Текст книги "Военные мемуары. Том 3. Спасение. 1944-1946"

Автор книги: Шарль де Голль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 51 страниц)

Генерал де Голль был менее категоричен в отношении Южного Тироля. Признавая значимость перевала Бреннер для Италии, французское правительство полагает, что в целом вопрос может стать предметом разноречивого толкования. Французская позиция будет зависеть от развития событий в Австрии. Если Австрия проявит свою жизнестойкость и независимость, ее требования на Южный Тироль будут рассматриваться скорее в ее пользу. Если, напротив, окажется, что она попадет под господствующее влияние какой-либо иностранной державы, итальянская позиция вызовет большее понимание.

Генерал де Голль попросил г-на Сарагата не придавать слишком большого значения демонстрациям, спровоцированным в Инсбруке в поддержку присоединения Южного Тироля к Австрии. Эти демонстрации не должны рассматриваться как поощрение Францией австрийских притязаний.

В заключение генерал де Голль сказал г-ну Сарагату, что примирительное отношение Франции к Италии, поддержка, которую французское правительство готово оказать итальянскому правительству в урегулировании поднятых выше вопросов, а также в вопросе о Триполитании и районе Бенгази, должны побудить Италию согласиться искренне и без обиняков с нашими предложениями относительно судьбы Танды и Бриги. [634]

ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ ГЕНЕРАЛА ДЕ ГОЛЛЯ, СДЕЛАННАЯ ЕГО КАНЦЕЛЯРИЕЙ, С Г-НОМ Т. В. СУНГОМ, ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ЮАНЯ КИТАЙСКОЙ РЕСПУБЛИКИ, 19 СЕНТЯБРЯ 1945

19 сентября 1945 генерал де Голль принял г-на Т. В. Сунга и сопровождавшего его г-на Цзень-Тая, китайского посла в Париже.

В начале беседы генерал ДЕ ГОЛЛЬ поделился с г-ном Т.В.Сунгом своей большой радостью по поводу визита в Париж Председателя Исполнительного Юаня Китайской республики. В ходе этого визита он сможет обсудить с ним некоторые вопросы, которые французскому правительству представляются в настоящих условиях чрезвычайно важными и неотложными.

Положение во французском Индокитае, в частности в Тонкине, выглядит крайне запутанным. В этих районах более или менее случайно возникают органы, которые называют себя правительствами Аннама. Эти органы состоят, в частности, из людей, которые были связаны с японцами до их капитуляции, а также из коммунистов, всегда оказывающихся в первых рядах после того, как сражения заканчиваются. Эти органы неспособны справиться с крайне трудным экономическим положением, подорванным бездеятельностью местных властей, нарушением путей сообщения и, в целом, последствиями оккупации и военными действиями.

Сегодня это положение усугубляется позицией, занятой генералом Лу-Ханем и китайскими оккупационными властями. Эта позиция не отвечает тому представлению, которое сложилось у французского правительства о китайской политике после заверений, полученных генералом де Голлем от г-на Т.В.Сунга в Вашингтоне и генералом Пешкоффом от Чан Кайши в Чунцине.

Г-н Т.В.СУНГ отвечает, что полностью разделяет мнение генерала де Голля. Китайцы держат данное слово, и обязательства, взятые ими по отношению к французскому правительству, будут выполнены. Г-н Т.В.Сунг, находясь в Лондоне, узнал из печати о трудностях, с которыми столкнулся генерал Алессандри. Он тут же связался по этому вопросу с маршалом Чан Кайши. Последний в телеграмме от 19 сентября, которая была адресована лично ему и послу Китая в Париже и текст [635] которой г-н Т.В.Сунг зачитывает, вновь официально заверил генерала де Голля, что китайское правительство ни в коей мере не оспаривает права Франции на Индокитай. Маршал Чан Кайши полагает, что сроки, установленные генералом Лу-Ханем для вступления французских войск в Индокитай, явились, возможно, результатом путаницы, вызванной дезорганизацией связи в зоне действий генерала Лу-Ханя. Он приказал своему начальнику штаба разобраться и срочно сообщить ему об итогах проверки.

В ходе беседы г-н Т.В.СУНГ несколько раз повторил эти заверения, заявив при этом, что Китай желает быть в Азии соседом Франции, что он надеется найти, по своему возвращении в Чунцин, ситуацию урегулированной в приемлемом для французского правительства духе, а в противном случае лично займется этой проблемой, чтобы найти удовлетворительное для французской стороны решение.

