Текст книги "Заклинатель (СИ)"

Автор книги: Сергей Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

– Почему ты нам ничего не сказал?

– А вы бы рискнули… из-за Карла?

– Тем более – из-за него! Зачем?

– Он живой?

– Живой ещё. Правда…

– Надо поторопиться. Он нужен нам живым.

– Брис, не темни – зачем?

– Потом. Ладно? Тяжеловато что-то мне.

– Когда приедем на платформу, попробуй о чём-то промолчать!

Он ввёл мне восстанавливающие препараты, пока Таис дезинфицировала мне все рваные царапины на руках. Мартин чинно сидел на скамье напротив – маленький мальчик в белом комбинезоне, со странной, выбритой головой и красноватыми отпечатками на лице от очков – по носу и скулам. Только видящий, как Таис назвала меня, мог разглядеть, что он напряжён, настороже и готов к прыжку, если что.

– И всё-таки… Почему ты сбежал один? О детях не спрашиваю. Они уже сказали, что ты не знал об их присутствии в машине.

– Вестар, я суеверный, – буркнул я. – Я не помню себя тем Брисом, каким был ранее. Но частенько ловлю себя на мысли: лучше промолчать, пока дела не сделаешь. Скажу заранее, а вдруг не сбудется? Ну характер у меня такой, куда мне деваться?

– И всё равно надо было хотя бы предупредить, – упрямо сказал Вестар. – Может, мы и пошли бы с тобой. Может, всё обернулось бы совсем иначе. И с меньшими потерями.

– Какие потери, Вестар? Оглядываясь на последний час пребывания на полигоне и положа руку на сердце, говорю прямо: скажите спасибо, что вас здесь не было.

Смолкнув, я смотрел, как мимо окна джипа торопливо, чуть не бегом прошли Доминик с Никасом, чуть пошатываясь от тяжести, которую явно волокли по земле. Они там, случайно, все конечности не отхряпали? Так, на всякий случай? Открыли багажник, повозились немного в нём и с размаху забросили туда один за другим тяжёлые предметы. Странно, почему не положили? Куда они торопятся?

Переглянувшись с детьми, я чуть вздохнул: едва клешни оказались в багажнике, тяжёлая, умирающая энергетика слизняка проникла и в салон. Лица детей окаменели.

– А ты договаривай, – спокойно предложил Вестар, когда парни начали возиться с чем-то позади машины. – Давай-давай, рассказывай, что тут у вас было.

– Рассказывать нечего. Был один момент. Если б нас было больше троих, остальные погибли бы. – Я смолк, вспоминая, как бросился в глаз шторма, который обозначился в центре разрушения еле видным тусклым свечением. Местечко настолько тесное, что даже ноги мне слегка присыпало.

Мартин полуприкрытыми глазами смотрел на меня. Он сразу понял, что я вспоминал. Но лицо по-прежнему спокойное.

В салон влетели возбуждённые парни, словно спасались от чего-то или кого-то преследующего их по пятам. Сели на скамьи, будто упали.

– Ролан, гони! – тяжело дыша, велел Никас.

И он, и Доминик выглядели так, будто затеяли нешуточную игру, в которой, как ни странно для них самих, выигрывали они.

Я ожидал, что джип рванёт с места, но машина пошла почти неспешно и даже с натугой. Взглянув в заднее окно, обнаружил, что за нами на тросе следует второй джип, с разгромленным окном. Проследив мой взгляд, Вестар поинтересовался:

– Это окно тоже из числа тайн?

– Ничего особенного. Сорвался. Что мне ещё было делать? Вот и начал стёкла бить.

– Ещё остроумничает.

– Шериф знает, что вы поехали за мной?

– Знает. Парни, вы на какое время поставили? – обратился он к Доминику и Никасу.

– Пять минут. Скоро рванёт, – радостно сказал Никас.

Доминик только лениво усмехнулся. Недоумённо посматривая на их жизнерадостные лица отпетых хулиганов, я не выдержал:

– А что рванёт?

