Текст книги "Жестокие намерения (ЛП)"

Автор книги: Шивон Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Уголки рта Кэма приподнимаются, когда его глаза следят за рукой Джексона, когда она движется к другой груди. Становится трудно сосредоточиться с тем, как умело его пальцы дразнят мои соски.

– Ты чертовски тупая, – насмехается Кэм. – Раз ты все еще не понимаешь этого. У тебя нет права голоса.

Он достает свой сотовый, проводит по нему пальцем и протягивает.

Вся кровь отливает от моего лица, когда я читаю отсканированную копию соглашения между моим отцом и Трентом.

– Как ты это достал?

Даже я не видела настоящих документов.

– Это тебя не касается.

– Какого черта ты делаешь? – спрашивает Сойер, входя в комнату, вспышка раздражения пересекает его идеальное лицо.

– Играю с нашей блестящей новой игрушкой, – отвечает Джексон, хватая обе мои груди в свои руки и сильно сжимая их.

Я отмахиваюсь от его рук, теперь одна из моих рук свободна.

– В твоих мечтах, придурок. – огрызаюсь я, пристально глядя на него.

– О, не волнуйся, у тебя уже есть главная роль в моих мечтах. А теперь я добавил твое изображение в папку фантазий при мастурбации. – Он прижимается губами к моему уху. – Из-за трико мой член так чертовски встал.

– Ты отвратителен.

Я пытаюсь отодвинуться от него, но это только прижимает меня ближе к Кэмдену, что ничуть не лучше.

– Отпусти ее, – говорит Сойер, поджимая губы и глядя на своих друзей.

– Эй, где, черт возьми, ты был? – спрашиваю я, вскакивая, когда Кэм и Джексон встают.

– Комната для маленьких мальчиков, – невозмутимо произносит Сойер, засовывая руки в карманы джинсов.

Я смотрю с подозрением, сужаю глаза.

– Чушь собачья.

– Такой дерьмовый рот, – говорит Кэм, качая головой.

– Я выясню, чем ты занимался. – Они не знают, что у моего отца есть камеры, скрытые по всем коридорам, некоторым жилым помещениям и внешней части дома.

– Развлеки себя, милая, – говорит Сойер с самодовольной ухмылкой.

– Завтра ты пригласишь нас за свой столик на обед, – говорит Кэм, когда трое парней быстро двигаются, заключая меня в круг.

Волосы встают дыбом у меня на затылке, когда я стою в клетке из трех накаченных и сексуальных тел, и я ненавижу чувствовать себя карликом в их удушающем присутствии. Тепло волнами исходит от них, и они излучают атмосферу «не связывайся с нами», которая одинаково пугает и возбуждает.

– Не переходи нам дорогу. Не отбрасывай тень. Или ты пожалеешь.

Кэм машет мобильником перед моим лицом, и я получаю сообщение громко и ясно.

Я по-королевски облажалась. Дерьмо!

Глава 9

Отчитав Луиса и посоветовав миссис Бэнкс и охраннику у ворот внести парней в список запрещенных, я отпустила их и направилась в главный центр камер видеонаблюдения в задней части дома.

Открыв замок, я проскальзываю внутрь и убедившись, что меня никто не видит, сажусь за стол и взламываю систему, как учил Ксавье. Я просматриваю записи с камер за последний час, отслеживая движения парней с того момента, как они вошли в дом.

Я наблюдаю, как Сойер пытается открыть кабинет отца, и ухмыляюсь недовольству на его лице, когда он понимает, что дверь заперта на висячий замок. Я быстро перематываю запись, пока он бежит наверх мимо закрытых дверей, направляясь прямиком в мою спальню. Нажимаю на паузу, откидываюсь на спинку стула и рассеянно провожу пальцами по нижней губе, пытаясь понять откуда, черт возьми, он знает планировку особняка.

Кто, черт возьми, эти парни и зачем они приехали в Райдвилл?

Поставив локти на стол, я нажимаю кнопку воспроизведения и с нарастающим беспокойством наблюдаю, как Сойер прокрадывается в мою спальню. В спальнях нет камер, так что я понятия не имею, что он там делал. Но до того, как отправиться и узнать это, я слушаю трансляцию из бордовой гостиной, но Кэмден и Джексон не разговаривают, словно знают, что камеры фиксируют каждое их слово.

