Текст книги "Иоанниты"

Автор книги: Сергей Жилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

Глава IX
Коттедж в Коро

Викторию пришлось немного подождать. К счастью, она с лёгкостью согласилась с моим планом, так что Паттер, Дюкард и Адам отправились поглядеть на завод Креже, Дени остался в берлоге, а остальные уселись в экипаж, на котором мы намереваемся добраться до Коро.

Как мне объяснили, Коро – это именно то самое место, где и следовало бы начать поиски Монарха. Не сделали мы этого по двум причинам: во-первых, подобных Коро посёлков вокруг Фанека полным-полно, а во-вторых, хозяева там живут скрытно, так что никогда не узнаешь, кто скрывается за очередным высоченным забором. Можно, конечно, сунуть нос, но это чревато.

Коротая дорогу, я принялся за газету. С первых же страниц я наткнулся на удивительную новость: всего пару недель назад я поражался аэропланам Негинва, а сегодня мне заявляют, что в Славии некий Жаров представил публике свою летательную машину. Судя по фотографии, она не так уж сильно отличается конструкцией, разве что выглядит как недоделанная, готовая рассыпаться груда железа. Стоит отметить, что крылатые машины Негинва выглядят на порядок более причёсано. Но в статье говорится, что аэроплан славинина летает и делает это неплохо.

Я вдруг почувствовал, что мир словно бы изменился до неузнаваемости, а я всё пропустил. Пару недель назад я и представить не мог, чтобы по небу что-то летало быстрее ста миль в час, а сегодня сразу две державы тычут меня носом в такие аппараты. Этот пар не перестанет меня удивлять.

С другой стороны, ещё рано говорить, что от аэропланов будет много прока. Первые автокареты тоже удивляли, но они тащились, как черепахи, и буксовали, стоило на них нагрузить ящик с капустой. Больше десятка лет из парового недоразумения не могли сделать достойной замены повозкам.

Хорошо, а на второй странице у нас безумства из быта небожителей. Вчера в Намории убили трёх послов из Креолии. Дело произошло в одном из городов, что близь столицы, где послы собирались встретиться с президентом по поводу скучных и бестолковых вопросов. Согласен, убийство непросто назвать бытом, но в жизни всех этих политиков, экономистов и им подобных каждый день происходит чёрти что. Взорви кто-то завтра весь наш Парламент – удивлён не буду.

Обидно лишь будет, что я его тогда зря спасал. Натура у меня такая, что я не люблю делать что-то зря.

В попытках доковылять до причины столь негостеприимного отношения к креольцам, я пришёл к выводу, что либо газетчики этой причины не знают, либо врут (потому что не знают). Говорится про террористов, мафию и революционеров одновременно. Якобы все эти нехорошие личности ополчились на несчастных послов, недовольные политикой нынешнего правительства. Ага, отличная фраза! То-то раньше террористы, мафия и революционеры были всем довольны!

Я небольшой знаток Намории, но знаю, что большую часть времени эта страна живёт весело и безмятежно, пока в один момент жители её не начинают неистово резать друг друга. Они могут заниматься этим ровно неделю, пока страна цитрусовых снова не погружается в безмятежность. Вот только не припомню, чтобы жертвами скоропостижных конфликтов становились иностранные послы.

Неужели вернулись времена, когда орудиями политической борьбы являются не опостылевшие словесность с компромиссами, а стилет, яд и бомба? Действенные методы, особенно в нынешние времена, отличающиеся тугодумием и упёртостью.

Но я всё не могу представить, как это три посла остались без сопровождения, как их троих убили, не привлекая внимания, и как о таком прознала каледонская пресса. Ещё вопрос: как скоро креольские пушки развернут с сторону Намории…

– Август, – окликнула меня дочь.

– В чём дело?

– Штиль хочет спросить…

– Ну, так пусть берёт и спрашивает, – зло перебил я Викторию и закрылся газетой.

Какие-то секунды мой манёвр работал – ни слова не раздалось. Однако скоро до верзилы дошло, что так заканчивать разговор пагубно для его гордости:

– Я хотел спросить по делу, а ты тут носом воротишь?

– Извини, я не говорю по делам с теми, кто считает ниже своего достоинства общаться со мной напрямую.

