Текст книги "Не будите спящую ведьму"

Автор книги: Сергей Радин

 
Радин Сергей
Не будите спящую ведьму
Спасибо сестре Татьяне, что согласилась стать героиней сомнительной авантюры, что консультировала меня по некоторым вопросам женского бытия
 
 
1.
Однажды Аллертон, хозяин нашего агентства, изрёк прописную истину: мужчина чувствует себя увереннее, если в руках у него оружие или хоть что-нибудь тяжёлое. Дубина, например. Я же подумала: « Насчёт всех женщин не знаю, но про себя… Мне легко действовать и голыми руками, если противник не принимает меня всерьёз». Впрочем, мы тогда праздновали выполненный заказ с оч-чень хорошей премией, и мало ли что философское могло взбрести в наши счастливые головы…
А вообще – никогда не любила драться. Но частые драки – неизбежная часть моей работы. И никуда не денешься.
Портун – планета маленькая, для разработчиков золотых жил интереса не представляет, поскольку бедна, как церковная мышь. И быть бы ей Богом забытой, не приткнись она на обочине богатого караванного пути. Сначала выросли на Портуне незатейливые ремонтные мастерские для всякого типа космического корабля, затем чья-то умная голова сообразила построить станции заправки. Все. Жизнь на Портуне закипела. Словно грибы после дождя, повыскакивали мотели-отели, степенно развернулись рестораны и бары, для их обслуги хозяева построили многоэтажки с длинными комнатушками, а себе – солидные бунгало, благо климат умеренных тропиков позволял. Так на Портуне стали раздуваться современные города. И в них, естественно, появилась всякая шушера.
Бар при космопорте – не для таких женщин, как я. Здесь должны порхать девочки-припевочки, девочки-куколки. А потрёпанная баба под пятьдесят, ссутулившаяся над пластиковым стаканом (ещё бы ей стеклянный дать!), в чистенький – пока – интерьер не вписывалась. Впрочем, на меня не обращали внимания. Утро. Посетителей мало. Всех я давно изучила в зеркале за стойкой. Белый воротничок клевал носом над тарелкой с бутербродами. Четыре инженера-механика из ремонтного ангара упоённо обсуждали достоинства и недостатки двигателя новейшей конструкции, что свалился нечаянной радостью в их жадные до знания лапы. Ещё двое, цивильного вида, вызвали у меня сначала недоумение: вальяжный мужчина, за сорок, в прекрасно сшитом костюме, покровительственно и светски негромко беседовал с юношей, тоже в костюме. В отличие от старшего спутника, молодой чувствовал себя неловко. В костюме. Немного понаблюдав, я успокоилась. Военные. Эти вмешиваться не будут.
Официантки обнесли гостей заказами и теперь робко выглядывали из кухни. Бармен, изящный, лакированно-крахмальный мальчик, сосредоточенно чистил все, что попадалось под руку, и незаметно старался держаться ближе ко мне. Он буквально вибрировал от напряжения, и я его хорошо понимала. На часах – пять минут десятого. Нежеланные визитёры нагло опаздывали. А может, вообще не явятся?
Явились. Входные двери на фотоэлементах успели удрать в пазы, поэтому удар подкованным ботинком пришёлся по обшивке косяка – по отличной имитации деревянной резьбы. Даже из моего угла было видно, как обшивка, обиженно охнув, лопнула, и две длинные щепы закачались, кланяясь на входе. Недолго. Второй удар полностью содрал имитацию.
Все ещё на улице – загоготали, и в бар вошли трое. Идеальный образчик джентльменов рэкета: одёжка кожаная, с вкраплениями металла; обувка стащена у космолетчиков и приспособлена к городским покрытиям; морды – счастливые от безнаказанности. Пока трое дойдут до бармена, ещё что-нибудь поразбивают. Не страшно. Возмещение от ущерба – мелочь, по сравнению с тем, чего хотят рэкетиры. А хотят они не много не мало – пятьдесят процентов от выручки. Раскатали губищи-то.
Двое притормозили. Один, коротко стриженный блондин, раза в полтора выше меня, лениво облокотился на стойку бара. Меня «не заметил», поморщился только.
 

– Ты, крыска прилизанная, передал хозяину, чего хотят мальчики? – Блондин выговорил вопрос томно, и слово «мальчики» изнылось до «мальчу-уки».

 
Бармен открыл было рот – и съёжился. «Мальчуки» за спиной блондина принялись развлекаться: сразу два столика резко взлетели, грохнули в ближайшую стену и рухнули печальными обломками; они ещё падали, когда под коваными подошвами ботинок затрещали бедные стулья.
Первым сбежал белый воротничок. За ним деловито, но прижимаясь к стене, поспешили четыре механика. Дверь на кухню тихо и плотно закрылась. Военные бежать и не думали: с интересом и удовольствием бывалого зрителя откинулся на спинку стула старший, младший – напротив, напрягся и ссутулился, словно бы готовый по сигналу ко всему, что ни произойдет.
Мордастый блондин самодовольно созерцал работу погромщиков.
 

– Мальчики устали от безделья. Им так хочется охранять какой-нибудь объект. Ну, крыска, не молчи. Что сказал хозяин на наше предложение?

 
У бармена, видимо, перехватило дыхание. Он только и смог, что ткнуть в меня пальцем. Я не осуждала Дэнни. Кому не захочется отвести от себя ужас предстоящего избиения?.. Правда, Дэнни тоже не знал, кого прислали к нему в качестве громоотвода… Блондин недоуменно глянул на меня. Пришлось отставить стаканчик с соком подальше. Потом допью.
 

