Текст книги "Вирши"

Автор книги: Симеон Полоцкий

НАСЛАЖДЕНИЕ

 
Морские звери, сиренами названные[277]277
  Морские звери, сиренами названные...– в греко-римской мифологической традиции сирены представлялись полуженщинами-полуптицами с рыбьим хвостом, которые своим «сердцеусладным пеньем» прельщают мореходов, обрекая их на гибель (см.: Гомер, «Одиссея», XII; Овидий. «Метаморфозы», V, 552 и др.)» В «Физиологе» сирены трактуются в соответствии с упоминанием о них в пророчестве Исайи (Исайя, XIII, 21—22, в церковнославянской редакции «арини».


[Закрыть]
Лицом человечьим Богом наделенные,
Привыкли мореплавателей во время бури
Сладким пением вовлекать в пучину,
К псам на съедение, Сцилле[278]278
  ...псам на съедение, Сцилле...– (древнерим. миф.) Сцилла – дочь нимфы Форкиды, превращенная волшебницей Киркой из ревности в опоясанное свирепыми псами морское чудовище, местом обитания которого служила пещера утеса Сцилла, что на италийской стороне Сицилийского пролива. Она пожирала все, что проходило мимо ее пещеры.


[Закрыть] непреодолимой,
К смерти кораблей морских ядовитой.
Наслаждение, распутство – вторые сирены,
Которые плывущим по миру песнь поют;
Она кажется отрадной, но ядом дьявольским
Полна, заманивая к Сциллам смертельным,
Чтобы, жизни корабль опрокинув,
Дать человека Церберу[279]279
  Цербер – (древнерим. миф.) трехглавый пес, охранявший вход в подземное царство, сын подземных божеств Тифона и полудевы-полузмеи Эхидны.


[Закрыть] на потраву.
Геркулес[280]280
  Геркулес – (древнерим. миф.; греч.– Геракл) сын бога Юпитера и Алкмены, который из-за преследований богини Юноны вынужден был пойти на службу к царю Эврисфею и совершить двенадцать подвигов.


[Закрыть] благородный велел привязать себя
К мачте, когда плыл через Сциллу,
Дабы сиренами не был бы прельщен
И хищникам жестоким на съедение отдан.
Для нас крест Христов – мачта, к которой
Пусть каждый сам себя привяжет,
Чтоб злыми сиренами не был бы обманут
И в Сциллу адскую навечно погружен.
 

(GLORIA INCONSTANS EST)

 
Czemu świat hołduje sławie niestatecznej,
Której szczęście nie ma godziny bezpiecznej.
Tak prętko jej władza ponosi odmianę,
Jak łatwo się kruszy naczynie gliniane.
Powiedź, gdzie Salomon sławą uwielbiony?
Albo gdzie jest Samson wódz niezwyciężony?
Gdzie śliczny Absolon udatnej postawy?
Gdzie luby Jenatas każdemu łaskawy?
Dokąd dziś ustąpił on, Cezarz wielmożny,
Albo świetny bogacz, rozk
Powiedź, gdzie Tullius z słodkością wymowy?
Gdzie Aristoteles z dowcipem swej głowy?
Gdzie ona moc państwa y sławne krainy,
Krolewstwa, pralactwa? —już wszędzie szczerbiny!
Jak wiele wladareów, xiążat wiele było! —
We mgnieniu zrzenice wszystko się zmieniło!
Nie długi to jarmark tegoświatnia sława,
Jako cień człowieczy rozkosz jej ustawa.
A zawsze dobro nam wieczyste umyka,
We mgnieniu zrzenice wszystko się zamyka.
O kamnio robactwa, o ziemny popiele!
O roso, o próżność, chlubisz się tak śmiele!
Sam nie wiesz, jeśli dzień oglądasz tutejszy,
Staraj się wszystkim by mog być wygodniejszy.
Nie kładź przeto ni w czym ufności uprzejmie,
Bo coć świat darował, prętko to odejmie.
O wiecznem staraj się, umysłem bądź w niebie:
Szczęśliwy, który świat zarzuci za siebie.
 

(СЛАВА ИЗМЕНЧИВА)

 
Почему мир привержен славе изменчивой,
Счастье которой не знает и часа спокойного?
Так скоро власть ее подвергается изменению,
Как легко сосуды глиняные сокрушаются.
Скажи, где Соломон, славою возлюбленный?
Или где Самсон, вождь непобежденный?
Где прекрасный Авесалом, стройного вида?
Где милый Иоанафан[281]281
  Иоанафан – согласно Библии (1 Царств, XVIII – XXXI), сын израильского царя Саула, отличавшийся силой и храбростью, помогал юному Давиду, рискуя вызвать гнев отца, искавшего удобного случая, чтобы убить Давида.


