Текст книги "Жестокие намерения (ЛП)"

Автор книги: Шивон Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Каково ваше профессиональное мнение? – спрашивает мой отец, как только мы возвращаемся в его кабинет.

– Она не девственница, – хладнокровно заявляет доктор, подписывая мне смертный приговор.

– Спасибо, доктор Каммингс, это все.

Луис провожает доктора, и в ту секунду, когда дверь закрывается, Трент летит через комнату, хватая меня за горло.

– Ты гребаная, лживая, изменяющая шлю*а! – выплевывает он, во взгляде горит ярость и негодование.

– Убери от нее свои грязные руки, – говорит Дрю, хватая Трента за локоть и пытаясь оттащить его назад.

– Я, бля*ь, убью тебя, шлю*а!

Он крепче сжимает мое горло, ограничивая подачу кислорода. Мышцы его шеи напрягаются, и чистый жидкий яд выливается из взгляда, когда он продолжает сжимать меня.

Мои веки трепещут, черные волны омывают сетчатку.

– Сделай это, – хриплю я, пока Дрю и Чарли пытаются оторвать руки Трента от меня, но хватка крепка, и он не сдается.

Мистер Бэррон печально качает головой, а Кристиан Монтгомери выглядит так, словно хочет присоединиться к сыну и задушить меня. Он больше не пялится на меня с желанием, так что это, по крайней мере, один положительный результат от этого эпического скопления.

– Трент, мне нужно, чтобы ты отпустил Эбигейл, – говорит мой отец. – Я разберусь с этим.

– Она, бля*ь, моя невеста, – рычит он.

– Она моя дочь. – Оправдывается перед ним отец. – Отпусти ее.

– Сынок, отпусти ее, – говорит мистер Монтгомери.

Трент мгновенно бросает меня. Я падаю на пол, хватая ртом воздух, потирая больную шею, пока из глаз текут слезы. Прежде чем я успеваю отдышаться, отец поднимает меня и грубо швыряет на стул, который он поставил в центре комнаты. Он привязывает мои запястья и лодыжки к подлокотникам и ножкам стула, и я задаюсь вопросом, какое новое унижение он приготовил для меня.

Меня пробивает ледяным холодом, заменяя всю кровь в венах, и защитный слой смыкается вокруг сердца, запечатывая все теплое и человечное за ним. Слезы высыхают, прежние мучительные эмоции сменяются сердитым оцепенением, за которое я цепляюсь.

Отец стоит передо мной, едва скрывая свою ярость.

– Я задам тебе несколько вопросов, и мне нужны ответы. Откажешь, и я изобью тебя до полусмерти.

Я складываю губы в нейтральное выражение и бесстрастно смотрю на него. Если он думает, что я расскажу хоть что-то, то он сумасшедший. Я предпринимаю последнюю отчаянную попытку изменить свою судьбу, даже если надежды на успех мало.

– Отец, клянусь тебе, я девственница. Я могла бы порвать девственную плеву, танцуя или катаясь верхом. Хорошо известно, что это может произойти несколькими способами. Спросите у доктора. Он не может сказать со стопроцентной уверенностью, что я не девственница.

Отец на мгновение задумывается, и я почти вижу, как крутятся колесики в его мозгу. Я даю ему выход, если он решит ухватиться хоть за один из этих вариантов.

Но отец Трента на это не купился. Кровавый ублюдок.

– Прекрати. – Ноздри Кристиана раздуваются, когда он подходит ко мне. – Просто перестань врать. Если ты посмеешь проявить неуважение ко мне и моему сыну, то самое меньшее, что ты можешь сделать – это признаться в своих грехах.

– Так же, как ты признаешься в своих? – фыркаю я.

Его удар настолько сильный, что моя голова болезненно откидывается назад, и создается чувство, что она оторвалась от шеи.

– Я хочу знать правду, – требует он, бросая на моего отца взгляд, который говорит, что игра окончена, и мне нет смысла пытаться придерживаться своего заявления о невиновности. Даже если бы я была чиста, они бы мне не поверили.

Новая волна гнева омывает лицо отца, когда он наклоняется ко мне:

– С кем у тебя был секс?

