Текст книги "Жестокие намерения (ЛП)"

Автор книги: Шивон Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Шивон Дэвис
Жестокие намерения
Серия: Элита Райдвилла № 1

Переводчик: Ирина Александровна

Редактор: Proua I

За обложку благодарим Александру Мандруеву

Пролог

Волны разбиваются о пустой берег, призывая невидимыми руками, и ноги несут меня к ледяной воде, словно кто-то тянет за веревочку. Внутри все оцепенело. Опустошенная. И я просто хочу положить конец этой шараде: моей так называемой жизни.

Я не помню ни одного раза за свои семнадцать лет, когда у меня была свобода воли: где бы каждый аспект жизни не контролировался и не был спланирован.

И с меня хватит.

Покончено с маской, когда у меня нет другого выбора, кроме как надеть ее.

Покончено с элитным дерьмом, в котором я вынуждена участвовать.

Покончено с этим монстром, который называет себя моим отцом.

Я хочу выбраться, и бурное море предлагает мне спасение. Я едва чувствую смертельно холодную воду, когда она кружится вокруг лодыжек, как соблазнительная ласка разрушительного любовника. Шелковый халат почти не защищает от пронизывающего ветра, треплющего длинные темные волосы вокруг лица, и мурашки бегут по обнаженной коже.

Я иду дальше в воду, несмотря на дрожь в теле, когда дикие волны бьют меня по икрам. Жуткий голос эхом отдается в голове, призывая остановиться.

Умоляя вернуться.

Умоляя не сдаваться.

Предполагаю, что мой мир вот-вот изменится. Но игнорирую этот насмешливый голос и поднимаю голову, рассматривая полумесяц в темном ночном небе, который отбрасывает странные тени на землю внизу. Я насторожилась от всплеска позади меня, а сердцебиение ускорилось из-за адреналина, текущего по венам, но не оборачиваюсь.

– Привет. Ты в порядке? – спрашивает глубокий мужской голос совсем рядом.

Я стою по колено в ледяной воде посреди ночи в крохотной одежде. Неужели, блядь, похоже, что я в порядке? Мое язвительное альтер-эго мысленно отвечает на вопрос, но я не произношу ни слова. Я не могу собраться с силами, чтобы заговорить или заботиться о том, что незнакомец думает обо мне.

Я просто хочу, чтобы он ушел и оставил меня в покое. По крайней мере, хотя бы последнее.

Но не тут-то было.

Он пробирается сквозь воду, темная фигура касается руки, когда незнакомец обходит меня, располагаясь прямо в поле зрения, так что кроме как смотреть на него выбора нет.

Вспышка тепла проникает в грудь, когда я смотрю в страстные карие глаза, такие глубокие, что кажутся черными. Сияние луны отбрасывает тень на его фигуру, подчеркивая мужскую красоту во всей красе. На нем низко висящие хлопчатобумажные шорты и больше ничего. Обнаженная грудь – впечатляющее произведение искусства, которое говорит о невероятной самоотдаче в тренажерном зале, а рельефный пресс кажется нарисованным. Но мое внимание привлекают татуировки на груди и предплечьях. Никто из парней в средней школе Райдвилл не посмел бы испачкать свою кожу чернилами. Это не соответствовало бы репутации, которую они так тщательно культивировали или планам несносных родителей на их будущее. Элите и в голову не пришло бы опуститься до чего-то столь провинциального.

Этот парень – загадка, и во мне загораются первые искры любопытства.

Я скольжу взглядом по восхитительному торсу, снова фокусируясь на лице. Он внимательно наблюдает за мной, поглощая пристальный взгляд, словно хочет погрузиться глубоко внутрь меня и понять. Мои пальцы зудят от желания пробежаться по тонкому слою щетины, украшающей его подбородок и линию скул, а также испортить укладку длинных сверху и подстриженных коротко с боков волос. Страстное желание исследовать точеные скулы и попробовать на вкус полные губы возникает из ниоткуда, напоминая мне, что я все еще очень жива.

Я не могла припомнить, такой сильной физической реакции на парня с первого взгляда. Дома никто так на меня не влиял, за исключением Трента, но от его взгляда у меня мурашки бегут по коже, а это полная противоположность нынешним чувствам.

