Текст книги "Зорн. Академия (СИ)"

Автор книги: Сергей Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)

  – Танк уничтожен.

  Спецназовцы, вскинув руки в победном жесте, удалились в белую пелену.

   Когда изуродованный танк утащил инженерный транспортер, на плацу появилась новая группа курсантов в бронекостюмах без опознавательных знаков. Раздалось пояснение для курсантов.

  – Разведгруппа в поиске. Поиск осуществляется без технических средств наблюдения.

  Один из солдат шел метров на пятьдесят впереди основной группы. Замыкающий тоже отстал от колонны. Основная группа – пять человек – мягко шагая след в след, крутили головами, осматривая свой сектор. Командир, идущий в центре, поглядывал во все стороны, осуществляя общий контроль.

   И, снова все произошло неожиданно. Возле разведчиков в авангарде и в тылу, из ниоткуда проявились две фигуры в бронекостюмах с эмблемой спецназа. В тот же момент еще пятеро стали видимыми и возле основной группы. Везде завязалась рукопашная. Все – и разведчики, и спецназ действовали настолько быстро, что иногда движения бойцов сливались. Калейдоскоп крутнулся, и спецназовцы уже связывали руки разведчикам паутиной. Кротову, стало неинтересно, слишком много постановочного было в этой сцене.

   Однако, еще не все закончилось. Два командира, продолжали схватку. Вместо того, чтобы как в настоящем бою, помочь своему обезвредить противника, курсанты нерешительно топтались в стороне.

   Это становилось уже весело. Наверное, два офицера схватились, нарушая сценарий захвата, пришел к логическому заключению Сергей. Потому и курсанты не лезут. Фигуры, нанося удары и проводя броски, слились в единый ком. Спецназовец был массивней. Высокий, с широкими плечами и узкой талией. Это было видно, даже не смотря на скрадывающий фигуру, броник. Разведчик был пониже, и явно уступал в мощи, своему сопернику. Но, он компенсировал это, необычайной изворотливостью и гибкостью.

   Вдруг он замедлился. Этим не преминул воспользоваться спецназовец. Оказавшись сзади, он левой рукой обхватил шею противника. В правой оказался скользнувший из локтевых ножен вибронож. Высокий направил гудящее лезвие, в щиток шлема разведчика. Тот поднял руки, показывая, что сдается. В шеренгах старшекурсников раздался осуждающий свист.

  – Приказали сдаться. Без приказа он бы её не одолел, – пробормотала лейтенант. Расслышавший это, Сергей понял, что командиром разведчиков была девушка. "Вот, это настоящий боец!" – мысленно похвалил он её.

  – Разведгруппа обезврежена боевым охранением спецназа.

   Все участники показательного захвата покинули плац. Опять раздался шипящий звук электрического разряда, и появилась трибуна с командирами. Сняли силовое поле, понял Кротов.

  На плацу опять возникла голограмма начальника всей Академии генерала Симуса Гленда.

  – Я обращаюсь к пополнению. К тем, кто только начинает свой путь в рядах Армии Империи. Вы только, что видели малую толику того, чему вы научитесь в Академии.

  Значит по всей планете, во всех родах войск показуха проходит синхронно. Хорошая организация дела. Кротов переместил вес тела на другую ногу. Пора бы, и закругляться, чего тянут?

  – Пришло время дать клятву на верность Императору!

  Услышав первые слова, которые начал зачитывать тот же ровный официальный голос, что комментировал раньше, Сергей усмехнулся: "Вот и присяга. Мне, что делать? Я же вроде Союзу присягал". Дикторша уже заканчивала текст клятвы, согласно которой все обещали, если надо, жизнь отдать за Империю и Императора. Голос тожественно закончил:

  – Клянемся!

  Заранее проинструктированные новобранцы дружно прокричали:

  – Клянемся!

  Вот это мне уже нравится, подумал Сергей, сколько времени заняла бы, индивидуальная присяга.

  – Теперь вы полноправные курсанты, и ваши жизни принадлежат Императору!

   Построение закончилось. Первыми ушли, сделав круг по плацу, учебные батальоны со второго по четвертый курс. За ними, тщетно стараясь соблюсти равнение в колоннах, и идти в ногу, промаршировали первогодичники.