[Закрыть] к каждому милостивый?
Куда ныне делся он, Цезарь вельможный,
Или – славный богач и сибарит безбожный?
Скажи, где Тулий[282]282
  Тулий – Марк Туллий Цицерон (106—43 гг. до н. э.), выдающийся римский оратор, теоретик ораторского искусства, писатель и философ.


[Закрыть] сладкоречивый?
Где Аристотель остроумный?
Где та, мощь государства, и славные страны,
Королевства, прелатства? —уж повсюду руины!
Как много владык, князей много было —
В мгновение ока все переменилось.
Недолгая это ярмарка – сего света слава[283]283
  ...ярмарка – сего света слава...– эту метафору встречаем в «словах» Иоанна Златоуста (ок. 344—407 гг. н. э.), в «Анналах» Цезаря Барония (XVI в.). Из современников Симеона Полоцкого к ней обращался Дж. Беньян в «Пути паломника» No 1680, а позже В. Теккерей в романе «Ярмарка тщеславия».


[Закрыть],
Как человеческая тень, исчезает наслаждение ею.
И всегда вечное благо от нас убегает,
В мгновение ока все кончается.
О клубок червей, о прах земной,
О роса, о суета, так смело ты гордишься:
Сам не знаешь, увидишь ли день еще нынешний.
Старайся всем быть полезным,
Не полагай поэтому уверенности ни в чем,
Ибо что мир тебе подарил, то быстро отымет.
О вечном заботься, разумом пребывай в небе:
Счастлив тот, кто мир от себя отринет.
 

CZASU ODMIANA Y RÓŻNOŚĆ

 
Okręgło niebo do kołu się toczy,
Czas dniem y nocą skrzydłat z temi kroczy:
Wiatr, ogień, ziemia tu na wozie z wodą,
Wzwysz cztyry wiatry świt w odmianę wiodą.
Bogactwo z córą pychą tryumfuje,
Łupierstwo, zdradę chytrość fortunuje,
By konie jaki – lichwa po prawicy,
Miany z wydaniem biegą po lewicy.
Próżna zaś rozkosz z weselem pozadnie
Za pysznym wozem stopy swoje kładnie.
Pycha na wozie z zazdrością, złą córą,
Konie-ciekawost, upór ciągną która.
Wzgarda po wozie, chętliwość przy boku,
śmiech, nieposłuszność z lewej idą w kroku.
Z zazdrością wojna, z której urodzona,
Na woz nieprawdy wspaniały wsadzona;
Szczypanie sławy potwarzą się wozi,
Którym nienawiść biczem woznie grozi.
Zła turbatio, niepokój rokoszy Pilnuję.
Niechęć rozcą konie płoszy.
Wojna na wozie niechaj pomsty siędzie,
W której się u nog złe pokora będzie;
Zguba, pustota woz ten pociągają,
Gniew na woźnicę z ognia biczem mają.
Bluźnierstwo, swary y głód opłakany —
Obok, a pozad – mnogi płoń zabrany.
Ubostwo wozem niedostatka z córą,
Chromym y słabym, wlecze się pokorą.
Gniuszność pogania, słabość tu prędkuje,
Cierpliwość osi z niewolą pilnuje.
Pokora na woz cierpień wysadzona
Y pod jej pokoj – córa z niej spładzona;
Ciechość, stateczność ciągną w miasto koni,
Bojazń kieruje y pod strachem goni.
Wiara, nadzieja y miłość przy boku
Nie odstępują od jej wozu kroku.
Pokoj z dostatkiem jedynomyślności
Użyły za woz woźnicą miłości.
Za assystenty prawdę pilność mają
Y sprawiedliwość, które przy nich stają.
Para tu cudnych konie usługuje —
Zgoda, pożytek, któż ich nie lubuje?!
A gdy już przydzie ostatni dzień świata,
Tam złym y dobrym oddają zapłata.
Pyszni bogacze, zazdrosny wojenny
Pojdą do wiecznej na zgubę hyenny,
Ubostwo zasię pokój y pokora —
Na wieczną rozkosz do rajskiego dwora.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Wściekłemi biegasz końmi, Kupidynie,
Sprośnej Wenery niewstydliwy synie.
Kogoś nie ranił złej strzała lubości? —
Steltor, Sałomon z twej upadli złości.
Zacnym poetem, ni oratorowi,
Ani przebaczać,– ba ni Jowiszowi.
Owo wstyd święty, połomawszy strzały
Kupidynowie, ma tryumph niemały.
Scipio, Jozeph wprzód nie pokonani,
Idą Susanna, Judith zacne pani.
Wstrzemieźność, mierność u koł woza stoją,
Palmy w ofiarę Panny posąg stroją.
Ja – śmierć, cokolwiek oczom się nawinie
Ostrą y bystrą, koniec temu czynię.
Ja to papieskie, królewskie, biskupie
Korony, perła, z głów infuły łupię.
Bawoły wściekle karocę mą toczą,
Lud wszelkich stanów kopyt ostrze tłoczą.
Sława skrzydłami pod niebo wzniesiona,
Brzmiących trąb dźwiękiem wszędy ogłoszona.
Chciwe ma sławy zwierzęta za konie,
Silne, ogromne, narzeczone słonie.
Tą Alexander, Juliusz y Plato
Słyną na świecie y wymowny Cato.
Czas bystrolotny przez bystra jelenie
Dniem, nocą bieżeć; acz y sam nie lenię,
Jadę godzinmi; jesień, zima, lato
Ze mną biegają jako widzisz, a to
Lata mię psują, ja też one trawię,
Wszystko ja dopcę, śladu nie zastawię.
Wszystko na świecie koniec terminuje,
Sam jeden Chrystus wiecznie tryumfuje,
Nigdy nie cierpiąc zgrzybiełej starości,
Z początku świętych w świetnej trwa jasności.
 

