Текст книги "Одиссея адмирала Кортеса. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Лысак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 92 страниц)

Глава 4

Дела прогрессорские и… личные.

Потянулись производственные будни. Из спасшихся испанцев остались шестьдесят пять человек, не побоявшихся «колдунов». Правда, скорее всего, сработало обещание высокого жалованья. Офицеры ушли все, остались одни матросы. Но среди них оказалось пять толковых корабельных плотников и два парусных мастера и работа закипела. Требовалось сделать дополнительные помещения на «Песце», переборки, фундамент для двигателя и многое другое. Параллельно велись ремонтные работы на «Ла Куронь», куда вскоре перебрался Родригес. Улучив момент, снова под покровом ночи сходили на Тобаго на «Беркуте». Проведать соседей, рассказать последние новости и наметить дальнейшие действия.

На Тобаго все было тихо, поэтому встреча высоких договаривающихся сторон прошла в спокойной и дружественной атмосфере. Озвучили перечень товаров, необходимых пришельцам, за которые они собираются платить испанскими песо в звонкой монете. Правда, перечень товаров всех несколько озадачил. Обычным ширпотребом, который массово везли в колонии Нового Света, дело не ограничивалось. Пришельцам из другого мира понадобились различные химические вещества, применяемые алхимиками при своих опытах. А если найдут толкового алхимика впридачу, да со всем его лабораторным барахлом, то вообще хорошо. Нужно оборудование для металлургического производства и мастера-металлурги. А также еще ряд весьма специфических вещей. Как бы то ни было, жители Тобаго почувствовали, что дело пахнет хорошими прибылями, и развили бурную деятельность. Единственное условие, выдвинутое пришельцами – не собачиться между собой на острове, и хранить коммерческую тайну их торговых отношений, было вполне приемлемым. Места на Тобаго хватало всем. И голландцам, и французам, и курляндцам. А в части сохранения коммерческой тайны местных прожженных дельцов учить не надо.

Особо важным Леонид считал дальнейшее сотрудничество с семейством Иоганна Меркеля, местного оружейника. Перед очередной поездкой сделал распечатки чертежей различных видов стрелкового оружия разных времен, а также взял с собой имеющиеся образцы трофейных винтовок, помповиков, пистолетов и револьверов, захваченных на «Салеме» у нигерийских пиратов. Когда все это изобилие появилось перед глазами Меркеля-старшего и трех его сыновей – Карла, Вильгельма и Генриха, у них на время пропал дар речи. Леонида и остальных интересовало, что и как быстро можно воссоздать, опираясь на имеющуюся технологическую базу и из имеющихся в наличии материалов. Разумеется, если задействовать оборудование на «Тезее». Уточнив возможности станков из другого мира, а также примерные сроки работы, Меркель отобрал из имеющихся образцов один помповик и один револьвер, как наиболее удобные для копирования. В отношении длинноствольного нарезного оружия ничего обещать не стал, сказав только, что надо как следует подумать. Но прежде всего разработать унитарный патрон и определиться с калибрами. Если не будет доступных боеприпасов, то вся работа теряет смысл. С этим все были согласны. Именно поэтому Леонид и потребовал найти алхимика. Опрос среди членов экипажа «Тезея» выявил нескольких «химиков», «химичивших» в подростковом возрасте с различными взрывоопасными веществами, и причем весьма успешно. Поскольку целы остались. Но если за дело возьмется профессионал, то хуже не будет. Для создания унитарного патрона необходимо инициирующее вещество для капсюля-воспламенителя. И это в данных условиях – проблема из проблем. Можно создать станок для изготовления гильз, пуль и самих капсюлей из меди, здесь ее хватает. Можно пока обойтись черным порохом, в охотничьих патронах он применяется и в XXI веке. Но если на донышко капсюля не нанести мизерное количество (по сравнению с весом заряда и самого патрона) инициирующего вещества, то толку от патрона не будет. А чтобы такие вещества получать, нужно очень много чего знать, иметь и уметь. Вот тут толковый алхимик бы и пригодился.

