Текст книги "Иван Премудрый (СИ)"

Автор книги: Сергей Лизнёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

Вот идёт тот же путник, видит, дом стоит. Ну стоит и стоит. А около дома, помимо сараев с амбарами, во дворе, обязательно куры в навозе или в пыли роются, кошак на завалинке греется – всё как обычно, нет, не всё.

Оно ведь как можно отличить избу, где люди живут, неважно какие – добрые или не очень, от избы, в которой живут хоть и похожие на людей, но не люди. Правильно, по хлебному запаху. Все эти куры во дворе, кошки на заборах, да на завалинках – так, ерунда, для дураков. Такого "добра" около избы, можно столько напустить, не пройдёшь. А вот как зашёл в избу, так сразу и соображай, можешь даже нюхать. Если пахнет хлебом, значит люди живут, а если нет хлебушкиного запаха – беги без оглядки или что там у тебя есть из оружия к бою готовь.

Никакие оправдания в виде двадцатидневного, оказавшегося двадцатилетним, нахождения в бочке или другие какие не принимаются. О таких вещах только молоко матери рассказать может и премудрости этой научить. Молоко материнское, оно так учит и воспитывает, что ещё никто не ослушался и не забыл, да и не ослушается и не забудет никогда, потому что иначе – человеком быть перестанет. А все потому, что только человек хлебушек выращивает, а значит только он – хозяин хлебушкиного запаха.

В избе Анны Ивановны никаким хлебом не пахло. Неважно, обратил на это внимание царевич Гвидон или не обратил, во всяком случае хозяйка перед ним кем-то другим и не представлялась, сразу сказала кто такая. А вот если бы наоборот, тогда да, тогда или ухо востро, или прощай головушка.

– Ты садись, садись, в ногах правды нет. – Анна Ивановна указала рукой на лавку. – Я тебе сейчас тебе попить принесу, и вышла в сени.

Неизвестно почему, сразу же захотелось пить. Когда царевича собирали в лес, Старуха конечно же, помимо еды, снабдила его квасом. Но квас давным-давно был выпит, а где в лесу, ну хотя бы ручей течёт, Гвидон не знал, да и спросить было не у кого. Так что испить той же водицы сейчас было очень кстати.

Анна Ивановна вернулась и протянула царевичу крынку, самую обыкновенную:

– Пей, устал поди...

Жажда, она своё дело знает, поэтому только глотке на третьем царевич Гвидон ощутил вкус того, что пил и ничего не понял. На вкус питьё было более чем странным. Трудно себе представить, да и вряд-ли кому приспичит такое представлять, во всяком случае при ясном рассудке. Питье одновременно было и горячим и холодным, ну это так себе, более-менее представить можно. А вот как представить то, что оно было одновременно: горьким, кислым, сладким, пряным и пресным? Странным оно было не только по вкусу, а ещё и тем, что царевич не смог остановиться, пока не выпил его до дна.

Что стало с царевичем Гвидоном после этого, представить не так уж и сложно. Представляйте: вы не мылись как минимум год и после этого сходили в баню. Сравните себя до посещения бани и после. Тоже самое почувствовал царевич.

– Ну а теперь рассказывай. – сказала Анна Ивановна, глядя ему в глаза...

***

Тут, наверное тайну великую надо слегка приоткрыть, а то некрасиво как-то получается, неуважительно. Тогда, у Черномора, разговор получился очень даже серьёзный. Черномор давно уже с Кощеем Бессмертным, если можно так сказать, не в ладах был. Уж что они там изначально не поделили, скорее всего они и сами не помнили. Оно и понятно, жизнь у волшебников долгая, не в пример человеческой, за эту жизнь много чего понаделать, понатворить можно, всего-то и не упомнишь. У них же, у волшебников этих, только в сказках промеж собой мир да согласие. Они друг с дружкой спорят да воюют только тогда, когда один добрый, а второй злой, а так, друг за друга горой. Но это в сказках, которые как известно – сплошное враньё и обман добрых, а потому наивных людей. Нет, правда-матка там конечно присутствует, но самую малость, чтобы интерес вызвать. А дальше понеслась, только успевай рот разевать, да затылок почёсывать. Да и какой уважающий себя волшебник допустит в свои дела глупых и никчёмных людишек, да ещё всё им расскажет? У них там высшие соображения и смыслы происходящему и планируемому нам совсем непонятные. Вот и приходится довольствоваться то ли слухами, то ли сплетнями, а проще говоря, враньём и небылицами, которые почему-то сказками называют, к настоящему волшебству не имеющими никакого отношения. Правда иногда случается и так, что нужен и позарез как нужен простой человек, что без него ну просто никак. Вот только опять не стыковка и трудность для волшебников великая – человек тот нужен вовсе не простой.