Генерал ДЕ ГОЛЛЬ благодарит г-на Т.В.Сунга за эти твердые заявления и спрашивает, нет ли у его собеседника особого вопроса из области международной политики, по которому Китай хотел бы знать мнение французского правительства.

Г-н Т.В.СУНГ отвечает, что его интересует отношение генерала де Голля к коммунизму.

Генерал ДЕ ГОЛЛЬ отвечает, что после своего возвращения во Францию французское правительство сочло целесообразным, поскольку война еще не была закончена и на французской земле находились иностранные войска, создать правительство, в котором были бы представлены все французские политические партии. С тех пор пришлось лишить французских коммунистов тех неоправданно сильных позиций, которые они присвоили себе под предлогом участия в освобождении французской земли, и указать им их подлинное место. Коммунисты во Франции участвуют в государственной жизни на тех же основаниях и условиях, что и все другие партии. Игра в прогнозы относительно результатов выборов – игра опасная. Тем не менее, де Голль готов предсказать, что на следующих выборах коммунистическая партия большинства голосов не получит.

Г-н Т.В.СУНГ говорит, что эти слова его обнадеживают. Китай будет продолжать поддерживать с Россией, с которой у него общая граница, добрососедские отношения. Но у себя китайское правительство также решило поставить коммунистическую партию на свое место. [636]

Генерал ДЕ ГОЛЛЬ, вспомнив о своей поездке в Москву, добавил, что с тех пор много воды утекло. Франко-русский пакт, специально направленный против Рейха, полностью сохраняет свое значение как орудие предупреждения и подавления рецидива германской агрессии, даже если сегодня Германия временно повержена. С одной стороны, на востоке Европы сложилась, частично под давлением силы, группировка стран, более или менее подчиненных России. С другой, Соединенные Штаты располагают сегодня несравненной политической, экономической и даже военной мощью. К тому же, Китай представляет собой силу, потенциальные ресурсы которой огромны. Что касается Франции, то она желала бы присутствовать при создании на западе Европы ассоциации стран, объединенных общими интересами, которая ни в коем случае не носила бы характера агрессивного «блока», а содействовала бы большей сплоченности государств этой части мира, особенно в экономическом отношении. Вполне естественно, что к этой структуре должна приобщиться значительная часть Африки. Генералу де Голлю интересно узнать, приветствует ли китайское правительство такой подход к делу и, в частности, не видит ли оно в этом каких-либо экономических выгод для своей страны.

Г-н Т.В.СУНГ отвечает, что китайское правительство не в состоянии уделять большого внимания сложным европейским проблемам. Его, главным образом, волнует проблема экономического развития Китая. В этом отношении китайское правительство счастливо вновь завязать с Францией экономические отношения, в которых обе страны некогда выступали в качестве надежных партнеров. Французское правительство, участвуя вместе с Китаем в строительстве железной дороги Куанг-Си после вступления Японии в войну, доказало свою волю к плодотворному экономическому сотрудничеству.

Генерал ДЕ ГОЛЛЬ спрашивает у г-на Т.В.Сунга, нет ли у него на этот счет каких-нибудь конкретных предложений. Что касается его самого, то он думает не столько о контрактах между частными экономическими компаниями, скажем банковскими группами, а о соглашении общего порядка по экономическому сотрудничеству между двумя правительствами. В рамках такого соглашения отдельные контракты частных фирм, о которых упоминалось выше, без труда нашли бы свое место.

Г-н Т.В.СУНГ отвечает, что точка зрения генерала де Голля полностью совпадает с его собственной и что у него нет сомнения [637] относительно возможности заняться непосредственной разработкой соответствующих практических мер. Для этого достаточно, чтобы французское правительство уполномочило своего посла в Чунцине или любое другое лицо приступить к переговорам по данному вопросу.

Г-н Т.В.СУНГ затронул также вопрос о последних технических достижениях немецкой армии в области полевых безоткатных орудий. Он хотел бы знать, есть ли у французского генерального штаба сведения на это счет и воспользовалась ли этим французская военная промышленность. В случае положительного ответа, он желал бы, чтобы французское командование поделилось своим опытом с китайской армией, которая очень нуждается в легкой мобильной артиллерии.

Генерал ДЕ ГОЛЛЬ отвечает, что французское командование окажет в этой области Китаю любую помощь, но он не думает, что технические усовершенствования, о которых говорит г-н Т.В.Сунг, уже вошли в стадию практического применения. Французская промышленность, по крайней мере, к этому еще не подошла.

Беседа заканчивается взаимными сердечными пожеланиями успехов на политическом и экономическом поприще и больших достижений, которых обе страны могут ждать от энергичных и решительных действий своих руководителей.

ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ ГЕНЕРАЛА ДЕ ГОЛЛЯ С Г-НОМ ДЕ ГАСПЕРИ, МИНИСТРОМ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ИТАЛИИ, СДЕЛАННАЯ РЕНЕ МЕЙЕРОМ, МИНИСТРОМ ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТ И ТРАНСПОРТА (ИСПОЛНЯЮЩИМ ОБЯЗАННОСТИ МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ), 25 СЕНТЯБРЯ 1945

Сегодня во второй половине дня генерал де Голль в моем присутствии принял г-на де Гаспери, которого сопровождал г-н Сарагат.

Беседа была посвящена вопросу о положении, в котором оказалась Италия после переговоров на лондонской конференции, а также о процедуре переговоров относительно соглашения, касающегося использования итальянской рабочей силы во Франции.

Г-н ДЕ ГАСПЕРИ с большим удовлетворением встретил заверения генерала де Голля, которыми последний вновь подтвердил [638] возражения Франции против передачи управления Ливией под какую бы то ни было международную опеку. Неоднократно возвращаясь к этому вопросу, министр настаивал на невозможности управления подобным способом такими поселенческими колониями, как Киренаика и Эритрея, тем более районом Асмары.

Генерал ДЕ ГОЛЛЬ провел резкую грань между средиземноморскими владениями Италии, которые он охотно передал бы в качестве подопечной территории самой Италии (исключая возможность международной опеки или предоставление мандата Советскому Союзу), и Эритреей, за которую, сказал он, «мы драться не будем». Он заметил, что мы совершенно не заинтересованы в передаче Ассаба Негусу, как не заинтересованы и в непомерном разоружении военно-морских, военно-воздушных и наземных сил Италии.

Вопрос о Додеканезских островах и о Феццане не поднимался.

Касаясь вопроса о югославской границе, г-н ДЕ ГАСПЕРИ высказал признательность за содействие, которое Франция оказала его стране в попытке урегулирования вопроса о Триесте. Безусловно, он согласен с предусмотренным решением. У него, уроженца Тренто, от души отлегло, поскольку ему теперь не придется объяснять итальянскому общественному мнению причин утраты Триеста. Его страна с болью воспримет потерю австрийского Тироля, заселенного, к тому же, сегодня не романтическими личностями вроде Андреаса Гофера{132}, а убежденными нацистами, которых вряд ли есть смысл примешивать к австрийцам. Он заметил, походя, что для превращения Австрии в жизнеспособное государство уж лучше было бы присоединить Тироль к какому-либо католическому баварскому государству.

По вопросу об итало-французской границе министр иностранных дел со стенаниями заявил, что «решение проблемы Танды – дело весьма не легкое».

Генерал ДЕ ГОЛЛЬ твердо заявил, что решать его, так или иначе, придется, что мы рассматриваем Танду как французский кантон и наши требования об изменении границы весьма мягкие. Он добавил при этом, что если уже в своей первой речи после освобождения Корсики председатель временного [639] французского правительства выступил за очищение франко-итальянских отношений от любых шероховатостей, способных отдалить свободную, демократическую Италию от Франции, французы, тем не менее, не забыли агрессии итальянского фашизма и земля должна сохранить осязаемые следы военной победы над фашизмом.

По вопросу об иммиграции во Францию итальянских рабочих и работниц г-н САРАГАТ свяжется с г-ми Пароди, Лакостом и Дотри для выработки конкретной программы, касающейся требуемых специальностей, числа иммигрантов и времени их приезда. Он указал, что следовало бы отказаться от идеи создания в Италии исключительно французской комиссии по набору рабочей силы.

Генерал ДЕ ГОЛЛЬ с этим согласился и предложил создать смешанную франко-итальянскую комиссию, состоящую из государственных чиновников и представителей французской и итальянской Всеобщих конфедераций труда, с тем чтобы избежать среди трудящихся обеих стран упреков и недоразумений, вполне возможных в ходе предполагаемого перемещения рабочей силы.

Встреча завершилась словами г-на ДЕ ГАСПЕРИ о том, что Италия ответит дружбой на возрождающуюся по отношению к ней дружбу Франции, что он лично восхищен стоящим во главе Франции твердым и дальновидным государственным деятелем и выражает полную уверенность в реальности европейского согласия, в основу которого может лечь христианская цивилизация.

ПИСЬМО ГЕНЕРАЛА ДЕ ГОЛЛЯ АНДРЕ ДЬЕТЕЛЬМУ, ВОЕННОМУ МИНИСТРУ

Париж, 27 сентября 1945

Мой дорогой министр!

По многочисленным каналам до меня дошли документально подтвержденные сведения о состоянии здоровья значительного числа немецких военнопленных и о санитарных условиях их содержания.

Это очень важный вопрос. Не говоря уже о чисто человеческой стороне дела, которую мы не можем упускать из вида, речь идет о нашей международной репутации, а также о потере [640] трудовых ресурсов, чем оборачивается для нашей страны плачевное состояние находящихся в наших руках военнопленных.

Прошу вас безотлагательно взять это дело в свои руки. Всем военнопленным необходимо обеспечить удовлетворительное питание и медицинские услуги; неизлечимые должны быть репатриированы.

Примите и прочее...

ПИСЬМО ГЕНЕРАЛА ДЕ ГОЛЛЯ ЖОРЖУ БИДО, В ЛОНДОН

Париж, 1 октября 1945

Мой дорогой друг!

...Занятую вами позицию по балканскому вопросу и соответствующее заявление я нахожу превосходными... Было бы действительно серьезным упущением, если бы при решении судьбы значительной части Европы не был услышан голос Франции. Никто не может отрицать, что в данном случае речь идет не о формальном подписании мирных договоров, а о жизни миллионов людей и, вместе с тем, о будущем ряда государств, где наше влияние и наши интересы очевидны и значительны. Предложение Бирнса никуда не годится, a fortiori предложение Молотова.

Поскольку, в любом случае, Конференция находится в состоянии агонии... нет причин, чтобы мы меняли свою позицию. Если... позднее откроется новая фаза, мы будем чувствовать себя тем увереннее, чем тверже будем действовать сегодня.

Примите и прочее...

ТЕЛЕГРАММА АДМИРАЛА Д'АРЖАНЛЬЕ, ВЕРХОВНОГО КОМИССАРА В ИНДОКИТАЕ

Чандернагор, 7 октября 1945

Мне сообщили, что 27 сентября в Ханое на дворце генерал-губернатора, украшенном в связи с церемонией капитуляции японских войск, были вывешены китайский, английский, американский и русский флаги, среди которых не оказалось французского [641] флага. После неоднократных запросов, адресованных китайским властям, французскому представителю был дан генералом Лу-Ханем ответ, что вывешиваются флаги только тех держав, которые участвовали в Потсдамской конференции.

Кроме того, место, отведенное французскому представителю, генералу Алессандри, было совершенно неприемлемым. Он отказался принять участие в церемонии...

Я могу лишь одобрить его отказ, как и отказ других французских приглашенных. Я потребовал от нашего посла в Чунцине заявить протест китайскому правительству в связи с отсутствием французского флага и относительно мест, отведенных французской делегации на официальной церемонии, носящей межсоюзнический характер и происходящей в стране, где французский суверенитет официально не оспаривается ни одной державой.

КОММЮНИКЕ КАНЦЕЛЯРИИ ПРАВИТЕЛЬСТВА

Париж, 12 октября 1945

Председатель временного правительства Республики, в сопровождении министра иностранных дел, вернулся в Париж из Брюсселя, где в течение двух дней он был гостем Его Королевского Величества регента Бельгии.

В ходе визита генерал де Голль навестил ее Величество королеву Елизавету в замке Лакен. У него состоялся ряд плодотворных переговоров с бельгийским правительством, в частности с председателем Совета министров г-ном ван Аккером и министром иностранных дел г-ном Спааком.

Вместе с тем он был принят в городской ратуше Брюсселя бургомистром города и муниципальными властями, которые присвоили ему звание почетного гражданина города. В Свободном университете Брюсселя генералу де Голлю был вручен диплом доктора наук honoris causa.

