Текст книги "Обагрённые (СИ)"

Автор книги: Сергей Дмитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Затем грянула война, и на семью Кларка, как и на весь американский народ, обрушились новые испытания. Уже по окончании войны, когда весь мир купался в эйфории от победы над фашизмом, Найджел с блеском окончил технологический колледж и поступил в университет. В учёбе ему всегда помогли врождённая дисциплина и упорство. Ну и светлый ум, конечно. И вот теперь он признанный светило биологической науки, у которого есть любимая работа, машина и жена, но который боится летать на самолётах.

Кларк усмехнулся своим мыслям и остановил проходившую мимо стюардессу, попросив у неё стакан воды.

– А вам, сэр?

Стюардесса взглянула на Роберта.

– Нет. Спасибо. Ничего не надо.

Роберт улыбнулся в ответ на вежливую улыбку стюардессы и снова принялся созерцать облака в иллюминаторе. На душе у него почему-то было неспокойно. В чём причина этого беспокойства Роберт никак не мог понять. Почему-то в память врезалась последняя картина жены. Зачем она, вдруг, это нарисовала? Что за странные мысли бродят у неё в голове?..

Самолёт приземлился в межконтинентальном аэропорту Хьюстона строго по расписанию.

Роберт и профессор взяли такси на стоянке в тени сосновой аллеи.

– Космический центр имени Джонсона, – сообщил адрес Кларк.

Невозмутимый негр с седой бородкой, в джинсовой бейсболке, привычно кивнул и надавил на педаль газа.

– Классная кепка, – заметил Роберт. – Болеете за «Асторс»?

– Да, со дня основания, – безмятежно кивнул таксист, поглядывая на пассажиров в зеркало заднего вида.

Почти час они ехали с севера города на другой его конец и, расплатившись с таксистом, заспешили на аудиенцию с директором НАСА Марвином Харрисом. Время уже поджимало.

Зал совещаний выглядел неуютно: высокое окно во всю стену, за которым соты из массивных белых труб, составлявших внешний каркас здания, закрывали почти весь вид на зелёные лужайки и кленовые аллеи; серые бетонные стены; длинный стол с десятью пластиковыми стульями; на столе бутылки с водой, листы бумаги, ручки; в углу помещения кофе-машина.

За столом уже сидели приглашённые сотрудники НАСА. Роберт кивком поздоровался с руководителем полётов «Ашвин» Скоттом Беннеттом, директором Лаборатории реактивного движения Майклом Уоткинсом, директором по связям со СМИ Эмили Льюис и специалистом по астродинамике Аланом Мартинесом.

Марвин Харрис, заметив вошедших, жестом пригласил их садиться к столу и продолжил разговаривать по телефону, медленно расхаживая перед окном.

– Да, сэр… Понимаю… Примем меры. Уверен… Спасибо, господин президент.

Выключив телефон, Харрис оглядел присутствующих. Сообщил:

– Сразу предупрежу, что это секретное совещание.

Директор НАСА посмотрел на стенографистку, сидевшую около двери.

– Хейли! Вы свободны на сегодня.

Девушка послушно встала и вышла из помещения.

– Это касается и вас, Эмили, – Харрис бросил строгий взгляд в сторону Льюис. – Ни одно слово из этого зала не должно просочиться в прессу!

– Но мы публичная организация, – возразила та. – У нас должно быть всё прозрачно.

– Это не обсуждается, – отрезал Харрис. – Только не в этот раз.

Директор НАСА расстегнул пиджак и посмотрел на Майкла Уоткинса.

– Итак. Давайте зададим очень дорогой вопрос. Будут ли готовы зонды в срок?

Уоткинс мрачно покачал головой.

– Нет. Мы отстаём.

– Подробнее.

– На сборку третьего зонда нам необходимо ещё сорок дней. Затем шесть месяцев, чтобы установить ускорители и провести проверки.

– Можно сократить? – задал вопрос Харрис.

– На установку обычно уходит три дня, – замялся Уоткинс. – Мы можем сократить до двух, остальное уйдёт на испытания.

– Мы можем собрать зонд за тридцать дней? – Директор НАСА поправил галстук и пристально посмотрел на Уоткинса.

– Тридцать? – задумался тот. – Можем. Но дело не в сборке.