Второй вопрос, относящийся к оружейным делам, касался артиллерии. Та, что имелась на трофеях, и та, которую можно было поднять с затонувших кораблей, пришельцев не устраивала. Их очень интересовал вопрос – можно ли как-то улучшить имеющиеся системы? Поскольку на то, чтобы разработать новые, нужно время и все остальное. А можно ли что-то сделать сейчас? Знакомясь с чертежами и фотографиями пушек разных времен, вплоть до конца ХХ века, Меркель с сыновьями только восхищенно вздыхали. Такого они еще не видели. Ознакомившись с материалами и выслушав пояснения, Меркель-старший уточнил ряд деталей в различных проектах орудий и сделал неожиданое предложение.

– Господа, лучше всего, конечно, разработать новые системы орудий с учетом имеющихся материалов и возможностей ваших станков. И со временем давайте так и сделаем. Но пока можно попытаться улучшить то, что есть. Вы говорите, что у вас имеется в общей сложности несколько сотен стволов разных калибров из чугуна и бронзы. Как тех, что на трофейных кораблях, так и тех, что вы собираетесь поднять с затонувших кораблей. Я предлагаю отобрать наиболее качественные бронзовые пушки, сделать сквозную проточку стволов и сконструировать в казенной части затвор. Калибр – от двенадцати до двадцати четырех фунтов. Меньше – нет смысла тратить время на маломощные орудия, не эффективные против больших кораблей, если требуется нанести повреждения корпусу. Больше – можно попробовать, но такие пушки очень тяжелые и требуют очень прочных, а значит и тяжелых лафетов. Сконструировать также новые лафеты на тумбах, или платформах с системой гашения отдачи и возврата ствола в исходное положение после выстрела. Обойтись пока без нарезки стволов. В результате такой переделки мы можем получить казнозарядное гладкоствольное орудие. Дальность стрельбы особо не увеличится, хотя за счет повышения качества обработки канала ствола, и изготовления снарядов под этот калибр с более высокой точностью, можно добиться значительного уменьшения зазора между стволом и снарядом, что снизит прорыв газов при выстреле. Поражающую способность можно увеличить, если только создать новую модель бомбы. Но зато значительно вырастет скорострельность и маневренность орудия. За счет тумбового лафета и системы гашения отдачи упрощается и ускоряется наводка и перезарядка. Уменьшается также количество канониров, обслуживающих одну пушку…

Как говорится – ни убавить, ни прибавить. Карпов переводил эмоциональную речь мастера и Леонид понял, что по крайней мере в области вооружений они все равно смогут быть впереди планеты всей. А остальных пусть жаба душит…

И она душила!!! Ох, как она душила испанцев, когда они видели результат работы «совместного предприятия» пришельцев с курляндскими мастерами! Конечно, все стало получаться далеко не сразу. Но большую помощь оказывали материалы, заранее собранные Прохоровым. Благодаря им можно было не заниматься изобретением велосипеда, а сразу использовать готовые и проверенные временем решения. Помогло также и то, что голландцы довольно быстро разыскали алхимика. Причем недалеко – на Кюрасао. Каким ветром туда занесло Манфреда Ван Бателаана, толком никто не знал, а сам он о своем прошлом рассказывать не любил. Манфред был «повернут» на поисках философского камня, но попутно пытался заняться более прибыльным и прозаическим делом – изготовлением пороха. Правда, дела его шли неважно, и неожиданное предложение – переехать на Тобаго и заниматься химией в свое удовольствие, да еще и за хорошее жалованье, было воспринято голландцем, как дар божий. Ему не говорили лишнего. Озвучили только, какие вещества ему надлежит получать и в каких количествах. А в остальное время может искать философский камень, если захочет. Может быть и найдет…