Уж неизвестно, даже Черномору было неизвестно, чего такого собрался Кощей Бессмертный с царством Салтановым сделать, но оставаться в стороне от всего этого, разумеется безобразия, не мог, а потому должен был предпринять ответные меры. Само по себе царство Салтаново для Черномора никакого интереса не представляло, он по другой части великим охотником был, по девичьей, чем и промышлял. Вполне возможно, что так оно и продолжалось бы, но тут Иван ему попался, да ещё Премудрый. Вот здесь Черномор быстро сообразил, что шанс это, Кощея на место поставить, ну, чтобы не зазнавался.

Сами знаете, что происходит, если у соседа, например, две лошади, а у тебя, опять же, к примеру, одна, а то и вообще ни одной. Дисбаланс происходит, а такого не должно быть, потому что несправедливо и потому, что в мире равновесие должно быть.

Вот и начинает тот, у кого лошадей дефицит, ответные меры принимать, чтобы справедливость и равновесие восстановить. Меры придумываются и предпринимаются разные: от мышьяка в питье соседским лошадям, до работы от зари до зари, не разгибаясь. Здесь каждый сам себе выбирает, что его сердцу ближе. Бывают конечно и другие варианты, но они всё больше на экзотику похожи.

Тоже самое у волшебников. Понадобилось Кощею царство, значит и Черномору какое-нибудь, другое царство подавай, ну чтобы по-честному всё было. Мало того, Кощей начал коварства свои вытворять при помощи свахи, Матрёны Марковы. Уж где он её выискал, никто не знает. Нет, узнать конечно можно, да что толку? Вон она, во всю "чудесничает", людей с белого свету сживает. А этого терпеть нет никакой возможности.

Вот тут, ну прямо как будто самый главный волшебник услышал обиды Черноморовы, и послал ему Ивана Премудрого. Иван оказался кандидатурой такой, что лучше не придумаешь. Черномор поначалу даже не поверил своему счастью, да вовремя опомнился.

Ну а дальше всё совсем просто. Решил Черномор, ну как бы в отместку и для соблюдения равновесия тоже, княжество Русланово под себя подмять. Вообще-то княжество это ему совсем не нужно было – пустяшное княжество, одна морока с ним. Но ничего не поделаешь, порядок такой. Да к тому же, если под себя не заберёшь, Кощей обнаглеть может и всё себе заграбастать, а этого допустить никак нельзя.

Тут Иван и пригодился: "Хрен с ней, с его премудростью. Самое главное – проходимец, лучше не придумаешь. Опять же, происхождением низким озабочен. Вот я его в князья, заместо Руслана-то и назначу, пусть потешится. Ну а как выгорит всё, так можно Ивана того и на место поставить, специалисты по таким делам имеются. Ту же Бабу-Ягу возьми, любого изведёт, да и помимо неё достойных кандидатур хватает".

Приблизительно так думал Черномор разглядывая Ивана. Тот, разумеется, ерепениться начал, а оно и к лучшему: "Это хорошо, что он такой весь ершистый и о себе много думающий. Такие, когда для дела полезные, своим самомнением много чего натворить могут. А когда ненужными станут, тогда на этом же самом самомнении их подловить-то и можно – слабое место это у них, как пятка, не помню у кого".

