355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Радин » Заклинатель (СИ) » Текст книги (страница 19)
Заклинатель (СИ)
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 18:01

Текст книги "Заклинатель (СИ)"


Автор книги: Сергей Радин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

29.

Наверное, только стимуляторы, введённые мне системой «призрачного» кресла, помогали держаться, как говорится, на уровне. Никогда не думал, что может быть столько хлопот с размещением двенадцати детей и одного взрослого.

Ну, с маленькими призраками всё понятно. Им показали, где койка каждого, – они уселись на местах и замерли в ожидании приказов. Все одиннадцать. Таис, которая как привязанная ходила за Ирмой, сказала, что будет находиться здесь только до тех пор, пока маленькие призраки не привыкнут к своему новому положению нормальных детей. Поэтому категорически отказалась от двенадцатой кровати.

Когда на постель уложили освобождённого от скафандра Карла, Полли немедленно ввела ему какой-то препарат, а затем, после анализа крови, объявила, что в организм больного попала какая-то ядовитая субстанция. Судя по короткому бесстрастному взгляду на девушку, призрак знал, чем отравился. Я – предполагал: клешня, разрезавшая рукав скафандра, вряд ли была стерильной. И теперь я точно знал, почему он так безразлично отнёсся к собственному открытию, что осталась часть плёнки, которая вот-вот станет опасной для всех. Поэтому он себя заранее похоронил – зная, что, возможно, даже не доживёт до срока, когда тварь нападёт на нас.

Полли быстро забинтовала ему руку и плечо, и Карл застыл, немигающе уставившись в потолок. Вестар, следовавший за девушкой самым настоящим телохранителем, помог уложить ей в сумку лекарства. Сообразив, что они сейчас выйдут из спортзала, я поспешно вышел заранее – дожидаться.

– Полли, он просил обезболивающее? – сразу спросил я, закрыв за ними дверь.

– Нет. Но я сделала ему местную анестезию. Так что…

– Брис, не крути, в чём дело? – насторожился Вестар.

– Карл уверен, что скоро умрёт. Полли, можно вылечить ему рану или хотя бы очистить её от попавшего в неё яда?

– Я впервые сталкиваюсь с таким. Но мне показалось – это отравление не очень страшное: организм призрака тренированный – и нескольких поддерживающих препаратов хватит, чтобы он выкарабкался, – растерянно призналась девушка. – Я не знаю, что это за яд. Края ран воспалились, но я вычистила всё, что могла. Думала посмотреть кое-какие материалы в интеркосмосе или переслать его анализы в одну из государственных лабораторий, которые должны сотрудничать со Сциллой. Но это долгая история. Вообще-то, я судила по его состоянию, что отравление не такое уж сильное.

– Полли, не забывай: ты имеешь дело не с обычным человеком, а с призраком.

– Подождите-ка, – снова вмешался Вестар. – Полли, почему бы тебе не отправить его анализы, как ты и хотела, в лабораторию? А потом приходи к Шерифу. Весь лекарственный запас призраков мы оставили у него. Может, ты найдёшь там что-нибудь для Карла? Не верю я, чтобы они работали с этими зверюгами и не запаслись чем-то вроде сыворотки на всякий случай.

– Карл бы сказал, – задумчиво возразил я. – Он очень даже цепляется за свою жизнь. Он бы не стал ждать, пока Полли определит, что с раной, а сразу бы потребовал ввести ему противоядие. Но сейчас он считает, что ему ничто не поможет. Так что, Полли, беги, посылай его анализы и требуй, чтобы там назвали для лечения хотя бы что-то из средств, что у нас есть. Лишь бы он выжил.

– Тебе это так необходимо?

– Да, есть сильная необходимость в том, чтобы он выжил. Дети-призраки. Скоро у них, как только закончится действие стимуляторов, начнётся ломка. И я не знаю, какие препараты и в каких дозах давать, чтобы с ними всё было хорошо. Это знает здесь и сейчас только Карл. А если не вводить им препараты… Я сужу по тому, что вижу в их информационном поле: если им будет больно, их совместной силищи хватит, чтобы разнести платформу в пыль.

– Ну ты сказал – в пыль, – недоверчиво протянул Вестар, когда Полли убежала к себе в каморку. И оглянулся на закрытую дверь.

