Текст книги "Иоанниты"

Автор книги: Сергей Жилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)

К чертям!

Я начинаю выворачивать столы наизнанку, выбрасывать на пол непонятные документы и просто безделушки. У Андре нашлось всё, вплоть до ящиков, битком набитых тканями и нитками.

Никуда не делся и мой пистолет – валялся меж грязными сапогами.

Но у физика обнаружилась ненависть к коллекционированию корреспонденции: я не нашёл ни записки, ни письма.

Загромыхали сапоги где-то на первом этаже. Я выбежал навстречу, готовя огнестрельное оружие, но наткнулся всего-то на дочь с верным верзилой. Их, конечно, впечатлило, что я сотворил с обыкновенным домиком. Не сам, конечно, мне помогли.

А тыкать в них, пусть они больше смотрят на трупы, чем на грозное дуло, неприлично. Я убрал пистолет и двинулся к парочке, не скрывая своего недовольства. Первым делом я отметил, что в руках бандитов не вертится упирающийся профессор. Что ж надо было делать, чтоб не угнаться за великовозрастным умником?

Виктория, увидев меня, нервно рассмеялась:

– Ты как это… всё понимаю, но чтоб потолок…

– Где Ремап?

– Упустили, – пристыжено ответила дочь. – Не знаю, откуда у него такая прыть, но он скакал по переулкам, как заяц.

– Я не сразу понял, что происходит, – добавил Штиль, – спохватился, когда из окна выскочила Бестия. Бросился следом, мы долго за ним гнались, но он изловчился прыгнуть в экипаж и оторваться.

– Плохо, – скупо бросил я.

– Можно ещё…

– Пойдём давай отсюда, жандармы скоро нагрянут.

Мне не дали сделать и трёх шагов – довольно грубо в плечо толкнул амбал. Я обернулся к гневно раздувающему ноздри здоровяку.

– Ты как разговариваешь с Бестией? Чьим бы отцом ты ни был, с предводительницей так языком не вертят!

– Я вас сейчас выпору, ротозеи – не моргнув глазом, ответил я наглецу. – Ты бы и вовсе молчал. Идём отсюда.

– Слушай ты…

Тут я просто не выдержал и хлёстко дал выродку ладонью в кадык. Не покалечится, зато запомнит надолго. Он, насколько я понял, как раз с моментами касательно запоминания и рассуждения слаб.

– Я тебя, Штиль, могу бросить жандармам! Иди молча и не лезь со своими глупыми соображениями.

Виктория, что примечательно, не спорила.

В подвале мы сразу отправились подальше от банды, с которой у меня вскоре могут возникнуть проблемы. Виктория закрыла за мной дверь, на лице у неё словно лёд потрескался. Ей есть чему злиться, мне тоже, так что хлестать друг друга кипятком будем неистово.

– Давай сначала ты, – брякнул я, усаживаясь в кресло.

Что-то подсказывает мне, что на ногах я буду рвать и метать сверх меры. Хоть и есть за что.

– Что это ты устроил со Штилем? – скрестила она руки на груди.

– Я показал ему, что он неверно понял моё положение в банде. Точнее, что он вообще усмотрел меня в банде. Я пришёл сюда просить у тебя помощи, а не становиться твоим солдатом и отдавать тебе честь для этого.

– Ты же братался.

– Только чтоб на меня не смотрели, как на дерьмо, а не для того, чтоб мне все указывали, как я в их и твоей компании должен говорить.

Дочь закивала, правда, не было и намёка, что её удовлетворил ответ.

– Ясно.

– Не подумай, что я пытаюсь прибрать твою банду…

– Я так не думала.

– Виктория, не перебивай меня! Я хочу сказать, что попросил у тебя помощи, ты согласилась, так что мы в деле на равных правах. Братание – формальность, она не делает тебя главной, чтобы там твои ребята ни думали. Будут проблемы с дисциплиной – я готов их уладить.

– Опять будешь бить недовольных? – ехидно ввинтила в меня фразочку дочь.

– Что-то мне подсказало, что к другим аргументам он бы не прислушался, – разглядел я порезанную штанину.

– Он не идиот…

– Ну да, это называется тугодумием.

