Текст книги "Заклинатель (СИ)"

Автор книги: Сергей Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

20.

«Контакты с ксеноморфами были?» – снова вспомнил я вопрос Вэла.

И тяжело перевалился на спину, поддерживаемый руками Вестара и Лидии. Едва опустил голову на пол, как против насилия над организмом, с трудом вернувшимся в норму, взбунтовался желудок.

– Лидия, отойди.

Вестар решительно перевернул меня снова на живот, крепко ухватился за плечи, дав опереться на его руку грудью, – и меня стошнило. Ел давно – утром, поэтому тошнило только горьким, дерущим горло желудочным соком. Но спазмы довольно сильные.

Кто-то подошёл с другой стороны, тоже поддержал, а потом Шериф и Вестар подняли меня на подламывающиеся от слабости ноги. Сначала я не понял, отчего такой слабый. Но чуть ощутимая боль в районе позвоночника, ближе к лопаткам, подсказала: наросты на спине появились не из воздуха, а используя мой личный "строительный" материал, а их исчезновение-преобразование в исходную форму тоже потребовало определённых энергетических затрат организма.

"Таис, подожди! Ты ещё здесь? Как ксеноморф поймал меня?"

"Ты был в контакте с его плотью, вошёл в его информационное пространство".

"Я сейчас же приеду к призракам, чтобы узнать всё досконально!"

"А они посадят тебя на имплантаты и инъекторы. Не торопись. Поговорим позже. Ближе к вечеру. Жди".

– Что произошло? – сурово спросил Арни. Он выглядел очень усталым, если не сказать утомлённым. И такое впечатление, что ему пришлось потрудиться на очень тяжёлой физической работе. Легко сообразить, почему он так выглядит.

– Сколько… человек?

– Что?

– Сколько человек пытались сбежать, пока нас не было?

Вестар, справа от меня, резко оглянулся на Шерифа.

– Семеро. Один ещё живой. Но… Это было полчаса назад. Боюсь, что он уже… Что у вас? Почему не откликается посёлок?

– Людей в посёлке больше нет. С нами прибыл один солдат из охраны. Единственный выживший. Его бы поспрашивать, как да что там у них было.

Мы (я, почти висящий на их руках) разговаривали, медленно шагая по коридору. У моей конуры остановились, но Лидия решительно покачала головой и кивнула в сторону своей камеры. За нами в некотором отдалении шли дети, тихонько переговариваясь. Несмотря на то что большинство взрослых находилось в коридоре (а из них наверняка многие, если уже не все, знали о кратком моменте незаконченной метаморфозы со мной), никто не окликал детишек, никто не требовал немедленно зайти "домой". Утешает.

Арни и Вестар приподняли меня, помогая зайти в камеру, и усадили (свалили, чёрт) на койку, где этой ночью спала Кэт. Хотелось упасть и расслабиться, как… как сумка, которую бросают в угол, чтобы забыть о ней на время. Только вот времени маловато. И – чёрт! – надо двигаться, шевелиться, быстрей соображать, как оградить людей от невнятной пока опасности. А то, что мы выжгли – лишь по счастливой случайности и по дикой удаче – гнездо кошмара, ещё не значит, что мы уничтожили его полностью. Где-то на планете рассеяны другие очаги. Хуже, что я предположительно знал, кто это сделал.

– Солдат? – запоздало спросил Шериф. Видимо, размышлял о посёлке.

– Его зовут Данияр Кинжи, – уточнил Вестар. – Я попросил своих ребят из секции помочь ему и нашим разгрузить джип и грузовик. Мы привезли оружие, кое-какие продукты со склада в жилом здании. Мы тоже потеряли двоих. И один под вопросом.

Арни тяжело сел рядом со мной.

– Оружие… И кто-нибудь может дать мне хоть какое-то представление о том, что за чертовщина творится здесь? Насколько меня убедили последние события, платформа тоже не безопасное место. Что делать? Как защитить людей? Расскажите, что было в посёлке. Подробно. И так, чтобы я всё понял.

Лидия, глядя на нас, вздохнула и взялась за личный триди-визор. Через пару минут прибежала Ирма, затем Полли – обе со своими продуктами (а девушка Вестара ещё и с ампулами и деловито, не слушая возражений, сделала мне укрепляющие инъекции) и быстро соорудили для нас обед. После чего Полли, узнав о солдате и парне без сознания, побежала на выход с платформы – в гараж.