Выпускать из своих рук стратегически важные сведения по изготовлению оружия и боеприпасов Леонид не хотел. Именно поэтому на Тобаго делались только заготовки, а окончательная обработка велась уже в мастерской «Тезея». Ради этой цели специально привезли всех Меркелей на «Тезей» и обучили работе на станках из другого мира, что поначалу привело их в состояние шока. Но мастера быстро привыкли к диковинкам и сумели выжать максимум возможного из имеющегося оборудования. Ван Бателаан тоже не подвел и наладил производство нужных ингредиентов в требуемых количествах, которые «Беркут» регулярно доставлял с Тобаго. Окончательные работы по изготовлению инициирующего вещества для капсюлей и самих капсюлей велись уже собственными «химиками» на «Тезее». Леонид даже начал подумывать о создании бездымного пороха, но взвесив все за и против, решил пока не спешить. Если удастся наладить производство унитарных патронов даже с дымным порохом, то это уже огромный шаг вперед. Чтобы исключить уход технологических секретов на сторону, все операции по изготовлению патронов делались на «Тезее». Через месяц после начала работ Меркель создал практически точную копию помпового дробовика двенадцатого калибра, кое что в нем улучшив. К этому времени была уже готова и партия патронов, напоминающих охотничьи из двадцать первого века. И собраннное руками мастера изделие оказалось ничуть не хуже своего предшественника! Дробовик имел хороший бой картечью и пулей на дистанциях до восьмидесяти метров. Патроны кустарного производства тоже работали без особых нареканий, хотя осечки иногда все же случались. Но как бы то ни было, начало было положено. Пришельцы из другого мира перестали зависеть только от того, что привезли с собой. Они научились выпускать свое оружие! Которое по своим качествам далеко превосходило то, что было во всем мире в данный момент. Но помповик хорош лишь на малых дистанциях и при абордаже, а вот для вооружения пехоты нужно что-то более дальнобойное, а этого можно добиться только созданием нарезного оружия. Чем и занялся Меркель-старший, перепоручив остальные работы своим сыновьям.

И вот теперь первый опытный образец, представляющий из себя отдаленную копию карабина «Маузер» конца девятнадцатого века, только несколько большего калибра, проходил испытания на стрелковом полигоне. Меркель решил обойтись без промежуточного варианта – создания сначала однозарядной винтовки, а досконально изучив все предоставленные ему материалы и образцы, сразу же стал конструировать «магазинку», взяв за основу знаменитый «Маузер». Карабин, который наравне с трехлинейкой Мосина, стал важной вехой в истории развития стрелкового оружия. И не прогадал! Новый «Маузер», который теперь правильнее было бы называть «Меркелем», показал прекрасные результаты, какие только возможно достичь с патронами на дымном порохе…