– Хозяин в курсе, – проинформировала я. – Охрана ему не нужна. Чтобы урегулировать вопрос о ваших претензиях, здесь нахожусь я.

– Что-о?.. С нами будет договариваться эта баба?!

 
Он выпрямился во весь рост, демонстрируя, что может задавить меня, жалкую, одним видом. Выпрямился – и я закончила осмотр тела, которое намеревалась превратить в кусок бифштекса. Убивать я не собиралась, так что бронежилет на нём оставил меня равнодушной.
Мягкий разворот, руку для упора на стойку. Дождалась, пока блондин закончит фразу, и ударила ногой, метя под левый локоть бандита. Рука повисла. Блондин тоненько завопил от боли и машинально схватился правой за ушиб. Мгновенный холодный расчет, ещё один удар – обвисла и правая, а бандит захлебнулся от крови. Естественно. Ведь подбородок от второго удара дёрнулся кверху; грех такое упускать!.. Всё ещё сидя, всё ещё ногами – сломала ему ключицы. Ну вот, теперь можно не спеша встать и вырубить его полностью. Что и сделал удар под колени. Красота!.. Падая, блондин припечатался затылком о стойку. Всё. Этот бифштекс готов. Ау, «мальчу-уки»! Где вы там копаетесь?
Оказывается, они вызвали подмогу, которая до сих пор болталась на улице. Теперь «мальчуков» стало четверо.
Они приближались ко мне медленно, насторожённо, и на их обострённых от внимания мордах ясно читалось: нас много – ты одна.
Краем глаза я углядела, как младший из военных рванулся к нам, как железная длань старшего поймала его пиджачную спину и усадила впечатлительного юношу на место. Внутренне я усмехнулась: хотя старший и собирался досмотреть спектакль до конца, нет сомнений, что он вмешается, дай я слабину. Это порыв юноши объяснил мне примерный ход развития событий. Вот только слабины моей они не дождутся. Но – спасибо за благожелательную реакцию. Во всяком случае, приятно, что есть люди, категорично настроенные против бандитов.
А те остановились в метрах двух от меня, и я спиной почувствовала, как Дэнни втиснулся в нишу под стойкой. Ладно, начнем с мирных переговоров.
 

– Поболтаем? Или сразу кулаками махать начнем?

 
Мда, мои мирные переговоры не блистают ни деликатностью, ни дипломатичностью. И всегда вызывают одну и ту же реакцию. Хорошо, хоть эти не сразу кидаются, а устраивают демонстрацию устрашения. Каждый из четверых щедро показал, как владеет тем или иным шикарным приемом единоборства. Когда последний проплясал что-то типа военного реверанса с завершающим пинком в воздух, пришла моя очередь. Едва все четверо вдохнули и сделали суровые морды, я притопнула правой ногой, затем левой, внимательно глядя вниз. Парни невольно посмотрели туда же и застыли. А я отстегнула оба выскочивших из подошвы лезвия и положила на стойку.
 

– Сейчас, мальчики, пара секунд – и я в вашем распоряжении.

 
Встряхнув кистями, будто встряхивая капли воды, я сняла с пальцев десять коротких кинжалов. Сухой металлический звон от высыпанных на стойку железок продрал бандитов непроизвольной дрожью.
 

– Сейчас-сейчас, ещё немножко… А то ведь неудобно… У вас, небось, на себе столько оружия нет. А драться-то на равных условиях будем, правда? По-честному, да?

 
Из отверстий по швам джинсового комбинезона я начала извлекать весь свой металлолом. На стойке уже не помещалось. Оружие с пояса пришлось складывать на винтовые табуреты, между которыми стояла. Выше пояса обобрать себя не успела: трое ринулись из бара. Сначала я решила, что четвёртый сильнее духом и смелее, но взгляда на беднягу было достаточно, чтобы сообразить: у него просто ноги отказали. Вмёрз в пол, глядя на меня ужаснувшимися глазами. Я снова вздохнула и мирно предложила:
 

– Приятель, давай вашего типчика на улицу вытащим, а? А там уж найдётся у вас какое-нибудь средство передвижения, и отвезёте его в больницу, а?

 
Ужаснувшиеся глаза даже не шелохнулись.
Я чуть нагнулась над стойкой и позвала:
 

– Дэнни, «скорую» придется нам самим вызывать.

 
Последние слова облили жизнью глаза ошеломлённого бедняги. Он суматошно нагнулся над блондином, судорожно вцепился в его плечи и бегом поволок из бара, бормоча: « Нет-нет, не беспокойтесь! Мы сами! Сами отвезём его!»
 

– Дэнни, вылезай. Они ушли.

– Браво! Браво! Браво!

 
Медленно хлопая в ладоши, старший из военных встал и, приблизившись, представился:
 

– Майор Брент к вашим услугам! Разрешите представить вам моего юного спутника – лейтенанта Тайгера. И разрешите выразить наше абсолютное восхищение вашим, сугубо деловым подходом к разрешению недавнего инцидента.

– Спасибо, – пробормотала я, оставив попытку снова вооружиться. Приятное чувство от комплимента смешалось с настороженностью: майор и правда исходил восторгом, зато от лейтенанта веяло едва ощутимой напряженностью. К этим двоим явно не стоило поворачиваться спиной.

