Текст книги "Шиповник и ландыши (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

   Так я и дрожала до самой аудиенции, несмотря на все попытки хозяина меня успокоить. Джай решительно не понимал – в чем, собственно проблема. Ведь он общался с Императором, да живет он десять тысяч лет, на тренировке, и если бы у него были какие-то претензии – он бы их высказал? Джай, похоже, действительно не понимает, что одно дело – ученик воинов Лентан, с которым приятно поболтать после спарринга, а совсем другое – Его Величество Император, да хранит нас его воля от лжи Повелителя Ничего. Что даже то, в чем напарник по тренировке не видит ничего плохого – может обернуться страшным обвинением в руках советников Императора, да живет он десять тысяч лет!

   – Габри, кончай трястись! – Жестко заявил Джай. Похоже, он устал меня успокаивать. – Даже если ты права, в чем я сомневаюсь, то не явившись на аудиенцию – мы только подтвердим обвинения.

   Тут хозяин оказался полностью прав, и я трясущимися руками начала натягивать чулки.

   Процесс одевания занял существенно больше времени, чем обычно, из-за все тех же трясущихся рук. Джай оделся намного быстрее, и временами помогал мне, заставляя вспыхивать от стыда на собственную беспомощность. Тем более, что дорогое платье сильно отличалось от привычных мне неброских и удобных нарядов, что отнюдь не облегчало моей задачи.

   Сам хозяин тоже пребывал в некотором смущении. Ведь на аудиенцию к Императору, да живет он десять тысяч лет, немыслимо было явиться в привычном для Джая шелковом доспехе боевого мага. И это было требование не столько этикета, сколько элементарной безопасности. Ведь мага невозможно лишить оружия. Вообще невозможно. Даже изолирующие чары, отсекающие под собой всех от любых внешних источников Силы, включая и родовые, все равно не смогут предотвратить создания заклятья на собственном резерве.

   Так что даже на аудиенцию к Императору, да живет он десять тысяч лет, можно прийти хоть с кинжалом, хоть с двуручным мечом, да даже и с дорогущей снайперской винтовкой. Все равно это мало чем может помочь возможному убийце под взглядами магов виндикар. Ведь на аудиенцию положено являться в гражданском костюме без следа защитных узоров, нельзя взять даже самый слабый защитный амулет, и необходимо погасить все защитные заклинания, кроме ментальных щитов. Нарушивший хоть что-то из этих запретов – будет немедленно признан врагом и немедленно атакован. Правда, и безопасность тех, кто отказался от защиты, гарантирована Словом Императора. И это Слово уже неоднократно было подтверждено. Даже на кровных врагов, следующих на аудиенцию – не решаются нападать: ассасины Храма уже не раз доказывали, как серьезно они относятся к выполнению обещаний Императора, да хранит нас его воля.

   Императорский дворец. Джайгер из дома Шиповника.

   Взять с собой наемников на аудиенцию к Императору, да живет он десять тысяч лет, было бы оскорблением, хотя Лентан и смеялся, когда я объяснил ему: почему я взял с собой столь... неподобающую свиту. А заодно он объявил в присутствии виндикар, что Лана из дома Льна – не озаботилась своей защитой, а стало быть, пользуется защитой Слова Императора.

   Так что по коридору дворца мы с Габри идем вдвоем, не взяв с собой даже допустимых, а то и требуемых этикетом "двух человек сопровождения". Конечно, я мог бы взять с собой Грая... Но приглашение Императора, да живет он десять тысяч лет, было составлено так, чтобы дать понять: Лентан хочет видеть только меня и Габри. Похоже, он хочет обсудить что-то конфиденциально.

   Габри до сих пор дрожит, переживая те проблемы, которые ей подсказало ее воображение. Я же, хоть и признавал ее рассуждения логичными, был склонен предполагать, что Скайла Оракул отнюдь не отказалась от своей любимой игры "присмотри за старшим братиком", и нашла бы способ предупредить меня, возникни в замыслах окружения Лентана опасные для меня идеи. В то, что опасность мог представлять сам Император, да живет он десять тысяч лет, я категорически не верю: в бою, даже тренировочном, узнаешь о противнике довольно много. Так что уже само приглашение на тренировку означало серьезное доверие.