Ну и конечно насчёт девиц-красавиц – это в первую очередь. Покуда Иван до княжества Русланова ехать будет, с князьями да царями разными будет встречаться, разговоры разговаривать, насчёт девиц-красавиц обстановку узнает. Ну а дальше – дело техники, волшебной, разумеется, не путайте с технической. Ну и конечно у Матрёны Марковны той, говорят девицы имеется, а это даже поважнее Кощея будет.

Тут конечно справедливости ради надо сказать, что про посольство Иван придумал, Черномор хотел его в простого купца обрядить. Но видать купеческий уровень для Ивана неподходящий, поэтому сошлись на посольстве. Опять же, если с посольством, то и человек значимее кажется, и хоть доверия к нему никакого, все равно – шпион, он и есть шпион, смотрится совсем по-другому, не как купец, который тоже шпион. Ну и конечно, в жизни, даже в вошлебниковой, всяко бывает. В случае чего, можно всё на князя свалить, от чьего имени посольство назначено. На том и порешили. Иван отправился домой и принялся князю мозги промывать, про посольство рассказывать и про то, какая от него польза. А вот что будет происходить дальше, я пока и сам не знаю, правда...

***

То, что царевич Гвидон уже дома, Старик догадался, едва во двор заехал. Только заехал, остановиться ещё не успел, из избы Старуха выбежала, встречать значит, а вместе с ней и Царица. Вот тут Старик и догадался, что Гвидон из леса уже пришёл, мало того, пришёл целым и невредим, и кажись ещё что-то.

Царица, аж светилась вся от счастья. Старуха тоже конечно светилась, но не так, а соображать надо, что и как, и почему, да чего тут соображать? Старуха, оно понятно, жена всё-таки, она Старику радуется, что цел, жив, здоров с моря вернулся, а чему или кому Царица может так радоваться, не Старику же?!

Вряд-ли царь Салтан умудрился и успел прознать, где она с сыном находится, и приехать за ней. Да даже, если и узнал, и приехать успел, заметно бы было. Тогда бы у Старика на дворе слуги царёвы, как та рыба, косяком бы носились. А раз нет никого, значит и царь Салтан о местонахождении Царицы с сыном ничего не знает и не догадывается, а может быть забыл уже...

Да, ну это так, на всякий случай: вряд-ли кто-нибудь из деревенских, обнаглел до такой степени, что пришёл и к Царице посватался, а та согласилась. Царица всё-таки, к тому же, может она мужа своего до сих пор любит. Но это так, глупости всякие в голову лезут. Кстати, они не только мне в голову лезут, а всем, почти без исключения, поэтому ничего удивительного.

Единственная радость, которой сейчас могла радоваться и радовалась Царица, был сыночек её любимый – царевич Гвидон. Вот Старик, глядя в её сияющие глаза и догадался. Ну а дальше всё как обычно. Лошадь отправилась за дом, на лужайку, рыбу Старуха в дом унесла, Царица хвостом за ней, а Старик занялся неводом.

Невод, он как ружьё для солдата, его в исправном состоянии и в любой момент готовым к применению держать полагается. Думаю понятно, если невод день за днём будет не чиненным и не просушенным, то в скором времени просто-напросто сгниёт и развалится, а за ним и обладатель его, сначала зубы на полку положит, а потом вообще, по миру пойдёт. Но времени это много не заняло, а потому что уже проделывалось много-много раз, так что, и получаса не прошло, Старик был готов к отдыху, после трудов праведных.

***

Сами знаете, мужики, они народ бестолковый, а потому шумный. Ну не могут они ходить и перемещаться так, чтобы ничего по пути не задеть. Да что там, они даже ногами громко не топать и то не умеют.

Вот и Старик, яркое тому подтверждение, когда вошёл в избу, загремел чем-то нечаянно задетым, затопал. Ну а женщина, она по своей природе всегда за порядок и всегда мужика порядок тот соблюдать призывает и приказывает. Так и сейчас, только Старик загромыхал, затопал, как Старуха с Царицей, причём обе и сразу, зашипели на него и, хоть и тихонечко, ругаться начали.

