Текст книги "Единственная и неповторимая"

Автор книги: Шейн Уотсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Аманда слышала нотки увлеченности в голосе Девины и представила Джейка в апартаментах в Стенбери, вспоминающего по телефону события вечера хныкающим тоном с бруклинским акцентом: «…и эта девка, Аманда Ворт, – Боже! Она так нажралась! Эти британцы, у них всегда «К черту стаканы на пинту, тащите садовый шланг!». Так вот, она говорит мне и Ребекке, сидя у меня на коленях и в шляпе Ребекки, сорвав ее прямо с головы Ребекки, хотя шляпка была словно пришита, так вот, она говорит: «Вечеринка! Приходите все! Праздновать! Ш-ш-ш-ш, не день рождения. Не-е-е-ет, просто то, что я «Редактор года». Приводите друзей! Коллег! Приводите весь сто десятый этаж «Бонди Сакса» в Нью-Йорке, почему бы и нет?» И я говорю: «Аманда, Девину тоже?» И она отвечает, только послушай: «Вы меня не испугаете, мистер Цымбалис. Девина была крепким орешком в бизнесе, но, мистер Цымбалис, теперь я самая сильная из бессердечных бизнес-сучек». В этот момент Аманда представила себе Девину, как она откидывает голову назад, торжествующе смеется, что означает полный контроль над ситуацией, а потом звонит своему секретарю: «Пусть Джиллиан поменяет мой билет в Лондон – ни за что на свете это не пропущу».

– Правда, Аманда… – на том конце провода быстро выдохнули дым сигареты, – если верить Джейку, ты была сама ще-е-едрость, – Девина слегка растянула первый слог, – и, конечно, дата твоей вечеринки назначена сразу после шикарного показа Летама, так что почти все в любом случае будут в Лондоне. Это просто идеально.

– Ну, – сказала Аманда, – я не стану перебегать тебе дорогу. Это будет просто небольшая, обычная…

– Да брось! Все говорят об этом… о размахе, о знаменитых гостях, об этой пикантной теме…

Аманда яростно царапала заметки на блокноте у телефона, отрывала бумажки и бросала их через стол в направлении Митци. На последней было написано: «Узнать тему вечеринки. СРОЧНО, и написать список гостей на 300 (зачеркнуто) 400 человек».

– Что ты наденешь? – Она слышала постукивание мундштука Девины, или это она барабанила ногтями?

– О, знаешь… – Еще одна бумажка: «Платье. Позвони Мартину. Сейчас. Пусть пришлет рисунки».

– Скажи… Аманда?

– Что?

– То, о чем все говорят, – это правда?

– Нет, совершенно точно нет, – ответила Аманда. – Меня не интересуют женщины и никогда не интересовали.

Повисла пауза, а потом послышался сухой, сдавленный смешок.

– Правда? Ну-ну… а я собиралась спросить тебя: правда ли, что доктор Магда плохо сделала подтяжку лица Тициане?

– Простите, что прерываю, – эхом раздался в трубке голос Митци, – у Аманды срочный звонок на второй линии.

– Конечно, срочный звонок! – Девина с наслаждением выдохнула. – С нетерпением жду новостей о вечеринке. Пока, Аманда.

– Пока, – ответила Аманда. – Черт, черт, черт, ЧЕРТ!

– Дорогая?

– Николас?

– Ну, к счастью для тебя – да. В чем дело?

– Кроме всего прочего, кроме всего незначительного, вроде того, что жизни разных людей разрушаются, жизни детей ломаются… – Она остановилась и набрала в легкие воздуха. На том конце провода Николас молчал. – Кроме всего прочего, Девина считает, что я тайная лесбиянка, и Блюмфельд, и Мартин – все так думают.

– Правда?

– Это все, что ты можешь сказать?

– Ну я ведь предупреждал тебя насчет того жуткого коричневого платья, милая моя, и вот, я оказался прав. Даже у людей в мире моды есть границы. – Аманда начала постукивать костяшками пальцев по зубам. – Но, дорогая, я бы не стал беспокоиться. Тебе ведь в любом случае пришлось стать би, не так ли? А из-за детей и всего остального, если, конечно, они не думают…

– Николас…

– Кстати, поздравляю, мой лепесточек. Ты просто отменно поработала. Я хочу потом услышать все подробности этого. Ты помнишь…

– Не очень, но Рива освежила мои воспоминания.