– Мы обложили взрывчаткой все туши, – чуть не похвастался Никас. – Говорили же, что есть возможность появления новых тварей. Так вот… Чтобы этой возможности не было, мы и… Последняя минута пошла.

Мы замолчали, прислушиваясь. Колёса джипа вздрогнули, а грохотом – канонадой взрывов – нас в машине точно придавило сверху. Невольно сжавшись (дети не пошевельнулись), я выждал, пока не закончится рыкающий шум, а затем, собравшись с силами и мыслями, рассказал парням, что именно хочу сделать с помощью Карла.

Когда закончил, они смотрели на меня внимательно, как на незнакомца. Пожевав нижнюю губу, Вестар задумчиво сказал:

– Ты ненормальный. Ты понимаешь это? Но самое интересное во всём этом деле… Даже не знаю, как выразить… Наверное, тебе это удастся сделать.

34.

Благо позволяла ровная езда и больше волноваться пока было не о чем, я навалился на спинку скамьи и бездумно смотрел в окно, через плечо Мартина. Парни негромко переговаривались, обсуждая мою задумку. Таис тихо сидела рядом с мальчиком.

Усталость нагрузила мышцы тяжестью. В салоне джипа я боялся качать энергию. Не дай Бог возьму от кого-нибудь. Самая лёгкая – от человека. А привыкнешь брать лёгкую – поневоле превратишься в энергетического вампира. Но и сидеть просто так – заснуть недолго. А для полного счастья не хватает приехать на платформу и свалиться кулём, чтобы выспаться. Но не хочу. Не время. Да и вообще времени маловато. Так что я заставил себя перебирать части моего путешествия с детьми и анализировать их. И наткнулся на любопытную деталь.

– Вестар, а как вы нашли меня? Нас? Полигон-то вон какой большой.

– Мартин провёл, – улыбнулся парень. – С ним говорил Доминик. Самый способный к телепатии оказался.

Я медленно перевёл взгляд на мальчишку. Та-ак… Значит, когда он "прослушивал" пространство, он вёл парней? Мартин быстро опустил глаза. Вот как? Он уже способен к проявлению нормальных эмоций? Сказал мысленно – и сам устыдился. Будто о подопытном кролике. Таис тоже исподлобья посмотрела. Вроде бы ждала – буду ругаться или как?.. Если б точно знал, что ругань снова подействует на них, вытаскивая из жуткого "призрачного" состояния, отчитал бы не задумываясь.

– Брис, – позвал Доминик, – мы тут придумали, как заставить Карла работать на нас. Ну, если он выживет. Он же привык на стимуляторах, а их у нас много. Отнять – и ни одного не давать. Как овечка будет послушный ради того, чтобы получить их. И начальству своему перескажет всё, что мы ему скажем. До словечка.

Что-то парни слишком легкомысленно отнеслись к моему предложению. Надо бы остудить излишне горячие головы.

– Ты прав. Он может сказать всё, что мы от него потребуем. Но есть один нюанс: на том конце провода, как говорится, тоже будет сидеть призрак. И, возможно, тоже хороший слухач. Так что Карл должен быть абсолютно искренним во всём, что бы ни сказал. Малейшая фальшь с его стороны – и нам кранты. – Чуть не добавил "как говорят мои пацаны", имея в виду своих учеников. – А как мы поймём, искренне ли он говорит? А если добавит какую-нибудь особенность в звук? По которой сразу сообразят, что здесь что-то не так? Он должен поверить, что всё происходящее нужно не только нам, но и ему. Тогда его речь будет идеальна.

– Сложно, – вздохнул только слушавший нас до сих пор Ролан. И снова замолчал, глядя вперёд, в серую бурю. Водителю надо быть очень внимательным, чтобы прорезать её и проехать с нормальной скоростью даже по ровной дороге.

Время от времени буря унималась, переходя почти в пляжный по нормам Сциллы ветерок, весело вздымающий вёрткие воронки пыли округ машины. В эти редкие секунды затишья оставалось стойкое ощущение надвигающейся грозы, когда вот-вот, ещё мгновение – и хлынет ливень, и успокоит сухую серость по обочинам дороги, и зазеленеет после него трава. Но ожидания уже не впервые заканчивались разочарованием.