Рассказывал о событиях в посёлке Вестар, присевший к столу на откидывающемся от стены табурете. Я потихоньку приходил в себя и, рассеянно слушая, думал ещё об одном открытии. Теперь я точно знал, почему Вэл спросил меня о контактах с ксеноморфами – причём именно в связи с моим внезапным умением видеть и способностями блокировать попытку призраков пробиться в мои мысли. Если совсем недавно я видел ауру людей блёклой, едва намеченной, лишь изредка вспыхивающей от эмоций, то теперь энергополя сияли свежестью радуги после грозы. Вот что значит "контакт с ксеноморфом". Усиление ментальных способностей, или пси, как здесь привыкли говорить. Чем, интересно, это "грозит" лично мне, кроме того что я теперь "вижу" гораздо отчётливее?

Шериф как будто откликнулся на моё раздумье.

– Брис, ты – видишь. Ты можешь сказать, что происходит?

– Картина у меня довольно обрывочная получается, – предупредил я. – Арни, помнишь, как ты с народом открыл бокс детей-призраков? Помнишь, что сказал Вэл, объясняя присутствие этих детей в боксе?

Спустя мгновения Шериф побледнел ещё больше.

– Полигон… Сцилла для них – полигон.

– Это призраки притащили сюда ксеноморфов?! – прорычал Вестар.

– Не думаю, что они специально их тут выпустили, – размышлял я. – Скорее, какая-то оплошность, из-за которой ксеноморфы вырвались на свободу.

– Почему ты думаешь, что призраки напортачили?

– Потому что они взорвали болото, которого нет на твоей карте.

Мы переглянулись. Локальный взрыв видели все. Помнится, Арни тогда здорово растерялся: ясно, что взрыв устроили призраки, но зачем? Почему? Если я прав и там действительно образовалось болото, зачем тратить на него ядерный заряд? А вот если влажно поблёскивающей поверхностью болота выглядит плёнка… Значит, призраки пытались остановить её распространение.

– А вообще, представление об этих ксеноморфах есть? Ну, я имею в виду, сообщали о них? Может, в прессе? Кто они? Какие они?

Вестар задумчиво смотрел на меня. Странно, вроде я ничего такого не спросил.

– Брис, ты иногда говоришь такие вещи… Как будто ты свалился с какой-то дикой планеты. Впрочем, я постоянно забываю о твоей амнезии.

– Амнезия амнезией, – с вызовом сказал я. – Но я раньше уже смотрел всё, что можно найти в межпланетной паутине по ксеноморфам. Даже рисунков нет, не говоря уже о снимках. Ничего не говорится о том, побеждают ли их наши доблестные войска, или счёт идёт с переменным успехом. А сегодня – бац! Вот они, зверюшки инопланетные. Так что придётся тебе, Арни, о них кое-что узнать с моих слов.

Я говорил сумбурно – и понимал это. А как по-другому, если целостная картина только-только начала складываться в голове?

– Итак… Есть твари огромные, похожие на слизняков. Высотой метра под три. – Вестар кивнул Шерифу, когда тот обратил на него недоумённый взгляд. – Отличие от слизняков – клешни на довольно длинных… как их обозвать? Лапах? Ладно, пусть будет – лапы. Башка у них костяная, ничем не пробьёшь – можете удостовериться у Данияра. Другие твари – их гораздо больше – похожи на тараканов, только передвигаются, сидя задницей на земле и двигая передними лапами. Обычным огнестрельным оружием перебить их нетрудно. Только есть одна закавыка: ни слизняки, ни тараканы не самостоятельны. Всеми ими управляет плёнка.

– Вот оно что… – прошептал Вестар, и взгляд его стал отрешённым: он вспоминал.

– Плёнка разумна. Но ксеноразумна. В основном ищет чего бы пожрать. Действует ментальным давлением на психику. Если жертва энергетически слаба, плёнка влезает ей в мозги и, наверное (по-другому представить не могу), призывает её к себе. Там, где есть возможность обойтись без напряга, плёнка заставляет действовать своих подручных – слизняков и тараканов. Мне кажется, эти твари – даже не с одной планеты с плёнкой.