Если это так, то почему Сойер не беспокоился, что его поймают? Они хотят, чтобы я знала?

Ничего из этого не складывается. Погрузившись в мысли, я стираю запись рыскающего по дому Сойера, запираю дверь и иду в свою спальню. Я переворачиваю комнату вверх дном: исследую каждый квадратный дюйм, вытаскиваю мебель, проверяю под кроватью, роюсь в гардеробной и осматриваю содержимое ванной комнаты. Открытый ящик с нижним бельем и несколько пропавших трусиков – единственное доказательство, которое я могу найти.

Неужели Сойер серьезно вломился в мою комнату, чтобы украсть трусики? И если да, то почему?

***

Наступает вторник, а я так и не приблизилась к обнаружению ответов. Ксавье игнорирует меня, и я на взводе, озадаченная действиями парней в моем доме. Утренние занятия пролетают слишком быстро, и не успеваю я опомниться, как наступает обед.

Это была беспокойная ночь: я ворочалась и размышляла, что мне делать. Есть два варианта.

Подчинится и пригласить их сесть за наш столик, доказав, что я их послушная сучка.

Или блефовать и выиграть время, пока я пытаюсь нарыть компромат, который могу использовать против них.

Они пока не будут использовать то, что у них есть на меня, тем самым потеряв рычаги влияния. Поэтому полагаю, что у меня есть некоторая свобода действий попытаться выяснить в чем заключается их игра. Это рискованно и может иметь неприятные последствия, но я должна попытаться. Я не могу капитулировать при первой же угрозе, поэтому игнорирую раздраженные взгляды, когда они входят в кафетерий, и притворяюсь, что не вижу их.

– Они пялятся на тебя, и все это заметили. – Шепчет Джейн мне на ухо, и я отстраняюсь от Чеда с другой стороны. Он надоел мне до слез с какой-то глупой историей о первокурснице.

Сохраняя нейтральное выражение лица, я поднимаю подбородок и смотрю на их столик. Обжигающий взгляд Кэма прожигает меня насквозь, и его глаза сужаются в безмолвной команде. Я смотрю на него в ответ и вызывающе вскидываю голову, давая ему понять, что не отступлю. Мы пристально смотрим друг на друга, бросая друг другу безмолвные оскорбления, когда в комнате воцаряется выжидательная тишина. Мой сотовый звонит, но я игнорирую его, продолжая сражаться со своим врагом. Джейн хватает его, читая сообщение.

– Это от Сойера, – шепчет она. – Тут говорится о «последнем шансе», что бы это ни значило.

Сердце колотится в груди, а ладони становятся потными, когда ужас подкрадывается ко мне. Они что-то задумали. Я нутром это чую, но сейчас не могу отступить. Я должна довести это до конца.

– Дай-ка. – Джейн кладет сотовый мне на ладонь, и я быстро набираю ответ.

Иди к черту.

Я возвращаю свое внимание к их столику и наблюдаю, как Джексон фыркает от смеха, а Сойер и Кэм обмениваются короткими горячими репликами. То как Сойер почти умоляюще смотрит мне в глаза, сбивает с толку, но они, вероятно, именно этого и хотят. Запудрить мне мозги и вызвать нежелательные эмоции.

Все это часть стратегии, и я на это не куплюсь.

Кэм тянется через стол, хватает сотовый Сойера и, ухмыляясь мне, нажимает кнопку.

По комнате разносится хор оповещающих сигналов, и все тянутся к телефонам. Кровь приливает к голове, и жар заливает тело, заставляя меня чувствовать себя неловко, но я сохраняю вызывающее выражение лица. Меня окружают потрясенные вздохи, но я отказываюсь смотреть на свой телефон. Я не хочу знать, какой метод они использовали, чтобы унизить меня. Ведь именно это они и сделали.

– Боже мой. Эбби. – С выражение крайнего ужаса на лице Джейн вцепилась в мою руку. Все головы за нашим столом поворачиваются ко мне.

– Какого хрена? – Чед поворачивается ко мне. – Что это, черт возьми, Эбигейл? Трент сойдет с ума.