– Ну-ка оба замолчите! – не стала терпеть перебранку Виктория.

И мы замолчали, правда, я из-за газеты так и не вылез. Поражаюсь своей невозмутимости: успел даже пробежать глазами статью про женитьбу каких-то голубокровных.

– Август, – строго продолжила дочь, – убери это!

– Что «это»?

– Газету!

– Так бы сразу и сказала, – ответил я и сложил номер.

В экипаже нас трое – Роде трудиться на козлах – все мы переглядываемся, почти не шевелясь. Штиль выглядит не таким уж неприветливым, но глаза его излучают что-то нехорошее, а на подбородке красуется белёсый шрам. Всякий раз чудится, что он извивается, как червяк. Хотя не уверен, что это веский повод не любить Штиля.

– Так что ты хотел спросить? – затянул я, откидываясь назад и пряча лицо за полами шляпы.

– Ты всё сказал насчёт Коро?

– А что я, по-твоему, упустил?

– Как знать, ты вечно недоговариваешь.

– Извини? – нахмурился я. – Мало того, что ты не желаешь со мной говорить, так ты мне ещё и не доверяешь!

– Я объяснил почему, – надменно бросил здоровяк.

Признаться, в эту секунду стало неловко (самую малость): впервые вижу, чтоб Штиль умел говорить.

– Нет, не объяснил. Ты просто обвинил меня, мол, я недоговариваю. Это когда я недоговаривал?

– В самом деле, Штиль, что ты имеешь в виду? – встала на мою сторону дочь.

– Когда вы поехали на шахту. Готов спорить, он это заранее задумал.

– Опять говоришь со мной через Викторию?

– Ответь-ка лучше на вопрос, – глухо произнёс бандит.

– Задавай.

– Ты знал, что придётся ехать за пределы Фанека? Просто, если бы ты сказал заранее, четверо…

– Откуда мне было знать, что придётся мотаться на эту шахту?

– Четверо моих друзей, – упорно не слышал меня Штиль.

– Да не знал, что так обернётся! – сорвался я. – Мне их очень жаль, но я ничего не планировал! Тем более я не намеревался пожертвовать…

– Прекратите об этом, – негромко, но уверенно сказала Бестия.

Нарушить приказ мы оба не смогли. А ведь по лицу разбойника видно, что он собирается обвинять меня до тех пор, пока я не соглашусь. Либо пока не пойдёт в ход сталь.

Стоило рассчитать шансы одолеть самонадеянного каледонца, как на душе стало легче. Нам надо ежедневно вот так мирно дискутировать, переходя временами на повышенные.

– Что-нибудь ещё? – спросил я, отвернувшись к окну.

– Ты так и не ответил, есть ли нам ещё чего ждать в Коро?

Он либо параноик, либо пытается вывести меня.

– Всё, что знаю про это место, а я ничего о нём не знаю, уже сказал.

– То есть, ты опять ни черта не знаешь и бросаешь нас в пекло?

– В пекло вас бросаю я, – снова приструнила верзилу Бестия. Видно, что ей не особо нравиться быть против своей правой руки.

– Ясно, значит, едем покупать коттедж, – скрестил он руки на груди и откинулся на сидение.

И, чёрт возьми, Штиль сказал всё верно. Быстро выяснилось, что планировка коттеджей одинаковая: все их строили именно в расчёте на наплыв богачей. Так что вопрос с поиском плана здания отпал сам собой – изучим любой другой коттедж. В газетах нашлось всего одно объявление о продаже здания (как мы впоследствии выяснили, это на другой стороне посёлка). Продавец живёт Фанеке, отправили к нему Адама, и нас согласились встретить сегодня вечером на месте.

Конечно, мы придирчиво изучим комнаты, камины и кровлю, но решим, что дом за полмиллиона нам не подходит. И не только по причине отсутствия у нас полумиллиона…

Добрались до Коро быстро. На деле посёлок оказался именно тем, чего я ждал: кучка лачуг в центре и ряды одинаковых коттеджей вокруг. Нужный пришлось поискать – ненароком мы даже проехали мимо жилища Балесте.

На месте нас уже поджидает полный джентльмен с аккуратными усами. Сняв котелок, он приветствовал нас, вытягивая фразы в коронном каледонском говоре:

– Добрый вечер, мадемуазель, месье. Рад, что вы нашли дорогу – у нас частенько плутают.