Я замолчал, вспоминая, как и Вестар. Постаревший на глазах Арни ломал в пыль сухие хлебцы и, кажется, не замечал этого. И лишь когда в пальцах ничего не осталось, он удивлённо посмотрел на руки, а затем на меня.

– И нет никакой возможности спасти людей?

– Плёнка горит, – тихо напомнил Вестар.

– Но её части автономны. Мы сожгли одну в коридорном переходе, а вторая появилась между корпусами, во дворе.

– Брис, а почему ты решил, что плёнка – это единое целое? Может, это разные плёнки, разобщённые?

– Я – вижу. А насчёт спасти… Да, плёнка горит. Ещё мы нашли в джипе призраков оружие. Говорят, ты, Арни, разбираешься в нём?

– Говорят… Я работал на заводе, на конвейере по сборке оружия. Могу лишь примерно догадываться, что это, если модель знакомая или близка к тому, что я собирал. Что ещё? Этого мало, если учесть, что плёнка лезет в мозги слабых.

– Я был бы спокоен на сто процентов за жизни всех, если бы на платформе оставались дети-призраки! – выпалил я. – Это главное и совершенное оружие.

– Ты с ума сошёл! Эти дети – убийцы!

– Неправильная формулировка. Это дети, которых делают убийцами.

– Разница небольшая.

– Огромная. Особенно если вспомнить их ментальную силу.

– Тебе-то откуда об этой силе знать?

Я заткнулся. Действительно, мне об этом знать неоткуда.

Взгляд слева точно высверлил дырку в виске. Вестар.

– Брис, не пора ли тебе рассказать всё, что знаешь?

Арни аж вскинулся. Ему понадобилось время, чтобы понять: парень прав, и я что-то скрываю. Возмущённый, он раскрывал-закрывал рот, прежде чем определился:

– Ты… Что-то утаиваешь?! Ты молчишь?!

– Вы всё равно не поверите, – упрямо пробормотал я. – Не поверили же в болото!

– Выкладывай.

В прошлой жизни со мной такого не было. Я был очень открытым человеком. Не болтун, но тайн не имел. Но сейчас я опять-таки умолчал. Я рассказал им и Лидии с Ирмой, скромно сидевшим в углу комнатки, как впервые ко мне пришли дети с платформы, как я начал рассказывать им сказки и вдруг ощутил присутствие посторонних невидимок, которые тоже внимательно меня слушали. Рассказал им, как дети-призраки позвали меня в первый день столкновения с ксеноморфом-слизняком и про смерть Винсента. Единственная деталь выпала из моего повествования – конкретная девочка по имени Таис. Какое-то странное опасение заставило меня промолчать о ней.

– Почему ты раньше не рассказал? – упрекнул меня Шериф.

– Тогда бы вы не поверили, – повторил я. – Это сейчас, на фоне событий, звучит более-менее правдоподобно.

– И потом… – задумчиво сказал Вестар. – Что ни говори, а взрослые призраки частенько наезжали к нам со своей базы в первый месяц нашего присутствия на Сцилле – хоть одним глазком глянуть, всё ли здесь в порядке.

– А при чём здесь призраки?

– Так телепаты же! – с досадой сказал Вестар. – Представь, мы бы общались с ними и не смогли бы своих мыслей о детях-призраках закрыть.

– Но… Брис, а почему ты… – Шериф нахмурился, пытаясь сформулировать мысль, но, кажется, не справлялся с лавиной информации и потому не мог выразить сразу даже простейшее.

Я понял Арни. Почему же призраки не слышали меня?

– У меня блок против телепатов. Они меня не слышат.

– Вот почему они отвели тебя к себе!

Шериф воскликнул, видимо идя последовательно за своими мыслями и воспоминаниями. Я подтвердил кивком. Он вспомнил, как я убил тех двоих, а призраки, вместо того чтобы прямо на месте узнать, почему я это сделал, вдруг увели меня в свою комнату и только потом объявили Арни причину убийства. Да, для Шерифа многое становилось на свои места в тех старых событиях.

– И что теперь? С чего начать? Раздать людям оружие? – спросил Вестар.