ПЕРЕМЕНЧИВОСТЬ И МНОГООБРАЗИЕ ВРЕМЕНИ

 
Круглое небо идущих вращается,
Время днем и ночью крылатое движется за ним:
Ветер, огонь, земля здесь – на возу с водою.
Ввысь четыре ветра зарю к премене водят.
Богатство с дщерью спесью торжествуют,
Разбой, измены, лукавство благоденствуют.
Коням подобно – ростовщичество справа,
Мена денег с растратой бегут слева,
А пустое наслаждение с весельем сзади
За роскошной каретой ступают.
Спесь на возу с завистью, злой дщерью,
Кони – любопытство и упрямство тащат.
Презрение за возом, желание рядом,
Смех, непослушание – слева в ногу шагают.
С завистью – война, которая от нее рождена,
На воз великолепный неправды посажена.
Стремление к славе клеветами везется,
Которым ненависть кнутом по-возничему грозит.
Злая смута, беспокойство за бунтом
Следят, неприязнь розгой коней пугает.
Война пусть на воз мщения сядет,
У ног которой пусть дурная покорность будет.
Гибель, разорение воз этот влекут,
Гневом на возницу с огненным бичем распаляясь.
Богохульство, распри и глад плачевный
Рядом идут, а позади их многая тщета собралась.
Убожество на возе нищеты, хромом и слабом, с дщерью —
Смирением тащится.
Праздность понукает, слабость поспешает,
Терпение с неволей за осями следят.
Смиренность на воз страданий воссажена,
Под ней же мир – дщерь, ею на свет произведенная,
Покой, степенность везут ее вместо коней,
Боязнь ими руководит и под страхом гонит.
Вера, надежда и любовь – рядом,
Не отстают от ее воза.
Мир с достатком согласия
Используют за возницу воза любовь.
За помощников правду, зоркость имеют
И справедливость, которые при них состоят.
Пара им чудных коней служит —
Согласие, польза,– кто же ими не любуется!
А когда уж настанет последний день света,
Тогда злым и добрым воздается плата:
Надменные богачи, завистливый военный
Пойдут на погибель в вечную геенну,
Убожество же, мир и смиренность —
На вечное наслаждение в райскую обитель.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
На яростных мчишься конях, Купидон[284]284
  Купидон – (древнерим. миф.) сын Венеры, крылатый бог любви.


[Закрыть],
Непристойной Венеры бесстыжий сын.
Кого же ты не ранил злой стрелой любви?
Стелтор[285]285
  Стелтор – видимо, имеется в виду римский политик и оратор М. Целий Руф (убит в 48 г. до н. э.), соперник поэта Катулла в его любви к красавице Лесбии.