– И когда же ты, медведь деревянный тихо и спокойно ходить научишься? – это Старуха так на Старика накинулась, почти в лучших своих традициях. А Царица при этом всем своим видом Старуху поддерживала.

Двое против одного, тем более, что те, двое – женщины, это равносильно, что в чистом поле на велосипеде против танка. Да что там, один на один, и то шансов никаких, а тут двое:

– Тихо ты, царевич отдыхает...

– Умаялся. Мало того, что дров нарубил, заготовил, так ещё полную корзину малины принёс. – Царица до того вся светилась от счастья, что аж страшновато было, а вдруг как ясным пламенем вспыхнет? От радости конечно.

Тут же, практически не сходя с места, Старик узнал, что царевич Гвидон вернулся из леса часа два, два с половиной, назад. Пришёл хоть и уставший, но довольный, и что поразило и обрадовало как Царицу, так и Старуху, полную корзинку малины принёс.

Вообще-то корзинку ему дали не для того, чтобы он в неё грибы-ягоды собирал. В неё царевичу положили: хлебца, сала кусочек, яичек варёных, огурчиков, соли в тряпицу завёрнутую, ну и ещё что-то. Знамо дело, намашешься топором – проголодаешься, вот для чего корзинка-то и понадобилась, не за пазухой же нести?

Женщины как раз сейчас и были заняты тем, что перебирали эту самую малину. И получился, ну, конфуз, по-другому не назовёшь – все были при деле: царевич Гвидон спал-отдыхал, сил набирался, Старуха с Царицей ягоду перебирали, тоже при деле, один Старик в бездельниках пребывал, ничем не занят был. Делать нечего, вернее есть чего, Старик отправился умываться да переодеваться. Тоже занятие, кстати, хоть и не всегда приятное.

Часть третья

Глава первая

Земля эта состояла как бы из двух половинок: красоты и богатства, в смысле, изобилия. Что примечательно, обе половинки только дополняли и подчёркивали друг друга. Не было такого, мол, она – вторая половинка, половинкой-то и является, потому что "я" такая вся из себя. И опять же, если бы не "я", то её ни в жизнь не было бы. Сами понимаете, когда такое происходит – нет никаких половинок, ни двух, ни, да сколько хотите, ни одной нету.

Земля эта была горами высокими, а когда это ей надоедало, превращалась в цветущие долины, бескрайние степи, потом, словно опомнившись, в леса густые, а иногда и дремучие. Своенравная была земля, даже очень.

Родник превращался в ручей и, пригласив к себе другие ручьи, превращался в реку, сначала шумную и непоседливую, как дитя малое, за которым глаз да глаз нужен, а затем, повзрослев и остепенившись, в полноводную реку, спокойную и величественную. И всех их встречало Самое Синее море, то самое.

Наверняка слышали выражение: "...воткни палку и она прорастёт...". В иных царствах-государствах это выражение служило и служит как определение плодородия земли. Но мало кто знает, откуда оно пошло.

Так вот, выражение это родилось именно там, и не как сравнительный пример, а как конкретный случай.

Дело было так: паренёк-подросток пас овец – дело можно сказать самое обычное удивить чем-либо не способное, но это смотря где...

...близился полдень и пастушок пригнал овец на место днёвки. Сами знаете, днём, когда самый солнцепёк, овцы, они в кучку сбиваются, жарко им, и никуда не идут, отдыхают. Ну а если овцам отдыхать можно, почему пастушку нельзя?

Вот и он, имени его уже никто не помнит, давно было, тоже решил отдохнуть. Присел под деревом, в тенёчке, пообедал тем, что с собой захватил и решил вздремнуть часок-другой, пока самая жара. А палку свою, пастушью, он перед тем, как приступить к трапезе и отдыху в землю воткнул.

Поел, водички попил и прилёг. Уж неизвестно, что ему снилось и снилось ли вообще, только когда проснулся-пробудился, то не поверил тому, что пробудился.

