Текст книги "Шиповник и ландыши (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

   Она у меня молодец. Бросилась на стену, закрывая меня, и позволяя не выставляться глупым вопросом! Вот только теперь я чувствую себя трусом, за которого сражается девочка. И это хуже, чем чувствовать себя глупцом.

   – Очень просто, – улыбнулся Танни. – Если посланница, которую Критель отправит для «переговоров», выйдет отсюда с трудом ковыляя и с затуманенными глазами, не все, но многие наблюдатели сделают вывод не «Проныра достаточно важна для молодого Шиповника. Ату ее!», а «Шиповник – хитрец. Чужую девчонку поимел, свою – не отдал, а Нарцисс ему еще и должен остался!» Особенно если после выставления условий дуэли мы создадим впечатление, что ты продолжаешь пользоваться «взяткой». Правда, это приведет к тому, что дом Шиповника будут рассматривать как пользующийся «некоторым благорасположением Императора, да испепелит его Свет всех дураков». И это может привести к обострению конфликта с Хризантемами, вплоть до перехода его в открытую фазу.

   Я прикинул расклад. Идея «попользоваться» малознакомой девушкой в политических целях – не вызывала у меня никакого энтузиазма. Чем это лучше изнасилования? Но увы. Потерять Габри я не хочу гораздо сильнее. К тому же, судя по некоторым намекам, которые сделал отец прежде, чем мы отправились «воевать Иргард»...

   – Дом Шиповника устраивает такое развитие событий.

   Танни весело раскланялся, заявив, что «не видит, почему бы Лентана могли расстроить мои планы наказания обнаглевшего Нарцисса», и исчез за дверью. А буквально через несколько минут после этого тот же охранник, что докладывал о появлении Танни, объявил, что теперь моей аудиенции испрашивает «высокородная леди из дома Нарцисс». Я приказал пропустить.

   Как я и думал, вошла одна из девушек, что сопровождали Крителя. Ее легкое платье скорее подчеркивало совершенство форм и будило воображение, чем скрывало что бы то ни было, а в разрезах юбки мелькали стройные бедра.

   – Мой сюзерен, Критель Сияющий предлагает благородному Джайгеру из дома Шиповника смягчить условия дуэли... – начала она. – В качестве же компенсации за собственное невежество, проявленное им, господин Критель предлагает вести дуэль до первой крови и сделать ставки на ее результат.

   Похоже, при всей своей гордыне, сомнений в исходе дуэли по кодексу Стали Критель не испытывал. Еще меньше часа назад я бы с восторгом согласился на подобное предложение, не уточняя более размера предлагаемой взятки. Но увы. Танни уже успел разъяснить мне мою глупость... и ответ за эту глупость придется держать именно тебе.

   Уже успевшая раздеться Габри бесшумно скользнула за спину посланнице, и резким движением задрала на ней юбку, демонстрируя, что на ней кроме этого самого платья нет ничего. Косвенно это подтверждало наши предположения о природе предложенной взятки.

   – Что Ваша рабыня себе позволяет?! – возмущенно вскрикнула пришедшая, заливаясь краской, но не делая попытки вырваться и опустить подол.

   – Не останавливаетесь, – жестко оборвал я ее. – Что Критель готов предложить мне за столь существенное смягчение условий? Признаться, его поведения на балу взбесило меня очень серьезно. Он бы еще мои трусы попросил поносить!

   Девушка потупилась. Теперь у нее полыхали даже уши. Она, похоже, даже не замечала руки Габри, скользящей по ее бедрам, а временами – и проникающей между ними. Не поднимая взгляда, посланница, заикаясь, произнесла:

   – Ме... меня...

   – Отлично, – произнес я с удовольствием, от которого был очень далек. – Тогда... Габри, продолжай раздевать ее. Ночь впереди длинная.

   Императорский дворец. Лентан Золотой.