 
В общем, они передо мной плясать не стали.
У лейтенанта была стандартная единоборческая подготовка, но сила!.. Но скорость!.. Удар ногой, не успей я уклониться, размазал бы меня по стоечной стенке. Он же эту стенку пробил насквозь – и вновь сиганувший под неё Дэнни взвизгнул от неожиданности, а мои любимые железки загремели-зазвенели по полу. Под второй удар я нырнула, проехалась на бедре по скользкому покрытию и, вцепившись в брючные карманы лейтенанта, развернула его под удар майора. Тот пытался достать меня, используя парнишку как щит. Лейтенант рванулся было из-под удара, но лишний живой вес – я – замедлил движение, а майор просто не успел остановиться. Не так сильно, как блондин, но достаточно, чтобы отбить сознание, лейтенант «поцеловался» с многострадальной стойкой бара и утихомирился. Кажется. Во всяком случае, нам с майором теперь никто не мешал.
На полусогнутых мы кружили друг против друга, и я очень быстро поняла: во-первых, Брент не подличал, стараясь бить исподтишка, – он провоцировал; во-вторых, противник он посерьезней лейтенанта, который носит уж очень претенциозную фамилию; в-третьих, причина, побудившая военных драться со мной, когда они, абсолютно уверена, мне сочувствовали… Так вот причина…
Майор резко провёл атакующий прием, незнакомый и безупречный по исполнению. Но чуть он его начал, я сразу определилась с рисунком и сумела отбиться. Брент был хорош. Его выдавало тело: даже под костюмом играющие мышцы прочерчивали силуэт приема. Ещё две атаки с его стороны – и я усвоила весь стиль и перешла от защиты к нападению. В результате мы в обнимку очутились на полу, причем изумленный майор обнаружил, что не может сбросить меня, поскольку я буквально спеленала его собственным телом. Впрочем, подергавшись, он все-таки умудрился пару раз хлопнуть ладонью по «мрамору» и пробурчать в пол:
 

– Сдаюсь на милость победителя.

 
Я откатилась в сторону и вскочила. Но майор и правда сдался. Он встал, коротко, по-военному склонил голову, оттащил Тайгера к своему столику и, едва не щелкнув ботинками, предложил:
 

– Не соблаговолит ли сударыня почтить своим присутствием наш скромный обед? Минуты через три?

– Соблаговолит.

 
2.
Первым делом майор расплатился за сломанную стойку и сделал новый заказ, учитывавший присутствие сударыни. Я тем временем подобрала свои «железки» (Дэнни помог – хотя наклоняться на подкашивающихся ногах…) и удалилась в подсобку, где быстро смыла маску угрюмой старухи. Восхищённые девочки-официантки охотно выложили косметику и, затаив дыхание, следили за преображением «бабы» в довольно миловидную молодую женщину. Сменить комбинезон времени не было. Припарадилась я просто: чуть подвела небольшие зеленовато-карие глаза, припудрила носик, мазнула по всё ещё напряжённым губам (у-у, большеротая – успела подразниться!), расчесала волосы и тремя шпильками приподняла их, оставив на висках прядки, смягчающие жесткий контур лица. Ну, всё. Стоп! Лодочки, которые я купила на распродаже! Когда ещё представится момент почувствовать себя женщиной, выходящей в свет? Я надела туфельки и расстегнула две пуговицы под горлом. Готово. Можно появляться.
На легкий перестук каблучков военные среагировали как истинные мужчины – вскинули головы и оцепенели. В таком виде меня не ожидали. Пришлось постоять у стола секунд пять, пока майор, более искушённый в вопросах этикета, не вскочил отодвинуть мне стул. Лейтенант тоже опомнился: он смущённо поставил на пол заказанную бутылку водки. Потребовался Дэнни и официантки, чтобы накрыть стол, приличный в присутствии женщины, явно знакомой со светскими манерами.
 

– За знакомство! – провозгласил майор и представился вторично: – Майор Брент и лейтенант Тайгер. Отдел чрезвычайного реагирования, военная полиция Межгалактики.

 
Оба встали, учтиво склонив головы. Кивнув и приподняв бокал с шампанским, я заколебалась, но сказала:
 

– Ата Уиверн.

– Ада? – не расслышал майор.

– Ада, – подтвердила я, решив про себя – пусть будет так. Вдаваться в объяснения не хотелось. И расслышанное-то имя мало распространённое, а что уж говорить о настоящем. – Ада Уиверн, служащая частного агентства охраны. Здесь, на Портуне, по личной просьбе хозяина агентства. Владелец бара – его хороший друг.

– Такая очаровательная женщина – и такая оригинальная профессия! Выпьем за знакомство представителей двух служб, стоящих на охране порядка!

 
Офицеры выпили и, наконец, сели. Я нежно улыбнулась им, с позиции снизу вверх приметив темные пятна на нагрудном кармане пиджака Тайгера и разорванный воротник рубашки Брента. И подумала: «На охране порядка? Почему же вы не вмешались, когда эти громилы взялись за бар?»
Будто отвечая на мысленный вопрос, майор сказал:
 

– Признаться, нам тоже хотелось поучаствовать в драчке. Ждали только благоприятного момента. Но, честное слово, мы даже рады, что удержались от немедленного вмешательства. Где вы научились всем этим приемам? Я был несколько удивлен, Ада, когда в спарринге со мной вы так легко и даже небрежно продемонстрировали знание боя, известного лишь элитным частям межгалактической полиции.

 
«Ну-ну, несколько удивлен, – усмехнулась я, – скажи – ошарашен, и это будет правдой. Причём настолько ошарашен, что мне не пришлось с тобой возиться. Если бы не эмоции, продержался бы дольше. И – о звёзды! – как мне надоел твой высокопарный тон!»
 

– Не хотите отвечать? – неправильно понял заминку майор. – Может, в вашем агентстве работает кто-то из наших отставников?

– Любопытство не порок, а высшая форма познания, майор Брент? Ответ мой будет весьма прост – и учтите, что это истинная правда: учусь на ходу.