   Утренний дворец существенно отличался от дворца вечернего. Искусство архитекторов, создавших это чудо, было настолько высоко, что одна только игра теней в зависимости от освещения изменяла его облик до неузнаваемости. Любоваться этим можно было практически бесконечно.

   У ворот в зал Малых приемов, где обычно и происходили неофициальные аудиенции, нас встретили два бойца в золотых доспехах преторианской гвардии. Переливы дорогущего золотого шелка – завораживали, а вязь древних рун, сплетенных в защитный узор, была столь сложна, что при попытке осознать хотя бы основные принципы, на которых эта защита построена – у меня голова пошла кругом.

   – Господин Джайгер. – С поклоном обратился ко мне тот, кто стоял слева. – Его Величество Император Лентан, да убережет нас его истина от лживых видений мрака, ожидает Вас в своих личных покоях.

   Габри несколько расслабилась, я же – наоборот, напрягся. Подобная, чересчур личная аудиенция могла привести некоторым политическим неприятностям как для меня лично, так и для моего Дома. Впрочем, заметив мое напряжение, до сих пор молчавший преторианец усмехнулся:

   – Его величество, да живет он десять тысяч лет, пригласил для аудиенции так же госпожу Маюри Мятлик.

   Я сразу успокоился: присутствие официальной любовницы Императора, да хранит нас его воля, могло сгладить многие... шероховатости.

   В отличие от пафосных ворот зала Малых приемов, и, тем более – Большого парадного зала, в личные покои Императора, да живет он десять тысяч лет, вела очень скромная дверь в конце короткого коридора. Правда чар в этом коридоре было наложено столько, что при взгляде на стены, от сдерживаемой ими мощи – рябило в глазах.

   История гласит, что когда бойцы ныне уже не существующего дома Пихты рвались к покоям тогдашнего Императора, да почиет он в Свете, каждый их шаг по этому коридору был оплачен жизнью десяти серебряных магов, а простых бойцов – и вовсе никто не считал.

   Сам Император и его супруга, да будет легким их путь к Столпам Света, плечом к плечу отражали атаки мятежных магов, пока последний оставшийся в живых ассасин уносил по одному из так и оставшихся тайными ходов младенца Герсеррика, позже известного как Генсеррик Кровавый.

   Пихта праздновала победу, и Глава Дома уже собирался заказать себе новый Венец, взамен спасенного тем же ассасином, когда выяснилось, что без сдерживающей воли Императора, да хранит нас его Свет, Повелитель Ничего развернулся во всю ширь своей отнюдь не узкой души. Голод. Неурожаи. Прорывы Инферно, которые с большими трудами и жертвами останавливали Инквизиторы. Самопроизвольный подъем нежити, да не тупых скелетов и зомби, а нежити высшей и особо опасной. В ночной тиши скользили призраки, нагоняя ужас даже на сильных магов. По лунным дорогам гулко стучали копыта коней Рыцарей Смерти. Воздух стонал, разрываемый крыльями костяных драконов. Говорят, что тогда в первый и единственный раз видели настоящего драколича. Но, скорее всего, это все-таки байки: ритуал Вечной ночи нельзя провести против воли того, кто готов рискнуть своим посмертием. А зачем это делать бессмертному дракону?

   И все это продолжалось, пока подросший Генсеррик не надел Венец, объявляя стране, что принял власть и ответственность.

   Дом же Пихты пал задолго до этого момента. Он был уничтожен нашествием нежити, которое Инквизиторы, занятые в более населенных землях, не смогли остановить. А отдельных его членов вылавливали и добивали еще многие годы, мстя за кошмары Потерянных лет...