Леонид давал пояснения гостям, но думал о своем. Первоначальные планы пришельцев изменились. Если сначала он собирался воспользоваться информацией из будущего и предупредить испанцев о предстоящих в скором времени «подвигах» Генри Моргана со товарищи, то теперь решил этого не делать. Пусть все идет, как идет. Поскольку в некоторых высокопоставленных испанских донах взыграла дурь и они хотят наложить свою лапу на «Тезей» со всем его содержимым, то лучше сделать так, чтобы испанцы сами завопили о помощи. А для этого надо всего лишь… не мешать Моргану! Пусть он разграбит Пуэрто-Принсипе. Пусть разграбит Пуэрто-Бельо. Пусть наведет шороху в испанских владениях, чтобы всем этим губернаторам, президентам аудиенсий, коррехидорам, алькальдам и прочим испанским чинушам жизнь малиной не казалась. Тогда поменьше будут обращать внимание на пришельцев, как на объект грабежа. Морган им других забот обеспечит выше головы… А сделать это можно довольно таки простым способом… Или, как сказал сеньор Карпов, Макиавелли отдыхает! И «штирлицев» в последнее время вокруг что-то очень много развелось. Помимо своего, «штатного» – сеньора Наварро, появляются какие-то вообще «левые». То посудина какая-нибудь в залив забредет и издалека наблюдает. То рыбаки какие-то непонятные неподалеку крутятся. Причем испанцы, это достоверно установлено. Как те, кто жил тут до появления «Тезея», так и те, кто прибыл после утопления испанской «армады». Только вот ведут себя не так, как рыбаки. А когда «Беркут» выходит в очередной рейс на Тобаго, или когда возвращается, то частенько видит какую-нибудь легкую быстроходную посудину, ошивающуюся возле северного берега Тринидада. Там ребята еще не знают, что такое радар и прибор ночного видения, вот и считают, что ночью их никто не сможет обнаружить. У испанцев на Тринидаде нет достаточного количества людей, чтобы патрулировать все побережье острова, вот залетные «штирлицы» этим и пользуются. То ли английские, то ли французские, то ли еще какие. Народ на Тринидад из близлежащих городов уже потянулся за высокими заработками. И там тоже своих, испанских «штирлицев» хватает. Причем у многих очаровательные «жены» и «дочери». Попадаются «кузины» и «племянницы». Которые усиленно пытаются очаровать пришельцев. И очень удивляются, когда им это не удается. Правда, не у всех. Кое-кому подфартило, и они теперь тихо охреневают от получаемой информации. А то, что эта информация состряпана «морским пехотинцем» сеньором Карповым, они знать не знают и радостно шлют ее своим шефам в Куману, с которой уже налажено регулярное морское сообщение. А куда она идет дальше – неизвестно. Карпов как-то даже выразил досаду, что работать приходится против таких дилетантов, что даже не интересно. Никакой интриги и борьбы спецслужб, как в двадцать первом веке. Все грубо и примитивно. Никакого высокого искусства, одна заурядная кустарщина. Но как бы то ни было, тайная полиция пришельцев заработала, как надо. А поскольку она тайная, никто из аборигенов о ней и не знал. В отличие от отряда морской пехоты, сформированного из молодых индейцев и метисов. Или «тонтон-макутов», как называли их между собой пришельцы. Вот тут уже все было на виду. И многие из испанцев сначала это восприняли, как курьез и смеялись. Да только потом им стало не до смеха…

И в себе самом бы еще разобраться… Чего еще ждать? На докторов надежды нет, это он понял сразу. Все, что выходит за рамки учебной программы мединститута, проходит у них либо по разряду «шарлатанство», либо «чудо»…

Началось все вскоре после утопления испанской «армады». У Леонида заныла десна. Как раз в том месте, где давным давно ему удалили зуб. К счастью, данная проблема на «Тезее» решалась довольно успешно – медблок имел соответствующее оборудование, а оба доктора, прошедшие Чеченские войны, поднаторели в разных областях медицины. В том числе и в экстренной стоматологической помощи. Но врач, не найдя ничего подозрительного при внешнем осмотре десны, решил сделать снимок. И спустя некоторое время растерянно смотрел то на Леонида, то на экран монитора.

– Леонид Петрович, а Вам точно этот зуб удаляли? Вы это хорошо помните?

– А Вы как думаете? Такое забудешь… Особенно, во времена «передовой» советской стоматологии.

– Интересно… Очень интересно… У Вас новый зуб растет! Бывают случаи позднего роста постоянных зубов после выпадения молочных, но в таком возрасте… И как Вы говорите, Вам удалили уже постоянный, а не молочный…

На этом странности не закончились. Он стал отчетливо видеть практически в полной темноте! А внутри как будто проснулся вулкан энергии, и он мог работать сутками без отдыха. К докторам решил пока не обращаться, а подождать, не появится ли что-то еще. Если до сих пор он мог предчувствовать только приближение Большого Пушистого Полярного Лиса (что уже немало само по себе!), то теперь спектр ощущений неожиданно расширился. И причины такой метаморфозы он не понимал. Пока не произошла удивительная встреча в лесу…