Один взгляд этого незнакомца нагревает кровь и пробуждает желание глубоко в животе. Я склоняю голову набок, заинтригованная и возбужденная, и предыдущая самоубийственная миссия почти забыта.

Мы не разговариваем, просто смотрим друг на друга, и электрический ток заряжает небольшое пространство между нами. Мое тело выходит из полукоматозного состояния, и мне одновременно и жарко и холодно. Дрожь пробегает сквозь меня, и я обхватываю руками свое стройное тело, отчаянно пытаясь защититься от пронизывающего холодного воздуха, царапающего бледную кожу.

– Тебе нужно согреться, – протягивает руку незнакомец. – Пойдем со мной.

Я без колебаний беру его за руку, и мы идем по воде назад к берегу. Его мозолистая ладонь крепко касается моей кожи, посылая шквал огненных покалываний вверх и вниз по руке. Мы, молча, выходим из моря и идем по липкому песку к маленькой деревянной хижине неподалеку. Я не заметила ее раньше из-за особой сосредоточенности.

Тонкая струйка дыма выползает из узкой трубы, и я зачарованно наблюдаю за облачными спиралями, пока мы идем рука об руку к аккуратному деревянному строению. Вдалеке раскинувшийся особняк занимает лучшую территорию, недвижимость погружена в темноту в этот поздний час.

Он толкает дверь и отступает в сторону, позволяя мне войти первой. Порыв жара от ревущего открытого огня бьет мне в лицо, и тело расслабляется впервые за несколько дней. Хижина небольшая, но уютная и гостеприимная. В главной комнате находится компактная кухня с плитой, раковиной и длинной стойкой с тремя табуретками. Справа находится трехместный диван, расположенный перед журнальным столиком, и настенный телевизор над камином. Боковая комната предполагает спальню с собственной ванной комнатой. И это все пространство.

Моя спальня больше, чем вся эта хижина, но и вполовину не так привлекательна.

Яркий ковер, лежащий на лакированном деревянном полу, мягкий красочный набросок на диване и обилие ярких подушек создают комфортную, обжитую атмосферу. Старый книжный шкаф, втиснутый в угол между стеной и дверью, битком набит книгами, DVD-дисками и сувенирами, создающими домашнюю атмосферу. Единственный свет исходит от мерцающего пламени камина и старомодной лампы на кофейном столике.

Он закрывает дверь и подводит меня к огню. Я на автопилоте поднимаю ладони и наслаждаюсь обволакивающим холодную кожу теплом. Незнакомец обходит меня сзади, но я не оборачиваюсь. Я стою перед огнем, позволяя ему согреть замерзшие конечности и разрушить слой льда, окружающий мое сердце.

– Сядь, – командует он грубым голосом и накидывает одеяло мне на плечи.

Не говоря ни слова, я делаю как он говорит, подтягиваю колени к груди и смотрю на него. Он опускается передо мной, осторожно распрямляет мои ноги, кладет одну себе на колени и вытирает влажную кожу мягким голубым полотенцем. Мы смотрим друг на друга, пока он вытирает ступни и ноги, и возникшее ранее притяжение снова пульсирует между нами, создавая какую-то невидимую связь.

– Кажется, что я откуда-то тебя знаю, но не припомню, чтобы раньше видела, – в конце концов признаюсь я, обретая дар речи.

Он останавливается, положив руки мне на ноги и пронзает взглядом насыщенного шоколадного цвета.

– Знаю, – произносит он после нескольких секунд.

Когда он отбрасывает полотенце в сторону, я придвигаюсь ближе к нему, сажусь на колени, опираясь всем телом на лодыжки. Не отрывая от него взгляда, я протягиваю руку и касаюсь стриженой стороны головы, скольжу пальцами по бархатистым мягким волосам и обвожу край татуировки на черепе. На улице было слишком темно, чтобы заметить ее, но теперь я еще больше заинтригована этим неуловимым, горячим незнакомцем, который появился из ниоткуда, чтобы спасти меня. Татуировка в форме креста, и мне интересно, означает ли эта символика что-то личное. Все, что я знаю, это чертовски сексуально, и конечно же мое тело реагирует на него, выгибаясь ближе.

