Текст книги "Заклинатель (СИ)"

Автор книги: Сергей Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

– Содрал? – изумился Шериф, непроизвольно скривившись от воображаемой боли.

– У меня способность предвидеть – по человеку. Я встречаю человека – и знаю, примерно в какой ситуации мы встретимся в следующий раз. Иной раз это свойство бесполезно. Но с тобой я сразу знал, что ты пригодишься мне.

– Эгоцентрист, – с невольной жалостью сказал я.

– Кто это? – немного помедлив, поинтересовался Арни.

– Человек, который думает, что весь мир вертится только для того, чтобы ему лучше жилось.

Призрак высокомерно хмыкнул.

– Нормальное состояние любого человека, кроме одного блаженного.

– Не одного, – поправил я с усмешкой, – а целой компании. Я-то не влезал в мозги этим ребятам, чтобы пригнать их сюда. Сами вызвались. Карл, не легче ли признаться, что вы, призраки, немного, мягко говоря, оторвались от нормальной жизни? Забыли о нормальных человеческих чувствах и реакциях?

– А мы? – с вызовом поднял он голову. – Мы видели эту вашу гр… нормальную жизнь? Да если бы мы нормальными пошли в те условия, в которые нас посылали, меня бы сейчас не было! Несколько лет как не было бы!

– Успокойся, сынок, – заговорил Шериф, и Карл дико скосился на него – "Сынок?!" – Сейчас мы тебе поможем встать и дойти до машины. Твоя война пока закончилась. Отдохнёшь, а там видно будет…

Мы снова натянули на него скафандр. Кажется, я его допёк, потому что он пытался идти своими ногами, не слишком опираясь на меня и Шерифа. А я забавлялся (издевался втихомолку), представляя воображаемый теперь мир: высокое синее небо с белыми нежными облаками, деревенский сад моего детства, где так здорово было поваляться на зелёной траве и похрумкать сочным сладким яблоком. И чтобы недочитанная книжка валялась сбоку, где-нибудь на широком листе лопуха. И чтобы воробьи обсели какую-нибудь вишню и звенели от души, изображая срочное заседание по поводу какой-нибудь излишне наглой вороны… Я вздохнул. Вернуться бы…

Хм… Хотел поинтриговать и посмеяться над Карлом, а навеял ностальгию себе…

В салоне джипа, куда Карла втянули руки ребят и свалили затем призрака на скамью, он поднял голову и с отдышкой сказал:

– Залезть бы тебе в голову…

– А вот шиш тебе, – тихо сказал я. – Если вы всей командой и раньше не могли прочитать моих мыслей, то теперь уж точно не видать вам их… Шериф, поехали.

– Э-э, Брис, – позвал по триди-визору Вестар из второй машины, где сел за руль. – Мы по дороге не наткнёмся на ту тварь?

Я обернулся к Карлу. Глаза его обессмыслились, затем глянули на меня

– Она в углу здания, слева. Обходит его.

– Вестар, слышал?

– Ага. Принял.

Осторожно и мягко машины взяли с места и поплыли по коридору, в котором освещение уже вовсю мигало: наше старание, когда мы ломились напрямик, повредило источники питания. Впрочем, теперь эти повреждения нам ничем не грозят.

Мы выпрыгнули из здания полигона и отъехали порядком метров двести. Вестар впереди нас – развернулся, сделав большой круг, и встал на месте. Шериф повторил его манёвр. Секунды заминки – и голос Вестара спросил:

– Ну что? Делаем?

– Давай, – сказал я, стараясь не смотреть на Карла.

Кажется, он что-то заподозрил, потому что попытался развернуться к окну, позади которого сидел. Но в скафандре это было трудновато.

– Раз, два, три! – монотонно отсчитал Вестар.

Громадная тёмная коробка полигона загрохотала по периметру взметнувшимися к небу, сразу пропавшему, фонтанами чёрно-жёлтого огня. Наши джипы задрожали, откликнувшись на дрожь потрясённой земли.

– … четыре, пять, шесть!