   Под эти размышления я не заметил, что уже некоторое время стою перед дверью в покои Императора, да хранит нас его воля. Преторианцы улыбнулись, заметив, что я "снова с ними". Вот позору бы было, если бы они не оказались достаточно учтивы, чтобы дать мне прийти в себя!

   Двери открылись, и мы с Габри прошли в небольшую, но уютную комнату. Сам Лентан, в нарушение всех и всяческих законов этикета, сидел на столе и болтал ногами. Девушка в форме служанки массировала ему виски, а у его ног, прямо на полу, сидели вторая служанка и Маюри из дома Мятлик.

   Я уже собирался приветствовать императора, да живет он десять тысяч лет, когда с удивлением увидел, как Габри падает на колени, и бьется лбом об пол.

   Лентан же, увидев это, спрыгнул со стола, и подошел к нам, хотя я, остолбенев от такого поведения Габри все еще не сумел связанно его поприветствовать.

   – Незачем падать на колени. – Произнес он, тряхнув золотыми волосами. – Я же говорил, что с меня хватит и простого «здрасте!». По крайней мере, когда нет протокольных требований.

   Императорский дворец. Лентан Золотой.

   Улыбнувшись, я подсказал Джайгеру, что неплохо бы и поднять свою девчонку. Наместник Иргарда понял меня буквально: поднял Габри на руки и усадил на диванчик, на котором я предпочитаю видеть своих посетителей.

   Полюбовавшись на эту картину, я кивнул Сани и Маюри, и они вышли в спальню. О звукоизоляции разных помещений императорских апартаментов мои предки позаботились весьма надежно, так что услышать здесь то, что происходит в спальне, равно как и наоборот – невозможно. Иногда, когда у меня появлялось редкое время на праздные раздумья, я пытался понять: таким образом предки защищали конфиденциальность личной жизни, или же политические переговоры от излишне любопытных жен и любовниц? Ни к какому выводу я так пока что и не пришел, так что проблема для раздумий оставалась.

   – Ваше Императорское Величество, – обратилась ко мне все еще трясущаяся девочка, – умоляю, простите вопиющую невежливость и непочитание... – Я прервал ее.

   – Узнать Императора, когда он не желает быть узнанным – было бы вопиющими невежливостью и непочитанием. А у послушника Инквизиторов Танни нет к тебе никаких претензий, разве что за излишнюю осторожность. Впрочем, и к этому он склонен отнестись с пониманием: ты всячески старалась не подставить своего хозяина перед малознакомым человеком. Но я точно знаю, что Танни – парень хороший, и о том, что стало ему известно – не докладывает никому... разве что лично Императору. Впрочем, кажется, у тебя возникли какие-то вопросы? – Девочка придушенно пискнула, и попыталась спрятаться за Джая.

   – Ну же... – Подтолкнул ее юный Шиповник. – Император, да хранит нас его воля от лжи Повелителя Ничего, спрашивает тебя!

   – Я... мне... – лицо девочки побелело, но она все-таки сумела собраться с мыслями и внятно сформулировать вопрос. – Хозяин... – Джайгера передернуло, – ... он научил меня чувствовать магию... Но когда Вы были Танни, от Вас совсем не чувствовалось... ничего... но Вы были не похожи на себя...

   – Моя советница, – подчеркнул Джайгер статус девочки, – хотела бы знать, как Вам удалось так хорошо замаскироваться, не используя магию? – Девочка рваным движением кивнула, и опять спряталась за плечом своего покровителя.

   – О, это просто: немного грима, и чуть-чуть специфических навыков, не имеющих отношения к магии – и вот Император Лентан превращается в скромного послушника Танни.