   Построив взвод у входа в казарму, лейтенант произнесла небольшую речь:

  – Сегодня, вы вступили в Армию. Значит, отказались от гражданской жизни! Забудьте о сладком сне, и вкусной пище! Забудьте о том, что можно кому-то пожаловаться кроме меня. А если, начнете жаловаться мне – я вас так накажу, что вы в язык проглотите! Вы, будете уставать так, что начнете засыпать еще на подходе к кровати. Вы будете проклинать день, когда решили вступить в спецназ! Некоторые из вас будут плакать ночами. Не все дойдут до окончания Академии. Треть из вас отчислят. Но те, кто выдержат – станут настоящими солдатами! Нет тяжелее службы, чем служба в спецназе. Но никого в Империи не любят, так как спецназ! Мы лучшие! А вы – сборище разнеженной молодежи – станете лучшим взводом на этом курсе! Я обещаю! Слава спецназу!

  – Слава спецназу! – нестройно откликнулся взвод.

  – Отставить! Вы, что не ели сегодня?! Слава спецназу!

  – Слава спецназу!

  – Слава спецназу!

  Повторив приветствие раз десять, и выслушав ответ охрипших курсантов, Нения улыбнулась:

  – Ну, вот. Что-то похожее на то, как надо отвечать. Утром встретимся в спортгородке. Разойдись!

   Шагая в комнату, Кротов улыбался. Он вспомнил, как их впервые построили на плацу в учебке. Они скрючились в новеньких шинелях, на ноябрьском забайкальском ветру. Из казармы вышел подтянутый невысокий старшина. В хебешке и шапке. Было видно, что ему совсем не холодно. Он прошел вдоль строя, оглядывая пополнение, и произнес одну фразу, куда вместил все напутствия лейтенанта Нении Сэмюэль.

  – Вешайтесь, салаги!

  ****

   Началась однообразная курсантская жизнь. Дни были заполнены до отказа. Кроме занятий занимающих основное время, постоянно появлялись какие-то дела. Если вдруг, находилось полчаса свободного времени, появлялась лейтенант и кричала Ранзе:

  – Почему взвод бездельничает? Они, что ходят строем лучше всех в Академии.

   Ранза кричала на командиров отделений, и те сами уставшие, гнали курсантов на плац. Это было неплохо. Не оставалось времени на раздумья. А к подобной муштре Кротов давно привык. Тем более, тут не подымали ночью и не гнали в столовую, помогать дежурному наряду чистить картошку. Или просто дембеля выпили, и им было скучно.

   Преподаватели, узнав, что у Кротова нет чипа, сначала удивленно выкатывали глаза, и спрашивали:

  – Ну и как ты будешь учиться?!

   Но, все оказалось не так страшно – для них. Сергею приходилось заниматься гораздо больше времени, чем молодым, не служившим курсантам, но с чипами. Лишь иногда, когда он особенно изматывался, и казалось, так и умрет, но не сможет отработать, какой-нибудь особенно хитрый маневр на флаере, вдруг просыпалась внутри сила, и оказывалось, что он все может. Как будто знал, но забыл. Так бывало очень редко, и Сергей не понимал, что это за наитие. Как будто помощь свыше.

   В этой постоянной круговерти – подъем, зарядка, занятия, отбой – пролетело полгода. Смена времен года на Тарантосе была не такой ярко выраженной как на Земле. Осень была длинной и теплой. Зима короткой и снежной. Деревьев, которые расставались со своей листвой, оказалось совсем немного. Большинство так и остались зелеными. Сергею странно было видеть такие деревья накрытые охапками мягкого снега. Иногда по ночам курсантов поднимали по тревоге. Тогда, в свете белой, быстро пробегавшей по звездному небу луны, рощи накрытые снегом, казались особенно красивыми.