Шериф с минуту молчал, а потом в очередной раз доказал, что я его не зря так прозвал. Медленно, словно пробуя слова на вкус, он высказался:

– Оружие на джипе. Поговорить с этим солдатом – как его? Данияром. Посмотреть то оружие, которое вы привезли. Кто там у вас оказался слабым в команде? Я, наверное, не успею уже сегодня к нему подойти. Думаю, будет правильно, если Брис навестит его. Но сначала, Брис, взгляни на того бедолагу из наших сегодняшних семерых. Если он уже не умер… А вдруг можно хоть что-то сделать?..

Арни прекрасно знал, что бедолага мёртв. Что мозги его превращены в кашу. Но надежда всегда и везде умирает последней… Правда, выходя из каморки Лидии, он спохватился и обернулся.

– Брис, а ты в состоянии?..

– Всё хорошо, Арни. Полли привела меня в норму. Я могу ходить.

– Но ты не боишься, что с тобой повторится та хреновина?

– Нет. Это одна из тех вещей, о которых знаешь – значит, защищён.

Ирма выскочила вслед за мужем. Мне показалось, она не поняла и половины той информации, которая здесь прозвучала. Зато Лидия явно вникла во многое. Она смотрела, невольно поджав рот, очень сосредоточенно.

Вестар поднял на меня глаза.

– Я как будто проснулся из бредового сна. – Он странно сказал, но я понял и это. – Брис, как можно использовать наши секции? Вблизи с ксеноморфами мы тоже уязвимы, но ведь в ту ночь никто из наших не пострадал. Да и сейчас тоже. Я имею в виду, что среди семерых нет никого, кто посещал наши секции.

То, что я мог сказать, прозвучало бы насмешкой, и мне бы никто не поверил. Но я полагал, что со всеми проблемами справиться может лишь одно страшное оружие – дети-призраки. Наши ребятишки тоже хороши. Недаром Таис негласно отметила Лиз, использовав Лидию в качестве трансформатора. Но дети с платформы не тренированны так, как дети-призраки.

Всё. Моя бедная голова больше не соображала, застопорившись на главной мысли – на мысли о детях-призраках.

– Так, что мы можем сделать? Пусть твои парни и девушки обойдут все камеры и предупредят переселенцев о возможной опасности. Собирать всех с платформы на единое собрание смысла нет, а то и чревато – например, паникой. Пусть расскажут, что именно мы видели. Пусть объяснят, что значит закрытое энергополе. Хоть это и очень маленький шанс спастись, но всё-таки шанс. Грех им не воспользоваться. Пока всё. Как зовут того парня?

– Ховиц. Ты сейчас к нему? Точно сможешь без поддержки?

– Смогу.

– Тогда я пошёл собирать своих, а потом – в гараж.

Мы пожали друг другу руки. Он ушёл. Лидия сидела неподвижно. Её сосредоточенность не пропала, но стала более мягкой. Мне вставать не хотелось. Я ещё чувствовал утомление после незавершённой метаморфозы. Поэтому, сидя, вошёл в состояние нейтрала, добирая нужную энергию.

– Я видела пару раз, как ты делаешь это движение, – нарушила молчание Лидия, когда я встал. – Что оно значит?

– Очень часто – набор энергии.

– Объяснишь, как это делается?

Я коротко объяснил основные принципы и показал, с чего начинать. Лидия попробовала. У неё получилось с самого начала. Как у меня когда-то. Несмотря на тревогу, она пришла в восторг.

– Я научу этому Ирму! Эта штука тоже может спасти?

– Если заниматься ею основательно, – улыбнулся я и шагнул ближе к ней. – Попробуем вместе?

Больше она не стеснялась: положила руки мне на плечи и запрокинула ко мне лицо. Я обнял её – неожиданно для себя очень крепко, словно боялся, что она вот-вот выскользнет из моих объятий и больше не вернётся. А вдруг так и будет?

В общем, я испортил всё. Вместо того чтобы поцеловать Лидию, я от страха за неё снова вошёл в состояние нейтрала, создавая вокруг неё сильное защитное поле. Но женщина восприняла мою неподвижность просто: мне нравится стоять с нею рядом и обниматься. И она сама поцеловала меня.

Мы отпрянули друг от друга стремительно, едва не стукнувшись, я – о кровать, она – о стол. Детский смешок прервал нашу идиллию. Уже на расстоянии я улыбнулся Лидии.

– Мне пора.