Сделав глубокий вдох, я открываю мобильный и проверяю сообщение, которое они разослали всей школе. Краска отливает от лица, когда я смотрю на изображение на экране. Это со вчерашнего вечера. Я топлес. Стою перед кроватью в одних красных кружевных стрингах, чищу зубы и смотрю телевизор.

Черт побери.

Они установили чертову камеру где-то в моей комнате!

Желудок сжимается при мысли, что все видели меня полуобнаженной, и на душе становится тревожно. Сердце бешено колотится, а руки становятся липкими, пока я борюсь с тошнотворным ощущением, кисло бурлящим в животе. Ярость сочетается со смущением, когда я изо всех сил пытаюсь сохранить самообладание. Но я никому не позволю увидеть, как расстроена. И тем более не собираюсь проливать перед ними слезы. Я мастер скрывать истинные чувства, поэтому сдерживаю эмоции. Я разберусь с ними позже.

К черту новую элиту.

Они не сломят меня.

Изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, я встаю, расправляю плечи и медленно иду к их столику. Джексон сцепляет руки за головой, развалившись в кресле с ухмылкой на лице, и наблюдает, как я приближаюсь. Сойер скрывает свою реакцию, а Камден как обычно сердито смотрит на меня. Подойдя к ним, я кладу ладони на стол, заглушая нарастающую во мне ярость.

– Ты знаешь, что это означает войну

– Мы принимаем твое поражение, – холодно отвечает Кэм.

Этого никогда не произойдет, но, может быть, лучше позволить им думать, что я сдалась.

– Я презираю тебя, – говорю я, пронзая его полным ненависти взглядом. – И когда я закончу с тобой ты пожалеешь, что родился на свет.

– Твои угрозы жалки, и мы оба знаем, что ты слабачка. Что ты будешь делать? Ждать пока твой засранец брат и твой засранец жених не вернутся, чтобы отомстить за твою честь? – Он небрежно проводит кончиком пальца по краю кофейной чашки, одновременно выгибая бровь, тем самым бросая мне вызов.

Мои руки, как говорится, связаны, и у меня больше нет выбора. Как бы я ни ненавидела отца, он мастер манипуляции и придерживается старой пословицы: держи своих друзей близко, а врагов еще ближе.

Мне нужно взять с него пример.

Я выпрямляюсь, широко улыбаюсь и готовлюсь проглотить подступившую желчь.

– Вы приглашены сесть за наш столик.

Кэм встает и большим пальцем размазывает мой блеск для губ.

– Видишь это было несложно, не так ли?

Я отмахиваюсь от его руки, скрипя зубами, разворачиваюсь и направляюсь обратно к нашему столику. Единственные свободных места принадлежат Тренту, Дрю и Чарли, и внутренний круг таращится, когда Сойер, Джексон и Кэмден опускаются на стулья с самодовольными ухмылками на лицах.

– Что происходит? – спрашивает Чед, его лицо краснеет от негодования.

– Мы приветствуем новичков, так что если для тебя это проблема, то уходя, смотри, чтоб дверь тебя не зашибла.

– Чем они тебя шантажируют? – спрашивает он тихим голосом, и я кладу руку ему на бедро, затыкая.

– Я проявляю гостеприимство. Вот и все. – Я сверлю его понимающим взглядом, и он заметно отступает с коротким кивком. Возможно, Чед сможет быть чем-то полезен, пока ребята не вернутся домой.

– Вы трупы, когда элита вернется, – говорит Вентворт трем парням, которые ухмыляются так, будто их дерьмо не пахнет.

– Неужели? – отвечает Сойер. – Мы приняли приглашение от одного из них посидеть здесь? Так что, я так не думаю.

– Мы все знаем, что это вы отправили видео, – говорит Чед, складывая руки на груди и бросая им вызов.

– И я хотел бы знать, как ты его получил. – Подозрительный взгляд Вентворта мечется между мной и ними, его намек кристально ясен, и он действует мне на нервы.

– На что именно ты намекаешь? – спрашиваю я, мысленно считая до десяти.

– Трента не было всего пару дней, а ты уже изменяешь ему.

Я бью его по лицу.

– Собирай свои вещи и проваливай. Ты больше не в элите.

– Ты не можешь меня выгнать.

