Текст книги "Единственная и неповторимая"

Автор книги: Шейн Уотсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Джеки согнулась пополам и почти на карачках быстро-быстро заковыляла к окну. Там она прижалась к стене и очень медленно высунула нос из-за занавески.

То, что она увидела, было намного хуже, чем она могла себе представить. На заднем сиденье старомодного авто с откидным верхом расположились, переплетя руки-ноги, две девушки и один мужчина. Это и были «люди». Девушки смотрелись хуже некуда: носатые, с тощими бедрами и в винтажном прикиде.

В любой другой день она бы вполне вписалась в их компанию, но сегодня, когда она была женщиной-вамп, эти девочки определенно запишут ее в категорию «минус-минус» на своей шкале оценок. На них самих, естественно, были джинсы и фетровые шляпы, и не какое-нибудь старье, а скорее всего с последнего показа Кристофа.

Дзинь-дзинь.

Ой! Саймон же стоял у ее двери! Она бросилась к видеофону:

– Алло?

– Что там у тебя происходит?

– А, ничего… я подумала, я быстро переоденусь.

– Нет, Джеки, спускайся. Мы уже опаздываем.

– Ну… ладно.

В любом случае у нее не было подходящей пары джинсов. Те, которые у нее имелись, были не того оттенка. И куда они опаздывают? Да ей же все равно, она ведь вся такая расслабленная соблазнительница.

Джеки выключила проигрыватель для компакт-дисков, задула свечи и глотнула текилы прямо из горлышка.

– Привет! – Джеки подошла к машине.

Девушки подняли руки в ответ, как ковбои, повстречавшиеся на темной тропе, одновременно улыбнулись и вернулись к разглядыванию браслетов друг у дружки.

– Здорово – сказал приятель Саймона, выпучив глаза и оскалив зубы. Эта гримаса, весьма отдаленно напоминавшая улыбку, должна была, видимо, осчастливить Джеки. – Это ты там была на стуле? – спросил мужчина.

– Нет, – отвечала Джеки, – подруга, мы с ней очень похожи. Я взяла у нее это платье взаймы в последнюю минуту. Вдруг подумала: «Сниму-ка я эти джинсы… и… э-э-э… топ, шифоновый топ… и, раз-два, надену маленькое черное платье».

Девушки посмотрели на Джеки таким скучающим взглядом, что ей захотелось залезть под машину.

– Странная твоя подруга… так выплясывала, – сказал мужчина.

– Это точно! – Саймон перегнулся через сиденье и открыл дверь машины. – Залезай… Нравится? Я взял тачку на зиму. Это Манго, это Роза и Си-Джей. – Он указал на заднее сиденье. – И они знают, как им повезло, что я пригласил их на наше грандиозное свидание. – Он нагнулся и прошептал Джеки на ухо: – Но только на первую его часть, имей в виду.

Саймон резко откинулся назад и завел двигатель.

– Просто спасибо одному крутому пиарщику, мне в руки попали билеты на «Корекс»!

Манго издал радостный возглас, а Саймон сжал руль и улыбнулся ей:

– Ну как тебе?

– Замечательно! Чудесно! – Джеки выдавила из себя улыбку. «Корекс», «Корекс»… Это они выступали в странных белых лабораторных костюмах для химзащиты?

Роза и Си-Джей тихонько напевали: «Что такое? Что с тобой такое-е-е? Ничего», на слове «ничего» Манго тыкал кулаком в спинку ее сиденья.

– Это частная вечеринка, не более пятисот человек приглашенных. – Саймон тряхнул челкой, взглянув на себя в боковое зеркало. – Да зачем же я тебе рассказываю, ты, верно, лучше меня знаешь. Джеки ведет колонку в «Ла мод». – Он мотнул подбородком в сторону заднего сиденья, ожидая оттуда реакции.

– Ага, – сказала Си-Джей, – супер!

Джеки улыбнулась, кивнув. Одна часть ее подумывала о том, чтобы позвонить Сэму и спросить, кто такие «Корекс», и в то же время не желала и пальцем пошевелить. Она размышляла, что же делать с этим платьем, годным только для похода в ресторан типа «Ону», и одновременно с этим ей хотелось прижаться к Саймону, забыть о чертовом платье, может, вообще его снять. Он был таким красивым! Очаровательная новая стрижка, волосы слегка взъерошены, как у Ромео… И запах ванили… И брюки из змеиной кожи, которые…

– Детка! Эй, детка! – Саймон тряс ее за колено, которое она нарочно направила в его сторону. – Джеки? С тобой все хорошо? Ты захрапела.