   Слухи о произошедшем в покоях, отведенных дому Шиповника были собраны и доставлены мне главой моей секретной службы задолго до назначенного времени дуэли. Девушка-Нарцисс, присланная Крителем в качестве взятки, покинула покои, отведенные Шиповнику только под утро. При этом некоторые особенно наблюдательные заметили в уголке ее губ засохшую каплю белой жидкости, а специалисты по особенностям походки сделали вывод, что Шиповник не пренебрег советом «ученика инквизиторов» «отпользовать ее всеми возможными способами». Так что весть о хитреце-Джайгере и его способах получения взяток облетела уже, наверное, полдворца, и на дуэли ожидался полноценный аншлаг. Многим захочется выяснить: что же сумел вымолить Нарцисс в обмен на столь... неоднозначную взятку.

   Тренировочная площадка, где и должна была проводиться официальная дуэль представителей Великих домов, была, как я, собственно, и ожидал, окружена плотной толпой. Девушки тихим шепотом обсуждали подробности вызова, охали, ахали, краснели и норовили упасть в обморок... на руки парням, сопровождавшим других достойных представительниц Великих домов. Да и парни, похоже, ничего против не имели. Так что присутствует отличная от нуля вероятность, что в серебряных Домах после этого бала случится некоторое пополнение.

   Дуэлянты появились точно в оговоренное условиями время. Критель периодически злобно оглядывался на следующую за ним девушку, отчего та испуганно вздрагивала. Были ли эти взгляды следствием того, что Нарциссу не нравились и новые условия дуэли, или же вызывал возмущения тот объем, в котором Шиповник воспользовался предложенной взяткой – понять не удалось. Впрочем, я склонен предположить смесь того и другого... А возможно – еще и влетело от старших представителей Дома.

   Джайгер появился с другой стороны. Он спокойно шел, обнимая за талию Проныру, И всем своим видом демонстрировал, что спокоен и доволен жизнью. И лишь изредка в его глазах мелькала злость. По долетевшим до меня шепоткам, я сделал вывод, что некоторые зрители решили: "Шиповник не уверен в исходе дуэли". Возможно, это несколько подровняет ставки... Я же твердо знаю, что Джай злится на себя за то, что так жестоко обошелся с девушкой, ничего плохого ему, в сущности, не сделавшей.

   Сегодня роль рефери взял на себя министр обороны Империи, Гаррид Непобедимый. В качестве министра обороны он был попросту туп, и если бы нападение, которого он так демонстративно опасался, и на отражение которого непрерывно клянчил деньги, состоялось, то отбиваться на стенах дворца пришлось бы ассасинам и преторианцам. Те, с позволения сказать, "войска", которые организовал и поддерживал "министр" в лучшем случае разбежались бы, а в худшем – перешли на сторону атакующих. И именно поэтому я постоянно давал министру деньги, но требовал, чтобы воины все время находились в поле, проводя учебу и подготовку. Готовились "доблестные воины", надо сказать, весьма своеобразно: поглощали по несколько литров дешевого крепкого пойла на человека ежедневно. Зато одевались "воины-защитники"... На обмундирование, по запросам Непобедимого, требовалось столько, что я бы не удивился, если бы, выехав на смотр, увидел бойцов поголовно в шелковых доспехах боевых магов... Нда... Разумеется, если предполагать, что все деньги, выделенные на обмундирование – действительно идут на эти цели. Подобной наивностью я не страдал, но сепаратистские устремления некоторых номинально подвластных мне кланов – не вызывали возражений ни у меня, ни у инквизиторов. Так что счета, предоставляемые Гарридом, оплачивались немедленно и в полном объеме. Чем быстрее этот клановый конгломерат додумается до гибельной идеи объявить себя Великим Домом – тем меньше они попьют крови из и так не слишком обширного императорского бюджета. Так что, лучше потратить некоторые суммы сейчас для того, чтобы резко снизить затраты в будущем.