– Нет, я о том, что мама приезжает в коттедж на выходные.

Аманда начала быстро писать: «Позвонить доктору Магде насчет рецепта на мандракс. Срочно: заказать в «Фладгейте» большой пирог на троих. Купить «Ваксмак», мой размер, и чтобы модно».

– Аманда? – Голос Николаса звучал слегка тревожно.

– Да?

– Ты поняла? Конечно, сейчас это не самое лучшее, но мы давно это запланировали.

– Что мы будем с ней делать? – Аманда понимала, что балансирует на грани истерики.

– Дорогая, мы будем делать то же, что и всегда за городом. В этом смысл коттеджа с тремя спальнями, помнишь? К нам приезжают гости – пожить, погулять, сходить в паб, и чтобы люди Десятого канала хвостом ходили за нами и следили за каждым движением.

Аманда издала звук, похожий на писк пойманной мыши.

– Дорогая, ты же не могла обо всем забыть? Милая, в эти выходные они делают мою серию, и еще они хотят доснять Милли, так что тебе придется забрать мой новый костюм.

Аманда почти рвала ручкой бумагу блокнота. «Послать велосипед. Срочно: забрать серый фланелевый костюм от «Огилви и Харборн».

– Милая, может быть, тебе лучше приехать домой и немного отдохнуть перед тем, как мы поедем?

– Пожалуйста, не задирай меня, Николас, я в полном порядке. В любом случае я обедаю с Джеки.

– О, умница! Ну, тогда увидимся позже.

– Митци! – Аманда размахивала бумажкой с «Послать велосипед. Срочно…».

Митци появилась в дверях в новом кардигане и желтых туфлях из кожи питона.

– Митци, ты все поняла?

– Кроме про «модно». Я не совсем…

– У-у-у… – Аманда начала рисовать неровные линии в блокноте. – Вот так. Вот так. Мне нужен настоящий осенний фасон. Понимаешь, вишневое и коричневое, медные листья… вещи, которые выглядят так, словно их только что выкопали из-под земли где-нибудь под чертовым Эйвбери. – Она вырвала страницу из блокнота и дала Митци: – Вот. Когда все привезут, дай мне знать. Я хочу пораньше уехать.

– М-м-м… – мечтательно произнесла Митци. – Вы счастливица. Выходные за городом, какое блаженство!

– Я знаю, как мне повезло. Теперь закажи мне такси, у меня в час тридцать ленч в «Ротонде».

– Сломанная лодыжка, – прошептала Джеки, – а не гнойное воспаление.

Джеки и Аманда сидели напротив друг друга у окна в «Ротонде» за одним из тех столиков, откуда вы можете видеть всех посетителей и тех, кто идет по тротуару. Аманда сжала дужки очков кончиками пальцев. Французский маникюр.

– Ну, смотрится отталкивающе. Если не хочешь поменяться местами, по крайней мере поставь там мою сумку.

Носком туфли из кожи цвета карамели Аманда пододвинула свою большую сумку от Шанель, пока та не поравнялась с загипсованной ногой Джеки.

– Вот. Теперь все довольны. – Она окинула торжествующим взором ресторан, словно ожидая взрыв аплодисментов. – Короче, когда его снимут? – Аманда сняла солнцезащитные очки, чтобы заглянуть в меню. – Надеюсь, до твоего интервью с Маркусом Рейвеном?

– Да, в конце следующей недели, но нога уже дико чешется.

Аманда скорчила гримасу.

– И что, увечье подвигло его на какие-то действия?

– Ну, он звонил, но, понимаешь, он уехал. Вот что ужасно. Он снимал ролик для «Луи-Луи», прямо на следующий день, а это же самая большая рекламная кампания за всю его карьеру, и он провел всю ночь со мной, в больнице. – Джеки вздохнула и подперла рукой подбородок. – Хотя он был очень мил. Он заплатил за поломки и за все остальное… за этот китайский столик… – Она вертела в руках солонку.

– Китайский столик?

Джеки застеснялась и пробормотала:

– Три тысячи фунтов, – а потом растерянно покачала головой.

– Три что?