– Но позвольте!.. Боевые стили, как правило, отличаются огромным набором изощрённых приемов. Они как шахматные ходы: неизвестно, что в следующий раз использует мастер. Вот, например, вы, Ада. Какой стиль предпочитаете? Ведь есть же что-то в арсенале ваших боевых приемов что-то любимое?

– Есть, конечно. Стиль уличного бойца.

 
Офицеры переглянулись. Тайгер вскинул брови – Брент пожал плечами. Пока они дружно недоумевали, я с удовольствием слопала парочку нежнейших пирожных и, счастливая, стала прикидывать, чем бы ещё удивить «собутыльников», чтобы съесть остальные. Пирожные были дорогущие. Я могла их себе позволить. Но приятно же, когда изысканным лакомством угощают!
Майор спохватился и налил шампанского.
 

– За понимание! – и, выждав, продолжил допрос: – Простите мою настойчивость, Ада, а что представляет собой стиль уличного бойца?

– Винегрет, – сказала я и сунула в рот шоколадно-сливочное суфле.

 
Майор переваривал мой ответ, а Тайгер молчком стащил с его тарелки пирожное и теперь наслаждался на всю катушку – свои он уже умял. Помнится, где-то читала, что любовь к сладкому – один из признаков сильного мужчины. Интересно, к Тайгеру это относится?
Тактично переждав моё жевание, Брент набрал воздуха для нового вопроса. Я – опередила.
 

– Мой стиль – это смесь всех стилей, с которыми сталкивается уличный боец. Я вижу что-то новое – приноравливаюсь к нему, а затем адаптирую его к уже имеющимся приемам… К чему этот разговор, майор? Вам не нравится женщина-победитель? Хотя в этом случае вы бы вряд ли пригласили меня за свой столик… Что кроется за вашими вопросами? Явно не простое любопытство?

 
В ответ майор оригинально выкрутился, совсем не к месту горячо высказав мне комплимент по поводу чудесного превращения внешности. Пришлось поблагодарить и выслушать череду следующих вопросов.
Бар постепенно наполнялся посетителями: кто-то забежал на обед, кто-то назначил здесь деловую встречу, кто-то тянул время за бокалом пива или чашкой кофе по каким-то личным соображениям. Следы едва начатого погрома полностью исчезли, и о ЧП напоминала лишь мертвенная бледность бармена Дэнни. Правда, на скорости обслуживания недавнее потрясение не сказывалось.
К концу беседы я, озадаченная вопросами Брента, всерьёз решила, что он собирается перейти на работу в наше агентство. Что ж, его дело. Главное, чтоб он не спросил о моём прошлом. А так я здорово веселилась: поддерживала разговор с майором, в основном стараясь осторожно подбирать ответы; а между репликами вовсю флиртовала с совершенно обалдевшим от счастья лейтенантом, которому явно понравилась словесная игра на полунамеках.
Вскоре майор Брент выдохся в поисках новых вопросов об агентстве, а мы с лейтенантом уничтожили все сладости, влюбленно поглядывая друг на друга и даже поедание пирожных превратив в ритуал выразительнейших знаков интимного диалога. Замолчавший майор не сразу сообразил, чем мы увлечены. А сообразив, некоторое время удивлённо смотрел на нас. Наконец укоризненно кашлянул.
 

– Ну что вы, Брент, вы всё не так поняли, – нежно сказала я.

– Ага, – охрипло подтвердил Тайгер.

– Хм, и что, интересно, я не так понял?

 
Военный человек, вздохнула я. Всё-то эти военные воспринимают излишне напрямую. Ну не говорить же ему, что я обречена на одиночество, а легкий флирт – единственное, что может порадовать в личной жизни? Не говорить. Лучше сказать, что миссия моя выполнена и уже завтра с первым же транспортом я покидаю Портун. Пусть успокоится. Влюблённый лейтенант обидится, но быстро вернется к нормальному состоянию кадрового военного.
Внезапно в баре раздался треск, топот – и снова тишина. Полная, без разговоров. Посетители обомлели, а бармен, обиженно взвыв, обречённо полез под стойку.
На входе стояла толпа бандитов в черных кожаных куртках на голое тело. Человек тридцать примерно. Стояли они и свирепо озирались.
 

– Нет, я понимаю – традиции, – вслух поразмышляла я, – каждый человек в таком прикиде чувствует себя крутым. Но на Портуне почти жарко! С них же пот течёт! Они же дезодорантами обливаются с ног до головы – и воняют непереносимо! НО! Продолжают носить! И какой в этом кайф, скажите, пожалуйста?

 
Бандиты выслушали меня внимательно, двое-трое обидчивых только открыли рты ответить, как майор громко спросил:
 

– Сударыня, этих вы тоже бить будете?

– Не люблю драться, – поделилась я сокровенным. – Но, к сожалению, это моя работа. Придётся.

 
Вскочил радостный лейтенант.
 

– И мы тоже, правда, Брент? Поможем красивой женщине?

 
По толпе чёрных кожанок прошелестел говорок: бандиты с трудом приходили к выводу, что красотка, сидящая рядом с двумя джентльменами, – та самая старуха-ведьма, о которой их предупреждали. Обожаю производить эффект неожиданности!
Майор лениво похлопал себя по животу.
 

– Сомневаюсь, что после роскошного обеда мне захочется заниматься физическим трудом. Давай их просто попугаем? А вдруг они очень пугливые?