– Вот в этом ты ошибаешься, я могу, и я это делаю. Уходи, пока я снова не дала тебе пощечину. Только на этот раз я не буду сдерживаться.

– Чертова шлюха. – Его стул с грохотом падает на пол, когда он уходит с отпечатком ладони на щеке.

Я бросаю взгляд на оставшуюся команду за нашим столом.

– Если кому-то еще есть что сказать, сейчас самое время.

Все отворачиваются, находя пол странно завораживающим.

– Я знаю, что ты не сделала ничего плохого, – говорит Чед, искренне кивая. – И я знаю, что за этим стоят они.

Он посылает в них кинжалы, пальцами болезненно сжимая край стула. Джексон смеется, проводя пальцем по мобильнику.

– Это бесценно. Я не могу поверить, что ты показываешь на нас пальцем, когда явный виновник.

Брови Чеда хмурятся.

– Что? – бормочет он, выглядя и звуча озадаченно.

– Посмотри сам. Тебе даже не хватило ума замести следы. – Джексон тычет мобильником в лицо Чеду.

Кадык Чеда подпрыгивает, а лицо бледнеет, когда он смотрит на экран.

– Дай я угадаю, – говорю я, барабаня ногтями по столу. – Там указано, что видео пришло с твоей личной электронной почты?

– Клянусь, я его не посылал.

– Я знаю, что ты этого не делал, так что расслабься. Я позабочусь, чтобы элита была проинформирована.

– Неужели ничтожество решило разоблачить себя? – говорит Рошель плаксивым, раздражающим голосом, с которым я слишком хорошо знакома, и скользит к столу, обнимая Кэмдена сзади одной рукой. Другая ее рука пристегнута, поддерживая запястье, которое теперь в гипсе.

– Привет, детка, – говорит Кэм, усаживая ее к себе на колени.

Рот наполняется желчью, но я сохраняю самообладание, скрывая отвращение.

Глаза Рошель злобно сверкают, когда ее взгляд опускается на мою грудь.

– Боже, имея столько денег ты могла бы, по крайней мере, сделать себе сиськи. Неудивительно, что Трент пошел налево. Ни один парень не хочет девушку с маленькой грудью. – Она выставляет вперед пышное декольте. – Им нужно за что-то ухватиться.

Гнев обрушивается на меня со всех сторон. Кэм усмехается и скользит рукой вверх по ее телу, чтобы обхватить левую грудь.

– Я не могу не согласиться, милая, и у тебя лучшие сиськи в городе.

Я мило улыбаюсь им, собирая остатки обеда.

– Думаю, в скором времени ты обнаружишь, что большинство парней в школе согласны с тобой. – Я стою с подносом на столе передо мной, сосредоточившись на девушке, от которой, кажется, не могу избавиться. – Для человека, который является таким сторонником косметической хирургии, я удивлена, что ты еще не воспользовалась вагинопластикой.

Я бросаю на нее фальшивый сочувственный взгляд и продолжаю.

– Из того, что я слышала, ты отчаянно в этом нуждаешься. – Я прищуриваюсь, мысленно добавляя Рошель в свой черный список. – Особенно, если ты планируешь сохранить корону Королевы Шлюхи. Ни один парень не захочет трахать девушку с отвисшей пиздой.

Я отправляю контакт на ее мобильный, и он звонит у нее в кармане.

– Я слышала, что доктор Ганнинг превосходен. – По крайней мере, так настаивает отец каждый раз, когда пытается заставить меня назначить операцию по увеличению груди. – Искренняя улыбка расплывается на моих губах, когда ее щеки краснеют, и она брызгает слюной. – Всегда пожалуйста.

Я покровительственно глажу ее по голове, и гнев практически сочится из ее пор.

Не дожидаясь ответа, я хватаю поднос и ухожу, а в ушах у меня звенит громкий смех Джексона.

Глава 10

Я все еще злюсь, вернувшись позже тем же вечером домой. По дороге я написала Роберту, попросив его встретиться на сеансе через час. Я полна сдержанной ярости, которую нужно срочно выплеснуть. Но прежде всего: необходимо найти и ликвидировать установленную Сойером камеру.