Середина здания медленно и торжественно вздыбилась. Теперь тварь точно не могла отсидеться за стенами. Грохот взрывов, падение с высоты обломков и осколков… Кадры документального фильма о Великой Отечественной: фашистские бомбардировщики сбрасывают бомбы на ночной город…

– Нет… – прошептал онемевший было Карл и отчаянно закричал: – Нет!!

Он рванул к двери, но на него навалились, оттаскивая от двери, и он ничего не смог сделать, даже вернуть привычную холодность на искажённое от отчаяния лицо.

Тихо сидя рядом с водителем и стискивая ладошку Таис, я размышлял: для Карла будет огромным облегчением узнать, что Никас и Ролан взяли все препараты из той комнаты, а заодно ободрали оборудование одного из кресел. Что все эти препараты лежат у него, у Карла, буквально под ногами, в тех мешках из-под взрывчатки. Если уж возвращать человека к нормальной жизни, то пусть эта адаптация будет постепенной.

28.

Карл быстро взял себя в руки и надел маску безучастного покоя. Профессионал. Правда, недавняя вспышка ярости всё-таки оставила на его лице след в виде глубоких складок от носа, подчёркнутых свежей щетиной. Он сидел спокойно, придерживая, словно баюкая, раненую руку, но оставалось полное впечатление, что забился в угол затравленной крысой.

Время от времени я посматривал на него в зеркальце, но вспоминал других двух призраков. Вэл не был добрым человеком, но, покопавшись в памяти, я вспомнил, как он, нисколько не колеблясь, вколол мне стимулятор, едва понял, что я вот-вот упаду. Может, он и не расценивал свой поступок как обычный, человеческий акт милосердия, но я до сих пор благодарен ему… Вольф спас меня на шахте от стычки с уголовником. Саркастично так, с обидной усмешкой, но спас… Может, я и утрировал, но мне казалось: не будь они призраками, они были бы нормальными членами общества. И неплохими людьми…

Я не святой, чтобы думать: все люди – добрые. Будучи классным руководителем смешанного класса – ребят, которые не смогли сдать экзамен в физмат и гуманитарный классы, в основном потому, что дома не было условий для учёбы, навидался в семьях своих учеников всякого. Но всё же, думается, человек отличается от животного тем, что может делать добро и осознанно, и по движению души. Пусть оно, это добро, и выражается порой в таких мелочах, которые тут же забываются в стремительно убегающих буднях.

Но ещё мне казалось – нельзя просто забыть умершего человека. Надо обязательно вспомнить о нём что-то хорошее… Мир праху вашему, Вэл и Вольф. Кроме меня, некому оплакать вашу смерть, как оплакали погибших с платформы их родные и знакомые.

Джип мчался в пыльную бурю раннего утра, мощными фарами подсвечивая перед собой первые несколько метров дороги. Я смотрел на исчезающее и появляющееся покрытие дороги, на облачные круговерти пыли, взрывающееся при нашем приближении… Наверное, я сентиментальный романтик. Мне вдруг изо всех сил захотелось найти слова, которые увенчали бы мои размышления о мёртвых, чтобы хоть в какой-то мере сделать их смерть не бессмысленной.

И когда я нашёл эти слова, я решил, что ребятам их слышать необязательно. Они о своих соседях и знакомцах с платформы и так знают, что всё было не зря.

Зная, что дети-призраки меня слышат, когда я говорю про себя, чётко проговаривая слова, я обратился и к Карлу – представил его угрюмое лицо (и почувствовал короткое движение за спиной, в зеркальце – тяжёлый взгляд исподлобья): "СчастлИв, кто посетил сей мир в его минуты роковые…" И, будто в насмешку, снова увидел в воображении, как беспомощно падает маленький призрак слева от Таис, как покорно ползёт к слизняку, чей агрессивный хозяин легко прорвал его защиту. А за ним ещё четверо ребятишек.