Несмотря на то, что, похоже, новая элита нарушила нашу сделку и скормила меня акулам, раскрытие имени Кэма приведет отца в еще большую ярость, и это все, что меня сейчас волнует. Если он думает, что унижение и избиение дадут ему ответы, то сильно ошибается.

– Не скажу, – шиплю я, зарабатывая еще одну пощечину.

– Я хочу знать имя.

Положив ладони по обе стороны от меня, на подлокотники стула, он наклоняется, приближая свое угрожающее лицо к моему.

– Пошел. Ты.

Мой голос звучит отстраненно, когда слова слетают с губ.

Голова откидывается назад, когда он дважды бьет меня по лицу. Щупальца боли исходят от носа, стреляя злыми осколками по всему лицу.

– Скольких мужчин ты впустила в свою предательскую пиз*у?

Я ухмыляюсь, слизывая струйку крови, стекающую на губу из распухшего носа.

Он бьет меня в живот, и я задыхаюсь, хватая ртом воздух, когда режущая боль рикошетом проходит сквозь верхнюю часть туловища.

– Когда это случилось? – он продолжает орать на меня и избивать.

– Я никогда тебе ничего не скажу, – произношу я, тяжело дыша, все еще пытаясь выровнять сбившееся дыхание, на этот раз заработав удар по ребрам. Мучительная боль сотрясает грудную клетку, и я вскрикиваю.

Схватив меня за подбородок, он рычит:

– Кто это был?

Глаза на выкате, ноздри раздуваются, а страшное, мрачное выражение на лице обещает мир боли.

У меня болит все тело, но вместе с болью появляется определенное чувство облегчения. Теперь все на моих условиях. Если он хочет, то может избивать до тех пор, пока я не перестану дышать. Но я никогда не раскрою подробности.

– Кто это был? – он снова бьет меня по лицу. – Отвечай мне, тупая шлю*а!

Плюнув ему в лицо, я полностью вывела его из себя. Когда он садится верхом на стул, на меня обрушивается дождь ударов.

На заднем плане от стен отражаются голоса, но я не могу разобрать, кто это или что говорят.

Мы падаем на пол, стул подо мной разлетается на куски, весь вес отцовского тяжелого тела давит на меня. Большие руки смыкаются на моем и без того израненном горле, и последнее, что я слышу, прежде чем отключиться, это как Дрю умоляет отца остановиться.

Глава 26

Каждая косточка в теле болит, когда я, наконец, прихожу в себя, открывая глаза погруженная в темноту своей спальни.

Дрю спит в кресле рядом с кроватью, одежда помята, а хмурое выражение портит красивое лицо даже во сне. Я вытягиваю одну руку из-под одеяла, скользя пальцами по крышке прикроватной тумбочки в поисках мобильного, и всхлипываю, когда пульсирующая боль распространяется от спины через плечо вверх по руке.

Дрю резко просыпается, его взгляд дикий и настороженный.

– Ты проснулась, – бормочет он все еще сонным голосом. – Как ты себя чувствуешь?

– А как ты думаешь? – с шипением отвечаю я, и очередная волна боли бьет с новой силой, когда события прошлой ночи всплывают в памяти.

Раскаяние омывает его лицо.

– Эбби, – шепчет он, сдерживая слезы. – Мне так жаль.

Продолжаю искать мобильный, и он осторожно вкладывает его мне в руку. Прижимаю телефон к груди и пытаюсь приподняться на кровати, но боль во всем теле мучительна, и я вскрикиваю. Дрю придвигается ближе, и я съеживаюсь, не желая, чтобы он находился рядом со мной. Печаль застилает его влажные глаза.

– Я не причиню тебе вреда, – пропитанным болью шепотом произносит он. – Позволь мне помочь.

– Помощь мне была нужна прошлой ночью, но ты ничего не сделал.

Я шмыгаю носом, игнорируя боль, пытаясь сесть ровно.

Он опускает голову от стыда.

– Я подвел тебя, и, пока жив, никогда не прощу себя за это.

– Я бы никогда не позволила ему сделать это с тобой, – всхлипываю я, снова морщась, когда очередная волна боли проходит через все мое тело.

Дрю высыпает две таблетки из коробки на столе, протягивая их мне со стаканом воды.

– Я попросил доктора вернуться. Он перевязал ушибленные ребра и прописал эти сильные обезболивающие. Он говорит, что у тебя, скорее всего, сотрясение мозга и тебе нужен постельный режим.

