Текст книги "Зорн. Академия (СИ)"

Автор книги: Сергей Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 39 страниц)

   К её удивлению все прошло абсолютно гладко. Увидев на её плече знак медика, солдат со знаком командира отделения, спросил:

  – Ты из той группы, что оставили в тылу?

  Получив утвердительный ответ, он посочувствовал:

  – Да, не повезло вам. А ты зачем в центр?

  Уловив интонацию, она равнодушно ответила:

  – Извини, не могу сказать. Сам понимаешь.

  – Понятно, – согласился он. – Подожди минуту.

  Зажужжали сервоприводы и полукруглая башня артустановки, ощетинившаяся разнокалиберными стволами, отехала к стене тоннеля, освобождая дорогу.

  – Возвращаться будешь?

  – Не знаю. Скорей всего буду.

  – Значит, назад отсюда придется пешком. Пропустить не сможем, приводим установку в боевое положение.

  – Ладно. Увидим. Пока.

  – Пока, – наемник помахал ей вслед.

   Она только успела разогнаться, как тут же пришлось тормозить – на льду, напротив небольшого бокового тоннеля, лежал человек в бронекостюме Империи.

   "Откуда?! – Джерези начала притормаживать. Сердце прыгнуло в груди. – А, вдруг?!" Но, несмотря на такие мысли, она не расслаблялась – слишком уж, происходящее напоминало классический "захват транспортного средства на вражеской территории". Хотя в боевых условиях, этот прием ей использовать не пришлось, но в Академии она сотни раз отрабатывала подобное.

   Спрыгнув на лед, она подняла пару мух, огляделась и осторожно пошла к лежавшему. "Это не Сергей, – определила она. – Комплекция не та. Может кто-то из другой группы семнадцатого батальона?" Человек не шевелился, хотя анализатор вывел на щиток значок живого. "Без сознания?". Закинув за спину игольник, она наклонилась к телу. В этот момент, лежавший зашевелился, и переворачиваясь, выдернул из под себя лучевик. В тоже время на изображении с мухи она заметила выдвинувшийся из бокового прохода ствол игольника.

   Перехватила руку. Вывернула бластер. Упала за лежавшего. Прикрыла себя телом. Направила бластер на проход.

  – Джерези! Не стреля-а-а-й!!!

  Через щиток шлема на неё глядели изумленные глаза принцессы.

  Горман резко отвела руку. Разряд ушел в стену, вырвав из неё мгновенно исчезающее облачко пара.

  – Что делаем? – Глемас глядел на Джерези. Гулкие очереди выстрелов обычной скорострельной пушки и вой от выстрелов лазерной, слились в один сплошной гул. В бой вступила установка, которую недавно миновала Горман.

  – Вот вам и ответ! – усмехнулась она. – Быстро поехали отсюда. Теперь у меня есть цель. Везу принцессу и еще одного пленного. А то не знала, как объяснить зачем я еду к кораблю.

   Разобравшись, что к чему, они успели лишь перекинуться парой фраз. На рассказы времени не было. Принцессе объяснили лишь самую суть, оставив за кадром, всю историю и роль в ней землянина по имени Сергей.

  – Примотните руки паутиной, и держите нейтрализатор под рукой. Ну, или по-другому как-то, главное, чтобы у вас был вид пленных. Я, думаю, ты в этих делах специалист, – Джерези посмотрела на Глемаса. Тот кивнул: – Сделаем.

   Джерези, оглянувшись, еще раз осмотрела сидевших спина к спине "пленных" и придавила педаль, с места набирая скорость.

  ****

   Ушедшие вниз камеры разведки показывали, что прилифтовые помещения пусты. Противопехотные капсулы, наводнившие все внизу, застыли, не найдя целей для поражения. Но солдаты, первыми спукающиеся вниз, все равно были на взводе. Как только лифты остановились, они словно горсть шариков раскатились по помещениям. Убедившись, что опасности нет, они тут же двинулись дальше по коридорам, подталкиваемые выплескивавшимся из лифтов подкреплением.