"Его призвали всеблагие, как собеседника, на пир…" Оборачивается Вэл – и я вижу его пустой скафандр на полу, а неподалёку – безволосая голова с напрочь содранным лицом – багровые от крови остатки того, что раньше называлось лицом…

"Он их высоких зрелищ зритель, он в их совет допущен был…" Что-то надменно спрашивает Вольф, а через секунды смотрит на детей глазами инопланетного чужака из чёрных от крови глазниц…

"И заживо, как небожитель, из чаши их бессмертье пил!.."* Винсент, ободрённый помощью, убивает слизняка. И – в первый миг бледнеет при виде влетающих в зал двух тварей, а в следующий – его уже нет…

Пусть считают меня наивным дураком ("… кроме одного блаженного!"), но я, про себя же, завершил так: "Посвящается всем погибшим на Сцилле".

Мою ладонь стиснули изо всех сил. Таис смотрела в ветровое стекло, её лицо кривилось от странной натуги. С минуту понять не мог, что с ней. Потом стало жарко от понимания: девочка хотела плакать – и не умела, хотя, может, до конца и не поняла значения этих строк… Обнял её: ты со мной, ты не одна, выплачься…

Машинальный взгляд в зеркальце – на других детей (не шелохнутся), на Карла. Замкнулся. Высокомерный, как Вольф. Набычился, как Вэл.

Да фиг с тобой… Плёнку всё равно победил я, а не ты. И детей я вывез с этого вашего жуткого полигона. Хотя последнее для тебя – мелочь, не стоящая внимания.

Но что-то заставило меня приглядеться к Карлу пристальнее. Покачиваясь – утешая девочку, в зеркальце я наблюдал, как устоявшийся вокруг него красный ментальный фон, указывающий на внутреннюю агрессию, постепенно сменяется сначала холодными, серо-голубыми полосами, постепенно смешивающимися с более тёмными, близко к чёрным – цвету смерти. Что это с ним?

Самодисциплина без стимуляторов хромает: ладонь Карла внезапно дёрнулась к бедру, где обычно у него в боковых скобах крепился лазер. Раскрытые пальцы схватили пустоту. Повисли на секунды и медленно опустились. Лицо спокойное, как обычно. Но морщинка между бровями не пропала.

Он почувствовал, что на него смотрят. Кинул взгляд на зеркальце и снова опустил. Удивлённый и встревоженный, я быстро обшарил глазами энергополя ребят и детей-призраков в салоне. Черноты на них нет. Значит, нам всем ничего не грозит? Всем, исключая взрослого призрака? Жаль, я не помню значения других ментальных цветов, кроме красного и чёрного… Чёрт, не собирается ли Карл покончить с собой? С этого упрямца станется…

Нет, вряд ли. Не тот характер. Даже в безвыходном, казалось бы, положении в зале полигона он не собирался умирать, предпочитая, чтобы за него умирали другие… Может, надо было осмотреть его полностью? Может, кроме повреждённой руки, у него есть раны посерьёзнее? Опять-таки характер – сказал бы сразу… Так в чём дело? И эта морщинка, как будто он вслушивается в пространство и слышит что-то беспокоящее его. Но почему тогда он молчит? Что-то слышит, но сомневается – стоит ли говорить? А дымный чёрный цвет заполняет всё больше и больше пространства в его поле.

Заранее себя хоронит – интуитивно вдруг понял я.

– Шериф, останови. Вестар, слышишь?

– Ага, сейчас тормозну.

Успокоившуюся девочку я оставил в кабине, а сам перешагнул сиденья в салон. По едва уловимым намёкам, витающим в пространстве, я нащупывал начало разговора с Карлом – того обстоятельного разговора, который предпочёл бы оставить на потом, когда мы все оказались бы на платформе.

Я сел напротив него – Доминик лениво отодвинулся, не снимая руки со ствола лазера. Огнемёт от поселковой охраны, со скрученным дулом, он укрепил в застёжках рукава. Так, чтобы ствол всегда касался ладони. Тоже профессионал.

Карл нехотя взглянул мне в лицо, но не удержался и поднял брови, услышав мои вопросы:

– Как плёнка появилась неподалёку от шахты? Ну, та, которую вы взорвали?

– Вольф вынес её на своей обуви с полигона.

С минуту я смотрел на него, на колышущееся чёрные волны вокруг него.