– Три тысячи фунтов, – прошептала Джеки. – Три тысячи. В любом случае я собираюсь отдать ему деньги.

– Не глупи. – Аманда снова сдвинула очки на нос. – Это его вина, потому что он привез тебя в ту отвратительную дыру. Итак, когда вы снова увидитесь?

– Завтра. Он везет меня куда-то на выходные.

– В Кодрингтон-Хаус, – тут же ответила Аманда, а Джеки заморгала. – Должно быть, туда. «Блюграсс филмз» устраивает там в воскресенье вечеринку, так что от молодого Пека спасения не будет. Ну, не смотри так удрученно. Можешь сделать что-нибудь от лица «Ла мод». Уверена, там будет Маркус.

Джеки нахмурилась и начала рисовать ножом на столе.

– Почему он не может увезти меня в какое-нибудь тихое уединенное место, где мы смогли бы побыть вдвоем, узнать друг друга получше…

Аманда фыркнула:

– Джеки, Саймон крутой. С такими не встречаются, чтобы прятаться где-нибудь у камина в загородном пабе. Если тебе нужно это, встречайся с Сэмом. – Джеки уставилась в окно. – Короче, ты считаешь, что у тебя проблемы.

Аманда подняла очки и посмотрела на Джеки.

– О-о-о-ох… аллергия? – спросила Джеки.

– Скорее, бренди.

Джеки резко дернула головой, словно негодуя:

– Это на тебя не похоже. Но тебе досталась награда?

– Вроде того. Все немного более сложно, чем кажется на первый взгляд.

Аманда сделала большой глоток «Кровавой Мэри».

– Конечно, я волновалась из-за награды, а потом мы с Блюмфельдом немного не поняли друг друга, и теперь все это довольно неприятно… Но, – она вытянула шею и подняла подбородок, выглядывая из окна, как будто почувствовала опасность, – Джеки, я думаю, у Николаса была любовница.

Джеки уставилась на нее.

– Эмбер, – сказала Аманда спокойно, как будто тщательно тренировалась произносить это имя без интонации. Джеки посмотрела на ее руки. – Это ведь не так уж невероятно? Если сложить два и два. – Аманда продолжала смотреть в окно. – Знаешь, самое забавное, даже после всего, что мы узнали о ней, мне никогда не приходило в голову… – Она сняла очки и пошарила в кармане в поисках платка. – Мне и не снилось, что она может так со мной поступить. Душераздирающе, правда? Самая желанная женщина в Великобритании, но я представляла себе, что быть моим другом значит несколько больше. – Она снова надвинула очки и поднесла платок к щекам, чтобы поймать слезы, которые теперь текли из-под стекол. – Конечно, Николас не устоял бы, если уж она положила на него глаз. Я ни на минуту не могу подумать, что он сам предлагал ей это, – она попыталась улыбнуться, – но как она могла быть так жестока? Она знала, что он для меня значил. Ей же не обязательно было выбирать именно его!

Джеки перегнулась через стол, чтобы взять ее за руки.

– Я в это не верю, – сказала она. – Просто не верю. То есть я знаю, были кое-какие подозрительные обстоятельства, но есть то, что не вписывается во все это. Ваша дружба. Эмбер ни за что бы не стала ею рисковать. – Аманда живо покачала головой. – И она была так счастлива с Дэйвом, а потом, Николас… Я имею в виду, – Джеки покачала руки Аманды, держа их в своих, – он не из тех, кто заводит любовниц, ведь так? Не в том смысле, что он вообще не может… ты понимаешь… но он из таких… домашних, довольных семейной жизнью мужчин.