Во время этих церемоний, проходивших в торжественной и полной энтузиазма обстановке, бельгийский народ мог в течение длительного времени горячо приветствовать на улицах столицы Председателя временного правительства Республики, что явилось ярким свидетельством прочности франко-бельгийской дружбы. [642]

РАЗЛАД

ПИСЬМО ГЕНЕРАЛА ДЕ ГОЛЛЯ ГЕНЕРАЛУ ЭЙЗЕНХАУЭРУ, ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМУ СОЮЗНИЧЕСКИХ ВОЙСК В ГЕРМАНИИ

Париж, 17 мая 1945

Уважаемый генерал,

Я должен обратить ваше внимание на судьбу большого числа депортированных по политическим причинам французов, которые до сих пор не репатриированы. По доходящей до нас информации многие из этих несчастных содержались в лагерях и продолжают страдать там в ужасающих условиях существования, в чем вы сами могли убедиться. От перенесенных лишений многие из них умерли уже после освобождения. Но некоторых еще можно спасти, если изменить режим их существования. В чем они действительно нуждаются, так это в перемещении в такие заведения, где им обеспечат соответствующий их состоянию уход и, во всяком случае, удовлетворительные гигиенические условия.

Я знаю, как вы сопереживаете нам в таком тяжелом положении. Таким образом, я рассчитываю на вашу дружескую поддержку в принятии следующих неотложных мер:

1) Транспортировка больных из лагерей в соседние больницы, даже если будет необходимо эвакуировать из них немцев, которые могут в них находиться.

2) Размещение больных не в тяжелом состоянии в гостиницах или же, в крайнем случае, в казармах.

3) Выдача соответствующих распоряжений для обеспечения французским техническим миссиям, направленным для помощи нашим депортированным, которые сейчас в состоянии [643] уехать, доступа в лагеря, где они должны выполнять свои функции.

Я надеюсь на ваше большое желание облегчить, по мере возможности, страдания этих несчастных, в чем я убедился, видя усилия, которые американские войска, находящиеся под вашим командованием, предпринимают по репатриации наших пленных.

Примите, и проч.

ПИСЬМО ГЕНЕРАЛА ЭЙЗЕНХАУЭРА ГЕНЕРАЛУ ДЕ ГОЛЛЮ

(Перевод)

Генштаб, 19 мая 1945

Уважаемый генерал де Голль,

Пишу вам, чтобы подтвердить получение вашего письма от 17 мая касательно судьбы депортированных французских политзаключенных в лагерях в Германии, которые были освобождены силами союзников под моим командованием.

Я хорошо представляю себе ужасающие условия существования в этих лагерях до их освобождения. Я предпринял и буду предпринимать все, что в моих силах, для улучшения этих условий и доставления депортированных до мест их проживания, как только это будет возможно. Как вы знаете, я принял все запросы французского правительства относительно первоочередной отправки некоторых перечисленных им политических заключенных и проследил за тем, чтобы они были репатриированы во Францию без промедления. Я готов удовлетворить все новые просьбы французского правительства, насколько мне позволят средства и обстоятельства, и уверяю вас, что те, кто находятся в ожидании возвращения на родину, получат необходимый уход.

Я уверен, что вы будете рады узнать, что все запрошенные в вашем письме меры были приняты и будут приниматься далее в отношении всех политзаключенных и всех прочих французских граждан, находящихся в настоящее время в Германии. Больные заключенные из лагерей были перевезены в близлежащие больницы. Помимо местных больниц, используются военные госпитали, медсанчасти и медслужбы такого же высокого уровня, как и те, что применялись для обслуживания [644] войск в ходе боевых действий. Больные не в тяжелом состоянии в короткие сроки вывезены из лагерей и размещены в более приемлемых местах.

Помощь и содействие французских властей в этой области меня полностью удовлетворили, а работа французского персонала на местах была образцовой. Как вы вероятно знаете, сейчас действуют 212 французских офицеров связи для работы с депортированными; 222 французских военврача приданы армейским группировкам на местах и работают под их началом. Кроме того, бригады французского Красного Креста из врачей и медсестер также трудятся под командованием армейских группировок. В бригадах U.N.R.A. доля французского персонала в настоящее время превышает количество всех прочих, в них работают 393 французских гражданина, и набор в эти бригады продолжается. Я не думаю, что сейчас желательно направлять специальные технические миссии в различные лагеря в Германии в целях контакта с французскими перемещенными или депортированными по политическим причинам лицами. Система, предусматривающая содействие французских офицеров связи, французских военврачей, бригад французского Красного Креста и бригад U.N.R.A., работает на данный момент вполне удовлетворительно, и количество персонала в них постоянно растет. Я полагаю, что связь с французскими депортированными и перемещенными лицами в Германии должна поддерживаться при посредстве данных, уже существующих организаций.

