Текст книги "Заклинатель (СИ)"

Автор книги: Сергей Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

7.

К обеду я успел рассказать им и про стойкого оловянного солдатика. А потом маленький народ с радостными воплями побегал в догонялки, додумался разрисовать бетонными «мелками» стены по обоим концам коридора, устроил пару драк и одну ссору до слёз, причём обиженные прибежали ко мне, и я их утешал.

И настал момент, когда Алекс вынул из кармана часы.

– Быстро по домам! Сейчас родители придут! Про Бриса – тихо! Он будет нашей тайной!

Счастливая, оттого что у них появилась тайна, ребятня разбежалась, а я снова ушёл в самый тёмный угол камеры. Как ни странно, мне здесь нравилось. Темно, чётко определённые углы и границы помещения, а главное – можно спрятаться от любопытных глаз. Как ранее я прятался от жизни в комнате "двушки". Кстати, подозреваю, что Брис был ещё тот затворник.

Итак, Брис… Я взялся за поясницу. У меня там, наверное, синячище. Здорово меня Карл приложил о мойку… Может, я шибко мнительный, либо это происходит на самом деле, но мне кажется, Брис начал оказывать на меня определённое влияние. Ну, физическое влияние – ладно. Нетрудно представить, что молодое гибкое тело заставляет меня подчиняться собственному ритму движений. Я ж хожу теперь, чуть не подпрыгивая, чуть не бегом.

А вот влияние внутреннее… Или оно тоже связано с тем, что я чувствую себя молодым и сильным? Мне постоянно хочется говорить, вставляя в речь аналоги наших русских "блинов" и "по фигов", мне постоянно хочется чертыхаться. Не говоря уже о том, что я слишком сильно реагирую на присутствие Лидии. Или я забыл собственные ощущения в молодости? И эти яркие, смущающие меня ощущения не слишком и сильные, а нормальные?

Кроме эмоциональных реакций, ещё меня беспокоил выпавший из памяти временной промежуток, в течение которого я убил двух уголовников. Чья эта реакция? Бриса? Или эта реакция на экстрим моя собственная, о существовании которой я не догадывался, пока экстрим не произошёл? В прошлой жизни мне не приходилось сталкиваться с ситуациями, когда хотелось кого-то убить по-настоящему… Кажется, этот вопрос так и останется нераскрытым, невыясненным.

Заслышав издалека шум и гомон, я немедленно подтянул ноги, хотя и так сидел в самом дальнем от двери углу.

Оживлённо переговариваясь, переселенцы прошли мимо моей камеры и разошлись по своим клеткам. Прошло минут пять, и неясная тень заслонила тусклый свет из коридора. Она нагнулась и поставила что-то на пол моей камеры.

– Брис.

Я поднялся и, подойдя, присел на корточки. Коридор на ступень ниже, и так, на корточках, я оказался почти на одном уровне с Лидией. Глаза в глаза. Она снова принесла мне поесть.

– Брис, почему ты это сделал? Я думала…

Она стояла, держась за прут решётки. Рука вытянута, манжет джемпера слегка отошёл назад, обнажив часть кисти. Я, почти не слыша её слов, загляделся на эту кисть – мягкие очертания, тёплая кожа, наверное. И не выдержал. Просунул ладонь сквозь прутья решётки – и дальше, в манжет джемпера. И замер, блаженствуя. Я не стискивал её руки, моя ладонь просто расслабленно лежала под мягкой тканью, на нежной женской коже. От неожиданности она застыла, потом испуганно дёрнула головой в стороны – не увидел ли кто, и заспешила:

– Брис, ты же не можешь… Тебе всего восемнадцать, а мне… – Она замолчала, растерянно глядя на меня.

А я смотрел на неё во все глаза: до сих пор серые, очертания её ауры полыхали сейчас ослепительно-яркими красками! Пока в таком разноцветье я видел лишь детей с их эмоциональной непосредственностью.

Пожав слегка ей кисть, я вытянул ладонь из её рукава, скользнув с невольной лаской по пальцам. Она так была ошарашена, что не сообразила убрать руку от решётки вообще. Зато резко оглянулась и опять-таки растерянно сказала:

– Арни. С призраками.