Частный концерт «Корекс» оказался довольно крупным мероприятием. А еще все были одеты в поношенную, латаную-перелатаную одежду. Когда Джеки пробиралась к бару, чтобы выпить рюмку водки («Корекс» оказалась группой, исполняющей «электронный рэп», что не очень соответствовало ее расслабленному состоянию), молодой человек спросил, не из охраны ли она.

– А что, похоже, что я из охраны? – огрызнулась Джеки.

– Ага, – сказал молодой человек.

И правда, на ней все еще было наглухо застегнутое черное пальто. Она пыталась танцевать, но мандракс диктовал медленно-задумчивую интерпретацию ритма группы «Корекс», а Роза одарила ее взглядом, от которого не просто было оправиться. Поэтому Джеки решила, что лучше ей постоять у бара. Оттуда она могла наблюдать (если встать на цыпочки) за Саймоном и Манго. Они стояли перед сценой, размахивая руками и поливая друг друга пивной пеной.

– Эй! – Саймон был уже рядом с ней, вытирая пот с лица и груди своей рубашкой.

Глядя на его торс, вы становились похотливой вдовушкой: требовался веер, чтобы прикрывать сладострастные взгляды. Джеки теперь понимала, как чувствует себя мужчина, разглядывающий особенно соблазнительное декольте.

– Эй! – Он взял ее за руку и приставил указательный палец к сердцу. – Видишь? – Прямо над соском она увидела маленькую татуировку: «Эмбер». – Я сделал ее сразу после похорон. Ей бы понравилось, как ты думаешь?

– Да, понравилось бы.

Из голоса Джеки исчезли все похотливые нотки. Перед глазами у нее встал портрет матери Эмбер, только теперь на портрете была сама Эмбер. Она высовывалась из рамки и указывала на его грудь, из которой вдруг начали вырываться синие языки пламени, затем они погасли, и, как в рекламе гамбургеров, на груди стало проявляться выжженное черным цветом его имя.

Саймон внимательно смотрел на нее.

– Тебе не нравится.

– Да нет же, просто…

– Я знаю, о чем ты думаешь.

– Просто немного неприа… неприятно. Потому что никто не заменит ее… но… пралльно ли отдать ей сердце… навсегда?

Саймон улыбнулся, накинул рубашку и привлек Джеки к себе.

– Если она тебе неприятна, я заклею ее пластырем, – сказал он, – и, может быть, на другой стороне сделаю татуировку с твоим именем. Кстати, сколько ты уже сегодня выпила?

– Чуть-чуть… Все в прядке… – Наверное, пора было уже отделиться от Манго и девчонок.

– Си-Джей и Роза такие классные девчонки. Как ты думаешь? – спросил Саймон. Он взял ее ладонь и положил себе на талию под рубашку.

– М-м-м, – сказала Джеки, – здорово. – Она на секунду прижалась подбородком к прохладной ткани его рубашки.

– Ого! Джеки, детка, ты горячая как печка. – Саймон дотронулся до ее щеки. – Может, снимешь пальто?

Проблема заключалась в том, что через час после начала концерта она уже снимала пальто, и никто не обратил внимания на ее платье. Однако, посмотрев в зеркало в женском туалете, Джеки поняла, что зря это сделала – под мышками у нее были темные овальные пятна от пота. К счастью, в туалете оказалась сушилка для рук, и Джеки тщательно, в течение двух минут, просушивала одну подмышку. Пот высох, оставив отвратительный белый ободок. Девушка, одетая в ямайском стиле, в кожаных сапогах-казаках, уставилась на нее в зеркало и сказала, поджав губы:

– Красавица, да ты наклюкалась.

– А может, мне застирать все платье, а потом быстренько высушить его? – весело спросила Джеки, как будто они попали в эту переделку вместе и лично она не собиралась уклоняться от ответственности. Но девушка уставилась на нее пустым наглым взглядом, и Джеки почувствовала себя глупой папенькиной дочкой.