И вышел. Меня тут же окружила детская компания. Многозначительно поглядывая на дверь в каморку Лидии, они заговорили о том, что пропущено занятие в нашем спортзале, что взрослые никуда не ходят сегодня, оттого на платформе очень скучно, ведь даже побегать по коридору нельзя – тут же замечания. Вслушиваясь в мирную болтовню, я вместе с ними дошёл до нашего спортзала и открыл его.

– Начинаем наше занятие. Сегодня оно пройдёт очень быстро. В чьих семьях сегодня были уходящие в ночь?

Дети запереглядывались, недоумённо поднимая брови. Я так и думал. Занимаясь в секции, укрепляя энергополе, каждый привносил в свой "дом" эту энергию и буквально собой взбадривал незаметно для родных их поля. В доме счастливого человека счастливы все. Итак, теория Вестара и моя подтвердились.

– Ребята, это очень страшно, когда с родными происходит несчастье. Чтобы с вашими ничего не произошло, есть один маленький нехитрый приём. Пришли домой – обнимите папу-маму. Постойте так немного. Вы усилите их ментал и создадите вокруг них защиту. Задание поняли?

– Поняли! – ответил нестройный хор мальчишек и девчонок. А кто-то спросил: – А если они не захотят обниматься?

– Захотят, – ответил я, потому как знал, что весть о погибших жителях посёлка уже распространилась по платформе. Какой отец или мать откажутся обнять ребёнка, ищущего защиту в их объятиях? Хотя в нашем случае будет всё наоборот.

Солидно рассуждая о ментале и энергополях, дети разошлись.

Выйдя закрыть дверь спортзала, я обнаружил, что меня дожидается привычная глазу троица – Алекс, Коста и Лиз. Дети что-то шёпотом обговаривали, а при виде меня бросились ко мне и шёпотом спросили – Алекс, конечно же, в первую очередь:

– Брис, а тут Лиз говорит, что она познакомилась с одной девочкой, но ведь у нас здесь таких нет. Лиз говорит – девочку зовут Таис.

21.

Оглядев лица детей – серьёзное Лиз и скептические мальчишек, я сунул ключи в карман и скомандовал:

– Так, поговорим на ходу. Покажите, где живёт Ховиц. – Мальчишки уверенно развернулись и повели меня, изредка оглядываясь, а Лиз – держась рядом, но не беря за руку. – Лиз, как ты с ней познакомилась?

– Она пришла ко мне в сон и сказала, что ей очень нравятся мои картинки. Я сначала подумала, что ей нравятся мои рисунки. А она сказала, что рисунки интересные, но больше ей нравится смотреть на те картинки, которые я вижу, когда слушаю твои сказки. Так бывает, Брис? Как она может видеть то, что я представляю?

У меня внутри всё похолодело. Таис видит воображаемые человеком картинки? Что это? Отточенная способность к ментальному видению, или она крепко посажена на стимуляторы взрослыми призраками?

– Носатый, а Лиз точно не врёт? – обернулся Коста. – Слишком уж странные вещи она говорит про эту Таис.

"Помните, в нашем бывшем спортзале были дети-призраки?" – хотел сказать я. И запнулся. Говорить ли? Зачем Таис связалась с Лиз? Просто поболтать? Навряд ли. Но почему она тогда не предприняла мер безопасности, ведь взрослые призраки легко могут считать с Лиз информацию о ней?

– Что ещё говорила Таис?

– Она угадала, сколько человек у нас сегодня… Ну, про этих семерых…

– Вот как, – пробормотал я. – Что – прямо-таки сказала, что их будет семеро?

– Нет. Просто когда с кем-то начиналось плохое, мы с Костой и Алексом шли посмотреть, правду ли она сказала. И оказывалось, что правда. А потом мальчишки опять мне не поверили.

Я чуть не споткнулся. Эта троица бегала по всем камерам, где происходило несчастье? А если их кто-нибудь заметил и запомнил, что они появляются в несчастье? Не знаю, как в этом обществе, но, насколько знаю историю и психологию человеческого общества, люди всегда были суеверны. Не подвела бы Таис ребятишек под беду.

– Это Таис просила посмотреть, случится ли предсказанное?

– Нет. Она говорила номер комнаты – и мы бежали посмотреть, что там.

– Девчоночьи глупости, – с сомнением сказал Алекс. – Носатый, а ты в это веришь?