– Они же не делятся на кобелей и семьянинов, – сказала Аманда, снова выглядывая в окно. – Просто на тех, кто ищет приключений, и тех, кто ждет, пока приключения сами их найдут. А те, кто ждет… В моей книге написано, что мужчины часто изменяют, потому что их жены и друзья считают, что они на это не способны. Это называется «синдром домашнего животного». Поначалу он думает, что он охотник, но ты обращаешься с ним как с домашним хомячком, в результате чего узнаешь…

Джеки нахмурилась:

– Аманда, это не похоже на правду. Николас сходит с ума по тебе, он любит свою жену, ему нравится чувствовать себя хомячком. – Она взяла нож и начала рисовать на столе. – Кроме того, Эмбер спала с Сэмом. – Аманда резко выпрямилась, как будто проглотила аршин. – Честно, я видела их вместе. Я почти уверена, что и Лидия тоже в курсе. И если внимательно приглядеться, на Десятом канале тоже знали… все эти рекламы с намеками… Я никогда раньше ничего об этом не говорила, потому что… не знаю, это казалось оскорбительным по отношению к Дэйву. – Джеки глубоко вздохнула. – И, если честно, наверное, мне хотелось верить, что это всего лишь ничего не значащая чехарда, да, Господи, просто эгоистичная дружба. – Она оторвала взгляд от стола и улыбнулась Аманде. – В любом случае правда в том, что это не мог быть просто секс. Никто из них не стал бы рисковать, если они не были действительно влюблены, и в твоем положении это плюс, потому что даже Эмбер должна была понимать, что вертеть тремя мужчинами – это чересчур.

Джеки нагнулась над столом и положила ладонь на руку подруги. Аманда выглядела усталой, ее кожа казалась пепельной по сравнению с черным лаковым блеском очков.

– И еще, – сказала Аманда. – Если бы это был просто роман, думаю, я могла бы… Джеки, он встречался с ней до того, как мы поженились, и… – ее голова бессильно поникла, – и Зельда – его дочь.

Джеки взмахнула руками и поднесла их к бровям, словно пыталась заблокировать эту мысль. Она покачала головой.

– Нет, – произнесла она, – это невозможно.

– Сначала я тоже так думала. – Голос Аманды стал тише, словно его придавило. – Даже когда я стала выделять внешнее сходство, я все еще надеялась, что ошибаюсь. Но потом я позвонила на Десятый канал, через несколько дней после ужина, когда Лидия грозилась открыть крышку корзины с нашим грязным бельем. Я сказала им, чтобы они успокоились, если думают, что у Эмбер был роман с Николасом. – Аманда попыталась захихикать. – Но они опередили меня. Намного, очень намного опередили. Они спросили, знаю ли я что-нибудь о венке, который прислали в церковь в день похорон Эмбер. Венок диких цветов с карточкой, на которой было написано: «Лучшей матери на свете» – написано почерком моего мужа. Николас писал соглашение, так что у них был образец его почерка, и они сравнили. Должно быть, они проверяли все. – Аманда осушила бокал и сжала его обеими руками. – Конечно, я сказала им, что засужу их к дьяволу, если они еще раз об этом упомянут, и сейчас карточка у меня, в ящике стола под замком. Но, понимаешь, сомнений нет. Ни при каких раскладах сомнений нет. – Аманда сжала губы. – «Лучшей матери на свете»! – Она почти шептала. – Это уже что-то, это могло быть только от отца ребенка.

– Но… – Джеки искала в лице Аманды что-нибудь, что могло бы ее поддержать, – все равно они не могли любить друг друга. Не могли. Николас любит тебя. – Она понимала, что ее слова звучат как слова упрямого ребенка, беспомощного в мире взрослых игр.

– Нет, Джеки. На мне он женился, а это совсем другое. – Аманда подняла руку, чтобы привлечь внимание официанта, и сделала странное замысловатое движение большим и указательным пальцами. – Я знаю, ты думала, что мы по-настоящему счастливая пара. – Она беспомощно улыбнулась. – Я тоже так думала, наверное. Но мы не сильно отличались от Лидии и Эндрю, понимаешь? Лидия думала, что Эндрю по крайней мере может дать ей спокойствие и семью, а Николас… Николас считал, что я смогу спокойно руководить его жизнью. Но этого недостаточно, чтобы построить брак. И вот посмотри на нас. Без детей у Лидии и Эндрю ничего нет, и без Эмбер, человека, который делал жизнь Николаса со мной терпимой, у нас есть ненамного больше.

– Что ты собираешься делать? – спросила Джеки.