– А в чём же? – приподнял бровь Харрис.

– Мы не можем сокращать срок испытаний и проверок. Дело как раз в этом.

– Как часто проверки обнаруживают неисправности?

– Ты предлагаешь не делать проверок? – изумился Скотт Беннетт. – Марвин! Ты так печёшься за свой имидж, что готов рисковать проектом?

– Естественно, я боюсь за свой имидж, – нисколько не смущаясь, подтвердил Харрис, подходя к столу и опираясь руками о спинку стула. – Отложить экспедицию ещё на шесть месяцев? Об этом не может быть и речи! Конгресс выделил нам огромный бюджет, а президент объявил на весь мир, что мы возвращаем Америке звание великой космической державы, поэтому необходимо занимать доминирующую позицию в космосе. Будущее за пределами Земли, это наше будущее! И теперь вы говорите мне отложить запуск ещё на полгода? Ты понимаешь, Майкл, сколько дерьма на нас выльется?

– Есть объективные трудности с двигателями зондов, – сообщил Уоткинс.

– И в чём они?

– В том, что это русские двигатели. Нам удалось получить только чертежи, но это новая технология, требующая испытаний и проверок. И мы не можем обратиться за помощью к Советам, потому что украли их технологию.

– Допустим, – кивнул Харрис, выпрямляясь. – Только учти, все сейчас на нашей стороне. У нас поддержка конгресса и президента. Но если мы будем ждать ещё полгода, тогда всем будет наплевать. Через полгода русские уже высадятся на Марсе, и тогда о финансировании подобных проектов НАСА придётся забыть навсегда. А это, между прочим, и ваша зарплата в том числе, как и рабочие места.

– Откуда такая уверенность? – удивился Скотт Беннетт.

– О чём ты? – не понял Харрис.

– Я про русских. Как им удастся решить проблему радиации?

– К примеру, двойными стенками аппарата. Как в термосе, – предположил Алан Мартинес. – Между ними можно залить слой воды и даже топлива.

– Да, он прав, – согласился Майкл Уоткинс. – Мы тоже работали над подобной конструкцией для лунной программы, но не добились успеха.

– Господа! Это проблемы русских, – строго сказал Харрис. – У нас своих проблем предостаточно. Как у нас обстоят дела с расчётом орбиты предстоящего полёта? – Он посмотрел на специалиста по астродинамике.

– Все двадцать пять траекторий обеспечивают достижение Центавра. Отличия длительности тяги и потребностей в топливе незначительны, – уверенно сообщил Мартинес.

– Хорошо. Тогда мы отправим «Титан», используя траекторию Гомана, – кивнул Харрис. – Это позволит удвоить тягу и компенсировать отставание по мощности от русских ракет. Если вспоминать лунную программу, то тогда у нас не оказалось ракеты, способной вывести на орбиту именно тяжёлые аппараты. Я прав, Майкл?

– Да. Ни «Титан», ни «Атлас» не подняли бы аппарат с защитой от радиации по принципу термоса.

– А на Марсе? Его атмосфера не защитит от радиации, – не унимался Скотт Беннетт. – Она в сто раз разреженней земной. Как же русские отваживаются на подобную экспедицию? Ведь всё дело в них, в русских? А прав, Мартин? – Он пристально взглянул на директора НАСА.

Тот недовольно поморщился.

– Это конкуренция, Скотт. Либо мы их переиграем, либо они нас. Мы и так плетёмся в аутсайдерах. Полёт на Марс для русских будет новым техническим и научным прорывом. Какая разница, каких жертв это им будет стоить? На их месте я поступил бы так же.

– Нет, полгода там вполне нормально можно работать, – отозвался со своего места профессор Кларк. – Год это определённый риск, но всё же. А вот два и больше это гарантированная лучевая болезнь.

– Я думаю, если русские летят на Марс, то их миссия не будет столь долгой, – снова поморщился Мартин Харрис.

– Но если мы столкнулись с трудностями использования термоядерных двигателей, то и русские могут столкнуться с теми же трудностями, – заметил Майкл Уоткинс.

– Возможно, – нехотя согласился с ним директор Харрис. – Давайте оставим русских в покое и вернёмся к вопросу о возможности сокращения времени наших испытаний. Скажем, до трёх месяцев.

– Три? – с ужасом покачал головой Уоткинс.