   Внутренне я усмехнулся. Когда-то, еще до катастрофы, ознаменовавшей конец прежнего мира, лицедей и скоморохи занимали существенное место в пирамиде общества. Они были известны и популярны, формируя мнение людей, и даже оказывали влияние на власть. Но те времена давно прошли. В те ушедшие годы набирающие известность скоморохи быстро становились известны целым странам, а то и всему миру. Сейчас... сейчас известность даже очень хорошего лицедея тащилась от одного города к другому со скоростью всадника, а то и каравана волов. Позволить себе оплату порталов могли только самые-самые, и они, как правило, не спешили делиться секретами своего ремесла. К тому же они, в большинстве своем, были пусть и не сильными, но магами. Так что для перевоплощения использовали Силу, в чем их всячески поощряли службы безопасности Серебряных домов, которые подобную «маскировку» выявляли «на раз». Искусство же перевоплощения без использования магии ушло в тень, и стало достоянием немногих избранных, к каковым Габри, при всем моем к ней уважении, не относилась. Впрочем, то, чего она достигла, не имея доступа к секретам специальных служб – только повышало мое мнение о ней.

   Пока я все это рассказывал, девочка расслабилась и успокоилась. Да и Джайгера, судя по его горящим глазам, никто пока что не просвещал в тонкостях довольно-таки грязной изнанки взаимоотношений Домов.

   – ... ну вот, как-то так. – Закончил я экскурс в историю, и ее (истории) отражение в современности.

   – Благодарю Вас, Ваше Величество. – Склонил голову Джайгер.

   – Ну, вот и замечательно. А теперь я бы хотел, чтобы и вы мне кое о чем рассказали. – Джайгер напрягся. Все-таки, он оставался сыном своего Дома и, похоже, предположил, что я буду спрашивать его о секретах его Дома. Вот оно мне сдалось? О секретах лучше спрашивать Зейгрена. Он – точно ответит. – А то я кое-что знаю о том, чем живет мой дворец, и мои владения, совсем немного – о том, что происходит в центральных резиденциях Великих Домов, но почти совсем ничего – о том, как дела в провинции. Расскажите мне, пожалуйста, чем живет Иргард? Естественно, я говорю о том, что не составляет тайн Дома...

   Джайгер, временами обращаясь к своей советнице за точными данными, начал рассказывать. И по ходу этого рассказа во мне крепло желание устроить бывшему городском магу Иргарда четвертование «со Светом».

   Нет, конечно, то, что он чарами приворожил, а потом убил мать Габри ради наследства, некоторые другие его "развлечения", о которых стало известно Джайгеру через его советницу, равно как и попытки убить приемную дочь – все это плохо, но, увы, не выходит за рамки того, что маги Домов считают неотъемлемым правом. И ограничить их в этом удавалось разве что неоднократно помянутому Генсеррику Кровавому, и еще максимум двум-трем из длинной череды моих предков, прославившимся особенно жестокими и массовыми казнями.

   А вот Коммерческий кодекс... Все, что я читал о последних годах Додревней эпохи говорит о том, что Неистовая Рен Гри отнюдь не зря ввела этот кодекс, который ее наследники и преемники любовно шлифовали и оттачивали. Размытие власти, криптократия, финансовая олигархия... Кодекс очень затруднил все это. Он был составлен так, чтобы максимально разъединить торговлю и производство. Он был создан для того, чтобы поддерживать гильдии Торговцев и Ремесленников в постоянной ссоре, и не давать одной из них подмять и подчинить другую. Конечно, со времен битвы Темной крови многие Имперские кодексы по факту ушли в небытие, сохранившись разве что в истории, да в памяти законников... Но вот Коммерческий кодекс поддерживался Великими домами неукоснительно: платить многократно взвинченные цены или попадать в долговую кабалу главам Домов отнюдь не улыбалось.

   – Ваше Величество... – Задумавшись, я даже не заметил, как Джайгер закончил рассказ. – Но зачем Вы все-таки настаивали на том, чтобы даровать аудиенцию Габри? Боюсь, это известие ее сильно напугало. – Мы с Джайгером перевели взгляды на девушку. Гарби смутилась и заалела. Похоже, Шиповник прав – я ее действительно напугал. А тут еще это представление "достаточно простого «здрасте». Тьфу на меня!