– Я не знаю. У меня есть эта книга… о том, как спасти свой брак. Я думала, стану следовать их советам и посмотрю, что будет, когда я дойду до конца. Хотя, конечно, они предполагают, что роман начался после того, как ты прошла к алтарю, и там нет главы о том, что делать с его внебрачными детьми. Хотя есть одна – о том, как примирить себя с другой женщиной. Очевидно, она часто является лучшей подругой, ну или девушкой из офиса. – Аманда потерла свое обручальное кольцо, рассматривая его, как будто очень давно не видела. – Вот еще одна интересная вещь. Никак не могу избавиться от чувства… конечно, только потому, что она умерла… но я никак не могу перестать думать о том, что мы бы как-нибудь сейчас все это между собой прояснили. – Джеки кивнула, слезы стояли у нее в глазах, и она грубо вытерла их рукавом своего джинсового пиджака. – И в конце концов, было бы хорошо заставить Николаса выбирать между нами, понимаешь? – Аманда порылась в своей сумке и передала Джеки бумажную салфетку, потом еще одну. – Теперь, ради Бога, только не опухни, тебе и так будет чем заняться с Саймоном с этой штукой. – Аманда взглянула на загипсованную ногу Джеки.

– Ну может быть, это какая-то высшая справедливость. – Джеки усмехнулась. – Как наказание Эмбер за то, что она никогда не дала тебе шанс узнать все. Ее брату приходится вращаться в семи кругах ада со мной и моей ногой. – Она вдруг стала серьезной. – Как ты думаешь, что бы она подумала обо мне и Саймоне? Она бы это одобрила?

– Бог ее знает, – ответила Аманда. – Бог знает, что вообще она думала обо всем на свете.

Глава 14

Саймон заехал за Джеки в американском кабриолете. На этот раз она хорошо подготовилась, надела синюю кепку и собрала вещи в маленький чемоданчик, который купила за день до поездки. Чемоданчик был частью ее стратегии по превращению в Современную Женщину – у такой особы всегда с собой косметичка, коробки с обувью и маникюрный набор. Раньше Джеки отправилась бы на выходные за город с рюкзачком, пакетом для ванных принадлежностей (мокрых), коробкой для кроссовок, еще одним пакетом с тренировочными штанами (грязными) и, наконец, с сумкой, очень похожей на вещмешок.

– Эй, – сказал Саймон, – мне нравятся девушки, которые путешествуют налегке.

Он поцеловал ее в губы, обхватил накачанной рукой за голову и запустил пальцы в волосы, так что Джеки пришлось рыться в косметичке какое-то время, пока румянец не сошел с ее щек.

– Я скучал, – сказал Саймон, нажимая на газ. – Хочешь посмотреть фотографии со съемок? – Держа руль одним пальцем, он обернулся назад, взял брезентовую сумку и перекинул ее через спинку сиденья на колени Джеки. – Посмотри в боковом кармане. И еще достань какую-нибудь музыку, там куча дисков.

Обнаженные тела моделей покрывали рисунки, делавшие их похожими на роботов со множеством заклепок и винтиков. Аксессуары «Луи-Луи» были у девушек в самых неожиданных местах: часы – вокруг горла, обувь – на руках, а сумки балансировали на прическах. В самом конце шли обязательные мгновенные снимки, сделанные во время подготовки к съемкам. Когда-нибудь Саймон соберет эти фотографии в книге под названием «Закулисные изюминки». На одном из снимков Ванда сидела, уставившись в объектив и прижав к щеке крохотную чихуахуа. На другой фотографии была Пис в стрингах, а мужчина с дредами длиной до задницы разрисовывал ее голую грудь серебряной краской из баллончика. Соски Пис располагались примерно на одном уровне с ее подмышками. Джеки украдкой нащупала у себя эту анатомическую деталь и, используя большой палец в качестве измерителя, начала прикидывать расстояние – один дюйм, два дюйма…

– Нравятся? – Джеки чуть не подпрыгнула, услышав голос Саймона. – Пикантно, правда? – Он вытащил зажигалку «Зиппо» из кармана искусственно состаренных стильных джинсов, резко дернул головой, чтобы отбросить с глаз челку, и зажег сигарету, которую небрежно держал в руке еще с того момента, когда забирал Джеки. – Ты чего? – Не выпуская сигареты, он шлепнул Джеки по руке.

– Извини. – Она снова смотрела фотографии. – Ты… они… прости, они просто шикарные… правда. Мне нравится боди-арт.