– Август! – вытянув руки по швам, подпрыгнула Виктория. – Не смей оскорблять моих ребят! Я их знаю дольше тебя.

– Это не имеет значения, – протянул я.

Виктория стоит передо мной, напоминая живую молнию. Она грозная и опасная, но что-то мне подсказывает, что в меня она не ударит.

– Ладно, теперь ты, – всплеснула она руками и заняла своё место.

– У меня всего одна придирка: как вы умудрились упустить профессора? На вас не навалились семеро – это был всего-то пожилой человек.

– Сама не знаю, – отчётливо слышится недовольство собой, Виктория даже отворачивается, не в силах смотреть кому-то в глаза после такого промаха. – Я от него не ожидала такого, он нёсся, как будто ему лет двадцать!

– Вспоминая того иоаннита, могу предположить, что наш учёный – уже не человек.

– Кто знает…

Долго Бестия не усидела без любимого зелёного снадобья. Предложила и мне стаканчик, но лакать алкоголь не привык.

Дочь я тут попусту не понимаю.

– Кстати, а что за иоаннит?

Пробка чпокнула в неповторимой тональности.

– Один из телохранителей Ремапа оказался членом нового Ордена. Выкормыш Монарха.

– Серьёзно? И ты с ним управился?

– Он оказался малоопытным, но заклинания уже знал мощные. Хорошо ещё, мне удалось впутать его в рукопашную. Думал, взять его языком, но парня убили. А остальные даже не подозревали, кто это такой.

Виктория опрокинула за воротник и вдруг припомнила что-то важное, принявшись тыкать в меня пальцем:

– Кстати, это были не телохранители. Точнее, не совсем.

– Не понимаю, – уронил я локти на колени.

– Ну, если бы их задачей было охранять Андре, то какого чёрта они вцепились в тебя клещами, а учёного бросили на произвол судьбы?

– Занятно… Может, непрофессионалы?

– Возможно, – Виктория неуклюже развела руки в стороны и захлопала ресницами. Да, у неё какая-то дурная привычка при употреблении абсента изображать из себя хмелеющую простушку. – Но что-то мне подсказывает, что это ближе к ловушке: Монарх был уверен, что учёный скроется, а целью было зарезать лезущих не в своё дело. Не исключено, что ждали конкретно тебя.

– А справься я с теми людьми, Монарх, как минимум, будет в курсе, что я объявился.

Пророкотав прозаичную мысль, я не смог пережить нахлынувшую досаду и от души приложил подлокотник. Рука соскользнула и задела стол в придачу – не терпящие капризов шахматные фигуры попрыгали на бок и покатились в укрытия.

Викторию в этой ситуации больше расстроила загубленная партия. Она поглядела то на хаос на доске, то на меня с выпученными глазами и полным ртом вонючего пойла.

Сглотнув, она достала из кармана ферзя и равнодушно бросила к остальным:

– Ладно, признаюсь, я его стащила.

Не то чтобы смешно, но настроение определённо улучшилось. Потеря элемента неожиданности – это очень плохо, но я только чудом добрался бы до Монарха, сохранив его.

Разве что следующий шаг сделать будет непросто.

Бестия думает примерно об этом же:

– Надо бы проверить ещё тот дом, поспрашивать насчёт Ремапа.

– А мне интересна та лекция, о которой упомянул твой молодчик.

– Паттер?

– Да, он самый. После случившегося её, по-хорошему, должны отменить, – как ни надейся, а поверить в то, что наивный физик явится, уже не выходит. – Он должен послать письмо – в идеале его надо перехватить.

– Так займёмся немедленно, – порывается дочь копать и копать под Монарха.

– Погоди, – окликнул я её, когда полупустая бутыль звякнула, возвращаясь к товаркам. – Одного мне удалось допросить: из полезного он назвал только имя Рамона Бернадоте. Знаешь о нём?

– Кто ж не знает? Самый завидный жених Каледонии, – дочь при этих словах аж расцвела, так что понятно, кто в строю вожделеющих дурочек не будет исключением. – Он – редкостный красавец, но известен не только этим. Его отец – ветеран войны с пиратами[10], от него Рамон научился мастерски фехтовать. Сейчас считается первой шпагой Каледонии. Уже лет одиннадцать у него своя школа: совместно с другими мастерами он обучает, как раз, охранников, телохранителей, порой проводит курсы у жандармов.