В тот день он был на берегу вместе с Карповым, Корнетом, Самураем и молодыми индейцами, которых выкупили у испанцев из долговой кабалы, мало отличающейся от рабства. Программа по отбору и подготовке «тонтон-макутов» и «изаур» работала безукоризненно. Причем поиск велся не только на Тринидаде, но и на материке и близлежащих островах. Когда индейские юноши понимали, что их перекупают у испанцев не для работы на плантациях, или рудниках, а чтобы сделать из них настоящих профессиональных воинов, это вызывало настоящий взрыв энтузиазма. Девушки-индианки и метиски тоже всеми силами пытались обратить на себя внимание пришельцев из другого мира, так сильно отличающихся от испанцев. Не внешностью, а отношением к коренному населению Америки. Некоторые пришельцы уже обзавелись подругами из местных девиц (разумеется, после тщательного медицинского контроля), но Леонид не спешил. Если ему суждено остаток своей жизни провести в этом мире, то и подругу надо найти не первую попавшуюся.

Подбирали место для стрелкового полигона, когда с одним из молодых индейцев-рекрутов случилось несчастье – его укусила змея. Индейцы, быстро выяснившие, какая именно это была змея, заволновались и сразу же начали делать носилки из подручных средств, не скрывая своих опасений.

– Сеньор капитан, он может умереть. Нужно срочно отнести его к сеньоре Веласкес. Она знает, что надо делать.

– А она поможет? Это, все-таки, укус змеи. Может быть лучше к нашему врачу, или местному?

– Не волнуйтесь, поможет. Сеньора Веласкес лечит всех людей. Как белых, так и индейцев. И понимает в лечении гораздо лучше доктора Гонсалеса, живущего в городе. Не смотря на то, что он учился на врача, а сеньора Веласкес – нет…

Леонид уже слышал о сеньоре Веласкес, местной знахарке, но пока еще с ней не встречался. За делами было просто некогда. Вот и сейчас сосредоточился на оказании первой помощи. К счастью, Карпов, Корнет и Самурай были хорошо знакомы с джунглями и их обитателями, а также с тем, как избежать неприятных последствий при общении с ними. Они хотели сразу ввести сыворотку против змеиного укуса, но индейцы сказали, что это не нужно. Один из них, самый быстроногий – Хосе, сразу же побежал к дому сеньоры Веласкес, чтобы предупредить ее, а остальные, погрузив пострадавшего на носилки, быстрым шагом отправились следом по тропинке через лес. Шли уже почти час, как впереди показались Хосе и молодая женщина в одежде индианки. Перебросившись парой фраз на индейском наречии с несшими носилки, она заметила идущих следом пришельцев и сразу перешла на испанский.

– Добрый день, сеньоры. Как давно это случилось?

– Добрый день, сеньора Веласкес. Прошло чуть больше часа. Мы оказали первую помощь, как смогли…

Говорить пришлось Леониду, как знатоку испанского, но женщина уже склонилась над пострадавшим, осмотрела место укуса, послушала ритм сердца и стала доставать из принесенной корзинки различные бутылочки и баночки, в которых оказались какие-то настойки и мази. По ее действиям было ясно, что подобное для нее не впервой.

Пока знахарка занималась оказанием помощи, Леонид внимательно ее рассмотрел. Молодая женщина, метиска. Причем довольно красивая и стройная. Очевидно, отец испанец, а мать индианка. Обратное сочетание в этих краях практически исключено. Уточнив еще что-то у индейцев на их языке, она снова перешла на испанский.

– Готово, сеньоры. Не волнуйтесь, он будет жить. Но надо отнести его ко мне домой. Снадобья необходимо давать еще несколько раз.

Знахарка неожиданно глянула своими черными глазами на Леонида и их взгляды встретились…

Ему показалось, что прошло очень много времени. Может быть час, или два. А может – месяц… Как будто чернота Космоса окутала его со всех сторон, а все окружающее исчезло. Когда он очнулся и снова стал адекватно воспринимать окружающее, знахарка по-прежнему внимательно смотрела ему прямо в глаза, но на лице у нее промелькнула тень удивления.