   Но, так было не везде. По рассказам, в горных районах, где находились полигоны, и зима и лето были гораздо суровее. Там Кротов еще не был. Первый выход на полигон для первокурсников планировался на весну.Отношения с сослуживцами установились ровными. Разница в возрасте была небольшой, гораздо больше их разделяло прошлое Кротова. Курсанты батальона старались как можно меньше обращаться к нему, и его это устраивало. Приняв решение, он теперь истово исполнял его. Глядя, как он часами расстреливает мишени на стрельбище, или отрабатывает удары виброножом, который не прыгал к нему в руку сам как у остальных, преподаватели невольно зауважали его. Но предубеждение, вызванное тем, что он был протеже шпионского ведомства, никуда не делось.

   Он выполнял те же обязанности, что и остальные курсанты, не кичась и не бравируя своим боевым опытом. Пройдя в свое время учебную часть Советской Армии, Афган и Зорн, Сергей знал, что делать действительно надо, а на какие правила установленные здесь, можно наплевать. Живущий с ним в комнате, командир их отделения – Стари Парано, попытался как-то придраться к нему, что он днем лежит на кровати. Кротов усмехнулся и язвительно сказал:

  – Капрал, а ты доложи об этом командирам! Пусть устроят мне разбор.

  Поняв, что сморозил глупость, Стари стушевался. Со временем и до них стало доходить, что не все правила надо слепо выполнять.

   Однажды, землянин, проходя по коридору, заметил, что трое курсантов заталкивают в туалет одного. Сначала он хотел пройти мимо. Сотни раз за свою службу он видел подобное. Он почти прошел, но не выдержал и рванул дверь в туалет. Так и есть – двое курсантов держали одного, а третий срывал у него с лацкана куртки значок батальона.

   Троих нападавших Сергей знал – все из первого взвода. Они были с одной планеты. Все высокие, накачанные, с одинаковым ровным загаром. Тот, кого они затащили в туалет, был из соседнего батальона. Кротов знал, что делали эти трое. Это называлось трофеи. Негласно, это даже поощрялось.

   Надо было любым способом добыть знак батальона у других курсантов. Но, это не значило, что можно было толпой напасть на одного и сорвать знак. Сделать это надо было честно. Даже если и сорвать, то в поединке один на один. Чаще всего знаки проигрывали. Ставили их на кон в игре в мяч, или на преодолении боевой стены, или в другом единоборстве. Сам Кротов никогда в этом не участвовал, но не считал, это чем-то предосудительным.

   Знаки потом с невинной улыбкой сдавали взводному – мол, вот нашли. Все понимающий командир взвода, возвращал их с подковырками, "потерявшей" стороне. Беззначковых наоборот, ждала строгая кара. Сергей не сомневался, что и командиры батальонов, подкусывали друг друга, спрашивая про количество "потерянных" и "найденных" знаков. В какой-то мере это вызывало дух соперничества, и шло на пользу Академии.

   Парень не сдавался. Несмотря на заломленные за спину руки, он рвался и ругал схвативших, последними словами. Изловчившись, он со всей силы опустил каблук на ботинок одного из нападавших. Тот заорал. Тогда тот, кто снимал знак, ударил парнишку в живот.

  – Ну-ка, отпустите его!

  Ударивший повернулся, и, узнав Сергея протянул:

  – Тыы! твое какое дело? Иди своей дорогой!

   Кротов почувствовал знакомый зуд. Он, так давно не дрался. Но заставил себя сдержаться и не кинуться с ходу в бой.

  – Еще раз говорю, отпустите парня.

  Теперь уже все трое враждебно смотрели на него.

  – А, я еще раз повторяю – вали отсюда!

  Курсант отвернулся.

   Больше Кротов разговаривать не стал. Они не ожидали, что курсант из своего взвода, станет драться из-за чужого. Поэтому первый ход Сергея пропустили. Он схватил отвернувшегося курсанта за руку. Рывком развернул его к себе. Поднырнул под руку. Обычной "мельницей", отработанной когда-то еще дома, на Земле, швырнул на пластиковый пол.

  – Ах, ты гад!