– Ты скажешь это невозможно? Не заставляй меня произносить речь о большом потенциале вашей Лаборатории. Ведь это будут только слова. А вот что реально вам поможет, так это сверхурочные. Верно?

Харрис пристально посмотрел на Уоткинса.

– Пожалуй, – неуверенно кивнул тот. – Сверхурочных уйдёт ужас сколько!

– И всё же, мы не можем так рисковать, – запротестовал Скотт Беннетт. – Если что-то пойдёт не так, мы потеряем зонды. А без них вся миссия летит к чёрту. Верно, Найджел? – Он посмотрел на Кларка.

– Да, – подтвердил тот. – На восстановление биоматериала уйдёт как минимум три месяца.

Мартин Харрис хмуро посмотрел в окно. Спросил:

– Есть безопасный способ сэкономить время?

Все молчали.

– Доктор Эванс! Что вы думаете об этом?

– Я полностью согласен с профессором Кларком, – кивнул Роберт. – Нам придётся организовывать новые экспедиции буквально по всему свету: в Канаду, в Гренландию или в Антарктиду.

– Зачем?

– Нами использовались организмы-экстремофилы. В частности лишайник Ризокарпон и касатония, бактерии peinococcusradiodurans…

– Что это такое? – удивился Харрис.

– Это самый устойчивый к радиации микроорганизм.

– Это всё?

– Нет. В проекте «Ашвины» использованы семена арабидопсиса, бактерии GFAJ-1, выживающие в высоких концентрациях мышьяка. За ними придётся отправляться на озеро Моно.

– Ну, это не так уж далеко, – усмехнулся Харрис.

– Да. В отличие от прокариотов-термоацидофилов, живущих около жерл подводных вулканов. За ними придётся спускаться к отрогам Большого Атлантического хребта… В общем, всего около двадцати видов экстремофилов, которые нужно будет собирать по всему миру заново.

– Я вас понял, благодарю за исчерпывающую информацию, – кивнул директор НАСА и после минутного раздумья, сообщил: – Вам всем это не понравиться, но мы отменяем шестимесячные проверки.

– Если это станет известно, – начала было Эмили Льюис, но Харрис перебил её.

– Я отвечу. Начинайте! У Майкла три месяца, чтобы подготовить зонды и ракету-носитель к полёту. Сейчас только это важно. Нам нужна согласованность действий!

– Что вы думаете обо всём этом? – спросил профессор Кларк по дороге в аэропорт.

– Мне кажется, с нашей стороны идёт какая-то борьба амбиций, – отозвался Роберт. – Наукой здесь и не пахнет. Как я понимаю, власть имущие последнее время слишком заняты стремлением урвать кусок в крупнейшей игре тысячелетия и им плевать на всё, кроме денег.

– Что ж, возможно, вы и правы. – Кларк достал свою трубку и задумчиво сунул её в рот. – А вы думаете, русскими движут какие-то иные мотивы?

– Мне кажется, да. У них жизнь устроена по-другому. Их цель не деньги, а светлое будущее. Идеалисты-параноики, готовые на любые жертвы ради иллюзорного счастья для всех и каждого, как пишут наши газеты, – печально усмехнулся Роберт. – Как можно думать, прежде всего, обо всех, а не о себе? А профессор?.. – Роберт посмотрел на своего спутника и покачал головой. – Пожалуй, мне их не понять.

– Тем не менее, они много уже достигли, – заметил Кларк. – А что будет дальше?.. Да, здесь не всё так очевидно, как пишут наши массмедиа. Мы явно отстаём и отстаём в чём-то кардинально важном и основополагающем. И это не технологии или промышленное производство. Нет. Хотя и здесь у нас не всё так гладко.

– Но если наше руководство в итоге угробит зонды, остаётся надежда, что мы не лишимся работы. Как вы думаете, профессор? – Роберт с надеждой посмотрел на Кларка.

– Что ж, посмотрим, посмотрим, – закивал тот. – В одном вы ошибаетесь, Роберт. С провалом этого проекта завершиться и наша с вами работа в НАСА. Вы же слышали, что сказал Харрис? Нас лишат финансирования. И если всё это не ради науки, а из-за денег и чьих-то амбиций, то так оно и будет. Уж поверьте мне.