На палке, которую он в землю воткнул, веточки появились, а на них листочки. Вот с тех пор и говорят, мол, палку воткни – прорастёт. Надо ли после этого говорить, насколько плодородной была та земля? Кто не верит – дело ваше, мне врать никакой прибыли нет. А те, кто хоть и не верит, но сомневается, поезжайте туда и у любого спросите, вам с удовольствием расскажут.

Нетрудно догадаться, что жили на той земле весёлые и счастливые люди. А чего печалиться, если земля родит так, что не знаешь, куда урожай девать? Секрета премудрого здесь никакого нет: те, кто помоложе – в поле работали, а те, кто старики уже – дома сидели, за детишками присматривали, уму разуму их учили. Так вот и жили, и были даже очень довольными такой жизнью.

Ведь счастье, оно само по себе очень даже просто выглядит, присмотрись только. А то бывает напридумывают себе счастья, да такого, какого не бывает вообще, а если и бывает, то где-то очень и очень далеко. А раз далеко, то чужое оно и здесь живущему человеку неподходящее. Своего счастья навалом, ну и что, что выглядит попроще, зато своё и полностью тебе, дураку, подходит и соответствует. Опять же, верить в такое счастье, далёкое, не очень-то верить надо, потому что, тот, который об этом счастье рассказывает, наверняка врёт.

Хорошая картина нарисовалась, радостная и счастливая аж самому слегка завидно стало. Но к сожалению не бывает так, чтобы все, поголовно или смеялись, или плакали. Обязательно, хоть один, да найдётся, которому всё, или что-то не так.

***

Насчёт «всё не так», я конечно загнул, но это для того, чтобы понятнее было. Земля та, красивая и богатая – не что иное, как царство царя Салтана.

Казалось бы, живи да радуйся! Царство досталось, залюбуешься. Народ в царстве живёт весёлый и работящий, даже не ворует никто, потому что своими руками сделать гораздо проще, чем украсть. Ну конечно не поэтому не ворует, а потому, а кто его знает, почему? Самому смотреть надо.

Вот царь, он ведь не просто царь, потому что батюшка его был царём, ну и так далее – династия, одним словом. Царь, он в первую очередь перед народом, в царстве живущем, ответ держит за то, чтобы мир был и покой, чтобы пахарь и ремесленник не боялись, что придёт супостат и заберёт всё, что своими рукам сделано. Но и это ещё не самое главное.

Народ, он всё видит, подмечает и выводы делает. А какие выводы он может сделать, если царь Салтан уже почти месяц как мрачнее тучи? Сначала думали, опять война будет. Только что одна закончилась, и опять, на тебе...

Сами знаете, что в таких случаях происходит. Народ, он пока до правды не доберётся, не успокоится, так и в царстве Салтановом.

Вернулся царь Салтан с войны, с победой вернулся, довольный. Жители, разумеется, встречать вышли, тоже победе радовались. И все вроде бы хорошо, как вдруг, в тот же день, как пошептал на царя кто-то – двое бояр, со всеми своими семействами, в ссылку отправились. Но это уже ближе к вечеру случилось. Сборы, а тем более в ссылку – дело нелёгкое и сразу такие дела не делаются. Сначала бабам надо поголосить, без этого никак. Когда баба плачет, да ещё в голос, она ничего ни делать, ни соображать не умеет. А в дорогу-то собираться надо, кто этим будет заниматься? Боярин? Да какой из него сборщик, если он и в лучшие-то времена в хозяйстве ни рожна не смыслил? А сейчас, так вообще, сидит, как будто самой большой горой придавленный, и тоже ничего не соображает. Дворня? Ага! Да уж лучше с улицы людей позвать, толку больше! Вот и пришлось ждать, покуда бабы, они хоть и боярыни, и боярышни, но все равно – бабы, природа у них такая, проплачутся, проголосятся и за дело примутся. И ничего не поделаешь, здесь даже сам царь не указ, потому что без хозяйки дело – не дело, вред один. А хозяйки, вон они, в слезах все, не наголосились ещё.