   Двое загорелых, отпустили пленника, и одновременно выбросили вперед ногу, пытаясь попасть в грудь распрямившемуся землянину. Для схватки с таким противником, как Кротов, они действовали слишком предсказуемо, и недостаточно быстро. Уходя влево, он развернулся. Пропустил ногу перед грудью. Поймал её обеими руками. Подсек опорную ногу противника. Не давая ему ухватиться за свою куртку, толкнул ногу в сторону. Не удержавшись, врезал ногой упавшему по заднице – чтобы помнил.

   Последний курсант завяз в схватке с бывшим пленником. Они увлеченно обменивались ударами. Хоть не совсем точными, но от души. Сергей, не теряя их из виду, развернулся и приготовился встретить, подымавшихся с пластика, курсантов.

   Отставив ногу, он перенес на неё вес, и выставил вперед кулаки, прикрывая основные уязвимые места. Можно было добить их, когда они вставали, но это было бы уже не дракой, а избиением. Курсанты, волком поглядывая на землянина, разошлись в стороны. Они выжидали, выбирая момент для атаки.

  – Что здесь происходит?

  От дверей раздался голос дежурного– старшекурсника. Рядом с ним стояла Ранза.

   Кротов расслабился и поправив кепку, сделал завещанное еще Петром Первым, придурковатое лицо подчиненного. Дравшиеся курсанты тоже отскочили друг от друга, и стояли, поправляя форму.

   Ранза подошла к Сергею:

  – Опять ты?

  – Так точно! Я!

  – Я тебя спрашиваю, ты все устроил?

  – Так точно! Я!

  Все с удивлением посмотрели на него.

  – Врет! Совсем не так было! – не выдержал чужой курсант.

  – А, ты, что тут делаешь? – присмотрелся к нему дежурный.

  – Меня взводный отправил к командиру первого взвода вашего батальона. Тот должен передать, какую-то вещь.

  – Ну, так иди, забирай, и вали отсюда.

  Видя, что тот хочет что-то сказать, старшекурсник повысил голос:

  – Я, что сказал? Бегом отсюда!

   Решив, что его миссия закончена, дежурный ушел. Поняв, что никаких разборов не будет, и все закочилось, трое из первого взвода тоже поспешили уйти. Один пробурчал на ходу:

  – Мы еще поговорим.

  – Всегда к вашим услугам, – шутовски поклонился Кротов, вспомнив любимых когда-то мушкетеров.

  – Я смотрю, ты мастер наживать врагов? – Ранза вопросительно смотрела на него. – Что тут все-таки произошло?

  – Да, ерунда, не заморачивайся, капрал.

  – Я тебе не капрал. Не забывайся.

  – Извини, – поправился Сергей. – Помощник командира взвода.

  – Давай рассказывай. Ты служил и знаешь, что мне необходимо знать, что творится во взводе.

  – Ты тоже служила, и прекрасно знаешь, что я тебе ничего не расскажу.

  – Почему это?! – удивилась она. – Ты обязан. Я тебе приказываю.

  Убедившись, что они одни – Кротов совсем не хотел подрывать авторитет Ранзы – он ответил:

  – Можешь даже написать на меня рапорт. Ничего здесь не было, поговорили и все. И скажи мне, в действующей армии солдаты тоже стучат друг на друга?

  – Не стучат, а если должны рассказать, то они рассказывают.

  Кротов чуть не сплюнул.

  – Да-а. Солдатское братство.

  Воспитанный совсем по-другому, он не воспринимал такого. Значит, если, что – о нем расскажут с ходу. Пускай, он не будет жить по этим законам. Жаль не заладились отношения с Ранзой, а после первой встречи в столовой, он посчитал её почти другом.

  – Сегодня, я поверю тебе, но если ты и дольше будешь продолжать это, я буду вынуждена сообщить командованию.

  – Продолжать что?

  – Ты подрываешь психологическое единство нашего взвода. Так дальше нельзя.

  – Вон как! Что же, твое право – докладывай.

  Девушка закусила губу.

  – Ты ничего не понял. Все, свободен. Иди.

  – Есть! – вытягиваясь, отчеканил Сергей.

   Глянув на его лицо, опять выражавшее величайшее желание подчиняться приказам вышестоящего начальства, Ранза только махнула рукой. Смотри-ка, удивился он, даже орать не стала. Не далее, чем вчера он сам видел, как она распекала двоих курсантов за выход на плац без кепи. А, потом, еще и повела их к лейтенанту. Чем вызвано такая снисходительность – он разбираться не стал.