Он убирает руку со своей головы и прижимает легкий, как перышко, поцелуй к чувствительной коже на запястье, и это легкое прикосновение ощущается до кончиков пальцев ног. Его нежное прикосновение контрастирует с его резким взглядом. С рельефным прессом, выпуклыми бицепсами и, покрытой чернилами, загорелой кожей, он выглядит как типичный плохой мальчик, о котором предупреждают каждую девочку.

– Почему ты была там? – спрашивает он, не сводя с меня пристального взгляда.

Я могла бы солгать, но устала от этого.

Я устала говорить то, чего от меня ждут, и притворяться, кем я не являюсь.

– Не хотела больше чувствовать.

Наступает многозначительная пауза, пока он пристально смотрит на меня, без сомнения задаваясь вопросом, искренна ли я.

– Что бы ты сделала, если бы я тебя не заметил? – спрашивает он, все еще пытаясь разгадать меня.

Я пожимаю плечами.

– Скорее всего, продолжила идти. – Позволила бы морю забрать меня, как изначально и намеревалась, ускользнув от своего телохранителя Оскара и приехав сюда.

– Кто ты и как тебя зовут?

Я обхватываю ладонями его лицо, снова решаясь на правду.

– Я никто. Невидимка. Я существую только для того, чтобы подчиняться их командам.

Он слегка хмурит брови.

– Если у тебя неприятности. Если…

– Не надо. – Тут же прерываю его. – Я не хочу об этом говорить.

На несколько мгновений нас охватывает тишина.

– Чего ты хочешь? – спрашивает незнакомец соблазнительно низким голосом, и я не уверена, нарочно он это делает или нет.

– Хочу почувствовать что-то настоящее, – отвечаю я без колебаний. – Хочу освободиться от цепей, которые сковывают мое тело. Чувствовать, что контролирую ситуацию, даже если это всего лишь иллюзия.

Мой взгляд прикован к нему, и в воздухе снова потрескивает электричество. Своим взглядом он скользит вверх и вниз по моему телу, и, задерживаясь на груди, замечает твердые соски. Скользит глазами по моему рту, затем облизывает губы и впивается взглядом в меня, вызывая бабочки в груди, мое сердце бьется все быстрее и быстрее, а тело нагревается совершенно по-новому.

– Я могу помочь с этим.

На этот раз нет никаких сомнений в его намерениях, и мое сердце болит от желания. Я пристально смотрю на него, проецируя согласие и разрешение.

Медленно кивнув, он сажает меня к себе на колени и обнимает за талию.

– Ты уверена?

Я качаю головой.

– Пожалуйста, заставь меня почувствовать себя живой. Заставь почувствовать себя собой. Напомни мне, почему я должна жить.

Это безумие.

Я его не знаю.

Он меня не знает.

Но в этот момент у меня больше надежды, чем когда-либо за последние годы.

Медленно он приближает свое лицо и касается меня губами. Я закрываю глаза, и тело расслабляется от облегчения. Обвивая руками его шею, я наклоняю голову, когда он ласкает мой рот своими сочными губами. Его поцелуй нетороплив и полон поклонения. Его губы неторопливо и соблазнительно прижимаются к моим, и этот поцелуй не похож ни на один из тех, что я когда-либо испытывала раньше.

Поцелуи Трента обычно приправлены годами сдерживаемым гневом и агрессией. Его губы карают, и это заставляет чувствовать себя мертвой внутри. Нежные же поцелуи этого незнакомца распутывают узлы, которые обычно скручиваются у меня в животе, и пробиваются сквозь стены, запирающие мое сердце, позволяя теплу и удовольствию проникнуть в каждую частичку меня.

Я сливаю свои губы и тело с его, оседлав его бедра, и задыхаюсь, почувствовав твердую длину у самой мягкой части меня. Он мягко покачивает бедрами опытными, размеренными движениями, и вспышка желания пронзает меня, преодолевая логику, предупреждение и здравый смысл.

Я не должна делать это здесь с каким-то незнакомым парнем.