Но это ещё не все. Сразу, ну почти сразу, люди конные и оружные с царского двора выезжать стали, да на полном скаку. Некоторые даже с лошадей слезть не успели, как снова куда-то ехать понадобилось. Ничего не поделаешь, служба государева, она не только из пряников состоит. А народ смотрел на все это и не мог понять, что же такое случилось? Ведь до приезда царя всё было тихо и спокойно, а как приехал – на тебе... Некоторые так вообще, чуть ли не падучей начинали страдать, информации-то никакой, а её отсутствие, информации этой, оно пострашнее несвежей рыбы будет. Само-собой, ночью, ну как минимум, половина города не спала, правду искали...

***

– Я тебе, царь-батюшка, так скажу. Зря ты уж так сильно кручинишься, ничего ещё неизвестно и непонятно. Да и времени прошло всего-то, дней двадцать.

Матрена Марковна хитрила. Уж кто-кто, а она знала точно, до секундочки, сколько прошло времени с тех пор, как её помощники, из бояр да дворян, из тех, которых она из худородности вытащила, закатали в бочку Царицу и царевича-младенца и в море сбросили. Все эти дни, она чуть было не извелась, всё царя Салтана успокаивала, мол, не кручинься, всё образуется, мол, гонцы не только по нашему, но и по всем соседним царствам да княжествам скачут, людей расспрашивают. Хитрая же, бестия. С одной стороны вроде бы успокаивает, а нет-нет, да ляпнет: а вдруг как Царица сама сбежала, да ещё в неизвестном направлении? Ладно, если одна, а что если с кем-то?

А царь Салтан, представляете такое? На войне победил, Царица наследника родила, долгожданного наследника. Самое время – живи, да радуйся. Он как приехал и узнал, так поначалу аж дара речи лишился. Поначалу испугались, думали так и останется, неговорящим. Единственное, на что его хватило, так это тех, двух бояр, в ссылку отправить. Он их можно сказать за себя оставлял старшими и главными на всё царство, а они самое дорогое не уберегли. В ссылку их определил и будто окаменел весь. Гонцов во все концы, и вообще, куда только можно, это главный воевода уже определял, и наказы давал.

Через несколько дней царь Салтан немного отошёл, говорить хоть начал, и то слава Богу. Но все равно, делами государственными всё тот же воевода занимался, а царь, что царь, сидел день-деньской мрачнее камня, и молчал.

Вот Матрена и вилась вокруг него, а сама, зараза, время считала. Бочка та, непростой была, если в ней находиться, то день за год идёт. Двадцать дней, а если в бочке, то двадцать лет прошло уже. Осталось совсем немного подождать, пару месяцев, и тогда всё, можно дышать спокойно, это Матрена так думала. А пока приходилось вроде бы как царя Салтана успокаивать. Никуда не денешься, время, оно порядок любит, а порядок не любит спешки, выводы делайте сами:

– Царь батюшка, пойдём в лупанарий. Я баньку приказала истопить. Попаришься, тело своё, царское, от лишнего освободишь. А после, девицы-красавицы песни тебе петь будут, танцы танцевать, чтобы и душа твоя, царь-государь, от лишней хвори-печали освободилась.

Лупанарий, и где она слово-то такое выискала, это хоромы, что для девиц-невест построили. Как построили хоромы эти, так Матрена всем и объявила, что отныне называться они будут – лупанарий и никак по-другому. Что на самом деле это слово обозначает, во дворце царском, да что там, наверняка во всем царстве не знал никто, поэтому слово мудрёное никто и не запомнил.

Я так думаю, не мешало бы у Ивана спросить, что такое это значит, он должен знать, в университории обучался. А придворный народ и не придворный тоже, об университории слыхом не слыхивал, поэтому переиначил непонятное слово на свой, понятный ему лад – липа, и всё тут.

– Пойдём, царь-батюшка, не рви мне сердце.

– Отстань...

***

Иван, вот уж и правда – Премудрый, он такое учудил, что народ сначала аж обалдел весь, ну а после разное говорили, но почти все действия Ивановы одобряли.