– Как ты мог позволить ему прикасаться ко мне снова, пока я была без сознания?! – зло шиплю я, чувствуя себя так, словно на меня снова напали.

Лицо Дрю вытягивается.

– Все твое тело избито и изрезано, ты потеряла сознание. Я был чертовски напуган и должен был что-то сделать! – он проводит рукой по пятичасовой щетине на подбородке. – Мне больше некому было позвонить, и я был в панике. Я оставался в комнате все время, пока он был здесь.

– Боже, от этого я чувствую себя гораздо лучше. – Я не отвожу от него пристального обиженного взгляда. – Ты так же все время находился в кабинете отца, и это не помешало ему подвергнуть меня насилию!

Он опускается на колени, слезы катятся по его лицу.

– Мы не знали, Эбби! Они оторвали нас от тренировок и сказали, что мы должны вернуться пораньше, но никто из нас не знал, почему. Мы были совершенно ошеломлены, когда это произошло. Я был в шоке. Не знал, как это остановить.

– Ты едва ли даже пытался, – с шипением отвечаю я, почти болезненно сжимая сотовый. – Ты позволил Тренту сделать это со мной, – рыдания вырываются, а слезы струятся по моему лицу. – Ты позволил отцу унизить меня. Ты даже не пришел сюда, когда доктор осматривал меня в первый раз, а этот засранец Луис сидел в первом ряду и лицезрел мое унижение.

– Он что? – рычит Дрю, и я, прищурившись, смотрю на него.

– Прибереги свое негодование и злость для кого-то другого, Дрю. Ты чертовски опоздал! – шмыгая носом, я бросаю взгляд на сотовый, проверяя время. – Ты можешь позвонить Джейн и попросить ее приехать сюда?

– Что ты делаешь? – спрашивает он, когда я откидываю одеяло, осторожно спуская ноги с кровати. Нет ни одной части тела, которая не испытывала бы некоторого уровня боли.

– А на что это похоже? Собираюсь в школу.

– Ты не пойдешь в школу. – строго произносит он, но во взгляде читается какая-то неуверенность. Я бы засмеялась. Если бы у меня все так не болело. – Тебе нужно отдохнуть.

Мой свирепый взгляд опаляет его. Если бы взглядом можно было убить, он бы уже был мертв.

– Я не останусь здесь одна с отцом. Я иду в школу.

– Я останусь с тобой дома, – предлагает он.

– Что заставляет тебя думать, что я хочу остаться здесь с тобой? Ты не лучше него.

Он морщится от сказанных мной слов, но я не чувствую ни капли раскаяния.

Он стоял в стороне и ничего не делал.

Я никогда его не прощу.

Никогда.

– Тогда я попрошу Джейн остаться с тобой. Пожалуйста, Эбби. У тебя сотрясение мозга. Это очень серьезно.

– То, что случилось со мной, было серьезно, но это просто проигнорируют, не так ли?

Он стискивает челюсти.

– Я не знаю, что произойдет. Вчера вечером отец отправился к Монтгомери, чтобы попытаться спасти ваш брак. Трент вылетел отсюда, готовый взорваться. – Он проводит рукой по волосам. – Все договоренности в подвешенном состоянии. Буквально висят на волоске.

– Если сделка будет расторгнута, и я буду освобождена от обязательства выйти замуж за этого придурка, то из этого, по крайней мере, выйдет что-то хорошее. – Я встаю, мгновенно охваченная шквалом боли, и хлопаю рукой по столу, чтобы устоять на ногах.

Дрю нежно заводит руку мне за спину, помогая успокоиться.

– Ты едва можешь даже ходить. Пожалуйста, Э, Пожалуйста, вернись в постель.

– Нет. – Стискиваю зубы, заставляя ноги двигаться. – Я буду в порядке, как только лекарство подействует, мне нужно пописать и принять душ.

Я заставляю Дрю покинуть ванную комнату после того, как он помогает мне войти и включает душ. Я смотрю на свое отражение в зеркале с растущим ужасом.