Это привело бы в ярость моего отца, моего брата-близнеца Дрю и моего жениха Трента, если бы они увидели меня, но эта мысль только подстегивает и укрепляет решимость.

Он встает, прижимая меня к себе, и я обхватываю его ногами за талию, пока он идет в спальню. Наши губы не размыкаются, когда он опускает меня на кровать, и мы постепенно сбрасываем нашу одежду.

Я впервые обнажена перед парнем. Трент неоднократно пытался раздеть меня, но мне нравится отказывать ему. Теперь же я раздвигаю ноги для красивого, сурового незнакомца, без намека на нервозность или уязвимость, и любуюсь великолепным телом, когда он достает презерватив из прикроватной тумбочки и раскатывает его по впечатляющей длине.

Мы не разговариваем, но слова излишни. Он устраивается между моих бедер, приближая горячий рот к киске, и я почти поднимаюсь с кровати, пока он пожирает меня языком и пальцами, быстро доводя до края. Ни один мужчина никогда не делал этого со мной раньше, и приятные ощущения, проходящие по телу, совершенно новы. Когда я прихожу в себя после лучшего оргазма в жизни, он забирается на меня, страстно целует, и ласкает маленькие груди. Огрубевшими пальцами щиплет соски, словно перебирает струны на гитаре, умело перекатывает их, пока они не становятся тугими вершинами, и вскоре я снова извиваюсь от желания.

Он встает у моего входа, останавливаясь, чтобы посмотреть на меня.

– Уверена, что хочешь этого? – спрашивает он, и еще один маленький кусочек откалывается от стен вокруг моего сердца.

Никто никогда не удосуживался спросить меня, что мне нужно или чего я хочу, и слезы наворачиваются на глаза от очевидной озабоченности в его глазах.

– Да. Я хочу сделать это с тобой.

Его взгляд прикован к мне, когда он медленно входит в меня и останавливается на полпути, проводя пальцами по щеке.

– Ты такая красивая. – Он подталкивает меня еще немного. – И такая тугая.

Он сжимает челюсть, и я могу сказать, что он проявляет осторожность. Затем он толкается еще немного, и я вздрагиваю от острой боли.

Он замирает с широко распахнутыми глазами и шок отражается на его лице.

– Ты девственница? – бормочет он.

Хитрая ухмылка скользит по моим губам.

– Я была.

– Черт. – Он наклоняется и целует меня так нежно, что мне хочется плакать. – Ты должна была сказать.

И ты бы передумал? Вряд ли.

Мысли о потере девственности с этим психом Трентом были одной из причин, по которой я сегодня вечером отправилась к морю. Я сдерживала его в течение многих лет, но с приближением свадьбы я знаю, что больше не смогу этого делать.

Отказать ему в этой победе только добавляет радости этому моменту.

Но это гораздо больше, чем желание превзойти Трента.

Я хочу отдать свое тело этому великолепному незнакомцу.

Насладиться единственной ночью, когда я могу взять что-то для себя до того, как вернуться в позолоченную клетку, в которой я живу.

– Это не имеет значения, – говорю я, подбадривающе приподнимая бедра. – Я хочу этого с тобой. Прямо здесь. Прямо сейчас. Уже давно ничто не имело такого большого смысла.

Он осматривает меня так долго, что я боюсь, что он передумает, но затем проникает в меня до конца, и я проглатываю крик боли. Он осыпает легкими поцелуями мою шею и ключицу, нежно разминает грудь, и медленно раскачивается взад и вперед.

– Я буду двигаться медленно, пока не перестанет болеть, – шепчет он прямо в мою разгоряченную кожу. – И, если ты хочешь, чтобы я остановился, я сделаю это.

– Я не хочу, чтобы ты останавливался, – говорю я, проводя пальцами по длинным темным прядям волос, которые теперь падают на сильный лоб. – Продолжай двигаться.

Затем он занимается со мной любовью, только ускоряя темп, когда я подтверждаю, что больше не больно. Но он и не был грубым, полностью внимательный к моим потребностям, и доводит меня до второго оргазма, достигнув собственной кульминации.