Саймон сделал глубокую затяжку и ритмично покивал головой, словно оценивая какую-то только что услышанную мелодию.

– Я достану диск, – сказала Джеки, расстегивая молнию на сумке, и начала там рыться. Сверху лежал «Корекс», потом было что-то под названием «Антаракс» и диск в красной обложке, который невозможно было идентифицировать.

Она вытащила CD-кейс тускло-желтого цвета, достала диск и вставила в проигрыватель. И вот: солнце отражается от блестящего черного винила, длинные темные волосы Саймона взлетают на ветру над его шерстяным прокуренным пальто, из динамиков льются слова песни: «…Я собрал вещи вчера вечером, я свободно лечу и в девять утра буду уже высоко, как сокол…» Теплый ветер ударяется о капот. «…И я думаю, пройдет много времени до того, как ты приземлишься, и это очень хорошо…» Джеки задрала ноги в ботинках на платформе на торпедо машины и почувствовала, как брюки из грубого хлопка впились ей в задницу.

– Ты поешь? – Саймон положил ладонь на ее руку поверх сумки. – Что ты пела, детка?

– Э-э-э… ничего. Я… – Он смотрел на дорогу, и она видела голубой блеск его глаз, только когда он обращался к ней. – Я подумала, как все было иначе, когда… когда было всего несколько песен, которые все знали и любили.

Рука Саймона заскользила по спинке ее сиденья, он что-то жевал.

– Например?

– О, я не знаю. «Хонки Кэт» Элтона Джона… что-то вроде того.

– А, ну да.

Он стал сильнее двигать челюстями, глядя на себя в зеркало заднего вида. Она чувствовала аромат «Саваж», смешанный с запахом влажной шерсти его афганского пальто, видела, как его губы шевелятся. «Я не тот, кого они видят дома. О нет, нет, нет…»

Саймон вынул из сумки другой диск:

– Ну вот это кое-что совсем другое, тебе должно понравиться.

Одной рукой он достал диск из коробочки, вставил его и повысил громкость до восьми. Послышался звук, словно нож для колки льда терли о металлический лист, а потом Саймон откинулся назад, положил ладонь ей на затылок и поцеловал. Джеки закрыла глаза, ее душа наполнилась серебряным светом и звуком голоса Элтона Джона, который пел «Я человек-ракета. Человек-ракета…» – именно так, как она помнила.

Кодрингтон-Хаус оказался похожим на все дома в Джорджии. В конце девяностых его через Интернет приобрел какой-то миллионер и превратил в отель для богатых жителей Лондона, мечтающих сменить обстановку, но не желающих при этом отказываться от своих роскошных привычек.

– Это было рискованное предприятие, – говорил менеджер Макс, пока они поднимались по светлой дубовой лестнице на второй этаж. – Но у нас сразу же появилась правильная клиентура, а это в нашем бизнесе все решает. – С тех пор как они приехали, он впервые обратился к Джеки: – Привезите сюда несколько игроков вроде Саймона, и остальные потянутся сюда за ним как лемминги. У нас есть как раз то, чего ищут эти ребята, правда, Сай?

Макс положил руки на плечи Саймону и начал изо всех сил массировать их.

– Номер «Барселона» – лучший в отеле, честное слово. Все удобства. Приглушенный свет… – Макс скинул покрывало с огромной кровати, стоящей на обитой оленьей шкурой платформе, и всю комнату словно залил поросячье-розовый свет. – Есть цвета на все случаи жизни. Жидкокристаллический экран и семьдесят восемь каналов. На террасе горячая ванна. И-и-и-и… – он, эффектно покрутив рукой, указал в дальний конец комнаты, – ванная комната. Или, в качестве альтернативы, в соседней комнате есть ванна на двоих, если вам нужно еще немного интимности. – Он улыбнулся так, что стали видны его отполированные белоснежные зубы. – Ну, Сай, ты сам все знаешь, приятель. – Макс потер руки и в предвкушении поднял брови. – Просите, и вы получите.

Саймон прошелся по отполированному до блеска черному полу, поднялся на платформу и спиной упал на кровать, раскинув руки за головой.

– Знаешь что… – Макс решил предложить свой план действий, – если вы хотите повеселиться, сегодня здесь собирается огромная компания. Большое, большое сборище. Все ребята из «Блюграсс филмз», Маркус и Би, сестры Броди… Если вы хотите к ним присоединиться, нет проблем.