– Я это проверю, а потом буду думать, верить или нет, – железным голосом сказал я, и мальчишки, снова обернувшись, засмеялись.

– Пришли, – сказал Коста. – Вон, вторая дверь от нас. Мы туда заходить не будет, ладно? Вестар в последнее время и так ворчит, когда мы к взрослым суёмся.

– Сорок девятая комната…

Лиз сказала это задумчиво, но мне немедленно захотелось сесть у двери в эту комнату и, закрыв глаза, "увидеть" Таис, чтобы потребовать у неё: какого чёрта?! С трудом сдержав эмоции, я кивнул детям.

– Бегите!

Мальчишки помчались по коридору, не дожидаясь повторного приказа. Но Лиз… Она вдруг подняла на меня глаза. С округлого детского лица схлынули краски, а карие глаза вдруг осветлились в серые, прозрачные холодным льдом. Так же холодно и бесстрастно прозвучал лишённый эмоций голос:

– Тебе придётся убить его.

– Кого? – вырвалось у меня. Но Лиз как-то деревянно развернулась и так же деревянно зашагала от камеры. По мере удаления от меня она шла всё мягче, легче, а через десяток шагов подпрыгнула и побежала догонять мальчишек.

Выдохнул я с облегчением только тогда, когда она очутилась между мальчишками, которые немедленно взяли её за руки и, приподняв над полом, пронесли несколько шагов под её обычное радостное попискивание. Правда, не громкое, как раньше. Дети всё же чувствовали напряжённую атмосферу на платформе.

Прутья камеры забетонированы. Я провёл ладонью по стене. Дверь – тоже наглухо. Что там, за стеной? Почему Таис так категорична? Я огляделся. В коридоре редкие фигуры – из тех переселенцев, которых не подзовёшь по-дружески, не попросишь помочь. Вестар собрал своих ребят рассказать о ситуации, а остальные с Шерифом в гараже.

Поколебавшись, я незаметно прижал левую ладонь к брючному карману. Пока в посёлке наскоро набивали оружием джип и грузовик, опять сработали навыки Бриса: руки ловко похватали из оружейных коробок мелкие вещички, названия которым я и не знал, и стремительно рассовали их по тем самым потайным карманам, из-за пустоты которых я часто ощущал себя совершенно беззащитным. Теперь, ощущая через ткань рукоять почти игрушечного пистолета с сантиметровым набалдашником на стволе (современная модификация глушителя – интуитивно знал я), а пальцы правой – разминая в кастете, чтобы удобнее легли, я раздумывал только над одним: стоит ли вытаскивать пистолет? И решил: справлюсь, если что, и без него. Понадеялся на внезапность прихода. И на извечную истину: кто предупреждён – тот вооружён… Чёрт, ведь я всего лишь иду проведать человека, которого ударил…

Напряжённый, как натянутая тетива, я распахнул дверь в комнатку.

И счёт пошёл на секунды, долгие от впихнутых в них впечатлений, эмоций.

Первая. Я очутился в клубящемся багрово-чёрном ментальном тумане. Багровый – цвет безумия и звериной ярости. Чёрный – признак присутствия недавней смерти.

Вторая. Картинка: в трёх шагах от меня, на койке, с края свесилось мёртвое тело – над ним странная фигура. У тела нет головы, она валяется под койкой (о Господи, женщина!) – гортань выдрана так, что видны шейные позвонки, обливаемые уже вяло текущей кровью, а грудь мертвеца разорвана так, что остатки рёбер торчат наружу. Фигура над телом вызывала оторопь тем, что походила по очертаниям на гиену: вздыбленный позвоночник, уменьшенная (на фоне несоразмерно опустившегося с позвоночника брюха, почти мешком) голова – с вытянутыми по-поросячьи челюстями, которые вцепились в плечо мертвеца, жадно чавкая; скрюченные руки-ноги, явно резко отощавшие к кистям и стопам и так же резко растолстевшие к бёдрам. Всё это в обрывках одежды…

Третья. Гиена дёрнула обляпанной кровью головой на почти отсутствующей шее. Круглые выпуклые глаза, с кровавыми белками, будто разом сфотографировали меня и шлёпнули на снимок этикетку – ещё мясо! Свежее!