Нос сломан, губа порвана там, где я, должно быть, прикусила ее, и разноцветные синяки покрывают щеки и одну сторону челюсти. Стиснув зубы, чтобы сдержать боль, мне удается снять ночную рубашку, с недоверием глядя на мириады синяков, покрывающих все тело. Вокруг талии и грудной клетки обмотана толстая белая повязка, поврежденная кожа с синяками выглядит отвратительно. Небольшие порезы и ссадины покрывают руки и голени. Я предполагаю, что осколки стула, должно быть, врезались в кожу, пока я лежала на полу, а отец избивал меня до полусмерти.

Меня переполняет гнев, и я клянусь отомстить, медленно двигаясь в сторону душа. Каждый шаг боль проносится по всему телу, выбивая из меня дух.

Отец заплатит за это.

Как и Трент.

А Дрю для меня все равно что мертв после его бездействия.

Я тяжело дышу, ступая под теплую воду, и сдерживаю крики, когда вода жалит избитое тело.

Я впитываю боль.

Цепляюсь за нее.

Позволяю ей проникнуть глубоко в мою сущность.

Я хочу запомнить это чувство.

Боль.

Унижение.

Ярость и разочарование.

Я хочу, чтобы это подпитывало мою месть. Использовать это, чтобы уничтожить новую элиту, потому что это предательство заходит глубже, чем на кожу. Это глубоко в душе.

Они единственные, кто знал. Единственные, кто мог так поступить со мной.

Я просто не понимаю, почему. Или почему сейчас?

В этом мало смысла.

Нет, если только они не придумали способ проникнуть в сейф отца без меня.

Но, может быть, с самого начала дело было не в этом.

Может быть, все, что они говорили и делали, было уловкой.

Есть только один верный способ выяснить это. Мне нужно добраться до школы и встретиться с ними лицом к лицу.

***

– Я знаю, что ты злишься на Дрю. И я тоже, – говорит Джейн, помогая мне выйти из дома и сесть в машину. – Но я не могу не согласиться с ним, что это безумие. Ты в агонии, Эбби. Тебе нужно оставаться в постели.

– Перестань бороться со мной и просто помоги сделать это, – огрызаюсь я с нулевым терпением.

Ее покрасневшие глаза снова наполняются слезами. Когда она пришла, чтобы помочь мне одеться, то разрыдалась от одного моего вида. Дрю рассказал ей, что случилось, и она в ярости на него за то, что тот не защитил меня. Я ожидала гнева, когда она узнает о моем статусе не девственницы, но Джейн ничего не сказала. Пока что. Похоже, что она дала мне отсрочку из-за нынешнего хрупкого состояния, и я знаю, что в какой-то момент она захочет поговорить об этом.

– Я бы хотела побыть наедине с подругой, пожалуйста, Джереми, – прошу я, как только мы садимся, не в силах выносить самодовольное, злобное лицо Луиса по дороге в школу.

Я все еще ничего не слышала об Оскаре, и беспокоюсь, что отец что-то с ним сделал. По крайней мере, сегодня утром я была избавлена от тяжелого испытания – встречи с донором спермы. По словам Дрю, он так и не вернулся прошлой ночью, так что, очевидно, остался на ночь у Монтгомери.

Мы с Джейн казалось целую вечность сидим в тишине. Я тупо смотрю в окно, едва замечая мелькающие особняки и поля, поглощенная планами мести.

На лице тонны косметики, которая немного скрывает увечья – я мало что смогла сделать с распухшим носом, – и я застегнула рубашку до шеи, чтобы следы от пальцев Трента не были видны. А носки до колен, прикрывают царапины на ногах.

Снаружи я выгляжу почти идеально.

Внутри я разбита на миллион зазубренных осколков.

– Эбби, – шепчет Джейн, когда мы практически подъезжаем к школе.

– Да. – Я поворачиваюсь к ней лицом.

– Мне так жаль, что это случилось с тобой. – Слезы катятся по ее щекам. – Я всегда знала, что твой отец был монстром, но не могу поверить, что он на самом деле сделал это. – Она сжимает мои руки в своих. – Родители должны лелеять и защищать детей. Не причинять боль и не насиловать.

Она снова открыто рыдает, и я вытираю ее слезы подушечками больших пальцев.

– Я уже давно перестала в это верить, и всегда знала, на что он был способен. Мне повезло, что я все еще жива.

Но я не знаю, надолго ли.

– Не говори так! – кричит она.