– Что же делать? – Роберт с надеждой посмотрел на профессора.

– Ничего, – Кларк ободряюще похлопал его по руке. – Мы с вами, Роберт, ещё повоюем ради науки! А НАСА… НАСА пускай катится к дьяволу в таком случае! Не переживайте. Я вас одного в этой ситуации не оставлю. Вы мне нравитесь, Роберт, и вы отличный специалист.

– Спасибо вам, профессор.

– Пока не за что. Пока не за что, – покачал головой Кларк.

* * *

Сев за руль, Роберт понял, что в спешке утром забыл заправить машину на своей обычной заправке на Апл-авеню в Гринфилде. Теперь придётся заправляться на дороге. Ближайшая заправка «Мобил» оказалась в трёх милях, напротив маркета «Хоум Март».

Залив полный бак, Роберт решил купить «Колы». Жутко хотелось пить. Кларк остался в Сан-Франциско, но разговор с ним обнадёжил Роберта, и всю обратную дорогу он находился в приподнятом настроении, думая о том, как за ужином расскажет Керри хорошие новости.

В маркете было малолюдно. Пройдя к холодильникам, Роберт взял две бутылки газировки и направился к кассе. У стеллажа с чипсами он остановился в нерешительности.

У кассы стоял молодой парень в серой толстовке с капюшоном, накинутым на бейсболку. Козырёк бейсболки был низкого опущен на глаза. По напряжённой позе кассирши Роберт понял, что здесь что-то не так. И сразу услышал приглушённый голос парня:

– Открывай долбанную кассу! Я сказал! Живо, живо! Деньги из кассы!

В правой руке у парня, прижатой к поясу, чернел пистолет.

– Давай живо! Живо! – повторял он, то и дело, оглядываясь на стеклянные двери входа.

Смуглая кассирша лет сорока оцепенела от страха. На глазах у неё появились слёзы, и это только сильнее разозлило налётчика. Тот снова раздражённо повторил:

– Быстрее! Живо! Открывай кассу, я сказал! Всё сюда! Живо, живо, живо!

Раздался щелчок взведённого курка. Это вывело кассиршу из оцепенения. Дрожащими руками она принялась вынимать из кассы наличные, протягивая их парню с пистолетом.

Роберт стоял в нерешительности. Что ему делать? Позвать на помощь? Вызвать полицию? Вмешаться самому? Но у того парня оружие.

Мысли лихорадочно носились в голове: «Что будет делать Керри с неоплаченными кредитами?.. А их дом, принадлежащий банку, пока не выплачена ипотека?.. А машины, взятые в кредит?.. Как хорошо, что он оформил страховку. Это поможет Керри расплатиться с долгами и не оказаться на улице… Но ведь всё было так хорошо. Кларк пообещал ему помочь с работой, если что-то пойдёт не так. И карьера, о которой он мечтал?.. Неужели всё это нужно бросить? И ради чего? Ведь это совсем не его дело вмешиваться, это не его деньги, это не его магазин. А у того паря пистолет и он явно опасен… Но ведь он может убить ту продавщицу и убить ещё кого-нибудь ради пары баксов…»

Что-то дрогнуло в душе Роберта. Непослушными руками он полез в карман за телефоном и задел плечом стеллаж, возле которого стоял. Банки с чипсами с шумом полетели на пол.

Грабитель вздрогнул, бросил в сторону Роберта торопливый взгляд и тут же вскинул руку с пистолетом.

Громыхнул выстрел. Роберт даже не понял, что произошло. Он только увидел вспышку огня, а затем ощутил толчок, и страшная боль пронзила грудь и залила всё внутри огнём. Роберт задохнулся горячим воздухом и упал, как подкошенный, в чёрную бездонную пропасть.

Часть 1. Глава 4

глава четвёртая

ОРЛЁНОК

– Вот что, Гешка. Придётся тебе недельку погостить у бабы Нади в Огуднево. Ты хоть пионер и ответственный, но оставлять тебя одного в городе я не могу. Сам понимаешь, мне там за тебя беспокойно будет. А мне спокойствие ой как нужно будет.

Виктор потрепал брата по лохматой голове.

– Так ты всё ж таки летишь?! – загорелся радостью Гешка.

– А то как же? – усмехнулся Виктор. – Ты разве сомневался во мне?