– Думаешь – преувеличиваю? Забыл, что они выстояли против полчища тварей – причём под жёсткой уздой Карла? А теперь представь, что будет, если их никто сдерживать не будет. Вестар, если ты ещё не понял: мы привезли на платформу одиннадцать бомб. И каждая из них сейчас медленно поджаривается на уходящих из организма стимуляторах. Огонь, бунтующий и требующий стимуляторов, разгорается пока незаметно. Но он разгорается безостановочно.

– И что ты предлагаешь?

– В первую очередь надо изолировать от них Карла. Если они будут наблюдать, как он умирает, это вызовет слишком большой эмоциональный, негативный всплеск, в котором быстро сгорят все ранее введённые препараты, а значит, Армагеддон может начаться в любую минуту. Да и негоже детям видеть смерть.

– Так. Напротив этого бокса бывшая камера уголовников. Она сейчас пустует. Я позову парней – призрака перенесём быстро и без проблем. А что делать с детьми?

– Их пока отвлекают женщины, которые пришли их накормить, да и наши детишки бегают между кроватями. Моей помощи в устройстве Карла не ждите: собираюсь сосредоточиться и вспомнить, что именно из препаратов (под "чутким руководством" Карла) я вводил маленьким призракам. Для начала будет хорошо, если я снова введу их в обычное для них состояние покоя.

Чтобы меня не искали, я ушёл в ту самую конуру, в которой прожил почти месяц. Закрыл за собой решётчатую дверь, наводящую столько воспоминаний, и привычно сел в самом тёмном углу прямо на пол – спиной к стене.

Столько мыслей сразу и обо всём. С чего начать? Ну ладно, с лекарствами я просто обманул Вестара. Мне не надо вспоминать препараты. Я знал, что, войдя в привычное состояние сбора энергии, я легко могу взять нужное. Меня больше волновало другое. Мне нужно сохранить Карлу жизнь. На Сцилле в нём есть огромная необходимость. Переселенцы даже не подозревают, как он им нужен. Потому как даже Шериф, занятый сотней мелких дел, требующих его активного вмешательства, ещё не задумывался, как мы будем жить дальше. Но я учитель. Я привык к планированию и точности. Составляя поурочно-тематические планы на год, по четвертям, я всегда исходил из того, какие классы у меня будут и какой материал для работы с ними надо подбирать. Так вот… Я не хотел повторения истории. Я не хотел бы, чтобы сюда прислали новых призраков, не хотел бы, чтобы снова выстроили полигон, а особенно не хочу – чтобы детей, растерянных и насторожённых, снова превращали в призраков.

Попытался сосредоточиться. Итак, как любое вещество, попавшее в организм, яд меняет энергоструктуру всего человеческого поля. На курсах домашних экстрасенсов нас учили справляться только с мелкими недомоганиями, сразу предупредив, что заниматься частной практикой не сможем: на то и курсы – домашних. Но здесь, на Сцилле, мои еле-елешные способности заиграли ярче. Лечить что-то, кроме собственной головной боли, я ещё не пытался. Однако пытаться лечить Карла, опираясь лишь на то, что вижу, и на то, что вхожу в нужное для лечения состояние, смешно. Значит, и это отпадает.

В конце концов, я додумался до примитивного вопроса, который позарез надо бы задать Карлу. Если призрак ответит на этот вопрос, у меня будет от чего отталкиваться.

Теперь проблема состояла в том, что этот вопрос надо задать Карлу наедине. А как это сделать? Если попросить парней выйти, то Вестар первым потребует не скрывать, что происходит. А в одиночестве призрака почти не оставляют… Дождаться своей очереди дежурства при нём? Слишком долго придется ждать.

Тиканье часов в полутьме я услышал отчётливо. Как и шелест песка в песочных часах. Чёрт… Мне нужен Карл. Мне он нужен живым и здоровым.

Почему взрослые призраки не слышат меня? Почему они слышат всех, кроме меня? Поговорить бы с Карлом телепатически… Они говорили – у меня блоки. Я их блокирую… Я их – что?..