Он остановился, ожидая какой-то реакции. Саймон по-прежнему лежал, уставившись в зеркальный потолок, и его байкерские ботинки терлись о кашемировое покрывало на краю кровати.

– Хорошо, – Макс посмотрел на Джеки, – а почему бы вам просто не пойти со всеми? Мы можем организовать для вас что-нибудь, что поднимет настроение для вечеринки, если вас это интересует. Баз приезжает вечером, не поздно…

Саймон поднял руку.

– Посчитай меня за двоих, так что три, – сказал он, по-прежнему глядя в потолок.

Макс показал Саймону два больших пальца:

– Приятель, считай, что уже готово. Тогда на этом я вас покидаю. Все, что вам надо, – это просто поднять трубку и попросить Винса или меня. – Макс иронично усмехнулся и выскользнул из комнаты, приглаживая ладонями волосы над ушами.

Джеки проверила, что он плотно закрыл за собой дверь, и прошла к окну. Отсюда она видела, как прибывали автомобили, дворники на лобовых стеклах двигались в легкой мороси. Две пары шли по гравийной дорожке к входной двери как раз прямо под окном Джеки. Обе дамы ступали жесткой, механической походкой – каблуки четыре дюйма под джинсами. Мужчина в черном «китайском костюме» пытался защитить их от дождя фирменным зонтом. Мужчины, которые шли на несколько метров позади, разделились на группы и выглядели совсем иначе – у них были коротко стриженные седые волосы и сумки для ноутбуков, перекинутые через плечо.

– О черт! – Женщина в кроличьей жилетке развернулась, чтобы обратиться к более представительному из них. – Черт, не могу поверить: я забыла все мои вещи для йоги!

Мужчина остановился и нахмурился, как будто по опыту знал, что в таких случаях следует выказать серьезную озабоченность.

– Ничего, детка, – сказал он после затянувшегося молчания, – найдем тебе здесь все, возьмем из спа.

Вторая женщина взглянула на свою подругу, чтобы проверить, удовлетворила ли ее такая реакция, а потом посмотрела на ноготь большого пальца. «Кроличий жилет» провела рукой по обесцвеченным волосам и откинула голову назад, обращаясь к набычившемуся небу.

– Ты просто не понимаешь, да? – спросила она, и камень на ее безымянном пальце заиграл в лучах света, идущих от крыльца. – Ты ни черта не понял, да?

Джеки вытянула шею, чтобы увидеть выражение лица мужчины, но ее отвлек звук хлопающей дверцы и шарканье подошв по гравию дорожки. Еще два «черных костюма» выбежали, чтобы встретить вновь прибывших.

– Добро пожаловать, мистер Рейвен, – услышала она голос одного из встречающих. – Рады снова видеть вас здесь, мистер Рейвен.

– Ну спасибо, Мартин.

Бархатистый неторопливый голос Маркуса Рейвена (таким голосом в мультфильмах разговаривает сыщик экстракласса – бирманский кот) приближался к дому, и через пару мгновений стал виден сам говоривший. Он оказался немного ниже, чем предполагала Джеки, и был воплощением стиля люкс – серый молескин и кашемир цвета бисквита. Блестящие каштановые волосы, уложенные в почти дамскую стрижку под мальчика, покачивались у корней при каждом шаге. На его руке висела (как будто они были на палубе тонущей яхты) Беатрис Лайл. Типичная пара – британский актер и его подружка, с которой он уже шесть лет вместе. На Би была меховая шапка и шарф из пашмины, закрывающий половину лица, но и по ногам в кожаных брюках можно было точно определить, что это мисс Лайл. По тем самым ногам, которые заслуживали размещения на обложке «Тайм» уже из-за того, что нижние конечности Беатрис по сравнению с остальным ее телом были примерно в полтора раза длиннее, чем у всех нормальных людей. На другой руке Маркуса болтался длинный поводок, ведущий к собаке, напоминающей огромный ком серой шерсти. Когда они подошли к входной двери, в льющемся из окон свете стали отчетливо видны яркие медные пряди в прическе Маркуса. Пару секунд он смотрел на дом, вдыхая ночной морозный воздух.