– Я правильно понимаю: вы убили тварь, внутри которой находилась плёнка? Но, когда вы расстреляли её или что там ещё с нею сделали, – и решили, что с нею покончено, остался кусок плёнки, которую Вольф и вынес наружу? Наступив на останки?

– Мы не думали, что она может выжить и так быстро увеличиться в размерах, – хладнокровно ответил Карл и откинулся на спинку скамьи, будто устал сидеть сгорбившись.

– И даже не предполагали, что эта зараза вообще может прижиться здесь?

Спросил я почти безразлично, вспоминая: учёные, занятые на горнодобывающих разработках, и их лаборанты в последнее время не появлялись на заводе или на шахтах, потому что выполнили все свои обязанности и теперь только ждали вылета с планеты. Они не военные. Кто бы додумался каждый день пересчитывать гражданских в их жилом корпусе?.. И сколько из них ушло на прокорм плёнке, откликнувшись на её людоедский зов, пока взрослые призраки не взорвали её? А ведь тварь выглядела болотом неопределённо больших размеров. Спросить – не спросить, сколько ей времени уже было с момента, как призрак, не заметив, выпустил её в почву Сциллы?

– Нет.

– А откуда появились слизняки на заводе? Тоже Вольф вынес на подошве?

Рот Карла недовольно скосило. Не привык отвечать на вопросы. Не привык находиться в положении допрашиваемого. Как не привык к насмешке.

– Они симбиоты. Плёнка сильнее. Если плёнка попала на свободу вместе с клетками слизняка, она вырастит его в самостоятельное животное очень быстро.

Я вспомнил, как стоял с Михалом на краю болота. Пока плёнка соображала, сожрать ли ей наглых пришельцев, а может, продолжала переваривать беднягу диспетчера, вокруг было тихо, не считая посвиста ветра и шелеста сухих трав. Или тварь боялась нападать на ментально тренированных людей, если нет подмоги? Значит ли это, что где-то рядом, скажем – среди тех же валунов, которые высились неподалёку, прятались слизняки?

Выводы получались самые неутешительные.

– То есть вы взорвали плёнку, но не слизняков, внутри которых уже опять-таки находились зародыши плёнки?

– Слизняков мы не видели.

– А поскольку с наших слов знали только о плёнке, то только её и уничтожили.

– Да.

– То есть нам надо было не взрывать полигон, а сжечь его – причём, очень тщательно? Потому что сейчас оттуда выползла плёнка, сохранившаяся в каком-нибудь выброшенном взрывом куске слизняка? Именно её ты сейчас засёк?

Он непроницаемо смотрел на меня. Кажется, решил про себя всё: умрёт в любом случае, так чего напрягаться? Ладно, на этом пути его ещё подстерегают сюрпризы.

– Таис, посмотри, пожалуйста.

В салоне воцарилась такая тишина, что стало слышно, как возится девочка, протискиваясь между сиденьями. Я подал ей руку, и она перешагнула в салон.

Карл хмуро покосился на Таис. Но та спокойно подошла к нему и, не давая времени понять, что происходит, обхватила его ладонь – здоровой руки, словно утешая. Он вздрогнул и, кажется, хотел отнять руку. Доминик, сидевший напротив, ссутулился, положив руки локтями на колени и будто ненароком повернув дуло лазера в сторону Карла, который, невольно обернувшись к нему, наблюдал за его движениями.

Призрак насупился, но больше не пытался вырвать руку из ладоней девочки.

– Кусок плёнки выбросило взрывом из здания. Сейчас она обходит обломки в поисках мяса своего симбиота. Насытится – двинется в сторону платформы.

Глядя в глаза взрослому призраку, я спросил:

– Когда примерно это произойдёт?

– Дня через два, – после секундной заминки сказала девочка. – Плоти слизняков ей хватит надолго – и чтобы насытиться в эти дни, и чтобы увеличиться размером примерно в то "болото", которое вы однажды обнаружили. А… А космолёт с новыми переселенцами и учёными прилетит только через неделю. Спастись никто не сможет.

– Ты… Ты умеешь считывать мысли! – сделал открытие Карл, изумлённо глядя на Таис. – Мы не знали… Ты скрывала!.. Как ты сумела скрыть?!