– Это правда, Джейн. Если он расторгнет сделку с Кристианом Монтгомери, он вполне может убить меня. Ему нужен набор навыков компании Монтгомери, чтобы запустить автомобильную программу «Мэннинг Мотор» с автоматическим приводом. Исследовательская группа Кристиана – ведущие эксперты в области робототехники, и на сегодняшний день они оба вложили значительные средства в этот проект.

– Вот почему Кристиан не откажется, – говорит Джейн, пытаясь успокоить меня.

– Разница в том, что Кристиан владеет интеллектуальной собственностью, – говорю я, передавая то, что Дрю ранее сказал мне по секрету. – Это становится общим только после того, как я выйду замуж за Трента. Если брак не состоится, Кристиану не составит труда найти нового производителя автомобилей для партнерства. Мой отец явно рискует из-за этого проекта, не говоря уже о доле рынка, когда появятся новости. Если Кристиан станет партнером конкурирующего бренда, «Мэннинг Мотор» больше не будет владеть титулом крупнейшего и самого успешного производителя автомобилей в мире, и за это отец убьет меня голыми руками.

– Бля*ь.

– Да. Можно так сказать.

– Мы приехали, мисс Эбигейл, – говорит Джереми через звуковую систему.

Через минуту дверь распахивается, и Джереми помогает мне выйти из машины. К счастью, обезболивающие таблетки подействовали, и, хотя у меня все еще болит все тело, я могу, по крайней мере, не спеша передвигать одну ногу перед другой.

Дрю и Чарли ждут нас у подножия лестницы. Толпы учеников окружают их, приветствуя, как давно потерянных воинов, возвращающихся с битвы.

Теперь все это кажется таким глупым.

Все правила и битва за восстановление контроля.

Мой взгляд на мир снова накренился вокруг своей оси, и я изо всех сил пытаюсь найти новое равновесие.

Дрю подходит ко мне, намеренно игнорируя злобный взгляд, который его девушка посылает в его сторону.

Я уверена, что это было не то возвращение домой, которое они планировали.

Он пытается обнять меня за плечи, но я останавливаю его злобным взглядом.

– Время защищать меня было прошлой ночью. Ты опоздал.

– Эбби, пожалуйста.

Несчастное выражение его лица никак не влияет на мою решимость, потому что новая «я» тверже сердцем.

– Просто оставь меня в покое, Дрю. Что касается меня, то у меня нет брата.

Я иду вперед, оставляя его позади с Джейн. Позади меня раздаются глухие шаги, и пряный одеколон Чарли кружится в воздухе. Я делаю вид что не признала его, но он заставляет меня взять его за руку, когда мы выходим в коридор, он обегает меня и останавливается прямо у меня на пути.

– Можем поговорить?

– Мне нечего тебе сказать. – По правде говоря, я не виню Чарли так же сильно, как Дрю. Он мне не брат. Хотя я считаю его близким другом, и как мой друг, он должен был что-то предпринять. Его отец пытался вмешаться, но они все позволили этому случиться, и мне так надоело, что все боятся противостоять моему отцу. Я ценю, что он не смотрел на то, что со мной делали. То, что он помог сдержать Трента и помог Дрю оттащить отца от меня в конце, но это не меняет факта, что он не остановил это.

И другая правда в том, что трудно смотреть ему в лицо, зная, что он знает, что произошло прошлой ночью в той комнате.

Мне стыдно и неловко.

– Это справедливо, и я это заслужил. Мы все этого заслуживаем. – Слезы застилают его глаза. – Он не имел права так поступать с тобой. И Монтгомери такие же плохие, как твой отец. – У меня в горле образуется комок, когда он поднимает руку, осторожно обхватывая мое лицо. – Ты слишком красива, слишком хороша от природы, и слишком сильна, и храбра, чтобы позволить им уничтожить тебя. Мы с папой хотели вмешаться, Эбби, но не смогли. – Его глаза молят о понимании, которым я не обладаю. – И мы остались только на тот случай, если он зайдет слишком далеко. Тогда бы мы вмешались, будь прокляты последствия.

– Какие последствия?