Я вхожу в свою спальню, достаю из-под матраса одноразовый телефон, потому что они его уже видели, и закрываюсь в ванной с включенным душем, молясь, чтобы здесь не было камеры. Когда Ксавье не берет трубку после первого звонка, я продолжаю звонить, пока он не отвечает.

– Черт возьми, как раз вовремя, – огрызаюсь я. – Я пишу и звоню тебе со вчерашнего дня. Нам нужно встретиться.

– Я не в твоем личном распоряжении, дорогая. И не личная маленькая собачка, – отвечает он, зевая. – И у некоторых из нас есть жизнь вне кокона.

– С тем авансом, который я тебе заплатила, позволю себе не согласиться.

– Что у тебя? – его покорный вздох эхом разносится по линии.

– Как бы я могла обнаружить, установленную кем-то, скрытую камеру в спальне?

На несколько мгновений меня встречает тишина.

– Черт. – Видимо теперь я завладела его вниманием. – Ладно. Датчик обнаружения – самый быстрый способ, но я предполагаю, что у тебя его нет.

– Да ты просто гений, – думаю у Оскара или главы службы безопасности был бы такой. Но я не хочу, чтобы отец узнал, поэтому у меня нет выбора, кроме как сделать это в одиночку. – Дай мне хоть какие-то идеи, которыми я могу воспользоваться.

– Лучше всего спрятать камеру в настенных розетках или за телевизором. Сначала проверь там, и, если ничего не найдешь, можешь выключить свет в комнате и поискать любые красные или зеленые мигающие огни. – Мой телефон вибрирует, и я открываю сообщение от Ксавье. – Установи это приложение для обнаружения скрытых камер на свой iPhone и просканируй комнату, на случай если все остальное не сработает. Он будет светиться красным, когда ты найдешь хоть одну скрытую камеру.

– Иногда ты действительно выводишь меня из себя, – признаю я, даже если и благодарна за его преступный ум.

– Ты наняла меня из-за того, что я фрик, дорогая, – дразнит он, и я закатываю глаза, хотя он меня не видит.

– Спасибо, Ксавье.

– И оставь камеру себе. Я могу отследить источник. – Я уже знаю источник, но доказательство этого может оказаться полезным.

В Массачусетсе незаконно записывать кого-либо без их разрешения, и это может дать мне рычаги, в которых я нуждаюсь.

– Ладно. Встретимся сегодня в десять вечера. Я жду новостей, так что не опаздывай. – Вешаю трубку до того, как он успевает возразить, кладу телефон в карман куртки, выключаю душ и возвращаюсь в спальню.

Я не утруждаю себя проверкой комнаты, не задергиваю шторы и не выключаю свет, вместо этого загружаю приложение на свой обычный iPhone, полагая, что оно может пригодиться. Я сканирую комнату мобильником, мысленно поднимаю кулак в воздух, когда красное свечение исходит из настенной розетки прямо за дверью. Я направляюсь в гараж, нахожу маленькую отвертку в ящике с инструментами Дрю, возвращаюсь в комнату и отвинчиваю переднюю часть розетки.

– Попался. – Показываю язык, надеясь, что новая элита увидит это, затем отрываю маленький круглый серебряный чип, запечатываю в конверт и кладу его в ящик прикроватной тумбочки.

Я тщательно осматриваю спальню и ванную на случай, если там есть еще камеры, но, похоже, Но от звонка Трента мое жизнерадостное настроение мгновенно портится. Как правило, он не звонит, находясь в Паркхерсте, так что для этого есть только одна причина. Держу пари, этот засранец Вентворт нажаловался. Хотя, вполне возможно, что ребята тоже получили сообщение, или они проверили школьные онлайн-доски. Игнорировать его не получится, так как он будет просто безжалостно названивать, поэтому я неохотно беру трубку.

Меня встречают криками и шквалом оскорблений, и каждый раз, когда я пытаюсь вмешаться, он перебивает меня, поэтому я вешаю трубку. Бросаю мобильник на кровать и натягиваю штаны для йоги и лифчик. Отправляюсь в ванну, снимаю макияж и собираю волосы в конский хвост, в то время как мобильный продолжает звонить и пищать на кровати. Я бросаю на него беглый взгляд, когда выхожу за дверь, и останавливаюсь, когда вижу красивое лицо брата, смотрящее на меня. Я отвечаю на звонок Дрю, выхожу из спальни предварительно заперев ее.