– Брис говорит – я очень сильная. Я сделала несколько слоёв защиты, чтобы все думали, что я не очень хорошо умею работать с менталом, – спокойно ответила девочка. И с вызовом добавила: – А Шериф Арни хочет взять меня в дочки (Арни охнул и обернулся)! Я буду драться с плёнкой. Потому что у меня появилось будущее! Ты можешь умирать сколько хочешь, но я буду жить!

Насторожённые парни расслабились и даже засмеялись, а другие маленькие призраки только недоумённо оглядывали нас. Этим мозги засорили и поломали пострашней, чем успели Таис. Пока они приспособятся к нормальной жизни, пройдёт немало времени… Несмотря на заявление Таис, я немного сомневался, будет ли у нас время на всё про всё.

– А нельзя ли вернуться? – спросил Ролан. – Найдём эту дрянь и сожжём её.

– Её сейчас можно найти лишь по информационному полю, – объяснила девочка, мельком глянув в сумрачные глаза Карла. – А оно долго будет фонить, как всё на этом взорванном месте, – смертью и разрушением. Только когда она вернётся в форму, можно будет отследить её.

– Дежурные! – предложил Вестар по триди-визору. – Работать мы сейчас всё равно не можем. Значит – ежедневные тренировки и дежурство. Я тоже не хочу умирать. Опыт драки с этой дрянью есть. Будем готовиться к её полному уничтожению.

– Вы не понимаете… – угрюмо начал Карл.

Я перебил.

– Давай так, Карл. Вот дверь. Вот порог. Не веришь, что сможем драться и выжить, опустил лапки и хочешь умереть – иди. Тебя никто не держит.

– Вы все ненормальные, – буркнул призрак, но с места не встал.

Мы благополучно объехали шахту и завод и добрались до платформы. Нырнули в подземный гараж, где оставили машины, забрав с них всё, что там было ценного, включая оружие и препараты для взрослого и маленьких призраков. Дети вяло и безэмоционально слушались приказов, в основном взглядом обращаясь за их подтверждением к Карлу или Таис. Мне почему-то всё больше казалось, что вывести их из этого ступора может лишь сильное чувство, но какое?

Судя по движению поля наверху, народ на платформе или не спал, дожидаясь нас, или уже проснулся. Рано, конечно, но последние тревожные часы не давали спать нормальным сном никому. Так что, поднимаясь по лестницам к жилому коридору позади неторопливо идущих призраков, я с некоторым беспокойством ждал, как же воспримут их появление переселенцы. Кроме того, меня беспокоил Карл. Он шёл неподалёку, и даже в тусклом освещении видно было, как он побледнел. Что с ним? Рана даёт о себе знать, или его организм уже переработал введённые мной стимуляторы? Или… притворяется, чтобы выпросить ещё дозу? Последнее вряд ли. Лезть за подтверждением в душу, то бишь в информационное поле, не хотелось. Нет срочной необходимости. Да и вообще… В это поле лезешь не спросясь – всё равно, что читаешь личное письмо.

Дверь в коридор. Парни своих уже предупредили по триди-визору, что возвращаются и вот-вот будут. Так что у двери нас встречали.

Ирма повисла на муже, плача так, как будто уже и не чаяла его увидеть живым. Шериф смущённо что-то бормотал в ответ, пытаясь виновато посмотреть на Таис, а та спокойно стояла рядом – очень уверенная. В отличие от других детей-призраков, которые немедленно сбились в кучку, рассматривая встречающих с насторожённостью диковатых детёнышей, готовых чуть что – немедленно прыснуть в стороны, чтоб не поймали.

С облегчением улыбнувшись, я обнял за талию Лидию: честно говоря, боялся, что при людях она всё ещё будет стесняться – и не встретит. А тут… Прижал к себе, заглянул в сияющие от радости глаза, поцеловал… А, какие проблемы, когда есть любимая женщина, которая ждёт! Одним махом всех побивахом!