   Тем не менее, одного достоинства у Непобедимого отнять было нельзя: дуэльные кодексы он знал на зубок, да и клинком и заклятьями владел так, что его принятое Силой имя не выглядело пустой похвальбой. На дуэльном поле его пока что еще действительно никто не победил, а на реальное поле битвы он еще ни разу не выходил. Так что именно он представлялся идеальной кандидатурой для судейства. Тем более, что Зейгрен ненавязчиво предупредил моего министра, что если у меня возникнут вопросы к судейству – то могут возникнуть и вопросы к бухгалтерии, так что долго ждать личного императорского аудита – не придется. Разумеется, все было произнесено в виде легкой шутки, и ни в коей мере не ссылалось ни на какие мои слова, но в способности моего шута создать нужное общее впечатление – сомневаться не приходилось. Не то, чтобы я реально опасался подкупа рефери... но в некоторых делах имеет смысл перестраховаться.

   Бойцы вышли в круг, и Непобедимый обратился к ним:

   – Вы пришли сюда для того, чтобы мечами решить дело чести. Как представитель Империи я должен предложить вам решить дело миром... или, хотя бы, отказаться от смертельного поединка. Императору, да хранит нас его воля от злобы Повелителя Ничего, нужны ваши жизни!

   -Я... – Джайгер склонил голову, – ...должен признать, что вчера, в гордыне и злобе... погорячился. Наш с Нарциссом конфликт действительно не того уровня, чтобы требовать обязательного смертельного исхода. Достаточно будет схватки до первой крови, но с условием, что проигравший – передаст свою наложницу под покровительство Императора, да придаст его свет ясности нашим мыслям.

   Я улыбнулся. Последнее славословие явно было намеком на выходку Танни, ученика инквизиторов, относительно испепеления всех дураков.

   В толпе пошли шепотки, и Зейгр сделал мне знак о том, что ставки еще более подравнялись. Многие присутствующие сделали вывод, что Шиповник не уверен в своей победе, а потому – страхуется "на всякий случай". Ведь в том, что "в случае чего" я незамедлительно верну постельную игрушку партнеру по утренним тренировкам – не сомневался даже я сам. И, в сущности, вывод был в чем-то даже верным. Джай перестраховывался даже на самый невероятный случай.

   Тем временем, пока я размышлял о шансах несколько обогатиться на ставках, которые сделал через шута, Нарцисс согласился с условиями Шиповника. Попробовал бы он не согласиться! Ведь тогда в силу вступили бы условия изначального вызова: бой насмерть.

   Бойцы взяли у сопровождающих лиц свое оружие. Полюбовавшись на полуторник* в руках Нарцисса, я мысленно поставил галочку: первая ошибка – есть. Бастард – хорошее оружие, удобное и в пешем бою и для конной сшибки, позволяющее за счет длинны и массы диктовать дистанцию в бою с большинством иных типов мечей, кроме чистого двуручника, да еще и позволяющий при случае убрать вторую руку с рукояти и сплести жестовый компонент заклинания... Вот только конная сшибка здесь не планировалась, а использование заклинаний – означало признание поражения. А вот гарда в виде простой крестовины – предполагала использование этого клинка с хорошей защитой рук, чего в дуэльном облачении не наблюдалось. Так что легкий кайт Шиповника с замысловатой вензельной гардой, не говоря уже о кинжале в левой руке, дадут ему вполне определенное преимущество в данных конкретных условиях.

   /* Прим. автора: Полутора?ручный меч, также известный под названием бастард (англ. bastard-sword), «длинный меч» или «боевой меч» – средневековый западноевропейский меч, который удерживали в основном двумя руками, но при этом их вес и баланс допускал при необходимости одноручный хват.*/

   – Начали! – дал отмашку Непобедимый, и соперники двинулись друг к другу.

   Сразу же проявилась вторая ошибка Нарцисса. С более длинным и тяжелым клинком ему следовало наступать, пользуясь большим радиусом угрозы и силой удара. Но Критель откровенно боялся противника и ушел в глухую оборону, стараясь выждать шанс... которого ему никто предоставлять не собирался.

