Текст книги "Военные мемуары. Том 3. Спасение. 1944-1946"

Автор книги: Шарль де Голль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 51 страниц)

Как вам известно, в 17 часов 31 мая я получил от г-на Уинстона Черчилля послание, с которым вы могли познакомиться еще до этого, так как оно было оглашено г-ном Иденом в Палате общин за час до его вручения адресату. В этом послании отмечалось, что между британскими и французскими войсками [587] могут произойти в Сирии столкновения и что в связи с этим мне следует отдать французским войскам распоряжение вернуться в казармы. Послание Премьер-министра никак не повлияло на приказы, которые я отдал французским войскам, находящимся на сирийской территории. Не повлияло и не повлияет. Я не счел нужным отвечать на него. Поскольку послание было публичным, необходимо было давать публичный ответ. Я думаю, исходя из общих интересов, этого делать не стоило.

Но как бы то ни было, нельзя отрицать, что сложившаяся ситуация остается крайне неприятной. Поскольку нас запугивают столкновениями, эта ситуация рискует перерасти в угрожающую. И вы несомненно со мной согласитесь, что оказаться после войны с Германией перед лицом кровавых столкновений между союзниками было бы, по своей невероятности, чудовищным и абсурдным. Главным образом, именно ради того, чтобы помешать любому столкновению подобного рода, французское правительство и приняло, со своей стороны, решение прекратить действия своих войск в Сирии и Ливане и оставить их на занимаемых позициях до тех пор, пока – я повторяю – обстановка не прояснится.

Чтобы выйти из этого положения, весьма прискорбного для Франции и, я полагаю, для дела международного сотрудничества в целом, предлагались различные решения.

Что касается Франции, то она заявила о своей готовности вести переговоры; но, само собой разумеется, вести переговоры можно лишь в том случае, если речь идет об общей проблеме, а не только о двух отдельных странах – Сирии и Ливане, поскольку на их счет между Францией и Англией соглашения уже существуют и остается лишь проводить их в жизнь, если, конечно, не исходить из принципа, что от соглашений можно отмахнуться, когда бог на душу положит. Настало время обсудить вопрос об Арабском Востоке в целом. Кстати, наши британские союзники в своих действиях в Сирии и Ливане всегда ссылались на возложенную на них обязанность думать о нежелательных последствиях сирийских и ливанских событий для других арабских стран. И наоборот, то, что происходит или может произойти в других арабских странах, таких, как Палестина, Ирак и даже Египет, далеко не безразлично для Франции.

И вряд ли это интересует только Англию и Францию. Вам известно, что Соединенные Штаты изложили свою позицию [588] по этому вопросу, и только что опубликовано заявление советского правительства, в котором указывается, что и оно обеспокоено происходящими в этом регионе событиями.

Таково реальное положение дел. И, как мне представляется, все говорит за то, что решение этой проблемы, которое не может больше оставаться – и, конечно же, не по нашей вине – уделом только франко-британских отношений, выходит на уровень международного сотрудничества.

Что касается Франции, то она не видит в этом ничего предосудительного. В решении восточного вопроса будут, в таком случае, заинтересованы многие: и великие державы, и арабские страны, и другие государства. И его удастся решить нормальным и, я надеюсь, мирным путем на основе международных соглашений; такая процедура становится, видимо, необходимой, когда соперничество заканчивается вторжением в чужие дела. Я не знаю, к какому решению придут государства, которых затрагивает этот вопрос. Я всего лишь изложил позицию Франции: нужно вести переговоры со всеми, кого это касается, и, желательно, в рамках международного сотрудничества. Может быть, это будет первым опытным полем, где прорастут семена подлинного международного сотрудничества, основы которого закладываются сейчас в Сан-Франциско.

В заключение скажу, что был бы крайне разочарован, если из сказанного мною о сегодняшней ситуации в Сирии и Ливане кто-то сделал бы вывод о затаенной Францией злобе против английского народа. Народы всегда остаются самими собой. У каждого из них есть свои интересы, свои устремления, порой свои предрассудки. Но в любом случае, французский народ всегда относился к английскому народу с большим уважением. И если существуют интересы, которые противопоставляются нашим интересам недопустимым образом, необходимо их примирить, разграничить позиции, покончить наконец с политикой диктата и возникающими на ее основе кризисами. Такова воля Франции, которая, как вы видите, делает все, чтобы добиться этого, и будет продолжать поступать так же, если ее не доведут до крайности.