– И что, прям на Марс? – задохнулся от волнения Гешка.

– Ну, пока ещё нет. Это будет пробный полёт, испытательный. Как у Гагарина. Понимаешь? А после, после точно на Марс!

– А дальше? К самым далёким планетам? К Юпитеру там и к Плутону. Полетим?

– Обязательно полетим, – заверил Виктор брата. – Вот ваше поколение вырастет, выучится – ты и твои сверстники, друзья-товарищи – и тогда полетите до самых дальних планет. До самого Солнца! Помнишь, как в песне поётся?

Виктор пропел:

Я – Земля! Я своих провожаю питомцев!

Сыновей! Дочерей!

Долетайте до самого Солнца

И домой возвращайтесь скорей!..

– Это же про вас там поётся. Мы проторили для вас тропинку, а вам строить и прокладывать дороги к звёздам!

– Ух, ты! – взволнованно выдохнул Гешка. У него аж дух захватило от таких перспектив.

– Ладно. Давай собирай вещи. Можешь взять отцов походный рюкзак. Только много не набирай. Не насовсем едешь.

– Хорошо.

* * *

Сразу за городом дорога вилась сквозь череду небольших деревень. Бревенчатые пятистенки, выкрашенные в зелёный цвет, выстраивались вдоль шоссе по главным улицам, как солдаты в строю, провожая проезжающих мимо путников глазницами маленьких окон в резных наличниках. А дальше, дальше, оставив позади последнюю из деревень, шоссе расстилалось через зелёные холмы и леса, уходя далеко на северо-восток.

Виктор любил этот участок дороги, когда с обеих сторон тебя окружает сосново-еловая стена с редкими проплешинами молодого березняка. Асфальтовое полотно вьётся сквозь эту хмурую чащу, позолоченную поверху лучами солнца, словно манит в сказку, где чудеса, где леший бродит. Ты летишь на всей скорости по этому зелёному тоннелю, и душа отдыхает от забот и тревог, вдали от городской суеты, наслаждаясь первозданностью природы и солнечным небом в белых облаках. Так бы и ехал до самого Владимира, через леса и поля, с холма на холм…

Виктор посмотрел на Гешку, притихшего на переднем сидении рядом с ним. Тот задумчиво созерцал пейзажи за окном и чему-то улыбался.

Перед мостом через Ворю, где дорога резко поднималась в гору, их неожиданно обогнала колонна из трёх «Икарусов» в сопровождении ГАИ, везущая школьников на вторую смену в пионерский лагерь на Чёрное озеро.

Виктор притормозил, прижимаясь к обочине и пропуская вперёд автобусы с детворой. Посмотрел на брата.

– Слушай! А может, тебя в пионерлагерь отправить надо было?

– Не-а, – замотал головой Гешка. – Опоздал уже. Раньше надо было путёвку брать на работе. Может я в «Артек» хочу, на Чёрное море!

– Ну, тут тоже Чёрное, только озеро, – лукаво прищурился Виктор.

Гешка в ответ на его слова скорчил кислую гримасу.

– Идёт, – кивнул Виктор, снова трогаясь с места. – Как вернусь, организую тебе путёвку в «Артек». Обещаю.

– Во-во! Тебе, как герою, обязательно дадут, – закивал Гешка, сияя глазами.

– Ты думаешь, туда только дети героев ездят? – засомневался Виктор. – Да и какой я герой?.. Ты купаться не хочешь? А то давай, остановимся на Чёрном озере, пока пионеры не доехали.

– Нет, неохота. Давай, ехай быстрее уже! А то баба Надя беспокоиться будет, где мы и что с нами. Ты ей хоть позвонил, предупредил, что обузу везёшь?

– А как же! Всё чин по чину, – кинул Виктор. – Только какая же ты обуза для неё? Брось выдумывать! Она обрадовалась, что внука любимого увидит.

– Ага! Значит я у неё любимый, а ты? – Гешка хитро посмотрел на брата.

– Ну, я-то уже вон какой большой, – резонно заметил Виктор. – Для чего я ей? Разве что крышу починить, да забор поправить… Кстати, ты слышал, что вон там вон, – Виктор указал куда-то направо от дороги, за дома деревеньки, в которую они въехали, – пять лет назад НЛО садился?