[Закрыть], Соломон пали от твоей злости.
Ни достойный поэт, ни оратор
Не пощажены – ни даже Юпитер.
Лишь стыд святой, поломав стрелы
Купидоновы, возымел триумф немалый.
Сципион[286]286
  Сципион — Сципион Африканский Старший (234—183 гг. до н. э.), римский полководец эпохи II Пунической войны, победитель Ганнибала.


[Закрыть], Иосиф – сперва не побежденные,
Идут, следом – Сусанна и Юдифь[287]287
  Юдифь – согласно Библии, иудейская вдова, красавица, прельстившая ассирийского военачальника Олоферна, пытавшегося овладеть ее родным городом Ветилуей. Усыпив бдительность Олоферна, Юдифь отсекла ему голову его же собственным мечом. Известие об этом обратило неприятельскую армию в паническое бегство.


[Закрыть], достойные жены.
Воздержанность, умеренность у колес воза стоят,
Пальмы в дар скульптуру пресвятой Девы украшают.
Я – смерть, кто бы моему взору ни предстал,
Острому и быстрому, тому конец сотворяю.
Я-то папские, королевские, епископские
Короны, жемчуга, митры с голов срываю.
Буйволы бешенные карету мою катят,
Людей всех сословий остриями копыт давя.
Слава на крыльях под небо взнесена,
Звуком звенящих труб отовсюду оглашена.
Жаждущие славы звери – конями у нее,
Сильные, огромные, названные слонами.
Ею Александр, Юлий и Платон
Слывут в мире и – красноречивый Катон[288]288
  Александр, Юлий и Платон слывут в мире и – красноречивый Катон...– имеются в виду Александр Македонский, Гай, Юлий Цезарь, древнегреческий философ Платон и Марк Порций Катон Старший (234—149 гг. до н. завидный римский политический деятель, полководец, писатель.


[Закрыть].
Время быстролетное быстрыми оленями
Днем и ночью скачет; хоть и сам я не ленюсь,
Еду я часами; осень, зима, лето
Со мной бегут, как видишь, а ведь
Лета меня портят, я же их поедаю.
Все я затопчу, следа не оставлю.
Все на свете концом завершается,
Один лишь Христос вечно торжествует,
Никогда не страждет от дряхлой старости,
Прежде всех святых пребывает в блистательной светлости.
 

TRIUMPH CIERPLIWOŚCI, PIÇKNEMI OBRAZY WYRAŻONY

 
Nadzieja z żądzą ciągną woz jak konie
Pod cierpliwością na wspaniałym thronie.
W ogniu przed młoty serce nie szwankuje,
Więc jej niewolą Fortuna hołduje.
 
 
Cnota w wielbłądzie, że przed swego pana,
Gdy wkłada ciężar nachyla kolana,
Niesie co włożą, tak Izaak święty
Słuchał Abrama, by ten miał być zajęty.
 
 
Zazdrość do studnie Josepha strąciła,
Wiara go stamtąd wnet oswobodziła.
Nie cną Zephirą z płaszcza obnażony
Lubością nie jest w cnocie zwyciężony,
Cnotę w ofiarę nad wielu pięknego
Bog lubi, chował w czas przyszły samego,
By w głodzie ojca y Egyptską ziemię
żymił obficie, y Jakóba plemie.
 
 
Mężną prawicą lwa Dawid silnego,
Niedźwiedzia zraził y obrzyma złego,
Saula zaś króla y Semeja swoją
Zniósł cierpliwością, acz mu biedy stroją.
 
 
żelaza skorupy nie trze ciężar koła,
Tak cierpliwości Joba nie zmógł zgoła
Djabeł ni żona, ni też przyjaciele,
Lub wszystko stracił y ucierpiał wiele.
 
 
W szedziwym wieku ubóstwem strapiony
Tobiasz, nad to oczu pozbawiony,
Stałe był cierpliw, przeto wiarą tego
Poznał, mędrkowie nie znali którego.
 
 
Słoń poraniony łzy wylewa takie,
Co są lekarstwem na rany wszelakie,
A Stephan święty za ciężkie kamienie
Łzami ubijców modli o zbawienie.
W pracy, w boleści do śmierci krzyżowej
Przeżywszy, Christus nabył czci takowej:
świat, grzech, śmierć, piekło przezeń zwyciężone,
Imię nad wszystko jego wyniesione.
 