   Джай кинулся в атаку. Критель отшатнулся назад, и широким движением отбил клинок противника. Похоже, он рассчитывал контратаковать, пока Шиповник вернет свой меч в боевую позицию... Зря. Джай легким движением повернул кисть, и бросил свой меч воль клинка Крителя. Сталь скользнула по стали, высекая искры. Банг! Меч Джая ударил в крестовину вражеского оружия и гибко изогнулся.

   – Стоп! – прокричал Гаррид. – Первая кровь.

   Шиповник отшагнул назад и убрал свое оружие в ножны. Нарцисс же свой клинок просто уронил, и всем стало видно, что кисть его правой руки «распахана» чуть ли не до кости.

   – Победил Джайгер из дома Шиповника, – озвучил рефери то, что было очевидно уже всем присутствующим. – Наложница Крителя Сияющего, согласно условиям дуэли, переходит под покровительство Им... – тут Гаррид заметил, что я качаю головой, и постукиваю пальцами по гербу Империи на подлокотнике кресла. Никакой военачальник, но многоопытный придворный сориентировался мгновенно. – ...Императорского Дома!

   Вот теперь и посмотрим: какой выкуп Дом Нарцисс предложит за свою дочь не мальчишке Лантану, но Империи!

   Императорский дворец. Элате Сладкая смерть.

   В глубокой задумчивости я вот уже больше часа прогуливалась по общему коридору Гостевого крыла императорского дворца. Странные мысли вились в моей голове. Очень странные, и заставлявшие меня удивляться собственной глупости.

   Весь дворец гудел, обсуждая сегодняшнюю дуэль. Хитреца-Шиповника славили за хитроумие и проклинали за "совершенно неприличное для Серебряного коварство". Последнее заставляло меня кривить губы в горькой усмешке. Если Шиповник, с его простеньким ответом на наглый наезд – "коварен", то какова же тогда я? Хотя... "Сладкая смерть", и этим все сказано.

   Но размышляла я не об этом. Результат дуэли привел меня к мыслям, которые я никак не могла охарактеризовать иначе, чем как "бредовые". Почему мне так неприятно было видеть рядом с Императором, да продлят его дни священные Столпы Света, эту пусть и Серебряную, но откровенно – подстилку? Неужели я... Ревную?! Но какое я имею право...

   – Привет! – повернув за угол, я только чудом не врезалась в парня с забинтованной головой.

   Я обратила внимание, что на левом плече встречного была серебряной нитью вышита широкая вертикальная полоса, пересеченная тремя узкими горизонтальными. Интересно... Обычно инквизиторы, полноправные, прошедшие Посвящения, избегали наносить на одежду какие-либо символы своего Ордена. И вообще носили разве что знаменитые черные кинжалы с серебряным черепом на рукояти, да и те, по мере надобности – успешно скрывали. А вот среди учеников мода на подобные украшения не переводилась. Что, в общем-то, странно. Чаще приходится наблюдать, как ученики усердно подражают своим наставникам...

   – Привет, – кивнула я ученику-инквизитору.

   – Меня зовут Танни, – улыбка на лице парня частично развеяла тучи, сгустившиеся в моей душе. – А ты, наверное, Элате... – мне опять взгрустнулось. Нет, большинство Серебряных, имеющих собственное, признанное Силой имя, приняли бы обращение с упоминанием Дома как оскорбление... Да и я, не сказать, чтобы "не любила", или, тем более "ненавидела" свое имя. С ним было проще и часто – удобнее жить. Но именно сейчас мне хотелось побыть не грозной "Сладкой смертью", а простой девчонкой, которую решится пригласить на танец не только бесстрашный Император, да живет он десять тысяч лет, или же безбашенный Шиповник, но и другие парни... Той, которая может и имеет право полюбить... пусть и луну в море, Солнце в небе и даже самого Золотого Императора, да хранит нас его воля. – ...Лунная лилия? – Он что, мысли читает? Хотя... это же инквизитор, пусть и ученик. Кто знает, чему их там учат?

   – Да, – благовоспитанно кивнула я.

   – И о чем может грустить в такой погожий денек такая красивая девушка?