Несколько часов спустя я растянулась на его теплом теле, слушая успокаивающее биение сердца и наблюдая, как его грудь вздымается и опускается во сне, желая остаться здесь, в этой маленькой хижине с этим прекрасным незнакомцем, на вечность.

Но я знаю, что это всего лишь принятие желаемого за действительное. Фантазия, которую я не могу развеять. Приведение кого-либо в мою жизнь рискует их жизни, и это был бы плохой способ вознаградить этого человека, который подарил мне ночь, которой я буду дорожить все оставшееся время.

Хотя мне очень не хочется оставлять его в таком состоянии, это к лучшему.

Он не может узнать, кто я такая, или понимать последствия того, что мы только что сделали.

Неохотно я вылезаю из теплой постели и его жизни, чувствуя укол всепоглощающей печали, пока одеваюсь и готовлюсь оставить его позади. Во сне он выглядит умиротворенным, как татуированный ангел-хранитель, прибывающий в идеальный момент, чтобы помочь взглянуть на вещи в перспективе.

Если бы я довела дело до конца сегодня вечером, они бы победили, и я знаю, что моя покойная мать не хотела бы этого для меня.

Я сильнее этого.

Я могу быть пешкой в игре, в которую не хочу играть, но это не значит, что я не могу выиграть.

Мне нужно выработать стратегию.

Спланировать победу так, чтобы я могла избежать мучительного будущего, подстерегающего впереди.

Решимость разливается по венам, и я с обожанием улыбаюсь прекрасному мужчине, который дал мне гораздо больше, чем свое тело.

– Спасибо, – шепчу я, посылая ему воздушный поцелуй. Я бы хотела попробовать его губы на вкус в последний раз, но не хочу его будить. Будет лучше, если я уйду вот так.

Моя рука сжимает дверную ручку, когда я замечаю карандаш и блокнот на кофейном столике. Не останавливаясь, чтобы передумать, я отрываю полоску от конца чистой страницы и пишу короткую заметку.

Вероятно, ты даже не понимаешь этого, но сегодня вечером ты спас мне жизнь более чем одним способом. Ты напомнил мне, почему так важно выжить. Дал мне силы бороться за то, чего я хочу. И ты подарил мне драгоценное воспоминание, которое я буду хранить до последнего вздоха. Спасибо. Э.

Когда я закрываю дверь и направляюсь обратно к машине, возвращаясь к жизни, которую я презираю, я знаю, что буду переживать эту особенную ночь каждый день до конца жизни. Но я понятия не имела, что секс с этим незнакомцем приведет в движение определенные вещи. Вещи, которые нельзя было исправить. И я, конечно, понятия не имела, что возненавижу его и буду отчаянно ненавидеть за то, что отдала ему свою девственность.

Глава 1

– Убери от меня руки! – я отталкиваю Трента в широкие плечи на пару шагов назад.

– Дорогая, меня уже достала твоя фригидность, – последнее слово он произносит с явной насмешкой.

С эстетической точки зрения Трент великолепный парень: золотисто-светлые волосы, выразительные серо-голубые глаза, сильная мужественная челюсть, высокие скулы и впечатляющее тело, натренированное и сформированное во всех нужных местах. Но внешность не может компенсировать то, какой отвратительный он человек. Поверьте мне, я пыталась. Как только я поняла, что застряла с этим придурком, то сделала все возможное, чтобы выявить в нем лучшее. Но вы не можете извлечь то, чего не существует.

Трент не очень хороший парень.

Трент не порядочный парень.

Трент воплощает в себе все грехи общества, в котором мы живем и от чего я хочу убежать с криком.

Но я не контролирую свою жизнь, и нахожусь в этом ускоряющемся поезде, независимо от того, как сильно хочу спрыгнуть.

Он хватает меня за бедра и толкается очевидным возбуждением в живот. Я изо всех сил стараюсь подавить отвращение и соблазн нажать на его кнопки еще сильнее. Трент пьян, и я помню, что случилось в последний раз. Дрожь пробегает по позвоночнику при воспоминании о том, как он прижимал меня к кровати, сидя задницей на груди, и безжалостно трахал мой рот.