– Вы хорошо себя чувствуете? Голова не кружится?

– Есть немного… Что со мной было?

– Не волнуйтесь, все в порядке… Очевидно, Вы очень устали, быстро идя через лес.

Леонид смотрел на женщину и… Черт возьми, женщина ему нравилась. Но… Ведь он гораздо старше ее, она ему в дочки годится… Поэтому не нашел ничего умнее, чем ляпнул первое, что пришло в голову.

– А в Вашей корзинке и от такой хвори снадобья есть?

Женщина улыбнулась.

– Вообще-то, есть. Но… Прошедший Врата Времени и шагнувший за Последний Порог, но сумевший вернуться обратно, не нуждается в моих снадобьях. Он справится сам…

Женщина повернулась и пошла по тропинке за индейцами, несшими носилки, а Леонид оторопело смотрел ей вслед. Сказано это было по-испански и очень тихо, поэтому их никто не понял. Индейцы успели удалиться достаточно далеко, а стоявшие рядом с ним члены экипажа «Тезея» еще не поднаторели в испанском. Из состояния ступора Леонида вывел Корнет.

– Леонид Петрович, с Вами все в порядке?

– А?.. Да, все нормально…

– Что, зацепила красавица?

– Есть такое дело… Только… Я ведь ей в отцы гожусь…

– Да какие Ваши годы, Леонид Петрович! Не теряйтесь, дамочка тоже на Вас глаз положила!

– А что вообще тут было? Как долго она на меня смотрела?

– Да недолго, пару секунд… А что такое?

– Мне показалось, что гораздо дольше… Ладно, пошли…

Леонид шагал по тропинке и обдумывал случившееся. У него возникло стойкое ощущение длительного отсутствия. Как будто бы он находился в другом месте, а потом неожиданно вернулся обратно… Что же за чертовщина тут творится? То, что это дело рук знахарки (или колдуньи?), ясно, как дважды два. Похоже, дамочка обладает сильными экстрасенсорными способностями, но не афиширует их. Оно и неудивительно, в это время за подобные вещи на костер угодить недолго. А пришельцев она, значит, не боится? Прошедший Врата Времени и шагнувший за Последний Порог… Получается, она проникла в его память?! И она знает в с е?! Час от часу не легче… Если это так, то теперь возможны только два варианта. Либо это будет ценнейший союзник, либо самый опасный враг. Третьего не дано…

Между тем, процессия наконец-то выбралась из леса и вскоре оказалась на окраине городка Сан-Хосе-де-Орука, ближайшего от места высадки на берег. Как оказалось, знахарка сеньора Веласкес живет не в индейской хижине в деревне, а в довольно таки добротном большом доме на окраине городка. Их встретили два мальчика лет семи-восьми и чернокожие слуги. Знахарка велела принимать гостей, а сама скрылась внутри дома. Индейцы отнесли пострадавшего на открытую веранду, где слуги сразу занялись им, а пришельцы вошли в дом.

Леонид и остальные с интересом рассматривали обстановку. Бывать в гостях у аборигенов до сих пор как-то не доводилось. Деловые контакты с комендантом не в счет. Конечно, до великолепия асьенды преуспевающего плантатора далековато, но тоже ничего… Ай да сеньора Веласкес… А бегает по лесу одетой, как индианка…

– Прошу извинить меня за задержку, сеньоры. Я – Матильда Веласкес, хозяйка этого дома. А это мои сыновья – Диего и Мигель.

Все обернулись. Перед ними стояла сеньора Веласкес в европейском платье и улыбалась, глядя на Леонида. Леонид церемонно поклонился хозяйке, представился сам и представил своих спутников, а также извинился за столь бесцеремонное вторжение и сделал осторожный комплимент по поводу ее внешности. Хозяйка все поняла правильно и лукаво посмотрела на капитана Железного Корабля.

– А Вы оказывается совсем не страшный, сеньор Кортес! Так же, как и Ваши товарищи. А то, о вас тут уже такие ужасы рассказывают!