Это не похоже на меня – запирать свою комнату снаружи, но я больше не рискую.

– Что там происходит, Эбби? – спрашивает Дрю, пока я иду, прижимая телефон к уху.

– Новая элита что-то замышляет, но я с этим справляюсь.

– Это не то, на что похоже, – говорит он, в то время как Трент продолжает бушевать и кричать на заднем плане. – Трент жаждет крови.

А когда это не так?

– Что, вероятно, является одной из причин, по которой они это сделали.

– Как они получили эти видео?

Я вздыхаю, зная, что он собирается разорвать меня на части за то, что я не сказала ему, что они появились здесь вчера без предупреждения. Я быстро ввожу его в курс дела, стараясь быть как можно более краткой.

– И ты уверена, что там была только одна камера? – спрашивает он с недоверием, впитывая всю полученную информацию от меня.

– Уверена. – Я сбегаю вниз по главной лестнице, машу Роберту, когда он входит в парадную дверь.

– Мне не нравится, что ты тусуешься с ними, даже если это отчасти имеет смысл. Знание своего врага имеет решающее значение для того, чтобы оставаться впереди игры, но меня беспокоит восприятие. Если остальная часть школы увидит, что ты ведешь себя с ними по-дружески, это изменит динамику власти.

– Это только временно, и я думаю, что нам нужно посмотреть, как все сложится. Это будет хорошим испытанием на верность.

– Я слышал, что Вентворт уже потерпел неудачу.

– Этот крысиный ублюдок. – Поджав губы, я останавливаюсь у двери в библиотеку и движением руки указываю Роберту идти вперед. – Дай мне пять минут, – одними губами говорю я ему, прежде чем проскользнуть в темную комнату.

Я не утруждаю себя включением света, тихо прохожу по большой комнате, скользя пальцами по корешкам тысяч книг, выстроившихся на полках от пола до потолка, которые окружают комнату с обеих сторон. Единственное освещение исходит от окна в крыше над головой, но оно так высоко, что только струйки света достигают комнаты внизу.

– Дай мне телефон! – слышу, как на другом конце провода Трент взревел от нетерпения, а затем его полный отвращения голос рявкает на меня практически оглушая. – Я, блядь, не могу в это поверить!

– Подтяни свои штанишки, – протягиваю я. – И перестань кричать, или я снова повешу трубку.

– Вся школа видела тебя практически голой! – рычит он. – Как, черт возьми, ты думала, я отреагирую на все это дерьмо?!

– Ну, ты просил несколько фотографий обнаженной натуры. – Я не должна намеренно насмехаться над ним, тем более что он ежедневно присылает фото члена с просьбой ответить взаимностью.

– Не дави на меня, бля*ь, Эбигейл!

Он такой чертовски предсказуемый.

– Это мое тело, и если я могу справиться со всем этим, то и ты сможешь.

– Твое тело только для моих глаз, – рычит он.

На этот раз я определенно согласна. Лучше бы я никогда не подпускала Кэмдена Маршалла к себе близко.

– Не то, чтобы я просила об этом. Прибереги свой гнев до того момента, когда вернешься, и направь его в нужное русло.

– О, не волнуйся, детка. Эти придурки заплатят.

– И именно поэтому я должна быть вовлечена, делая вид что играю в их игру. – Дрю включил меня на громкую связь, пока я объясняла, что происходит, поэтому я знаю, что все трое слушают.

– Мне все равно это не нравится, но будь осторожна, – говорит Трент, больше не крича. – Мы все еще не знаем их планов, и ясно, что они намерены добраться до нас через тебя, так что будь осторожна.

– Всегда. А теперь мне пора идти. Меня ждет Роберт.

– Хорошо. Оставайся в безопасности. Люблю тебя, детка.

От шока я чуть не роняю сотовый. Трент признается в любви только когда мы на публике, и это часть шарады. Он сказал это уже дважды меньше чем за неделю, и это полная чушь. Он ненавидит меня так же сильно, как я ненавижу его. Итак, его собственничество выходит на первый план: он искренне беспокоится, что я собьюсь с пути, или тоже играет в какую-то игру.

