Текст книги "Жестокие намерения (ЛП)"

Автор книги: Шивон Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Ты врешь. Ты не сделала этого, – шипит он сквозь стиснутые зубы.

Я одариваю его самой широкой улыбкой.

– О, именно так и сделала. Снова, и снова, и снова, – произношу я, растягивая слова. – И на следующий день, когда тело восхитительно болело, я прокрутила это в уме и рассмеялась при мысли, что обдурила тебя, – моя ухмылка становится еще шире. – Я смеялась над тобой в течение нескольких месяцев, Трент, потому что все это время ты пытался пробраться в мою постель, думая, что будешь первым, когда другой парень уже опередил тебя.

– Неудачник! – кричу я, сложив руки рупором у рта, и он бросается на меня, но на этот раз я готова дать отпор.

Адреналин временно заглушает боль в теле, придавая сил руке, и я наношу удар прямо ему в нос. Трент застигнут врасплох, спотыкается о стул, неуклюже падает на пол, и, не думая об ответных ударах, я мгновенно оказываюсь на нем, нанося удары по лицу и груди, дергая за волосы и проводя ногтями по лицу. Сильные руки отрывают меня от Трента, и я мечусь, дрыгая ногами, надеясь, что смогу попасть ему по яйцам.

– Уведи ее отсюда, – говорит Дрю, передавая меня Чарли. – Я разберусь с Трентом.

Чарли прижимает меня к своей груди, когда весь задор в спешке покидает меня. Я кладу голову ему на плечо, встречаясь взглядом с Кэмом, пока Чарли выносит меня из переполненного молчаливого кафетерия. Я ожидаю увидеть самодовольное выражение на лице после комплиментов, которыми я только что его осыпала. Но вместо этого появляется противоречивое выражение, и на меня смотрит множество разных эмоций. Маска сброшена, и он хочет, чтобы я поняла, что он показывает мне что-то настоящее. Он ни на секунду не сводит с меня взгляда, и между нами проносятся невысказанные слова, и я без тени сомнения знаю, что Кэмден Маршалл не писал этого письма.

Я бы поставила на это свою жизнь.

Но если за всем этим стоит не новая элита, то кто же? И что они выиграют, раскрыв мою тайну?

Глава 28

К середине дня я уже валюсь с ног. Во время противостояния в кафетерии я израсходовала все свои дополнительные резервы. В сочетании с тем, что я забыла взять с собой обезболивающее, и мое тело болит как сука, я быстро угасаю.

Учитель гундосит, и я кладу голову на стол, пытаясь заглушить его голос и стрелы боли, пронзающие голову. Чем дольше он говорит, тем хуже я себя чувствую. Жар исходит от ушибленных ребер, обжигая под униформой. От пота рубашка прилипает к спине, а влажные завитки волос вьются вокруг лба. Тошнота подступает к горлу, желудок сильно сжимается, и я боюсь, что меня сейчас стошнит.

Я вскакиваю, опасно покачиваясь, хватаю сумку с книгами и, пошатываясь, выхожу из кабинета, игнорируя вопросы учителя. Дверь с грохотом ударяется о стену, когда я выхожу в пустой коридор, зажимая рот рукой, в то время как мое тело сотрясается.

Я даже не могу закричать, когда меня неожиданно притягивает к теплому телу, и пара крепких рук скользит под бедрами.

– Я держу тебя, – говорит Кэм, спеша со мной на руках к ближайшему туалету.

Он едва успевает затащить меня в ближайшую кабинку, когда я выблевываю содержимое своего скудного обеда в унитаз. Тело продолжает отвергать все, что у меня есть в животе, пока не останется ничего, что можно было бы изгнать. Ребра пульсируют, голова, кажется, раскалывается на части, и я в настоящей агонии, сгораю, как будто все мое тело охвачено пламенем.

Я прислоняюсь к задней стенке кабинки, пока Кэм приглушенным голосом говорит по телефону, его обеспокоенные взгляд блуждает по моему лицу. Я пытаюсь снять куртку, но руки не слушаются, болтаясь по бокам каждый раз, когда я возобновляю тщетные попытки.

Кэм заканчивает разговор, кладет телефон в карман и присаживается на корточки передо мной.

– Где у тебя болит? – спрашивает он, пристально глядя мне в глаза.