– У вас вежливые крестьяне, – бросил с козел Роде.

– Крестьяне? – переспросил джентльмен, вытягивая шею.

– Да, они подсказали дорогу.

– Откуда они знают, чей дом продаётся?

– От них не укроешься, – прохрипел щербатый, поняв, что ляпнул ненужного.

Продавец кивнул, так и не поняв Роде. Тотчас его лицо расслабилось, он поспешил протянуть руку Штилю:

– Марк Ашар к вашим услугам.

Мы обменялись рукопожатиями, назвавшись семейкой Рие. Оставив «кучера» сторожить экипаж, мы прошли в коттедж. Он оказался полностью обжитым, видно, что обеспеченный человек годами обставлял своё гнёздышко. Внутри похоже на мою квартиру в Гольхе – аж ностальгия взыграла.

– Двенадцать комнат, высокие потолки, как видите, – месье Ашар с порога кинулся нахваливать дом. Мёд из его уст обрисовал коттедж настоящим раем. Вообще говоря, слова его в большинстве справедливы.

Я достал из карман блокнот и сделал вид, что записываю. На самом деле на бумагу ложится неуклюжий набросок помещения. Обходя комнаты, я дополняю драгоценный план. Штиль с Викторией решили довериться памяти.

Со временем задача усложнилась – приходится ещё и мычать одобрительно, когда продавец рекламирует очередной торшер или табурет. Лицо его сверкает, как начищенное блюдо.

Наконец-то всё закончилось. Потратили мы двадцать минут, так долго услужливый Марк выгуливал нас по комнатам дома мечты. Я сумел начертить вполне точный план. И мне не понравилось то, что на нём вышло.

– Итак, на этом всё, – завершил демонстрацию Ашар. – Сейчас в это не верится, но летом здесь будет ещё и славный газончик. Так что вы скажете?

– Изыскано, – выдал Штиль, – меня впечатлило.

– Этот дом нас устраивает, – доверительнее сказала Виктория. – Просторно, светло. И места у вас здесь отличные…

– Чудно, так когда я могу ждать ваш окончательный ответ?

– Через неделю, я думаю, – изобразил задумчивость Штиль. – Рассматриваем ещё одно предложение…

– Где, если не секрет? – в который раз перебил месье Ашар.

– В Ребелье, – нашлась Виктория.

– А, у Шари. Да, они продают недурную виллу. Что ж, всего доброго!

И продавец поспешил в свой экипаж, чтобы вернуться в Фанек до темноты. Чёрт, представляю, как бы дело усложнилось, если бы в Ребелье никто не выставлял дома на продажу…

А теперь займёмся профессором Ремапом.

– Эта комната должна быть больше, – ткнул верзила пальцем в мой набросок. – А вот эта не такая вытянутая. Здесь ещё балкон.

– Балкон?

– А ты не заметил? Чем ты там вообще занимался?

Я не ответил, продолжая править план здания. Виктория, пощадив мою топографическую неудачу, сказала лишь, что вышло похоже. Штиль же бросился выправлять десятые дюйма. Понимая его правоту, я терплю и довожу чертёж до совершенства.

В какой-то момент здоровяк решил, что я уже не заблужусь.

– Сколько там уже? – спросил Штиль у Виктории.

Стоит пояснить, чем мы занимаемся: спрятав экипаж под мостом, мы шмыгнули в лес, граница которого пролегает в четверти мили от коттеджа Балесте. Пока совсем не стемнело, мы взобрались на крепкую ель, откуда можно изучить местность с помощью подзорной трубы.

Виктория опустила карманный прибор и ответила:

– Я насчитала десятерых во дворе, плюс в окнах мелькнуло трое. Если охраны хотя бы три смены, то это уже под сорок человек.

– В доме должно быть не меньше, чем во дворе, так что там за полсотни.

– Ещё собаки, – буркнул я, глянув сквозь одолженную у Роде трубу.

– С чего ты взял? – спросила дочь.

– Дерево видите? Самый высокий клён. Под ним земля изрыта – скорее всего, собаки.

– Верно, – недовольно брякнул Штиль.

– Может, хозяйский коккер-спаниель? – в шутку предложил Роде.