Когда они приехали в отель «Бредли», Саймон сказал, что в китайском ресторане уже нет свободных столиков, поэтому он забронировал номер и заказал суши и «Боллинджер».

– И еще… кофе… пжалста… – пробормотала Джеки.

– Благодарю вас, сэр, – ответил администратор.

– Ваше-то я не мужик… – начала Джеки, подражая смешной интонации Си-Джей, и тряхнула челкой, чтобы всем было видно, как блестят ее локоны, спадающие на лоб.

– Он разговаривает со мной, Джеки, – прервал ее Саймон, передавая администратору золотую кредитную карточку и оставляя на чеке свою подпись – линию с точкой над ней.

– О, прстите! – Джеки махнула рукой в сторону администратора. – Бльшое, бльшое вам сссибо. Не мгли б вы пата… пото… ропиться с кофе, и мжно двойной, естессно, без воды, немного сока… Знаешь, я те скажу… – начала говорить она Саймону, пока он вел ее к лифту, – я сршенно не чувствую себя уставшей.

– Теперь можешь снять пальто, – сказал Саймон.

Он привел Джеки в номер, полностью соответствующий мрачной теории Аманды: темная комната с кроваво-красной отделкой, какие-то детали черные, и все настолько плохо освещено, что можно было разглядеть только кровать с пологом и жесткое черное кожаное кресло рядом.

– Брр! – поежилась Джеки. – Может, через несколько минут… Как думаешь, у них есть халаты… в ванной, а? – Саймон выглядел озадаченным.

Он божественно красив. Однозначно божественно красив. В отличие от, скажем, Сэма. Выражение лица Сэма всегда меняется, как будто он прислушивается к чему-то, а лицо Саймона всегда выглядит таким уверенным и одновременно изящным – ровный переход от почти электрической, так что волосы встают дыбом, красоты через ежедневную, обычную к глубокой и задумчивой красоте. Вне этой шкалы, конечно, есть еще и красота настоящего мачо: в такие моменты Саймон щурится и обнажает зубы в улыбке, вот как сейчас, словно волк в сказке «Три поросенка». Эта улыбка дает понять – он точно знает, что делает, и, возможно, он просто мастер по части совершенства.

– Джеки, – прошептал Саймон, – почему бы тебе не поискать халат, если это то, чего ты хочешь? Сходи за ним, чего стоять просто так.

Неожиданно идея с халатами, которая пришла Джеки в голову, потому что ей очень хотелось избавиться от этого дурацкого платья с потными подмышками, приобрела совершенно новые очертания. «Найди халат, найди халат». Боже, это какой-то код для тех, кто использует в постели хлыст и наручники! «Ты надеваешь халат? Мы в халатах, а ты? Ты хочешь сделать это в халате или без него?»

– Я не хчу халат, – сказала Джеки и пожала плечами. Саймон прищурился. – Знашь… думаю, мне будет хршо в полотенце.

Она направилась в ванную, вытянув одну руку прямо перед собой, а второй опираясь о стену, чтобы не свалиться. Через несколько минут Джеки появилась в двух полотенцах. Одно она обмотала вокруг тела на манер туники – от груди до колен, а второе набросила на плечи. После галогеновых ламп ванной номер был еще больше похож на кромешный ад, и один парнокопытный черт в брюках лежал на алтаре в дальнем конце комнаты в ореоле густого красного света и ждал, что Джеки сделает с ним что-нибудь дьявольски непристойное.

– Иди сюда, детка, и мы послушаем музыку, ага?

В этом не было ничего особенного. Джеки, переваливаясь как пингвин, прошаркала к кровати, плюхнулась на матрас и вытянула ноги вверх, руками сжимая концы полотенца у себя на плечах.

В руках у Саймона была какая-то штуковина типа пульта для переключения каналов.

– Что ты хочешь? – спросил Саймон.

– Пжалста, давай поиграем в собачек, – ответила Джеки. – В смысле, просто чтоб начать, а потом можно продолжить, п-позже… видишь, как ты сводишь меня с ума. Хотя, может, мне лучше п-п-поставить одну ногу на пол… если тебе так будет удобно…

– А я думал, что-нибудь приятное.

– Ага.

– Может, Дилана?