   – Габри, – обратился я непосредственно к ней, что было некоторым нарушением этикета: в конце концов она – Дар Войны, и правильнее было бы обратиться к ней через хозяина, но, надеюсь, Джайгер меня поймет, – успокойся. Ни к тебе, ни к Джайгеру у меня нет никаких претензий. Официально я позвал вас для того, чтобы обсудить... девушек.

   Илла плавным движением поднялась с пола, и начала танцевать в середине комнаты. Обычно от ее танца у подростков, вроде меня, крышу рвало напрочь. Шиповник же, хотя любовался ей с откровенным интересом, самообладания не терял. И когда моя горничная, а по совместительству – телохранительница, закончила, Джайгер не менее внимательно посмотрел на меня.

   – У меня нет никаких претензий к тому, как Габри согревает мою постель, и даже более того. Но ценю я ее не только и не столько за это.

   – Разумеется. – Я слегка склонил голову. – И неофициально я как раз и позвал вас двоих для того, чтобы обсудить: как сделать так, чтобы исполнение ее законных и понятных желаний не вошло в противоречие с интересами короны.

   Императорский дворец. Джайгер из дома Шиповника.

   Разговор с Императором, да живет он десять тысяч лет, получился долгим и интересным. Хотя Габри, в ходе беседы и приобрела некий не свойственный ей ярко-алый оттенок. А ведь по дороге она несколько раз отправлялась подслушать беседы наемников на понятную тему, и, вернувшись, объясняла мне крывшийся в похабном хвастовстве политический расклад. Может быть, она успевала успокоиться, и только потом возвращалась в карету? Или особую остроту моменту придавал тот факт, что Лентан (раз уж он разрешил называть себя по имени – то так и надо делать даже в мыслях... хотя все равно сбиваюсь на более привычное титулование), отнюдь не стеснялся производить так сказать «практическую демонстрацию» своих советов на примере оставшейся с нами девушки? Не знаю.

   – Ваше Величество...

   – Лентан, – поправил меня Император, да хранит нас его воля, – или даже Танни.

   – Лентан... – называть так Императора, да пребудет с нами Его свет, было тяжело, но я все-таки справился, – а зачем В... ты рассказываешь мне все это? Габри в краску вогнали... да и я, признаться, недалеко от нее ушел.

   – Все очень просто... – Ответил Лентан, поглаживая живот сидящей у него на коленях девушки, и временами прикасаясь то к одной, то к другой груди. Видно было что эта игра доставляет удовольствие им обоим. – ... теперь, если твою девочку спросят: о чем это мы с тобой говорили на аудиенции, ее реакция будет правдоподобна до полной правдивости. Да и репутацию династии надо всячески поддерживать... раз уж больше я ничего для этого сделать не могу.

   Последние слова содержали в себе такую дозу боли и горечи, что я с трудом мог поверить в то, что их произнес тот самый парень, который только что надавал мне советов, в сравнении с которыми «Трактат о луке и стрелах», который где-то откопала Скайла, смотрелся донельзя бледно, зато вполне прилично. Я поднял взгляд, которые последние минут пять не отрывался от рук Лентана и посмотрел прямо в глаза Императору. Такой усталости я еще не видел ни у кого, даже после тяжелейших и изнурительных тренировок.

   – Лентан? – Удивился я. – Что с Ва... с тобой?

   – Да любись оно все поперек конем троянским! От славы и величия предков мне осталась только эта репутация... и все. Ничего не могу сделать! Вот рассказали вы мне о выходках Сейгена, и что? Сам я ничего сделать не могу. От слова "совсем". Потребовать отказаться от мести – обидеть и тебя, и твою советницу, да и Империю, уж какая бы она не была – подставлю нехило. Кодексы ведь не с потолка взялись. Все они созданы по очень важным причинам. Оставить месть вам – гарантированно Дома Шиповника и Ландыша рассорятся. А это мне ни разу не надо. И крутись, Император, как знаешь. А ведь Император не должен лгать – это позорно. Император не должен говорить правды – это не дипломатично. И Император не должен отмалчиваться – это невежливо. Любись оно все конем! – Устало повторил Лентан.