– Да ну? – изумлённо выдохнул Гешка. – Правда?

– Точно говорю! Об этом даже в «Комсомолке» писали, и с телевидения сюда приезжали. А поисковики по лесу лазили и местных опрашивали – кто что видел?

– И что? Нашли инопланетян? – ещё больше возбудился Гешка.

– Не-а. Ничего такого не нашли, – покачал головой Виктор. – Только на месте посадки выжженную траву в лесу. Представляешь? Выходит не одни мы во Вселенной-то! И на других звёздах люди есть.

– Может, ты там с ними повстречаешься? – Гешка показал пальцем вверх.

– Кто его знает. Может быть. Говорят ребята, те, что сейчас на «Красном Октябре» летают, много чего странного в космосе видели…

– Ну, вот и приехали, почти, – спустя десять минут сообщил Виктор.

Они только что проехали въездной знак «Огуднево», и впереди, слева от дороги, уже показались совхозные пятиэтажки из силикатного кирпича и белое здание правления с пузатыми колоннами на входе, выходившем в палисадник, засаженный голубыми елями. А напротив правления расположилась новенькая зарядная станция для электромобилей.

Виктор глянул на датчик заряда. На обратном пути нужно будет подзарядиться. На шоссе в совхоз стояла зарядная станция, где накопители с германиевыми диодами получали свободную энергию аж в пятьдесят киловатт. Заодно можно будет в правлении с мужиками поболтать о делах совхозных, пока машина заряжается. Он свернул за правлением на боковое шоссе, по которому совхозный «Икарус» возил рабочих на птицефабрику, и спустя пятнадцать минут машина Виктора уже въезжала на крутой взгорок, где первым на улице стоял дом их бабушки, сложенный ещё её отцом из красного, закалённого временем кирпича. Точно такого же, как и в стенах заброшенной церкви, уныло громоздившейся за высокими липами на въезде в посёлок. Стаи ворон горланили там, на куполе колокольни, с которой свисала молодая берёзовая поросль, и при взгляде на всё это возникало ощущение какого-то безвременья.

«И чего её до сих пор не приспособят подо что-нибудь полезное людям? – подумал Виктор. – Вон, хоть разобрали бы, да сельчанам кирпич раздали на строительство. Всё лучше было бы. Народ здесь рукастый, мастеровитый. Взять хотя бы отца бабы Нади… Да, стоящий был мужик».

Георгий Макарович Лукьянов и в самом деле был человеком с богатой и знатной судьбой. Будучи в двадцатых командиром эскадрона шестнадцатого кавалерийского полка на Туркестанском фронте, он боролся с басмачами в Ферганской долине, участвовал в штурме Бухары, и даже был лично знаком с самим Фрунзе. Баба Люба родилась как раз в год, когда басмачество было разбито Красной Армией по всей Средней Азии. Уже в отечественную её отец партизанил в качестве комиссара отряда. Судьба забросила его на Смоленщину, вслед за отступающими фашистами. Он был дважды ранен и представлен к награде – ордену «Красной Звезды». Виктор помнил прадеда на фотографии в доме бабы Нади: улыбающийся кряжистый мужик в потрёпанной гимнастёрке, где рядом с орденом «Красного Знамени», полученным ещё в гражданскую, красовалась та самая звезда.

Да и сама баба Надя была под стать своему отцу. Имела две медали: «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» с профилем Сталина, которой очень гордилась, и ветеранскую медаль. Первую она получила за то, что совсем юной девчонкой, окончив школу ФЗО, работала на заводе, где организовали производство боеприпасов. А вторую за послевоенный долголетний и добросовестный труд на совхозной птицефабрике.

Теперь бабе Наде уже стукнуло семьдесят, она давно на пенсии, но по-прежнему бодра и неугомонна, как в своей боевой юности. Статная и розовощёкая, с широким лицом простой русской женщины, на котором оставили след тяготы и испытания прожитой долгой жизни, в цветастом платке и таком же фартуке, поверх простенького льняного платья, она встретила внуков радостной улыбкой и распростёртыми объятьями.

– Дорогие вы мои! Что же вы совсем про старую бабку забыли? Но Витька наш, ладно, космонавт новоиспечённый. А ты-то, Геша? Неужели по бабушке не скучал?

– Скучал, – буркнул Гешка, смущаясь и краснея.