ТРИУМФ ТЕРПЕНИЯ, ПРЕКРАСНЫМИ ОБРАЗАМИ ПРЕДСТАВЛЕННЫЙ

 
Надежда с жаждой тянут воз как кони
Под терпением, восседающим на великолепном троне.
Молотам пылающее сердце не уступает,
Потому ей Фортуна невольно подчиняется.
Добродетель – в верблюде, что пред своим господином
Груз на себя принимает, преклоняет колени
И несет, что на него возложат. Так Исаак святой
Слушал Авраама, что должен быть принесен в жертву.
Ревность в колодец Иосифа столкнула,
Вера его оттуда скоро вызволила:
Бесчестной Зефирой[289]289
  Зефира — жена древнеегипетского царедворца Потифара. По библейскому преданию, проданный братьями в рабство сын ветхозаветного патриарха Иакова добродетельный Иосиф служил у Потифара домоуправителем. Зефира пыталась соблазнить юношу и, потерпев неудачу, коварно обвинила его перед своим мужем (Бытие, XXXIX, 1—20).


[Закрыть] от плаща обнаженный,
Наслаждением добродетели не дал победить.
Добродетель в приношение превыше многого прекрасного
Бог предпочитает. Сохранил он ею самого Иосифа для будущего,
Чтоб тот голодного отца и Египетскую землю
Напитал изобильно, и Иакова племя.
Мужественной десницей Давид льва сильного,
Медведя сразил и исполина злого,
Саула[290]290
  Мужественной десницей Давид... сразил и исполина злого,.... Саула...– Давид не убивал Саула, хотя дважды имел возможность беспрепятственно сделать это. Саул покончил с собой, бросившись на свой меч (1 Царств, XXXI, 1—6). Злой исполин – Голиаф (см. прим. к с. 25).


[Закрыть] же– короля и Семея[291]291
  Семей – согласно Библии, происходит из рода Саулова, бросал в царя Давида камни и оскорблял его, называя «убийцей и беззаконником». Однако Давид стерпел все издевательства.


[Закрыть] своего
Сносил терпеливо, хотя они ему беды причиняли.—
Железу не страшна тяжесть колеса.
Так терпения Иова не смог одолеть вовсе
Дьявол, ни жена, ни друзья,
Хотя он все потерял и претерпел многое.
В почтенном возрасте преследуемый нуждой
Товия[292]292
  Товия – сын галилеянина Товита, потерявшего зрение в ассирийском плену, когда птичий кал попал ему в глаза. С помощью ангела Рафаила сын вернул отцу зрение (Товита, XI—XIII).


[Закрыть], к тому же лишенный зрения,
Неизменно был терпелив; поэтому он верою того
Познал, которого и мудрецы не познали.
Раненый слон проливает слезы такие,
Что они могут быть лекарством на любые раны,
А святой Стефан[293]293
  ...святой Стефан...– имеется в виду диакон Стефан, один из первых христианских мучеников, побитый камнями ревнителями иудаизма (Деяния св. апостолов, VI—VII).


[Закрыть] под градом каменьев
Слезно молил о спасении убийц.
В трудах и в болезнях до крестной смерти
Доживя, Христос приобрел такое почитание:
Мир, грех, смерть, ад тот побеждает,
Превыше всего его имя вознесено.
 

WĄŻ

 
Co kolwiek oko ludzkie baczyć może,
Wszystko na przykład ludziam dałeś Boże.
Wąż jadowity y ten na nas zgoła,
Byś my twej podług wołaj żyli wola
Nie głosemi wprawdzie lecz swym przyrodzeniem
Pokory użyj nizkim swym pełznieniem.
Wkoło się zwyja, koło wieczność znaczy,
Niech człowiek uczuć na swą wieczność baczy.
Ziemią się karmi, byś my chleb w popiele
Jak Dawid jedli za swych złości wiele.
Ciało wydaje gdy biją, a głowy
Strze, że by kożdy umrzeć był gotowy
Za Chrystusa Pana, nie litując swego,
Które ma ciała z wszechmocności jego.
Pości też długo, a po tym przez dziurę
Cisnąć się, zsuwaj zastarzałą skurę,
Byś my post y bied ciasność przechodzili,
A tak starego człowieka złożyli.
Gdy też do wody połznie w swym pragnieniu,
Składa jad srogi, znać ku napomnieniu,—
Byś my, do zrzodła idąć niebieskiego,
Jad pamiętali grzechu śmiertelnego.
Więc przeto bądźmy jako wąż mądremi,
Który, acz bez nóg, czołga się po ziemi.
 

ЗМИЙ [294]294
  Стихотворение построено как онтологическое истолкование изображения змеи, свившейся в кольцо,– эмблему вечности (об этой эмблеме Симеон сделал отдельную выписку – см. сборник, хранящийся в ЦГАДА, л. 73 об.– 74), с использованием евангельской сентенции «будите убо мудри яко змия...» (Матф., X, 16).