   Я задумался о том, с чего бы Императору так раскрываться по сути – перед первым встречным? Рассчитывает на то, что мы с Габри посочувствуем его тяжкой доле и не станем активно действовать против Сейгена? Но ведь он сам сказал, что Кодексы Империи составляли очень даже не зря...

   – Ле... Лентан... – Короткое именование Императора далось Габри нелегко. – По дороге в Вашу резиденцию мы встретились с представителями дома Ландыша. И у меня осталось впечатление, что юный господин Витриол – добрый и ответственный человек. И если рассказать ему историю правления Сегйена в Иргарде – то может случиться, что моему хозяину, – тут Габри склонилась и потерлась щекой об мою ладонь, – не придется предпринимать вообще ничего, ведь позиции отчима в родном Доме окажутся непоправимо подорваны.

   Мы задумались. Быстрый взгляд на Императора показал, что идея ему нравится... или он считает нужным это продемонстрировать.

   – Пожалуй... – Рука Лентана остановилась в своем путешествии по телу девушки. Моет быть, это действительно будет решением... Только, наверное, мне все-таки не стоит вмешиваться лично. Вы поговорите с Витриолом?

   – Боюсь, Лентан, у меня не настолько хорошая репутация в доме Ландыша, чтобы приглашать его представителей... – С грустью ответил я. Все-таки сознаваться в том, что не можешь исполнить поручение Императора, это... не самое лучшее, что может случиться. Остро ощущаешь собственные ничтожество и бессилие. Как тогда, когда я отдавал приказ "сохранить имущество Дома", и отворачивался от наемников, насилующих мою нынешнюю домоправительницу...

   – А вот я думаю, что ошибаешься. – Улыбнулся мне Император, привлекая девушку поближе к себе. – Мне доносили, что дети Ландыша играют в падение Иргарда, и Джайгер Победитель – отнюдь не является таким непопулярным героем, чтобы на эту роль приходилось кого-то назначать.

   Я задумался... Откуда Лентан может знать такие подробности? Или слухи о всеведении Императора – не совсем слухи? Но ответ на вопрос, горящий в глазах Имератора мог быть только один:

   – Разумеется, Лентан. Я отправлю приглашение Витриолу из дома Ландыша, немедленно по окончании аудиенции.

   Некоторое время мы еще поговорили «ни о чем», после чего я счел за благо откланятся, тем более, что в глазах Лентана стал потихоньку разгораться огонек, свидетельствующий, что легкие ласки, которыми он одаривал свою служительницу стали недостаточны, и они предпочли бы уединиться.

   Выходя в коридор, я ущипнул Габри за приятные округлости ниже пояса.

   – Господин?! – Повернулась она ко мне и ее щечки вновь полыхнули краской. Видимо тот факт, что сделал я это так, чтобы Лентан мог нас видеть – не прошел мимо ее внимания. – Зачем?

   – Что-то успокоилась слишком. – Улыбнулся я своей советнице. – Ведь предполагалось, что мы до самого конца в основном тебя обсуждали.

   Гарби понимающе кивнула, и несколько раз ущипнула себя за щеки, а потом прильнула ко мне, и впилась в мои губы крепким и сладким поцелуем. Мы весело переглянулись, и, обнявшись, покинули императорские покои под одобрительными взглядами стражей.

   Императорский дворец. Лентан Золотой.

   Когда Шиповник со своей советницей вышли, я спросил у сидящей у меня на коленях Иллы:

   – Они справятся?

   И ответила мне не нежная и ласковая любовница, не покорная прислуга, но коварный и безжалостный ассасин Храма Виндикар:

   – Он подходит.

   Императорский дворец. Габри Проныра.

   Сразу по возвращении в отведенные нам покои, Джайгер собирался писать приглашение Витриолу из дома Ландыша. И только выдернув у него бумагу мне удалось остановить это явно ошибочное действие.

   – Габри? – Удивился хозяин. – Что ты делаешь? Ведь это поручено мне самим Императором, да живет он десять тысяч ле... ой, то есть – Лентаном.