Меня внезапно обдало таким жаром, что по виску побежала струйка пота. Первый день на Сцилле. Первая стычка с призраками. Я вышел к ним после устроенного ими демонстративного шантажа с девушкой и сразу ощутил, как они давят на меня. И я поставил защиту – "стакан". Но защиту я потом снял, когда вышел от них? Снял ведь?.. Вот оно! Для устойчивости я представил вокруг "стакана" ещё и крепостную стену, а потом забыл о ней, не снял! Поэтому призраки меня не слышали! Они пугали меня, брали на болевой шок – и всё тщетно. Хорошая "стенка" получилась!..

"Воображение – главный строительный материал в мире ментального", – говаривал наш руководитель курсов. Я крепко зажмурился. Стоя перед призраками, заранее напуганный страшными рассказами о них Лидии и Лоренса, но тем не менее упрямый, я строил и строил. Видел прозрачно-стеклянное поблёскивание стакана и тяжёлые, большие – под старину кирпичи. Крепость же. "Стакан" я снял, едва Карл, держа меня за ворот, чтобы не упал, помог перешагнуть порог, а навстречу бросились отважно ждавшие меня за дверью Лидия и Лоренс… А про крепостную стену забыл напрочь.

Крепостную стену я строил, видя перед собой призраков. Она была личной защитой именно от них. Поэтому я мог нормально общаться с переселенцами, хотя со "стаканом" на себе чувствовал бы их отчуждение.

Открыл глаза. Всё. Вопрос сформулирован. Могу идти к Карлу и узнавать, что ему нужно, чтобы выжить… Спать хочется. А впереди длинный, долгий день… Хватит лодыря гонять. Денька два потерпишь, а там уж точно всё решится.

Машинальный взгляд на триди-визор – ого, просидел здесь полтора часа.

Шаг вниз – из конуры в коридор. Несколько шагов по коридору. Почему-то странное впечатление витает передо мной: Карл сейчас скажет очень… не то что интересную вещь… Но что-то настолько обычное, чего я жду, но пока об этом не догадываюсь. Ответ на вопрос к призраку буквально трепетал в воздухе передо мной.

У двери в камеру к Карлу столкнулся с выходящей Полли. Она как-то странно взглянула на меня. И после неловкой паузы сказала:

– Карла сторожит Никас. И… данные анализов я отослала.

– Хорошо, – удивлённо, хотя и стараясь, чтобы не слишком, отозвался я. – Заскочу к нему насчёт пары вопросов и больше мешать не буду.

– Ладно, – опять-таки неловко сказала Полли, со странной тревогой всматриваясь в меня. Помолчала, будто хотела что-то спросить, но кивнула и заспешила прочь.

Как я и просил, кровать для призрака поставили не в углу, где пространство вытягивало бы из него энергию, а вдоль стены. Он лежал на ней, как мумия фараона: неподвижный, осунувшийся. Никас сидел ближе к двери, метрах в пяти от него. При виде меня он резко вздёрнул брови, будто мой визит очень уж стал для него неожиданным. Хм… Что Полли, что – Никас… Чего это они?

– Как он? – шёпотом спросил я.

– Нормально. То есть… было нормально всё. – Он обеспокоенно оглянулся на кровать с призраком и пожал плечами. – Ну, и сейчас… А ты чего?

– Хочу проверить одну идею. Посижу рядом с ним.

– Мне уйти?

– Нет. Я быстро. Посмотрю… его ментальное поле.

– Понял. Смотри.

Зато я ничего не понял. Почему Никас встревожился?

Но вроде и впрямь ничего такого. Я подошёл к Карлу. Рядом с его кроватью – стул. Наверное, принесли для Полли. Я сел и с трудом удержался от вздоха. За полтора часа моего отсутствия призрак словно сдулся. Похудел так, что скулы и нос торчали, как у мертвеца. Вокруг запавших глаз – черновато-синие тени. Если это происходило постепенно за время моего отсутствия, то неудивительно, что ребятам казалось – всё нормально. Я поёрзал, устраиваясь удобнее на стуле. Тот скрипнул подо мной. Карл не шевельнулся. Ослаб так, что и глаза открыть трудно. Ведь – сужу по энергополю – он не спит.

Крепостная стена уже привычно выросла вокруг меня. Я представил, что она теперь из ледяных кирпичей. А на небе горячо пригревает солнце… Кирпичи растаяли быстро, словно оплавились.