"Брис, ты уверен, что правильно придумал с Карлом?" – осторожно спросил Таис.

"Нет, не уверен, но я очень рассчитываю на него".

"Он слишком взрослый, чтобы исправиться".

"Я не собираюсь исправлять его, – терпеливо объяснил я. – Я собираюсь предложить ему иное будущее, чем то, которое у него уже есть".

"Мне это сложно понять, – призналась девочка. – Но в любом случае он тебе нужен живым?"

Я насторожился. Пришлось напомнить себе, что маленькие призраки считают Карла "недобрым" – характеристика многозначная в устах детей. Поэтому я эхом откликнулся на её вопрос: "Таис, а ты не могла бы посмотреть, как он сейчас? Сможешь до него дотянуться? Дотянет ли он до нашего приезда?"

После недолгого молчания, в течение которого из глаз Таис словно ушла всякая сосредоточенность, девочка спокойно ответила: "С ним всё хорошо".

Я бы поверил, если б не уловил, как у Мартина, наверняка слышавшего наш разговор, еле заметно дрогнула ладонь, до сих пор неподвижно лежавшая на коленях. Не успел переспросить, как на триди-визор Вестара пришёл вызов. Он подключился, и я расслышал далёкий голос Полли:

– … Передай Брису, что мне очень жаль, но… умира…

Я взглянул на упрямо приподнятый подбородок Таис, на вновь непроницаемо бесстрастного Мартина

– Ролан, останови джип! Быстро!

Он ещё только тормозил, встревоженно спрашивая, что именно случилось, а я стоял у двери в нетерпеливом ожидании, когда можно будет выпрыгнуть из машины.

"Брис, ты не понимаешь! С Карлом нельзя договориться!"

– Я не могу ждать! – крикнул я на все встревоженные вопросы. – Поеду на том джипе! Тормози быстрей!

Господи, я слишком слаб, чтобы выдержать всё, что обрушилось на меня сегодня! Ну почему, едва только я робко начинаю думать, что можно праздновать хоть одну мало-мальскую победу, на меня рушится ещё одна проблема?! Я что – такой невезучий?!

Нервы на взводе, повышенная чувствительность – всего этого хватило, чтобы я мгновенно вычислил, что происходит: маленькие призраки убивают Карла, пользуясь его беспомощностью! Мстят за недавние издевательства над ними, за всю боль, что он им причинил!.. Они делают это изощрённо тонко – вытягивают из него остатки энергии, не давая сопротивляться яду. Обидно, что они повторили трюк, который использовали со мной – в помощь берсерку, только наоборот.

И я ничего не могу сказать ребятам. Если парни поймут, что и среди них, и на платформе уже не будущие убийцы, а настоящие, отношение к детям – в их глазах пока жертвам – изменится раз и навсегда.

Поэтому я настаивал, что смогу помочь умирающему призраку, если немедленно окажусь рядом с ним. Детей убеждать – смысла нет. Я полностью заблокировался от них. Если бы они повторили при ребятах трюк с закрытой дверью, я бы снова спустил берсерка с поводка… И натворил бы дел… Как же я жалел, что нет рядом какого-нибудь вертолёта!

В последний раз взглянул на мальчишку и девочку. Лица окаменели. Глаза опущены. Ну и шут с вами!..

Пнул дверцу и вылетел в пыль, глотнув которой, немедленно раскашлялся. Рыча от нетерпения, перерезал лучом лазера трос и прыгнул в искалеченную (а как по-другому назвать джип с открытым окном в таких погодных условиях?!) машину и только здесь сообразил спустить фильтрующую сетку. Парни не стали обгонять меня, дождались, пока проеду мимо, и, наверное, только тогда и двинулись с места. Я же не стал смотреть в зеркальце заднего вида, что там у них.