– Пока, – выпаливаю я, не желая отвечать на фальшивые чувства, заканчиваю разговор и иду в наш крытый спортзал, пытаясь понять Трента и раскрыть его мотивы.

***

Я выползаю из туннеля, как всегда оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что вокруг никого нет. Но в лесу пугающе тихо, единственным звуком является легкий шелест листьев и слабый свист ночного ветерка.

Я оглядываюсь на дом вдалеке, нависающий над землей, как какой-то ужасный великан. Фасад из красного кирпича едва виден с задней стороны здания, скрытый за раскидистыми лозами плюща. Темнота скрывает задние окна, единственная яркость, исходящая от наружного освещения, освещает дорожку, которая проходит вокруг главного дома, направляя охранников, которые патрулируют территорию ночью.

Я получаю извращенное удовольствие от того, что регулярно сбегаю, и никто об этом не догадывается.

Я целеустремленно иду к старому заброшенному сараю, забираю свой Kawasaki Ninja 300 и шлем и бесшумно толкаю мотоцикл последнюю милю через лес.

Тот, кто построил туннель до меня – а мне нравится представлять, что это была моя мать, – спланировал его до совершенства. Ни у кого нет причин приходить на эту сторону нашей обширной собственности, и кто-то заблокировал старый задний вход много лет назад. Грязь и мусор разбросаны по тому, что осталось от подъездной дорожки из серого камня, а старые ржавые железные ворота давно заколочены. Но в последнее время кто-то обновил замок на деревянной боковой двери, и я лезу в маленькую настенную коробку, достаю ключ и отпираю дверь.

Я осторожно вывожу мотоцикл, прислоняю его к стене и закрываю дверь, чтобы убедиться, что она надежно закреплена. Затем я надеваю шлем, сажусь на заднее сиденье и запускаю двигатель, по венам несется адреналин когда я выезжаю на пустую дорогу, которая огибает дальнюю сторону нашего поместья.

Я всегда с нетерпением жду этой поездки, наслаждаясь возможностью забыть реальность и впитать иллюзию свободы, упиваясь ветром, хлещущим вокруг тела, когда я проезжаю мимо обширных полей и открытых дорог. Я придерживаюсь менее оживленных проселочных дорог и соблюдаю ограничения скорости, стараясь не делать ничего, что могло бы привлечь ко мне внимание. Отец бы взорвался, если бы увидел меня в черных кожаных штанах на этом мотоцикле, и эта мысль никогда не перестает вызывать улыбку на лице.

***

Я выключаю двигатель и прохожу последние двести метров до заброшенного склада, который Ксавье использует в качестве выездной базы. Я стою у двойных дверей из гофрированного железа с облупленной краской, высовываю язык в камеру над головой, посмеиваюсь, когда двери открываются, и я завожу мотоцикл внутрь.

Припарковав его, я иду в заднюю часть здания, где, как я знаю, меня ждет Ксавье.

– Добро пожаловать, соучастник преступления, – шутит он, как всегда, когда я вхожу в запечатанную комнату. Дверь автоматически закрывается за мной с легким щелчком. Вы бы никогда не догадались, что это место существует, судя по обветшалому внешнему виду, но Ксавье не пожалел средств на обустройство своего высокотехнологичного логова. – Присаживайся, – говорит он, не глядя на меня, пока его пальцы летают по клавиатуре.

– Мне нравятся твои волосы, – говорю я, рассматривая шипастые голубые пики, прорастающие из его макушки. Ксавье – хамелеон, и ему нравится экспериментировать со своим стилем.

Он поднимает голову, ухмыляясь и демонстрируя новый пирсинг в левой брови.

– Мне нравятся тату, – язвительно замечает он, и я хмурюсь, когда устремляю свой взгляд к застывшему изображению на экране – тому, как я стою топлес в спальне.

– Пожалуйста, избавься от этого.

– Твое желание для меня закон. – Он нажимает пару кнопок на клавиатуре, и экран гаснет. – Я удалил все следы, – коротко добавляет он. – И, если кто-нибудь попытается загрузить его снова, я получу уведомление, и программа, которую я только что внедрил, удалит исходный файл и заразит систему отправителя новейшим троянским вирусом. – Он откидывается назад, шевеля игриво бровями. – Всегда пожалуйста.