Джеки подняла голову и уставилась на Саймона. Он держал в руках пульт и указывал на стереосистему рядом с кроватью. И он говорил о музыке.

– Да, да, да! – закричала Джеки.

– Вот так уже лучше. – Саймон наклонился и страстно поцеловал ее.

– Я думала, у тебя есть какой-то дьявольский план по части секса, – прошептала она.

– Есть, – ответил Саймон.

Она видела, как в темноте блеснула его улыбка, и полотенце на поясе резко стало ей мешать.

– Саймон, я щас вернусь. Мне только нужно выпить стакан воды, – пробормотала Джеки, слезая с кровати, и мягко, как гейша, пошла к столу у окна, на котором стояли бутылки с минеральной водой. – Должна признаться… я совсем немного, чуточку нервничаю… короче, вот так… – Она на ощупь обошла стол, шаря одной рукой в поисках бутылки, и сбросила полотенце. – Знаешь что? Это были твои девочки? – Джеки ощупывала стол, двигаясь в противоположном от воды направлении. – Они очень миленькие, и все такое… Я уверена… Но ты же еще ничё не видел… О, мать твою… К черту эту воду… – Сказав это, Джеки развернулась, чтобы возвратиться в кровать, запуталась ногой в телефонном шнуре и полетела в темноту, а затем почувствовала сильный удар и ощутила щекой колючее прикосновение ковра.

– Джеки? Детка? – Полуголый Саймон склонился над ней, но даже он не мог отвлечь Джеки от пульсирующей боли в лодыжке.

– Я сломала ногу, – пробормотала она. – Я знаю, потому что уже ломала. Черт!

– Ну а у меня это впервые, детка, могу тебя заверить, – сказал Саймон, и это было последним, что услышала Джеки, перед тем как отключиться.

Глава 12

– Ну и как это было? – Майк растянулся на светло-желтом диване, закинув руки за голову и положив ноги на недавно обновленный пуфик Лидии.

Эндрю смотрел на его ноги в грубых зашнурованных до верха ботинках-берцах. Тяжелые каблуки глубоко вошли в полосатую обивку в стиле эпохи Регентства. Потом Эндрю поднял глаза и посмотрел на Лидию, стоявшую в дверях гостиной. Она медленно водила ладонью по стене. Эндрю замер в предвкушении: он жаждал расправы над Майком за неуважение к мебели.

– Майк, не хочешь пива? – Лидия убрала руку с дверного косяка и теперь водила пальцами по груди в V-образном вырезе своей шелковой блузки.

Майк кивнул, не отводя взгляда от лица Эндрю.

– Ага, Лид. Это было бы чудесно. – Мужчины не отрываясь смотрели друг другу в глаза, пока стук домашних туфель Лидии не затих в коридоре.

Майк улыбнулся:

– Ладно. Давайте снова начнем с самого начала, хорошо? Итак, как это было?

– В смысле, как мы встретились?

– В смысле, какие у вас с Эмбер были отношения. – На лице Майка застыла терпеливая уверенная улыбка человека, который знает, что не может проиграть. Он скрестил руки на груди и вздернул бровь, отчего Эндрю почувствовал себя как молоденькая служанка, которую допрашивает хозяин дома.

– Мы были друзьями, – ответил Эндрю.

– А как вы охарактеризуете эту дружбу? – Глаза Майка сверкнули. – Вы были доверенным лицом Эмбер, скажем, как брат?

– Наверное… в чем-то как брат.

– В чем-то как брат. Так вы заботились о ней, защищали ее?

– Ну, это было обоюдно. Эмбер нравилось, когда рядом был кто-то, от кого она могла зависеть. Но в то же время она была намного опытнее всех нас, ну кое-чем… и к ней обращались за советом.

– Кое-чем… А конкретнее?

Эндрю соединил кончики пальцев перед собой.

– Ну, понимаете, отношения между мужчинами и женщинами… – Майк прищурился и посмотрел на Эндрю, взглядом поощряя его продолжать. – Будучи женщиной и ведя такой образ жизни… Без сомнения, она обладала полезными знаниями.

– Знаниями?

– Да. Она советовала, куда отвести девушку на ужин, что ей купить… какие вещи. Она часто шутила по поводу того, что может консультировать мужчин по теме «Чего хотят женщины».