Четвёртая. Мои ноги отяжелели от впрыснутого в них адреналина – и мгновенно же стали лёгкими, почти воздушными.

Пятая. Тварь подобралась для прыжка…

Шестая. Несмотря на адреналин, я оказался слишком медлительным: только ещё разворачивался, чтобы ударить ногой жуткую тварь, как она уже врезалась в меня.

Седьмая. Счастье, что дверь не закрыл. Мы вылетели из комнатки в коридор – я назад спиной, на груди – гиена, вцепившаяся мне в шею…

Больше я о времени не вспоминал.

В недолгом полёте до пола я всё-таки закинул ногу на тварь, и мы оба грохнулись боком. Удар с размаху о пол заставил гиену слегка расслабиться, прежде чем вскочить и вцепиться в меня с удвоенной яростью. Но этих мгновений хватило и мне: смог отвести в сторону руку для размаха и ударить тварь прямо в зубы – кастетом. Прямо в летящую к моей шее морду, ляпающую на меня горячую слюну вместе с чужой кровью.

Тварь взмыкнула. Брызнуло мелким, острым. Кожу на ладони пропороло – задел верхнюю челюсть гиены. Схватился было за её шею – придушить тварь, не получилось: шея толстая, в грубой щетинистой коже, сдавить – подумать и то смешно, да, по сути, и шеи-то нет, как таковой. Короткая настолько, что только под нижней челюстью и можно нащупать место более узкое, чем морда и начало плечевого торса. Зато складки…

По обеим сторонам по коридору – предупреждающие крики, истеричный визг и плач, бег многих ног…

Ободранную кожу кулака с кастетом саднило – я продолжал проталкивать его сквозь глотку, другой рукой придерживая голову гиены подальше от себя – вцепившись уже в складки кожи на шее. А тварь продолжала упрямо стискивать челюсти, задыхаясь, мыча и рыча от боли и ярости.

Она так зациклилась на желании задрать свою голову повыше, чтобы мой кулак выскользнул из её пасти, что начала вслепую рвать меня всеми лапами. И, когда она начала задыхаться, а движения стали совсем беспорядочными, я вырвал кастет из её глотки и перекатом ушёл в сторону. Секунды тварь потратила на вздох, а потом мигом развернулась, готовая к прыжку.

Я расстрелял гиену в упор – из того небольшого пистолета, с глушителем, стараясь попасть в глаза. И, даже когда она свалилась под ноги, всё ещё дёргаясь от глухих выстрелов – правда всё слабее и слабее, я не мог остановиться и всё стрелял. А когда тварь затихла, абсолютно неподвижная, я подошёл на подгибающихся ногах и сделал последний выстрел – ненужный. В голову, чуть выше заросшего чёрной шерстью уха. "Контрольный", – вспомнил я полицейские детективы. И тут только понял, что дышу короткими рывками, судорожно. А через некоторое время затряслись мокрые от звериной слюны и крови руки с пистолетом, и я увидел, что держу пистолет одной рукой, а второй, с кастетом, придерживаю ладонь с оружием – за кисть.

С конца коридора на выход ко мне мчалась толпа народа – впереди Вестар. А я всё стоял и не мог отойти от грузного мёртвого тела и тупо думал о том, что надо было всё-таки сразу держать пистолет под рукой – после предупреждения Таис. А ещё думал: после драки кулаками не машут, так что нечего жалеть сейчас об этом. И потом снова – нет, надо было взять… Замкнутый круг, в общем…

Из пальцев кто-то попытался выдернуть пистолет.

– Пацан, успокойся и отдай оружие. Слышишь, Брис? Всё нормально, успокойся.

Давно меня на платформе не называли пацаном. Я заглянул в решительное лицо Вестара и с трудом разжал закоченевшие пальцы. Он забрал пистолет. И только после этого взглянул на безобразно искорёженное тело на полу. Брезгливость и ужас смешались в непроизвольной кривой ухмылке.

– Что… это?

– Х-х-ховиц…

За спиной кто-то встал и обнял меня, прижав к себе. Лидия. Стало тепло. Расслабляюще тепло. Я развернулся в её объятиях – спрятаться от сопереживающих глаз, снова увидевших моё изуродованное остатками тату лицо (я чувствовал, как кровь прилила к лицу), и уткнулся в её волосы. Дыхание восстанавливалось, судорожное заикание отступало.