   За окном и правда радостно светило солнышко, весело играя бликами на мокрой от недавно окончившегося дождя листве. И только темные мысли не давали мне радоваться всему этому.

   – Не знаю... – я пожала плечами. Не объяснять же незнакомцу, что я, дочь мелкого, провинциального Дома, ревную Императора, да пребудет с нами его Свет, к девке, которую Шиповник отдал под его покровительство? И самой-то смешно, а он, чего доброго, за сумасшедшую примет.

   – Хм... – парень коснулся окровавленной повязки. – Если твое плохое настроение каким-то образом связано с нашим Императором, да отвратятся от его лика все идиоты, то оно может быть не личным делом одной, пусть и очень красивой, девушки, но проблемой государственного значения.

   – Как это? – удивилась я.

   – Очень просто, – раненый подмигнул мне. – Вот додумаешься ты до того, что откажешь Лентану... – Да как он смеет называть Императора, да живет он десять тысяч лет – просто по имени?! Хотя... может Его Величество ему действительно разрешил... – ...а он с горя пойдет и утопится в дворцовом пруду. И впервые за полтора тысячелетия прервется прямая линия наследников Рен Гри Неистовой!

   – Думаю, найдется какой-нибудь ребенок, рожденный вне брака... – пожала плечами я. Подобное развитие событий представлялось мне настолько невероятным, что даже обсуждать его иначе, чем как шутку не представлялось возможным.

   – Во-первых, прошлый Император, да почиет он в Свете, слишком хорошо владел противозачаточным заклятьем, даже в ущерб интересам династии. Так что братьев, даже внебрачных, у Лентана нет. А во-вторых, неужели Вам совсем-совсем его не жалко? – Танни как-то грустно прищурился.

   – Жалко... наверное, – вздохнула я. – Но, сам посуди: кто он, а кто – я? Дочь мелкого захолустного Дома...

   – Вот именно, что небольшого и провинциального, – прервал меня Танни. И только сейчас до меня дошло, что, вопреки всем заповедям этикета, мы уже перешли на "ты" с этим незнакомым парнишкой, и получилось это как-то легко и естественно. – Даже не представляю, что бы я...рчайший наш и милосерднейший делал, окажись ты дочерью Шиповника, или, не приведите, Столпы Света, Фениксов! Да любой крупный и сильный Дом костьми ляжет в полном составе, но не допустит усиления соперников... Но и самому Лентану было бы... страшновато приближать к себе такую...

   Я задумалась. Нет, для игры Домов подобный подход к браку был настолько естественным, что некоторыми почитался за единственно возможный. Но чтобы в подобные игры был вовлечен и сам Император, да хранит нас его Свет от мрака владык Зла!

   Но какая странная запинка в слове "ярчайший"! И что-то не помню я такого варианта официального титулования Императора, да хранит нас его доблесть от происков эмиссара Господина рабов... Странно все это. Какое же слово этот Танни хотел произнести?

   – Не думаю, что я – это лучший выбор. Отравительница, убийца, Сладкая смерть... – почему я все это говорю? Ведь, по сути, я сейчас сама призналась в совершенных преступлениях?!

   – Когда взгляд Лентана остановился на тебе, инквизиторы внимательно просмотрели твое прошлое, – улыбнулся Танни. – ...и не нашли в нем зла. А у старших иерархов ордена знаешь, какой нюх на зло, будь оно малое или Великое?

   – А... – я махнула рукой. – Не нашли?! Да...

   – Двенадцать человек твоими усилиями переместились в подобающее им место. То есть – в пекло Бездны пред троном Повелителя Ничего, – я удивилась точному числу. Молва обычно приписывает мне многотысячные гекатомбы. Но неужели инквизиторы действительно отследили всех? И... не значит ли это, что Орден желает моего сближения с Императором, да живет он десять тысяч лет, чтобы через меня влиять на него? Ведь наверняка они не только вычислили все, что мой отец так старательно прятал, но и нашли и припрятали доказательства?!