Скосившись на Никаса, который что-то читал по триди-визору, я сунул руку под простыню и сжал ладонь призрака. Тот не дрогнул. Но на контакт откликнулся сразу: информационное поле заволновалось. Так, хорошо. Это которая у него рука? Левая. Ещё лучше. Пока сидим, я хоть чуток его подкачаю. Разжал собственную ладонь – и пальцы, кроме большого и мизинца, кончиками в середину его ладони. Пульс прочувствовался сразу, пусть и слабый. Кончики пальцев вспотели мгновенно. Энергия пошла. Причём пошла так, что я ощутил, как вздрогнула ладонь под моими пальцами. Ага, для тебя это ново – что кто-то делится с тобой своей энергией?.. Небось, среди призраков взаимопомощь не котируется.

"Карл, что нужно, чтобы остановить распространение отравы?"

"Ты? Это Брис? Почему я тебя слышу?"

"Когда-то я поставил искусственный блок и забыл его снять. Не отвлекайся. Итак, что нужно сделать для тебя, чтобы ты не умирал?"

Договаривая вопрос, я уже на собственной последней фразе понял – что именно, но ждал его словесного подтверждения. Ждал, напрягшись, потому что ответ оказался и прост, и сложен. И он прозвучал:

"Внутри клешней есть стенки, наполненные жидкостью. Противоядие".

Он даже мысленно говорил затруднённо.

"Плёнка может сожрать клешни?"

"Нет, ей сейчас хватит и плоти".

"Сколько времени ты сможешь продержаться? Реально?"

"До вечера".

"Тогда держись. Я принесу тебе противоядие".

Он не ответил. Мне показалось – он прислушивается к пересылаемой в него энергии. А я поймал ритм его дыхания и начал дышать вместе с ним. Теперь вспотели не только пальцы, вспотел и я сам. Передача энергии шла так мощно, что вскоре Карл распахнул глаза. Но ко мне не повернул. Слишком слаб.

"Говоришь – принесёшь противоядие, а сам…"

"Ничего – подкачать тебя нетрудно. Потом я восстановлюсь быстро. Умею. Так что молчи и бери, что дают".

Но дольше минуты после своего заявления посидеть не удалось. В камеру ворвался Вестар, огляделся и, не обращая внимания на вскочившего от удивления Никаса, большими шагами заторопился ко мне.

Призрак закрыл глаза. Я пожалел только об одном: не успел "закрыть" его, сделав контактный массаж грудной клетки и лопаток одновременно. Ишь, как быстро вернулись старые навыки. Даже помню, что такой массаж делают по часовой стрелке.

– Что случилось? – поднялся я навстречу Вестару.

– Это ты скажи, что случилось у тебя? Полли прибежала – сказала, что ты испугался чего-то или чем-то очень сильно обеспокоен.

– С чего это она взяла?!

– Да ты на себя посмотри!

Он снова огляделся и сунул снятое со стены зеркало.

Ну-ну… Татушный узор отчётливо и предательски красовался на моём лице. Когда это он успел нарисоваться?

Когда сообразил про крепостную стену – будто подсказали со стороны. Видимо, у настоящего Бриса есть особенность: он испытывает сильные эмоции – и кровь приливает к лицу. Может, я зря так поспешно согласился на снятие тату?

Лихорадочно перебрав варианты ответа, я остановился на одном:

– Это я недавно сам вспомнил, какие именно препараты давал детям-призракам, – вот и обрадовался, что некоторое время с ними у нас будет тишь да гладь. – Я даже усмехнулся: и ведь не соврал – за маленьким допущением. Не вспомнил, а хорошо знал.

– Да? – Вестар подозрительно покосился на Карла. – А тогда почему ты здесь?

– Подкачиваю, чтобы нормально себя чувствовал. Так что успокой Полли. Ей не следует волноваться за меня.

Мы вместе вышли из камеры призрака. А потом я почувствовал, что, прежде чем зайти к себе, Вестар остановился посмотреть, куда пойду я. Я хмыкнул и зашёл в каморку Лидии. Пусть тоже успокоится. Нашли чего испугаться.