– Ты многого не знаешь, Эбби. Вещи, которые я хотел бы тебе рассказать, но это опасно для всех нас. Просто знай, мне плохо из-за того, что я подвел тебя прошлой ночью. Это было непростительно, но клянусь здесь и сейчас, что никогда больше не подведу тебя. – На его лице появляется решительное выражение. – И начну с того, чтобы заставить их заплатить за содеянное.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что покончил со всеми этими дерьмовыми элитными правилами и предписаниями. Я никогда не соглашался со всей этой затеей с браком по договоренности, и чертовски уверен, что не согласен с черствым стилем воспитания твоего отца. Он не может так поступить с тобой и выйти сухим из воды. Мы, бля*ь, заставим его заплатить. Я еще не знаю как, но это произойдет.

Впервые за несколько часов на моих губах играет легкая улыбка.

Это то, что мне нужно было услышать от Дрю.

Знать, что он наконец-то встал на мою сторону.

Но все, что предложил мой брат – это слабые оправдания и бессмысленные извинения.

– Я могу на тебя рассчитывать? – спрашиваю его серьезным тоном и прожигая взглядом.

– Полностью. – Он медленно заключает меня в нежные объятия. – Я здесь ради тебя, Эбби. Ты больше не одна.

Глава 27

Поддержка Чарли укрепила мою уверенность в своих силах, а он даже не подозревал, как сильно я нуждалась в его поддержке. Я едва ли обращала внимание на занятия, по кругу гоняя мысли в голове.

Я все еще не могу понять на чьей стороне новая элита. Джексон как обычно флиртовал на уроке математики, и казалось, что он действительно понятия не имеет о произошедшем. Он не бросал на меня настороженные взгляды и не проверял больше, чем обычно, да и стал бы он это делать, если бы знал, какую они сбросили бомбу? Я уже попросила Ксавьера написать им, что отец вернулся домой раньше, прежде чем все пошло наперекосяк. Так что, если это они отправили письмо, то знали бы, почему он вернулся раньше, разве они не проверили бы на наличие признаков конфронтации?

Если только Кэм не сделал это в одиночку.

Он ненавидит меня достаточно сильно, чтобы сделать это.

Но я возвращаюсь к тому же вопросу: почему?

И вот тогда мне в голову приходит еще одна неприятная мысль.

Что, если это были не они?

Ксавьер тоже знал обо всем. Теоретически он мог отправить письмо, хотя я не хочу в это верить. Но мой разум в полном раздрае, и я не знаю чему верить или кому могу доверять.

И тогда есть третья возможность. Что это кто-то, кого я не знаю. Я видела, как легко раскрывать секреты и вторгаться в частную жизнь людей в Интернете.

Мог ли кто-то из врагов отца раскрыть мою тайну? Кто-то наблюдал за нами? Подслушал наш разговор? Или я слишком много думаю об этом, и истина заключается в том, что новая элита выставила меня полной дурой?

Я потираю пульсирующие виски, призывая разум успокоиться, по крайней мере, до тех пор, пока не наступит время обеда, и я не оценю их реакцию.

Я знаю, как хочу это разыграть.

Дрю и Трент будут недовольны.

Отец, если узнает, снова врежет мне.

Но мне надоело играть в их дурацкие игры.

Отец надавил на меня, и теперь он узнает, как я даю отпор. Мне больше нечего терять.

Туалет пуст, когда я захожу внутрь через несколько минут после того, как прозвенел звонок на обед. Я запираю дверь, достаю из сумки салфетки для макияжа и стираю все следы толстого слоя тонального крема, маскирующего раны. Расстегиваю несколько верхних пуговиц на рубашке, засовываю галстук в сумку и завязываю длинные волосы в гладкий конский хвост, чтобы синяки были полностью видны.

Я выгляжу так, словно проиграла бой с полуприцепом.

Но в том-то и дело.

Сделав ободряющий вдох, я бросаю последний взгляд в зеркало, молча поддерживая себя, и выхожу из ванной, направляясь в кафетерий.

Коридоры пусты. Единственный звук – постукивание моих ботинок. Шум доносится из оживленного кафетерия в коридор, когда я стою, вцепившись в ручку двери, кровь стучит в ушах, а бабочки порхают у меня в груди.

У меня пересыхает во рту, когда я открываю двери и вхожу в переполненную комнату.

Сначала никто ничего не замечает.