– Ага, а у охраны деревянные револьверы, и вообще сегодня они все лягут спать. К собакам лезть будет неприятно.

– Штиль прав, – еле заметно кивнула Виктория, – надо чем-то сбить запах – укроп, если не ошибаюсь, сбивает собак с толку.

– Где мы его сейчас достанем? – хмыкнул я.

– В том-то и дело, лучше бы отложить до завтра.

– Я откладывать не могу. Как стемнеет, пойду один.

В ту секунду я считал, что, в самом деле, готов пойти один. Признаться самому себе всё же пришлось: я просто не оставляю товарищам выбора.

Ночь приняла вахту где-то через час. На небе появился раскалённый добела полумесяц, освещающий так ярко, что можно книги читать. К счастью, ночь сжалилась над нами, пустив по небу густые рваные облака: как только одно из них закрывает луну, наступает кромешная тьма. Пользуясь подарочком, мы в три броска добрались от леса до забора.

Притаившись в разросшихся кустах смородины, мы долго разглядывали сквозь голые ветви, как двор патрулируют охранники. Обследовав местность, мы выяснили, где соглядатаев меньше всего. Правда, пробраться на территорию здесь непросто, но только не для иоаннитов и бравых бандитов.

Собак мы так и не заметили, хотя лай их раздавался пару раз. Надеясь, что судьба нас с псинами не столкнёт, мы дождались очередной плотной тучи и резво пошли на штурм забора. Ловкачи Бестии понеслись по прутьям, как обезьяны – я ещё и оказался отстающим. В конце концов, все благополучно перемахнули на ту сторону и нырнули за растущие в ряд клёны.

– Через три секунды явится, – удалось Роде в лунном свете свериться с часами.

И как в отрепетированной постановке, точно через три секунды из-за угла появился охранник. Патрулируя территорию, он решил променять бдение на разбрасывание кленовых листьев ногами. Видимо, решив, что растяпа окажется лёгкой добычей, Штиль взялся за нож. Передумал он, однако, тотчас.

Когда охранник убрался, под руку нам наступила темень. Мы в момент добежали до коттеджа, Штиль чуть согнул ноги и упёрся ладонями в стену, я не без труда взобрался ему на плечи. Дальше наступила очередь Виктории: взяв её за руку, я подкинул дочь вверх – получилось достаточно высоко, чтобы она ухватилась самыми кончиками пальцев за балкон на втором этаже. Она ловко взобралась наверх, а мы спрятались в тёмной нише неподалёку.

Прошло много времени, пока мимо шастали патрульные, а тучи не желали закрывать луну. Наконец нам представился шанс собраться под балконом.

– Виктория, – шепнул я.

– Да, я тут. Дверь заперта. Кидаю верёвку.

Перед самым моим носом оказался конец верёвки. Мы все уцепились в него покрепче, и Виктория без труда подтянула нас наверх. Стараясь не шуметь, мы рассыпались по тесному балкону.

Дверь перед нами ведёт в зал, который, судя по отсутствию света, должен быть пуст в это время. От него совсем несложно добраться до комнаты для гостей, где, как мы предполагаем, должен находиться Андре Ремап. К несчастью, короткий путь закрыт.

– Что скажешь, Роде? – кивнула Бестия на дверь.

Щербатому хватило меньше минуты:

– Нет, за валарийский замок[21] даже браться не буду.

– Если просто высадить дверь? Может, не услышат.

– Я на такой риск не пойду, – ответила дочь. – Давайте на крышу.

Это был наш запасной вариант, и он мне дико не нравится. Но пришлось-таки повторить сработавший ранее манёвр, Виктория подтянула нас на покатую крышу коттеджа.

И началось самое неприятное: черепица молчать не желает, ноги скользят. Кажется, что ты двигаешься медленнее черепахи, но громче несущегося сквозь чащу лося. Бандиты дали мне рекомендации, как двигаться, чтобы черепица не гремела, но у самих-то не то чтобы получалось.

Вместе с тем, внизу ещё никто тревогу не поднял, и пули не полетели.

Мы добрались до конька. Доковыляв до каминной трубы, мы закрепили на ней верёвку. Затем настало время спускаться, что выглядит уж совсем ужасно. Охранников внизу не видно, небо совсем расчистилось, а шуму при движении вниз только больше. Как же быстро я устаю материться сквозь зубы.