Когда Иван с посольством въехал в стольный град, где Руслан был князем, то удивился сильно. А удивился он тому, какой в городе бардак творится, в смысле, грязи и мусора всякого на улице столько, что в пору лягушкам и прочей болотной нечисти квакать. Дорогие не мощены, а значит, если вёдро, то пылюка жуткая, как на самой улице, так и на всём, что рядом с дорогой находится. Ну и нетрудно представить, что творится на тех же самых улицах во время дождя и после него. Наверняка, грязюка такая, что только на болотах бывает и то, сказочных.

Насчёт грязюки один местный житель подтвердил всё. Когда посольство Иваново в город въехало, Иван окликнул какого-то мужика и попросил того показать дорогу к терему княжескому. Мужик тот не иначе, был городским бездельником. Их таких много в каждом городе по улицам шляется. С утра до ночи делать ничего не делают, а только и делают, что шарахаются, подслушивают, кто и что говорит и в скандалы всякие влезают. Ну а потом пересказывают всё это, вот так вот слухи и сплетни-то на свет и появляются. А всё почему? А потому что серьёзный человек, он с утра до ночи делом должен заниматься, а не шляться незнамо где...

Вот и мужик тот, когда Иван высказал своё удивление и неодобрение по поводу огромного количества пыли на городских улицах и поведал. Совсем недавно, десяти лет не прошло, после дождя, правда дождь сильный был, три дня шёл, прямо вот на этой улице лошадь в грязи утонула, так и не смогли вытащить. Врал наверное, а может и не врал, пылюки, вон её сколько, а значит и грязи не меньше, а то и больше.

Мужик попался словоохотливый, ясно дело – лодырь и бездельник. Он много чего рассказал Ивану и про город и про княжество вообще. В частности, от него Иван узнал, что Руслана опять дома нету. Как тайну великую мужик рассказал, что якобы князь ихний с головой какой-то сражаться поехал, справедливость, стало быть, восстанавливать.

"Эх Руслан, Руслан, – Иван если и опечалился богатырской судьбой, непутёвой, то совсем чуть-чуть. – тебе со своей головой сражаться надо, чтобы дурь несусветную из неё выгнать, хотя бы чуть-чуть. А вообще-то, Руслан, очень хорошо, что ты дурак такой. Спасибо за то, что дома тебя нет, работать будет проще".

Мужик, вот всё-таки сволочь какая, рассказав Ивану всё, что знал и всё, что только что придумал, попросил Ивана денюжку ему заплатить, как он сказал, за правдивую и достоверную информацию. Слова такие премудрые сначала было удивили Ивана. Откуда это никчёмный мужичонка слова премудрые знает, которым только в университории обучают? Но удивления и восторги были оставлены Иваном на потом. Денюжку мужику тому он дал, а после, плёткой по спине огрел, мол, вот тебе пряник, а вот тебе кнут, выбирай, что вкуснее и полезнее будет? Мужик нисколько на Ивана не обиделся, может привычный к такому обращению был, а может быть, Иванова денюжка обиду пересилила, кто знает?

***

Центральная площадь стольного града Русланова княжества по совместительству оказалось площадью базарной, ну или рыночной, кому как больше нравится. Может оно принято у них было так, что торговые дела на первом месте. А может места получше не нашлось – неизвестно, но было оно так, как было.

Центральная, она же базарная и рыночная площадь заодно, и прямо рядом с ней терем княжеский находится. Ивана всего аж передёрнуло, до чего же всё то, что он увидел на этой площади, было: пыльным, грязным, убогим каким-то и мусора вокруг полно. Собаки, ясно дело, бездомные, под ногами путаются и тут же меж собой дерутся за что-то.

Всё, что Иван увидел, мнение посольских он во внимание вообще не принимал, им молчать пуще жизни приказано, согласно премудрой терминологии можно было назвать одним словом – бардак. Он так и назвал, правда не вслух, а про себя и тут же решил встряхнуть это сонное и чумазое царство-государство, вернее, княжество. Опять же, столь нелюбимого Иваном Руслана дома не было, а это только на руку.