 
Обозлённые бандиты ринулись было к нам, но Брент с Тайгером быстро встали рядом со мной. Короткий шелест – и каждый держит по оружию, сильно напоминающему огнестрельное из старинных фильмов. Я узнала новейшую модификацию «люггера», оснащённого электронными платами и с утяжелённой рукоятью, в которой, кроме вставных лучевых зарядников, имелось устройство для подключения пистолета к любым источникам энергии. Удобная вещь. Я давно мечтала приобрести такую, рассматривая новинки оружейных мастеров. Увы, модифицированный «люггер» предназначался в первую очередь узкому кругу определённой категории общества. Военным, естественно… Ах, какая игрушечка! Стащить бы…
Любуясь благородными линиями оружия и чувствуя себя впервые достаточно защищённой, я не сразу увидела, что от каждого второго столика в зале и от барной стойки поднимаются люди. С трудом оторвавшись от созерцания «люггера», я невольно заулыбалась. Боже, как в кино!.. У всех поднявшихся имелась в наличии суровая игрушка! Это что же, военная полиция облюбовала наш бар?
Глядя на обескураженных бандитов (их задние ряды по-английски начали утечку на улицу), Брент подкрепил мои догадки:
 

– С сегодняшнего дня заведение находится под эгидой военного ведомства! Ещё один намек не прислушаться к здравому смыслу – и все бездельники Портуна получат направление на другие планеты, где есть острый дефицит рабочей силы. Это обещаю вам я, майор Брент. Меня поняли?

 
Сопящая от ужаса толпа бандитов ломанулась на выход. Полминуты давки – и тишина, и только остаточный аромат пота пополам с дезодорантами остались витать в воздухе. Ладно, кондиционеры работают.
 

– Потрясающе, – пробормотала я, когда строгие люди с «люггерами» сели и превратились в обычных посетителей. – Даже жаль, что завтра покидаю Портун.

– Уже завтра? – огорчился майор. Его лицо мягко расслабилось и стало бесстрастным, словно он над чем-то отстранённо размышлял. Или задумывал какую-нибудь аферу.

 
Тайгер же откровенно обиделся. На его насупленное лицо смотреть было и смешно, и грустно. Эх, миленький, у нас бы с тобой всё равно ничего не получилось!..
От сопровождения в своё бунгало на берегу небольшого озера в пригороде я не отказалась. Брент и Тайгер посидели на скамейке на берегу, накормили « рыб» – так тут называют жаброво-чешуйчатые мешки, которых в ветреную погоду гоняет по озеру, будто кучку мусора. Как истинные мешки, эти рыбы жрут всё, что ни попадёт им в пасть. Я вчера бросила в воду метровый веерный лист здешней пальмы – четыре рыбы жевали его, пока не встретились нос к носу.
Военные ушли к вечеру, и что-то мне не понравилось, как всё так же бесстрастно окинул взглядом моё временное жилище майор Брент.
3
Перед сном я обошла бунгало, в первый же день приезда на Портун оборудованное защитой по моему заказу. Мести молодчиков, поставленных на место, я не боялась. Военная полиция для них – непререкаемый авторитет. Я боялась себя. И защита в какой-то степени была для тех, кто мог близко подойти к бунгало.
Ладонь на солнечное сплетение. Тихо, спокойно… Можно ложиться спать.
В сон я вошла, как переступают порог в комнату. Дверь открылась – дверь закрылась. За спиной. А следом робко постучалась моя память. Но в сон-комнату просочился только её легкий вздох. В этой комнате три земных года назад я очнулась и осознала, что не помню, кто я такая и как меня зовут…
… Впрочем, в этой комнате, стерильной, бело-серой расцветки, я находилась недолго.
Моё тело ныло от боли, которая медленно вползала уже не только в каждую клеточку, но и в душу. Это было моё первое ощущение. Вторым стало чувство плаксивой слабости: тело не подчинилось, когда мне инстинктивно захотелось лечь набок и съёжиться. Инстинкт повелел мне перевернуться, поскольку в комнате царил холод, а я лежала без одежды, под короткой простынёй. Я старалась напрягать мышцы – напрасно. Мне захотелось реветь от злости, и глаза уже потеплели от подступающих слёз, как вдруг кто-то вошёл. Вошли. Двое.
 

– Время. Ну, что там у неё?

– К сожалению, вся последняя партия образцов оказалась бракованной. Эта тоже.

– Но она продержалась дольше всех.

– Результат тот же. Зародыш пережил клиническую смерть и начал мутацию. Через полчаса он начнёт внедрение в мозг. Это уже псевдосмерть. А потом они оба умрут.

– Почему полчаса? Остальные уложились в двадцать минут.

– Показания приборов. В данном экземпляре все физиологические процессы проходили замедленно из-за истощения. Зачем вообще брали эту худышку? А пока определённым остаётся лишь одно: мутация зародыша в разгаре, и нужно побыстрее избавиться от тела.

– Мы поместим её в тот же бокс, что и остальных?! Но они очнутся раньше и сожрут её!

– Боитесь лишиться привычной забавы? На кого-то уже поставили? Не беспокойтесь, юноша. Сегодня нас ожидает великолепное зрелище – драка из-за куска мяса. Сегодня легче будет определить сильнейшего. За секунды до того, как он сам скончается, разумеется.