   Никаких последствий по линии командования, происшествие не имело. Трое загорелых земляков некоторое время ходили, поглядывая на Кротова с недоверием. Однако время шло, никаких проблем не возникало, и они успокоились. Однажды, опять в туалете, они втроем остановили Сергея.

  – Спасибо тебе.

  Кротов, помнивший, как они втроем напали на одного, сухо спросил:

  – За что?

  – Что никому не рассказал.

  – Пожалуйста, – Сергей повернулся, чтобы уйти.

  – Подожди, – остановил его один – тот, который в прошлый раз пытался снять знак – лидер группы. – Тогда действительно все получилось не очень. Сами понимаем. Ты забудь. Мы нормальные ребята.

  – Ладно, забыл.

  Сергей не мог долго держать зло на человека, и уже давно выкинул тот случай из головы. Если бы они сами не подошли, он бы и не вспомнил.

  – Ну, вот и хорошо! – обрадовался курсант. – Меня зовут Кернер, а это Григ и Мере.

  – Сергей.

  – Если, что – рассчитывай на нас.

   И еще раз ему пришлось вспомнить этот случай. На утренней зарядке, когда Кротов пристегивался на универсальном тренажере, к нему подбежал незнакомый курсант. Спортивные костюмы делали всех одинаковыми, а на знак батальона Сергей внимания не обратил.

  – Привет! Кое-как тебя нашел.

  – Привет, – протянул Кротов, приглядываясь.

  – Я, Шнорг из второго батальона. Ну, помнишь – тогда в туалете, у меня знак хотели сорвать.

  Сергей, наконец, узнал его. Да, вспомнил – кивнул он.

  – Спасибо, я твой должник!

  – Перестань, какой должник!

  – Нет, нет! Я с планеты Шор, а горцы свой долг не забывают!

  Он похлопал лежавшего землянина по плечу.

  – Пока. Надо бежать. Запомни – второй батальон, второй взвод, Шнорг Кенич.

  ****

   Все, что изучали курсанты, в принципе не отличалось от того, что изучают в военных училищах на Земле. С поправкой на более развитые технические средства. Из всех дисциплин – совершенно новым для Кротова стало – обучение управлению транспортерами и летательными средствами.

   Управление транспортерами он освоил довольно быстро – еще в школе он научился ездить на машине и мотоцикле. Летных же навыков, у него и быть не могло. Первый месяц занятия проходили в учебном классе на симуляторах. Когда Сергей впервые один залез в кабину учебного флаера, стоявшего в ангаре, то никак не ожидал, во что превратится это занятие.

   Теорию преподавали в минимальных объемах – все поймете на симуляторах и в реальных полетах. Асами вам все равно не стать. Эти слова преподавателя – пилота до мозга костей, передавали суть обучения летному умению. Никого не учили тонкостям воздушного боя или бомбардировке, надо было научиться суметь угнать вражеский флайер или заменить погибшего пилота своего.

   Учебный аппарат был одноместной разведывательной машиной – атмосферником. Устроившись в кресле, Сергей подождал, когда ремни обхватили тело, и произнес ритуальную фразу:

  – Курсант Кротов к полету готов. Прошу разрешения на взлет.

  Он знал, что полет будет виртуальным, и сильно не волновался. Но, то, что произошло дальше, кинуло в кровь такое количество адреналина, как в настоящем бою.

  – Взлет разрешаю. Полетное задание – взлет. Полет по прямой до места разворота. Возвращение на базу. Посадка. Все заложено в полетной программе. На щитке шлема возникла картинка флайера совершавшего несложный полет.

  – Поехали...– прошептал Кротов.

   Все камеры на внешней обшивке фюзеляжа и внутри машины выдавали свою панораму, стоило только ему перевести взгляд. Датчики улавливали направления взгляда и давали обзор с отмеченной камеры. Это была старинная программа управления, модернизированная специально, для землянина. Курсантам с чипом не надо было даже глазами что-то ловить, достаточно было только подумать.