   Либо Танни действительно читает мои мысли... либо они написаны у меня на лице. Потому как ответил он прежде, чем я успела как следует обдумать все возможности такой интриги.

   – Все, что знают о тебе инквизиторы – знает и Лентан. Никто не собирается шантажировать тебя этими трупами, вполне заслужившими свою участь...

   – Заслужившими? – я горько усмехнулась. – Герард не сделал мне ничего плохого. Он просто вынужден был стать моим женихом по требованию Главы Дома. А я убивала его. Каждым письмом я вливала в его душу яд... и если бы Сайлента не погибла...

   Танни выставил перед собой руки, ладонями вперед.

   – Стоп-стоп-стоп. Мое посвящение недостаточно, чтобы я мог говорить о таком.

   Императорский дворец. Лентан Золотой.

   Вернувшись в свои покои, я сорвал «пропитанную кровью» повязку, и в злобе швырнул ее в угол комнаты. Это надо же так себя довести! И насколько же прогнил наш мир, если девочкам приходится убивать, только чтобы защитить себя. Убивать жестоко, коварно и безжалостно... А ведь ей до сих пор больно из-за того, как она поступила с Герардом. И ведь я мог бы облегчить ее боль... но... Нельзя. Нельзя и все тут. Коридоры моего дворца, чтоб в нем Повелитель Ничего как следует повеселился – не лучшее место для того, чтобы не то, что говорить, но даже думать о подобном!

   Я рухнул в кровать и горько рассмеялся. И мне почудилось, что моему смеху вторит такой же холодный, горький смех откуда-то из-за Грани...

   Императорский дворец. Магира Кошка.

   Лайта зашла ко мне в гости в глубокой задумчивости. И хотя вид ее вполне мог удовлетворить самых суровых ревнителей нравственности, но мне-то было видно, что мысли ее далеки от какой бы то ни было пристойности.

   – Лайта! Да что с тобой?! – поинтересовалась я после обязательных по нормам вежливости расшаркиваний.

   – ... – Сладкая смерть несколько секунд помолчала, а потом – ошарашила меня вопросом, – Слушая, ты не знаешь Танни...

   – ...ученика инквизиторов, – продолжила я. – И эта туда же. Нет, не знаю.

   – "И эта"? – удивилась Лайта. – А кто еще?

   – Твой недавний партнер по танцам охарактеризовал его, как большого знатока же... нской моды и прочих прелестей.

   Лайта улыбнулась, услышав мою откровенную запинку. Конечно, по меркам придворных игр это было грубовато, почти на грани фола, но все-таки не за гранью.

   – Вот как... – тонкий пальчик постукивал по изящным губам Сладкой смерти, выдавая нешуточную озабоченность. – Именно женской моды?

   – Ну да... по крайней мере так говорил Шиповник, – странно... почему она так заинтересованно на меня смотрит?

   – А с чего бы это юные воины, взыскующие славы и добычи, стали обсуждать женскую моду? – лишь через несколько секунд до меня дошло, что таким витиеватым способом Лайта спрашивает у меня, "насколько можно доверять мнению Танни в отношении мужчин"...

   Хм... а не мог ли Император, да хранит нас его Воля, воздействовать на Лайту еще и «с другой стороны»? В принципе – почему бы и нет. Не стоит предаваться мании величия, и считать себя единственным агентом.

   – Добыча и слава могут выражаться в очень различных формах... – делаю я небольшую паузу, чтобы обдумать, как сформулировать продолжение, – ...иногда благоволение высших может более ценно, чем блеск золота...

   – ...и тепло мягких тел? – Лайта выпрямилась, колыхнув грудью... Не зря, ох не зря к обладанию этим телом рвались, не считаясь с риском вызвать гнев пусть и провинциального, но все же Великого Дома, и даже оказаться в чертогах Вечной леди...

   Я внимательно оглядела подругу. Невысокая, стройная, с приятно округлой, но отнюдь не поражающей размерами грудью, она всегда привлекала внимание мужчин... в том числе и того сорта, внимание которых лучше бы не привлекать. Вот только Мастера косметологи, предлагавшие ей свои услуги, как один утверждали, что медовое золото ее глаз плохо сочетается с холодом самого взгляда и серебром волос, и предлагали ей изменить это... Может быть – поэтому, а не из гордыни, она раз за разом отказывалась от услуг мэтров?