 
Они бесцеремонно сбросили меня со стола на низкую каталку. Я не всё поняла из разговора двоих неизвестных, но усвоила главное: умру в любом случае. Снова к глазам подступили слёзы, и закрытые веки стали горячими. Жар обиды плеснул теплом по лицу и отозвался в мягко сжавшемся сердце. Я пожалела себя, пожалела того, кто во мне собирался убить меня и себя. Слёзы жгли глаза, но я стиснула веки и не выпускала их… Бедная я, бедный неизвестный мне зародыш…
Меня везли и везли, и равные промежутки света сквозь стиснутые веки отвлекали и гипнотизировали. Трудно вспомнить, когда я поняла, что пальцами правой руки касаюсь металлического прута каталки. Но поняла – и пальцы машинально сжались вокруг прохладного металла. Тело просыпалось! Не открывая глаз, я проверила его чувствительность. О какой бы части себя я ни думала, кожа откликалась едва заметной дрожью, а мышцы напрягались.
И когда я уже была готова прыгнуть с каталки и бежать что есть сил и куда глаза глядят, лишь бы в противоположном направлении, что-то горячее затрепетало в районе солнечного сплетения. А затем оно взорвалось и расплавленной струёй вскипело к горлу. « Я не хочу умирать! Я даже не знаю, как меня зовут! Я даже не знаю, с кем и с чем мне прощаться!» Сквозь раздирающую боль и вспухающие виски я лихорадочно старалась вспомнить хоть что-нибудь. И сияющий миг прошлого все-таки прорвался: торжествующе синее небо сквозь зелёные ветви деревьев, мягкие чёрные тени на траве и солнечные пятна, щедро разбрызганные повсюду… Пальцы левой руки вдруг задвигались, работая отдельно от меня, словно их крючило сумасшедшей судорогой. Я дёрнулась от резкого удара в лоб – и боль вдруг исчезла. И слабым эхом донеслось откуда-то издалека чье-то удивление… И возмущение… Кому-то чего-то не дали… Хотя пообещали…
 

– Что с ней?! Вы же сказали – полчаса!

– Что бы ни случилось, мы на месте! Открывайте дверь!