   Автономные камеры разведчиков, словно чуя что-то, роем собрались у нескольких дверей в разных тоннелях. Гораздо крупнее обычных индивидуальных камер пехоты, они в отличие от "мух" умели ползать и могли пробраться в самый узкий ветяляционный люк. Однако, эти двери были герметичны, и бездушные железки тепеливо ждали человека, который поможет им проникнуть дальше. На расстоянии, под потолком тоннеля, висели "маленькие убийцы" тоже, ждущие возможности проникнуть за дверь.

   Группы, направленные к этим дверям, действовали четко. Десантники полукругом прикрывали двух саперов колдовавших с электронным управлением дверей.

  – Может, взорвем их к дракону, и все дела? – капрал нетерпеливо поглядывал на саперов, застывших у приклеенного на дверь прибора.

  – Как хочешь. Можем и взорвать. Но там шлюз, и атмосфере в помещении придет конец. Если там люди, им тоже конец.

  – Наплевать! Если через минуту не откроешь, взрывай!

  Однако двери открылись раньше. Электронные "глаза" первыми влетели в довольно вместительную шлюзовую камеру.

  – Приготовить гранаты! Не спешить. Пусть первыми "убийцы" пойдут, зачистят, если там кто с оружием.

  – Без тебя не знаем, – буркнул усатый пехотинец, уже зажавший в руке гранату с горевшим знаком вакуумного взрыва. Впрочем, он сказал это так, чтобы не услышал злопамятный капрал.

  Когда первые двери закрылись, и прошло скоростное шлюзование, вторые двери разъехались сами. Шары капсул и разведкамеры наперегонки ринулись в проем. Наплевав на приказ не спешить, следом в помещение ворвались подстегиваемые боевыми имплантантами солдаты.

   Где-то внутри помещения, раскидывая во все стороны поражащие элементы, взорвался "маленький убийца". Со всех сторон раздались крики ужаса и мольбы о пощаде.

  – Оператор, сволочь! Отключи своих "убийц"! Здесь одни гражданские! – орал, вытаращив глаза, капрал. Вокруг, закрыв головы руками, лежали люди.

  Капрал подбежал к месту, где взорвалась одна из капсул. Среди пластикового месива, в которое превратились столы и стулья, лежали изуродованные окровавленные трупы. Двое еще шевелились.

  – Медики есть?– опять закричал он, оглядывая полуразрушенную столовую. Оружия нигде не было.

   – Какого демона не понравилось этому шару со взрывчаткой? – неожиданно обратился он к стоявшему рядом солдату. Тот опешил, не зная, что ответить.

  – Найду оператора, всю морду разобью! Он когда-нибудь и нас так положит, – капрал длинно и смачно выругался. Из прохода к ним бежала девушка:

  – Я медик!

  – Медмашина есть?

  – Да.

  – Сейчас тебе помогут. Там двое, похоже, живы.

  Сания – это была она – решила промолчать про наемников, привязанных к креслам.

   Командир взвода, появившийся с новыми солдатами, подозвал капрала:

  – Что тут?

  – Одни гражданские. Как предупреждали – строители.

  – Почему трупы?

  – Капсула взорвалась. На что среагировала – не понятно. Оружия у них нет.

  – А, эти сраные "маленькие убийцы". У них иногда бывает. Останься здесь со своим отделением. Оформи гражданских и прошерсти всё. Может, кто, где прячется. Мы дальше.

  – Слушаюсь! – капрал вытянулся, и довольный, что не надо дальше лезть под иглы, добавил не по уставу. – Все сделаю в лучшем виде!

   Еще в двух бункерах пехота нашла гражданских. В одном пришлось взрывать двери и несколько десятков человек погибло, не успев добраться до комбинезонов.

   Сейчас пехота опускалась только на лифтах для персонала и в капсулах по новым ходам. Во всех прилифтовых помещениях и в ближайших тоннелях накапливалась живая сила. Через грузовые лифты, вниз, один за другим уходили транспортеры и десантные артустановки. Съезжая с площадки, они набирали скорость и неслись в тоннель к месту указаному в приказе, пришедшему по тактической связи.