Как парень может выглядеть ангелом и в тоже время быть таким злым? Трент прижимается ко мне, лапает за грудь и пускает слюни на шею. На первый взгляд, его рот создан для поцелуев. Но как только он начинает говорить, то иллюзия разрушается ядом, извергающимся оттуда.

Трент – стереотипный богатый ребенок: избалованный, высокомерный и вкрадчивый. Ему все преподносили на серебряном блюде, и он просто плывет по жизни и думает, что его дерьмо не воняет. Почти все переступают через себя, чтобы дать ему все, что нужно. И особенно отряд женщин, которые борются за временное место в его постели, отчего его эго витает где-то на орбите. Вот почему Трент не может понять отсутствие интереса и презрение от меня, ведь мы помолвлены и планируем пойти к алтарю в следующем году.

– Остановись! – я толкаю его в грудь и, пытаясь удержать мерзкий рот как можно дальше от себя, угрожаю. – Мой отец дома, и стоит мне закричать он будет тут как тут.

Трент прищуривает глаза, и на лице появляется злобная усмешка.

– Ты забыла, что именно Дорогой папочка заключил нашу брачную сделку? Или о том, что он сделает все, чтобы она состоялась? – он делает шаг вперед, сокращая пространство между нами.

Я тыкаю пальцем в его твердую грудь.

– Но именно твой отец настаивал, чтобы я оставалась девственницей до нашей первой брачной ночи? – самодовольно ухмыляюсь я в ответ и вздергиваю подбородок. – Или он изменил правило, существовавшее несколько уже поколений, потому что ты не можешь держать свои цепкие руки при себе? Позвони одной из своих подружек по траху. Я уверена, что они будут более чем счастливы отсосать у тебя.

Трент ухмыляется, достает сотовый и подносит его к уху. Я складываю руки на груди, ожидая спектакля. Он действительно искренне думает, что мне не все равно? Срочная новость – плевать я хотела на все это дерьмо.

– Мне нужна твоя задница, – рявкает он в трубку, даже не пытаясь скрыть, что это не что иное, как секс по вызову. – Нет, Рошель. Я буквально имею в виду, что мне нужна твоя задница. Сегодня вечером я заполню все дыры, детка. Будь готова.

Мудак. Он знает, как я отношусь к этой суке. Стиснув зубы, я изо всех сил стараюсь сдержать свое раздражение. Я знаю, что Трент трахается со всеми подряд и много. Но, честно говоря, мне насрать. Я содрогаюсь при мысли о других вариантах, если бы у него не было подружек для траха. Брачное соглашение было составлено, когда мне было всего десять лет, и одним из условий Кристиана Монтгомери была моя девственность до первой брачной ночи. Но не смотря на это Трент изводил меня сексом в течение последних двух лет. Я скорее сдеру с себя кожу заживо, чем добровольно отдамся ему, поэтому и отбивалась от него все это время. Иногда я чувствую себя великодушной и отсасываю ему. Хотя чаще всего он просто берет то, что хочет.

Он эгоистичный ублюдок и не заботятся о моих потребностях, что обычно означает, что он трахает мой рот и заставляет глотать, в то время как он теребит мои сиськи, иногда заставляя их кровоточить. Если он пьян, то все гораздо хуже, так что у меня есть некоторое представление о том, что ждет Рошель, когда он приедет к ней домой. Но я не могу найти в себе сил для сочувствия. Рошель – мой самый заклятый враг в средней школе Райдвилл, и Трент знает, как сильно мы презираем друг друга, поэтому намеренно позвонил ей в моем присутствии.

Соблюдение приличий не подлежит обсуждению, если вы потомок одной из семей-основателей. Это то, что укоренилось в Тренте, Дрю, Чарли и во мне с тех пор, как мы были маленькими. И мой прекрасный отец пример для подражания: разъяренный мужчина-шлюха за закрытыми дверями и идеальный законопослушный гражданин на людях.

Все знают, что Трент трахается со мной, но при условии, что он будет осторожен, это разрешено. Дрю тоже помолвлен, но к своей невесте относится с уважением. А Чарли не опускается до того, чтобы спать со старшеклассницами. Однако если бы они захотели распутничать, их бы похлопали по спине.