 
Каталка перевернулась. Я вцепилась в металлический прут, но он был плохо закреплён. Под моей тяжестью каталка врезалась в округлённый проём двери, и я вместе с прутом упала в тёмную комнату. В начале падения мне повезло: благодаря вывороченной железке, я выиграла несколько мгновений, чтобы сориентироваться, и съехала на конец прута, пока он скользил по поверхности. Высота падения уменьшилась.
Свалилась я на груду чего-то мягкого, пружинящего, прохладного – в общем, неприятного. Успела скатиться с этой груды и почти на ощупь разыскала угол, буквально втиснулась в него. И здесь судорожно зажала своё примитивное оружие и простыню. Стоя на коленях, я старалась разглядеть, на что упала.
Сверху гулко грохнула дверь. Я заторопилась хоть как-то приготовиться к обещанным кошмарам. Первым делом – одеться. Иначе – острое ощущение неуверенности и незащищённости. Простыню, благо тонкая, разорвала быстро. Чуть ноготь не сломала. Одной полосой завязала грудь, другой – обернула бёдра.
В комнате тускло затеплилось освещение. Через секунду-другую оно обрело такую мощь, что теперь я видела всё. В подробностях. И меня едва не вывернуло. Оказывается, я упала на трупы.
Помещение не было идеальным кубом. Небольшие выступы в стенах предполагали когда-то наличие дверей внутри этой жуткой комнаты. За одним таким выступом я и притаилась. Слева, за выступом тянулась прозрачная стена. За нею неслышно переговаривались и даже смеялись люди не то в медицинской, не то в военной форме. Все они были приятно возбуждены. Вспомнив диалог над моим телом, я поняла, что они и делают ставки. Но на что?
От пустых размышлений меня отвлёк металлический прут. Мне почему-то позарез понадобилось хорошенько исследовать его. Прут состоял из двух тонких трубок, вдетых одна в другую. С трудом повращав железку в разные стороны, я разъединила трубки и получила уже два оружия, почти дротики. Причём из отверстия одного торчал довольно острый винтовой штырь, на который накручивалась другая трубка. Подобие оружия в руках успокаивало, но только сознательно. Сама я тряслась, а сердце так вообще ходуном ходило. Прикинув, как можно использовать оружие, стопроцентно уверилась, что в жизни не дралась! А что, если придётся?.. Заглушая панику, откуда-то со стороны хлынула успокоительная волна убеждённости, что в нужный момент смогу распорядиться любым предметом, попавшим под руку. Откуда взялась эта странная уверенность, трудно даже предположить, но руки трястись перестали.
Между тем груда трупов зашевелилась. Отдельные фигуры поднимались на ноги и неустойчиво принимались бродить, с каждой секундой всё лучше координируя движения. За стеклянной стеной тоже оживились, начали тыкать пальцем то в один оживший труп, то в другой, кажется определяя победителя. Оттуда меня не видели, а живые мертвецы пока не обращали на меня внимания.
Судя по всему, именно они должны сожрать моё тело. Неужели мне придётся защищаться целых двадцать минут? И что мне делать с собственным зародышем, если он снова активизируется в неподходящее время? Неожиданно я твёрдо решила, что никто мне мешать не будет, случись защищаться. Ладно, об этом подумаем, если возможное всё-таки случится. Сейчас на арену сумасшедших волнений выступил главный вопрос: как узнать тот момент, когда трупы станут способны на убийство? Пока ничего похожего. Я насчитала тринадцать опасно покачивающихся фигур и поёжилась.
Выяснилось, что больно-то напрягаться в ожидании и не стоило. Труп высокого плечистого мужчины, лет сорока, изрядно облысевшего, остановился напротив, качнулся разок и вдруг завибрировал, будто наступил на оголённый электропровод. Он стоял боком. Я увидела, как раздулись его ноздри, и он повернул голову ко мне. Отчётливо видимые глаза полезли из орбит и лопнули, забрызгав чёрной кровью лицо и длинную рубаху без рукавов. В следующий миг глазницы ощетинились множеством тонких игл, как будто в каждую вложили морского ежа. Мгновением позже труп превратился в гибкую и стремительную марионетку в руках опытного кукольника. Он ещё плохо двигался, но как быстро! Он мог бы угрохать меня в секунду, когда метнулся ко мне, со свистом вытянув руки к моей шее.
Это сделала не я! Я бы так не сумела! Прут в левой руке отбил жадно скрюченные пальцы, а штырь в правой – воткнулся в его левую глазницу – снизу вверх. Труп замер. Я пнула его в живот, чтоб не загораживал пространство для обороны… Ещё двое зашевелили ноздрями и помчались ко мне.
Я бы стала их законной добычей, потому что именно сейчас до меня дошло: мной манипулируют! – и в панике быстро проверила собственные глаза. Каким чудом сама не проткнула их – до сих пор не пойму. Но ужасаться времени не осталось. Глаза на месте – вот главное, а потом разберёмся, кто тут надо мной.
Первый из нападавших трупов рухнул на колени рядом с лысым гигантом, нетерпеливо оборвал иглы в его глазницах и принялся жадно высасывать содержимое черепа. Насколько я заметила, его иглы тоже быстро повтыкались в лицо лежащего и явно занялись тем же.
Второй, женский, а за ним ещё парочка трупов бросились ко мне и вынудили покинуть тесный угол. Вне его они могли обездвижить меня, просто навалившись кучей. Мельком отметив, как при моём появлении за стеклянной стеной застыли от неожиданности, я вонзила штырь в затылок мёртвой женщины и пинком отправила ее в объятия одного из парочки. Тот подарку обрадовался и занялся жратвой. Третьему я свернула шею.
Итак, трое прикончены, двое заняты делом. « Оживают» один за другим ещё восемь трупов. Но напрямую опасны пока пятеро.
Трое стояли слишком близко друг к другу и, унюхав друг в дружке же что-то аппетитное, с визгом упали в кровавую кучу малу. Пятеро было шагнули к драчунам, но рядом был «предмет попритягательней». Хотя и эта заминка стоила двоим их псевдожизней. Я прыгнула к пятерым сзади, поочерёдно задрала каждому подбородок кверху и загнала штырь в горло до упора, стараясь прочувствовать, как оружие ткнётся в череп. Едва успела отшвырнуть второго, оставшаяся троица развернулась ко мне. Как и предполагалось, двое бросились на неподвижные тела, а третий – на меня.
Он был невысокого роста, чуть меньше моего, но почти квадратный и невероятно коренастый. Такой запросто собьёт меня с ног, придавит своей тяжестью и спокойно насладится обедом. Поэтому я ринулась от крепыша спрятаться за угол. Нескольких шагов хватило, чтобы развить скорость, а чтобы не проскочить мимо – левой рукой ухватилась за выступ в стене и втолкнула себя в тупичок. Крепыш так ловко повернуть не смог. Тяжелый вес заставил его пролететь дальше, затормозить, оборачиваясь… Я прыгнула из-за угла. Паническая мысль «Не достану!» пискнула и сдохла. Мышечная волна от плеча к кисти выстрелила удлинённым штырём. От силы удара мертвец опрокинулся навзничь. Запаленно дыша ртом, мокрая от пота и чужой чёрной крови, я целую секунду боялась подходить к нему. Внезапный ужас незащищённости заставил рвануть оружие из глазницы крепыша. Прижав оба прута к груди, я наконец успокоилась, насколько это было возможно, отдышалась и пошла дальше – уничтожать людоедов.