Я хотел бы также, чтобы вы твердо усвоили следующее: в этом вопросе французский народ тесно сплочен вокруг своего правительства и полон решимости отстоять свои интересы и свое достоинство, а если потребуется, то и заставить уважать их, точно так же, как он един в своем желании решать спорные [589] вопросы в честной игре на арене международного сотрудничества.

(...)

ВОПРОС: Какова численность французских войск в Сирии?

ОТВЕТ: Было три французских батальона. Мы послали еще два, получается пять. Мы располагаем в Сирии, повторяю еще раз, четырьмя или пятью тысячами французских солдат и Специальными войсками. Этого было достаточно до 8 мая 1945, то есть до вечера дня Победы над Германией. Только начиная с этого вечера, вдруг образовалась нехватка...

ВОПРОС: Намерено ли французское правительство отказаться от переговоров трех держав в Лондоне, предложенных г-ном Черчиллем?

ОТВЕТ: Буду с вами откровенен: я очень люблю Лондон. Это великолепный и героический город, который в свое время принял нас, меня и моих сподвижников, приветливо и великодушно, чего мы никогда не забудем и что занесено в книгу Истории. Но, видите ли, когда нас приглашают, мы желаем, чтобы это было сделано не в той манере, которой мы удостоились.

ВОПРОС: Достаточно ли хорошо, по вашему мнению, британские круги поняли, что поддержание порядка в Сирии является, согласно договоренности с Литтлтоном, прерогативой французской стороны?

ОТВЕТ: Я думаю, что они это прекрасно поняли. Во всяком случае, до 8 мая 1945 порядок в Сирии полностью сохранялся.

ВОПРОС: Касаясь данных событий и Конференции в Сан-Франциско, одна из крупных газет франкоговорящей Швейцарии опубликовала корреспонденцию из Парижа, озаглавленную «Одиночество Франции». Это выражение вызвало некоторое беспокойство. Каким должен быть ответ на эту формулировку?

ОТВЕТ: Во Франции проживает масса людей. Во всяком случае, мы не ощущаем себя одинокими в дипломатическом и политическом отношении... С точки зрения урегулирования дел, интересующих Францию, она не одинока, поскольку дела у нее есть повсюду. Но, само собой разумеется, если кто-то желает решать без Франции мировые проблемы, большинство которых ей небезразличны, тогда она заявляет о своем несогласии, даже если ей грозят одиночеством... [590]

ВОПРОС: Правильно ли я понял, если скажу, что Франция готова участвовать в совместных переговорах с участием Советского Союза, но не в трехсторонних переговорах лишь с Англией и Соединенными Штатами?

ОТВЕТ: Мы рассматриваем вопрос о Востоке как единое целое и готовы обсуждать это целое со всеми заинтересованными государствами.

ВОПРОС: Мой генерал, как вы истолковываете намерения России в отношении ситуации на Востоке в связи с сегодняшним коммюнике?

ОТВЕТ: ...Я очень осторожен в интерпретации намерений, которые не были доведены до моего сведения. Я могу лишь констатировать факт и одобряю заявление Советской России о ее заинтересованности в мирном урегулировании ситуации на Востоке...

ВОПРОС: Мой генерал, несколько месяцев тому назад большое внимание было уделено отбытию Спирса с Ближнего Востока. Можно ли считать, что его уход кладет конец определенной политике?

ОТВЕТ: Еще раз отвечу, что я отношусь с осторожностью к толкованию намерений, о которых мне ничего не известно. Дипломат, о котором вы говорите, в течение трех лет представлял в Бейруте свою страну. Мне трудно представить, что в течение трех лет он проводил политику, отличную от политики своего правительства.

(...)

ВОПРОС: Не потому ли английское правительство советовало французскому правительству не посылать свои войска, что опасалось возможных последствий их присутствия?

ОТВЕТ: Абсолютно верно, что британское правительство всегда, а точнее с 1941, противилось увеличению контингента французских войск в Сирии и Ливане. Чтобы помешать любой переброске французских войск в Сирию и Ливан, использовалось то обстоятельство, что французы передали свои корабли в межсоюзнический пул, а также тот факт, что путь в Бейрут лежит через Каир. Но с момента окончания войны с Германией у Франции больше не было никаких оснований мириться с подобным вмешательством в ее дела, и она направила свои воинские части, кстати весьма незначительные, на территории, где ей было предписано поддерживать [591] порядок, который, как она не могла не видеть, вот-вот будет нарушен.

