстрые изменения, причём, казалось бы, ничем не обусловленные: ни внутренними факторами, ни внешним воздействием.

– Что произошло – неясно, но руководство СССР вернулось к курсу здорового прагматизма. Более того, он следует ему даже более верно, чем дядя Джо. Взять к примеру их кооперативы, или сотрудничество с Францией. К тому же, им удалось создать ВЭС а также довольно быстро затушить Движение Неприсоединения.

Аллен Даллес слегка кашлянул, Андерс сделал паузу.

– Я хотел бы немного добавить.... Аналитики ЦРУ, изучая ситуацию в СССР, пришли к несколько неожиданному выводу...

– Слушаю вас, Аллен, – кивнул Айк.

– Наши специалисты предположили, что Сталин, видимо, выбрал Хрущёва как человека, способного жёстко проводить его курс в различных условиях, находя при этом компромиссы с кем угодно. Только посмотрите, как ловко действовали красные в последние несколько лет.

– Они отдали Мао Порт-Артур, с его мелкой, бесполезной для современных кораблей, гаванью, и порт Дальний. Но взамен взяли в долгосрочную аренду остров Хайнань, с тропическим климатом, и удобным местом для порта, и устроили там курорт и фруктовые плантации. По сути, ловко обменяли голые артурские сопки на райский уголок.

– После чего в следующем году Мао подозрительно своевременно умер. Интересно, правда?

– Мы только сейчас сумели узнать некоторые подробности их комбинации в Таиланде. Они договорились с королём и строят курорты, в Паттайе и на острове Пхукет. Дело в том, что это совершенно необжитые места. Но они уверенно вкладывают в развитие региона немалые средства, как будто полностью уверены, что они отобьются в ближайшее время.

– Простите, мистер Даллес, – вставил Андерс, – хотел бы добавить, если позволите...

– Да?

– Красные вкладывают в Таиланд относительно немного. Те отели, которые там строятся, строят сами тайцы. Пока это небольшие живописные группы местных хижин, впрочем, весьма комфортно отделанные внутри. Но при дешевизне рабочей силы в Таиланде эти отели не требуют от красных больших вложений. Зато они построили там два аэропорта первого класса. И ещё один – в Гватемале.

– Аэропорты? – переспросил президент. – Или замаскированные авиабазы?

– Судя по возведённым там комфортабельным аэровокзалам – всё-таки аэропорты. Но длина ВПП позволяет принимать там даже их стратегические бомбардировщики, – ответил Даллес. – Мне представляется более важным другое. Красные сменили образ действий. Они научились находить общий язык с кем угодно – арабами, азиатами, индусами, латиноамериканцами греками! Они одинаково эффективно договариваются с коммунистическими генсеками, президентами, арабскими и азиатскими королями. Как им это удаётся?

– Они сумели договориться даже с церковью, умело используя ее ресурс на внешнеполитической арене. Последние события в Египте, на Ближнем Востоке в целом, и в Турции показали их успешное сотрудничество в этой сфере. Складывается впечатление, что православная церковь использовала свои возможности для реализации этих дерзких военных операций, за официальным фасадом которых несомненно спрятаны действия русских, как это было в Корее и Вьетнаме. Можно с уверенностью сказать, что Хрущёв последовательно выполняет политическое завещание русских царей, прежде всего – Петра 1 в вопросе доступа к южным морям.

– Они сейчас вернулись к постоянной политической линии и намерены, судя по всему, поддерживать это постоянство, – добавил Андерс.

– Гм. Раньше это было нашим преимуществом. Сейчас у нас его не осталось. Насколько это реальная опасность для атлантической цивилизации? – спросил Эйзенхауэр.

– Судите сами, сэр. Ещё три года назад СССР был большой, но бедной северной страной. Через год они запустили спутник и вышвырнули англичан с французами из Египта. Затем сколотили политико-экономический блок на 2/3 Евразии. В этом году они прорвали южный фронт нашей блокады и взяли под контроль половину нефти Персидского залива. На мой взгляд – это более чем реальная угроза, – ответил Даллес.

– Вот тут я позволю себе с вами не согласиться, сэр, – возразил Андерс. – Красным не так уж нужна иранская или иракская нефть, у них своей хватает.

– Что же, по-вашему, им нужно? – Эйзенхауэр взглянул на него с лёгким удивлением.

– Думаю они тоже осознали, что они должны быть первыми, – ответил Андерс, – Это хорошо, так как в крайнем случае мы можем сесть с ними за стол переговоров. Им нужна безопасность и выход в Мировой океан. Их не устраивает состояние блокады, в котором они оказались в начале 50-х, и они нашли ловкий способ её прорвать – национально-освободительные движения.

– Отсюда вывод – если мы не в состоянии без катастрофических потерь для себя расправиться с нашим главным геополитическим противником, нам следует сосредоточить наши усилия на борьбе с распространением коммунизма на периферии. Это будет шахматная партия, полем в которой является вся планета.

– А расправиться с ними без потерь мы не в состоянии, – медленно кивнул Айк, поворачиваясь к карте.

Это была традиционная американская карта, где Американский континент находился в центре, а Евразия была рассечена пополам и окружала Америку слева и справа зловещим красно-розовым пятном.

– Мы имеем слишком большую плотность населения, и потому уязвимы. Территория СССР втрое больше территории США. Большая её часть – дикие леса и степи, мелкие городки, где население живёт почти что натуральным хозяйством, – сказал Эйзенхауэр. – Мы можем разбомбить все их города атомными бомбами, и им всё равно будет, куда эвакуировать население. Им достаточно нанести два-три удара по нашим основным городским агломерациям, и наш список потерь составит десятки миллионов... Вы хотели ещё что-то добавить, мистер Андерс?

– Все мои дальнейшие размышления я изложил в докладе госсекретарю.

– Спасибо, мистер Андерс, я с интересом прочёл ваш доклад, – ответил госсекретарь, – Полагаю, вы, как его автор, сможете лучше ознакомить присутствующих со своим видением ситуации.

– Благодарю вас, сэр, – кивнул Андерс. – Тогда, я, с разрешения господина президента, продолжу.

– Прошу вас, мистер Андерс, – кивнул Эйзенхауэр.

– По моему мнению, – сказал Андерс, – необходимо применить по отношению к СССР сразу несколько подходов. В головах простых граждан и политиков СССР наша страна должна иметь сразу несколько вариантов ассоциаций:

1) Америка – друг, нужно укреплять сотрудничество в сфере науки и культуры, а также общемировой безопасности.

2) Америка – старший партнер, необходимо показать, что мы должны проявить инициативу по некоторым проектам и показать, кто в них главный.

3) Америка – младший партнер. Проявить уступчивость в некоторых некритичных вопросах

4) Америка – враг, мы должны постоянно лезть в их дела, и кричать об их стремлении поработить все человечество.

– Следует так же отметить – у них появилось много новых проектов, требующих огромных средств. Не думаю, что финансы у них резиновые. Мы должны заставить их тратить ещё больше, лучше всего на войну. По военному направлению у русских всегда было мало прибыли.

– По финансам – навязать им гонку вооружений. Как качественную, к сожалению, пока мы её проигрываем, так и количественную.

– Поддержка любых сил, недовольных хоть чем-то – коммунистами, русскими, властью, китайцами, индусами.

– У них теперь много союзников. Нам нужно не сталкивать лбами например СССР и Китай – это неэффективно, а например столкнуть между собой Иран и Ирак, Китай и Индию, Египет и Саудовскую Аравию. По Ближнему Востоку вообще перспективы огромны. Мы планировали, что там будем главенствовать мы, но ошиблись, ну и ладно. Сейчас там необходимо создать массу военных конфликтов, натравливать одни режимы на другие, поддерживать их нашими войсками, оружием, авиацией.

– Благодарю вас, доктор Андерс, – произнёс Эйзенхауэр. – Ещё вопрос. Господин госсекретарь предлагал мне пригласить господина Хрущёва для встречи на высшем уровне. Теперь уже не пожарном порядке, как нам пришлось встречаться в этом году на Санторини, а провести большой, обстоятельный диалог, как в Женеве в 55-м, по широкому кругу вопросов. Ваше мнение?

– У русских есть такая поговорка, господин президент: «Худой мир лучше доброй ссоры», – ответил Андерс. – Я хочу сказать, что мы сделали ставку на противостояние вдоль линии Запад-Восток. В то же время мы не учли, что взрывное развитие национальных освободительных движений и развал колониальных империй ведёт к возникновению ещё одного противостояния – вдоль линии Север-Юг.

– В результате может сложиться парадоксальная ситуация, когда мы с красными и Европой, можем оказаться по одну сторону баррикад, а по другую нам будут противостоять неисчислимые орды латиноамериканских радикалов и мусульманских фанатиков.

– Пока красным удалось ловко оседлать эту национально-освободительную волну. На них работает теория домино. Будет ли так и дальше – зависит от нас. Моё мнение – мы должны всячески подчёркивать наше миролюбие в отношениях непосредственно с Советским Союзом и Восточным блоком, в то же время перенося эпицентр противостояния в страны третьего мира.

– В разрезе этой политики встреча на высшем уровне между вами и господином Хрущёвым представляется мне весьма позитивным шагом. Вы могли бы решить многие вопросы на уровне личных контактов, сформировать у господина Хрущёва выгодное для нас мнение о Соединённых Штатах, американском народе и американской администрации.

– Понимаю, – ответил Эйзенхауэр. – Я приму во внимание ваши аргументы. Итак, вы полагаете, что нам следует отбросить доктрину «массированного возмездия» и переходить к стратегии «войны на истощение» ? Измотать противника необходимостью помощи всем этим бесчисленным освободительным движениям, гонкой вооружений, соревнованием экономик? Но ведь уже сейчас Восточный блок подгрёб под себя гигантские запасы природных ресурсов. Вам не кажется, что соревнование становится неравным?

– Нет, сэр. Америка сейчас сильна, как никогда ранее. Уверен, что мы сможем оставить их далеко позади.

– Благодарю вас, мистер Андерс, – ответил президент.

Хрущёв ещё раз перечитал расшифровку записи совещания у президента США и взглянул поверх очков на сидящего перед ним Серова:

– То есть, ты сумел подвести президенту нашего собственного, карманного политолога?

– Вроде того, – кивнул Иван Александрович. – Решили действовать согласно «доктрине Эйзенхауэра». С устранением Бжезинского и Киссинджера образовался некоторый «вакуум». Вот мы и решили «заполнить» его сами, под нашим контролем, пока его не заполнил кто-то ещё.

– Парнишка вроде бы умный. И ловкий. Ты где его нашёл? Он американец?

– Есть места... – усмехнулся Серов. – Нет, наш, советский. Из первой партии выпускников Йэля, которых мы ещё в 1954-м туда заслали. Между прочим, во время обучения был приглашён в тайное студенческое общество «Свиток и ключ». Это – второе тайное общество Йэля после «Череп и кости». Это приглашение само по себе уже о многом говорит, в части признания его способностей.

– Но в «Череп и кости» его не позвали...

– Нет, конечно! Туда только WASP берут. (White Anglo-Saxon Protestant). Парнишка генеалогией не вышел.

– Ясно. А что за херню он нёс насчёт противостояния по линии «Север-Юг» ? Он что, держит Айка за идиота? Считает, что президент не видит очевидного? Мы же уничтожили оба основных центра возникновения исламизма – Саудовский режим и исламистский Иран.

– Во-первых, не уничтожили, а только начали процесс нейтрализации. Ваххабиты ещё могут не один раз поднять голову, – поправил Серов. – Во-вторых, Айк ещё не подозревает о том, что в будущем Саудовская Аравия и Иран должны были стать центрами исламизма. Для Айка исламизм – это Палестина и Алжир, а они пока что никуда не делись. Кроме того, ещё остаются Пакистан и Афганистан. О них Айк тоже не знает, но мы-то знаем.

– Парень попытался переориентировать направление американской агрессии на юг. Нам же будет проще. Далее, он предложил изматывать СССР гонкой вооружений. Для Айка это звучит вполне естественно – он же продолжает считать, что мы будем добиваться паритета. А мы уже отказались от массового строительства ублюдочных атомных подлодок первых проектов с ракетами ближнего действия, от кучи атомных подлодок со стратегическими крылатыми ракетами, и 100500 разных МБР развёртывать, как я понимаю, тоже не собираемся?

– Конечно, – кивнул Хрущёв. – Развернём ровно столько, сколько необходимо, чтобы вбомбить Америку в каменный век, плюс ещё процентов 10-15 для гарантии. И всё. Паритета по зарядам добиваться не будем. Нам достаточно иметь возможность уничтожить весь мир один раз. Зачем тратить больше денег, чем необходимо?

– Вот! Ещё он предложил изматывать экономику СССР поддержкой национально-освободительных движений и дружественных режимов, – продолжил Серов. – Но наша нынешняя линия предполагает оплату нашей помощи природными ресурсами и предоставлением военных баз. И поддерживать кого попало мы тоже не собираемся. Только тех, от кого, как мы точно знаем из «тех документов», будет толк.

– Понятно, – кивнул Хрущёв. – Годится. Держи меня в курсе.

История американской оккупации Никарагуа началась, когда Билл Уокер, американский авантюрист, в 1856 году собрал отряд уголовников, захватил власть в Никарагуа и провозгласил себя президентом. Уокер установил в республике рабство и вознамерился присоединить страну к рабовладельческой Конфедерации южных штатов США.

Официальным языком страны Уокер назначил английский и начал зазывать в Никарагуа из США всякий сброд. Приехавшим он обещал высокие должности, рабов, бесплатные земельные наделы по 250-350 акров.

Погорел Уокер на жадности, решив вслед за Никарагуа покорить и другие центрально-американские республики. Но не вышло. Армии центрально-американских государств, объединившись, разбили банду Уокера и свергли его с поста президента.

Уокер ещё дважды делал попытки захватить власть в Никарагуа. В конце концов он попался в 1860 году гондурасским военным, и те его, не особо задумываясь, шлёпнули. Чтоб не отсвечивал.

В истории Никарагуа Уокер – самый позорный эпизод. Если хотите рискнуть и разозлить никарагуанца – напомните ему об Уокере. При этом гражданства США лучше не иметь. Иначе можно нарваться на внеплановую трахеотомию тупым кухонным ножом без наркоза.

Хотя от Уокера никарагуанцы избавились, избавиться от США им не удалось. В стране продолжала хозяйничать «Юнайтед Фрут компани», за что, собственно, Никарагуа и именовалась «банановой республикой».

В 1893 году президентом Никарагуа избрали генерала Селайю. Хосе Сантос Селайя Лопес был патриотом своей родины и любил читать жизнеописания великих людей. Для президента «банановой республики» такое сочетание очень вредит карьере.

Хуже того, президент Селайя начал воплощать свои идеи в жизнь. Установил режим личной власти. Отделил церковь от государства. Раньше, чем в России, ввёл всеобщее избирательное право, начал строить железные дороги, учреждать стипендии для талантливых студентов, закупать книги для национальной библиотеки и вообще развивать страну. На всё это требовались деньги, и президент «банановой республики» решил заставить американские компании платить налоги. Более того, Селайя получил заём в Великобритании, бывшей конкурентом США в регионе, и предложил компаниям Японии построить Никарагуанский канал, который бы разрушил монополию Панамского канала. Он даже приказал расстрелять двух американцев, взорвавших никарагуанский пароход с войсками на реке Сан-Хуан.

Большей обиды для американцев трудно было придумать. Точнее – если постараться, то можно, у Фиделя получилось. Но и Селайю начали прессовать не меньше. Особенно постарался госсекретарь США Филандер Чейз Нокс. Это не тот Нокс, в честь которого назван Форт-Нокс (он назван в честь 1-го военного министра США Генри Нокса), но тоже сволочь изрядная.

В итоге дошло до войны. США разорвали с Никарагуа дипломатические отношения и пригрозили Селайе открытой интервенцией. 21 декабря 1909 г Селайя ушел в отставку и уехал из страны.

Однако война на этом не закончилась. Американцам нужно было марионеточное правительство, и они высадили в Никарагуа морскую пехоту. Это была ошибка, обернувшаяся позднее Сандинистской революцией. Но до революции было ещё далеко. 27 августа 1910 г американская морская пехота заняла Манагуа.

В 1914 году США принудили никарагуанского «карманного президента» Эмилиано Чаморро подписать «Договор Брайана – Чаморро». По этому договору Никарагуа предоставляла американцам «на вечные времена» и без уплаты налогов право на строительство и эксплуатацию на никарагуанской территории канала из Тихого океана в Атлантический, США получали в аренду на 99 лет острова Корн у Атлантического побережья Никарагуа, а заодно право создания базы ВМФ «в любом удобном для США месте на территории Республики Никарагуа».

Далее последовала чехарда с назначениями многочисленных марионеточных президентов, но наиболее страшной страницей в истории Никарагуа стала диктатура семейства Сомоса.

Никарагуанский диктатор Анастасио Сомоса Гарсия был потомком целой когорты выдающихся личностей. Основатель династии, прадед Анастасио Сомосы – Анастасио Бернабе Сомоса был вором, убийцей и бандитом. Начав с карманных краж, он кончил налётами на дома и грабежом на большой дороге. У Бернабе Сомосы было «погоняло» – «Анастасио Семь Платочков». Это был одновременный намек на то, что Бернабе Сомоса во время налетов закрывал лицо платком, и на латиноамериканскую детскую сказку, где сказано, что и полудюжины платков не хватит, чтобы стереть с рук следы крови.