Теперь я знаю, кто такой маньяк. И что такое мания. Идефикс. Это когда в голове крутится одна идея, на которой зациклился и ради которой изобретаешь немыслимое количество действий. Моя идея проста: "Я им не дам стать убийцами!"

"Стрессовая ситуация пробивает", – учили нас на курсах. Меня на Сцилле пробивало множество раз и продолжает пробивать. Благодаря чему я становлюсь всё более чувствительным к энергии и её проявлениям. Сейчас меня пробило в очередной раз.

Ветер не всегда успевал влететь со стороны разбитого окна, но я понимал, что долго не продержусь, полуслепой, на дороге. И тогда я прямо за рулём, чего раньше никогда не делал, вошёл в состояние нейтрала. Я ощутил дорогу, всю её шероховатость, стремление вдаль, единое целое её энергополя – и попробовал "прикоснуться" к ней, прочувствовать её. Ощущение сопричастности пришло не сразу, но пришло, когда я уже приближался к шахте. Проскочив её территорию, я вёл машину тоже вслепую, но уверенно. Впечатление, что я огромная птица, парящая на громадных крыльях на волновых потоках воздушного пространства, не проходило…

Срезанный оконным краем порыв ветра навёл меня на ещё одну мысль. Что такое природная стихия по своей сути? Энергия в чистом виде. Значит, её тоже можно использовать. Другой вопрос – как. Механизма действия я не знал. Как не знал и того, можно ли одновременно работать в двух направлениях. Поэтому идею использовать силы стихий сохранил на будущее.

"Я не дам им убить Карла!"

Маньячная идея несколько поменяла форму. Бедные дети… Оторванные от действительности, они убеждены, что действуют правильно. Карл – зло. Следовательно, надо его уничтожить. Что сейчас делают Таис и Мартин? Что – зная, что я изо всех сил мчусь на выручку взрослому призраку?

Дорога от шахты до завода промелькнула стороной… Я слишком подробно всё рассчитал, чтобы всё вылетело в трубу. Не будет этого!

В лестничные ступени на платформу я чуть не врезался. По лестнице – бегом, всё ещё в состоянии действия и яростной обиды: я так здорово всё придумал, а они!..

Кажется, своим драным и взбешённым видом я напугал многих, мимо кого мчался по общему коридору. У дверей в камеру уголовников, куда поместили Карла, чуть не сбил с ног Полли, выходившую в тяжкой задумчивости.

– Брис?.. Мне очень жаль… – начала она. – Он только что…

Я протиснулся между нею и дверью. Мёртвый Карл лежал, по грудь укрытый белой простынёй. Против двух врагов он оказался бессилен. До вечера не дождался…

С мгновение я смотрел на него, потом машинально провёл над телом ладонью. Её отбросило сразу, причём неровно, покачав, в разных направлениях. Эти… эти… ещё тянули с него!

– Брис… – издалека донёсся до меня слабый голос Полли.

– Где его скафандр?

– Что?..

– Где его скафандр, чёрт бы его!

Меня пробило в очередной раз – на идею, в основе которой лежало инстинктивное понимание стихии. И подспудное нежелание поддаваться смерти. Мне уже было всё равно, получится ли то, что я задумал. Я маниакально хотел сделать то, что придумал, – и более ничего!

В конце концов я мог просто сказать, войдя в нейтрал: "Я качаю силу стихий!" Не знаю, что получится, но ведь попробовать это сделать никто не запрещает?

Пока Полли оглядывалась, ничего не понимая и, кажется, думая, что я решил немедленно похоронить взрослого призрака, я сам нашёл скафандр. Видимо, сработала настроенность на вещь. Во всяком случае девушка не мешала и даже помогла мне на скорости всунуть мёртвое тело в последний его приют. Как она полагала. То-то же округлились её глаза, когда она увидела, как я включил внутреннюю защиту скафандра. Всё. Призрака я блокировал от прилипших к нему энергетических вампиров. Теперь дальше.

– Полли, только не пугайся. Будет вообще лучше, если ты уйдешь.

– Нет уж. Он мой пациент.

– Прекрасно. Я предупредил.