Мы же с Джейн едва можем помочиться без того, чтобы кто-нибудь не дышал нам в затылок. Джейн Форд – моя лучшая подруга, единственная подруга, а также нареченная Дрю.

Мы с моим близнецом оба обречены на брак по договоренности, как только закончим школу спустя несколько недель после восемнадцатилетия, благодаря «деловым» сделкам нашего отца с другими элитными патриархами. Трент, тыкающий меня в это носом, не считается джентльменом. В основном, мне все равно. Но Рошель действует мне на нервы. Делает хитрые вылазки в нарушение кодекса. Бросает на меня непристойные взгляды, когда парни не смотрят, и по-детски разыгрывает. Например, запихивает разную хрень в шкафчик. Думает, что она важная персона, потому что Трент иногда ее трахает. Но иногда она все таки полезна. Как сейчас. Если Трент думает, что я передумаю, потому что он собирается трахнуть моего врага, то невероятно глуп.

– Выруби себя, жеребец, – говорю я, приятно улыбаясь ему. – И убедись, что ты одел резинку, прежде чем прикоснуться к кому-либо. Не хотела бы, чтобы ты подхватил венерическую болезнь.

Трент со смехом откидывает голову назад.

– Сильно ревнуешь?

Нет, определенно нет.

Он хватает меня за руку, притягивая к твердому телу.

– Я брошу эту сучку. Просто раздвинь эти красивые ножки красиво и широко, и позволь мне наполнить тебя.

Он покусывает мою нижнюю губу, проливая кровь.

– Я никогда добровольно не займусь с тобой сексом.

Я пытаюсь вырваться из объятий, но это бесполезно, потому что он слишком силен. Он мог бы легко одолеть меня, и это случалось слишком часто, чтобы сосчитать.

– Ты мне омерзителен. – Я пристально смотрю на него, наблюдая, как раздуваются его ноздри, когда он крепко сжимает мои плечи. – Тебе придется взять меня силой, если хочешь секса, потому что я никогда не облегчу тебе задачу.

Он впивается пальцами в мою плоть, причиняя боль, но я отказываюсь кричать или показать какие-либо признаки слабости.

– Ты так говоришь, как будто это меня остановит. – Он толкается мне в живот стояком, в то время как одной рукой скользит вниз и обхватывает ягодицу. Затем просовывает палец в щелку моей задницы через одежду, и я вздрагиваю. – Секс с ненавистью – это самое лучшее.

Его рот обрушивается на мой, но я сжимаю губы вместе, отказывая ему в доступе, отказываясь целовать его в ответ. Его поцелуй становится порочным, его рот наказывает, когда он кусает мои губы, проливая еще больше крови, но я не отступаю. Я привыкла к его игре. Когда он отстраняется, его взгляд полон ярости, он хватает меня за промежность, сильно сжимая, и боль пронзает мое лоно.

– Это мое. И ты будешь моей. Я разорву тебя на части, разорву на куски, пока сопротивление не станет бесполезным. – Он отталкивает меня с такой силой, что я теряю равновесие и падаю на пол.

Он вполне может выполнить эту угрозу, когда узнает, что я не осталась нетронутой, но я перейду этот мост, когда дойду до него.

Дрю врывается в мою спальню, толкая Трента в грудь, красивое лицо брата покраснело от ярости.

– Какого хрена, чувак? Сколько, бл*ть, раз я должен тебе повторять?! – кричит он и протягивает руку, помогая мне подняться на ноги. Мой близнец прижимает меня к себе в защитной позе, хмуро глядя на кровь, покрывающую мои губы. – Трент, завязывай или между нами все кончено. На этот раз я, бл*ть, серьезно говорю.

Трент бросает веселую усмешку в сторону Дрю.

– Ты так говоришь, как будто у тебя есть какой-то выбор в этом вопросе. Мы в этом на всю жизнь. Ты застрял со мной, нравится это тебе и твоей сучке-сестре или нет.

– Ты не можешь так разговаривать с Эбби. И я не позволю тебе этого.

Трент подходит к Дрю.