– Я… не могу так больше… Я не могу…

– Пошли со мной, – потянула она меня в сторону, не отнимая рук. – Пошли, Брис.

Больше всего я боялся, что в коридоре будут дети. Боялся не того, что они увидят мою слабость. Боялся, что они увидят, во что может превратиться человек, когда он подпадает под ментальное воздействие твари более сильной. Хотя трезвый бесстрастный голос тихо, но безостановочно твердил: "Они должны увидеть это, иначе будут такими, как Ховиц. Иначе умрут такой же смертью, как его девушка".

Остаточное ощущение: взрослые просто не дадут приблизиться детям к мёртвому телу твари. Рациональность этого даже не понимания, а именно ощущения заставила меня забыть о страхе за детей.

Лидия увела меня в душевую, куда кто-то из парней Вестара (не сразу узнал Никаса) почти сразу принёс мою одежду на смену. Чёрт, я так расклеился, что им вдвоём пришлось отмывать меня от крови. Руки поднять не мог…

Из ступора я начал выходить, оказавшись в комнате Лидии. Но выходил странно. Дошёл до камеры спокойно. Уселся на койку, на которую только недавно меня посадили после несостоявшейся метаморфозы. Снова прислонился к стене – и поплыл: пространство вокруг потемнело и наполнилось тяжёлой, плохо переносимой мутью. Тени, более плотные, чем окружавшая меня тьма, бесшумно передвигались передо мной, и ничего враждебного в них я не чуял. Иногда тьма раскрывалась, словно раздёргивали занавески, я замечал в реальном мире знакомые фигуры, но не узнавал их в лицо. Плыли звуки, значения которых не понимал. Потом опять всё уходило в сумеречный мир…

… Что-то вторглось в моё личное пространство. Это нечто я жёстко перехватил, вбросив руку вперёд. Тёплое, живое вторжение оказалось рукой Шерифа.

– А мне сказали – совсем расклеился, – сказал Арни и пошевелил кистью. – Отпусти. Ишь, как цапнул. Реакция… Неплохо, – добавил он, разглядывая свою руку с красноватыми отпечатками моих пальцев.

Он протиснулся мимо меня и сел туда, где давеча сидел Вестар. Тот сейчас стоял, прислонившись к дверному косяку.

– Ну что… Нам, кажется, повезло, что первым вошёл к Ховицу ты, а не кто-то из переселенцев.

– Вам-то повезло, – угрюмо сказал я. И повернулся к Вестару. – Пистолет верни.

– Держи. – Он бросил оружие – я поймал на лету, мельком осмотрел. Пуст. – Страшновато теперь без оружия-то?

– Есть немного. Вот когда гранатами увешаюсь, тогда и успокоюсь, – в тон мрачной усмешке Вестара ответил я.

– Чего-чего, а гранат вы привезли немеряно. Брис, кроме тебя, спросить некого. А не зря ли вы столько навезли? После того как вы приехали, у нас больше ни один человек не пытался бежать с платформы. Очаг тех тварей вы уничтожили.

– Что-то вы слишком оптимистичны, – осторожно заметил я. Сумеречная тяжесть с головы полностью схлынула, я наконец мог соображать.

Вмешался Вестар.

– Мы с Арни сопоставили время нашего похода в посёлок и смерти тех семерых. Получается, эти семеро бежали на выход, пока мы не разгромили… не сожгли плёнку. Арни думает, больше такого не повторится. А то, что с Ховицем… Это привезено оттуда, а не влияние плёнки, дотянувшейся сюда.

– Если вы так во всём уверены, то почему вы здесь? Меня успокоить? Я – уже.

Они переглянулись. За сегодняшний день Шериф осунулся больше привычного. Даже скулы теперь торчали, слишком выпирая. Он всматривался в меня с неясным вопросом, которого, наверное, сам не мог выразить.

– Мне нужно знать твоё мнение.

– Ты его уже знаешь, – спокойно сказал я. – Я буду уверенным, когда здесь будут дети-призраки. И взрослые тоже. В конце концов, солдат-призраков готовят для защиты государства. А что такое государство, как не люди, его населяющие? Вот когда нас будут защищать те, в чью обязанность это входит, вот тогда я успокоюсь.