   Кротов нажал педаль управления. Катер дернулся и медленно пополз к раскрывающимся воротам ангара. Что за черт? Кротов широко раскрыв глаза, смотрел на приближавшийся выход. Ведь полет не настоящий, что происходит? Наверное, машина просто выкатится на поле – для большей достоверности, решил Сергей. Как только он выкатился на взлетный пятачок перед ангаром, Кротов отпустил педаль.

  – Курсант! В чем дело? Почему тормозим?

   В шлеме зазвенел голос инструктора. Кротов хотел сказать о непонятном поведении флаера, но слова застряли у него в горле. Значит, сразу решили испытать меня в полете – струшу, не струшу? Но, держитесь! Наверное, разбиться не дадут – билось в голове – перехватят управление.

  – Взлетаю! – коротко бросил он, и прижал педаль, одновременно сдвинув джойстики на подлокотниках. Нос флаера задрало, и машина резко пошла в небо.

  – На диаграмме в углу щитка появилась красная нитка. Она убегала от зеленой, показывая, что он сразу превысил и скорость подъема, и потолок заданный для полета. "А, что вы хотели?– весело думал Кротов, поглядывая на быстро уходившую вниз землю. – Выпустили в небо, теперь держите гранату!"

  В шлеме раздался голос информатора:

  – Превышен потолок полета. Опасно.

   Инструктор молчит, значит еще не так страшно, подумал Сергей, но перестал набирать высоту и выровнял машину. Флаер помогал ему. Обзорные камеры показывали, что он один в небе. Далеко внизу белели прямоугольники учебных корпусов. Они быстро уходили назад. Сергей сверил направление, и, снизившись, перешел на заданную высоту. Через несколько минут должен достигнуть места разворота.

   Первый самостоятельный полет вызвал у него противоречивые чувства. Вроде, и была та радость от свободного полета, о которой читал в книгах про летчиков. Но, в то же время, было ощущение что он на привязи, что его в любой момент могут превратить из пилота в пассажира.

   Наверное, это от ровного плоского полета, подумал Сергей. Надо попробовать немного поманеврировать. Он аккуратно начал работать джойстиками. Машина отзывалась на его малейшее движение. Катер при заваливании на бок сразу начинал отклоняться в ту же сторону. Бросая машину с боку на бок, Кротов наслаждался её послушностью, с каждой минутой полета, ему все больше казалось, что он уже настоящий пилот. Оказывается, это так просто! Он даже испытал разочарование.

   Сергей, всегда был разумно осторожным человеком, но в этот раз осторожность покинула его. Вспомнив фильмы про войну, он решил выполнить тот самый красивый маневр, который всегда помогал летчикам в бою – мертвую петлю. До места разворота оставалось совсем немного, и тянуть было нельзя. Он потянул джойстики на себя. Сверкавший на солнце голубой нос катера пополз вверх. Земля начала переворачиваться.

  – Аааа! – закричал Кротов. – Красота! Живем!

   Земля оказалась у него над головой. Немного повисела, и опять стала меняться местами с небом. Скорость на выходе из петли начала расти без всякой команды пилота. Начавшуюся перегрузку компенсировал костюм и кресло. Сергей вообще убрал ногу с педали, но это не помогло – скорость продолжала расти.

  – Черт!

   Он понял, что не может вывести машину в плоский полет. Катер постоянно терял высоту. Если так пойдет дальше, он просто врежется в землю. Пот заливал глаза. Сергей забыл, что может включить терморегуляцию костюма. Изо всех сил он тянул джойстики на себя. В двухстах метрах над землей – как показывала телеметрия на щитке, он вышел из петли и начал набирать высоту. Скорость падала.

  – Твою медь! – выругался он, постепенно оживая. – Покрышкин нашелся.

   Выведя флаер в нужный коридор, дотянул до места посадки. Тут уже постарался все сделать по правилам. Сбросив скорость до нуля, на вертикальной тяге, тихонько опустил машину на посадочный круг.

   Флаер вкатился в распахнувшиеся ворота. Кротов сидел в кресле пилота, приходя в себя. Ремни давно скользнули в щели на спинке кресла, а он все не торопился вылезать в раскрывшийся люк.