– Значит, люди в доме Ремапа – настоящие профессионалы, – задумчиво протянул я и провёл языком по зубам.

– Их могли просто нанять.

– Сомневаюсь, ведь направил их лично Рамон – не наниматель. А язык ещё и молчал, будто это страшная тайна. И ещё тот иоаннит… не просто так же он пришёл фехтованию подучиться.

– Значит, я займусь Бернадоте прямо сейчас. А ты отдохни.

– Я не устал, – попытался, было, я подняться.

– Нет, ты напряжён, как чёрт в упряжи. Этим я займусь одна.

И вот так собственная дочь уже указывает мне, словно и не было того разговора, кто здесь кого главнее. Наверно, начинает сильно бояться за своих парней.

Ведь верно: сквозь стекло я вижу, как она торопится увести Штиля подальше из подвала. Тот обращает всё в камень взглядом, косится на меня, словно его хилый умишка способен придумать для меня стоящую месть.

Видывали мы таких.

Выбора мне не оставили, но это не значит, что я не должен его делать. Я покорно вышел «проводить» дочь на дело, улыбался покорно. Выждал минут десять, большей частью в компании вездесущего Адама, а затем двинул в своё личное расследование. Благо, свои основы, подкреплённые уроками Салли, дают мне чёткое, насколько только возможно, представление, куда идти в случае, когда перед тобой маячат кирпичи тупика.

Хочешь выйти на след – ступай на рынок, там следов порядочно. На сей раз, правда, мне нужны не языкастые прохвосты, а что-то более приземлённое. Что именно, я выяснил не сразу – мне пришлось убить на это полтора часа. Зато я поел (с чем у банды Белой Бестии туго).

Но обо всём по порядку.

Сперва мне понадобилось заскочить в Собор Святого Бруно, где священник (уже, правда, незнакомый) согласился приглядеть за всем моим снаряжением. Банде я в этом вопросе не доверяют…

Затем представилась дивная возможность посетить один из берегов Божьей Иглы, на котором гордо, по-павлиньи, распустил хвост один из крупнейших и солиднейших ресторанов города. Бордовые цвета фасада и внутренней отделки способны доставить истинное удовольствие большинству представителей рода людского в равной степени как и вызвать омерзение у чудаков и просто людей с иным вкусом. Господи, я заговариваюсь…

По-моему, когда принимали моё продырявленное на плече пальто, гардеробщики почувствовали неладное. Но, учитывая, что на пиджаке не оказалось крови, как и на штанине, мне ничего не возразили, более того, я не заметил, чтоб кто-то откровенно пялился.

Выгляжу я грязновато, неухожено, но деньги-то плачу нормальные, поэтому меня компромиссом усадили в угол, почти спрятали за ветвистыми конструкциями перил. Заказ мой был прост – популярнейшие блюда в Каледонии. Подали мне безвкусную ерунду из креветок и зелени, а также омаров под кислым соусом (но это уже вкуснее).

За чаевыми официанту следовало обращаться к кому ещё, впрочем, не предполагаю, что здесь он ими обделён.

Радуясь, что совершил благотворный поход, я вернулся за снаряжением и двинул на рынок. По пути я решил изучить газету, прихваченную на улице Могильной Мили.

Пишут о спуске на воду нового парохода «Вечный Король», принадлежащего Кеннеру[11]. Пассажирское судно повышенного комфорта способно похвастаться огромным количеством кают класса люкс, оперным залом, несколькими ресторанами, библиотекой и прочими изысками, какие и на суше не всякий день увидишь. Судно уже готово принять пассажиров и совершит свой первый рейс уже через пару дней.

Разумеется, такое событие не могло остаться без внимания сильных мира сего, особенно тех, кто на короткой ноге с Кеннером. Далее идёт длинный список лишь самых громких имён пассажиров, отправляющихся в первое плавание на пароходе. Честно говоря, мне и половина ни о чём не говорит, разве что на борту окажутся короли Кеннера и Фламандии с супругами.