   – Все может быть... хотя и вряд ли. Молодые... – я подчеркнула это слово, – ...воины славятся вниманием к некоторым... областям жизни, о которых с юными леди обычно не говорят... из соображений благопристойности.

   – Значит... ты думаешь, что этот ученик инквизиторов может разбираться...

   Я пожала плечами.

   – Я не встречала его лично, так что не могу сказать, в чем он разбирается, а в чем – нет. Но вот в том, что некоторые интересы Тех-кто-выше-нас связаны с тобой – я могу сказать точно. И о том, что этот самый Танни входил в свиту прошлого исповедника Императора, да живет он десять тысяч лет, и входит в свиту нынешнего – мне разузнать удалось. Делай выводы, подруга. Делай выводы...

   Императорский дворец. Элате Сладкая смерть.

   Из комнаты моей подруги я вышла... Низшие в таких случаях говорят «как пыльным мешком из-за угла тюкнутая». Резкий переход, когда Магира прервала кружевное плетение благоразумных и благопристойных речений, в которых удобнее прятать смысл, чем раскрывать его, и прямо, почти грубо объяснила мне то, на что я боялась открыть глаза, ошеломил меня. Неужели то, о чем я хотела, но боялась даже мечтать – в самом деле может быть? И Император, да защитит меня его свет от моей гордыни, в самом деле мог обратить свое внимание на такую как я? Неужели я действительно могу занять место... нет, не Императрицы, это даже не смешно, но хотя бы одной из фавориток? Сесть рядом с ним, чувствовать его руку на своей голове... быть одной из, а отнюдь не единственной, как когда-то мечталось наивной девочке Лайте до того, как мечты ее разбились о суровые, холодные грани реальности. Хочу ли я этого? Повелитель побери, ДА! Хочу. Пусть «одной из», пусть без какой-либо власти – зачем мне она, пусть каждый мой шаг станет танцем на остриях кинжалов... но я хочу этого. Хочу быть рядом с ним. Просто быть рядом.

   Императорский дворец. Лентан Золотой.

   – Итак, – обратился я к главе своей разведки, – что у нас с покушаемостью?

   – Растет, – пожал плечами Зейгрен. – Только за последнюю неделю было предотвращено не менее десяти покушений на претенденток на Вашу руку и сердце.

   – К Повелителю в за... Замок всех претенденток, кроме...

   – Только с целью убийства госпожи Элате составлено три заговора, – правильно понял меня Зейгрен. – И, боюсь, их число будет увеличиваться. Думаю, пора переходить ко второй части плана, и отослать лишних, оставив во дворце только тех, кто реально имеет шансы... И не надо так ехидно скалиться, Танни. Если ты отошлешь всех, кроме твоей любезной Элате – успешное покушение на нее я тебе просто гарантирую. Даже ассасины виндикар не помогут. Нужна массовка.

   – Хорошо, – кивнул я инквизитору под маской. – Раз считаешь, что это необходимо, то давай обсудим, кто бы это мог быть.

   Мы вооружились бумагой и ручкой, и стали составлять список.

   – Первой пиши Маюри. Этому никто не удивится. Я ее и так таскаю в постель через раз. Правда, никто пока не заметил простой закономерности: Маюри согревает меня после вечера с девушкой, которая действительно меня могла бы заинтересовать... если бы не было Лайты... И тащить такую в кровать не представляется мне приемлемым.

   Подозреваю, что при этом мой взгляд затуманился... и мой верный шут принял решение сбить градус романтики шуткой:

   – Как же, как же... Помню, как вы с госпожой Элате полночи... в шесс проиграли, а бедная Маюри тебя так ждала в постельке...

   Мда... добился Зейгрен разве что обратного результата. Мои мысли улетели куда-то далеко-далеко от списка девушек, которых я попрошу задержаться после Бала.