  – Курсант, – раздался в шлеме голос инструктора. – Вам плохо?

  – Никак нет! Все в порядке! – Сергей попытался придать голосу бодрости и пополз к выходу.

   Выглянув в овал люка, Кротов нахмурился. Что-то было не так. Вернее, все было так, как тогда, когда он залазил в катер. Флаер стоял на своем месте, словно и не трогался никогда отсюда. В воздухе, в котором сейчас должны были витать ароматы раскаленных газов, было также свежо и никаких запахов от недавней работы двигателей.

   Спрыгнув с последней ступеньки вывалившегося трапа, Кротов подбежал к управляемым дюзам машины. Сомнений не было – флаер никуда не взлетал! Заглушки, прикрывавшие дюзы, были нетронуты! И, чтобы добить его полностью, в пазухах дюз явно было видно пыль.

   Кротов отошел от флаера, и сел прямо на пластиковый пол. Ну, как же так – у него в глазах стояло небо с легкими длинными облачками, быстро уменьшающиеся белые учебные корпуса. Тело помнило вибрацию при наборе скорости, когда он нажимал педаль. Но ярче всего, был страх при выходе из петли. Значит, на самом деле этого не было! Ничего себе игрушечка, подумал он. Симулятор имитировал полет до мелочей. Интересно, а если бы я врезался в землю – он, что – взорвался бы? Посмеются, наверное, надо мной при разборе полета.

   Однако, на разборе над ним не смеялись, Все было очень серьезно. В кабинете, находящемся в небольшом здании, недалеко от взлетной площадки, сидели четыре человека. Двоих он знал. Лейтенант Нения Семюэль и инструктор, руководитель полетов. Двух других офицеров с медицинскими знаками на груди, он видел впервые. Все с серьезными лицами смотрели на него.

  – Курсант, – начал медик с капитанскими нашивками. – Ваше здоровье вызывает у нас серьезные опасения.

  – Что?!

  Этого Сергей никак не ожидал. Он думал, что получит по полной, за то, что нарушил план полета. А тут такое.

  – В чем дело-то?

  – Во время сегодняшнего занятия на тренажере, у вас были зафиксировано стрессовое поведение организма. Совершенно без всякой на то, внешней причины. Скажем просто, в кабине вы психовали. Нам надо, вместе с вами выявить причины этого, и понять, почему вы реагировали подобным образом. Если, мы этого не сможем, то нам придется ставить вопрос о вашем отчислении из Академии.

   В это время дверь кабинета приоткрылась, и в щель тихонько просочился нифлянец из управления Академии. Он волнообразно махнул рукой на попытку Нинеи вскочить и доложиться.

  – Сидите, сидите... Я тоже посижу, послушаю.

  Словно без костей, весь изгибаясь, он перекатился к свободному креслу. Ты, то зачем здесь? – подумал Сергей.

  – Конечно, психовал! Я же считал, что это настоящий полет! А, я чуть не разбился!

  В кабинете повисла тишина. Сидевшие переглянулись.

  – Повторите. Я не понял. То есть, симулятор вы приняли за реальный полет?

  – Конечно! Все было абсолютно реально!

  – Вы, что в детстве не играли на симуляторе?

  Все, кроме нифлянца, удивленно глядели на Кротова.

  – Конечно, нет! Я первый раз в жизни на такой штуке.

  – Ты считал, что в реальном флаере, и начал делать этот маневр?! – инструктор не скрывал изумления. – Ты, что, считаешь себя бессмертным?!

  Зеленокожий, молчавший до этого, пропел своим мелодичным голоском:

  – Курсант Куротоу, вы свободны. Остальные задержитесь, я вам сейчас, кое-что объясню.

   По-видимому, объяснил доходчиво, потому что больше ни командиры, не медики про это не вспоминали. Откуда об этом узнали курсанты, Кротов не знал, но случай этот еще усилил сложившееся мнение, что землянин – существо безбашенное.