Лидия шагнула мне навстречу и крепко обняла. Потный и еле стоящий на ногах, я с благодарностью обнял её тоже. В последнюю минуту, перед приходом Вестара, Карл настолько оживился, что принялся стягивать с меня энергию уже самостоятельно. Так что объятия Лидии позволили мне взбодриться, а соприкосновение двух тел немедленно привело к эффекту стремительной выработки совместной энергии. Звучит, возможно, слишком нехорошо – суховато по отношению к объятиям влюблённых, но такова природа энергии: чем больше ты обнимаешься с любимым человеком, тем большей становится масса ментальной энергии вокруг вас. И чем чаще пара далеко друг от друга и перестаёт делиться общей энергией, тем быстрей люди теряют друг друга.

Уже твёрдо стоя на ногах, я нашарил позади себя дверной засов, задвинул его – и повёл Лидию в "спальню". Последнее, что помню, – её тёплое дыхание мне в ключицу, а затем – чувственный взрыв…

Она заснула, уткнувшись мне в подмышку.

У меня же – сна ни в одном глазу. Я решал задачу, каким образом за шесть-семь часов незаметно доехать до руин здания полигона и вернуться. И что взять с собой. Джип с оружием призраков – однозначно. Никаких сомнений. Один огнемёт – один лазер. Нож при мне всегда. Но не помешал бы нож побольше – такой, каким можно отрубить клешню слизняка. Если лазером – сомнительно, что та жидкость после нагрева останется спасительной для Карла. Прикинув, что может быть таким ножом, я вспомнил здоровенный тесак в грузовике Михала – среди предметов для текущего ремонта. Ладно, заеду на завод, загляну в один из грузовиков.

Чем мне ещё неплохо бы запастись, так это "призрачным" костюмом. И дело не в том, что плёнка не видит человека, укрытого рабочей энергией скафандра. Дело в том, что, закрывшись, я получу шанс при встрече с тварью остаться в живых. Пока нет слизняков, которые могут легко разодрать металлизированную ткань…

Лидия зашевелилась рядом, улыбнулась сонно – вся такая дремотно-тёплая, что я снова потянулся обнять её.

Оба подскочили от резкого стука в дверь.

– Лидия, Брис, вы здесь?

Мы вздохнули, переглянувшись, и тихонько засмеялись.

Ирма искала Лидию, чтобы та помогла ей определиться с обедом для маленьких призраков. Лидия пообещала помочь, как только накормит меня, и жена Шерифа ушла.

Мой обед был не слишком плотный. Сам настоял на его лёгкости. Главное, что мы сидели за столом вместе и в обнимку, что позволяло нам кормить друг друга с ложечки, то и дело посмеиваясь. Потом Лидия убежала к Ирме. Дверь осталась незакрытой. Я сидел за столом – локтями в него, подбородок в сцепленные пальцы, размышляя, как улучить момент, чтобы незаметно спуститься в подземный гараж.

И – вздрогнул: воздух в коридоре вдруг исказился – раз, затем ещё раз… Что это было?


30.

От неожиданности оторопел – и потерял две-три драгоценные секунды, а потом – пока выскакивал из-за стола, пока шаги к коридору, пока оглядывался, лихорадочно сканируя коридор по обеим сторонам… Тихо, пусто, ничего особенного. Только тающие тени недавно прошедших переселенцев… Может, размышляя, я впал в транс – и пространство, как иногда бывает, поплыло перед глазами? Я ведь смотрел в коридор сквозь решётчатую дверь: слившиеся перед расфокусированным взглядом квадраты могли собраться в плывущую, слегка подрагивающую картинку… Дошёл до выхода с платформы – пусто.

Некоторое время я ещё пребывал настороже. Потом – махнул рукой. Привиделось.

… После того как я показал Полли, какие именно препараты вводить маленьким призракам, меня на какое-то время оставили в покое. И я снова, но на этот раз в куртке Бриса, достаточно просторной, чтобы спрятать под ней лазер (разобранный на детали), огнемёт (с открученным дулом) и ещё парочку необходимых для похода в одиночку предметов, засел в каморке Лидии (в "лотосе" – прямо на пол), бездумно глядя в общий коридор через полуоткрытую дверь. Пахло стройкой: переселенцы во время вынужденного безделья приводили в порядок или благоустраивали свои временные жилища. Лениво подумалось, что и мне надо бы похозяйничать в "доме" – например, поставить настоящую входную дверь вместо сквозной, решётчатой. Но мысль незаметно растаяла, когда я постепенно впал почти в медитативный транс.