– Правда? Так она советовала вам, как ухаживать за Лидией?

– Нет. Не совсем так.

Майк потер подбородок.

– Можно ли сказать, что Эмбер была весьма упряма и категорична, когда речь заходила о том, кого ее друзья выбирают себе в партнеры? – Эндрю промолчал. – Можно ли сказать, что она была рада подсказывать вам верные шаги только до тех пор, пока они были направлены на привлечение объекта, который ее устраивал?

Эндрю уставился на свои ноги в коричневых замшевых мокасинах. Будучи на несколько размеров больше, чем ботинки Майка, они почему-то выглядели гораздо менее значительно.

– Ха! – Лидия простучала каблучками по паркету, размахивая «Будвайзером». С тех пор как начались съемки фильма, к обычному списку продуктов добавились дополнительные бутылки пива и вина, упаковки бекона и булочки. – Я предупреждала, Майк, что у вас больше шансов уговорить Тэтчер голосовать за лейбористов, чем заставить его признаться, что Эмбер всех контролировала… – Лидия улыбнулась и протянула бутылку Майку, вызывающе раскачивая ее за горлышко. Она уселась на подлокотник дивана рядом с ним и наклонилась к Эндрю, заискивающе глядя на мужа и накручивая на палец прядь рыжих волос. – Я ему все рассказала, Энди, теперь нет смысла отпираться. Он знает, что ты был старым преданным псом Эмбер.

Эндрю почувствовал, что Майк сверлит его взглядом, и заметил, как у него дергается подбородок.

– Майк знает, как она манипулировала всеми вами. Вы постоянно были ей обязаны, вы были ее армией преданных маленьких щенков. – Эндрю видел, что Лидию слегка покачивало, а она видела, что он это заметил. – Ну ладно, Эндрю, кто бы не… захотел слегка расслабиться в моем положении? Понимаете, Майк, у нас тут была ложная тревога. – Эндрю опустил глаза. – Еще одна небольшая ложная тревога, да, дорогой? Одна из этих, правда?.. Из этих вещей, которые посылают вам, чтобы проверить… чтобы наказать, можно ведь и так это назвать. – Она сделала большой глоток пива из своей бутылки. – О, ну не надо делать вид, что ты так потрясен, Эндрю. Я всего лишь исполняю свой долг. Это просто часть документального процесса. Когда восстанавливаешь историю чьей-то жизни, это всегда приводит к перетряхиванию грязного белья, вытаскиванию чужих скелетов на всеобщее обозрение, правда, Майк? А наша история – это часть ее истории, дорогой. О да, я бы сказала, наша история неразрывно связана с ней, разве не так? Конечно, связана. Эмбер позаботилась о том, чтобы при любых обстоятельствах быть частью жизни своих подданных. – Лидия захихикала, поднимая бутылку, словно произносила тост. – За Десятый канал, за то, что он дал мне шанс рассказать миру, каково это – жить в браке в тени идеальной, черт ее подери, женщины-мечты… Вы же знаете, есть такие… Они закидывают удочку, а потом исчезают. Но ведь крючок-то всегда остается там, на месте, да? На какое-то время вы можете о нем забыть, но затем… – Лидия потянула руку на себя, словно рыбак, дергающий за леску. – Тяни, тяни, тяни. – Эндрю протянул к ней руку, но она увернулась, соскользнула с дивана и пошла к двери. – Все в порядке. Я ухожу. Можете выпить бутылку на двоих. – Она повернулась и указала пальцем на Эндрю: – Только не забудь, мы идем к доктору Хейли. Я не признала поражение… Пока не признала.

– Не надейтесь, я не позволю вам воспользоваться ее состоянием, – начал Эндрю, когда они услышали шаги Лидии по лестнице. – Поймите, она сейчас очень уязвима, и вы этим пользуетесь.

– Да, у вас могло сложиться такое впечатление, Эндрю. – Майк спрятал улыбку и озабоченно нахмурился, молитвенно сложив руки и соединив пальцы на середине подбородка. – Я понимаю, что вы именно так это видите. Но, знаете, возможно, вашей жене надо выговориться… может быть, этот процесс ей поможет.

– Пожалуйста, не пытайтесь уверить меня, что это в интересах моей жены. Вы не врач, не говоря уж о том, что этот «процесс», как вы его называете, будет транслироваться на многомиллионную аудиторию.