  ****

   Все эти истории случались не так часто. Большинство дней пролетало, наполненные рутинными делами. Спецпредметы им пока преподавали мало. Все это будет на следующих курсах. Самая разнообразная физподготовка, ежедневно занимала не меньше двух часов. Кроме этого в личное время курсанты умудрялись еще заниматься своими любимыми видами. Это был культ спорта. Кротов тоже начал ходить вечерами в огромный спортзал, где всем хватало места.

   В специальном зале курсанты занимались фехтованием. Группа была немногочисленной. Традиции постепенно менялись. В прошлом году были отменены правила, по которым каждый при поступлении в офицерское училище должен продемонстрировать свое умение обращаться с мечом. А ритуальные дуэли, сохранились, вообще, только на немногих, погрязших в консерватизме, планетах. Типа родной планеты Глемаса Гронберга. Однако, при выпуске курсанту, как и прежде, вручался офицерский меч. Вот только настоящих мастеров-мечников оставалось все меньше.

   Кротова же, тянуло к этому древнему оружию. Он и сам не смог бы сказать, откуда такая любовь. Скорее всего, виноваты были мушкетеры, капитан Блад, и еще множество героев из детства. Первый раз увидев, что Гронбег вытворяет клинком, он сразу решил – если будет возможность, обязательно научусь этому.

   Занимались этим древним видом спорта, в большинстве своем курсанты старших курсов. Новеньких пришло лишь несколько человек. Когда Кротов появился в зале, все остановились. В группке старшекурсников, разминавшихся в углу зала, о чем-то ожесточенно заспорили, поглядывая в его сторону. После короткого обсуждения, к нему направился рослый курсант со знаком помкомвзвода и четырьмя годичными нашивками.

  – Ты зачем здесь? – сняв мягкую защитную маску, спросил он.

  – Хочу научиться работать с мечом.

  – Но, ты, как мне сказали, вообще не из цивилизованных миров. Зачем тебе знать это древнее искусство?

   Кротов растерялся. Кто сказал, и как объяснить, что когда клинок появлялся в его руке, он становится совсем другим. Что-то просыпается в душе, оставшееся от предков– казаков, прошедших и завоевавших с таким оружием, там, на Земле, половину мира.

  – Мне нравится, – только и нашел, что сказать Сергей.

  Старшекурсник еще раз оглядел его, и снисходительно посоветовал:

  – Ты бы, лучше какой-нибудь технический вид выбрал. Говорят, у тебя с электроникой нелады. Вот и занимался бы дополнительно.

  Кротов набычился.

  – Я хочу заниматься фехтованием, – тщательно выговаривая слова, ответил он.

  Но, старшекурсники уже, видимо, решили его судьбу.

  – Здесь не просто спортивная секция. Мы имеем право, отказать во вступлении в наше общество любому, без объяснения причин.

  Кротов начал злиться, и по своей привычке начал провоцировать старшекурсника:

  – Неплохо вы устроились! Не надо никому объяснять, что вы меня боитесь!

  Вспыхнувший курсант, хотел сказать что-то резкое, но его опередил другой. Он быстро шел от, прислушивающейся к разговору, группы.

  – Подожди, давай я объясню, почему ему надо бежать отсюда.

  Что-то знакомое показалось Сергею в лице этого курсанта. А, вот это кто! Уже подзабывший свою первую драку в столовой, он не сразу узнал в подошедшем того бледнокожего курсанта, которого тогда свалил ударом по мужскому достоинству. Рослый повернулся к бледнокожему. Тот заговорщицки кивнул ему. Он понимающе усмехнулся, и крикнул:

  – Дайте, кто-нибудь меч новенькому!

  К Сергею подошла девушка, и протянула свой меч. Стянув маску, она наклонилась к его уху:

  – Продержись хоть пару минут, пусть с него спесь немного слетит.

   Можно было не просить об этом. Кротов, уже сам был готов кинуться в драку. Он всегда не терпел высокомерного отношения. Он совершенно не выносил таких – ставящих себя выше других, считающих, что имеют право поучать остальных, как им жить. В Афгане ему не раз пришлось убедиться, что самый тихий и не боевой солдат, к которому все относились снисходительно, вдруг наоборот оказывался самым надежным и востребованным.