– Везде, – прохрипела я, зажмурившись, когда ослепляющая боль пронзила голову. – Слишком жарко, – бормочу я, слабо пытаясь снова снять куртку.

– Можно мне? – спрашивает он самым мягким тоном.

Я заставляю себя открыть глаза. Я едва могу собраться с силами, чтобы кивнуть, но взгляд передает разрешение.

Нежными руками он снимает с куртку и рубашку, оставляя меня в одном лифчике, а затем снова подхватывает меня на руки. Толкающее движение его тела убаюкивает меня, и я кладу голову ему на плечо и руками свободно обвиваю шею.

– Спи, детка, – бормочет он. – Я позабочусь о тебе.

И второй раз менее чем за двадцать четыре часа я теряю сознание.

Когда я просыпаюсь, то нахожусь в незнакомой кровати, покрытой черными шелковыми простынями, которые кажутся невероятно мягкими под ноющим телом.

– Эбигейл, – произносит незнакомый голос, и я резко дергаюсь в попытке отпрянуть от незнакомца, примостившегося на краю кровати.

– Эй, все в порядке, – говорит Кэм, появляясь, с другой стороны, от меня. – Он здесь, чтобы помочь тебе.

– Кто ты? – спрашиваю я, всхлипывая от протеста больных конечностей, когда сажусь. Я все еще в одном лифчике, и кто-то – скорее всего, Кэм – снял с меня юбку, носки и туфли, оставив в белых шелковых трусиках.

– Мой двоюродный брат, – выпаливает Кэм, глядя на симпатичного темноволосого парня со странным выражением лица.

– Я учусь в Гарварде на врача, – говорит кузен. – Кэм попросил меня зайти и проверить тебя.

– Я в порядке. Просто немного болит и мне нужно поспать, – бормочу я.

– Это не то, что сказал врач, который осматривал тебя прошлой ночью, – спокойно опровергает он мою ложь, его голубые глаза бросают мне вызов начать спор.

– Ты говорил с этим придурком? – спрашиваю я, и он хихикает.

– Не совсем так.

– Я взломал систему доктора и вытащил отчет, – подтверждает Сойер, и я подпрыгиваю от звука его глубокого голоса.

Я оглядываю тускло освещенную комнату и вижу, что он сидит верхом на стуле. Я быстро осматривают пространство, и признаюсь честно удивлена увиденным.

– Я в твоей спальне? – спрашиваю я Кэма, и он моргает, глядя на меня.

– Где еще ты могла быть? – говорит он, глядя на меня так, словно я сошла с ума, потому что спрашиваю нечто подобное.

– В одной из гостевых комнат?

– Ты остаешься здесь, и точка, – рычит он.

Я слишком устала и измучена, чтобы спорить, поэтому ничего не говорю, принимая это, даже если я этого на самом деле не понимаю. Думаю, Кэм еще не понял, что тайник с трусиками пропал, и он не знает, что я вломилась в его комнату и кое-что разнюхала.

Фирменный смешок Джексона разносится по комнате.

– Все ли здесь? – спрашиваю я, прищурившись, чтобы разглядеть его фигуру в темной комнате.

Джексон поворачивается в игровом кресле в конце комнаты с игровым контроллером в руке.

– Мы беспокоились о тебе, красавица, и хотели убедиться, что с тобой все в порядке.

– Почему я в твоем доме? – спрашиваю я, когда дверь открывается и входит знакомое лицо.

– Мы решили, что это самое безопасное место для тебя, на данный момент, – говорит Чарли, наклоняясь надо мной и целуя в лоб. Я не пропускаю хмурый взгляд, который Кэм бросает в его сторону, или то, как сердце радуется очевидному собственничеству и малой доли ревности.

– И тебя это устраивает? – недоверчиво спрашиваю я.

– Для тебя небезопасно возвращаться домой. Твой отец вышел на тропу войны. Очевидно, прошлой ночью переговоры сорвались, и, по словам Дрю, он похож на льва в клетке. Он в доме, пытается успокоить его.

– И где, по мнению моего отца, я нахожусь?

Чарли садится на край кровати, заправляя мне волосы за уши.

– Он считает, что ты остановилась у меня. – Он прикладывает палец к моим губам, когда я открываю рот, чтобы заговорить. – Не волнуйся. Я уладил все со своими родителями. Если твой отец спросит, ты выздоравливаешь у нас. Я сказал отцу, что ты с надежными друзьями, и он не станет совать нос не в свое дело.