– Поверьте мне, Эндрю. Мы никогда не начинаем съемки, не прощупав почву, а сейчас мы занимаемся именно этим: выбираем, что следует обнародовать, а о чем лучше промолчать. – Майк убрал ноги с пуфика и выпрямился, мгновенно сбрасывая образ вымогателя. – Могу я говорить с вами откровенно, Эндрю? – Он наклонился, уперся локтями в колени, и на его лице появилось искреннее и открытое выражение. – Понимаете… я в растерянности. Насколько я вижу, вы с женой солидарны в том, что Эмбер играла в вашей жизни значительную роль… Но отношение Лидии ко всему этому возбудило мое любопытство. Меня удивляет глубина ее чувств к Эмбер. Невольно начинаешь думать… – он сжал губы и медленно покачал головой из стороны в сторону, – что все не так просто и есть еще что-то… что-то более личное…

– Что ж, мне жаль, если это сбивает вас с толку. С Эмбер мы были друзьями. Такое, знаете ли, действительно случается, даже если это плохо для ваших рейтингов.

– Хорошо. Вы были другом. – Майк осушил бутылку и аккуратно поставил ее на стол. – Таким же другом, как Николас и Сэм, так? Они ведь тоже были ее друзьями? – Он прищурился. – Это именно та дружба, о которой мы говорим?

Эндрю посмотрел на часы.

– Послушайте, Майк. На что бы вы там ни намекали, какую бы грязь ни пытались найти, боюсь, вам придется поискать это где-нибудь в другом месте. Я не тот, кто вам нужен. Я всегда был верен своей жене. И у меня нет причин думать, что Эмбер когда-либо была неверна Дэйву.

– Понятно. – Майк быстро кивнул и поднес пальцы к вискам. – Именно это и ставит меня в тупик. Эти обмолвки про неверность, этот шрам, на который вы так часто смотрите… ожидание разочарования, преувеличенная гордость и самоуверенность. – Он ткнул пальцем в Эндрю, а потом положил палец себе на подбородок. – Здесь вижу не то. Не совсем то. А если бы все было именно так, тогда, конечно… – Он поднял руки, жестом показывая, что сдается. – Я с радостью оставил бы все так, как есть. Более чем с радостью. Но понимаете, в чем проблема… Мне кажется, поведение Лидии предполагает куда более сильную боль. – Он быстро, сухо засмеялся. – Если бы вы сказали мне, что Эмбер украла ребенка у Лидии, вот это было бы в самое яблочко.

– У моей жены нет детей, которых можно украсть. – Голос Эндрю прозвучал тихо и безжизненно.

– Верно. Конечно, это невозможно, но неужели нет иной причины, по которой Лидия могла бы винить Эмбер за… вашу проблему… в этой области? – Майк тихо хмыкнул и посмотрел куда-то вдаль. – Естественно, это противоречит всякой логике, но… я не знаю. Может быть, она чувствовала, что Эмбер стояла между вами в самой основе вашего брака? Мешая вашему союзу… как таковому. Это звучит нелепо, да? – Майк постучал по подбородку кончиками пальцев. Он терпеливо наблюдал за Эндрю, как будто они уже много раз проходили через этот разговор и оба знали, чем все закончится. – Понимаете, мне кажется, дело тут не в том, чтобы поймать кого-то на лжи. – Он провел ногтем большого пальца по нижней губе. – Дело в том, чтобы кусочки мозаики сошлись. Представьте себя на моем месте. – Эндрю удивленно вскинул брови. – Ладно, тогда возьмем вашу работу. Ведь вы ученый, так? Хорошо. Вы провели какие-то исследования, и результаты ваших тестов не сходятся. Вот так просто. Вы сделали все по инструкции, перепроверили по разным источникам, но результаты немного отличаются. Это не вопрос жизни и смерти, это различие между, например, великолепным и просто эффективным стиральными порошками. Понимаете, к чему я клоню? Моя работа, как и ваша, заключается в том, чтобы сделать все правильно. Можно сказать, я делаю как можно более правдивую, черт ее возьми, историю жизни Эмбер Бест; не версию фанатов или членов семьи, но настоящую историю. Эндрю, я просто хочу правды.