Цепляясь за верёвку, мы тихо соскальзываем вниз – чешуйчатая крыша шелестит под нами. Впереди всех оказался Роде. Стоило ему добраться до края ската, как он высунулся на секунду и тотчас под знак подняться.

– Двое, чуть левее, – прохрипел он, когда мы взобрались повыше.

– А балкон? – прошептала Белая Бестия.

– Нам нужен тот, что справа?

– Нет, тот, что слева.

– Но сейчас-то он справа от нас?

Виктории пришлось мысленно разворачивать заученный план здания.

– Ах да, верно, Роде. Так где он?

– Нам нужно взять ярда четыре вправо.

– Ты уверен? – недоумённо произнёс Штиль. – Что-то много – четыре ярда.

– Уверен, все четыре.

Пришлось отползать в сторону, чтобы приземлиться точно на гостевой балкон. Оттянув верёвку, мы снова чуть спустились, а разведка Роде донесла, что путь свободен, тем более что тучи вернулись нам в помощь. Щербатый первым соскочил вниз, но через секунду он нырнул в угол, укрываясь от невидимой напасти.

Мы чуть было не бросились прочь, заслышав непонятный звук, испугавший Роде, но вскоре разобрали, что так внезапно зазвучало в комнате для гостей. Это оказалась скрипка.

Роде вернулся к верёвке и натянул её, чтобы остальным было проще спускаться – прошло около минуты, как все мы собрались на балконе. Скрипка (а теперь очевидно, что струны поют прямо за дверью) только разгоняется. Виктория первой прильнула к замочной скважине и доложила:

– Да, это профессор музицирует.

– Ещё кто есть? – спросил Штиль.

– Нет, он один.

– Если его резко оборвать, обратят внимание, – хмыкнул Роде.

– Будем здесь сидеть до конца композиции? – я припал к перилам, всматриваясь в неуютную темноту. – Мы здесь как на ладони.

– Он скоро закончит, – пообещала Виктория. – Роде, готовь хлороформ.

Широкоплечий разбойник достал из внутреннего кармана бутыль и капнул на тряпицу снотворного. Виктория тем временем попробовала открыть дверь – та оказалась не заперта.

Скрипка выдаёт все новые части композиции, а бандиты-каледонцы, ближе знакомые с произведением, постепенно напрягаются. Под нами топают патрульные, лишь чудом не замечающие четвёрку недоброжелателей на балконе. Я готов к неприятностям, на спине мурашки водят хороводы.

Наконец фальшивящий скрипач дал финальную трель, просигналив тем самым разбойникам. Не по комплекции проворно влетел в помещение Роде и прыгнул на профессора. Тот не успел и звука издать, как ему ткнули в лицо тряпку, пропитанную хлороформом – он попытался вырваться, но щербатый его крепко сцапал.

Я замкнул атакующий порядок, поспешил захлопнуть дверь, чтобы свет не привлёк внимание. Виктория уже успела занять позицию у двери в комнату, а Штиль кинулся проверить прилегающую ванную. Насколько я помню, к комнате ведёт длинный коридор, в котором можно расставить хоть дюжину охранников.

Насколько возможно тихо я подкрался к дочери.

– Что в коридоре? – шепнул я.

– Человек прямо за дверью, – и тут же она повторила информацию товарищам, но уже особым жестом. Те кивнули и принялись вести себя тише.

Оставив дочь, я на цыпочках двинул в сторону Роде. Профессор в его лапищах уже не сопротивляется.

– Отключился?

– Да, даже не пикнул.

– Ну-ка, давай пройдёмся по ящикам, – шепнул Штиль и двинул обыскивать комод.

Пришлось присоединиться. Я взял на себя стол, принявшись сгребать со столешницы бумаги и совать себе во внутренние карманы. Письма, записки, какие-то чертежи – я без разбора хватаю всё, что мне кажется самым необходимым. Сложно сказать, насколько полезной макулатурой в итоге это окажется.

– Тише, – шикнула Бестия.

Мы, в самом деле, расшумелись. Пришлось поутихнуть. Одновременно я стал медленнее ворошить бумаги на столе и обнаружил конверт, до этого обделённый вниманием, хотя он и валяется в самом центре. На нём ещё клей не обсох – запечатали конверт совсем недавно.