Я выгибаю бровь.

– Надежными друзья? – произношу я и тут же перевожу взгляд на Кэма, отчего он хмурится еще сильнее.

– С большой натяжкой, но я поговорил с ребятами, и они заверили меня, что не причинят тебе вреда. Они позаботятся о тебе.

Чарли пристально смотрит на Кэма, а Кэм посылает ему в ответ такой же подозрительный взгляд.

– Лучше, чем это сделали вы, придурки, – бросает вызов Кэм.

Чарли встает, его тело напряжено.

– Бля*ь, не дави на меня, Маршалл. Ты и так катаешься по тонкому льду. Мы знаем, как вы обращались с ней в наше отсутствие.

Он находится в двух секундах от того, чтобы оторвать голову Кэма от плеч.

– Это временное перемирие. – Чарли подходит к нему. – И если ты повредишь хоть один волос на ее голове, я выбью из тебя все дерьмо.

– Я бы с удовольствием посмотрел на твои попытки. – Ухмыляется Кэм.

– Отойди, Бэррон, – говорит Дрю, входя в комнату, держа Джейн за руку. – Мы договорились. Не порть все к чертям собачьим.

Я в недоумении встречаюсь взглядом с братом.

– Так что, теперь вы все друзья?

– Линии были проведены, Э.

Дрю целует меня в макушку, занимая место, которое освободил Чарли. В комнате становится тяжело дышать из-за такого количества тел в пространстве.

– И новая элита согласилась помочь. Тебе нужна защита, и они могут ее предложить. Ты не можешь вернуться домой. Я никогда не видел отца таким расстроенным. Это небезопасно, и я в ужасе от того, что он может сделать, особенно если Монтгомери расторгнет их соглашение.

Он бросает быстрый взгляд на Чарли через плечо, и они обмениваются встревоженными взглядами.

– Трент не захочет иметь с тобой ничего общего после сегодняшнего, – продолжает он. – Подстрекать его таким образом было неразумно.

– Не начинай, Дрю, – огрызается Джейн. – Трент уже давно ждал этого. – Она складывает руки на груди. – Скатертью дорога. Он гребаный псих, и ты не должен хотеть, чтобы он был где-то рядом с Эбби.

– Я бы никогда не вернулась после того, что он сделал со мной, – шиплю я. – Ему повезло, что я ранена, иначе его член был бы отделен от тела.

Даже мысль об этом ублюдке приводит меня в ярость.

– Тебе повезло, что мы не преследуем твою задницу, – говорит Джексон, подходя к кровати, бросив свою игру. – Как ты мог стоять в стороне и смотреть на происходившее?

Меня начинает тошнить, если вначале его реплика была мне не понятно, то сейчас все становится на места.

– Неужели все знают? – шепчу я, смущение ползет по моей коже.

Первоначальная тишина приветствует меня, и у меня есть ответ. Я опускаю голову на подушку, не в силах смотреть всем в лицо, зная, что они посвящены во все факты.

– Эй. – Джейн ложится рядом, прижимаясь ко мне всем телом. – Посмотри на меня.

Я смаргиваю слезы, вглядываясь в обеспокоенные глаза лучшей подруги.

– Тебе нечего стыдиться. Ты единственный невинный во всем этом.

Она бросает острый взгляд на Чарли и Дрю, ясно давая понять, что имеет в виду.

Прочищение горла прорывается сквозь напряжение в воздухе.

– Хорошо, я думаю, вам всем пора уходить. Мне нужно позаботиться об Эбигейл, и я не могу этого сделать, когда вы здесь, – авторитетно заявляет кузен Кэма.

– Я остаюсь, – заявляет Дрю.

– Нет. – Джейн опережает меня. Она целует меня в щеку, прежде чем спрыгнуть с кровати. – Эбби не нужна аудитория.

Остальные выходят из комнаты, один за другим, но Кэм не делает ни малейшего движения.

– Вон, – говорит Дрю, настороженно глядя на него и тыча пальцем в сторону двери.

– Кэм остается, – коротко отзываюсь я, не хочу оставаться наедине с незнакомцем, даже если он кажется милым, и Кэм-единственный, рядом с кем я не чувствую себя неловко.

Пойди разберись.

– Почему он может остаться, а я нет?! – резко спрашивает Дрю.

– Потому что он не стоял в стороне, пока они унижали меня, бездействуя! – кричу я.

– Я сказал, что сожалею.

– Извинение не исправит все волшебным образом, Дрю. Ты мой брат. Мой близнец. Единственная настоящая семья, которая у меня есть. Ты должен всегда прикрывать мою спину. И ты. Ничего. Не сделал.

Его грудь вздымается, и он выглядит так, словно вот-вот заплачет. И все же это ничего не меняет.

Гнев все еще кипит в моих венах. Я отвожу глаза, не в силах больше смотреть на брата, и мой взгляд мгновенно находит взгляд Кэма. Он пристально смотрит на меня, и мне кажется, что я впервые вижу настоящего его. Его глаза выдают сочувствие, уважение и так много других вещей, которые я не могу понять.

Низкое рычание вырывается из Дрю, и я вижу, как в его мозгу выстраиваются кусочки в единое целое.

– Это был он, не так ли? – выпаливает он, пристально смотря на Кэма. – Я, бля*ь, не могу в это поверить!

– О чем он говорит? – спрашивает двоюродный брат Кэма.

– Ни о чем, – отвечаем мы с Кэмом в унисон, обмениваясь заговорщицким взглядом.

– Это был не Кэм, – говорю я, ненавидя себя за то, что лгу брату в лицо, но правда в том, что я больше ему не доверяю. Не доверяю никому из них. – Он приехал сюда всего несколько недель назад, и я сказала тебе, что это случилось несколько месяцев назад.

Дрю долго, не моргая, смотрит на меня, не двигаясь, что с тем же успехом мог бы превратиться в камень. Наконец, он приходит в себя.

– Если я узнаю, что ты лжешь мне…

– Я и не собиралась, – лгу, перебивая его. – И тебе нужно идти. У меня все болит, и мне нужны обезболивающие.

– Я вернусь позже. Звони в любое время, днем или ночью, если я тебе понадоблюсь.

Конечно я решаю не отвечать ему, потому что сейчас Дрю – последний человек, на которого я бы могла положиться.

– Люблю тебя, – говорит он с порога, тон и выражение лица выдают страх и обреченность.

Он знает, что все испортил.

Что он мог потерять меня навсегда. Что скорее всего он уже потерял меня.

Он ждет моего обычного ответа, и страх на его лице растет с каждым мгновением тишины.

– Я тоже тебя люблю, – в конце концов отвечаю я, почти задыхаясь от комка в горле.

Я могу быть разочарована и зла на него, но всегда буду любить своего брата. Так долго были только он и я, и хотя я никогда не забуду, как он подвел меня, когда я нуждалась в нем больше всего, это не умаляет моей любви.

Дрю закрывает за собой дверь, оставляя меня наедине с Кэмом и его кузеном.

– Ты можешь хотя бы присесть, – говорю я, глядя на Кэма. – Ты заставляешь меня нервничать, нависая надо мной с этим вечным хмурым выражением на лице.

Его двоюродный брат пытается заглушить смех кашлем, но это никого не обманет. Мы уже все слышали. Кэм хватает стул у стола и придвигает его к кровати.

– Счастлива?

– Дико, – невозмутимо отвечаю я, вздрагивая, когда прохладные пальцы в перчатках неожиданно касаются внутренней стороны руки.

– Прости. Я не хотел, тебя так напугать, – произносит парень. – Я просто хочу поставить катетер и капельницу, так как это самый быстрый способ введения морфия.

– Как это попало к тебе в руки? – спрашиваю я.

Он постукивает себя по носу, улыбаясь.

– Есть не так много вещей, которые вы не можете приобрести с помощью правильных контактов и наличных. – Верно. На наблюдаю за этим всю свою жизнь. – У тебя раньше были какие-нибудь проблемы с медицинскими препаратами? – спрашивает он, и я качаю головой. – Хорошо. Я сделаю это быстро и безболезненно. И, кстати, я Маверик, хотя все зовут меня Рик.

– Маверик Андерсон? – спрашиваю я, наблюдая, как он протирает мою руку и накладывает жгут.

Его глаза на секунду вспыхивают, смотря на Кэма.

– Да. Ты помнишь меня?

Я киваю, морщась от небольшого укола в том месте, где игла касается кожи.

– Ты дергал меня за волосы и пытался потопить в бассейне.

Кэм фыркает, закатывая глаза на своего двоюродного брата, и я автоматически ищу фотографию в рамке, которую заметила, когда рылась в комнате Кэма раньше, но ее нет. Глядя сейчас на Маверика, я почти уверена, что он был одним из парней на фотографии.

– Как поживают твои три брата? – спрашиваю я, гадая, заглотнет ли он наживку.

– У них все хорошо, – загадочно отвечает Рик, вынимая иглу, вставляя трубку в катетер, который ведет к сумке, приподнятой на подставке рядом с кроватью. – Я передам им привет от тебя, – добавляет он, прикладывая пластырь к руке, чтобы тот удерживал катетер с иглой. Он щелкает по трубке, наблюдая, чтобы убедиться, что лекарство проходит через нее.

– Будь уж так добр, – бормочу я, глубже погружаясь в кровать. Прохладная жидкость просачивается в вены, и с моих губ срывается удовлетворенный вздох.

– Не займет много времени, чтобы лекарство подействовало, и после уже не будешь чувствовать сильной боли. Важно регулярно питаться и много спать, – добавляет Маверик. – Я буду чередовать капельницы, но ты все равно должна пить много воды.

– Спасибо, и ты прощен. – Он прекращает то, что делает, глядя на меня с кривой усмешкой. – За то, что мучил меня в детстве, – добавляю я.

– Ты знаешь, что я делал это только потому, что втайне был немного влюблен в тебя. – Его взгляд озорно блестит и он забавно приподнимает одну бровь, будто подмигивает ею.

– Возможно, я тоже была немного влюблена в тебя, – бормочу я, улыбаясь.

Он наклоняется ближе и, бросая косой взгляд на Кэма, говорит:

– Теперь, когда ты совсем взрослая, ты еще сексуальнее. Мне кажется, я чувствую, что могу снова увлечься тобою.

Кэм громко прочищает горло, бормоча себе под нос «придурок», и я смеюсь, мгновенно всхлипывая, когда боль пронзает грудную клетку.

– Черт. Не смеши меня. Это слишком больно.

– Тебе нужно, чтобы я осмотрел твои ребра? – спрашивает Маверик, все следы кокетства исчезли.

– Этот мудак док перевязал их тугими бинтами, так что я думаю, что пока все в порядке.

– У тебе еще где-нибудь болит? – тихо спрашивает он.

Это так неловко, но мне нужно исцелиться, потому что чем дольше я бездействую, тем больше рискую.

– У меня немного болит внизу, – шепчу я. – Он поцарапал меня ногтем…

Кэм встает и расхаживает по комнате, засунув костяшки пальцев в рот.

– От этого время лучший целитель, – говорит Маверик, пристально наблюдая за Кэмом. – Но теплые ванны тоже помогут. И никакого секса какое-то время.

– Ага, даже не нужно убеждать и повторять дважды. Именно из-за секса с твоим кузеном я влипла в эту кровавую историю, – бормочу я. Шок отражается на лице Маверика, и Кэм перестает расхаживать. – Упс. Разве он не упомянул об этом? – Кэм заметно напрягся, на челюсти играют желваки. Я подавляю зевок, когда мои веки тяжелеют. – Я думала, парни хвастаются подобными вещами.

– Ну, Кэм не рассказывал о своих любовных похождениях, – отрывисто говорит Маверик, собирая сумку. – Что немного странно, – добавляет он, когда я впадаю в беспамятство. – Потому что обычно это не так.

Это последнее, что я слышу, прежде чем погрузиться в мирные, темные глубины.

Глава 29

Некоторое время спустя мой сон нарушает тихий шорох, и я чувствую, что в комнате кто-то есть.

– Кэм? – со стоном произношу я.

Пытаюсь открыть глаза, но они не слушаются. От окружающей меня жуткой тишины крошечные волоски на затылке встают дыбом. Я пытаюсь пошевелить головой, заставить себя проснуться, но темные щупальца затягивают обратно в глубокую и неспокойную бездну.

***

– Эбби, – мягкий голос ласкает слух, когда кто-то очень нежно касается моей щеки. – Эбби, проснись. Тебе нужно поесть.

Я моргаю и смотрю в теплые янтарно-карие глаза в крапинку. Зевая, я сажусь прямо и поправляю одеяло на коленях. Кэм ставит, наполненный едой, поднос на стол. Два разных вида яичницы, бекон, тосты, вафли и огромная миска, нарезанных, свежих фруктов с горшком греческого йогурта.

– Не знал, что тебе нравится, поэтому взял всего понемногу, – говорит он и плюхается в кресло у кровати.

– Ты сам все это сделал? – удивленно спрашиваю я.

Он застенчиво кивает, и мне странно видеть его таким. Сегодня он одет небрежно в серые спортивные штаны и облегающую белую футболку и выглядит еще сексуальнее, чем когда-либо.

– Спасибо, – смущенно произношу я.

Заправляю волосы за уши и попробую яичницу. Она очень вкусная и прекрасно приготовлена. Легкая и пушистая, так как мне нравится.

– Это очень вкусно, – бормочу я с набитым ртом, накалывая на вилку еще немного еды. – Хочешь? – спрашиваю я в перерыве между едой. – Мне с этим одной не справиться.

– Я уже поел, и ты не обязана съедать все.

Пока я ем, нас охватывает тишина, и странно находиться в этой обстановке с Кэмом, когда никто из нас не травит другого.

– Где все? – интересуюсь я, ковыряясь в вазе с фруктами.

– Лаудер и Хант пошли в школу. Мы решили, что это будет выглядеть подозрительно, если все мы будем отсутствовать. Они пустят слух, что я уехал на пару дней В Нью-Йорк, навестить отца, так что могу оставаться здесь с тобой.

– Ты не обязан этого делать, – протестую я, потягивая апельсиновый сок. – Я уверена, что прекрасно справлюсь и сама.

Он спокойно смотрит на меня несколько секунд.

– Ты всегда отталкиваешь людей, когда они пытаются помочь?

Пожимаю плечами.

– С тех пор как умерла мама, я научилась полагаться только на себя. За исключением Дрю и Джейн, а в последнее время и Ксавьера, не было никого, кому было бы не все равно.

Он мог думать что хочет, но я не искала сочувствия. Просто констатировала голые факты.

– Насчет Ксавьера. – произносит Кэм наклоняясь вперед, и тут же древесный, цитрусовый запах щекочет ноздри.

Кожу покалывает, но ничего не меняет того, что я тут же внутренне сжалась и ощутила необходимость защититься.

– Что насчет него? – мой тон намеренно резок, когда я отставляю поднос в сторону.

– Ты не думала, что это он мог предать тебя?

– Нет, – вру я. – И тебя я все еще не исключила из своего списка подозреваемых.

Я вру, потому что в значительной степени исключила его из этого уравнения, но намек на виновность Ксавьера, раздражает, даже если у самой были небольшие сомнения.

– Я этого не делал. Мы этого не делали. – Он сверлит меня серьезным взглядом. – Я знаю, что угрожал этим, но никогда бы не довел дело до конца.

Я верю ему, потому что вижу правду, написанную на его лице.

– Тогда зачем вообще угрожал мне?

– Мне нужен был рычаг для манипулирования, и это был самый очевидный вариант.

– Поэтому, чтобы прижать отца тебе нужна была моя помощь? – он кивает, но у меня все еще возникает ощущение, что у меня нет полной картины. – Почему бы просто не попросить меня об этом?

– Мы не знали, что ты его ненавидишь, и что у тебя были свои причины желать его уничтожения.

Я обдумываю слова Кэма, и все вроде складывается, но не могу избавиться от чувства, что мне не хватает чего-то жизненно важного. Что-то находится прямо перед носом, но я этого не вижу.

– В любом случае, все было напрасно, сомневаюсь, что теперь смогу еще чем-то помочь. Мне, вероятно, придется уехать из города, прежде чем отец убьет меня за то, что я нарушила его планы.

– Мы не позволим этого, и ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно.

– Зачем тебе это?

Опустив голову так чтобы, я не видела его лица, Кэм молчит несколько минут.

– Потому что это правильно. Потому что мы недооценили тебя. Потому что ты не враг?

Не знаю утверждает он это или просто рассуждает вслух.

– Ты был полным придурком по отношению ко мне. Почему я должна верить хоть одному слову, которое сейчас вылетает из твоих уст?

– Не должна, – говорит он, удивляя меня. – И я не ожидаю этого, но мы докажем тебе все на деле. Обещаю.

Я лежу на спине, уставившись в потолок, и удивляюсь, когда моя жизнь превратилась в такое захватывающее зрелище.

– Начнем с того, чтобы выяснить, кто это сделал, – добавляет он.

Я поворачиваюсь на бок, подсовывая руку под лицо.

– Не думаю, что это Ксавьер.

– Но? – спрашивает он, приподнимая бровь.

– Но я научилась в своем окружении никому полностью не доверять.

Тяжело вздыхаю, и сердце колотится при мысли, что Ксавьер может стоять за этим.

– Не расстраивайся, – говорит Кэм, словно может читать мои мысли. – Сомневатся разумно, и пока мы его не допросим, ты не можешь знать наверняка, что это был не он.

– Что значит «мы»? – тут же встрепенулась я, принимая сидячее положение, игнорируя боль, которую вызывает это движение, и, прищурившись, смотрю на него. – С Ксавьером поговорю я. Он мой связной. Мой друг.

– Только не надо себя накручивать, – произносит Кэм, закатывая глаза. – Мы знали, что ты захочешь присутствовать при допросе, вот почему он придет сюда сегодня вечером. Мы можем поджарить его задницу вместе.

– Нет. – Я качаю головой. – Я поговорю с ним наедине. Если допрашивать его будете вы, то он просто б не скажет вам ни слова.

– Господи, ты чертовски упрямая.

– Не тебе об этом говорить и упрекать тем более меня, – парирую я.

Бормоча себе под нос, он качает головой.

– Отлично. Сначала с ним поговоришь ты, но, если не добьешься ответов, мы возьмем это на себя.

– Согласна. Видишь было не так уж сложно, не так ли? – я мило улыбаюсь ему и смеюсь, когда он показывает мне средний палец.

– Когда ты закончишь есть, я приготовлю тебе ванну.

– Уже, – говорю я, бросая взгляд на поднос с недоеденной едой. – Извини, но у меня нет особого аппетита.

– Все в порядке. – Он проводит рукой по волосам. – Оставайся на месте и не двигайся. – С этим напутствием он топает в ванную комнату.

Схватив свою сумку с пола у кровати, я роюсь в ее содержимом, извлекаю сотовый и достаю одну из противозачаточных таблеток. Проглатываю ее с остатками апельсинового сока, просматривая сообщения и пропущенные звонки, ругаясь, когда замечаю все оскорбительные смс от Трента.

– Что там? – спрашивает Кэм, прислонившись к дверному проему ванной.

– Трент ведет себя как обычный псих, – коротко отвечаю, откидывая одеяло, и свешиваю ноги с кровати, постанывая от боли во всем теле.

– Выпей, – Кэм вытряхивает две таблетки из пузырька. – Рику пришлось вернуться в Гарвард, и он не доверяет Лаудеру, чтобы оставить запасные пакеты с морфием, поэтому вместо этого выписал рецепт. Он сказал принимать по две таблетки каждые четыре-шесть часов.

Я принимаю таблетки, не обращая внимания на трепет сердца и покалывания на коже при соприкосновении наших пальцев. Кэм протягивает мне бутылку воды и не сводит с меня взгляда, пока я проглатываю таблетки и запиваю их. Его взгляд на мгновение скользит по моим голым ногам, и я почти забыла, что была раздета. Горячий взгляд блуждает по всей длине ног, и между бедер пульсирует потребность, сильная и тяжелая.

– Почему он не доверяет Джексону в вопросе с морфием? – выпаливаю я, нуждаясь в отвлечении от растущего заряда в воздухе.

Кэм одаривает меня одной из своих фирменных ухмылок.

– Разве ты не заметила у него склонности к употреблению наркотиков? Джексону нравится бродить по жизни в блаженном состоянии оцепенения. Никто из нас не доверяет ему в этом плане, он мог бы прокрасться внутрь и попытался выкачать немного морфия, пока ты спала.

Слова пробуждают воспоминания, и я задаюсь вопросом, не Джексона ли я слышала, в комнате ранним утром. Я не говорю об этом Кэму, делая мысленную заметку позже спросить у Джексона.

– От каких кошмаров он убегает? – спрашиваю я, пытаясь встать.

Ребра протестуют, и я вскрикиваю от боли. Кэм осторожно поднимает меня, как будто мой вес для него не существенный, и ощущение его кожи на моих ногах поднимает желание на новый уровень.

С этим парнем я в полной жопе. Особенно если он продолжит так будет хорошо себя вести со мной.

– Смерть сестры, – тихо произносит Кэм, входя в ванную и ставя меня на прохладный пол. Пар с ароматом жасмина наполняет комнату. – Тебе нужна помощь, чтобы раздеться? – спрашивает он, и я качаю головой.

– Думаю с этим я справлюсь, – вру я, задаваясь вопросом, насколько темнее моя душа после всей той лжи, которую я сказала в последнее время.

Он поворачивается лицом к двери и прислоняется к стене.

– Я не буду смотреть, но не уйду на случай, если понадоблюсь тебе.

От заботы на глазах проступают слезы, и если я и раньше считала, что из-за этого парня у меня в голове все перепуталось, то сейчас там просто хаос. Думаю, мне больше нравилось, когда он был жесток и намеренно причинял боль, потому что знала, где нахожусь и как действовать. Теперь все пошло наперекосяк, и я ненавижу чувствовать себя такой запутанной и слабой.

Стягиваю майку через голову и бросаю ее на пол, а затем склоняю голову, задаваясь вопросом, как снять повязку, чтобы искупаться. Я протягиваю руку за спину, но не могу дотянуться.

– Мне нужна помощь с повязкой.

Кэм поворачивается и идет ко мне, не сводя взгляда с лица. Откинув растрепанные волосы в сторону, он снимает фиксатор повязки и разматывает бинт, касаясь своими руками моих. Тепло разливается по всему телу и ползет вверх по шее, когда воспоминания роятся в моем сознании.

Я помню его руки, блуждающие по моим изгибам, губы, скользящие по чувствительной коже, ощущение члена, когда он входит в меня, и ноги подгибаются подо мной.

– Ого. Ты в порядке? – спрашивает он глубоким, грубым голосом, обхватывая меня за талию. Я была так погружена в мысли, что даже не заметила, как он полностью снял повязку.

– В порядке, – прохрипела я, сопротивляясь желанию прижаться к нему, и тихо спрашиваю. – Не мог бы ты расстегнуть лифчик?

Пальцы касаются кожи, когда Кэм ловко расстегивает застежку, позволяя бретелькам соскользнуть с плеч. Я позволяю тому упасть на пол и, чтобы не намок ногой отбрасываю в сторону. Положив одну руку на край ванны, пытаюсь стянуть трусики, но ребра пульсируют от боли, когда я наклоняюсь, и это уже слишком для меня.

– Я не буду смотреть, – опережая мою просьбу помочь, произносит Кэм и встает за мной.

Он смотрит в сторону, цепляет трусики большими пальцами и стягивает их вниз по ногам, оставляя меня с голой задницей. Кэм не в первый раз видит меня голой, но я вся в синяках и порезах, и не хочу, чтобы он видел меня такой.

Он встает, продолжая отводить взгляд, и на моих глазах снова выступают слезы.

Бля*ь.

Я застряла в эмоциональном водовороте, сердце разрывается от эмоций.

– Все в порядке, – говорит он, видя мое замешательство. – Я держу тебя.

Одним махом он поднимает меня и осторожно опускает в воду. Конечности мгновенно расслабляются, а тело сразу успокаивается. Кэм хватает маленькое полотенцы, чтобы вытереть намокшие руки, и выходит из ванной, не говоря ни слова. Он возвращается через несколько секунд с резинкой для волос, опускается на колени рядом с ванной и проводит пальцами по волосам. Ощущение оргазмическое, и я закрываю глаза, прислонившись к краю ванны, пока он собирает мои волосы в беспорядочный пучок на макушке.

– Хочешь, чтобы я остался? – спрашивает он опасно низким голосом, и я открываю глаза.

Он пробегает взглядом по моему телу, от чего мое сердцебиение ускоряется. Несмотря на заметную выпуклость в штанах, его взгляд концентрируется на широких синяках, разбросанных по ребрам и животу. В глазах явно читается раскаленный до красна гнев. Даже если он возбужден мой вид его приводит в бешенство.

– Ты должен уйти, – шепчу я, потому что чем дольше он остается, тем больше я рискую умолять его раздеться и забраться ко мне.

Без предупреждения он опускает голову, прижимаясь нежнейшими поцелуями к моим губам.