(...)

ВОПРОС: Вы говорите, что приказ о прекращении огня был отдан вечером 30 мая. Приходится сожалеть, что вы не проинформировали об этом г-на Черчилля.

ОТВЕТ: Что же вы хотите! Мы еще не научились отправлять главам иностранных государств телеграммы, оглашая их до вручения адресату.

(...)

ВОПРОС: В порядке уточнения того, о чем вы только что говорили: означают ли ваши слова, что англичане сознательно вызвали эти беспорядки против Франции, или эти беспорядки явились результатом занятой ими позиции?

ОТВЕТ: Выяснить этот вопрос мы оставляем Истории.

(...)

ВОПРОС: Верно ли, что вооружение, используемое французами в Сирии, как этим интересовались у г-на Гру некоторые американские журналисты, взято из американских поставок по «ленд-лизу»?

ОТВЕТ: Нет. Ни одна винтовка, ни одно орудие, ни один танк, используемые французами в Сирии и Ливане, не принадлежат к американским поставкам по «ленд-лизу». Но, заявляя об этом, я не вижу каких-либо предусмотренных системой «ленд-лиза» условий, которые бы запрещали Франции при выполнении ею своих международных обязательств повсюду, где это окажется необходимым, использовать это вооружение, ставшее ее собственностью с момента получения, точно так же, как Соединенные Штаты по своему усмотрению используют оказываемые им Францией услуги с момента их предоставления...

ВОПРОС: Вы, стало быть, выступаете за созыв конференции четырех держав для урегулирования восточной проблемы?

ОТВЕТ: Я уже сказал и повторяю, что Франция рассматривает Восток как единое целое, что нельзя отрывать решение сирийско-ливанского вопроса от общего положения дел на Востоке и что Франция готова обсуждать восточные дела в их совокупности со всеми заинтересованными государствами. [592]

ВОПРОС: В Англии считают, что действия французских войск, в частности в Дамаске, отличались излишней жестокостью по сравнению с действиями сирийцев. Не могли бы вы подробнее остановиться на таких утверждениях?

ОТВЕТ: Видите ли, когда нападают, приходится защищаться. Возможно, вы слышали о недавних событиях в Греции? Я полагаю, что там англичане тоже защищались. Правда, я не уверен, следовало ли им там находиться. Так вот, мы, представьте себе, находились в Дамаске! Мы находились там по мандату, врученному нам всеми свободными нациями. Там были наши люди, и на них напали. Мне кажется, что они защищались, используя силу как можно аккуратнее...

ВОПРОС: Какие силы артиллерии и авиации были использованы французами в Дамаске?

ОТВЕТ: Одна батарея и один самолет.

ВОПРОС: Приказ о прекращении огня был отдан 30 числа вечером. Возможно ли, чтобы г-н Черчилль не знал этого перед отправлением вам послания?

ОТВЕТ: Поинтересуйтесь у него самого.

В заключение генерал де Голль сказал:

Я не могу закончить, не высказав своих надежд на ограниченные последствия этого инцидента, несмотря на все то, что в нем содержится по отношению к нам неблагодарного, обидного и несправедливого.

Те, кто противостоят сегодня друг другу, связаны столь широкими общими интересами, что все, способное столкнуть их лбами, должно быть отброшено, как недостойное отношений между великими державами. Что касается Франции, она именно так и поступила. Приходится бесконечно сожалеть, что другие решили действовать иначе.

ТЕЛЕГРАММА ГЕНЕРАЛА ДЕ ГОЛЛЯ ГЕНЕРАЛУ БЕНЕ, В БЕЙРУТ

Париж, 2 июня 1945

Я получил текст письменного послания, полученного вами от генерала Пэйджета. [593]

Выполнение распоряжений, содержащихся в этом тексте, противоречит коренным образом приказам, данным вам мною.

Мои приказы точны, не предполагают никакого подчинения, ни общего, ни локального, наших войск британскому командованию.

ТЕЛЕГРАММА ГЕНЕРАЛА ДЕ ГОЛЛЯ ГЕНЕРАЛУ БЕНЕ, В БЕЙРУТ

Париж, 3 июня 1945

Я вновь подтверждаю приказы, которые я отдал вам и которые идут вразрез с британскими претензиями в том виде, в каком они сформулированы в послании генерала Пэйджета.

Наши войска должны быть сконцентрированы на позициях, указанных французским командованием, и находиться в состоянии боевой готовности. Они ни в коем случае не должны быть в подчинении у британского командования. Вы совершенно неправильно истолковываете мою волю и волю правительства, если думаете, что, с точки зрения примирения, они идут дальше отданных вам мною распоряжений. Мы хотим избежать положения, при котором может возникнуть необходимость вооруженного сопротивления британским войскам. Но это может длиться только до тех пор, пока нас не попытаются лишить возможности использовать оружие в случае необходимости, которая, судя по поведению англичан, может представиться. Если они вздумают угрожать нам применением оружия, мы должны пригрозить им тем же. Если они откроют огонь, мы также должны ответить огнем.

Еще раз обращаюсь к вам с просьбой четко объяснить это британскому командованию, ибо нет ничего хуже недопонимания.

ТЕЛЕГРАММА ГЕНЕРАЛА ДЕ ГОЛЛЯ ГЕНЕРАЛУ БЕНЕ, В БЕЙРУТ

Париж, 4 июня 1945

Получил вашу вчерашнюю телеграмму, в которой вы подробно излагаете ваши трудности и настроение. [594]

Я прекрасно понимаю ваше трудное положение и хочу заверить вас в моем полном к вам доверии. Что касается ваших отношений и отношений наших войск с британскими войсками, то, как и было между нами договорено, вы не должны пытаться усложнять их. Но всему есть предел. Вполне возможно, что возникнут обстоятельства, при которых англичане действительно применят против нас силу. В этом случае мы должны ответить силой, что бы потом ни случилось.

С дружеским приветом

ПИСЬМО ГЕНЕРАЛА БЕНЕ ГЕНЕРАЛУ ДЕ ГОЛЛЮ

Бейрут, 4 июня 1945

Мой Генерал!

Посылаю вам Олива-Роже. Его пребывание в Дамаске стало весьма затруднительным. Я его отозвал в свою штаб-квартиру, где он сможет заняться реорганизацией наших разведывательных служб. Но я бы хотел, чтобы он лично рассказал вам о нашем положении.

Благодаря ему и Магрен-Вернёре, мы не только выправили ситуацию, но и выиграли партию. Все испортило британское вмешательство. Местные англичане, видя, что проиграли, забили тревогу. По ответу Черчилля можно судить, что все они заодно.

Сейчас для нас наступили нелегкие времена; приходится отстаивать каждый метр, делать все возможное, чтобы помешать англичанам полностью завладеть командными рычагами, и ждать дипломатического решения. Но, судя по тому, что мы слышим по радио, это случится не скоро..., а наше положение ухудшается с каждым днем.

Я считаю, что пока нам удалось спасти главное...

Олива-Роже расскажет вам в подробностях, что устроили нам наши «союзнички». Это отвратительно. Мне сдается, что этого стыдятся даже их военачальники. Сравнить можно только с ударом ножа в спину. Теперь нас пытаются обобрать.

Выходка англичан повергла наших сторонников в панику... Необходимо их ободрить, а для этого показать, что мы остаемся [595] на месте, несмотря ни на что. Любой шаг, создающий впечатление, что англичане нас, пусть временно, но вытеснили, ведет к катастрофе.

Мысль об этом руководит сегодня моими действиями...

Примите, мой Генерал, заверения в моем к вам искреннем уважении.

ПОСЛАНИЕ ГЕНЕРАЛА ДЕ ГОЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ

Париж, 2 июня 1945

В связи с окончанием военных действий в Европе, прошу вас отправить в распоряжение командования французскими военно-воздушными силами полк «Нормандия-Неман». Хочу воспользоваться случаем, чтобы еще раз поблагодарить вас за предоставленную французским пилотам возможность влиться в ряды прославленных советских военно-воздушных сил и дать им в руки технику для участия в борьбе против нацистского врага. Как итог нашей общей победы, скрепленное на полях сражений братство по оружию послужит надежным залогом дружбы французского и советского народов.

ПОСЛАНИЕ МАРШАЛА СТАЛИНА ГЕНЕРАЛУ ДЕ ГОЛЛЮ

(Перевод)

Москва, 4 июня 1945

Получил ваше послание от 2 июня. Полк «Нормандия – Неман» находится в Москве. Он готов к отправке во Францию... Полк возвращается на родину полностью готовым к боевым действиям, то есть вместе с самолетами, также находящимися в полной боевой готовности. Маршрут его будет пролегать на запад вдоль Эльбы. Я счел важным сохранить за полком боевые машины, на которых он с большим успехом и отвагой сражался на Восточном фронте. Пусть эта боевая техника будет скромным подарком Франции от военно-воздушных сил Советского Союза и послужит символом дружбы двух наших народов. [596]

Прошу вас принять от меня благодарность за отличную работу, которую полк проделал на фронте, в борьбе против германских армий.

НОТА Г-НА ДЖЕФФЕРСОНА КЭФФРИ, ПОСЛА СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ, ЖОРЖУ БИДО, МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ

(Перевод)

Париж, 6 июня 1945

Ваше превосходительство!

По указанию моего правительства, имею честь довести до вашего сведения его беспокойство относительно ситуации, которая может сложиться в результате продолжающегося присутствия французских войск в отдельных частях северозападной Италии.

Как вам известно, главнокомандующий союзными силами потребовал в начале мая от французских военных властей отдать генералу Дуайену распоряжение скоординировать отвод своих войск во Францию с прибытием американских войск на итальянскую границу. До сих пор этот отвод не был осуществлен, и, хотя генерал Дуайен дал две недели тому назад заверение в том, что не будет чинить препятствий выполнению задач, возложенных в северо-западной Италии на V-ю армию, он, насколько мне известно, письменно сообщил о нежелании французского правительства произвести указанное перемещение войск.

Насколько мне также известно, в своем письме генерал Дуайен якобы сообщает, что настоятельные требования относительно отвода французских войск носят явно недружественный и даже враждебный характер и могут привести к «серьезным последствиям». Мое правительство отказывается верить, что позиция, занятая генералом Дуайеном, отражает точку зрения французского правительства.

Как вы знаете, положение на северо-востоке Италии было в течение последних недель предметом частых обсуждений и на него с полной откровенностью и в дружественной форме обратили ваше внимание Президент Трумэн и исполняющий обязанности государственного секретаря во время вашего визита в Вашингтон. [597]

Генерал де Голль заверил меня, что Франция заинтересована лишь в незначительном изменении границы. Ранее он мне сообщил, что этот вопрос может быть урегулирован обычным дипломатическим путем.

Французскому правительству известна общая политическая линия Соединенных Штатов относительно территориальных изменений. Недавно, 12 мая сего года, она была изложена в заявлении исполняющего обязанности государственного секретаря. Рекомендации, данные в то время г-ном Гру, специально касались положения на северо-западе Италии. В них излагалась точка зрения, которой мое правительство придерживается с давних пор и согласно которой лучшим способом избежать поспешных и шатких территориальных решений на «средиземноморском театре военных действий» было бы установить и сохранить в спорной зоне союзническое военное управление до правового урегулирования вопроса в духе принципов, провозглашенных Объединенными Нациями. Мое правительство убеждено, что такая политика отвечает интересам как Франции, так и всех Объединенных Наций, представители которых совместно работают в настоящее время в Сан-Франциско над уставом для будущего международного сотрудничества и для решения международных проблем мирными средствами.

Мое правительство полагает, что позиция, занятая генералом Дуайеном, неизбежно приведет к пробуждению новых опасений в связи с уже весьма деликатной («highly inflammable») ситуацией и укрепит общественное мнение в мысли о желании французского правительства использовать военное давление для достижения политических целей.

Мое правительство надеется, что французское правительство вновь изучит ситуацию в северо-западной Италии и согласится с тем, что отвод французских войск с итальянской территории отвечает интересам Франции и поддержанию добрых межсоюзнических отношений. Приняв такое решение, французское правительство избежало бы появления возможного источника серьезных трений и сгладило бы впечатление, будто Франция пытается расширить свою территорию с помощью военной силы. Ни в коей мере не нанося ущерба законным французским интересам, такой добровольный отвод войск явился бы доказательством стремления Франции внести свой вклад в мирное урегулирование международных проблем. [598]

КОММЮНИКЕ, ОПУБЛИКОВАННОЕ АГЕНТСТВОМ ФРАНС-ПРЕСС И ПРЕДВАРИТЕЛЬНО ОДОБРЕННОЕ ГЕНЕРАЛОМ ДЕ ГОЛЛЕМ

Париж, 6 июня 1945

В Париже с интересом, но не без разочарования, познакомились с объяснениями, с помощью которых г-н Черчилль пытался оправдать 5 июня в Палате общин правомерность применения силовых методов своего правительства в отношении французских войск и населения в Сирии и Ливане. Отмечая, что г-н Черчилль подчеркивает взаимную привязанность Франции и Великобритании, тесное переплетение их судеб и право Франции, как и Англии, проявлять интерес к положению на Востоке в связи с продолжающейся войной против Японии, сведущие французские круги затрудняются понять, как действия Англии и собственные заявления Премьер-министра согласуются с этими утверждениями.

Сразу же бросается в глаза, что г-н Черчилль ни словом не упоминает ни о соглашении «Литтлтон – де Голль» от 23 июля 1941, ни об обязательствах, взятых Англией по отношению к Франции, в частности, об ее признании права Франции на поддержание порядка в Сирии и Ливане, а эти обязательства – если употребить самое мягкое выражение – были нарушены и продолжают нарушаться англичанами с применением силы.

Г-н Черчилль не отрицает того, что так называемые отряды сирийской полиции и жандармерии были вооружены и экипированы британскими властями. Некоторые из этих отрядов, наспех сформированных правительством Дамаска, как раз и явились в ряде сирийских городов зачинщиками нападений против французских военнослужащих и гражданских лиц, вынудив французские власти навести порядок в соответствии с данными им правами и возложенными на них обязанностями. Премьер-министр, судя по всему, плохо информирован, если заявляет, что оружие этим отрядам было роздано с согласия французских властей. Последние, однако, не переставали резко возражать против раздачи оружия, которое, со всей очевидностью, должно было быть использовано в целях мятежа, что и произошло в действительности.

Что касается отправки в Ливан двух французских батальонов – одного на замену, другого в качестве подкрепления – в [599] середине мая, то г-н Черчилль ссылается на отправленное им 5 мая генералу де Голлю послание, требующее от главы французского правительства отказаться от переброски войск. При этом британский Премьер-министр забыл упомянуть об ответе, который генерал де Голль направил ему 6 мая и в котором председатель французского правительства настоятельно просил его остановить отправку в Сирию из Палестины – в соответствии с только что принятым решением британского правительства – дополнительной, полностью укомплектованной дивизии. Было совершенно ясно, что такое значительное усиление размещенных в Сирии британских войск свидетельствовало о заранее продуманном вмешательстве и давало бесчинствующим элементам гарантию безнаказанности в случае нападения на французов. Однако британское правительство никак не ответило на предостережение генерала де Голля. Французские же батальоны так и не покинули Ливан, где они высадились и где порядок не был нарушен, если не считать демонстрации и актов насилия, совершенных палестинцами из британского гарнизона в Бейруте 8 мая, то есть еще до прибытия батальонов.

В Париже не вызвал удивления тот факт, что г-н Черчилль публично одобрил деятельность генерала Спирса, который до декабря месяца прошлого года выполнял функции его представителя в Сирии и Ливане. Британский Премьер – министр подтвердил тем самым, что проводимая Спирсом в течение трех лет в Дамаске и Бейруте политика была и остается политикой британского правительства, в чем, естественно, хорошо информированные французские круги никогда не сомневались.

Отмечая, что г-н Черчилль пожелал-таки выразить сожаление по поводу своих требований к генералу де Голлю, отправленных 31 мая и оглашенных в Палате общин до их получения адресатом, в Париже не перестают удивляться тем странным условиям, при которых были составлены и опубликованы британским правительством эти ультимативные требования. Здесь обращают внимание на то, что 30 мая, в 20 часов, когда порядок в Сирии был уже восстановлен французскими частями и находящимися под французским командованием Специальными войсками, Премьер-министр и министр иностранных дел сообщили послу Франции в Лондоне о только что принятом британским кабинетом решении вмешаться и об отдаче соответствующих приказов генералу Пэйджету, главнокомандующему английскими силами на Востоке. В течение ночи, во [600] избежание столкновений, на возможность которых указывало британское правительство, французское правительство дало генералу Бене распоряжение прекратить огонь, сосредоточиться на занимаемых позициях и не препятствовать передвижению британских войск до выяснения обстановки. Утром 31 мая об этом решении был уведомлен г-н Массигли. Посол Франции не смог связаться с г-ном Иденом, который якобы был занят подготовкой заседания Палаты общин и которого удалось найти лишь поле заседания, в конце дня. Но г-н Черчилль не объяснил, как могло статься, что он даже не дождался ответа французского правительства на свое вечернее послание от 30 мая, и тем не менее сначала огласил, а потом направил генералу де Голлю уже известный угрожающий ультиматум...

Таким образом и к большому сожалению, поведение Великобритании в этом деле носит характер злоупотребления силой по отношению к своему ослабленному союзнику, и это злоупотребление силой продолжает, как известно, нарастать и рискует в любой момент спровоцировать самые серьезные инциденты. Правда, г-н Черчилль пытается оправдать политику своего правительства в Сирии и Ливане по отношению к Франции ссылками на трудное положение Великобритании в других арабских странах. В Париже не отрицают серьезных трудностей, с которыми сталкивается Англия и подтверждением которых может служить убийство в Каире одного из членов британского правительства. Понятно, что сохранить свои позиции Великобритания может сегодня, лишь опираясь на мощь своих вооруженных сил, на своего рода экономическую монополию, установленную ей на всем Востоке, и на пропагандистские усилия, прилагаемые в этой части света ее подручными.

Именно исходя из той опасности, которую таит в себе подобное положение дел и которую признает сам г-н Черчилль, французское правительство считает необходимым передать всю проблему Востока в целом на обсуждение великих держав, единственно способных сегодня совместными усилиями гарантировать мир, как это предусмотрено соглашением, заключенным в Думбартон-Оксе и подписанным Великобританией. Нельзя не задаться вопросом, неужели г-н Черчилль действительно думал, что французское правительство согласится вести с Великобританией в Лондоне переговоры, в то время как она угрожает французским войскам и, похоже, забыла о подписанном ею договоре. Нетрудно догадаться, что в [601] Лондоне хотели бы заново начать франко-британские отношения с того момента, когда факт был совершен, и смотреть в будущее, забыв о прошлом. Но в Париже считают, что подобный оптический самообман как раз и служит серьезным препятствием на пути к урегулированию ситуации, подрывающей международное сотрудничество.

ПОСЛАНИЕ ПРЕЗИДЕНТА ТРУМЭНА ГЕНЕРАЛУ ДЕ ГОЛЛЮ

(Перевод)

Вашингтон, 7 июня 1945

Вы, несомненно, уже познакомились с посланием моего правительства, которое было направлено вчера вашему министру иностранных дел. По существу вопроса я хочу обратиться непосредственно к вам и сообщить вам, насколько серьезно меня беспокоят действия 1-й французской армии в провинции Кунео, на северо-западе Италии.

Эта армия, находящаяся под началом верховного главнокомандующего союзными войсками на западном фронте, проигнорировала данные ей приказы отойти к границе во исполнение соглашений, касающихся оккупации и организации на итальянской территории союзной военной администрации под руководством маршала Александера, командующего союзными войсками в Италии. Этому предшествовали следующие события: 30 мая генерал Дуайен, командующий французской армией в Альпах, направил генералу Гриттенбергеру, командующему IV-м американским корпусом в северо-западной Италии, письмо по поводу попытки создать союзное военное правление в провинции Кунео. Письмо заканчивалось словами:

«Франция не может согласиться с изменением против ее воли сложившегося положения дел в Приморских Альпах. Это противоречило бы ее чести и ее безопасности. Я получил от временного правительства Французской Республики приказ занять эту территорию и управлять ею. Поскольку эта задача несовместима с одновременным созданием в том же районе союзного военного организма, я считаю своей обязанностью воспротивиться этому. Любая настойчивость в этом вопросе [602] носила бы недружественный и даже враждебный характер и могла бы привести к серьезным последствиям».

2 июня генерал Гриттенбергер получил от генерала Дуайена второе письмо в продолжение первого. В нем говорится:

«Одновременно я отправил генералу Жуэну копию письма, которое передал вам по моему поручению майор Роже. Имею честь сообщить вам, что я только что был извещен о полном одобрении моих действий главой временного правительства Французской Республики.

Генерал де Голль дал мне указание как можно точнее довести до сведения союзного командования, что мною получен приказ воспрепятствовать всеми без исключения необходимыми средствами установлению союзной военной администрации на занятых и управляемых нашими войсками территориях».