   – Вот именно, хозяин, вот именно. – Джай посмотрел на меня очень удивлено. Обычно я называю его хозяином, когда хочу привлечь его внимание к какому-то готовому свершиться косяку, просто потому, что знаю, насколько он это не любит. – Лентан... – Я запнулась. Называть Императора, да хранит нас его Свет, просто по имени... Это было тяжело и непривычно, – ...нарочно засмущал меня, чтобы правдоподобней скрыть причину вызова. Но если сразу после беседы с Императором, да живет он десять тысяч лет, ты отправишь послание о встрече представителю Дома, с которым ты же недавно и воевал, то многие ли НЕ подумают о том, что здесь есть связь? Тайные поручения Лентана надо выполнять так, чтобы они оставались тайными.

   – Конечно. – Склонил голову Джай. Вот что мне нравится в хозяине: если он уверен, что прав – может спорить часами, до хрипа, до сорванной глотки. Но если не прав – всегда это признает. – Но что же мне делать?

   – Сегодня вечером будет очередной прием и танцы. На них будет удобно подойти к Витриолу, и побеседовать с ним. Желательно – при свидетелях и ни о чем. Чтобы свидетели зафиксировали эту самую "ниочемность". А уже потом можно будет пригласить его сюда "дабы продолжить интересную беседу"...

***

   Часы подготовки к тому, чтобы «должным образом выйти в свет» не содержали в себе ничего интересного. Я старательно помогала Джаю, в том числе – и поддерживала его настроение, прибегнув к некоторым советам ученика инквизиторов Танни. Как ни странно, но именовать его так – было легче. Возможно, потому, что паренек с замотанной головой, в пропыленной повседневной одежде – слабо ассоциировался с грозным и могущественным Императором, да живет он десять тысяч лет.

   Я сглотнула, и поднялась с колен, слизнув оставшуюся в уголке губ белую каплю. Господин выглядел довольным и расслабленным. Похоже, советы Танни действительно имели основания, и вполне подходили к сложившейся обстановке. По крайней мере, нервничать Джай явно прекратил.

   – Габри... – как-то виновато обратился ко мне Хозяин, – ...ты не обижаешься?

   – На что? – удивилась я.

   – Я только что унизил тебя... Это, должно быть...

   – Это даже приятно... хотя и тяжеловато. Наверное, мне надо больше... хм... тренироваться, – улыбнулась я ему. – И если тебе понравилось – то мы обязательно повторим!

   – Ты уверена? – теперь удивился уже Джай.

   – Конечно, – кивнула я. – А завтра, если хочешь, мы опробуем и еще кое-что из его советов, – и я соблазнительно повиляла попкой, намекая на еще один пока что девственный уголок моего тела. Теперь сглотнул уже хозяин, оценивая представившиеся ему перспективы, и, кажется, они представляются ему заманчивыми. Таак... стоит вспомнить, что там говорил Танни о... подготовке? – А сейчас, Джай, нам уже пора одеваться, если мы, разумеется, хотим присутствовать!

***

   Джайгер из дома Шиповника уверенно рассекал толпу гостей. Большинство из присутствующих молча давали ему дорогу, просто потому, что ранг его был как бы не самым высоким. Все-таки, сюда отправили в большинстве своем девушек, потеря которых не станет слишком уж тяжелым ударом по планам Домов. Сначала я удивлялась таком почти открытому пренебрежению Императором, да живет он десять тысяч лет, но после того, как узнала, что твориться в лабиринте Дворца по знаменем Вечного Мира императора... Мда... Четверо убитых – меньше чем за месяц. И так мало – исключительно потому, что ассасины Виндикар неусыпно бдят. Так что присутствие Джайгера, сына правящей семьи, пусть и не наследника, а младшего – это уже признак глубокого уважения, которое питает дом Шиповника к императору, да живет он десять тысяч лет!