   Разумеется, я не мог себе позволить предложить девушке играть в шей'гер: слишком уж это больно. Эта игра не для девушек. Но и кроме "игры полководцев" человечество придумало немало развлечений. И шесс, с его непрерывно меняющимися правилами, и частенько – двигающимися по собственному произволу фигурами может многое сказать об игроке. Эта игра остается прерогативой Серебряных, главным образом потому, что секрет зачаровывания доски для нее – давным-давно утрачен. Ходят даже слухи, из-за которых игру чуть было не объявили чернокнижной и еретической, что когда фигурки сдвигаются сами по себе – это в игру вступает сам Повелитель Всего-и-Ничего. Но за "интеллектуальное развлечение и тренажер правителя" горой встали Высокие инквизиторы и храм Виндикар. Так что игра осталась в ходу... хотя и приобрела своеобразную репутацию.

   Элате играла в нее замечательно. Правда, один раз я даже обиделся на девушку, когда она "совершив глупую ошибку", свела по сути выигранную партию к ничьей. Но когда я намекнул ей, что вижу ее маневры, и не доволен ими – она прекратила поддаваться, и в дальнейшем игра стала по-настоящему увлекательной. Мыслит Лайта весьма своеобразно, так что даже уроки, данные мне отцом Реодимом, Зейгреном и ассасинами – далеко не всегда позволяли мне проникнуть в ее далеко идущие и разветвленные планы.

   – Лентан, очнись! – вернул меня из сладких воспоминаний Зейгрен. – Маюри записали. Кто еще?

   – Анелия? – предложил я.

   – Зафиксировано участие в двух из трех заговоров против госпожи Элате, – донес до меня важную информацию шут.

   – Тьфу, – прокомментировал я это высказывание. – Я думал, что она умнее...

   – Хорошо подвешенный язык не означает наличия ума, – просветил меня Зейгрен. – Ниттина?

   – То, что у нее, это не грудь, а вымя, – сморщился я. – И если бы ЭТО было у нее свое, то можно было бы еще надеяться, что у девушки найдутся и другие достоинства. Но нет. Сама такое заказала мастеру жизни... Еще и похвасталась этим. К Повелителю!

   И так мы в течение получаса перебирали девушек, их достоинства и недостатки, с целью подобрать «цветник» наиболее безопасный для Элате... Как бы я хотел назвать ее «моей Элате»...

   Окрестности Мегбурга. Данни Щит.

   Шаг. Еще шаг. Тварь оскалилась и поднялась на задние конечности, выставляя вперед рукомечи, хищно взблеснувшие в алом свете заходящего солнца. Проклятые святоши! Не задержи они нас «для досмотра и установления личностей» – и мы пришли бы сюда на те самые два часа раньше. А теперь солнце садится, и над Могильниками поднимается мгла, придающая силы всякому злу!

   Мы не собирались соваться в лабиринт древнего захоронения сразу же. Понятно, что когда наверху вместо ясного солнышка светит бледная губительница Луна, твари обретают такую силу, что с ними не справиться и полноценному Инквизитору, а не то что нашей экзаменующейся команде Охотников.

   Я скрипнул зубами. Инквизиторы. Борцы со злом. Но вот почему они позволяют существовать таким вот Могильникам? Ходят слухи, что серые* специально не трогают Могильники здесь, возле Мегбурга, Темный провал у Камнетопи, Болотища Сортии и еще несколько похожих мест ради того, чтобы натаскивать на них свою молодежь, тех, кого рано еще выпускать против настоящих демонов. А то, что в Могильниках каждый год исчезает две-три девчонки – так это никому и не интересно. Кому есть дело до каких-то там крестьянок? Вот и остаются просьбы о помощи не услышанными. Зато Гнездо возле Малого Торгового зачистили, не успело оно появиться. Конечно, там же идут караваны гильдий, и частенько – сопровождаемые Серебряными! Не дай Столпы Света, кто из высокородных пальчик поцарапает!