– Спасибо. И как ты вообще узнал? – я собиралась попросить его сделать именно это, но он опередил меня. Не то чтобы я сильно удивлена. Он один из лучших хакеров в этой стране, не без причины.

– Ты упомянула скрытую камеру, и не потребовалось много времени, чтобы собрать все воедино.

– И, ты отследил источник?

Он качает головой.

– Кто бы это ни сделал, он знал, что делает. Они использовали учетную запись поддельной электронной почты, чтобы замести следы, и оттуда триангулировали ее по непрерывному циклу. Я мог бы пойти по следу, но он никуда не приведет.

– Это был Сойер Хант или кто-то из компании его отца. – Мне не нужны доказательства, чтобы знать это.

Он медленно кивает, поворачиваясь на стуле.

– Почему эти чуваки держат тебя на прицеле?

– Я надеялась, что ты сможешь мне это сказать.

Он закатывает рукава черной толстовки до локтей, демонстрируя впечатляющие чернила, покрывающие обе руки.

– Я еще не нашел ничего, что ты могла бы использовать. Тебе нужно дать мне больше времени, малышка.

– У меня нет времени. Эти ублюдки шантажируют меня.

– С помощью чего? Какие у них рычаги давления? – его язык скользит по кольцу в губе, когда он выгибает бровь.

– Я не могу сказать. – Никто из моего круга не знает, что произошло между мной и Кэмденом Маршаллом, и я хочу, чтобы так и оставалось. В последнее время я думала довериться Ксавье, но не доверяю ему на все сто, даже если он, кажется, на моей стороне. Но мучительное сомнение подсказывает, что если я могу купить его лояльность наличными, то и любой другой может это сделать.

Мои слова вызывают у него недовольство. Его взгляд становится жестким, а губы сжаты в тонкую линию.

– Я бы рассказала, если бы могла, – добавляю я, намеренно смягчая свой тон и хватая его за руку.

– Этот долбаный мир, когда ты никому не доверяешь, – тихо говорит он, выводя файл на экран.

– Так и есть, – соглашаюсь я, наклоняясь вперед. – Что это такое?

– Кое-какое дерьмо я раскопал на Маршаллов, но ты была права. У них жесткий контроль над этими материалами, и было нелегко собрать то немногое, что я обнаружил.

– Расскажи мне больше. – Я снимаю куртку, вешаю ее на спинку стула, пристально смотрю на Ксавье, когда замечаю, что его взгляд прикован к моей груди. – Серьезно? Тебе даже сиськи не нравятся. Он хмыкает и пожимает плечами.

– Я мог бы увлечься тобой. Это идеальные горсти, и они выглядели красиво.

– Эмм, спасибо? – говорю я, прежде чем покачать головой. – Это странно. Забудь о моих сиськах и расскажи мне, что ты нашел.

– Итак, мы знаем, что отец Кэмдена – Уэсли Маршалл, генеральный директор «Фемерст» и печально известный затворник, который почти не выходит из своего офиса или поместья в Алабаме. Он женился на возлюбленной детства, и у них родился один ребенок, Кэмден Эверетт Маршалл. Кэмден учился на дому до тех пор, пока два года назад родители не записали его в Академию Западного Лориана в Нью-Йорке, где он познакомился с Сойером Хантом и Джексоном Лаудером. Средства массовой информации устроили настоящий праздник, так как Кэмдена не видели на публике с тех пор, как он был совсем ребенком. Трио быстро сделало себе имя в качестве плейбоев академии, а также они часто общались с другими богатыми детьми в Нью-Йорке. Сайты сплетен и частные блоги переполнены рассказами об их выходках, но физических доказательств нет. Никаких фотографий. Никаких свидетельств очевидцев. – Он нажимает другую кнопку на клавиатуре, и экран меняется. – Вот тебе зернышки, мой молодой цыпленок. Однажды копы арестовали Лаудера за незаконные уличные гонки, и СМИ об этом прознали.

Я прижимаю нос ближе к экрану, замечая кокетливую самодовольную ухмылку на лице Джексона, когда его ведут в полицейский участок со скованными за спиной руками.