И я выстрелил из лазера в стену за койкой Карла. На испуганный вскрик за спиной реагировать не стал. Только подкорректировал мощь выстрела и стал водить лучом по стене вкруговую, вырезая дыру нужного мне размера. Когда одна была готова, я врезал по кругу ногой и выбил первый пласт. Затем – второй. Стена оказалась двойной, как я и предполагал, но я её всё-таки пробил.

После подтащил к дыре, в которую со свистом ворвался ветер, койку с телом призрака, встал между нею и стеной и приказал Полли:

– Делай ему массаж сердца.

– Но…

– Делай!

Полагаю, я выглядел достаточно распсиховавшимся, чтобы девушка подчинилась мне. Крепкие ладони Полли легли между расстёгнутыми краями скафандра, на побледневшую, постепенно теряющую здоровый цвет кожу призрака и начали методичное движение, виденное мной и прежде – в фильмах. Я положил свою ладонь на солнечное сплетение Карла, вторую руку вытянул в сторону дыры – нет, ветра! – и закрыл глаза. Будто вызывал кого-то или взывал к кому-то. Я дышал быстро и равномерно – как двигались руки девушки. Я чувствовал ветер, я был им. Холод, взлетающая по всей комнате пыль, струи воздуха… Волны воздуха, на которых я скоро уже качался – как они, вместе с ними.

Вскоре я уже отстранённо слышал движение девушки, автоматически дыша в ритм ему. Выступивший пот быстро высох, когда я начал гнать вместе с энергией ветра и воздуха и свою – в неподвижное тело. Ты не должен так умирать, Карл, каким бы гадом ни был! Ты будешь жить – хоть с нами, хоть против нас!

Закрытые глаза не давали рассмотреть – да я и не хотел, – что происходило в комнате. Я уже не чувствовал своего тела – невесомого, почти выдохшегося. Будто из тяжёлого сна слышал, что в комнате находятся люди, много людей, но сам себя зациклил лишь на одной мысли: я передатчик энергии, я качаю и буду вкачивать в мёртвого Карла столько, сколько надо, пока – чёрт бы всё подрал! – не откину копыт сам! И уходил во тьму… В холодную, бесприютную… Не забывая быстро дышать…

Мягкое тепло коснулось моей поясницы. И – хлынуло вверх по позвоночнику. Ещё одно тёплое прикосновение – между лопатками. Жар взлетел по плечам.

Теперь я слышал голоса – глухо, как будто из подпола, плотно закрытого люком:

– … Принесли… иди… сыворотку… сам буду…

К ладоням у меня на пояснице и между лопатками добавилась ладонь уже на моё солнечное сплетение. Робко. Словно человек сомневался, стоит ли это делать. Я начал возвращаться не только к теплу, но и к жизни и услышал тяжёлое дыхание нескольких человек в ритм с моим. Запрокинутая назад до боли голова медленно вернулась в обычное положение.

– Долго ещё? – спросили шёпотом.

– Пока Брис не скажет.

Моя ладонь на солнечном сплетении Карла с влажным чмоканьем отлепилась от кожи и зависла над его телом. Ещё секунда – и слабая пока воздушная подушка появившегося информационного поля отвела ладонь от призрака. Жив… Ожил… Всё. Дальше надежда только на сыворотку.

Я неуклюже шагнул из маленького простенка между койкой Карла и стеной. Поддерживающие меня ладони пропали. Кто-то тихонько – с облегчением – засмеялся, а я хрипло прокаркал (частое дыхание пересушило горло):

– Представляете, мы сегодня – боги…

Кто-то рядом всхлипнул и обнял меня. Лидия. Это её ладонь была у меня на животе. Я безвольно прислонился к ней.

– Лидия, вам помочь дойти? – тихо спросил Вестар.

– Не так уж я и плох, чтобы ногами не передвигать, – проворчал я.

– Да-а, Брис, ты не то чтобы плох… Никогда бы не думал, что ты так… мягко говоря, настойчив.