[Закрыть]

 
Что только око человечье видеть может,
Все то в пример людям дал ты, Боже.
Змея ядовитая и та даже к нам,
Чтоб мы по твоей жили воле, вопиет.
Не голосом, правда, но своей натурой:
Смирению учись низким своим ползаньем!
В круг свивается. Круг вечность значит:
Пусть человек, живущий чувствами, свою вечность узрит.
Землею питается, чтоб мы хлеб в пепле,
Как Давид, ели за свои многие злобы.
Тело подставляет, когда бьют, а голову
Бережет, чтобы каждый умереть был готов
За Христа Господа, не жалея своего
Такого, какое имеет тела, благодаря всемогуществу его.
Постится тоже долго, а потом сквозь дыру
Протискиваясь, совлекает старую кожу,
Чтоб мы пост и бед тесноту проходили
И так ветхого человека б с себя сложили.
Когда же к воде ползет в своей жажде,
Оставляет яд жестокий, знать, в напоминание,
Чтоб мы, к источнику идя небесному,
О яде помнили греха смертного.
Итак, поэтому будем же мудрыми, как змея,
Которая хоть и без ног, а по земле ползает.
 

(AENIGMA)
«FIAT MIHI SECUNDUM VERBUM TUUM»

 
W początku bycia wszech rzeczy światowych,
Na słowo Pańskie stawać się gotowych,
To słowo FIAT tę wszechmocność miało,
Ze wszystko przez me w swej bytności stało.
Ja drugie FIAT znajduję na świecie
Silniejsze w skutku, te mi gdy zgadnącie,
Najduższa cena chętnie wam zapłacę,
Co się im stało daruję za pracę.
 

R(espons):

 
Nad boskie słowo coż jest silnejszego,
Wszystko się stało rzeknienię którego:
Niebo przestronne onym utwerdzone,
Przez nie y światła wielkie oświecone,
Prześwietne gwiazdy y wesołe zorze
Tym utworzone, y burzliwe morze.
Ziemia wszędzie y ogień gorący
Wszystke się stało przez głos wszechmogący.
Chyba te FIAT, z serca pokornego
Rzeczone Panną do posła gornego,
Jest skuteczniejsze, za którym się stało,
Ze Bog przedwieczny przyodział się w ciało.
Z Panny się zrodził którym świat stworzony.
Tworzec, w stworzenia postać obleczony.
Czystą wątrobą Panna ogarnęła,
Ktorego wielkość niebios nie pojęła.
Ta gadka pono jest mi zagadniona,
Czekam zapłaty,– Gadka zapłacona.
 

(ЗАГАДКА)
«ДА ПОСЛЕДУЮ СЛОВУ ТВОЕМУ» [295]295
  Заглавие произведения представляет собой цитату из текста благовещенской службы.


[Закрыть]

 
В начале бытия всех мирских вещей,
По слову Господню сотвориться готовых,
Это слово «ДА БУДЕТ» было всемогущим.
И все благодаря мне возникло в своем бытии.
Я второе «ДА БУДЕТ» обретаю в мире
Сильнейшим по действию; когда вы его угадаете,
Наибольшую цену охотно вам заплачу,
А то, что благодаря ему произошло, подарю за труд.
 

О[твет]:

 
Божьего слова есть ли что сильнее? —
Все возникло речением его:
Небо пространное им утверждено,
Им и великие светила возжены,
Пресветлые звезды и веселые зори
Им сотворены, и бурливое море,
Земля всюду и огонь горячий,—
Все возникло от гласа всемогущего.
Наверное, это «ДА БУДЕТ», из сердца смиренного
Изреченное Богородицей послу горнему,
Есть более действенное, по которому стало,
Что Бог предвечный облекся в тело.
От Девы родился тот, которым мир сотворен,—
Творец воплощен в форму творенья.
Чистой утробой Дева объяла (того),
Чье величие не вмещали небеса.
Говорят, эта загадка мне задана,
Жду награды! – Разгадка вознаграждена.
 

RAJ

 
Gdy świat Bog tworzył, raj jest nasadzony,
Jednak w dniu trzecim nie jest pomieniony.
Aż po Adamie Mojzesz przypomina
O nim w Genesim. Coż to za przyczyna?
Człowiek jest rajem Bogu ulubionym,
Nie ma on uciech w raju z drzew sadzonym.
Moja jest rozkosz być z synami ludzkiemi,—
Mądrość przedwieczna rzekła usty swemi.
Stad y Lotu prawy wziowszy obietnicę
O raju, wiedzion w podziemno ciemnicę,
Gdzie świętych dusze zatrzymane były.
Oto Dyzmanie[296]296
  Так в рукописи. Чит. «dis rnanern» (лат.).