Поднеся его к свету, я обнаружил адрес: Фанек, улица Десятого Часа, дом тридцать второй. Надо уточнить на этот счёт и, к сожалению, менее всех занят Штиль.

– Эй, – подозвал я бандита, – на пару секунд.

– Чего там ещё?

– Видишь адрес, – я ткнул в неказистые записульки, – не знаешь, что там?

– Улица Десятого Часа? – наморщил лоб Штиль. – Я думал, там всё под снос пустили. Конверт подписал Ремап?

– Надо полагать.

– Прибереги его.

Мог бы и не говорить, любопытное содержимое я теперь из рук не выпущу. Конверт, кстати, достаточно пузатый, чтобы в нём оказалось порядочное количество неожиданных бумаг.

Надеюсь, тайны профессора меня не подведут.

Роде оперативно повязал сонного пленника. Стянул ему щиколотки, колени и запястья, вставил кляп, так что тащить тело будет удобнее, чем ковёр, скрученный в рулон. Тщедушное тело тут же заняло место на широком плече бандита.

– У меня всё готово, – прохрипел он. – Как за дверью?

– Там всё спокойно, – ответила Виктория. – Давайте на балкон – я догоню.

Мы потопали на выход, я оказался во главе процессии. У самой двери на балкон я остановился, услышав подозрительные звуки. Сзади стали напирать, Роде недоумённо брякнул:

– Чего встал-то?

– Слышишь?

– Ну да, голоса как будто. Глянь, только осторожно.

Отличный совет, ничего не скажешь. Я потянул время, пока туча не наползла на луну, и приоткрыл дверь. Голоса стали доноситься отчётливее, но долгое время на глаза мне никто не попадался. Только спустя полминуты я различил двоих человек у беседки, что чуть вправо от балкона.

Парочка шумно болтает, один из двоих активно жестикулирует, очевидно, рассказывая насквозь лживую историю. Я поспешил спрятаться обратно за дверь.

– Что ещё случилось? – глухо шепнул Штиль.

– Там двое охранников. Они разговаривают, один вообще расселся.

– Это где?

– У беседки.

– Там же не должно быть постов, – недовольно буркнул здоровяк. – Какого им там понадобилось?

– Подождём, – решил Роде и сбросил Ремапа на пол.

– Боюсь, надолго это, – бросил я.

– Что вы тут? – подоспела Виктория.

– Взгляни там, возле беседки. Осторожнее только.

Дочь, как её и просили, опасливо выглянула сквозь щёлку двери, надолго прилипнув взглядом к чёртовым часовым, что не дают нам уйти. Взгляд Бестии становится всё тяжелее, уголки губ чуть заметно подрагивают. Внезапно Бестия выхватывает нож, выскакивает на балкон под покровом наступившей тьмы. Прыжок, она повисает на верёвке и отсекает её одним ударом.

Вместе с обрубком Бестия вваливается обратно в комнату.

– Это ещё зачем? – полушёпотом спросил я.

– Верёвку могли заметить. Тише говори.

– Тем путём мы не вернёмся? – поднял взгляд Штиль.

– Верно, мне тех двоих ждать не хочется. Так, дайте подумать, – Бестия скрестила руки на груди. – Ага, тащите-ка Ремапа на кровать.

Можно догадаться, что задумала дочь, однако мне сии выкрутасы не нравятся. Мне вообще часто не нравится, когда на ровном месте всё становится в разы сложнее. Это прямой сигнал о том, что дальше будет просто ужас – за ночь мы ещё поматеримся…

Виктория вернулась к посту у замочной скважины, а мы втроём уложили профессора под одеяло, накрыли так, чтобы одна макушка торчала.

– Теперь свет, – распорядилась Виктория.

Тут же мы погасили лампы, комната погрузилась в темноту. Затем мы разобрали места, где можно спрятаться: я нырнул за кресло, под кровать залез Роде, а Штиль укрылся за шкафом.

Настало время Виктории – она трижды ударила кулаком по двери, подняв громкий стук. Затем припала к замочной скважине. Судя по всему, охранник пошёл-таки выяснить, чего это Андре колотит, хоть на раздумья у него и ушло много времени. Моя дочь полминуты ждала, пока не притаилась слева от двери.