Хм… Делегация. Интересно, с чем они ко мне… Я чуть отступил от двери, инстинктивно встав спиной к стене, где плотнее тень. Лидия исчезла из решётчатого проёма, но я чуял, что она не ушла – всего лишь отошла в сторону.

Призраков двое – Вэл-командир и Карл. Карл открыл дверь и велел:

– Выйди.

Даже тусклый свет коридора здорово дал по глазам. Я угадал. Лидия стояла чуть сбоку от камеры, насторожённо глядя на Арни, который был чем-то сильно недоволен. Наверное, тем, что пришлось прийти с призраками. Может, поэтому он и сказал чуть грубее, чем если бы был один:

– Мы не можем позволить себе задарма кормить лишний рот, когда не хватает рук. Я попросил… посмотреть, можешь ли ты общаться с нормальными людьми или тебя лучше изолировать полностью. Загрузив какой-нибудь индивидуальной работой.

Я вопросительно взглянул на призраков. Естественно, они не сказали Шерифу, как я про себя прозвал Арни, что не могут пробить мой телепатический щит и прочитать мысли, на что он, наверное, надеялся. Но, судя по их решительному виду, они, кажется, кое-что всё-таки придумали.

– Иди за нами, – приказал Карл.

Оба призрака буквально на несколько секунд задержали взгляды на Лидии и отвернулись. Проходя мимо неё, я не удержался и снова провёл пальцами по её ладони.

Карл оказался чувствительней: он немедленно обернулся на всполох за спиной. От его въедливого взгляда женщина даже поёжилась. Но аура продолжала полыхать.

Арни остался стоять с нею, недоумённо глядя нам вслед.

В комнате призраков меня толкнули в одно из кресел.

– Или мы тебя накачиваем наркотиками, и ты нам всё рассказываешь под кайфом, – проговорил Вэл, раздражённо кривя мясистые складки лица. – Или сам рассказываешь, что случилось в душевой. Первое слишком долго – и чревато последствиями для здоровья и психики. Второе – сам понимаешь… Итак?

Покосившись на ремни кресельных ручек, я конспективно пересказал утренние события до момента драки, о чём сказал совсем уж коротко:

– А потом я их убил.

– Это было так обязательно – убивать? – раздражённо спросил Вэл.

Что я мог ответить? Что ничего не помню? Так что я сидел угрюмым учеником, уверенным в своей правоте, и упрямо молчал. Как ни странно, выручил Вольф. Высоченный широкоплечий парень почти навис надо мной, упираясь в ручки кресла.

– Ты помнишь драку?

– Нет. – На этот раз я точно буркнул, готовясь защищаться. А кто бы поверил в такое? Человек убил двоих – и не помнит этого?

– Вэл, я читал его досье. У него берсеркизм.

Господи, это ещё что?

– Ладно, Кроу, иди. Мы предупредим оставшихся троих, чтобы к тебе не лезли.

Уже у двери я остановился.

– А… где мне теперь жить?

– Спросишь у Арнольда.

У Арни – надо полагать. Ну, ладно, спросим.

Искоса метнув взгляд в ответ на сверлящий Карла, я вышел.

Лидия и Арни дожидались меня неподалёку. Помедлив, я зашагал к ним. По мере приближения видел, как расправляются напряжённо приподнятые плечи Арни: видимо, он решил, что призраки выпытали у меня всё и сочли неопасным. Но глаза оставались насторожёнными. Два трупа сразу не забудешь. Лидия же скромно стояла чуть за ним, потупясь, и старалась вообще не смотреть на меня.

– Ну что? – поторопил меня Арни. – Что они сказали?

– К работе пригоден, – насмешливо ответил я. – Сказали, что комнату мне выделишь ты. Если есть возможность, Арни, оставь за мной ту комнатушку, где я был.

Лидия подняла на меня глаза и снова опустила.

– Почему именно её? Там даже удобств нет, – поинтересовался Шериф.

– Душевая рядом.

– Хорошо. Только учти. Душевую я пока закрыл. Сегодня на работу не пойдёшь. Работа тебя ждёт здесь, на платформе. Я покажу тебе нужные инструменты – и ты вымоешь пол и стены душевой. От крови. И никаких возражений, – жёстко закончил он.