[Закрыть], ten jest raj moj miły,
To moja rozkosz, to pociecha moja,
Z nimi niech w niebie cześć będzie y twoja.
 

РАЙ

 
Когда свет Бог творил, рай был насажден.
Однако в третьем дне он не упомянут.
Лишь после Адама Моисей припоминает
О нем в книге Бытия. В чем же причина? —
Человек является любимым Богом раем.
Не радуется он раю, древами усаженному:
«Моя услада быть с сынами человеческими»,—
Мудрость предвечная рекла устами своими.
Отсюда и Лот[297]297
  Лот – племянник Авраама. За свое благочестие Лот с семьею был выведен ангелами из Содома, который вскоре вместе с городом Гоморрой был обращен в груду пепла и развалин (Бытие, XIX, 1—29). О нисхождении Лота в подземное царство повествует апокрифическое «Слово о кресте честне и о двою разбойничю» (известное также как «Сказание о райском древе и Сифе»)» приписываемое Григорию Богослову (см.: Книга Никодима... СПб., 1912. С. 19—20).


[Закрыть] праведный, взяв обещание
О рае, веден в подземную темницу,
Где святых души задержаны были.
Вот мрачное царство теней, оно есть рай мой милый.
Это моя услада, это утеха моя,
С ними да будет в небе честь и твоя.
 

«ILLUM OPORTET CRESCERE ME AUTEM MINUI»

 
Nie trefunkiem to stało się na świecie,
Jż się Jan święty rodził w samym lecie,
Gdy dzień poczyna ubywać w swym czasie,
A gdy dzień bierze swój incrément za sie,
Chrystus zrodzony. To znać przeznaczyło,
Co się od Jana jawnie tłumaczyła,
Gdy mówił, że mnie malić się potrzeba,
A Chrystusowi uróść aż do nieba.
Co się zjawiło gdy Pana poznano
Za messiasza, którym Jana zwano.
Tak urósł Xpistus. A Jan umalony,
Gdy stal przesłancem Pańskim narzeczony.
Mogę rzec jeszcze, że w ten czas
Jan święty Umalon, gdy był od Heroda ścięty.
A Xpistus urósł, gdy na drzewie krzyża
Wyniesion wzgórę ku niebu się zbliżał.
 

«ТОМУ СЛЕДУЕТ ВОЗВЫШАТЬ МЕНЯ, А НЕ УМАЛЯТЬ» [298]298
  Стихотворение представляет собой интерпретацию на тему из первой главы Евангелий от Луки и от Иоанна.


[Закрыть]

 
Не случайно произошло это на свете,
Что святой Иоанн[299]299
  Иоанн – Иоанн Креститель (Предтеча), сын Захарии и Елисаветы, родившийся, как и Христос, по благовещении архангела Гавриила (Лук, I, 8—25).


[Закрыть] родился в самое лето,
Когда день начинает убывать по времени,
А когда день прирост свой к себе принимает,
Христос рожден. То, знать, означало,
Что Иоанном явно истолковано было,
Когда сказал он, что мне умаляться надо,
А Христу возрастать аж до неба[300]300
  ...возрастать аж до неба...– пересказ слов Иоанна Предтечи о Иисусе Христе: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Иоанн, III, 30).


[Закрыть].
Что и проявилось, когда Господа признали
Мессией, каковым прежде Иоанна звали.
Так вознесся Христос. А Иоанн был принижен,
Когда стал предтечей Господа называться.
Могу сказать еще, что святой Иоанн в то время
Был умален, когда Иродом был обезглавлен[301]301
  Иродом был обезглавлен...– еврейский историк Иосиф Флавий (37 – ок. 100 гг. н. э.) пишет в «Иудейских древностях» (XVIII, 5, 2), что Иоанн Креститель был казнен по приказу правителя Галилеи Ирода Антипы (см. также: Матф., XIV, 6—12).


[Закрыть].
А Христос возвеличился, когда на древе креста
Вознесен был вверх – к небу приблизился.
 

«USTY MI CHWAL, A SERCE ICH DALEKO ODE MNIE!»