   Лана из дома Льна присела в книксене, показывая, что заметила нас, но не сделала даже попытки подойти. Впрочем, видно было, что она присоединилась к стайке девушек, сгруппировавшихся вокруг Силлы. В этой стайке практически не было представителей Домов, дружественных Шиповнику, и подойти туда для Джайгера не было бы приятным воспоминанием.

   Я тенью двигалась за хозяином в костюме служанки. Данный костюм был подобран для меня лично Джайгером из расчета на то, что он будет скорее скрывать, чем подчеркивать мои достоинства. Хозяин сказал, что это "позволит избежать некоторых неприятностей в случае, если его по каким-то причинам не окажется рядом". И не мне, годами носившей мешковатые бесформенные балахоны из примерно тех же соображений – было возражать ему. Тем более, что мне удалось выяснить – утомительные приставания Сая как раз и были вызваны тем, что он ухитрился увидеть меня без маскировки. Так что тут собственнические инстинкты Джайгера вполне удачно наложились на мою паранойю.

   Джайгер повернулся ко мне, и жестом отправил меня за вином. Сейчас он занял удобную для наблюдения позицию. Мы еще до выхода договорились, что искать знаки дома Ландыша Джайгер будет только после второго танца, чтобы не показывать своей заинтересованности. Так что сейчас хозяин уделял больше внимания привлекательным девушкам, которые могли бы рассматриваться как партнерши для первого танца. Вообще-то Джайгер не собирался появляться на этом сборище, предпочитая найти более приятные способы времяпрепровождения, так что у него не было определенных планов и договоренностей.

   Хозяин передал мне наполовину опустошенный бокал с сухим вином, и очередным жестом приказал мне оставаться на месте. Сам же он двинулся в сторону девушки с платье со знаками Лунной лилии. Он что – с ума сошел, и хочет покончить жизнь самоубийством? Это же сама Сладкая смерть, уже успевшая приобрести стойкую и страшную репутацию!

   Однако, перекинувшись с девушкой парой слов, Джайгер склонился перед ней, предлагая ей руку. И, когда зазвучала музыка, хозяин закружил по залу, обнимая талию этой ядовитой змеи, скрывавшейся в облике привлекательной девушки.

   Понимая, что от меня уже ничего не зависит, я, тем не менее, сосредоточенно наблюдала за каждым движением Сладкой Смерти. Не за этим ли меня спасла Скайла Оракул? Но что я могу сделать?!

   – Успокойся, – раздался тихий голос у меня за плечом. Резко обернувшись, я увидела Серебряную девушку. И только изрядное напряжение памяти позволило мне опознать на ее платье символику дома Одуванчик. Но что во мне могло заинтересовать благородную дочь Серебряного Дома?

   – Госпожа... – растерянно пробормотала я.

   – Я – Магира Кошка из дома Одуванчик. Кто ты – я знаю, представляться нет необходимости.

   – Госпожа... – повторила я, приседая в реверансе, который показался мне самой скованным и болезненно неуклюжим.

   – Я хотела бы посоветовать тебе прекратить дергаться, – улыбнулась Кошка. – Сладкая Смерть, несмотря на ее репутацию, не убивает без разбора. Так что если твой хозяин не перейдет рамки приличия – ему ничего не грозит.

   – Джайгер... – вскинулась я. – ...он... Он не такой! Даже со своей домоправительницей в Иргарде он всегда соблюдает дистанцию, хотя имеет и желание и возможности, чтобы... – я захлебнулась воздухом.

   – И возможности, и желание? – повторила мои слова Серебряная. – Как интересно...

   – Никто, – горячо продолжила я. Раз уж начала говорить – глупо было бы останавливаться, тем более, что ничего секретного я не собиралась рассказывать. – Никто, и меньше всех – сама Синди, не удивился бы, прикажи ей господин Джайгер согреть для него постель. Когда он пригласил обесчещенную наемниками дочь провинциального торговца в качестве домоправительницы, все решили, что ему от нее нужно именно это... Но он так и не прикоснулся к ней, хотя после почти каждого сколько-нибудь долгого разговора с ней мне приходиться его успокаивать...