Суммы за билет называют такие, что, право слово, проще купить собсвенный пароход..

И в этом всё человечество: оно голодает, его треплют болезни, оно не знает, куда девать сирот, но исправно наскребает деньги на постройку здоровенной бесполезной елды, а также ещё более здоровенной и более бесполезной елды. Куда и, главное, зачем несётся мир? Куда он боится не успеть? Какого чёрта он так выпучивает глаза в истеричной попытке загнать самого себя?

Мне кажется, что ему жутко не хватает умения ходить. Ходить медленно, неторопливо, забывая про суету. Когда люди плюют на дырявые крыши и бегут любоваться новомодным, но, по существу, ненужным электричеством… не знаю, по-моему, это неправильно.

Будто только в безудержной скачке мы не замечаем проблем, что за спиной. Мы не убегаем от них, а только не видим.

Кто знает, наверно, что-то подобное приходит на ум мудрецам, твердящим, что мы обречены. Но, чтоб мне в рабство к обезьянам, не поспоришь.

На второй странице повествуют об обострении отношений… Да в гробы класть эти межнациональные распри! Все так жаждут чужой крови, что вспоминается эпоха гладиаторских боёв!

Дальше напоминают о грядущих Неделях Игр, что пройдут в столице Финдалии, что далеко на севере. Странно, ещё почти целый год, а кто-то напоминает… Недели Игр – это такой съезд людишек, тяготеющих к спорту, причём любителей, простых граждан, желающих посоревноваться с соседом или непонятным джентльменом с другого конца Континента в беге или швырянии диска.

Я не знаток, знаю лишь, что Недели Игр родом из древности, где их и похоронили, чтобы откопать десятилетие назад. Некий добрый и богатый деятель возродил интереснейшую забаву для тех, кто алчет быть быстрее, выше и сильнее. Многим нравится, в общем.

К слову сказать, три года назад праздник спорта проходил ни где-нибудь, а в Гольхе… Еле убедил Истериана, что на бокс ему идти не стоит. Хотя бы из соображения безопасности его соперников.

Но поганец всё равно уделал всех в плавании и успокоился… медаль благородно подарил тогдашней номер один в его сердце – Элеоноре.

Смотришь ты, а у меня, оказывается, вполне весёлая жизнь, даже есть о чём рассказать.

Затем ещё заметка о некоем Андриане Буало, который взял на себя обязанность сопровождать некий Крест Безымянного Святого в его странствиях по Континенту. Эта реликвия позаимствована у наморской[12] церкви и отправлена в большое путешествие, чтобы приобщить к его святости иностранных паломников. Вчера Крест прибыл в Каледонию.

Скучища.

Между прочим, я уже прибыл на рынок.

В Фанеке он такой же славный, насколько и тихий. Увы, это место не меняется во всех городах: здесь грязно, много воров, много нелегальных торговцев, много отравы на прилавках, толчея, крики и старые добрые дельцы, чуть ли не пихающие твоё лицо в свой товар.

Потребовалось немного времени, чтобы добраться до нужных рядов, миазмы от которых подсказывают дорогу лучше указателя. Для портового города в Фанеке предсказуемо много рыбы, много тварей о плавниках и жабрах. Понимаю, осмелиться ходить по воде на судах, но чтоб из этой воды ещё что-то вытаскивать… а потом это есть? Упаси боже, это ж чуждый нам мир, такой же параллельный, как и те, что за искрящимися порталами.

Удача металась, но встала под мои знамёна, так как лавок с искомыми ракообразными нашлось всего пятеро, да и те оказались близко друг к другу.

Я обошёл всех пятерых торговцев, отстегнул каждому из них, чтобы посговорчивее были. У всех я спросил всего лишь одно, а именно: «Кто в последние дни покупал у Вас большое количество омаров?». Что ж, не могу не назвать себя везунчиком – один из торгашей ответил:

– Ну, чёрт знает, зачем Вам это, месье… Да и что в Вашем понимании «большое количество»… Самую крупную покупку совершила одна пожилая женщина с пацаном. Не похоже, чтобы это был её внук, скорее, он у неё за носильщика. Выходит, оба прислуживают в богатом доме, не иначе. А почтенная дама много болтала, даже хвастаться начала, сказала что на званом вечере Пито будут какие-то музыканты… Дайте вспомнить, Эжен… а с ним некая Финнат или что-то вроде того.

– Эжен Бейси и Медея Фингнат? – вспомнил я известных пианиста и певицу.

– Да, месье, я почти уверен, что она называла эти имена.

– Благодарю, – скупо кинул я и удалился.

Монарх может строить из себя нищего, затворника и тихоню, но его подельники – лица высокого полёта, так что они обязательно наследят там, где роскошь, богатство и благополучие. И они точно будут жрать омаров в кислом соусе. Но это только догадки по заветам Салли Фер.

Если ищешь высокопоставленных заговорщиков, первым делом загляни на званые ужины.

Глава V
Перестук клавиш

Стремительно темнеет, осень не щадит медлительных, равно как и не щадит романтиков, предпочитающих вечерние прогулки. Фонари, правда, это дело исправляют, улицы продолжают оставаться местами вполне лицеприятными.

Гостиница «Янтарь» находится совсем недалеко, осталось пара кварталов. Вежливый джентльмен, случайно выцепленный мною из толпы, авторитетно заявил, что именно «Янтарь» – лучшая гостиница в Фанеке, и сомнений тут быть не может. Прямо так и сказал, от себя я красных слов не добавлял. Что ж…

Слабость богатеньких в их предсказуемости. Ты можешь плести тайные сети, вербовать агентов и шпионов, выстраивать колонны из двадцати посредников, но вкусам изменять не станешь – наследишь исключительно в элитарных уголках мира.

Монарх просто не снизойдёт продумать такие банальности.

Поэтому я вооружился парой пышных букетов: белые розы насоветовал мне бойкий мальчик-флорист. Мне всё равно, набрал первых попавшихся.

Вид у меня нелепый, это я знаю.

Вот он и дворец состоятельных, но бездомных. Семь этажей барокко, большие широкие окна, пылающие ярким светом все без исключения. С трудом протиснувшись меж множества экипажей, не повредив при этом букеты, я направился к входным дверям: сквозь золотую арку безостановочно шмыгают постояльцы.

Толкаться и грубить – то немногое, на что горазды эти сволочи.

Я чуть не завертелся юлой, когда меня со всех сторон атаковали плечи сразу нескольких потоков. В конце концов, выход нашёлся в ответном применении силы. Да, заорали мне вслед громче и яростнее, но штурм помог мне добраться до стойки. Из-за агрессивной манеры передвижения лепестки и листья полетели от меня во все стороны. Попали они и на стойку. Портье скривился, недовольно стряхнул цветочный мусор на пол и произнёс с явным намёком, что мне не следовало соваться:

– Слушаю Вас, месье.

Что-то похоже на говор могильщика.

– Мне нужны комнаты Эжен Бейси и Медеи Фингнат.

Портье лишь подбросил бровь. Что-то мне подсказывает, что он не подумывает идти мне навстречу.

– Букеты от месье Пито, – потряс я своими вениками. – Подарок. Мне велено доставить их лично в руки. Так что?

– Я не могу делиться подобной информацией, – непробиваемый флегматик, чтоб его.

– Месье Пито мало заплатил? Или что Вы ждёте от него? Он может подъехать…

Портье отлично выучили – он не дёрнулся, даже дыхание его не изменилось. Тем не менее, богобоязненный человек отступил:

– Номера 312 и 314.

Я не поблагодарил. Вообще ничего не сказал, направился наверх. Ступени-ступени, второй этаж, залитый светом. Взгляду попадается мусорная корзина, в неё я с горем пополам втолкал около трёх десятков роз.

Разумеется, у меня и в мыслях не было презентовать именитым музыкантам броские букеты. Ограничившись необходимыми сведениями, я пристроился в хвосте очередной процессии дам и покинул «Янтарь».

Совсем темно стало, поспешим в подвал.

Когда я вернулся… ну, Виктория была несколько расстроена:

– Папа, что за дьявол? Где тебя черти носили?

Она принялась костерить меня прямо в общей комнате (или как это назвать?), что очень понравилось некоторым. В первую очередь я говорю о Штиле, который заулыбался, как ужравшийся сметаны кот. Раз уж так получилось, я был бы не против, чтоб он полез со своими комментариями: они дадут мне полную свободу начистить ему рожу. Вообще, этим индивидом я бы занялся длительными и регулярными уроками манер.

Дочь растопыривает иголки. Не стану её в этом винить, но и отрицать, что сама виновата, тоже не могу.

– Я занялся собственным расследованием, – нарочито хладнокровно ответил я и снял шляпу.

– Каким расследованием, папа? Я же просила тебя отдохнуть и успокоиться!

– У меня всего неделя, а я буду сидеть и успокаиваться. Не возражаешь?

Последний вопрос я адресовал Трюкачу, который охотно подвинулся и освободил мне уголок лавки. Проведя весь день на ногах, я даже не прочь воспользоваться советом дочери. Впрочем, уже поздно, что её особенно злит.

– Папа, послушай меня, – повыбрасывала она стальные примеси из голоса и в успокаивающем жесте закачала рукой, – я прекрасно понимаю, что время поджимает…

– Раз понимаешь, к чему весь этот разговор?

Это пререкание заставило её в бессильной злобе пыхнуть паром из ноздрей на потолок. Я не то чтобы не замечаю собственного упрямства, но я понимаю его причины и, вроде бы, доходчиво их объясняю.

Да и дочь в свою сторону дёргает одеяло – только держи. Что ей тут кажется нечестным?

– Ладно, здорово! – эмоции из Виктории летят, как комки лавы из вулкана. Она заметалась по подвалу и успокоилась только с нахождением бутылки абсента. – Делай что хочешь, я не против! Только предупреждай.

– Ну, так ты не убегай от меня, может, я в следующий раз успею предупредить.

– Хватит! – большой глоток, после которого со мной словно другой человек заговорил. – Так что ты нашёл?

– Кое что интересное: выяснил, что в ближайшие дни некий Пито устраивает званый ужин.

– И как узнал?

Рад, что спросили, план был не лишён изящества:

– Узнал, – помедлил я, обдумывая, как бы рассказать покороче, – что в Каледонии очень любят омаров, разузнал о крупной покупке: одна дама закупалась как раз на случай вечера у Пито.

– А на кой чёрт тебе понадобилась эта сходка толстосумов? – не сводятся концы с концами у Роде.

– Монарх – жук элитный и в шестёрках у него должны ходить люди элитные. А такие обязательно появятся на подобном событии. Проблема в том, что их ещё надо вычислить… Ах да, я ещё и не уточнил, когда же состоится ужин.

– Завтра в восемь, – отвела взгляд Виктория.

– Ага… тогда ты рассказывай.

Бестия сделала короткий жест, предлагая выйти на сцену Клоду.

– Я наведался на место, где учёный собирался читать лекцию, – горбоносый всхлипнул и продолжил. – Где-то в четыре пришло письмо, в котором сказано, что лекция не состоится. Добавив курьеру фагров, я узнал, что письмо отправлено из школы Бернадоте.

– Так что все ниточки ведут к нему, – подхватила Виктория. – Мы же со Штилем и Гурманом уже побывали в школе, но Рамона не застали. Навели справки: сегодня он занят, завтра отправляется на приём к Пито, а после отбывает куда-то за город.

– Это уже совсем не похоже на совпадение, – задумчиво потёр я руки. – А кто-нибудь знает этого Пито?

– Думаешь, это и есть Монарх?

– Как знать, Виктория…

– Ну, Джакомо Пито – владелец негосударственной алмазодобывающей компании «Грань». Он на виду уже более тридцати двух лет. Его компания разрабатывает порядка пяти месторождений неподалёку от города. Богатый скупердяй охраняет свои деньги целой армией, правда, ребята?

Банда Бестии со смехом вспомнила одно определённо неудачное дело.

Виктория продолжила:

– Светские мероприятия он устраивает нечасто, поэтому-то завтрашнее событие может статься необычным…

– А как он выглядит?

– Коротышка, похож на ребёнка, кудрявый блондин.

Досадно, описания совершенно не к лицу ни одному члену Ордена. Рассел, конечно, был коротышкой, но он последние тридцать два года ходил у меня под боком и не может быть «на виду» в Фанеке.

Слишком просто, Август? Ты же не надеялся, верно?

– Я так понял, – нарушил тишину Роде, – вы уже порешили бить в этого Пито. С боем мы не пробьёмся, а мирно и подавно.

– У меня есть план, – предложил я последний козырь. – Виктория, ты петь умеешь?

Изучив карту, мы определили наиболее вероятный маршрут экипажа Бейси и Фингнат. А там на глаза попался тесный переулочек, через который можно срезать – ставку наша команда сделала именно на нём. Как только стемнело, мы засели в полутьме переулка, все разодетые франтами. Пришлось раскошелиться на соответствующие вечеру костюмы, но совершенно не соответствующие бандитам.

Виктория достала жалобами на нелепое платье, которое она сравнивает с униформой куртизанки. Не знаю, как ей в нём, а вот сетования мужской части на тесные фраки мне понятна – сам с трудом шевелю плечами.

К обозначенному времени на улице в двадцати ярдах отсюда испугано заржали лошади, тотчас добавилось возмущённое верещание Адама. Он на ворованной карете устроил столкновение, перегородив дорогу, что просто вынудит артистичную парочку свернуть к нам в лапы.

Пришлось ждать не так долго, когда к нам во тьму нырнул роскошный экипаж с четвёркой благородных жеребцов. Мы приготовились.

Бесшумные тени мягко приземлились на козлы и в секунду скрутили кучеров, не дав тем и пикнуть. Они же остановили карету, и за дело взялись мы. Ряженый паренёк Стриж первым подскочил к дверце и впустил целую ватагу внутрь. Утончённые Эжен с Медеей успели только глаза округлить, как Трюкач с Викторией закрыли им рты и приставили ножи к горлу.

Мы со Стрижом замкнули наступающие порядки – в экипаже стало тесновато для шестерых человек.

– Поменьше движений, маэстро, – беззлобно произнёс тощий бандит, аккуратно стукнув лезвием по беззащитной шее Эжена.

Виктория с явной ненавистью заламывая брыкающую певицу, громко бросила товарищам снаружи:

– Дени, Гурман, как там?

– Всё прекрасно, мы их уже довязываем, – откликнулся с козел Дени.

– Блеск. Август, Стриж, давайте верёвки.

И, ловко жонглируя путами и пленниками, мы в одночасье оплели конечности музыкантов, не обращая внимания на жуткую тесноту. Остались последние узлы, как дверца распахнулась, а в ней показалось вечно угрюмое лицо Штиля.

– Готовы?

– Почти всё, забери пока Эжена, – бросил Трюкач опутанное тело на плечо здоровяку. Следом он принял и Медею и поспешил оттащить пленников в карету Адама, который уже успел разрешить столкновение и подогнать экипаж поближе к переулку. Туда же Клод с Дюкардом поволокли кучеров.

Роскошное транспортное средство успело перейти в наше распоряжение, я продемонстрировал выуженные из карманов пианиста приглашения, и Виктория дала команду:

– Трогаем!

И экипаж продолжил путь, оставив в темноте и неведении маленькую рокировку. Мы выбрались на освещённую улицу и направились к особняку Пито. Все, как один, поправляют неудобную одежду после возни с пленникам.

– Ты точно сможешь спеть? – который раз спросил я дочь.

– Говорю ж тебе, у меня голос не ахти. Но три песни я честно выучила, на большее не рассчитывай.

Охотник на демонов и атаманша должны прикинуться известными пианистом и певицей… Сознаюсь, не самая блистательная моя идея, учитывая, что Виктория вокальным талантом не жалована, да и оба мы не похожи на деятелей искусства ни капли.

– Ты-то хорошо играешь? – заступился за главаря Стриж.

– Десять композиций Бейси знаю, сыграю нормально. Должен, во всяком случае. В крайнем случае, затеряемся до того, как предстоит подойти к роялю.

– Нас точно не пропустят? – выразил Трюкач желание помочь.

– Приглашения два, а вас даже и за прислугу не выдашь.