– Очень убедительно. – Эндрю нетерпеливо постукивал ногой. – Но только пока правда не становится для вас обыденной, пока старые друзья не оказываются таковыми на самом деле. Послушайте, – теперь в его голосе послышались гневные нотки, – моей жене пришлось пройти через определенные разочарования, и иногда она концентрировала свою боль на Эмбер. Вы постоянно с этим сталкиваетесь: люди, которые успешны или знамениты, притягивают к себе гнев других людей, и Эмбер не была исключением. В этом нет ее вины. Ей пришлось потрудиться, чтобы… чтобы всяческие коллизии не повлияли на нашу дружбу.

– Значит, в какой-то степени она чувствовала себя виноватой за несчастья Лидии?

– Нет! Я… – Эндрю провел рукой по волосам. – Дело в том… если бы у нас с Лидией все сложилось иначе, думаю, они могли бы быть друзьями. – Майк понимающе кивал, побуждая Эндрю продолжать. – Но этому было не суждено случиться. – Временами голос Эндрю становился еле слышным. – И я очень сожалею об этом. Я очень сожалею, что человек, который был мне таким хорошим, верным другом, который проявлял участие к моей… ситуации… страдал из-за этого. – Эндрю провел рукой по глазам и посмотрел в окно. – Вы думаете, что, роясь в наших жизнях, найдете пошлую грязь. А что, если вы будете копать, копать и найдете золото? Что, если вы откопаете только любовь? Это, к чертовой матери, сломает все ваши планы, да?

Не отводя взгляда от лица Эндрю, Майк закинул руку за спинку дивана.

– Если с вами все в порядке, я думаю, мы можем приступать, – сказал он. – Для начала немного поснимаю вас на обычную любительскую камеру. – Майк остановился и медленно улыбнулся Эндрю. – Я думаю, вы готовы.

В комнате наверху Лидия неуклюже скорчилась на кровати в атласном платье, под которым совсем ничего не было. Одной рукой она обхватила вязаную подушку, а другой покачивала бокал со льдом и содержимым какой-то бутылки из бара Эндрю. Было только утро, а Лидия уже чувствовала, как ее клонит в сон от выпитого, и наслаждалась чувством собственной деградации. Сквозь перекрытия она слышала голоса – слова разобрать было невозможно, да она и не пыталась.

– Разве вы не знали, что у моей жены проблемы со спиртным? – забормотала она низким печальным голосом. – Неужели вы не видите – она сама не знает, что говорит?

Лидия подняла подбородок и зажала бледный, усыпанный веснушками нос указательным и большим пальцами.

– Эндрю, приятель, – гнусавый голос прозвучал настолько комично, что она захихикала, – думаешь, я расскажу всем правду о тебе? Стану ли я портить вам жизнь?

Она убрала пальцы от носа и снова опустила подбородок.

– Майк, что конкретно моя жена рассказала вам? Я требую, чтобы вы мне ответили!

– О, Энди, да она рассказала абсолютно все! – Лидия снова зажала нос. – Честно говоря, даже то, что мне знать было вовсе не обязательно, – вплоть до вашей первой ночи. И должен сказать, я даже обалдел от такого. Да ваша жена просто маленькая интриганка!

Лидия перевернулась, откинулась на подушки и закрыла глаза. Бокал с вином балансировал у нее на животе. Она вспомнила, как точно так же лежала на диване в квартире в Айлингтоне, и бокал так же стоял на ее голом животе. В ту ночь она решила позволить это Эндрю. За четыре часа до того момента она совсем не планировала делать с ним этого. Эндрю пригласили на ужин только в качестве прикрытия, чтобы Джереми, именно Джереми, которого она боготворила, не чувствовал себя так… не был выделен ею так сильно. Присутствие Эндрю вообще всегда было полезно – он демонстрировал тот уровень преданности, на которую Лидия была способна вдохновить мужчину.

Эндрю, конечно, приехал первым и мялся на пороге, держа в руках бутылку шампанского. Увидев, как Джереми поднимается по ступенькам у него за спиной, Лидия на секунду прижала Эндрю к груди, перед тем как втолкнуть его в прихожую, и одновременно пригладила ладонью свои рыжие волосы.

– Слава Богу, что ты здесь, Джереми, – заговорила Лидия, взяв его под руку, – а не то, думаю, меня просто съели бы заживо.