– Она моя, и могу делать с ней все, что захочу. Убирайся нах*й. Я не указываю тебе, что делать с Джейн.

– Потому что я отношусь к Джейн с уважением, – парирует Дрю, проводя рукой по своим темно-каштановым волосам.

Трент фыркает.

– Гребаный подкаблучник. То что ты хочешь привязать себя к одной и той же киске на всю жизнь, выше моего понимания. – Трент хлопает его по спине, качая головой. – Ты должен убить как можно больше цыплят, перед тем как остепенишься.

– Ух. – Я встаю перед воюющими мальчиками. – Ты отвратителен. Они любят друг друга, вот почему.

Для него это чуждая концепция, но я ненавижу, как Трент высокомерно себя ведет с моим братом. Как будто он заслуживает какой-то медали за то, что игрок.

– Иди, Трент. – Я толкаю его к двери. – Иди к своей шлюшке и трахни ее. Посмотрим, будет ли мне не все равно.

– Ты собираешься к Рошель? – спросил Дрю, приподнимая бровь.

– Твоя сестра, как обычно, не раздвигает ноги, а я весь горю. – Он подмигивает мне. – К счастью для Рошель.

– У нас было соглашение, – протестует Дрю, и я впервые слышу об этом. – И ты уже нарушаешь его.

– Ты решил, что я должен отпустить Рошель. В любом случае я не высказывал своего мнения. – Он неторопливо направляется к двери, и слой напряжения спадает с моих плеч. – Убеди свою драгоценную сестру быть покладистей, и я подумаю об этом.

Последние слова он бросает через плечо и уходит, шум его обуви эхом разносится по широкому коридору.

Дрю медленно поворачивается, быстро осматривая меня.

– Он причинил тебе боль в каком-нибудь другом месте? – спрашивает он, вытаскивая носовой платок из брюк и осторожно прикладывая его к моей губе.

Парни были на каком-то мероприятии в джентльменском клубе в центре города со своими отцами. Вот почему Дрю одет так, словно был на похоронах, и почему Трент пьяный в хлам. Я ненавижу то, как обращаются с женщинами в элитных социальных кругах, но иногда я рада, что мы отстранены от всего.

– Ты еще спрашиваешь? – хмыкаю я и закатываю короткие рукава платья до плеч, скользя пальцем по расцветшим на предплечьях синякам.

Трент никогда не оставляет следов на видном месте. Внешность и все такое. Еще кое-что общее с моим отцом. Это и очевидный общий психоген. К счастью, Дрю, похоже, избежал этой черты, хотя он такой же высокомерный и одержимый властью, как и Дорогой папочка, так что он определенно унаследовал часть своей ДНК. Мне нравится верить, что во мне больше от мамы.

Дрю потирает напряженное место между бровями.

– Он на взводе из-за предстоящей поездки.

На следующие выходные ребята уезжают в какой-то дерьмовый элитный тренировочный лагерь в Паркхерст, который они посещают несколько раз в год. Хотя ребята поступят в колледж после окончания средней школы в мае следующего года, каждый из них возьмет на себя определенную официальную ответственность в рамках семейного бизнеса, выполняя больше общественных обязательств, и эта месячная поездка в лагерь является частью их подготовки.

– Не оправдывайся за него, – говорю я, поворачиваясь и приподнимая волосы.

Дрю расстегивает мое платье, бросая теплые карие глаза на пол, когда я снимаю его и натягиваю шелковую ночную рубашку.

– Я этого не делаю. Ты не понимаешь, какое давление ложится на наши плечи.

Я поворачиваюсь к нему и бросаю на него полный гневом взгляд.

– Не говори мне о давлении! По крайней мере, у тебя будет карьера и жизнь! А какой выбор у меня?

– Тебе нужно с нетерпением ждать колледжа. Кристиан Монтгомери согласился, что ты можешь получить степень, а затем родить наследника.

– Я должна быть благодарна? – кричу я, даже несмотря на то, что срываюсь не на том человеке.

– Ты ни в чем не будешь нуждаться, Эбби. – Он нежно обхватывает мое лицо ладонями. – И вы с Трентом вместе сделаете прекрасных детей.