   Командиры ждали, когда количество техники накопится до предусмотренного уставом количества, необходимого для начала атаки. Полевые командиры старались заполучить и транспортеров и особенно универсальных артсистем, побольше, зная, что в бою такой запас всегда пригодится.

   Брибо прошедший всю армейскую лестницу от лейтенанта до генерала, и побывший не один год в шкуре полевого командира, прекрасно знал об этом. И был не против. Но это грозило срывом жесткого графика штурма. Вызвав, по связи, командиров бригад, он предупредил, что задержки из-за отсутствия достаточного количества техники не будет. Всё пойдет так, как заложено в графике. Поэтому, наверху у грузовых лифтов раздавалась такая густая брань, что даже закаленные артиллеристы удивленно покачивали головами. Градус нервозности постоянно поддерживали идущие снизу – от пехотных командиров – заявки и рапорты, дполненные угрозами испортить физиономию операторам погрузки, или забрать их вниз и отправить в атаку в первых рядах, без прикрытия брони и поддержки артиллерии.

   Несмотря ни на что, к назначенному часу пехота получила достаточное количество техники. Её спуск постоянно продолжался, так что даже накапливался небольшой резерв, на замену выбывшей при атаке.

   Чем дальше проникали камеры Управления разведки и живые разведчики первой волны, тем точнее становилась расчетная голограмма на оперативном столе у генерала Брибо и в штабах рангом пониже. Некоторые тоннели полностью совпали с расчетными. Другие на глазах меняли свои очертания.

   Три человека из взвода разведки, упорно пробирались по ледянным коридорам. В сливающихся со стенами бронекостюмах, с короткими как у спецназа, игольниками они присели у выхода, пробуренного недавно тоннеля. Один выдернул из контейнера на груди тонкую змейку неавтономной камеры, и выдвинул по ледянному полу в транспортный тоннель. Увеличив изображение, трое молча разглядывали пустое пространство тоннеля. Противник отошел и даже минирования не оставил. Во всяком случае, детекторы не улавливали следов минного заграждения. Без всяких разговоров им было понятно, что где-то подвох. Но что задумали командиры наемников?

   Точно такой же вопрос, сцепив руки за спиной и шагая туда-сюда возле голограммы тоннелей, задавал себе генерал Брибо. Что у него, владеющего всей стекающейся в штаб информацией, что у троих разглядывавших лежащий перед ними тоннель, ответов не было.

  ****

   Все ответы были в голове одного человека. Он, в отличие от генерала Империи, сидел за оперативным столом, но также внимательно разглядывал такую же голограмму. Его специалисты, недаром считались лучшими. Разведка обойдя, все защиты и, отлавливающих любые несанкционированные проникновения, программы, подключилась к тактической сети поля боя имперской пехоты. Через некоторое время обещали обеспечить доступ и к сети камер Управления разведки. «Молодцы» – подумал Глехир Бронтиус, но и без всяких камер, он уверенно мог предсказать любой ход космического десанта.

   Сейчас имперцы накапливаются в специально оставленных для них прилифтовых помещениях, и ближайших к ним тоннелях. Воевать там с ними было не выгодно. После того как стало ясно, что пехота имеет возможность быстро пробуривать новые ходы, отстаивать эти помещения, пришлось бы очень дорогой ценой. Блокирование лифтов ничего не дает. По приказу Совершенного он должен продержаться как можно дольше. Значит, каждый солдат, каждое орудие должны нанести максимальный урон противнику, прежде чем погибнуть.

   Пусть пехота войдет в прямые тоннели, и растянется вдоль них. Тогда и начнется война. Глехир даже себе, не хотел признаваться, что ему нравится этот угар войны. Среди офицеров, культивировалось холодное, отстраненное отношение к этому массовому убийству – только долг, только работа – никакой любви, никакого азарта. Медицинская служба, в лице психологов, всячески поддерживали это. Но, Бронтиус именно во время боя, всеобщего помешательства, крови и горя, чувствовал наибольший подъем всех духовных и физических сил. Это была его стихия, он чувствовал, что рожден для этого.