– Людям свойственно заблуждаться, сеньора Веласкес. Нельзя винить их за то, что они дают неверную оценку событий, столкнувшись с чем-то неведомым. С тем, что никогда не встречали раньше…

Сеньора Веласкес была искренне рада гостям. Очевидно, такое случалось в ее доме нечасто. Здесь же крутились ее дети, которым было хоть и страшновато находиться в обществе колдунов из другого мира, но зато как интересно! Беседа быстро перетекла в непринужденное русло. Перессказав «официальную» версию своего появления в этом мире, Леонид видел, что знахарка обратила на него внимание, но не мог понять причины этого. В конце концов, среди них есть люди и помоложе. Хотя бы тот же Корнет, или Самурай… Но Матильда явно проявляла интерес к Леониду…

Ее история мало отличалась от истории жизни других сравнительно успешных женщин-метисок семнадцатого века в Новом Свете. Матильда родилась в результате походов «налево» одного богатого вельможи, которого потянуло на экзотику. Но который, надо отдать ему должное, все же не бросил на произвол судьбы свою незаконнорожденную дочь-полукровку и ее краснокожую мать, а обеспечил им весьма достойное содержание. Затем раннее замужество, рождение двух сыновей и раннее вдовство. Муж Матильды – Игнасио Веласкес, офицер испанской пехоты, погиб четыре года назад в стычке с пиратами. С тех пор она живет одна с двумя детьми и чернокожими слугами-рабами в этом доме.

Они вели интересную и оживленную беседу, но Леонид не мог отделаться от мысли, что Матильда не верит ни одному его слову. В конце концов, решил пойти ва-банк. Надо ведь до конца прояснить ситуацию. Улучив момент, когда рядом не было никого из слуг, спросил прямо.

– Сеньора Веласкес, Вы – экстрасенс? И Вы поняли, кто мы и откуда?

По едва заметной тени, пробежавшей по лицу женщины он понял, что попал в точку. Но она тут же взяла себя в руки.

– Сеньор Кортес, я никогда не слышала такого слова. Но мне кажется, я понимаю смысл, который Вы в него вложили. Давайте поговорим в другой комнате.

Заинтригованный, Леонид прошел следом за хозяйкой. Войдя в другую комнату и предложив ему сесть, Матильда некоторое время колебалась, не решаясь начать разговор. Он решил ей помочь.

– Сеньора Веласкес, Вам нечего бояться. В нашем мире это признано официальной наукой, а святая инквизиция давно стала историей. И я не собираюсь рассказывать об этом всем встречным.

– Вы хотели сказать – в вашем времени?

– Значит, Вы все поняли?

– Да. Вы – наши потомки из грядущего. Я поняла это сразу, едва заглянула Вам в душу. К сожалению, сейчас это называется колдовством, сеньор Кортес. Со всеми вытекающими обстоятельствами.

– И давно Вы поняли это?

– Окончательно только сегодня, когда мы встретились в лесу. Но подозрения, что вы не те, за кого себя выдаете, у меня возникли сразу же, едва я увидела вас на Тринидаде. Правда, раньше вы редко бывали на берегу и мне ни разу не удалось подойти достаточно близко, чтобы заглянуть кому-то из вас в душу. Я видела Вас и ваших людей на похоронах, но тогда не рискнула подойти.

– Я надеюсь, это останется нашей тайной? Обещаю, что не буду распространяться о Ваших способностях.