 
Wdzięczność muzyki przyjemna każdemu,
Gdy nie przeszkodzą swar z hałasem temu.
Słodkie śpiewanie słowika wdzięcznego,
Gdy z nim nie kracze głos kruka sprośnego,
Jeśli się złączą fraszką głos słowika,
Traci swą sładkość y wioska muzyka.
Równie kto chwała usty Bogu śpiewa,
Wdzięczno jest, ale jeśli zgodnie miewa
Dzieła, obyczaj, jeśli zaś przeciwnie,
Mierzłe są Bogu te discerty dziwne.
Jako więc lutnia, gdy nie nastawiona,
Niezgodą głosów słuchowi mierziona.
Abo jak wiłcze pasterzom śpiewanie
Wdzięcznie, у zębów kożdemu zgrzytanie;
Jak na ostatek żełć z miodem złączona
Y ze cnym mężem niecnotliwa żona.
 

«УСТАМИ МЕНЯ ХВАЛЯТ, A СЕРДЦЕ ИХ ДАЛЕКО ОТ МЕНЯ!» [302]302
  Заглавие данного произведения представляет собой слова пророка Исайи, повторенные в Евангелии от Матфея (гл. XV, 8).


[Закрыть]

 
Красота музыки приятна каждому,
Когда она шумом не заглушается.
Сладко пение соловья милого,
Когда его не прерывает голос ворона грубого,
Если ж они сольются, ничто – голос соловья,
Потеряет свою сладость и влошская музыка[303]303
  ...влошская музыка...– в XVII в. под итальянской («фряжской», «влошской») музыкой подразумевалась главным образом инструментальная – лютневая музыка.


[Закрыть]
Равно, кто хвалу устами Богу поет,
Это – приятно, однако лишь если согласные с тем имеет
Дела и обычай, если же – противоположные,
То омерзительны Богу такие разногласия странные.
Так же лютня, когда не настроена,
Из-за разлада голосов слуху противна.
Или как пастухам волчье пение бывает
Приятно, и всякому – зубов скрежет.
Так же, наконец,– желчь, с медом смешанная,
И с благородным мужем – бесчестная жена.
 

MODLITWA W UTROPIENIU

 
Panie wszego stworzenia, Boże wszechmogący,
Z dobroci swej wrodzony, człowieka lubiący,
Wejzrzy laskowym okiem dziś na biedy moje,
A daj ręcę pomocy, bom stworzenie twoje.
Nieprzyjacel duszewny na mnie następuje,
Nieprawem człowieka z kłamstwem naprawuje,
Pragnące krwie mojej, owsze samej duszy,
A ja ledwie nie tonąć we łzach gorkich muszę.
Wielka na mie nawalność od potwarcy bije,
Pragnie w ciężkie okowy wprawić moje szyje.
Owszem y z skory ciało chce obłupie moje,
A ja na wielką litość, Panie, ufam twoje.
Ufam, że nie podasz stradać w niewinności,
Wzdyć twe oko prześwietło widzi z wysokości
Wszech żyjących na świecie, serdeczne skrytości
Y burzliwe morza tajne głębokości.
Znam się, winien przed tobą, а lecz miary prawie
Innymi występkami, a nie w takiej sprawie,
Która mi dziś obchodzi z wielką żełżywością.
Panie, racz mię z niej wyrwać swoją wszechmocnością.
Ja robak jesteś słaby, rady nie mający,
Nie opuści mię dzisia, Boże wszechmogący.
Z głębokości do ciebie wołam serca mego,
Boże, racz mię obronić od potwarcy złego.
Nie dopuść niewinnego, przemóż nieprawemu,
Niech się sługa szatański nie śmieje twojemu.
Widzisz moją niewinność, bądzie na pomocy,
Ze łzamie modłę się we dni y w nocy.
Ty krolowa niebieska, matko Chrystusowa,
Zezwól mi być na pomoc w tej sprawie gotowa.
Pokaż mi być dziś, matka, abym łaskę twoje
Przed światem opowiadał przez dni wszystkie moje.
Uproś syna twojego, aby niewinności
Nie dał szwankować przed złym synem nieprawości.
Wy, wszyscy święci, którzy przed Bogiem stoicie,
Miłosierdzia za wszystek świat jego modlicie,
Za mną dziś utropionem raczcie się przyczynić,
Gdy mi rady nie staje, co mam z sobą czynić?
Podnieście modły za mną do Boga prawego,
By mie raczył wybawić z frasunku ciężkiego,
Aby troszki pozbywszy mógł weseło chwalić
Imię jego najświętsze y was w świecie sławić.