Я направляюсь к столу новой элиты с высоко поднятой головой. Раздается несколько потрясенных вздохов, когда люди постепенно обращают на меня внимание. Вокруг меня вспыхивают короткие вспышки, когда люди фотографируют на мобильные. И в комнате воцаряется мертвая тишина, когда я резко останавливаюсь у стола новой элиты, с громким стуком роняя сумку с книгами на стул.

Парни перестают разговаривать и есть, глядя на меня снизу вверх. Сойер несколько раз моргает, на его лице появляется выражение ужаса. Кривая усмешка Джексона мгновенно сползает с его лица, и он поворачивается в сторону элиты. Кэма сжимает руки в крепкие кулаки на столе, когда скользит взглядом по моей покрытой синяками коже. Огонь горит в его глазах, и он держится неподвижно, на лице страшная маска сдерживаемой агрессии.

– Что, черт возьми, произошло? – спрашивает Кэм.

– Ты скажи мне.

Я изучаю их лица в поисках подсказок, но вижу только неподдельный шок и гнев.

– Не понимаю, – сдавленно произносит Сойер хмуря брови. – Почему мы должны об этом знать?

У меня нет времени, чтобы тратить его на всякую чушь. Положив ладони на стол, я наклоняюсь.

– Ты отправил отцу Трента письмо, в котором сообщил ему, что я больше не девственница?

Потрясенные глаза Сойера встречаются с моими.

– Нет! Черт возьми, нет. – Он понижает голос. – Зачем нам это делать, когда мы работаем вместе?

– Твой отец сделал это с тобой? – спрашивает Кэм низким, угрожающим тоном.

– Мой отец и Трент, – говорю я громче, не заботясь о том, кто слышит.

– Гребаные ублюдки, – отзывается Джексон отрывистым голосом.

Тень маячит по обе стороны от меня, и я, морщусь от боли в спине, выпрямляюсь.

– Эбби, что ты делаешь? – задает вопрос Дрю, беря меня за руку.

– Узнаю у врага, не их ли это рук дело, – утверждаю я, кивком приветствуя Чарли.

Я намеренно сделала это публично по нескольким причинам, и это одна из них.

– И это так? – спрашивает Дрю, хмурясь, когда я убираю его руку.

Краем глаза замечаю, что Трент сердито смотрит в нашем направлении. У него впервые на коленях сидит миниатюрная блондинка. Не то чтобы меня это волновало.

Я покончила с Трентом.

Если мой отец уладит дела с его отцом, я решила, что просто возьму свои деньги и поддельное удостоверение личности и исчезну. Я буду беспокоиться о своей защите не раньше, чем когда он придет за мной.

– Нет. – Сойер резко встает со своего места. – Мы не имеем к этому никакого отношения.

Кэм буквально перепрыгивает через стол, с грохотом опрокидывая тарелки на землю. Он хватает Дрю за шею и диким взглядом смотрит на моего брата.

– Ты позволил им сделать это с ней?

– Ты не понимаешь. – Пытается он оправдаться. – Я не мог остановить это.

Кэм отталкивает его, и Дрю падает задницей на пол.

– Ты прав. Я не понимаю. – Кэм бросает ядовитый взгляд через плечо на Трента. – Потому что, если бы он сделал это с моей сестрой, то был бы сейчас под шестью футами земли.

Дрю поднимается на ноги, странно глядя на Кэма. Затем его взгляд сужается, ноздри раздуваются, и он замахивается кулаком на Кэма и рыча, бьет того по лицу.

– Это за то, что ты шпионил за моей невестой.

Кэм отклоняет, хватая Дрю за запястье и удерживая его.

– Ты не имеешь права на это. Не после того, как подвел Эбби. – Он оглядывается через плечо на Трента. – И ты все еще общаешься с этим придурком.

– Трент заплатит за причиненную Эбби боль, – говорит Чарли. – Обещаю.

– Ты был там? – спрашивает Сойер, выглядя слегка смущенным.

Чарли коротко кивает.

– Как, черт возьми, это произошло, – рычит Кэм, выплескивая весь свой гнев в сторону Чарли, и теперь я в замешательстве.

– Вот дер*мо, – восклицает Дрю, оглядываясь назад.

Я оборачиваюсь и вижу, как Трент неторопливо идет к нам, таща за собой маленькую блондинку и изображая фальшивую браваду, чтобы скрыть ярость, бурлящую под поверхностью. Как будто у него есть на это какое-то право.

Я та, кого унизили и изнасиловали.

Он не может выплеснуть свой гнев мне в лицо.

Дрю и Чарли стоят по обе стороны от меня, когда Джексон обходит стол, чтобы встать рядом с Кэмом и Сойером, сразу за мной.

Взгляд Трента медленно перемещается между нами.

– Бэррон, Мэннинг, – говорит он, кивая в знак приветствия парням. – Шлю*а, – кипит он, впиваясь в меня убийственным взглядом.

– Маленький член, – отвечаю я, радуясь, что наконец-то играю в эту игру.

Требуется много самообладания, чтобы не броситься на него и не вцепиться когтями в лицо. Смотреть на Трента всегда было трудно, но сейчас меня тошнит только от одного его вида. Особенно, когда я вспоминаю, как он без колебаний подчинился приказам моего отца.

Он отрывисто смеется:

– Забавно. Я думаю, что большинство цыпочек в этой комнате могут подтвердить обратное.

Девчонка рядом с ним хихикает, и я закатываю глаза.

– И у тебя хватает наглости называть шлю*ой меня.

– Если бы ты не была такой фригидной сукой, мне бы не пришлось искать кого-то другого, – усмехается он, и игрушка у него под мышкой снова хихикает.

– Погоди, я думала, что я шлю*а. Теперь еще и фригидна? – выгибаю бровь. – Ты уж реши, а то я совсем запуталась.

Его ноздри раздуваются, и я подхожу на шаг ближе.

– Я помогу тебе, – произношу, стараясь, чтобы голос был достаточно громким, и все кто рядом услышали. – У меня есть стандарты, поэтому хочу, чтобы твой член, зараженный венерическими заболеваниями, не приближался ко мне. Черт, я даже смотреть на тебя не могу, – прищуриваюсь и пристально смотрю на него. – И теперь я могу добавить «сексуальный преступник» к списку слов, которые я использую, чтобы описать тебя… Я не забуду включить это в свой полицейский отчет.

Трент смеется, и я поднимаю руку, готовая дать ему пощечину, но Чарли обхватывает пальцами мое запястье и оттягивает назад.

– Он того не стоит.

– Чарли, ты забыл за какую команду ты играешь или думаешь, что у тебя наконец-то появился шанс залезть к ней в трусики? – Трент выплевывает все это Чарли в лицо. – Поверь мне, с ней слишком много мороки. – В его глазах появляется озорной блеск. – И после того, как прошлой ночью запустил пальцы в ее влагалище, я могу подтвердить, что в ее киске нет ничего особенного. Она была такой тугой, что я задаюсь вопросом, может она действительно повредила свою девственную плеву, катаясь на велосипеде или что-то в этом роде.

Блондинка снова хихикает, и у меня официально заканчивается терпение.

– Чед! – кричу я, жестом указывая ему перед собой. Он рядом со мной за наносекунду. – Пожалуйста, вынеси мусор.

– С удовольствием, Эбигейл, – он поворачивается к блондинке. – Не усложняй это больше, чем должно быть.

Она смеется, прижимаясь к Тренту, но он слишком увлечен разговором, чтобы тратить время на отвлечения. Он отталкивает ее, даже не взглянув. Ее плаксивый голос сверлит мой больной череп, когда Чед уводит ее прочь.

– Как я уже говорил, – прежде чем кто-то еще успевает вставить слово. – Я предполагаю, что она все еще девственница. Не то, чтобы кто-то поверил в это сейчас. – Он посылает самодовольную ухмылку в мою сторону. – Хреново быть тобой.

Я мило улыбаюсь ему.

– Хреново быть тобой. Не хотелось бы рушить твой напыщенный мирок, но я повредила свою девственную плеву не катаясь на велосипеде, а сделала это традиционным способом, – облизнув нижнюю губу, усмехнулась я. – У меня был секс с парнем, который сотрясал мой мир всю ночь напролет, и это было в миллион раз лучше, чем могло бы быть с тобой. – Я бросаю на него насмешливый взгляд. – Я выбрала парня, который знал, как позаботиться о моих потребностях, – и недолго думая толкаю его в грудь. – А не такой эгоистичный гребаный придурок, как ты, который дрочит и убегает, не обращая внимания на потребности своей возлюбленной.