Всегда неплохо чувствовал время. Легко вставал за минуту-другую до звонка будильника. Легко ориентировался в объёме урока, не глядя на часы. Легко определял протяжённость минут и даже часов, занимаясь чем-либо. Кажется, здесь, на Сцилле, моё восприятие времени тоже обострилось. И не только времени.

Словно кто-то сказал: "Пора!" – и я выскользнул из каморки. Грела надежда, что в привычной одежде я окажусь невидимкой для переселенцев. Так – погулять вышел… Коридор пустовал, хотя гул приглушённого разговора, постукивание и смазанный шумок деловитой суеты слышались отчётливо.

У входа в коридор-тоннель я непринуждённо обернулся. Никого. Шаг в сторону – ближе к стене, чтобы не заметили из общего коридора, и быстро пошёл, а через десяток шагов мягко, в Брисовых ботинках на толстой подошве, побежал к лестницам в гаражи.

По первой лестнице бежал – ступая по каждой ступени, но затем помчался – через одну-две ступени, ведя ладонью по перилам. Внизу пришлось повозиться: мой джип оказался закрытым в угол второй машиной. Надеюсь, наверху не расслышали тихого гудения мотора – гаражные-то двери распахнулись бесшумно. А уж каким счастьем оказалось для меня отсутствие окон на платформе!

Жизнь, как всегда, складывается из мелких радостей: пыльная буря поутихла, и дорожное покрытие неплохо просматривалось далеко вперёд – метров аж на десять.

Остановился только раз – собрать оружие. И положить рядом, под рукой. Последняя остановка будет у поселкового двора, где стоят грузовики, – забрать тесак.

Времени оказалось достаточно, чтобы поразмыслить кое над чём.

Я человек мнительный. Мне кажется, никто не захочет принимать в расчёт моё желание использовать Карла для будущего Сциллы. Одна из причин, почему я никому и не сказал, что именно собираюсь сделать.

Вторая причина проще – доказать Карлу, что даже в его мире может быть человечность. Если бы он просто выжил, он всё время был бы настороже, видя в нас врагов – не больше, не меньше. Но я хотел доказать ему, что он такой же человек, как и остальные, что из-за него могут рисковать жизнью. Что он тоже достоин милосердия.

Есть ещё одна причина. Восемнадцатилетний парнишка, тощий и диковатый, да ещё недавний наёмный убийца, внезапно взявший в свои руки бразды правления рискованными операциями, всё-таки выглядит довольно странно – даже в восприятии тех, кто уже дрался со мной бок о бок. Так что не хочу в очередной раз командовать кем-то. Тем более – людьми, которые лучше разбираются в оружии и в организации военных операций. Это я вспомнил Доминика и Вестара.

Точно кто-то заглянул мне с усмешкой в глаза. "Чепуху порешь, господин хороший. Столько причин напридумывал, а в единственной и неповторимой признаваться не хочешь. Брис – твой идеал и недосягаемое совершенство. Образец твоего желания жить в полном одиночестве. Бог с ним, что киллер. Главное, что он всегда был одиноким".

"Ему всего восемнадцать, – угрюмо возразил я. – Одиночество было условием его тогдашней работы".

"Хорошо, – согласился бесплотный голос. – Пусть так. Тогда в твоём побеге существенную роль играют некоторые особенности твоего личного, уже сложившегося характера. Ты привык во всём полагаться только на себя. Тебе всегда было легче самому вымыть пол в кабинете, не дождавшись дежурных, в то время как остальные классные руководители заставляли проштрафившихся дежурных работать с утра, перед первым уроком. Тебе было легче самому купить для контрольных и творческих работ недостающие тетради, которые нерасторопные ученики никак не могли принести, чем напоминать им о том в очередной раз. Если что-то надо было купить для кабинета, ты сам шёл в хозяйственный магазин через дорогу, панически боясь, что дети могут попасть под машину, хотя при дороге у школы существовал светофор. Ты не привык доверять людям. Перечислить ещё? Или уже можно сделать вывод, что ты боишься потерять людей, случись что на полигоне? Боишься ответственности за их жизни – да ещё во имя жизни человека, которого они боятся и ненавидят? Легче пойти самому, чем брать с кем-то и…"

"Закончил анализировать? – буркнул я. – Теперь заткнись!"