Она заглянула в его маленькие серые глаза с таким выражением, как будто никогда в полной мере не сможет отблагодарить его за появление на этой вечеринке.

Пару секунд Джереми выглядел обескураженным, а потом обернулся назад и одновременно освободился от ее руки.

– Ты знакома с Анджелой? – произнес он.

Лидия обернулась и увидела темноволосую женщину небольшого роста, стоявшую в полумраке прихожей. Она мило выглядывала из-за большого букета цветов.

– Ах, – завизжала Лидия, – Джер столько мне о вас рассказывал!

Цветы отняли минут пятнадцать – пока она нашла ножницы, пока сняла нижние листья и подрезала концы. Эндрю склонился над плитой, с веселой улыбкой наблюдая за ней.

– Похоже, Анджелу здесь не ждали? – спросил он.

Лидия замерла с дельфиниумом в одной руке и несколькими листьями в другой.

– А ты как думаешь? И ведь чертовски некрасиво принести целый ворох цветов, чтобы хозяйка весь проклятый вечер проторчала на кухне, разбираясь с ними.

– Дай мне, – Эндрю забрал у нее ножницы, – и не обращай внимания. Я слышал, у Джереми выдался довольно неудачный год, – Лидия резко посмотрела на него, – и вот он неожиданно оказывается охвачен страстью к дочери своего самого крупного инвестора.

Лидия вытерла руки и на минуту замерла, чтобы проанализировать ситуацию. Она не собиралась упускать такую возможность. Ведь она потратила сто фунтов на эту вечеринку (не считая шелковой юбки на пуговицах). Таких денег у нее не было с тех пор, как Ричард перестал платить, объявив: «У нас ничего не вышло».

– Что ты имеешь в виду? – сдержанно спросила она тогда, хотя все во рту у нее пересохло, в животе все перевернулось, а кровь отхлынула от щек.

– Мы в неравном положении, Лид, – ответил он. – Ты давишь на меня. Тебе пора иметь детей, семью. Да я отсюда слышу, как у тебя тикают эти биологические часы.

– О, неправда! – воскликнула Лидия, принимая как можно более развязный вид. – Пока еще нет… Я хочу повеселиться, так же как ты, Рики, я хочу кутить.

Она повела плечами и прищелкнула пальцами, причем она понимала, что, делая это, выглядит как чья-нибудь мама, которая смотрит фильм с Клифом Ричардом.

– Послушай, – сказал Ричард, глядя на ее пальцы, – это было прекрасно. Только я думаю, может быть, тебе стоит найти кого-нибудь… более подходящего по возрасту.

Она всегда знала, когда проигрывала, и смогла собрать все свои силы, чтобы оставить прощальную записку:

«Жирная свинья! Звонила твоя мама, и я воспользовалась этой возможностью, чтобы объяснить ей, почему старая школьная форма твоей сестры оказалась засунута в дальний угол твоего шкафа. Еще раз большое тебе спасибо за мое прошлогоднее тридцатилетие. Разве это не было отвратительно? Особенно учитывая, что мне исполнилось тридцать пять.

P.S. Можешь не беспокоиться о своем маленьком пунктике (упс, проблема с эрекцией). Знает только Дерек из твоего офиса, но я попросила его никому не говорить. Целую или, в твоем случае, слюнявлю».

Она должна была найти способ спасти ситуацию. Сквозь кухонную дверь Лидия посмотрела на гостей. Парочка Дэвид и Аннет… Дэвид был художником и специализировался на собачьих портретах, даже за одежду на нем платил отец Аннет. Джеф, оживленно беседовавший с Джереми, – очевидно, дела у него шли хорошо. В последний год Молли стала тратить на аксессуары гораздо больше, чем раньше, да и сам Джеф стал носить обувь из перчаточной кожи, которая всегда показывает, что человек перешел из мерзкого мира мелких клерков в удобный мир топ-менеджеров с толстыми кожаными папками под мышкой. Лидия прищурилась и попыталась вспомнить что-нибудь полезное о Джефе. Скачки, точно! Очень любит скачки, владеет половиной лошади. Раньше встречался с Белиндой Большие Сиськи. Лидия слегка подалась вперед, чтобы получше рассмотреть Молли.