– Скучал? Подишь ты!

Баба Надя изучающее оглядела внука с головы до ног.

– Неужели в городе вашем летом веселее и привольнее, чем у нас на природе?

– Он в «Артек» просится теперь, – сообщил, улыбаясь, Виктор.

– В «Артек»? Эка невидаль! – всплеснула руками баба Надя. – У нас в посёлке пруд имеется не хуже любого моря. И люди селёдками на пляже не лежат. Разве что ребят заграничных нет. Да и откуда им взяться-то тут?.. Ты что же, с ребятами из других стран познакомиться хочешь?

Баба Надя упёрлась ладонями в колени и склонилась к внуку, качая головой.

– Да я уже переписываюсь с одним мальчиком из Болгарии, – сказал с гордостью Гешка. – Его Стоян зовут. Он мне в письмах много интересного про свою страну рассказывает. А я ему про нашу пишу, что знаю, конечно. Чудно у них там всё! Вроде как у нас, а не так совсем, по-другому. А деньги у них «лев» называются. Смешно, правда? У нас рубли, а у них львы!

– Не львы, а левы, – поправил брата Виктор.

– Ну, да, точно, левы, – сообразил Гешка.

Баба Надя выпрямилась и снова покачала головой, скрещивая на груди руки.

– Я вот тоже с одним кубинцем в пятьдесят седьмом познакомилась на фестивале в Москве. Ох, и горячий же парень был! Мы с ним потом долго переписывались, как ты со своим другом из Болгарии. Кубинец этот неплохо наш язык знал. Учился у нас. А Коля-то мой ревновал меня к нему жутко. Уж как ревновал! А чего ревновал? Не понимаю. Ведь и не было ничего у меня с тем кубинцем. Теперь только и помню, что Алехандро его звали… А может Александро…Тьфу ты! Голова совсем дырявая стала!

Баба Надя ласково потрепала Гешку по голове, сказала:

– Пойдёмте в дом. Я чайник поставлю. Чайку попьём. У меня и медок есть, а варенье крыжовниковое с прошлого года осталось. А хочешь, малинового свежего урожая?

– В другой раз как-нибудь почаёвничаем, – улыбнулся Виктор. – Мне ехать пора. Завтра летим на Байкорнур. Инструктаж последний пройти надо, да и отдохнуть не мешало бы перед дальней дорогой.

– Эх, касатик ты мой!

Баба Надя обняла Виктора за шею, прижала к своему горячему пышному телу.

– Смотри там, осторожнее как-нибудь. Далеко уж не залетай!

– Хорошо, – улыбнулся Виктор.

– Возвращайся скорей! – Гешка обнял Виктора за поясницу, прижался к нему всем своим тельцем и зажмурился от счастья и удовольствия. – Не как мама с папой… Обещаешь?

Он поднял на брата блестящие слезинками глазёнки.

– Я постараюсь, – кивнул Виктор и нежно погладил Гешку по голове. Сердце у него сдавила какая-то неизъяснимая тоска. Казалось, оно вот-вот разорвётся от боли и любви к брату.

– Позаботься о нём, бабуль. До моего возвращения.

– Позабочусь, родной. Не беспокойся, – баба Надя поцеловала внука в колючую щёку. – Тебе сейчас лишние волнения ни к чему. На такое великое дело идёшь! Был бы жив отец, он бы гордился тобой. Помяни моё слово.

* * *

В день вылета Виктор встретился с Анохиным. Из их группы с ним он сдружился особенно крепко.

– Игорь. У меня к тебе просьба, большая.

Виктор достал из кармана слегка помятый конверт.

Анохин недоумённо посмотрел на друга.

– Если вдруг что-то пойдёт не так… – продолжал Виктор, старательно подбирая слова. – Сам понимаешь, всё может случиться…

– Э! Да ты чего это заранее за упокой-то? – возмутился и заволновался за друга Анохин.

– Наше дело такое. Нужно быть готовым ко всему. В общем, будь другом, передай это письмо по вот этому адресу.

Анохин взял из рук Бугрова конверт, прочёл адресата: «Новый Городок, улица Садовая, дом семь, квартира сорок четыре, Алёне Скворцовой».

– И кто она? – Игорь проницательно взглянул на товарища.