Одновременно с пожеланием я и сам постарался выкинуть из головы мысли о мотивах моего поступка. А напоследок подумал, что легче подраться с кем бы то ни было, чем объяснять самого себя. И свои действия.

Ближе к посёлку я настроился на внутренний ментальный сканер, направленный вперёд.

Дорога чиста. Ничего такого, что могло бы угрожать. Тем не менее, скорость я сбросил, напрягшись – и весь превратившись в ощущение обнажённой кровоточащей раны, для которой даже дуновение обычно нечувствительного сквозняка очень холодно. Это ощущение не из приятных, зато позволяет прослушать всё пространство впереди на десятки метров. Тишина. Впечатление застарелого пожара, когда всё покрыто пеплом, уже вбитым в землю недавно прошедшим дождём. Ветер посвистывает и здесь, но всё равно чудится затаившийся мёртвый воздух.

Проезжая мимо высокого металлического забора, ближе к воротам, я притормозил – выйти и послушать дорогу до завода. Взялся за дверную ручку – и от внезапного движения сзади передёрнуло так, что сердце чуть не выскочило из груди.

Обернулся к салону мгновенно: дуло лазера – между сиденьями, огнемёт – на плече, ствол вровень с лицом.

Перед глазами поплыл воздух, колеблясь, словно над огнём, – и резкими, полупрозрачными, почти акварельными мазками в салоне вылепились две фигурки. В одинаковых лёгких скафандрах беловатого цвета, с проводами бегуче голубого цвета по швам. Когда я смог выдохнуть, чуть не выругался.

– Вы с ума сошли?! А если бы я выстрелил?!

– Мы сто раз могли нагнуться, прежде чем ты подумал бы выстрелить, – ровно сказала Таис. – Ты слишком выразителен. Тебя прочитать нетрудно.

Кожа на лице засвербела. Так, спокойно, спокойно. Вот оно – искажение воздуха в общем коридоре платформы.

– Что вы здесь делаете?

Девочка подняла между спинками дуло мешающего ей лазера и проскользнула на соседнее со мной сиденье. Протянула руку Мартину, помогла ему пройти. Для двух детей сиденье оказалось достаточно широким, и они с комфортом устроились на нём… Мартин на меня не посмотрел ни разу с момента, как снял свою "призрачную" защиту.

– Мы помогаем тебе.

– Я имею в виду, как вы здесь очутились?

– Тебя подслушал Мартин. Поехали.

– Поехали?.. Куда?!

– Ты же хотел на полигон. Вот туда и поехали.

Я постарался взять себя в руки.

– Так. Мартин, посмотри мне в глаза. В чём ты меня подслушал? Или что?

Малыш поднял на меня глаза. Лучше б я не приказывал ему это сделать. Видеть детские глаза бездонно пустыми… Это не для слабонервных – то есть не для меня.

– Мартин подслушал, как ты думал поехать, чтобы помочь Карлу. Он подслушал, в какую машину ты собираешься садиться, и мы решили помочь тебе. Про оружие он тоже знал. Мы взяли только то, что взял ты. Оружие лежит под крышками сидений. Всё.

Нет, пусть хоть кто-нибудь представит, каково мне – смотреть в эти две пары глаз, одна из которых наполнена холодной решимостью, а другая напоминает холодный же космос… А потом я понял, что сейчас буду ржать в голос. Именно так. Грубо.

Эта малышня чувствует по отношению ко мне то же, что и я к переселенцам!! Типа, я беспомощный и неумелый!! И меня нельзя отпускать к полигону одного!!

И я захохотал. Потому что, если б не выпустил пар, взорвался бы от напряжения. Я хохотал, сквозь выступившие слёзы видя, как хладнокровно изучает меня эта парочка – без улыбки, суперсерьёзно, как дети на биологии изучают какую-нибудь муху под микроскопом… Отсмеявшись, я вытер слёзы и пожал плечами.

– Надеюсь, в салоне больше никто не прячется?

– Нет.

– Тогда подождите меня здесь, я только возьму…

– Тесак мы уже взяли. Так что выходить к грузовику необязательно.

– … Откуда?