– Можно подумать, я возражаю, – строптиво пробормотал я. – Пошли, покажешь свои инструменты.

Он внимательно посмотрел на меня. Кажется, он думает: не издевается ли этот тип надо мной? Слишком уж шёлковый вышел из комнаты призраков.

Не заходя в душевую, мне объяснили, где внутри же можно найти всё, что нужно для генеральной уборки помещения.

Когда я перешагнул порог, сразу сообразил, почему они не хотят даже заглянуть сюда. Коричневато-бурые пятна подсохшими лужами и размазанными полосами по всему полу. Того же цвета брызги и потёки на стенах. Чёрт, это надо убрать не за то время, которое мне выделили, – до вечера. Это надо убрать (хотя бы основное), пока родители держат детей при себе – в их обеденное время.

Потом я догадался взглянуть на себя в зеркало. Мда… Не зря от детей прятался. Одни подозрительные пятна по всей одежде чего стоят.

Моющие средства и инструменты, как выразился Шериф, я нашёл, отодвинув пару стенных панелей. Долго рассматривал агрегат, похожий на пылесос. Мелькнула даже мысль сбегать к Лидии, чтобы показала, как тут чего. А потом стал нажимать все кнопки подряд, поглядывая на схематически изображённое руководство по пользованию "пылесосом". Метод научного тыка и картинки на коробке от агрегата сработали. Щедро поливая мыльными растворами пол и стены из шланга, я шёл, сразу же подбирая мутно-грязные лужи днищем агрегата.

Отвлёкся лишь один раз. Показалось, в душевую постучали. Выключил моющий агрегат и открыл дверь, одновременно удивившись, что сразу не вошли: дверь-то открыта. Лидия. Она протянула мне пластиковый пакет.

– Арни передал. Тебе на смену. Своё грязное оставь мне. Я потом отнесу в стирку.

– Спасибо.

Она робко улыбнулась мне и поспешно ушла.

А я остановился, задумавшись. И снова ухватившись за бок – понагибался… Что имелось в виду под берсеркизмом Бриса? Кто такой берсерк – я знал. Читал же много. Да и понаслышке каждый, наверное, хоть раз, да слышал. Но если это в досье… По форме слово похоже на термин. Психологический? Из психиатрии? Какая разница. Главное – есть не только термин. Уже было и состояние. Значит, мне придётся держать себя в руках. Значит, придётся вспомнить всё, что я знал о медитациях, и начать практически заниматься ими. Я не хочу неконтролируемых состояний.

Решив для себя хотя бы это, я с яростью накинулся на уборку и так увлёкся ею, что пропустил массовый выход переселенцев с платформы наружу.

Размышляя, у кого бы узнать про досье, я домывал последнюю стену, когда боковым зрением уловил движение, а потом и негромкий зов: "Брис! Носатый!"

Дверь оказалась приоткрыта как раз настолько, чтобы в неё пролезли детские головы. Я улыбнулся им и помахал рукой.

– Сейчас закончу – выйду!

Надеюсь, пятна на рубахе и на штанах они восприняли как влажные следы от моющих средств и воды. Я торопливо сложил агрегат в коробку, положил на место мыльный раствор и туда же, на полку, запихнул мягкие пластиковые пакеты от тех средств, которые использовал полностью.

Умывшись и переодевшись в новый комплект из такой же рубахи и свободных штанов, я уже хотел выходить, но тут в голову пришла одна идея.

Высунувшись в коридор, я позвал:

– Алекс! У вас, у кого-нибудь, мяч есть?

– Нету.

– А в футбол играете?

– Ну, дома, на улице, немного играли, а здесь – чем?

Кажется, игрушки детей переселенцев власти сочли лишним грузом в перелёте.

Через минуту я сидел на пороге своей камеры и надувал один пакет, а дети дули в другие, проверяя на прочность и отсутствие дыр. Мой надутый до упора пакет крепко-накрепко завязали хозяйственными бечёвками, намочили сверху, по всей поверхности, водой и сначала сунули его в ещё один мокрый же пакет, затем ещё в два, чем и укрепили, и утяжелили. По форме игрушка оказалась больше похожа на мяч для игры в регби и, подпинываемая, летала, куда ей вздумается, но какой восторг она вызвала у детей!

Через десять минут мы определились с командами, воротами и вратарями – и пошла веселуха! Тем более что девочки в стороне не остались, а их счастливый визг и попискивание звучали постоянно, подстёгивая игроков. Мной укрепили команду, где оказался самый маленький.

В общем и целом, футбола, как такового, не получилось. Две толпы азартно носились за "мячом", лишь бы только попинать его. Вратари тоже на месте не сидели: а чего сидеть, когда все орут и гоняются то ли за "мячом", то ли друг за дружкой?

Разогнавшись вместе со своей "командой", я вдруг затормозил. Сначала сам не понял, что меня остановило. А пока разбирался, обе команды угнали мяч. Я остался один в этом конце коридора. И, когда дыхание успокоилось, у "призрачной" двери "увидел" Вольфа и Карла. Оба стояли и молча смотрели на меня. На крики вышли? Лица, как обычно, непроницаемые. Я вспомнил старый-старый фильм – и чуть не ляпнул: "Чё это вы тут делаете?" Но удержался, улыбнулся им и ушёл за детьми.

Честно – я наслаждался. Своим телом, его реакциями, его лёгкостью. И даже тем, как разрешилось утреннее происшествие, которое здорово тяготило меня, несмотря на то что я его не помнил.

Дети свалились прямо на пол у моей камеры. Я даже пожалел, что в коридоре скамейки не предусмотрены. Мяч валялся рядом. Время от времени на него смотрели, вспоминая "острые моменты игры". Алекс оказался рядом, и я, как-то не задумываясь, спросил:

– Алекс, ты знаешь, где о каждом из нас все данные имеются?

– В бейдже, конечно, – ничуть не удивившись, ответил мальчишка.

Покосившись на свой бейдж, перенесённый со старой рубахи, я подумал: опять придётся использовать метод научного тыка, чтобы разобраться в пластиковом прямоугольнике. Или это невозможно? А вдруг этот пластик – что-то вроде флешки? И, чтобы получить информацию, пластик надо сначала сунуть в компьютер?

Лиз взглянула на меня сияющими глазами и звонко сказала:

– Сказку!

Призадумавшись и посоображав, я уже привычно взял бетонный "мелок" и нарисовал на полу птицу. У птицы длинное тело, вопросительным знаком шея с плоской головой и круглый клюв. А вокруг неё круги, чтобы было понятно, что это вода.

– Эта птица называется утка. А сказка называется "Гадкий утёнок". Итак… Был в одном хозяйстве огромный двор, в котором жило много всякой птицы. Птиц было так много, что одна утка решила вывести своих утят за пределами двора. И спрятала своё гнездо в густой траве. Она сидела и сидела на яйцах и так устала, что, когда скорлупки яиц начали потрескивать и лопаться, она очень этому обрадовалась. Вскоре вылупились почти все утята, но одно яйцо, самое большое, всё никак не хотело трескаться…

… Ребятишки разлетелись по "домам", когда в коридоре послышались голоса возвращающихся взрослых. Сказку дослушать не успели.

Почти одновременно с их первым движением удрать я заскочил к "себе", в камеру. Странно. Абсолютно точное нежелание видеть кого-либо. Разве что только Лидию.

Пришли Арни с Лоренсом, велели идти с ними за запасом продуктов. Вручили мне тяжёлую коробку с консервами и пластиковыми контейнерами. Спрашивать, что да как, не стал: почти на всех банках – этикетки. Прочитать нетрудно как о содержимом, так и о том, что именно я буду есть.

Пока я тащил коробку со съестным, Арни организовал Лоренса принести мне постель, нисколько не удивившись моему желанию спать на полу.

Забегала Лидия – мне показалось, она специально дождалась момента, когда рядом были мужчины. Забрала грязное бельё, всё время стараясь не подходить ко мне слишком близко. Да и разговаривала со мной, если приходилось, слишком сухо. Когда все ушли, а я закончил устраиваться в своей "берлоге", пришёл к выводу: Лидия закомплексована на годах, на возрасте, поэтому боится дать мне хотя бы намёк на хорошее отношение ко мне. Чёрт… А мне как быть? Выгляжу восемнадцатилетним пацаном, а душа…

Додумать не дали. Снова явился Шериф.

– Брис, выйди поговорить.

Ну да, у меня даже сесть некуда. Разве что на пол.

– Слушаю тебя, Арни.

– Ты умеешь водить хоть какой-то транспорт?

Ммм… Я-то точно не умею. А Брис?

– Лидия не говорила, что у меня амнезия? Возможно, умею. Но надо бы вспомнить всё с самого начала, – довольно неуклюже выкрутился я.

– Один из двоих, которых ты убил, работал на грузовике. Больше людей у меня нет. Так что – насчёт машины?

Тут он меня озадачил. Брис вряд ли водил грузовик. На легковой я его как-то ещё могу представить, но за рулём большой машины?.. И я чётко сказал:

– Я – согласен. Но если покажут, как это делается. Напомнят. Хм…

– Точно ли? – недоверчиво посмотрел на меня Шериф. – Тебя не смущает, что будешь работать именно на грузовике? Тогда… Даже если ты вообще ни разу не водил машину, я сам тебя научу. Как?

– Идёт, Шериф! – сорвалось у меня с языка.

Арни приподнял брови, но ухмыльнулся и, кивнув, удалился.

Интересно, почему он думал, что я откажусь учиться вождению? Выгляжу слишком упрямым? Или здесь что-то иное? Глянуть бы на этот грузовик…

Есть не хотелось. События дня навалились тяжёлым намёком на головную боль, и я растянулся на постеленном на полу матрасе, обнял подушку. Веки опустились сами. Я начал вплывать в сон, согнувшись хорошенько, чтобы не потревожить болезненно тянущее место на боку. Отметка Карла. Любопытно, а как попал в призраки Карл?

"Карл – неинтересно, – нетерпеливо сказал бесплотный голос, вплывая в моё сонное пространство. – Расскажи, что было, когда гадкий утёнок ушёл из того дома – со старушкой и курицей с котом". Вместе с этим вплывающим ко мне голосом я увидел кадры старого мультфильма – большеголовый утёнок, удирающий между снежными сугробами. Прячущийся от всех и всего. Как я. "Ему везёт, – сказал бесплотный голос и покачался в пространстве. – Ему есть куда бежать. Продолжай. Мы слушаем".

8.

Этим утром душевая спокойно меня встретила и мирно отпустила. Один нюанс: развернувшись, встал к зеркалу боком и задрал рубаху. Кривая полоса, чёрно-синего цвета и длиной в две ладони, отпечаталась от бедра через поясницу к рёбрам. Интересно. Это Карл такой сильный, или у него перчатка либо скафандр с какими-нибудь сервоприводами, как у роботов, что он так легко взял меня, как котёнка, за шкиряк?

В кабинку с воздушным душем заходить не стал. Вот затянутся царапины на лице, можно будет ещё раз опробовать этот пыточно-бытовой аппарат.

Сполоснув лицо водой и утираясь полотенцем, пошёл на выход, размышляя: со всеми этими событиями я как-то упустил из виду, что у Бриса тоже должен быть багаж с личными вещами. Надо бы попросить Шерифа сходить вместе со мной к тем уголовникам и забрать вещи парня. А ещё лучше, если Арни сам заберёт вещички. Вдруг бандюги захотят поиграть со мной: скажут – а забирай своё! А мне откуда знать, где моё, а где – чужое. Точно. Пусть лучше Шериф сходит. Они ему всё сложат и упакуют. А если Арни спросит, почему не хочу идти с ним, ответ простой: чтоб без инцидентов обойтись. Мало ли что. Вдруг полезут, а у меня опять затмение в мозгах начнётся… Самим же хуже будет.

Платформа начала просыпаться. Заходили по коридору люди. Кое-кто, обрадованный свободным доступом к душевым и возможностью умыться не в тесноте камеры, побежал с полотенцами и банными принадлежностями. Это я заметил, выглянув из своей камеры на близкие шаги. Потом ко мне забежал Лоренс, передал костюм для выхода наружу. Я попросил его остаться на время переодевания и оказался прав. Комбинезон под завязку напичкан всяческими креплениями, в которых без советчика не разберёшься. Так что где под руководством Лоренса, где исходя из логики, где чисто интуитивно, но комбинезон я натянул.

Лоренс жил один и успел не только привести себя в порядок после сна, но и позавтракать. Поэтому я без зазрения совести упросил его остаться и на время завтрака, после чего выложил перед ним коробку с продуктами и сказал:

– Как ты думаешь, Лоренс, что лучше поесть перед выходом? Ты уже выходил, ты знаешь, что ожидает нас снаружи. Полагаюсь на твой опыт. Подскажи.

Высказываясь, я чувствовал себя настоящим кардиналом Ришелье – льстивым, хитроумным интриганом. Но Лоренс и вправду был польщён. Поэтому без колебаний порылся в коробке и самолично приготовил мне завтрак. Правда, чего его готовить: открыл банку – и ешь. Что-то типа нашего фаст-фуда. Вкуса не почувствовал. Сытно – и ладно. Зато Лоренс показал, в каких упаковках хранится кофе, и я почувствовал к нему огромную благодарность, хотя кофе был не самого лучшего сорта, да ещё растворимый.

Появились призраки. Почти сразу к ним присоединился Арни. А затем и народ высыпал из камер. Всё, пошли на работу.

Свою камеру я закрывать не стал. Смысл? Кроме коробки со съестным, в ней пока ничего интересного. Жаль, конечно, если дети заглянут, а меня нет. Сказку-то я им не досказал. Но ничего. Будет вечер. Надеюсь, их родители не очень меня боятся – отпустят чад поиграть рядом с моим обиталищем.

Про себя я усмехнулся. А ты? Отпустил бы своего ребёнка играть с чудовищем, только вчера убившим двоих?

Если бы не Лоренс, стоящий рядом, я, наверное, ёжился бы от косых взглядов проходящих мимо переселенцев. Кто-то смотрел неодобрительно и в упор, кто-то насторожённо. Чьи-то взгляды соскальзывали сразу, едва я всматривался в лицо глядящего.

– Не смотри, – негромко сказал Лоренс. – Пусть пройдёт время, чтобы они забыли, что ты натворил вчера. Дай им привыкнуть к мысли, что ты один из нас.

Я удивлённо обернулся к нему. Моё представление о Лоренсе потихоньку складывалось, что он человек суетливый, хлопотливый и несколько поверхностный. И вдруг он находит нужные слова для оценки настоящего и будущего. Кажется, я сам поверхностно оценил его.

Мы пошли в хвосте толпы. Вскоре нас догнала Лидия, которая привела Кэт в порядок, накормила её и закрыла в камере.

Я представлял себе платформу как двухэтажный дом. Основное жильё – по сорок камер с обеих сторон коридора, две общие душевые, бокс для "особо опасных преступников", комната призраков и узкая комнатушка для меня. Ну и сверху какая-нибудь крыша с чердаком для всякой аппаратуры, поддерживающей жизненные и бытовые условия переселенцев.

Но вот мы вышли из привычного мне коридора, прошли уже шагов двадцать, а новый коридор, закрытый ранее, всё не заканчивался. До меня начало доходить. Платформа при буксире – та же баржа, значит, изолирующий слой вокруг неё должен быть достаточно широким, чтобы защитить "пассажиров" от воздействия космоса. Но ближе к выходу кое-кто начал сворачивать из выводящего коридора и пропадать в дверях по бокам. Любопытно, а что по бокам?

– Куда они? – шёпотом спросил я.

– Это ангары для транспорта, – объяснил Лоренс. – У нас здесь пять автобусов для перевозки людей на места работы.

Вот как. Я думал, вокруг нашего коридора – пустоты, а тут вон что – ангары.

– Брис, надень маску, – напомнила Лидия.

– А ты?

– Заживут царапины – сможешь ходить, как я. А пока – лучше не надо. Ветер здесь жёсткий. Для тебя.

Вздохнув я надел капюшон, больше похожий на верхнюю часть паранджи, которую носят (ммм… Или носили?) восточные женщины. Только вместо узкого пространства для глаз твердоватый капюшон имел пластиковый щиток.

Вот любопытно, что себе представляет человек, услышав слово "платформа"? Я, во всяком случае, вижу что-то плоское. Нет, я, конечно, помню наш коридор, вытянутый, длинный. Но, выходя, я ожидал, что обнаружу поверхность, которая будет вровень с порогом, который перешагну. А очутился наверху длинной лестницы.

Передо мной, где-то в полукилометре, нечто похожее на заброшенный "городок" – два-три строения, небольших – двух– или трёхэтажных. Хм. Кажется, я не зря обозвал Арни Шерифом. Но что это? Человеческое поселение или?.. Вокруг городка неровная, мелкохолмистая местность с отдельными группами кустов и деревьев. Общее впечатление такое, что мы прилетели в суховатую осень или в начало весны, когда только-только сошёл снег, но дождей ещё нет. Трава, серо-зелёная, вроде есть, но дырявым ковром, где дыры – серые же пятна земли.

Спустившись – вцепившись в перила (ветер здесь и впрямь неласковый), я оглянулся. Платформа. Мда. С чем сравнить? Наверное, только с океанским лайнером. Или с пятиэтажным домом, только со сглаженными углами. Пришлось напомнить себе, что на платформе не просто арестанты, а переселенцы. А значит, государство, взявшееся за их пересылку, озаботилось и тем минимумом, который должен быть у человека, осваивающего новую планету.

Например, я не подумал, что на платформе должен быть склад тех вещей, которые переселенцы взяли с собой. Мало ли какие погоды стоят на новой планете. Государству же слишком накладно обеспечивать осуждённых людей всеми предметами быта. Далее. Мебель. Плюс наверняка есть кладовая для тех инструментов и машин, которыми переселенцы смогут обеспечить процесс терраформинга. Кстати, упоминание об автобусах уже подтвердило существование таких складов.

А вот и сами автобусы. Если бы про них не сказала Лидия, я решил бы, что на небольшую площадку перед платформой выехали броневики. Чем-то они напоминали те тюремные автобусы, которые я видел в зарубежных боевиках, только выше – и сплошной металл… Лидия подбадривающе кивнула мне и вместе с другими женщинами пошла к двум автобусам на отшибе.

– Куда они? – тихо спросил я Лоренса, приподняв щиток.

– Здесь есть оранжерейная плантация для выращивания овощей и ягод. Женщины в основном работают там. Но некоторые поедут с нами – для обучения с компьютерными установками на шахте.

Значит ли это, что до появления переселенцев на планете уже произведена определённая разведка полезных ископаемых и созданы условия для нормального житья? Задавшись вопросом, я тут же обругал себя. Не будет даже самое деспотичное государство зазря разбрасываться собственным населением, если есть возможность использовать его труд на собственное благо же. В общем, мы не прилетели в полную неизвестность.

Три автобуса для тех, кто едет в "городок". В каждом, рядом с водителем – призрак. Представляю, каково тем, кто за рулём, когда рядом громоздится такой мощный роботище. Кстати, чего это призраки в полном обмундировании? В коридоре они выглядели более цивильно и по-человечески в нормальной военной форме.

В автобусе оказалось довольно уютно – после пронизывающего ветра, естественно. Ещё уютней стало, когда Лоренс, чуть не ведя меня за руку, усадил меня рядом с собой и принялся рассказывать и инструктировать.

Кроме нас, на Сцилле работают учёные – геологи и биологи. Именно они обеспечивают переселенцев работой. Это их дома и лаборатории составляют "городок" в три здания, куда мы сейчас направляемся. Шахта же, или рудник, находится почти под землёй, как ей и следует.

Ситуация начала проясняться. Есть рудниковое оборудование, которое перерабатывает то, что набирают основные рабочие. Шахтёры добывают материал для обработки, размельчая нужные пласты породы, для чего обряжаются в спецскафандры со всем необходимым рабочим инструментом. Работа не очень тяжёлая, но нудная, а главное – очень непросто работать в скафандрах. Человек устаёт не от работы, а от веса "спецовки". За шахтёрами идут сборщики. Они собирают измельчённую породу в кучи, после чего водители автокаров наполняют ею ящики. Затем автокары подъезжают к выходу из шахты, где ящики переправляются уже на грузовики. Ну, а уж грузовики перевозят собранное в "городок", где добыча перерабатывается и откуда переработанный материал переправляется на другие планеты. Рабочим на кредитные карточки поступает оплата, которую они могут потратить с прилётом звездолёта, увозящего добычу.

– Учёные здесь ненадолго, – добавил Лоренс. – Планета не очень богатая, поиск месторождений почти закончился. Поэтому десять человек остались на платформе, как и вчера, чтобы подготовить к сборке части разборных домов. Новые дома мы поставим рядом с платформой. Кто-то останется в камерах, только слегка благоустроенных, кто-то – перейдёт жить в нормальные дома.

Кажется, мне повезло. Водителем грузовика – это не под землёй. Я хоть люблю тесные норы, где можно спрятаться ото всех, но ощущение свободы дороже.

Лоренс работал сборщиком и не жаловался на судьбу. Он рассказал, что сбор породы производится не вручную, а с помощью некоторых приспособлений, и обещал устроить как-нибудь экскурсию по шахте.

Он сидел справа от меня, у окна, я – ближе к проходу между сиденьями. Уже в середине повествования Лоренса я почувствовал странное неудобство, как будто по плечу левой руки начали ползать мелкие насекомые. Жирные и грязные. Ну и ощущения… Брр… Поймав себя на машинальном желании поднять руку и почесаться, я взглянул на сиденье напротив.

Этот тип вызвал у меня отвращение уже одной своей причёской. Прилизанные чёрные волосы, маслянисто блестящие, прячущие лысину. Припомнив собственную бритую голову и перерезанную царапинами физиономию, я постарался переломить впечатление и взглянуть на соседа беспристрастно. И посмотрел на него ещё раз.

Он пялился на меня в упор, видимо не думая, что я могу просто взять и взглянуть. Из моих попыток благожелательно отнестись к нему ничего не вышло, едва он быстро увёл глаза в сторону. Я только и успел заметить во взгляде не то что вражду, но – ненависть. Странно, этому типу я вроде дорогу пока не перебегал.

Не оборачиваясь, Лоренс прошептал:

– Ты не узнаёшь его?

– Нет.

– Это один из тех, с кем ты был.

Так. Уголовный элемент, значит. Надо бы перезнакомиться со всеми побыстрей, чтобы в следующий раз не попасть впросак.

– Лоренс, ты всех знаешь?

– Многих. Мы долго ждали отлёта платформы. Волей-неволей разговаривали, да ещё знали, что так и так будем в одном месте.

– Расскажешь мне обо всех?

– Сразу?!

– Нет, конечно, – уголком губ улыбнулся я. – Постепенно. Начнём с тех, кто водит грузовики. Кто где сидит? Видно ли их отсюда?

Лоренс даже привстал, оглядывая народ поверх высоких спинок сидений.

Так началось моё знакомство с моими соседями и коллегами.

У ворот забора, окружающего одно из зданий, мы, несколько человек, высыпали из автобусов. Три женщины перешли дорогу и направились в здание, похожее на административное. Со мной рядом переминались с ноги на ногу четыре человека. Перед уходом "моего" автобуса из него выскочил Лоренс, подошёл к одному из четверых и что-то сказал. Теперь этот человек, высокий, коренастый, лет под пятьдесят, с короткими русыми волосами с проседью, очень спокойный и добродушный на вид, сам подошёл ко мне и спросил:

– Это ты, что ли, будешь пятым водителем?

– Я. Брисом меня зовут.

Подтянулись остальные, немного настороже, но назвались в ответ. Мы успели познакомиться за минут пять до прихода озабоченного Шерифа. Арни тут же раздал водителям какие-то пластиковые карты и кивнул мне в сторону.

– Они пойдут к грузовикам. А ты – за мной.

– А разве я не с ними?

– У них машины здесь с вечера оставлены, а твоя в гараже дожидается.

По дороге в гараж я высказал Арни свою просьбу забрать вещи Бриса, и он согласился сходить в камеру уголовников один. Мне показалось, мои объяснения насчёт потенциальных инцидентов он пропустил мимо ушей, занятый мыслями. Тяжела ты, шапка Мономаха. Я даже пожалел Шерифа и предположил, что долго он со мной на стезе обучения вождению возиться не будет.

А выяснилось – долго-то и не надо.