– Так, одна знакомая, – уклончиво ответил тот, но Анохин всё понял и без его объяснений.

– На свадьбу-то пригласишь?

– Приглашу. Вот вернёмся, а там уж…

– Идёт! – Анохин дружески хлопнул Виктора по плечу. – На дорожку присядем или как?

– Давай.

С аэродрома Чкаловский спецбортом группу из трёх испытателей доставили на аэродром «Юбилейный» главного космодрома страны. Юркий «ЛИАЗ» провёз их через первое КПП по проспекту Королёва к гостинице «Байконур», из окон которой при желании можно было разглядеть мутные жёлтые воды Сыр-Дарьи. До старта оставалось два дня, отведённые на последний медосмотр, примерку и подгонку скафандров, а так же вводный инструктаж перед ответственным полётом.

Ещё на Чкаловском представители от командования ВВС познакомили Виктора с двумя другими членами экипажа со стороны военных. Ими оказались лётчики-испытатели, майор и старший лейтенант – Алексей Макаров и Юрий Артюхов.

Быков, проводивший предполётный инструктаж, был необычно хмур и суров. Возможно потому, что за спиной у него стояли два армейских полковника и несколько важных человек из правительственной комиссии, а может просто переживал за своих подопечных, ответственность за жизни которых лежала, в том числе, и на нём.

– Товарищи! Задача у вас, можно сказать, как у Гагарина. Вот только посложнее будет, – наставлял Быков будущих космонавтов. – Старт. На околоземной орбите, после сброса последней ступени, переходите на ручное управление и делаете три витка вокруг Земли. Цель облёта – опробовать разгонные двигатели. После этого включаете тормозные. Их на аппарате три, все в носовой части. Здесь очень важно точно рассчитать точку входа в атмосферу, чтобы не промахнуться. Эта ответственность лежит на борт-инженере.

Быков строго взглянул на Виктора Бугрова. Тот, молча, кивнул в ответ, прекрасно всё понимая.

– Стартовать будем с площадки 110 космодрома, – продолжал Быков. – А вот садится на посадочную полосу «Буранов» придётся. Но есть и запасные варианты для посадки: Симферопольский аэропорт и аэродром в Приморье. Все они оборудованы штатными комплексами «Вымпел», которые сопровождают наши «Бураны» и «Бури» уже десять лет.

– Есть ещё два аварийных варианта: на Кубе и в Ливии, – добавил один из полковников. – Но эти на крайний случай, если что-то пойдёт не так.

Виктору ужасно захотелось спросить полковника, что может пойти не так, но он сдержался, понимая ответственность момента.

– Товарищи офицеры!.. И гражданские тоже, – продолжал полковник, посмотрев на Виктора. – Если всё-таки возникнут проблемы с посадкой на нашей или дружественной территории, то на корабле на такой случай установлена аварийная система подрыва. Нельзя допустить, чтобы наш секретный космический корабль произвёл посадку или потерпел крушение на территории другого государства в случае потери курса. Надеюсь это вам объяснять не надо?

После этих слов по спине у Виктора пробежал неприятный холодок. Словно желая сгладить суровые слова военного, Быков ободряюще сообщил:

– Над акваторией Тихого океана вас будет сопровождать корабль измерительного комплекса «Маршал Неделин». Над Атлантикой научное судно «Космонавт Георгий Добровольский» в сопровождении атомного ракетного крейсера «Генералиссимус Сталин». Не забывайте – «Звезда» это не ракетоплан и не посадочный модуль «Союза». Посадка модуля производится за счёт посадочных двигателей. Для этого нужно перевести корабль в вертикальное положение, с разворотом на сто восемьдесят градусов в ручном режиме управления на атмосферном участке полёта. Всё, как учили на тренировках. Вопросы есть?.. Вопросов нет.

К стартовому столу их привезли на юрком автобусе. Виктор чувствовал себя немного неуклюже в скафандре, хотя это была новая облегчённая модель для околоземных полётов. Шаги получались короткими, а руки разъезжались в стороны, как будто у штангиста Власова, обросшего мышцами.

Провожающих собралось прилично. Здесь были и военные, в том числе и корреспонденты с камерами для фиксации старта, и какие-то люди в штатском, возможно, представители КБ, проектировавшего модуль «Звезда», и технический персонал космодрома.