– Английская провинция, и ничего больше, – пробормотал он. – Знаете, какое это облегчение – оказаться далеко от Голливудских холмов и вернуться в реальный мир…

Мартин честно кивнул, поднимая зонтик где-то на фут, чтобы Маркус мог получше осмотреться.

Би съежилась, несмотря на бобровый жакет, и переступила с ноги на ногу.

– А они проводят тут лечение в номерах? – спросила она, обращаясь к Маркусу таким голосом, который пробуждал в памяти образ девушек в пышных нижних юбках и шляпах канотье и, конечно же, с горячим шоколадом. – Я думаю, мне нужен «Сальвадор спешиал» перед вечеринкой. – Она покачалась на руке Маркуса, от чего его волосы слегка заволновались, а мышцы на шее заметно напряглись.

Их вещи, взятые на одну ночь – пять чемоданов, все с монограммами «Луи-Луи», два набора клюшек для гольфа, две дамские сумочки и огромная кожаная собачья корзина с теми же заметными «ЛЛ», – заняли несколько тележек для багажа.

Джеки повернулась к кровати. Саймон лежал, опершись на локоть, и снимал на камеру.

– Как думаешь, мне нужен «Сальвадор» перед вечеринкой?

– Что такое «Сальвадор»? – спросил Саймон, не отрываясь от видоискателя.

– Знаешь, это отличная штука.

– Конечно, сходи за ним. – Он опустил руку в задний карман брюк, вынул пластиковую карту, похожую на кредитку, и передал ее Джеки, по-прежнему глядя в камеру. – Возьми карту номера. И сделай маникюр.

Джеки, которая только что грызла ногти, быстро засунула руки в карманы.

– Нет, не надо, – пробормотала она, направляясь к двери. – Я разберусь.

– Эй, – Саймон поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, когда она взялась за дверную ручку, – я рад, что ты здесь, детка.

Джеки кивнула и весело помахала ему рукой, как будто садилась в школьный автобус.

– Спасибо, – сказала она, показав ему два больших пальца, и выскользнула в коридор, – до встречи.

Как только дверь за ней закрылась и Джеки оказалась от Саймона на безопасном расстоянии, она замерла, крепко зажмурившись и постукивая по вискам костяшками крепко сжатых кулачков.

– Что ты творишь? – прошипела она на выдохе. – Повзрослей наконец. Будь сексуальной. Будь загадочной. Что ты делаешь? Все могло получиться! А ты… р-р-р-р! Что это за большие пальцы? Ты такая…

– Простите, мадам. – Это был один из «китайских костюмов». – Прошу прощения, что прерываю вас… Мне занести это в комнату?

Джеки посмотрела вниз и увидела свой чемодан, свой новый черный чемодан, с черной молнией, которая теперь с одной стороны была совершенно белая.

– Черт! Черт! – Джеки указала на чемодан, слуга моргнул. – Зубная паста! Смотрите! – Она наклонилась, провела пальцем по белой части молнии, а потом понюхала палец. – Фу-у-у! Нет! Чертов крем! Не могу поверить! О Господи! Так… э-э-э… просто оставьте его тут, пожалуйста.

– Здесь, в коридоре, мадам?

– Да, пожалуйста. Нет, подождите минутку. – Джеки неуклюже склонилась над чемоданом, от чего гипс вытянулся сзади нее как хвост, и стала осторожно расстегивать молнию. – О-о-о-о-о-о-о, черт! Черт! – Она подняла крышку достаточно для того, чтобы они оба увидели целую лужу белой жидкости на красном шифоне. – Вы только посмотрите! Как раз на платье! Ну, вы можете в это поверить?

«Китайский костюм» покачал головой, украдкой бросив взгляд на часы.

Джеки с мольбой посмотрела на него.

– Мы должны… Это надо срочно почистить, – заговорила она, схватив его за рукав для большей убедительности. – Сейчас же. В вашей химчистке, – добавила она, когда «китайский костюм» безуспешно попытался сделать вид, что это не имеет к нему никакого отношения.

– Не думаю, что у нас есть дополнительные службы… – сказал он, беспардонно ее разглядывая.

– Вот черт! – Джеки начала биться головой о крышку чемодана.