Уверяю вас, что эта проблема является приоритетной для союзнических войск и будет находиться под нашим постоянным наблюдением с тем, чтобы принимаемые нами в данный момент и в будущем меры привели к возвращению на родину в ближайшее время и в полном составе всех французских граждан, до сих пор находящихся в Германии.

Искренне ваш.

ТЕЛЕГРАММА ГЕНЕРАЛА ДЕ ГОЛЛЯ КОРОЛЮ ГЕОРГУ VI, ПРЕЗИДЕНТУ ТРУМЭНУ И ГЕНЕРАЛИССИМУСУ СТАЛИНУ

Париж, 22 мая 1945

Я буду вам признателен, если вы лично сможете внести вклад в улучшение положения французских депортированных [645] лиц и заключенных, находящихся в зоне оккупации ваших войск.

Все, что поможет обеспечить их скорейшее возвращение на родину, и уход, который может быть им оказан до их отправки, будут приняты Францией с особой благодарностью.

РЕЧЬ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ ГЕНЕРАЛОМ ДЕ ГОЛЛЕМ ПО РАДИО 24 МАЯ 1945

Итак, через несколько месяцев после того, как мы узнали чувство гордости освобождения, мы прочувствовали сладость победы. Наконец закончилась страшная вереница потерь, слез и тревог.

Но, как и ожидалось, на следующий же день еще ярче высветились трудности, что мешают нам жить и сегодня. Ведь некоторые испытания, которые мы мужественно переносили, пока Франция боролась за свое будущее в боях, пока наши солдаты погибали на полях сражений, пока наши узники удерживались в плену врага, сегодня нам кажутся еще более горькими и непереносимыми. Однако мы знали, что того, что умолкнут все пушки в Европе, будет недостаточно, чтобы мгновенно восстановилось все, что было разрушено как в материальном, так и в моральном плане, чтобы у людей исчезла страшная усталость, чтобы работа вошла в свое обычное русло, чтобы наша государственность и наша нравственность восстановились и обновились. Если действительно, несмотря на все бури и штормы, было спасено главное – национальная независимость, целостность и единство страны и империи, свобода французов, физические средства к существованию, то правда и то, что, чтобы стать тем, кем мы хотим стать – я имею в виду, процветающей, мощной и братской страной, – мы обязаны без промедления взяться за свершение важнейших и труднейших дел, которые мы должны сделать все одновременно.

Мы должны построить мир, то есть выполнить на деле и оформить в виде договоров с другими нациями то, за что мы сражались, за что мы столько страдали, за что мы вместе с союзниками только что одержали победу. Речь идет об урегулировании положения Франции в области ее безопасности и в области ее отношений с другими странами. Речь идет о формировании нового облика Европы, а завтра и Азии, с тем, [646] чтобы они были уравновешены, жизнеспособны, справедливы. Речь идет о том, чтобы выстроить новую мировую систему, в которой правили бы закон и справедливость.

Это будет влиять не только на судьбу нашей страны и каждого из наших детей, но и на будущее всех народов мира, судьбу миллионов и миллионов мужчин и женщин, которые населяю и будут населять нашу Землю. Наш народ прожил достаточно тяжелую жизнь, чтобы понять, что все, начиная с нашего счастья или нашего несчастья, непосредственно зависит от того, как будет построено это человеческое содружество. Таким образом, нет ничего важнее в наши дни, чем условия, в которых мир укрепит жизнь всей планеты, которую сплотила война. Вы можете мне поверить, ничто не может быть выше той ответственности, что несут сейчас те, кто взял на себя ответственность говорить и действовать от имени Франции для достижения столь великой цели среди не слишком дружелюбного окружения. Ничто не может быть выше для Франции ее права и ее долга занять свое место и сыграть свою роль по мере сил.