Прибежала запыхавшаяся Полли с медицинской сумкой на плече. Начала было деловито расспрашивать, что у нас да как. Её взгляд остановился на Вестаре. Всё. Пока не обняла – ни слова не могла вымолвить.

Привлечённый странным оживлением в нашем углу, начал подтягиваться к нам народ платформы. Помрачневший Карл отступил на шаг, оказавшись в тени.

Первыми, конечно, примчались дети. И, конечно же, самой первой – моя любимая троица. Эти шли с конца коридора, а потом – рванули наперегонки. Дети-призраки при виде мчащихся двух мальчишек с девчонкой насторожились. Но троица угомонилась ещё на подходе. Впереди шла Лиз. Она всё высматривала кого-то – и наконец высмотрела.

Торжествующий визг заставил обернуться всех:

– Таис! Таис! Это я – та самая Лиз, с которой ты говорила!

Острый взгляд Карла. Сюрпризы продолжаются. Девочка-призрак серьёзно посмотрела и кивнула.

– Я узнала тебя, Лиз.

– Ну вот, а вы говорили, что её нет, – обернувшись к мальчишкам, сказала Лиз и быстро оглядела толпу маленьких призраков. – Привет, Мартин, – протянула она руку тому самому большеголовому малышу. Тот опустил глаза на протянутую ладонь и не шевельнулся. Мне показалось, он просто не знал, что делать. Но Лиз – девочка энергичная и дело знакомства взяла в свои руки в буквальном смысле. Она дотянулась до ладошки малыша и пожала её, слегка встряхнув. – Привет, Мартин. Я Лиз. Мы с тобой тоже иногда болтали по вечерам – после сказок Бриса. А это мои друзья – Алекс и Коста. Они очень хотят с тобой познакомиться.

– Привет, Мартин, – сказал и Алекс, а Коста только улыбнулся. Кажется, он всё-таки чувствовал себя не в своей тарелке: столько слышать противоречивого о детях-призраках – и вот они, перед тобой!..

Прижимая к себе Лидию, я, напрягшись, следил за маленькими призраками, постепенно окружавшими и Таис, и троицу, в которой болтовню за всех взяла на себя Лиз.

До того момента, пока Лиз не крикнула Таис, боясь, что та её не заметит, группа детей-призраков, наблюдавшая за приближением троицы, на ментальном уровне медленно обретала тёмно-красный цвет. Полное впечатление, что постепенно раскаляется металл. Теперь же металл явственно остывал.

Но тем не менее я продолжал внимательно следить за ними, боясь не совсем адекватной реакции маленьких призраков на попытку знакомства. И не только следил. Лиз оказалась шустрее, чем я думал. Когда только она успела свести знакомство с Мартином? Интуитивно я предполагал, что малыш достаточно сильный. Возможно, на уровне Таис. И, наверное, он однажды отследил беседу двух девочек и решился поговорить с Лиз самостоятельно. Что ж… Кажется, это именно то, чего бы мне хотелось для маленьких призраков, чтобы привести их поскорее к нормальной жизни. Та самая эмоция сильного удивления, которая заставляет взглянуть на мир другими глазами.

Между тем, когда пришедшие и встречающие пришли в себя, кое-кто уже начал заниматься и будничными делами. Мимо меня прошёл Вестар, почти взваливший на себя Карла, который с трудом шевелил ногами. Кажется, ему и в самом деле плохо. Следом заторопились маленькие призраки – куда же они без взрослого? И тут встала проблема: где разместить этих… детдомовцев?

– А мы для вас приготовили спортзал, – сообщила вездесущая Лиз, таща за собой вообще-то не сопротивляющегося, поскольку абсолютно растерянного Мартина. – Нам помогали Лидия и Полли, а Ирма сказала, что приготовит что-нибудь покушать.

– В каком смысле – спортзал приготовили? – переспросил я.

– Из новых домов около платформы мы принесли кровати для малышей и нашли постель на каждую, – ответила Лидия. – И… Лиз немного не права. Мы с Полли только организовали всё. Помогали все, когда узнали, что здесь будут дети. – И она улыбнулась оглянувшимся на неё (на её "дети") маленьким призракам.

*Тютчев Ф.И. «Цицерон»