– Я была бы Вам очень признательна, сеньор Кортес. Если бы Вы знали, что это такое – жить в постоянном напряжении, чтобы не выдать себя случайным словом, взглядом, жестом… Когда приходится таиться даже от собственных детей. Вы – первый человек за много лет, с кем я говорю открыто…

Матильда говорила долго и Леонид слушал, не перебивая. Женщине было необходимо выговориться после стольких лет молчания…

Бабка Матильды слыла в среде индейцев колдуньей, обладающей большой силой. Один раз, когда она была еще молода, это даже привело к конфликту с испанцами, которые собрались отправить ее на костер. Да только они не учли, что между женщиной, несправедливо обвиненной в колдовстве и настоящей колдуньей – дистанция огромного размера. И сжечь настоящую колдунью не так-то просто. Кончилось тем, что испанцы рухнули на землю, не в силах подняться, а колдунья спокойно ушла, оставив их в полуобморочном состоянии, из которого они вышли только через несколько дней. Этот дар не был ярко виден у Матильды в детстве, но бабка обратила на что-то внимание и занялась обучением девочки. Все шло хорошо, пока однажды не произошло несчастье. В дерево, под которым она укрылась в грозу, ударила молния. Неделю девочка провела между жизнью и смертью, не приходя в сознание. А когда очнулась, поняла, что может видеть и слышать то, что недоступно другим. Она видела болезнь, спрятавшуюся в человеческом теле и могла эту болезнь прогнать, накладывая руки на больное место. Могла заглянуть в душу человека и узнать самое потаенное. Могла силой воли заставить человека сделать то, что ей нужно. Научилась также использовать силу трав и змеиного яда в лечебных целях. Благодаря средствам отца, который хоть и не принимал личного участия в воспитании дочери, но по своему любил ее и не жалел на нее денег, Матильда получила неплохое по меркам этого времени образование в монастыре. Там она поняла мудрую истину, что молчание – золото. Рассказывать кому-либо о своих способностях всякое желание исчезло напрочь. Но Матильда все же лечила людей. Лечила не корысти ради, а просто ради интереса. Правда, облекала это в форму применения травяных настоев и мазей, незаметно воздействуя на организм человека также и своей сильной энергетикой, что давало поразительный результат. И что не могло укрыться от «официальной» медицины, которой появление такого конкурента было совершенно не нужно. Поэтому, пока дело не приняло серьезный оборот, Матильду в возрасте семнадцати лет быстренько выдали замуж за небогатого офицера, обеспечив очень солидным приданым и спровадили с глаз долой на Тринидад, от греха подальше. Здесь и прошли все ее последующие годы жизни. Матильда снова занялась любимым делом – лечила людей. Сначала только индейцев, а потом и белых, когда молва о молодой знахарке, хорошо знающей силу трав, дошла и до них. Что снова вызвало приступ благородного негодования у местного представителя официальной медицины, доктора Гонсалеса. Но поскольку это был Тринидад, а не Гавана, или Мехико, и все видели, что пациенты знахарки-травницы, не имеющей медицинского образования, выздоравливают, а пациенты дипломированного доктора Гонсалеса по большей части переселяются на кладбище, то дальше пустого сотрясения воздуха дело не пошло. Матильде приходилось скрывать истину абсолютно от всех. И от пациентов, и от мужа, и от детей, дабы неосторожным словом они не смогли бросить на нее тень подозрения в колдовстве. Единственные люди, которые знают о ее силе, это ее мать и бабка, но они далеко. И вот впервые за столько лет появился человек, с которым можно говорить не таясь…

Леонид все прекрасно понимал. Он смотрел на молодую женщину, сидящую перед ним и думал, что же делать дальше? Он почти вдвое старше ее. Ему сорок восемь, а ей двадцать шесть. Но… Сделать с собой ничего не мог… Поэтому, дождавшись паузы в рассказе, задал вопрос.

– Сеньора Веласкес, а Вы хотите увидеть будущее?

– Конечно! Любой человек в здравом уме не откажется от такого. Но как это сделать?

– На нашем корабле есть вещи, которые точно показались бы Вашим современникам результатом колдовства. Но поверьте, колдовство здесь не причем. Это просто достижения науки. А наука тоже в свое время считала, что Земля плоская и стоит на трех китах. С помощью этих устройств я могу показать Вам, как выглядит то время, откуда мы пришли. Да и Вашим сыновьям было бы интересно. Им не обязательно знать правду. Пусть пока считают, что мы пришли из другого мира.