Ага, пошла. Сделала шаг к едоку, пировавшему мозгами гиганта. Едок всё ещё стоял на коленях, уперев ладони в пол вокруг черепа, видимо уже опустевшего. Я сделала шаг и вдруг поняла, что передо мной уже не труп человека. Едок с ворчанием поднял голову. Нет, не поднял. Он потянул её кверху с усилием: вниз голову здорово оттягивала громоздкая челюсть, квадратная, как ковш экскаватора, с редкими гвоздями зубов. При виде жуткой мутации я ощутила, как устала, как ноют мышцы, как отчаянно заливает слабостью всё тело. «Стоит ли продолжать драться? Мне с ними уже точно не справиться…» И под гнётом этой слабости руки бессильно опустились. Мне хотелось одного: чтобы прикончили меня быстро, чтобы не мучили долгой болью…
От солнечного сплетения жарким пламенем затрепетала странная мысль: «И когда ты умрёшь, умрут они все! Потому что жить им осталось две минуты! Ты ещё не передумала сдаваться?»
Не поднимаясь с колен, едок прыгнул на меня. Я еле уловила начало движения, но встретила чудовище на скрещённые палки-дротики – одна ниже другой. И, когда он, впечатав меня в стену, распахнул челюсти динозавра, я въехала штырём в его нёбо. Он упал, иглы в его глазницах словно завяли. А я сломала ему каменные кисти, на двухдюймовых прямых когтях которых дрожали черные капли, разъедавшие его же кожу, и уверенно пошла убивать остальных.
4.
Проснулась я, как обычно, мокрая от пота, от судороги в пальцах, намертво стиснувших простыню. Через секунды поняла, где нахожусь, и медленно расслабилась. Благодарное тело обмякло, но, к сожалению, встать всё-таки придётся. Надо сменить простыню. Эта – хоть выжимай, а лежать для «расслабона» на влажном и холодном – только для экстремалов… Машинально положила ладонь на солнечное сплетение. Вот как. Меня разбудил не сон и не судороги.
Сохраняя дыхание спокойным, я перешла на тот уровень релакса, который позволяет «услышать» пространство. В бунгало всё по-прежнему, а вот периметр вокруг него оказался жёстко замкнут. Значит, на улице человек двадцать, если не больше. Портунских лун сегодня нет, а ночи здесь густо-чёрные – возможно, эти непрошеные гости вооружены приборами ночного видения. Шушера Портуна не столь богата. Так кто же богат и может быстро собрать маленькую армию в полном оснащении? Сказала уже. Армия. Военные. Чего это майору не спится? Погулять захотелось? Одному же в темноте боязно, вот и вытащил с собой друзей-приятелей? Интересно, Эрик тоже с ними? Я «обвела» мысленным взглядом периметр. Тайгера нигде не было.
Зато майор действовал с бешеной энергичностью бывалого полководца. Наставив на бунгало миниатюрный прибор, в котором я не сразу узнала инфракрасный сканер, он коротко дирижировал левой рукой, рассылая подчинённых занимать места всё ближе и ближе к моему дому. Сканирования я не боялась. Слишком примитивно. И сканеру с самого начала был предложен тепловой силуэт крепко спящей женщины с размеренно спокойным пульсом. И всё-таки что-то беспокоило. Странно, наблюдатели следят за экраном со спящей женской фигурой, а ощущение, что, пока я одеваюсь, за мной продолжают подглядывать, осталось. Поверив ощущению, я сделала вид, что замешкалась с застёжкой пояса. Сама же усилила уровень концентрации на «прослушивании». Ого, вот это штучка! Такие я видела совсем недавно, просматривая каталог новейшего военного оснащения. У этого суперсканера было трудно запоминаемое название, и конструкторы окрестили его для удобства пользователей «вилкой». «Вилкой» можно «ткнуть» в любое место и просмотреть всё – до мельчайших подробностей, сквозь защиту любого уровня. В сопроводительной статье, между прочим, упоминалось, что «вилка» все ещё находится в доработке и на военный рынок будет предложена ее не ранее, чем через земных полгода. А майор, значит, уже вовсю пользуется недоработанным прибором?..
Секунды растерянности длились недолго. Мне бы не хотелось открыть Бренту, что я знаю про наблюдение. Надевая бронежилет, я усмехнулась. Он всё видит? Хорошо. Сейчас устроим наблюдателям сеанс устрашения. Поскольку майор следит только за мной, он ещё не представляет, набито бунгало. То, что на мне, – это ещё цветочки. Ягодки мои припрятаны во всех крупных предметах обстановки и в стенах.
Но тут вмешался внутренний голос, который ещё ни разу меня не подвёл и которому я привыкла доверять. Он предложил разыграть совершенно иную сцену с весьма неожиданным концом. Мне стало любопытно, как он это сделает, и я поспешила обуться.
На экране майоровой «вилки» я, настороже, обежала весь дом, проверила защитные экраны и устроила педантичный контроль просматриваемому периметру вокруг бунгало. Брент видел чем-то обеспокоенную женщину. Её, возможно, разбудил какой-то подозрительный шум. Но, убедившись, что всё в порядке, женщина вернулась в спальный уголок и. не раздеваясь, снова уснула.
Такое мне пришлось испытать впервые. Едва я легла, пальцы левой руки сплелись в странной конфигурации и наступила странная тишина. Человек, вообще-то, называет тишиной безмолвие, ненавязчиво наполненное привычными ему звуками: тиканьем часов, чуть слышным гудением бытовых приборов или другого шумка, сопровождающего нас всю жизнь. Исследователи, кстати, доказали, что, помести человека в помещение, напрочь лишённое звуков, он вскоре занервничает – и это только начало, ведущее к самому настоящему психозу.
Вот в таком вакууме очутилась и я. Будто кто-то невидимый подошёл незаметно и плотно закрыл мне уши. Чувствовалось даже определённое давление на голову. Пока я привыкала к вакууму, внутри него стали появляться ритмичные звуки. Сразу и понять трудно, что начинаю слышать собственный пульс.
Я осторожно поднялась и «разыскала» майора. На его «вилке» женщина лежала не шевелясь. Двигалась я медленно, так как боялась, что вакуум «надет» на меня наподобие шапки-невидимки. В зеркале я тоже не отразилась, было лишь зеркальное волнение, словно сдвинули стекло напротив. Теперь, когда подчиненные Брента меня в упор не увидят, можно не брать с собой оружие – я имею в виду, слишком громоздкое. С облегчением (не люблю драк – напоминаю) я взяла два пистолета – сон-игольник и парализатор – и прислушалась: внутренний голос молчал. Кажется, всё делаю правильно.
Постепенно привыкая к странному состоянию, я на цыпочках вошла в кухню. Никогда не ходила на цыпочках. Но собственного тела не слышала и не чувствовала – и не знала, много ли шума произвожу. Поэтому и пошла на цыпочках. У окна я призадумалась. Конечно, легко справиться с противником, когда он уверен, что жертва уже в его руках. Вот эти двое, например, у окна. Стоят смело, не прячась. Небось, им по связи объясняют, каким образом снять защиту и проникнуть в бунгало. Ну, влезут они в окно. Ну, парализую я их и оставлю валяться на кухонном полу, пока обеспокоенное начальство не наткнётся на них… Не-ет, лучше не так.
С моим окном спецназовцы провозились минуты две. Ха, неплохая фирма мне защиту ставила! Затем они беспрепятственно прокрались мимо меня. Я тоже беспрепятственно выпрыгнула из окна на мягкую траву газона, обернулась и в спину незваным гостям хулигански конспиративным голосом вопросила:
 

– Эй, кто там?