Только скрипнули петли, она дёрнула дверь на себя, втащила в комнату караульного и с пары ударов вырубила его. Манёвр занял пару секунд. Тотчас я оказался рядом и захлопнул дверь.

Мы все четверо прислушались, но монотонная жизнь полуночного коттеджа сохранила свой вялый ход. Шума мы не подняли, коридор освободился.

– Роде, готовь профессора, – кинула Виктория, уже покидая комнату, – я схожу на разведку.

Она вышла в коридор, в то время как явно занервничавший Штиль двинул к балкону проведать парочку непрошенных негодяев. Готов спорить, они ни на шаг не сдвинулись. Мне же досталась минутка исследовать карманы вырубленного охранника (хотя удары были такие, что он мог и помереть). Быстро добрался до ключей на поясе – в связке их сразу пятеро.

Выбираться теперь предстоит через балкон на противоположной стороне, наплевав на валарийский замок. Бежать, впрочем, можно и через окна, теперь уже непринципиально.

Вернулась Виктория:

– Пойдёмте, там никого.

Мы высыпали в коридор, от обилия света больно неуютно: я даже имею наглость не доверять дочери по части того, что мы ни на кого не наткнёмся.

Миновав прямой участок, мы прошли в просторную комнату. Как и в продаваемом коттедже, это помещение используется в качестве музыкального уголка: здесь вам и рояль, и арфа. Если я правильно помню план, справа должна быть дверь в соседнее помещение, где мы уже доберёмся до балкона. Дверь оказалась на месте, хоть в темноте её разглядеть и трудно.

Оказалось не заперто.

А вот и зал с двумя длинными столами, за каждым можно усадить человек двадцать, разве что я не представляю себе такого числа гостей у Мирей Балестре. Мы сразу двинули к балкону.

– Что делать будем? – буркнул Штиль.

– Я ключи подобрал – попробуйте.

Я швырнул связку Виктории, которая тотчас бросилась на борьбу с несокрушимым замком. Первые два не подошли, а тут ещё послышался шум прямо за стеной. Шаги нескольких человек.

Не я один расслышал это – притихли все разом. Надо вспомнить план… так, чтобы из той комнаты добраться до нас, надо сделать крюк через половину этажа. Влекомый опасностью, я против своей воли подкрался к стене и приложил ухо. Товарищи почти не издают звуков, так что вскоре я довольно отчётливо расслышал речь неизвестного мужчины:

– И Вы снова говорите мне об информационной завесе. Слушайте, я же уже сказал, что скоро читателям надоесть завтракать байками. Три моих статьи во всеуслышание назвали подложными в «Соид Агумэ».

– Никто не станет им верить. Все знают про их нелюбовь к Вашей «Нуиси Орлей»[22], – голос показался знакомым, и тотчас первый заговоривший назвал мне имя.

– Месье Пито, никто давно не считает наши уколы пустобрёхством! А у них ещё и есть доказательства! Дважды мне удавалось увольнять «врунов» и извиняться перед общественностью.

– Можете не беспокоиться за свою газету…

– Вы мне так платите, что я могу хоть завтра сжигать издательство, – с сарказмом перебил Джакомо неизвестный (был бы известный, если бы я знал главного редактора «Нуиси Орлей»). – Но без доверия к газете как я буду прикрывать Ваши промахи? Помните, как экипаж свалился с моста? От Вашего угля испарилась целая речушка! Не придумай я «появление маленького кратера вулкана в русле», смогли ли продолжать спокойно возить свой чёртов уголь?

– И мы Вам за то очень благодарны.

– Не стоит, право. Я всего-то и прошу быть осмотрительнее. На бога надейся, как говорится! – чуть не захлебнулся слюной импульсивный газетчик. – Раз в месяц я легко прикрою Ваше дебоширство, но ведь мне каждую неделю приходится придумывать все эти нелепые отговорки! Вот эта гонка за автокаретой – что я напишу? Что кто-то угнал её, устроив при этом пальбу?

– Уверен, Вы что-нибудь придумаете, – остался Джакомо равнодушен к проблемам редактора.

Рядом возникли все три члена банды. Виктория шепнула:

– Ключи не подходят. А кто там за стеной?

– Не поверишь, там Джакомо.

– Коротышка?

– Да, он там с каким-то типом из газеты.

– Ясно, – закусила она губу и прильнула ухом к стене. – Как уберутся, выбьем окно и побежим.

Штиль с Роде тоже не отказались послушать происходящее в соседней комнате. А я уже успел потерять нить разговора.

– Что Вы скажете на предложение, – неторопливо начал редактор газеты, – провести журналистское расследование? У Вас же есть где-то… ммм, Вы рассказывали… ломбард, люди в котором на самом деле занимаются шпионажем за Вашим конкурентом, забыл его фамилию.

– Не имеет значения, суть я понял, – лениво ответил Пито.

– Так что Вы думаете?

Карлик долго не отвечал, за стеной буквально исчезли все до единого звуки, разве что послышался сдержанный кашель… как будто бы женский.

– Что я думаю… Уточните, правильно ли я понял, что Вы хотите повысить популярность своей газеты, усадив моих людей в тюрьму?

– Простите, но я их больше года уберегаю от тюрьмы, так что это было бы честно.

– Поэтому взялись за моих шпионов.

– Да нужны они Вам! Сами говорили, что скоро в нашем распоряжении окажется вся Каледония! И зачем хозяину всей Каледонии промышленный шпионаж? Я-то рискую всей газетой, а не парой прощелыг!

Джакомо в который уже раз решил, что отвечать ниже его достоинства, поэтому редактор вскоре кинулся искать компромисс:

– Ладно, можете предложить кого-то ещё.

– Нет, я тут подумал, идея с журналистским расследованием меня не устраивает.

На сей раз умолк газетчик и принялся расхаживать по комнате.

– При всём моём уважении…

– Которого не так уж и много, – бесстыже перебил коротышка собеседника.

Мысль того оборвалась, если пофантазировать, можно услышать, как неизвестный тяжело дышит, полный гнева.

– Хорошо, очень хорошо, – раздражённо начал он. – Ждите, как жандармы вскоре начнут виться вокруг ваших шахт, заводов…

– Похоже на угрозу.

– Я уже объяснил, что моя газета теряет доверие: теперь любой просчёт обратит на Вас тысячи любопытных глаз. А когда их столько, хоть одни-то разглядят, в чём фокус!

– Вы меня не поняли, – со вздохом ответил Джакомо, – общественность перестанет верить Вашим статьям… ну, пусть даже это случится скоро…

– Очень скоро…

– Какое-то время им понадобится, чтобы почувствовать неладное, ещё какое-то, чтобы начать волнение… Я не так силён в психологии, но, по-моему, на это потребуется порядочно времени. К тому времени мы закончим.

– А жандармерия?

– Так она уже покоя нам не даёт.

– Что, простите?

– Да, жандармы хороводы вокруг нас водят. Вы же не думали, – с насмешкой бросил Пито, – что Ваша публицистическая ложь – это такой уж несокрушимый щит? Да, простофиль Вы дурачите, браво Вам! Но в жандармерии-то простофиль не больше половины. Со второй половиной тягаться приходится мне лично.

На секунду повисла тишина, нарушенная сильно обеспокоенным голосом мадам Балестре, всё это время молчавшей:

– Что им известно?

– Хотите, чтобы я сходил и спросил их? – весело ответил Джакомо. – Откуда ж мне знать, что им известно: они, как хулиганы, заглядывают в окна и тут же убегают, следят за рабочими из-за кустов, кого-то даже избивают, допрашивают. Некоторые мои люди пропадают.

– Честно говоря, мне это не кажется похожим на жандармов, – проблеял редактор газеты.

– Я же, напротив, не сомневаюсь. Методы жандармов резко меняются, когда они перестают полошить карманников и берутся за крупную рыбу. Они знают, что если заявиться ко мне и потребовать всю бухгалтерию, то живыми они не выйдут, а их коллеги потом ничего не докажут.

– Я думал, моя супруга поправила Вашу бухгалтерию.

Занятная новость, главный редактор «Нуиси Орлей» – это, оказывается, месье Балестре.

– Да, налоговая, партнёры и конкуренты будут довольны. Жандармы же увидят ещё больше причин отправить меня на каторгу.