Что он будет делать, Иван пока не знал, но знал, что сделает и сделает так, чтобы надолго запомнилось. А тут и случай помог. Посольство Иваново, как въехало на площадь эту, остановилось чуть в сторонке, ну а дальше, дальше сами знаете, что происходит: возницы схватили вёдра и отправились к расположенному тут же колодцу, воды набрать, лошадей напоить – это первое дело. Остальной же посольский люд принялся руки-ноги разминать да пылюку с себя отряхивать, так что, занятие нашлось каждому.

Местное народонаселение восприняло появление незнакомых людей, даже не знаю с чем и сравнить, но не менее, чем с чудом несусветным – на купцов-то не похожи. Все торговые, разговорные и ругательно-скандальные дела были тут же позабыты и брошены на произвол судьбы, даже собаки и те перестали под ногами шнырять и друг с дружкой драться. Народ, и собаки тоже, уставились на незнакомцев и замерли, не иначе в предвкушении ну если и не чуда, то бесплатного развлечения, это уж точно.

Иван, разумеется заметил такое любопытство, а оно ему сейчас как раз на руку было. И вот он, лёгкая и нелёгкая принесла – городской голова появился. Выглядел он, наверное так по местным меркам и обычаям считалось, солидно: борода лопатой, да пузо большое. Одёжка, та, что на пузе расположена и борода тоже, едой какой-то измазаны. Может закусывал только-что, да Иван со своим посольством отвлёк, а может с утра или со вчерашнего осталось – поди, знай. Иван ещё подумал, что не иначе, как мужичонка тот, пустобрёх, побежал и доложил:

" Ну что ж, правильно сделал, с тебя-то, пузатый-бородатый и начнём". Кстати, Иван как был верхом, так и остался и вышло, что правильно сделал. Вот она, премудрость-то...

***

– Кто такие будете? – борода дыбом, пузо вперёд и всё грязное. Голос, хоть и хриплый, но почти громоподобный.

– Я, Иван Премудрый, – спокойно, но со значением ответил Иван. – а это, слуги мои. – не сказал ведь, что посольство, вот ведь зараза! – Ты кто будешь?

– Я, Городской голова и князю Руслану ближний боярин. – от значимости сказанного, борода была готова вот-вот оторваться и улететь куда-то, а пузо, так вообще, лопнуть. – По какой надобности?

– Князь Руслан дома? – "Да плевать мне на твои вопросы, у меня свои имеются".

– В походе князь, я за него. – не унимался городской голова, вернее, гордость его да напыщенность, глупые, не унимались.

– Ну, если ты, тогда тебе и ответ держать. Почему покуда князь с врагами лютыми сражается и подвиги совершает, бардак и непотребство в городе допустил?

– Какое непотребство? – возмутился боярин.

Оно простительно, откуда ему, городскому голове этому было знать, что голова у него хоть и есть, но вся до того дурная, что кроме спеси и чванства, ничего в ней содержаться не может, потому и нет в ней мыслей, более-менее путних. Но простить его, вернее, пожалеть чуток, всё-таки надо. Откуда ему было знать, что перед ним не просто Иван какой-то там премудрый, а – Иван Премудрый. Не знал городской голова этого, не ведал, за что и поплатится.

А вот народ, так тот чуть ли не подпрыгивать от нетерпения и радости начал. Видать не избалован был зрелищами всякими, тем более никогда до этого невиданными, да ещё с участием людей новых и незнакомых.

Забыто было всё, всё на свете! Сейчас совершенно спокойно и безопасно можно было даже весь товар ихний забрать, на телегу погрузить и увезти. Да что там забрать?! Можно было, и тоже, совершенно спокойно и безопасно, попросить хозяев этого товара пособить на телегу всё погрузить. И что думаете, помогли бы! При этом бы ещё и ворчали: "Давай поскорее, чего копаешься, сейчас самое интересное начнётся, не до тебя будет". Ну, это не иначе, как от доброты душевной, для местных жителей характерной, ну и от скуки несусветной тоже.