– Ну-ну… Скажи ещё, что сегодняшняя практика нам однажды не пригодится. Мы человека сегодня вернули с того света.

– Неизвестно, что ещё на это ответит Карл.

– Плевать на Карла. Человек в нём всё равно будет благодарен. И это главное.

– Милый, – позвала Лидия, – мы пойдём? Тебе надо отдохнуть.

Я заглянул в смуглое лицо с серыми глазами – и улыбнулся. Какая женщина мне досталась!.. Не умеет, но пытается помочь.

– Пошли.

Но едва мы вышли из камеры Карла, я сразу сказал – убедившись, что нас никто из ребят не видит:

– Сначала к детям-призракам. Всего пять минут, ладно?

– Хорошо, милый. Но только пять минут.

Я же говорил, что с Лидией мне повезло.

Она обнимала меня за пояс, я её – за плечи. Так и вошли в бывший теперь спортзал. Все дети здесь. Десять, которые оставались на платформе. И Таис с Мартином. Все двенадцать насторожённо смотрят на нас.

– Я про себя, – предупредил я Лидию. Она кивнула.

"Я расскажу вам сегодня не сказку. Я расскажу вам про одного зверя с Земли. Не знаю, существует ли он сейчас. Вот он. – Я вызвал в воображении громадного горбатого, тощего, как селёдка, зверя со свинячьей мордой, с высокими насторожёнными ушами и слегка выпуклыми глазёнками, как я запомнил его. – Увидели? Это гиена. По ночам она плачет, словно ребёнок, и рыщет в поисках пищи. Чаще всего она довольствуется тухлятиной или мертвечиной. – Я представил себе, как гиена торопливо насыщается неопределённой плотью неопределённого, давно сдохнувшего зверя, опасливо поглядывая во все стороны. – Она очень трусливая. Но когда несколько гиен собираются в стаю, они могут напасть даже на раненого зверя. – Я немного подумал – и вот уже прекрасный, но хромой леопард отбивается от прожорливых падальщиков, но их много, и долго продержаться он не может. Грязные твари приканчивают его. Новый кадр: ничего не подозревающая грациозная косуля слишком близко подошла к камням, за которыми прячутся гиены. Через секунды её тело порвано в клочья. Новый кадр: два пушистых детёныша отбились от своей стаи. Я даже не стал конкретизировать, что это за зверьки. Гиены набросились на них немедленно, жадно подъев даже клочья шерсти и вылизав окровавленное место. – Поздравляю вас, маленькие призраки. Сегодня вы были идеальными гиенами – все! Вы набросились на больного, слабого и жрали его силу, заставляя умирать его плоть. Вам понравилось? Понравилось быть гиенами?"

Держа перед внутренним взглядом отвратительную, кошмарную морду гиены, я обвёл лица каждого из призраков, примеривая её на лицо всем. Напряжение в комнате почувствовала даже Лидия. Она крепче прижалась ко мне.

Кажется, маленькие призраки не сразу понимали, что я делаю, вглядываясь в их лицо сквозь маску гиены. Когда дело дошло до Таис, она почувствовала на себе маску и отшатнулась. Спокойное лицо дрогнуло.

– Ты не смеешь так делать! Мы не гиены!

– Все вместе на одного, ослабевшего, – не гиены? Не-ет, по-другому быть не может. Вы падальщики, которые только и могут слетаться на мертвечину. С нормальным человеком, равным вам по силе, вы не захотите столкновения.

– Ты… Ты!

– Мне плевать – что я. Я сделал главное – вернул Карла. И теперь он под моей защитой. А вы… Если хотите нормальной жизни, попробуйте приглядеться, как живут дети с платформы. Прекратите питаться падалью. И если хотите боя с равноценным вам по силе человеком – деритесь со мной. Или с Карлом, когда тот выздоровеет. А пока – до встречи, падальщики!

Лидия помогла развернуться – и вдруг оглянулась.

Таис плакала – навзрыд, а Мартин стоял рядом, опустив руки, и только смотрел на неё. И дети смотрели – уже не бесстрастно, а непонимающе.