– Можно попробовать…

– Эжен с Медеей прислугу из гостиницы не брали, – отрезал я. – Нечего из-за пустяков рисковать. Тем более, что мы просто осмотреться зайдём – справимся вдвоём.

– Тогда смысл нам было так рядиться?

– А ты кучеров видел? Там любой человек без фрака будет внимание привлекать.

Дени с Гурманом направили экипаж влево – теперь до особняка Пито по прямой, пока не упрёшься. Начинается дрожь, которую я обычно одолеваю мыслью, что терять нечего, а сильно хуже не будет. Разумеется, я лгу себе.

Наших пленников решено было катать всю ночь на западных окраинах Фанека, а утром отпустить; к тому времени уже двадцать раз станет понятно, что гости на вечере ненастоящие.

Надо признаться, я недооценил банду Белой Бестии: посчитал, что чёртовы маньяки захотят убить невинных музыкантов и не мучиться. Однако ни разу не протестовали против моего мирного варианта. Кто знает, может, я не в курсе, а горла у несчастных уже вскрыты.

– Времени мало осталось, – определила Виктория по видам за окном, – ещё раз хочу уточнить, что ты надумал насчёт Пито.

– Рядом с ним должен вертеться иоаннит – я его узнаю. Потом мне будет интересна его личность.

– Думаешь, Монарх – это тот самый?

– Кем ему ещё быть… Меня беспокоит лишь то, что его может не быть сегодня.

– Кстати, что тогда? – с надеждой бог знамо на что спросил Трюкач.

Вот такого бы развития не хотелось, так как придётся продолжать заниматься тем же самым – тыкать пальцем в небо.

– Тогда я постараюсь вцепиться этому Пито в задницу, а он меня рано или поздно на Монарха выведет.

– Он-то, скорее четвертует тебя, – серьёзно ввернула Виктория.

– Руки коротки.

Спустя какое-то время мы минули церковь, из которой мне приглянулась разве что колокольня: медный колокол кажется непропорционально большим, словно глаз, опухший от укуса пчелы.

А вот мы и на месте. Наш экипаж с трудом протиснулся в узкие ворота, являющиеся здесь парадными. Ииз окон мы разглядели просторный двор, устланный гравием, тянущийся до низеньких построек справа и слева. Растительности на территории особняка не наблюдается никакой (не исключаю, что коротышка комплексует рядом с деревьями).

Сама махина его обители выполнена в вычурной готике, которая не сказать чтобы идёт хоть чему-то кроме замков и соборов. Архитектура мрачная, слишком крикливая и броская. Я бы сказал, что не смог бы в таком месте спать… если б мог спать, разумеется.

Карета примостилась к прочим приправленным роскошью повозкам, Виктория частично словами, частично жестами раздала непонятные мне приказы и поволокла чуждые ей складки платья. А мне ещё казалось, что я – первый враг утончённости и изящества, правду говорят, что дети во всём нас переплёвывают.

– Ты как-то грубовато себя ведёшь, – шепнул я дочери.

– Что?

– Я говорю… цвет у платья дурацкий, да ведь?

– Я вообще себя впервые так глупо чувствую с того случая, как мы выкрали ящик утиных яиц, а наводку нам давали, что там жемчуг.

– Вроде, не столь глупо, сколько обидно… – пожал я плечами.

– Мы не проверили, а сразу понесли перепродавать. Сперва у покупателей глаза на лоб полезли от мысли, что это такие огромные жемчужины, а потом от понимания, что их обманули.

Как и всегда в чуждом мире богачей, я не отделаюсь от мысли, что каждый второй взгляд устремлён на меня. А я всего-то дошёл до лестницы, встречая по пути одних только извозчиков, что сегодня выглядят элегантнее, чем я ежедневно. На входе у нас проверили приглашения, и, узнав, кто прибыл, к нам подлетел худосочный парень с какими-то бумагами.

– О, маэстро, наш маэстро! И наша прима! Рад вас видеть. Мне велели вам всё показать, прошу за мной.

Мы двинулись за активным пареньком, изображая утончённые улыбки и галантность, прущую из ушей. Внутри мрака оказалось так же много, как и на грозном фасаде: свечей мало, в отделке наличествуют исключительно тёмные цвета, а окна напоминают бойницы древнего замка.