Я подчеркиваю: по мере сил, ведь с течением времени каждого оценивают по его заслугам. Поэтому с того момента, как армии перестают быть высшим доводом народов, способность жить, работать, производить становится наиважнейшим условием независимости и влияния страны. Для того, чтобы заставить ценить как должно и во благо всех наши интересы и наши идеалы, самым срочным и необходимым делом для нас станет вхождение в общую экономическую деятельность не как народа, ожидающего помощи от других, но как народа, умеющего работать, извлекать все, что можно, из своей земли, недр, заводов, портов, коммуникаций, показывающего способность давать что-то взамен и демонстрирующего порядок и здравомыслие в политической, социальной и моральной области. По всему миру известно, что нет ни величия в смуте, ни прогресса в беспорядке.

Поэтому, начиная с сегодняшнего дня, речь идет не только о нашей способности существовать, нашем уровне жизни, но именно о нашем месте и нашей репутации в мире, что зависят от нашего производства. Вчера ничего не было выше национального долга сражаться. Сегодня нет ничего выше долга производить.

Я не буду еще раз перечислять условия, тормозящие процесс восстановления. Я также не буду пояснять, что в бедственном [647] положении, которое понемногу выправляется, любой ценой нужно воздерживаться от т.н. легкой политики, которая под ложным предлогом облегчения настоящего поставит под угрозу будущее. Я воздержусь, например, от объяснения того, что, как и мне, известно всем, а именно: в суровое время нехватки всего абсолютно необходимо поддерживать на определенном и согласованном уровне цены, зарплаты и оклады, иначе эти три составляющих вступят между собой в соревнование, в конце которого нас неминуемо ожидает инфляция, обвал франка, крах общегосударственных финансов и нищета почти всего населения. Конечно, блокирование цен, окладов и зарплат не может удовлетворять ни одну из заинтересованных категорий населения. Производители в промышленности или сельском хозяйстве недовольны, видя, как до минимума снижаются их доходы, даже если они и не несут при этом потерь. Рабочие, служащие, чиновники неохотно соглашаются на то, что не могут на свое жалованье обеспечить себя продуктами питания и предметами первой необходимости, которых, впрочем, и так недостаточно. Для государственной власти легкие и опасные игры в демагогию могли бы помочь искусственно увеличить фиктивные доходы и тех, и других, что на какое-то время дало бы им приятную иллюзию быть среди поставленных в более выгодное положение, но что привело бы страну прямиком к разорению. Долг государства, наоборот, состоит в том, чтобы зафиксировать в совокупности цены, зарплаты и оклады в наиболее уравновешенном состоянии и твердо придерживаться его. Правительство приняло такие решения в этом плане со знанием дела; зафиксировало те показатели, которые следовало; придерживается и будет придерживаться принятой позиции.

В нашем положении замедление темпа деятельности производителей или забастовки, если они случаются, не могут иметь других последствий, кроме еще большего ухудшения в ущерб всем ситуациям в сфере производства. На этом теряют все, исключая, быть может, тех, кто хотел бы превратить недовольство народа в средство политической борьбы. Но я уверен, что рабочие, служащие, промышленники, крестьяне поняли, как и те, кто их представляет, какова ставка и чем она обернется, и я хочу сказать им, что, слишком хорошо зная их беды и трудности, я полностью уверен в их разуме, их совести, их беспокойстве о всеобщих интересах. [648]

Таким образом, я хотел бы добавить, что органы власти, по своему долгу борясь против смертельно опасного нарушения равновесия, планируют улучшить, как только представится такая возможность, условия распределения продовольствия и сырья, поставляемых производителями, и в первую очередь, снабжения продуктами питания. В этом отношении, как и в прочих, мы не только страдаем от крайнего недостатка, но также несем бремя достойных сожаления привычек, повсеместно сформировавшихся при вражеской оккупации. Как бы то ни было, именно на эту область все правительство, освободившееся теперь от первоочередных и всепоглощающих обязанностей по ведению войны в Европе, сможет перенести основную часть своей деятельности и приложить к этому все свои усилия.

Насущные проблемы, вставшие перед нацией и требующие своего немедленного разрешения, не мешают ей смотреть в будущее, которое для нее именуется возрождением. Но само собой разумеется, что, как в области экономической, социальной и семейной, так и в области нравственности, административной и политической системы, возродить Францию означает вернуться к тому порядку вещей, который существовал до войны. В этих областях страна заключила сама с собой договор, а для меня он был заключен уже в первые дни, когда пять лет тому назад обстоятельства заставили меня выступить за ее чувства и интересы в борьбе за ее спасение, за ее будущие надежды, и я думаю, что ни разу не изменил этой цели, убеждениям и речам.