   Вот и наступает его звездный час. Его бригада, устроит настоящий ад этой Имперской махине. Он прекрасно понимал, что победить им не удастся, но не в этом главное. Операция, когда нет над тобой ни штаба, ни командования и все всецело зависит от тебя, от твоих знаний и твоего умения – это было как раз то, как он и хотел умереть. Маленький изьян, в своем видении этой битвы – то, что другие возможно, умирать не хотят – он просто не брал в расчет. В этом конкретном случае, приказ Совершенного, заставивший людей забыть о себе ради защиты корабля, давал Глехиру необходимых для последней битвы, не думающих о выживании солдат.

  ****

  – Надо идти, – старший разведчиков поднялся. – Дракон, как неохота идти по этому тоннелю, так и кажется, что ты весь на виду.

  – Это точно, – поднялись двое других. – Судьба наша такая. Не надо было идти в разведчики. Сидел бы сейчас оператором, в тылу и крошил бы всех на расстоянии.

  – Все. Замолчали, – старший шагнул в тоннель. Три полупрозрачные фигуры заскользили вдоль стены. Они не успели пройти и ста шагов, как одновременно обернулись. Шлем уловил звук, приближающегося сзади транспортера. Через несколько секунд появилось и оптическое изображение. На щитке появилась классификация – грузовой транспортер малой мощности.

  – Какого хрена, эта телега носится по тоннелю? Тормознем. Сами в руки идут. И информация и транспорт будет.

   Они разделились. Двое прижались к стене с одной стороны, третий перескочил к противоположной. Неподвижные, они совершенно слились со стеной. Тот, что был один, осторожно, скупыми движениями приладил к стволу игольника контейнер с пассивной ловушкой для техники.

   Когда, до тележки осталось метров тридцать, он вскинул игольник и выстрелил. Не долетев до цели несколько метров, контейнер рассыпался. Освободившийся моток самозатягивающейся паутины, расправляясь, спутал все колеса. Транспортер закрутило на льду. Стоявшего за пультом управления, солдата выбросило силой инерции и потащило по льду. Выброшенный с такой скоростью, он, видимо получил мощный удар. Фигурка в сером бронике наемника затихла на льду.

   Сидевшие спина к спине, Глемас и Алгала, чудом удержались на тележке.

  – Сиди! – Глемас схватил за руку, хотевшую вскочить принцессу. – Мы пленные. Делай как я.

  – Здесь наши! – закричал выросший возле них разведчик. Запрыгнув на площадку, он достал нейтрализатор, чтобы освободить их от паутины. Глемас быстро протянул руки, смотанные для вида, одной ниткой паутины.

  – Вовремя вы! Мы уже думали все, отвоевались.

  Глядя на Гронберга, Алгала тоже подставила руки. Разведчик брызнул на них нейтролизатором и паутина распалась.

  – Кто вы? – второй подошедший не опускал игольника. Его недоверчивый взгляд остановился на Глемасе. Тот, нарочито тяжело поднялся:

  – Мы из разведгруппы семнадцатого батальона. Вас должны были предупредить.

  – Да, что-то было помню, – немного расслабился пехотинец. – А чего у тебя такой броник? И как в плен угораздило?

  Спрыгнувший с площадки гронец, уже стоял рядом с недоверчивым разведчиком.

  – Я из МРОБ.

  Алгала спрыгнула с транспортера рядом со вторым имперцем. Глемас кивнул ей, и молниеносным движением, переместился за спину пехотинца. Перехватил и завернул руку. Прижал маской шлема к площадке. Между воротником и шлемом острие виброкинжала. Жужжащее лезвие начало тихонько входить в броню.

   Второй вскинул игольник, но Алгала уже держала у его маски, направленный в лицо бластер.

  – Зачем все это? – не отводя от разведчика глаз, спросила она у Гронберга. Тот быстро негромко ответил:

  – После объясню.

  Третий разведчик, в этот момент, наклонился над Джерези и не заметил, что ситуация изменилась.

  – Положь оружие и медленно иди сюда! – крикнул ему гронец. Однако, тот и не думал сдаваться. Вскинув игольник, он прохрипел:

  – Ребята погибнут, но и вам, сволочи, не жить!

  Глемас заричал:

  – Падай, принцесса! – резко поднял своего пехотинца, и прикрылся его телом.

  Она бы уже не успела упасть, но иглы раведчика, скалывая блестящие осколки, ушли в потолок. Джерези, лежавшая до этого, словно труп, внезапно ожила – пнула металлической подошвой ботинка имперца в лодыжку. Носком другого, она зацепила его ботинок. Тот не успел среагировать, и расстелился на льду.

   Дальше все закрутилось в скоростном калейдоскопе.

  Противник Алгалы выбил у неё из рук бластер, и ухватив за руку, броском через бедро кинул принцессу на лед.

   Глемас подбил ноги своего разведчика, и когда тот упал, нанес страшный удар ногой по грудине броника. Ускоренный иплантантом, он чуть не сломал врагу ребра. Разведчик на время потерял сознание.

   Сбитый Джерези пехотинец, вскочил и повернулся к лежавшей. Но там уже никого не было. Она набегала с боку. Её ботинок с разворота врезался в шлем разведчика. Имперца отбросило. Ноги подлетели в воздух. Подскочив к нему, Джерези вырвала из ослабевших рук короткий игольник, и прижала ствол к его груди.

   Освободившийся от Алгалы разведчик выдернул из контейнера гранатную кассету, но больше ничего не успел. Глемас, перепрыгнув через тележку, сбил его с ног. Усевшись на него, он быстро смотнул руки паутиной, позаимствованной из контейнера самого лежавшего.

   Все шестеро, ускоренные действием имплантанта, двигались так быстро, что для невооруженного взгляда все слилось в один мгновенно свернувшийся и распавшийся клубок.

  Связав пехотинцев, трое сошлись вместе.

  – Объясняй! – потребовала принцесса, глядя на Глемаса.

  – Нам надо к кораблю!

  Джерези кивнула, подтверждая.

  – И что? Ради этого надо было воевать со своими?

  – А ты бы смогла им все объяснить? Зачем трое – родственница императора, высокий чин из МРОБ и переодетая наемником капитан диверсионного спецназа – рвутся в логово наемников?

  – Вообще-то я и себе это не могу объяснить. И что за высокий чин из МРОБ?

  Глемас поморщился: "Сам себя выдал", но обьяснять ничего не стал.

  – В лучшем случае нас бы просто задержали, но солдатикам некогда с нами возиться и поэтому мог произойти несчастный случай. В результате три трупа, которые спишут на неразбериху во время боевых действий.

  – Я правильно говорю? – Глемас наклонился к связанному разведчику. У того, слушавшего весь этот разговор, все больше округлялись глаза. Он перевел взгляд на Алгалу и прерываясь спросил:

  – Вы... родственница... самого? Это про вас предупреждали?

  – Принцесса! – ответил вместо него Глемас.

  – Ладно, поняла, – принцесса устало привалилась к тележке. – Дальше-то что?

  – Глемас, и вы принцесса, знайте – чтобы вы не решили, я пойду к кораблю, – объявила в этот момент Джерези.

  Гронберг сочувствуеще взглянул на неё:

  – Я в этом не сомневался. Но пойми у нас есть еще один долг перед Империей – это она, – гронец кивнул на Алгалу. – Принцесса Алгала Аллювиель Блиц Голиеконе шестнадцатая – очень важная персона – она сама не представляет насколько важная. И мы должны спасти её даже ценой своей жизни.

  Он замолчал, но видя, что Джерези никак не отреагировала, добавил:

  – И даже ценой жизни своих любимых.

  – Глемас, не капай мне на мозги, – просто ответила она. – Я все равно пойду!

  Алгала не выдержала:

  – Что здесь, в конце концов, происходит?! Вы сейчас же расскажите мне всё! Иначе, я уже тоже начинаю считать вас предателями.

  Однако объяснить ей никто ничего не успел. В той стороне, откуда они приехали, и где уже постоянно, то чуть стихая, то вновь набирая силу, гремела канонада взрывов, вдруг раздался особенно громкий взрыв. Вдалеке блеснуло.

  – Все! Подорвали установку. Прорвались. Сейчас двинутся сюда. Уходим!

  Глемас подхватил за плечи одного из разведчиков:

  – Капитан, помогай! Грузим их и уезжаем, пока сюда ракета не прилетела.

  Закидав связанных раведчиков на площадку, они тронулись. Джерези снова вела транспортер. Глемас и Алгала уселись, свесив ноги, с двух сторон и, положив на колени игольники, наблюдали.

  – Глаз! – закричала Алгала.

  – Вижу, – спокойно ответил Глемас. Вскинув игольник, он дал короткую очередь. Летающая камера не смогла увернуться от умных игл. Брызнув осколками, она рассыпалась.

  -Джерези, давай до ближайшего бокового прохода и останавливайся. Дальше пешком.

  – Глемас, тебе не кажется, что мы едем не туда? Как я помню на поверхности, от зданий до корабля по прямой – метров семьсот. А мы уже намотали столько километров.

  – Я уже давно думаю об этом.

  Разведчик, тот который чуть не расстрелял всех, зашевелился и сказал:

  – Вы идиоты.

  – Проясни, – повернулся к нему Гронберг.

  Вместо ответа тот спросил:

  – Что вы хотите сделать с нами?

  – Что, что, – рассердился Глемас. – Отпустим, конечно. Если согласитесь, то можете пойти с нами и помочь.

  – Тогда развяжи, – потребовал разведчик. Гронец, не говоря не слова, выдернул из контейнера пульвелизатор и брызнул на паутину, стягивающую ноги и руки пехотинца. Тот сразу сел и, пошевелив затекшими руками, изрек:

  – Вы едете по кругу. Я видел этот тоннель на голограмме. Он по периметру вокруг корабля.

  Глемас и Джерези переглянулись. Разведчик продолжал:

  – Отходящие по левую сторону тоннели, ведут к кораблю.

  – На, – МРОБовец кинул ему пульвелизатор. – Освобождай своих, скоро сходим.

  Джерези включила комм и развернула голограмму, которую скачала в тоннеле у оператора. Разведчик быстро ткнул в место, где они находились, и как надо идти. Капитан выругалась:

  – Как я так ошиблась?! Придется пешком. Пошли.

   Ближайший ход появился через минуту. Транспортер остановился, и шесть фигур нырнули в проход. Транспортер рванул с места дальше. Включенный Джерези автопилот погнал машину, уводя её подальше от места высадки.

  ****

   Сплошной бронированный поток, выплеснувшийся из прилифтовых помещений, сначала не встречал сопротивления и начал набирать скорость. Приземистые десантные транспортеры, словно созданные для этих тоннелей, оставляя позади артустановки и пешую пехоту, рванули вперед. Но только они вышли в прямой широкий транспортный тоннель, как первые машины попали под огненный вихрь, родившийся в приплюснутом полукруглом колпаке комбинированной артустановки. Остановленные сверхскоростными снарядами обычной автоматической пушки, подбитые транспортеры, корежило огнем спаренной лазерной установки.

   Авангард, застрявший в проходе, затормозил движение остальной колонны, превратив её в неповоротливую мишень. Командир идущей на острие роты, матерясь, вызвал саперов. Те, расталкивая технику своим мощным механизмом, выдвинулись на длинну выстреливаемых тросов из паутины и начали оттаскивать подбитую технику. Для прикрытия их работы, командир запросил такое количество автономных капсул, какого в обычном бою хватало на зачистку целого района города. В ограниченном пространстве тоннеля, когда у шаров-убийц нет свободы маневра, они легко уничтожались любым оружием. Но все-таки мешали вести прицельный огонь.

   Ближние к артустановке, искареженные и оплавленные транспортеры вытаскивать не стали. Вышешие на прямую наводку мобильные артсистемы, несколькими ракетами превратили их в крошево. Имперские артиллеристы начали дуэль с артиллеристами наемников. Казалось, объединенная мощь нескольких установок, в клочья разнесет одинокую огневую точку. Но этого не случилось.

   Тысячелетний, сцементированный до состояния гранита лед, в месте дуэли откалывался и сразу, минуя стадию воды, превращался в пар. Его облака мгновенно исчезали в разряженной атмосфере Тарна.

   – Откуда у них столько энергии? – оператор-артиллерист, матерился, видя, что и кинетические снаряды, и ракеты, и лазерные лучи гасятся активным силовым полем огневой точки.

  – Пехота! – вызвал командира роты начальник приданной артиллерии. – Мы не сможем с ними ничего сделать нашим калибром. У них откуда-то идет подпитка силового поля. В автономном режиме, она бы давно израсходовала собственную энергию. Отправляй солдат в обход, пусть забуриваются, ищут энергетическую магистраль.

  – Ты, в своем уме?! Куда я пошлю людей?! Там техника плавится!

  – Ну, тогда жди! Будем жечь снаряды, пока у них не кончатся боеприпасы, или пока они нас не перестреляют. Точка, похоже, запитана от корабля.

   Артиллерист был прав, в том, что обороняющиеся – неуязвимые для имперцев – в конце концов, уничтожат противостоящие части. Но не прав насчет подпитки извне. Она им была не нужна. Не зря все охотились за технологиями предтеч. В прозрачном ящике из бронепластика, в желтом киселе плавал кусочек черного корабля. К мощным золотым электродам, выведенным из ящика, была подключена вся энергетика бронебашни. И, похоже, этот источник был неисчерпаем.

   К разговору командиров подключился старший оператор Управления разведки, мониторивший поле боя:

  – Нет у них подпитки! Магистраль, перекачивающую столько энергии, мы даже на расстоянии, давно бы засекли. Такое не скроешь.

  – Чем поможешь, разведка? – враз спросили и артиллерист, и пехотинец.

  – Вы не братья? – засмеялся оператор. – Пока ничем. Попробуйте через своих выйти на инженеров, может они, что-нибудь придумают.

   Саперы придумали.

   Четыре артиллериста-наемника, уже почти час сдерживали армаду техники и живой силы Империи. История войн, знала, может и более редкие соотношения сил, но это сражение было полностью построено на противостоянии малого большому. В других проходах, откуда начала атаковать Имперская пехота, ситуация была примерно таже. Разнилось только количество потерь.

   Четверо действовали слаженно и четко – сказались многолетние тренировки – и участие каждого хоть в одной, а то и в нескольких боевых операциях. Работа артиллеристов в напичканой электронными помощниками башне, артиллеристам древности показалась бы легкой и даже игрушечной. Не надо подтаскивать и заряжать тяжелые снаряды, наводить орудие, следить за исправностью механизмов и оптики. Знай следи за правильной работой электроники, которая сама выбирает цель, рассчитывает каким компонентом артсистемы лучше нанести удар по данной цели, необходимость повторного выстрела и прочее, прочее, прочее... Но тот, кто увидел бы сейчас этих солдат, замерших в своих креслах, с подключенными к шлемам шлейфами управления оружием, экранированным, защищенным от различных помех, и трижды резервированным. Увидел бы за щитками шлемов, за какой-то час постаревшие, с провалившимися глазами, несмотря на климат-контроль бронекостюма, в капельках пота, лица – тот понял бы, что все электронные помощники ни капли не облегчили эту жуткую – убивать людей – работу.

   Четверо нацеленные на одно – не пропустить бронированный кулак внутрь тоннеля, не заметили на круговых, обзорных экранах, как сзади из ледянной стены выпрыгнул странный круглый снаряд, с еще вращающимся ротором, сверкающим блестящими ножами. Как из тоннеля, проделанного этой странной штукой выползли двое, в сливающихся со льдом стен, брониках, и осторожно стали подкрадываться к башне. Один тащил по льду тяжелую круглую болванку на салазках.

   Замерев в полсотне метров от бронеколпака, дрожа от возбуждения, они ждали команды. Наконец в шлеме зазвучало:

  – Готовьтесь, начинаем!

  В тот же момент все уцелевшие установки имперцев ударили одновременно, всеми своими компонентами: ракетами, кинетическими снарядами, лазерами и высокотемпературной плазмой. Взвыла аппаратура, перекидывая всю силовую защиту на фронтальную броню.

  – Запускай! – голос в шлеме, чуть не захлебнулся. Солдат коснулся значка на круглом аппарате, оба они бросились к свежему тоннелю, а болванка, отбросив реактивную струю, понеслась и врезалась в незащищённую силовым полем броню. Выброс кумулятивного заряда, предназначенного для вскрытия орбитальных крепостей, легко прожег бронепластик огневой точки. Взрыв внутри изорвал четыре тела, и искрошил всю аппаратуру.

   Наемники погибли как герои. Но такова судьба у солдат удачи. Никто и никогда не поставит им памятник, даже если погибли они, противостоя врагам в десятки раз превосходивших их числом и мощью. Даже если они ни на шаг не отступили со своих позиций.

   Окутанный зеленоватым свечением ящик, с плавающим черным куском, абсолютно целый, засыпало искореженной аппаратурой. В прорывы брони раздутого бронеколпака несколько раз заглядывали любопытные лица имперских солдат. Никто не заметил странный аквариум, которому нипочем оказался взрыв.

   Вгрызшиеся в лед солдаты подняли головы. Огневая точка, перекрывавшая тоннель и сопротивлявшаяся так долго, наконец умерла. Инженерный транспортер впрессовал остатки металла и бронепластика в стену тоннеля. Набирая скорость, железная река потекла дальше.

  ****

   Он уже не до кого не мог дотянуться. Отбросив все периферийные области, Шерхам сосредоточил всю жизненную энергию внутри тела. Но все было напрасно – он понял, что не сможет справиться с взрывом. За сотни тысяч лет эволюции, они приспособились к защите против любого внешнего воздействия. Играя, он пролететь сквозь газовый гигант, мог разогнаться и проделать ровный красивый след в поясе астероидов, разбивая в пыль плавающие в космосе громадные каменные осколки. Никогда не один здоровый повелитель звезд не позволил бы, запустить угрозу внутрь тела, внутрь себя. Умирая он, наконец признал то, что гнал от себя в течении всего этого времени, когда появление биологической жизни рядом с ним, разбудило его – он болен, он впал в детство. Неживая его часть, давно подсказывала ему это, выдавая ряды символов в которых зияли огромные пробелы. Но живая составляющая, не верила, не хотела верить.

   Признав болезнь, он признал и скорую смерть. И тогда вспыхнуло воспоминание расставания с последними братьями. Как он мог забыть это?! Забыть то, зачем он пролетел столько световых лет, зачем – когда уже не мог прыгать сквозь космос – лег на удобное плато остывающей планеты, и вмерзая в лед, столько тысячелетий ждал. Живая его часть должна была проснуться в одном случае – когда рядом появится новая жизнь, которой можно передать все накопленное братьями. Чтобы жизнь, великая жизнь не теряла время на прохождение того, что давно забыли повелители звезд, а взяли их знания их силу и прибавив к ним свою молодость дали ростки новой, невиданной жизни! Ибо за время своего бесконечного существования, они поняли главное – вся красота вселенной ничего не стоит – если её некому оценить!

   В оставшиеся последние часы своего существования, он вычленил то, что так мучило его. Он нашел выпавший кусок памяти. Тот живой, которого он запустил в себя, – зачем он это сделал? Шерхам вспомнил: этот оказавшийся, рядом с ним живой сразу привлек его внимание. Он отличался от остальных. Шерхам никак не мог понять, что в нем не так?что-то очень родное, из такого дальнего прошлого, до которого не могло дотянуться даже его сознание, было в ощущении этой жизни. Оно едва прощупывалось, так слабо, словно тепло от созвездий, которое не чувствуешь, а больше предполагаешь. Но зацепив эту ниточку, он уже не мог её выпустить. Раз за разом проводя живого через тело, через разные слои анализа, через решетки жизни он постепенно собирал представление о нем. И вот тут произошло непонятное, он стал растворяться в новой жизни, биологический живой и Шерхам стали сливаться. Но этого не может быть!