Текст книги "Одиссея адмирала Кортеса. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Лысак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 92 страниц)

– Поймите, сколько бы тяжелых пушек мы не установили на верхней палубе, мы все равно не сможем сравниться по весу бортового залпа с галеоном, линейным кораблем, или фрегатом, имеющим тяжелые орудия на батарейной палубе, и более легкие на верхней. Но тем не менее, у нас есть возможность обеспечить подавляющее преимущество над ними, чтобы добиться победы над значительно более сильным и многочисленным противником, имеющим большое количество орудий.

– Но как же это сделать, Леонид Петрович?

– Наше преимущество над местными парусниками в скорости и маневренности. Благодаря машине, мы можем быстро занять любую позицию относительно ветра и удерживать ее в ходе боя. Поэтому, нам надо исключить ситуации, когда противник сможет дать по нам бортовой залп. Иными словами, мы будем атаковать с кормы, как истребитель, заходящий «в хвост». В этом случае бортовая артиллерия противника, какой бы мощной и многочисленной она не была, окажется бесполезной. Вести огонь по нам смогут только кормовые пушки, которых обычно две, или максимум четыре, и которые мы можем легко подавить с большой дистанции с помощью наших пушек от БМП. Но чтобы нанести существенные повреждения противнику и быстро отправить его на дно, или полностью подавить сопротивление перед абордажем, нам нужен мощный носовой залп. Даже в ущерб весу бортового залпа. Все равно, бой в стиле «борт в борт» на параллельных курсах мы вести не будем, для нас это крайне невыгодно…

И Леонид предложил оригинальную схему вооружения, которая никогда не применялась в парусном флоте. Основную огневую мощь должны были обеспечить два тяжелых орудия, распложенные в носовой части с сектором обстрела порядка ста – ста двадцати градусов на левый и на правый борт от диаметральной плоскости. На затонувших французских фрегатах обнаружили длинноствольные двадцатичетырехфунтовые бронзовые пушки, которым Родригес, прекрасно разбиравшийся в существующих артсистемах, дал высокую оценку. Вот их и решили отправить на доработку по проекту, предложенному Иоганном Меркелем. А именно – сделать сквозную проточку с обработкой канала ствола, сконструировать затвор в казенной части, и установить два таких орудия в носовой части палубы на специальных поворотных лафетах с системой гашения отдачи при выстреле. Одно орудие на правом борту, другое на левом, чтобы они оба могли вести огонь в продольном направлении. В средней части палубы установить шесть – восемь орудий меньшего калибра, играющих вспомогательную роль, но обязательно бронзовых и длинноствольных. Связываться с пушками из «чугуния» никакого желания не было. Его качество пока что оставляет желать лучшего, да и вес у чугунных пушек гораздо больше за счет большей толщины стенок. В результате такой замены артиллерии, общий вес всех орудий мало менялся, но возрастала нагрузка на носовую часть корпуса и палубы. Впрочем, расчеты показали, что все в пределах нормы. Страший из сыновей Меркеля – Карл, занялся «артиллерийским» вопросом, пока остальные Меркели работали над созданием стрелкового оружия. Проблема была в том, что Леонид установил довольно жесткие сроки окончания работ – первые числа июня 1668 года. Почему, говорить не стал. Не надо пока аборигенам знать о «подвигах» Генри Моргана и его банды. Но к моменту нападения пиратов на Пуэрто-Бельо «Песец» должен быть готов выйти в море. Иначе, Морган снова разграбит Пуэрто-Бельо и спокойно уйдет на Ямайку с богатой добычей, лови его потом. Следующую крупную операцию на испанской территории – нападение на Маракайбо, он осуществит только в следующем году. Если не передумает. Поскольку в связи с появлением в Карибском море такого возмущающего фактора, как «Тезей», все может измениться за длительный период времени. Именно поэтому приняли решение – бросить все силы на модернизацию двух крупнокалиберных орудий. Остальное вооружение – по возможности. В крайнем случае, на первых порах можно будет оставить в качестве вспомогательной артиллерии на верхней палубе непеределанные дульнозарядные пушки. Либо восьми, либо двенадцатифунтовки. Все равно, стрелять бортом «Песцу» придется очень редко, и разве что по сильно поврежденной цели, поэтому невысокая скорострельность таких орудий не критична. Но в любом случае, орудия должны быть бронзовые и длинноствольные. Никакого «чугуния»!

Из поднятых с морского дна пушек выбрали лучшие и принялись за работу. Поскольку перемещать тяжеленные стволы было довольно проблематично, работы велись на палубе «Тезея» с помощью его кранов. Карл Меркель разработал станок собственной конструкции, в котором крепился ствол орудия, и целый ряд инструментов и приспособлений. Поставленная задача очень заинтересовала молодого оружейника, и он творчески подошел к ее решению. Если отец и младшие сыновья Меркели появлялись на «Тезее» только время от времени, когда надо было выполнить работы на станках в его мастерской, то Карл провел на нем безвылазно больше месяца, занимаясь модернизацией тяжелых пушек. Но оно того стоило! К концу мая два длинноствольных двадцатичетырехфунтовых орудия, совершенно не похожие на то, что применялось сейчас во всем мире, заняли свои места в носовой части палубы «Песца». От старых пушек остались только стволы, все остальное было сделано заново. Орудия имели затвор в казенной части, систему гашения отдачи и возврата ствола, могли наводиться как в вертикальной, так и в горизонтальной плоскости и даже имели самодельные прицелы. Конечно, на большой дистанции толку от них было немного, но на дистанции до трех сотен метров орудия можно было наводить довольно точно. И испытательные стрельбы это подтвердили. Карл сам принял участие в испытаниях, никому не уступив этого права. Стрельбы прошли благополучно, орудия работали без нареканий и никаких неприятных сюрпризов не преподнесли. Дальность стрельбы увеличилась незначительно, но заметно выросла точность и скорострельность. Благодаря тому, что каналы стволов были дополнительно обработаны механическим способом и для этих пушек вытачивались снаряды на токарном станке, удалось добиться минимального зазора между стенками ствола и снарядом, что снизило потери энергии выстрела. По типам снарядов определились сразу – цилиндрическая остроконечная бомба малого удлинения, начиненная черным порохом, книпель и картечь. Правда, у артиллеристов «Тезея» возникла идея создания подкалиберного оперенного снаряда для стрельбы на дальние дистанции. Теоретически здесь ничего сложного не было. Но практически, изготовление таких снарядов оказалось делом довольно трудоемким. Поскольку доступного пластика не было, приходилось делать поддон снаряда из дерева, которое подвержено деформации при изменении влажности. Да и изготовление самого сердечника снаряда с оперением – задача не из простых. Ради интереса изготовили небольшую партию таких снарядов, стрельбы которыми дали прекрасные результаты. Но упор делать решили все же не на них. Обычная цилиндрическая бомба, выточенная на токарном станке и начиненная черным порохом, оказалась очень эффективной. А то, что стволы не имели нарезки и бомба могла начать кувыркаться вскоре после выстрела, было вполне приемлемым. Все равно, стрельбу собирались вести на дистанциях не более двух сотен метров. Вот в отношении оружия из двадцать первого века экспериментировать не стали. Сварили только тумбовые станины, на которые установили тридцатимиллиметровые пушки БМП. На самих машинах установили новые стволы, взятые в Николаеве, а старые сняли и установили на «Песце». Хоть в закромах «Тезея» и хватало разного рода запчастей для оружия, в том числе и запасных стволов с казенниками и прицелами к БМП (прихватили на случай длительной и очень интенсивной «работы»), «нулёвыми» пушками решили пока все же не рисковать. Посмотреть, что получится из «бэушных» самоделок.

Испытательные стрельбы прошли успешно. Орудия, снабженные оптическими и ночными прицелами, вели точный огонь на дистанции до двух километров. Правда, только одиночными выстрелами. Но большой расход снарядов для этих орудий никто и не планировал – взять их было негде, а удастся ли сделать что-то подобное своими силами, пока неизвестно. И предназначались они исключительно для подавления артиллерии противника с дальних дистанций. А потом можно будет приблизиться на пистолетный выстрел, как сейчас говорят, и в полной мере доказать, что недостаток точности попадания вполне компенсируется мощностью боеприпаса. Тем более, сделанного своими руками, на собственном оборудовании, из местных материалов и без каких-либо количественных ограничений.

Вернувшись с полигона на «Тезей», Леонид снова окунулся в атмосферу подготовки к первому выходу в море на первом переоборудованном корабле аборигенов. «Тезей» останется в заливе Париа. Его место здесь. Но рядом с ним под бортом замер значительно меньший по размеру «Песец», который совсем еще недавно был неприметным грузовым флейтом «Пегас», совершавшим рейсы между портами Франции и Нового Света. О котором еще мало кто знает. И который благодаря невероятному стечению обстоятельств превратился в то, что вскоре может приковать к себе пристальное внимание всех в Новом Свете. А за ним и в Старом…

Накануне провели ходовые испытания «Песца», покрутившись сначала по заливу Париа, а потом выйдя в море. Дизель из двадцать первого века прекрасно работал, будучи установленным на паруснике семнадцатого века. По радару «Тезея» определили максимальную скорость модернизированного корабля – девять узлов! Правда, в тихую погоду и с неполными запасами. Родригес и французы из прежнего экипажа, присутствующие на испытаниях, были поражены увиденным. Леонид же еще больше «накрутил» испанца, сказав, что теперь на очереди оставшиеся три трофейных корабля. С «Тезея» снимать больше ничего нельзя, поэтому будут стараться сделать для них машины самостоятельно. С типом машин механики с Прохоровым окончательно еще не определились. Либо «классика жанра» – паровые машины, либо стирлинги, либо напрячься и попытаться сделать двигатели внутренннего сгорания с калильным воспламенением, вроде двигателя Болиндера, Кертиса, или Дейца. Каждый тип имел свои преимущества и недостатки. Но все это имело смысл только после того, как пришельцы доберутся до тринидадской нефти и смогут заняться ее перегонкой. Работы по поиску уже начались. Решили привлечь к этому делу людей, занимающихся рытьем колодцев и бурением соляных скважин, которых нашли в Кумане, и за хорошее жалованье они с радостью отправились на Тринидад. Тем более, места неглубокого залегания нефти – всего около шестидесяти метров, были известны из информации XXI века и работы можно было вести не наугад.

Глава 6

Кто не спрятался – я не виноват!

И вот, наконец, настал этот день. Отдав швартовы, «Песец» отошел от борта «Тезея» и двинулся в сторону пролива Бока-дель-Драгон, на выход в открытое море. На палубе «Тезея» собрался весь оставшийся экипаж, провожая «Песец» в первый рейс. Машину вскоре остановили, начав постановку парусов, чтобы воспользоваться благоприятным ветром. В крайнем случае, в проливе можно будет запустить дизель снова, если обстановка вынудит. Но пока есть возможность идти под парусами, грех ее упускать.

Леонид стоял на юте и внимательно смотрел, как матросы из старого французского экипажа ловко управляются на мачтах. В помощь им взяли нескольких человек из экипажа «Гермеса». Все равно, посылать «Гермес» в море пока нет смысла. Экипаж первого в этом мире парусно-винтового корвета-рейдера получился довольно пестрым. Из «попаданцев», помимо Леонида, присутствовали второй и третий помощники капитана «Тезея», второй механик, два матроса, один из абордажников в качестве командира абордажной команды, «морские дьяволы» Князь и Флинт для подводных операций и доктор. Палубная команда во главе с боцманом состояла из французов. Абордажная команда и канониры – из индейцев-«тонтон-макутов». Брать в экипаж испанцев Леонид пока что не захотел. Неизвестно, как все сложится.

Паруса «забрали» ветер и «Песец» резво шел по заливу, направляясь на выход в море. За кормой удалялся берег Тринидада. Подождав, когда «современники» спустятся с мачт, Леонид собрал всех своих на юте.

– Ну что, мужики, как впечатление? Во время стоянки лазить по мачтам и работать с парусами вы уже научились, а как на ходу?

– Непривычно, Леонид Петрович. Но ничего, не боги горшки обжигают.

– Вот и я о том же. Не бойтесь, люди под парусами несколько столетий по морям ходили и великие открытия совершали. А мы воспользуемся всеми достижениями науки, какими сможем. Сразу успокою вас, господа судоводители. Чистых парусников у нас не будет. Абсолютно все, что попадет в наши руки, или что мы построим сами, будет иметь хоть какую-то машину с гребным винтом. Хотя бы «классику жанра» – паровую машину. «Дед» с Шуриком на «Тезее» сейчас этим вопросом вплотную занимаются, им еще три оставшихся корабля надо «механизировать». Но научиться ходить под парусами вам необходимо! Потому, что полностью отказаться от них мы пока не можем. А посему, будем использовать любую возможность движения под парусами, если это безопасно. Машину будем запускать только во время боя, при маневрах в узкостях и при противном ветре, если некогда заниматься лавировкой…

Леонид захватил в первый рейс двух помощников капитана и двух матросов специально, чтобы максимально эффективно использовать начальный период для обучения своих людей. Второй помощник Сергей Ефремов и третий помощник Вячеслав Пархоменко загорелись желанием стать капитанами оставшихся трофеев – фрегата «Флориссан» и флейта «Гермес», когда Леонид сделал им такое предложение. Он для себя давно решил – все ключевые посты в той системе, которую создадут пришельцы, должны занимать свои . Испанцев, или кого другого, брать в исключительных случаях. Вроде случая с Родригесом. Тому уже просто деваться некуда. Карпов был полностью согласен с такой постановкой вопроса. Но чтобы стать хорошим капитаном парусника, хоть и имеющего машину, надо сначала научиться хорошо ходить под парусами. Чем штурмана с «Тезея» сейчас и занимались. Двое молодых матросов – Андрей Максимов и Евгений Новицкий изъявили желание выучиться на штурманов, чтобы стать помощниками капитанов на трофеях. И помимо парусного дела им приходилось постигать навигацию, астрономию, теорию устройства судна и прочая и прочая. Леонид лично вел с ними занятия еще до выхода «Песца» в море и видел, что люди действительно хотят этому научиться.

Вот с организацией вахт дело обстояло пока довольно напряженно. Пришлось сделать Ефремова старпомом, а Пархоменко вторым помощником с несением вахт «шесть через шесть», чтобы привыкали к самостоятельности, а самому все время приглядывать за обоими и помогать, когда надо, поскольку в искусстве хождения под парусами оба штурмана пока что разбирались только теоретически. Дали им на вахту в помощь опытных матросов из французов, знающих английский. В крайнем случае, французы заранее поднимут тревогу и вызовут капитана на палубу, если внезапно потребуется какая-то работа с парусами. Максимов и Новицкий также стояли вахты в качестве дублеров вахтенных помощников, постигая морские науки на практике. В машине ситуация была похожей. Второй механик «Тезея» Иван Трофимов, ставший «дедом» на «Песце», взял себе в ученики трех молодых пацанов-метисов, очень заинтересовавшихся этим делом, пообещав сделать из них со временем толковых механиков. И сейчас новоявленные мотористы вовсю «шуршали» в машинном отделении под чутким руководством и контролем «деда». Четверо других «попаданцев», находившихся на борту «Песца», вахт не несли. Капитан морской пехоты Вадим Ковальчук, Князь, он же капитан третьего ранга Николай Трубецкой и Флинт, он же капитан-лейтенант Владислав Филатов были и так постоянно заняты подготовкой оставшейся части экипажа к боевым действиям. Ковальчук возглавил команду абордажников из «тонтон-макутов», а Трубецкой с Филатовым занялись артиллерией и канонирами, тренируя их и добиваясь уверенных действий в любое время суток и в любую погоду, а также обучая артиллерийскому делу остальных пришельцев, на чем настоял Леонид. Но все понимали, что артиллерия артиллерией, а без их основной специальности – «морских дьяволов», «Песец» все равно никак не обойдется. И в предстоящей операции им отводилась главная роль. Майор медицинской службы Геннадий Герасимов тоже не стоял вахт и сначала пребывал в сильном недоумении – каким же образом врачи этого времени умудрялись оказывать раненым медицинскую помощь на борту парусников?! Но подумав, пришел к мысли, что в чеченских и афганских горах это было делать гораздо труднее. Из этого и придется исходить.

Если бы кто из моряков, не знающий всей подоплеки, увидел «Песец» издалека, то вряд ли бы что-то заподозрил. Парусное вооружение подверглось небольшой переделке. Леонид постарался подтянуть флейт семнадцатого века до уровня корвета века девятнадцатого, насколько это возможно. В частности, с бушприта был убран блинда-рей, количество косых парусов – кливеров и стакселей увеличено, а утлегарь на бушприте заменен на более длинный. Незначительные изменения коснулись стоячего и бегучего такелажа, чтобы с ним было удобнее работать. Но в целом парусное вооружение осталось прежним. Пытаться выжать лишние несколько узлов из грузового корабля, кардинально переделывая рангоут и такелаж, Леонид не хотел. Во первых, это дело очень сложное, кропотливое и долгое, а во вторых, в этом просто нет необходимости. Все равно, участвовать в гонках, как между клиперами в девятнадцатом веке, «Песец» не будет. У него совсем другая задача. Не догнать кого-либо под парусами, а наоборот сделать так, чтобы его догнали. И нарвались на неприятности. Именно для этого и сняли с палубы все старые легкие орудия. А то, что должно «принудить к миру» всех, кто захочет его нарушить, сейчас скрыто под чехлами от постронних глаз. До поры до времени не надо «нарушителям» это видеть.

Основную ударную силу «Песца» составляли два модернизированных двадцатичетырехфунтовых казнозарядных орудия, расположенные в носу по одному с каждого борта на поворотных станинах и имеющие большой сектор обстрела. К ним была оборудована подача снарядов и зарядов из крюйт-камеры, специально сделанной для этой цели под палубой в носовой части. Подведена также пожарная магистраль с возможностью непрерывной подачи воды в ходе боя, что необходимо как для борьбы с возможным возникновением пожаров, так и для периодического охлаждения орудий. Благодаря удачной конструкции, предложенной Карлом Меркелем, расчет каждой пушки удалось значительно сократить, а время на перезарядку уменьшить. Меркель предложил оставить раздельное заряжание, так как для унитарного боеприпаса калибр был великоват, но заряды помещать не в картузах, а в медных гильзах. И орудия во время испытаний развили невиданную для семнадцатого века скорострельность – два выстрела в минуту! При значительно возросшей точности стрельбы и увеличенной дальности! Здесь же, в носовой части палубы, перед фок-мачтой стояло тридцатимиллиметровое орудие от БМП из двадцать первого века, предназначенное для поражения целей на дальних дистанциях с высокой точностью. Иными словами, артиллерия «Песца» была скомпонована так, чтобы он мог развить сильный носовой огонь, атакуя противника с кормы, которая у всех парусников защищена очень слабо. Стрельба бортом, как основная, не планировалась. Кроме этого, на верхней палубе стояли восемь дульнозарядных двенадцатифунтовок, по четыре с каждого борта, не подвергавшихся серьезной переделке и игравших вспомогательную роль, а на корме такое же тридцатимиллиметровое орудие, как и на носу. В носу и в корме с обоих бортов были смонтированы бронированные огневые точки с турелями, на которые можно быстро установить пулеметы, и бронированные укрытия для стрелков-снайперов. Броневые щиты имели также все носовые орудия и кормовое тридцатимиллиметровое орудие. Но на дальней дистанции заметить все это было практически невозможно. «Песец» обещал стать грозным противником даже для стопушечных линейных кораблей, которые уже начали появляться в европейских флотах. Имеющий мощную скорострельную артиллерию, высокую скорость и маневренность, а также не зависящий от ветра благодаря своей машине, он мог сам выбирать время и место для атаки, выбирая при этом наиболее предпочтительную цель, максимально концентрируя на ней свой сильный носовой огонь, одновременно оставаясь недоступным для обстрела со стороны других вражеских кораблей в ордере. Именно то, что нужно рейдеру-одиночке, оперирующему во вражеских водах против превосходящих сил противника. Эту тактику Леонид разработал долгими вечерами, сидя в каюте «Тезея» и перебирая все имеющиеся материалы по истории флота и кораблестроению. В теории все получалось красиво. Теперь осталось проверить теорию на практике.

Но на этом важные отличия «Песца» от его собратьев по XVII веку не заканчивались. Все знают огромную роль связи в современной жизни, и Леонид решил держать это преимущество в секрете до последнего. Один комплект из УКВ радиостанции ближней связи и ПВ/КВ радиостанции дальней связи был демонтирован и установлен на «Песце». Второй комплект остался на «Тезее». Связываться в самом начале освоения Карибского моря с самоделками не захотели. Хоть Прохоров, который Шурик, и гарантирует хорошее качество сборки, но лучше не рисковать. Два однотипных комплекта радиостанций, собранных в XXI веке, вполне обеспечат надежную связь и в XVII веке. То, что пришельцы как-то переговариваются друг с другом на расстоянии нескольких миль, аборигены смогут вычислить довольно быстро. Если уже не вычислили. Но вот то, что корабли пришельцев могут поддерживать связь друг с другом на расстоянии нескольких сотен и даже тысяч миль, это им лучше пока не знать. Поэтому радиостанции были установлены на «Песце» в капитанской каюте, подальше от посторонних глаз. Чтобы впустую не разряжать аккумуляторы, заранее составили график выхода в эфир для контрольной связи несколько раз в сутки. «Тезей» будет нести радиовахту постоянно. «Песец» выходит на связь в установленное время, если ничего непредвиденного не случится, либо немедленно в случае надобности. Но две радиосамоделки Прохоров все же сделал и установил. На «Тезее» имелся радиотелекс, который уже давным давно не использовался, поскольку спутниковая связь системы INMARSAT-C его давно вытеснила. Но аппарат был в рабочем состоянии, правда в единственном экземпляре. Инженер собрал второй комплект и подключил его к ноутбуку, как к пульту управления. Самоделку установили на «Песце» и она заработала! Эта аппаратура позволяла обмениваться информацией в текстовом формате в режиме реального времени на любом расстоянии и удачно дополняла радиостанцию дальней связи. Второй самоделкой была попытка создать свою собственную радионавигационную систему. Когда Прохоров еще в феврале пришел с этой идеей, Леонид в нее особо не поверил, но и препятствовать не стал. Сказал только, чтобы эта работа была не в ущерб всему остальному. Но Шурик развернул бурную деятельность и из различных электронных блоков, а также старого радиопередатчика, непонятно каким образом сохранившегося на борту «Тезея» после установки новых радиостанций системы GMDSS (скорее всего, грекам было просто лень демонтировать и вытаскивать этот большой и тяжеленный «шкаф», который никому не мешал), собрал мощный радиомаяк. Радиопеленгатор был среди старого оборудования «Тезея», после установки аппаратуры GMDSS его тоже демонтировать не стали. Вот он неожиданно и пригодился. Самодельный радиомаяк, установленный на «Тезее», давал сигнал большой мощности, который теоретически можно было принимать на большом расстоянии. Радиопеленгатор, установленный на «Песце», принимал этот сигнал и показывал пеленг на радиомаяк. А поскольку местоположение «Тезея» известно, можно было получить таким образом, хоть и грубо, одну линию положения для определения собственного места на «Песце», что уже неплохо! И просто использовать этот радиомаяк, как приводной, по типу тех, что применяются в авиации. На небольшом расстоянии от Тринидада система работала отлично. А как дальше – видно будет. Во всяком случае, Прохоров гарантировал дальность действия системы радиомаяк – радиопеленгатор не менее тысячи миль. Разумеется, при хорошей проходимости радиоволн. И если эта самопальная конструкция хорошо себя зарекомендует, то можно будет самим собирать радиопеленгаторы, чтобы оборудовать ими все свои корабли, а радиомаяк сделать стационарным, установив на берегу Тринидада в высокой точке, но только после того, как будет решен вопрос с энергоснабжением. А там подумать и о следующем шаге на пути прогресса – создании своей собственной радионавигационной системы! Вроде LORAN-C, или OMEGA. Во всяком случае, Прохоров был в восторге от достигнутого успеха и уже начал строить радужные перспективы. Но… Леонид прекрасно понимал, что «и тут Остапа понесло». Это дело несколько отдаленного будущего. А пока, если фирменный радиопеленгатор ХХ века действительно будет принимать четкий сигнал этой самоделки на расстоянии в тысячу миль, то для XVII века это самая настоящая фантастика. И посоветовал Прохорову не хвататься за создание глобальных систем вроде «омеги», а лучше сначала «изобрести» радар. Вещь гораздо более нужную, дающую громадное преимущество перед противником, и сильно облегчающую судовождение в опасных в навигационном отношении районах. И самое главное – полностью автономную, не зависящую от посторонних источников радиосигналов. В отличие от «омеги» и «лорана».

Вот в навигационном плане кардинально что-то изменить пока не было возможности. Радары и гирокомпас трогать не стали. Правда, сделали необычную систему курсоуказания. Сняли с «Тезея» один магнитный компас и установили на «Песце». Но рисковать таким ценным прибором Леонид не хотел, поэтому установили его не на верхней палубе, а внутри кормовой надстройки, закрыв со всех сторон толстыми медными листами для защиты от случайных повреждений в бою. А поскольку компас имел индукционную катушку для передачи информации о курсе другим потребителям, доработали несколько запасных репитеров и соединили их в единую электрическую цепь с магнитным компасом, установив на наиболее важных постах – у штурвала, в штурманской рубке, на палубе юта с возможностью взятия пеленгов на ориентиры и в капитанской каюте. В итоге получилось что-то похожее на систему с гирокомпасом, но только показывающую не истинный, а магнитный курс. Группа аккумуляторов, питающая эту систему, вполне справлялась с поставленной задачей. Хронометры решили не тревожить, организовав своеобразную службу времени для сверки часов по радио при каждом сеансе радиосвязи. Леонид решил взять на борт парусника только палубные часы, чтобы не зависеть от электроники. Хоть их точность и ниже, чем у хронометров, но в самом крайнем случае, их тоже можно применять для астрономических вычислений. Персональные компьютеры все остались на «Тезее». Взяли на борт два ноутбука, да каждый пришелец захватил свой мобильник, используемый в данный момент лишь в качестве часов. Причем, время было выставлено у всех одинаково еще на «Тезее», после определения местного полудня по моменту кульминации Солнца и определения точного времени по Гринвичу. Уж в этом пришельцы имели неоспоримое преимущество перед аборигенами, организовав собственную службу времени. Механический хронометр еще не изобретен. На всю планету в 1668 году всего два экземпляра и оба на «Тезее». А точность хода электронных часов сравнима с точностью хронометра и их вполне можно использовать для определения места астрономическими способами. Вся коллекция карт и лоций из будущего тоже не покинула рубки «Тезея». Это был стратегический материал, ценность которого в данный момент даже трудно представить. Поскольку карты семнадцатого века были, мягко говоря, не совсем точны, то занялись изготовлением карт самостоятельно. Бумага большого формата, различные краски и чертежные инструменты у аборигенов нашлись. Если что-то отсутствовало на Тринидаде, то это всегда можно было найти на ближайшей к Тринидаду «барахолке» – на Тобаго. После установления торговых отношений с жителями Тобаго, у них можно было достать абсолютно все, что только производилось в Европе на сегодняшний день. Голландцы везли товар с Кюрасао и Арубы, а французы – с Мартиники. Недавний инцидент в заливе Париа нисколько не помешал им оценить выгоды от такого сотрудничества и принять правильное решение – зарыть топор войны. Во всяком случае, в отношении пришельцев. А короли Испании и Франции пусть воюют дальше. Поэтому «Беркут» совершал регулярные рейсы Тринидад – Тобаго – Тринидад под покровом темноты, чтобы было поменьше свидетелей. На Тобаго тоже старались хранить коммерческую тайну, дабы не плодить конкурентов. А дальше – дело техники. Собрать «дралоскоп» из большого и толстого листа оргстекла с лампой под ним не проблема. И пару месяцев второй и третий помощники старательно выполняли работу картографов, перенося рисунок с карт на бумагу при помощи «дралоскопа», карандашей, шариковых ручек, рейсфедеров с тушью и какой-то матери. Конечно, копировать стали далеко не всю коллекцию, а только наиболее часто используемые карты Карибского моря и прилегающих районов. Пока этого должно было хватить. Правда, в судовые компьютеры и ноутбуки заранее была загружена коллекция электронных карт и лоций всего мирового океана. Контора основательно подготовилась к экспедиции в прошлое и недостаток навигационной информации экипажу «Тезея» не грозил. Но электроника электроникой, она имеет свойство отказывать. А бумажные карты служили морякам верой и правдой в течение столетий.

Неожиданно пригодился механический лаг, которым снабжались абсолютно все суда, построенные в СССР, и наличие которого требовал Регистр СССР. И который никогда и ни на одном судне не использовался ввиду наличия индукционных лагов и спутниковых систем. Поэтому незамысловатые механические устройства годами пылились в штурманских кладовках, никем не востребованные. А тут – пригодился! Лаг извлекли из упаковочного ящика, и он оказался «нулёвым», то есть еще ни разу не работавшим. Как его не выбросили греки, пока «Тезей» находился в их руках, осталось загадкой. И сейчас механический прибор, установленный на корме «Песца», четко фиксировал первые пройденные мили. А поскольку электроэнергия для его работы не требовалась, то ему было все равно, какой век в данный момент за бортом и на какой посудине он установлен. Морская миля – она что в XXI, что в XVII веке одинакова. Один из трех секстанов «Тезея» тоже перекочевал на «Песец». Ему тоже без разницы, в каком веке определять высоту светил. Угловые величины в разные эпохи остаются неизменными. Точно также независимо от века, в каком он находится, работал и барометр. И теперь перед пришельцами стоит задача – срочно «изобрести» секстан, механический лаг, барометр-анероид и хронометр. Поскольку в 1668 году до них еще не додумались. Да и магнитный компас надо усовершенствовать – «изобрести» круговую градусную систему взамен существующей румбовой. И все это реально выполнимо! Хороших мастеров найти можно. Правда, производство сначала будет мелкосерийным (если не штучным), а потому товар – страшно дорогим. Но сначала и выпускать его только для своих нужд. Надо любыми способами сохранять научное и техническое преимущество над аборигенами. Деньги на каком-нибудь ширпотребе вроде керосиновых ламп, изделий из резины и скобяных товарах зарабатывать. Потом, со временем, начать делать на продажу высокотехнологичные товары, но для «своих» и обязательно сохраняя технологический отрыв. С ростом выпуска продукции можно и цену снизить, что еще больше будет способствовать коммерческому успеху фирмы «„Тезей“ и компания» и закреплению монополии пришельцев в этой области. Наладить добычу и перегонку нефти. Может быть, эскулапы вместе с Матильдой что-то в области фармацевтики и медицины придумают. И торговать без оглядки на конфессиональную принадлежность, наплевав на все испанские запреты. Здешние испанцы их сами не соблюдают, и смотрят на указы из Мадрида сквозь пальцы. А может, удастся под шумок какой-нибудь серебряный рудничок на территории будущей Венесуэлы, или Аргентины прихватизировать… Чтобы продолжать и дальше «самые настоящие» испанские песо чеканить… А сеньоров из Торговой Палаты в Испании пусть жаба душит…