– У Шерифа Арни чемоданчик с инструментами. Мартин видел, какой ты хотел, и сказал мне взять именно такой.

– Так. Хорошо. Один вопрос. Почему Мартин сам не говорит со мной?

Малыш опустил глаза.

– Мартин тебя боится. А когда он кого-то боится, он не может с ним говорить.

– Из-за того, что у меня на лице?

Таис уставилась на Мартина, обернувшегося к ней. Я попытался проникнуть в суть их беседы, услышать хотя бы пару слов, которые подскажут, о чём они говорят. Увы. Кажется, они общались на слишком тонком для меня уровне.

Девочка подняла глаза.

– Он говорит, что ты другой Брис. Который был раньше. Я этого не понимаю.

Мальчишка снова обернулся, и его серовато-синие глаза снова застыли на мне. Страшноватое лицо… Если Таис не понимает сказанного Мартином, значит ли это, что малыш гораздо сильнее её?.. Итак, меня, настоящего, всё-таки "опознали". Но, судя по всему, Мартин не собирается выдавать. Да и смысл? Кто поверит? А любопытство начинает заедать: а он сам-то понимает, что сказал Таис? Что для него "другой Брис, который был раньше"? Для меня-то всё ясно: подтверждается теория о принудительной реинкарнации предыдущей личности в тело, не справляющееся с нынешней кармой.

– Я понимаю, – сказал я в эти бездонные тёмные глаза, немигающе уставившиеся на меня. – Не надо меня бояться, Мартин. Э… Я сам вас боюсь.

Шутке они не улыбнулись. Откинувшись на спинку сиденья, велел им на полигоне не лезть без разрешения вперед, а держаться за мной. Последнее, о чём спросил, – сколько лет Мартину. Почти восемь. Так и думал.

Посёлок остался далеко за нашими спинами. Впрочем, понятие "далеко" в поднявшемся пылевом ветре, близком по силе к вихрю, звучит несколько странно: корпуса и забор исчезли сразу, едва мы отъехали. Несколько минут до завода я размышлял о происшествии и пришёл к выводу, который пришлось озвучить из-за Таис. Как понимаю, Мартин уже знает о моём решении.

Притормозив у западных ворот завода, я повернулся к детям.

– Мартин, когда ты начал меня слышать?

– Когда ты вышел от Карла, – ответила Таис.

Ясно. Когда снял забытую защиту.

– Мартин, тебе бы понравилось, если бы кто-то начал слышать все твои мысли? Думаю – нет. И мне не нравится. Поэтому я сделаю так, чтобы ты слышал меня только как раньше, когда я говорил про себя. Не обижайся, малыш, ладно?

Последнее вырвалось у меня непроизвольно, почти как извинение. И так же непроизвольно я вопросительно кивнул ему на последних словах. Внезапно Мартин качнул головой. Утвердительный ответ? Даже Таис внимательно посмотрела на малыша. Удивилась, наверное. По её лицу-то не видно.

Господи, что же с ними делали, если вытравили любые проявления эмоций?..

Закрыв глаза, я быстро выстроил вокруг себя "крепостную стену". Кирпич за кирпичом. Все "дыры замазал цементом". Чтоб ни одной прорехи. Верх оставил открытым. Всё. Проверка.

– Мартин, теперь ты меня слышишь?

Мальчишка сидел напряжённо, не шевелясь, глядя в ветровое стекло. Девочка молчала… Не слышит. Неожиданно Мартин поднял руку и дотронулся до моих пальцев на руле. Таис ровно сказала:

– Прекрасно в нас влюблённое вино… И добрый хлеб, что в печь для нас садится…

Итак, физический контакт всё-таки даёт услышать не проговариваемую про себя, мысленную речь. Ну что ж. И то… хлеб.

– А что такое вино и хлеб? И почему ты так сказал?

Вполне нормальное девчоночье любопытство заставило меня всю дорогу к полигону объяснять сначала строки из стихов Гумилёва, потом – что такое стихи, а потом – зачем их пишут люди. Объяснение давалось тяжело. Многие понятия маленьким призракам абсолютно неизвестны, а понять, дошло ли до них моё объяснение, я мог только после новых вопросов Таис. Привычно взглядывая на детские лица в попытке увидеть на них понимание, я натыкался лишь на неизменные маски покоя.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю