Текст книги "Обагрённые (СИ)"

Автор книги: Сергей Дмитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Юл брезгливо поморщился.

– Я вот о чём часто думаю, – печально вздохнул Чад. – Все мы когда-нибудь оставим этот мир, эту планету. Но не это страшит меня больше всего. Вот, например, будут у меня дети, пойдут они в школу, а школа эта омерзительная, как и большинство здесь. Я знаю, о чём говорю. Сам был учителем, я своими глазами видел, как убивают наше образование, и сердце моё кровью обливалось. Я пытался привить детям тягу к познанию, к добру, пытался научить их самостоятельно мыслить, но моему начальству этого было не надо, это противоречило установкам, спущенным им сверху. И меня уволили, выгнали из школы, директор выгнал. И вот теперь я думаю, что если я буду день за днём видеть, как мои дети превращаются в тупых ублюдков, которым уготована судьба прислуживать новоявленной гивейской знати. Разве это не страшно для любого родителя? И даже если мне удастся уберечь своих детей от такой судьбы, удастся обучить их должным образом и правильно воспитать, то когда они выйдут в это общество, окажется, что вокруг них все остальные не читают хороших книг, не смотрят хороших фильмов, не слушают хорошей музыки. Все остальные интересуются лишь примитивными развлечениями, и гробят свою жизнь в алкоголе или наркотиках. Значит, все мои усилия будут напрасными, а дети мои станут самыми несчастными людьми в этом мире?

Чад поднял голову, и в глазах у него появилось отчаяние и боль.

– Невозможно создать свой маленький уютный мирок, когда вокруг океан мерзости, – убеждённо сказал он. – Страшно жить в таком стремительно деградирующем обществе. Тут Вир бесконечно прав. И я счастлив, что мы собрались все вместе – единые по духу и устремлениям – и боремся за лучшее будущее для наших детей… Я никому никогда об этом не рассказывал, но у меня в жизни был такой период, когда мне не хватало общения с хорошими людьми. И у меня тогда родилась такая мечта: вот когда-нибудь я разбогатею и куплю огромный дом, и будут вместе со мной в нём жить и гостевать все мои друзья со своими семьями. Будет у нас такая община, в которой мы станем общаться, делиться идеями, вместе создавать какие-нибудь полезные проекты. Потом я подумал, что здорово было бы построить даже не дом, а целый посёлок – современный, красивый и уютный. Потом мне пришла в голову мысль, что лучше уж тогда не посёлок, а целый город! И смысл не в том, чтобы там жили друзья, которые есть у меня сейчас, но и другие люди, которых я даже не знаю, но чтобы это были люди образованные, развитые, воспитанные, культурные. Люди, с которыми я мог бы обсуждать какие-то житейские проблемы, пофилософствовать, обсудить литературу и искусство. Так моя изначальная идея трансформировалась в мысль о том, что можно стать главой какого-нибудь существующего города и сделать его настоящей жемчужиной на планете. Чтобы там были лучшие школы, чтобы застроен он был красивыми удобными зданиями, чтобы были в нём современные производства, дающие всем жителям работу и достаток.

– Да, здорово было бы пожить в таком! – мечтательно усмехнулся Юл.

– Потом я подумал, – продолжал Чад. – Ведь всё это необходимо делать в масштабе всей планеты. Если ты хочешь жить в окружении счастливых, образованных, развитых духовно людей, тебе просто нужно развивать эту планету, создавать для неё максимально конструктивное будущее. Вот и всё. Логика-то здесь простая.

Чад посмотрел на своих товарищей.

– Боюсь ли я ареста? Боюсь. Боюсь ли я смерти? Конечно, боюсь! Ведь я нормальный человек. Но больше всего я боюсь, что мир вокруг меня так никогда и не измениться. Я не согласен жить при такой человеконенавистнической системе. Я не готов жить с мыслью, что я мог что-то сделать и не стал ничего делать. Вот в чём заключается настоящий выбор для всех нас. Если нам нужен свет, мы не должны бояться темноты. Ведь так?

Чад вопрошающе взглянул на сидевшего рядом Вира.

– Так, – согласно кивнут тот. – Коренные изменения в обществе, как правило, двигает незначительная горстка отважных энтузиастов и героев. Девяносто же процентов остальных до последнего момента будут инертной массой, ожидающей прихода великого вождя или героя, который поведёт их за собой в светлое будущее.

– И такая горстка героев-энтузиастов мы с вами? Так? – догадался Юл, огладывая сверкающими радостью глазами товарищей.

– У всех нас есть шанс стать ими, но для этого нужно принять идеи и взгляды, которые указывают путь в светлое будущее, искренне поверить в них и беззаветно следовать избранным путём, несмотря ни на что, даже на смерть. В этом Чад, безусловно, прав. Но это лишь первый шаг.

– А что потом? – взволнованно спросила Рубина.

– Потом? Потом необходимо объединение и консолидация всех несогласных, всех протестных сил планеты под коллективным руководством. Вот как у нас в Совете. Никаких лидеров, которых легко сломить или уничтожить. Общее и всестороннее обсуждение стратегий и действий – не здесь и сейчас, а на десятки лет вперёд. Принятие решений и строгое, неотступное следование выбранной цели. Все разногласия и личные амбиции за борт! Общее дело превыше всего.

– Значит, нам нужна полноценная программа? – догадался Нат.

– Именно. Когда власть окажется в руках народа, нужно будет ясно понимать, что и как делать, чтобы удержать эту власть и построить справедливое общество на планете.

– И что, по-твоему, должно быть в этой программе? – спросила Рубина.

– Я могу обозначить лишь базовые элементы. На начальном этапе преобразований необходимо будет реализовать общегражданские меры такие, как освобождение политических заключённых, пострадавших за борьбу с властью, отмену всех репрессивных законов, принятых за последние пятьдесят лет. Должно быть всенародное обсуждение разработки и принятия всех законов на этой планете. Необходимо отменить долговую кабалу населения, с полным запретом любой формы ростовщичества, а так же национализировать все банки планеты с созданием единого народного всепланетного банка.

– Вот это дело! – поддержал Нат, радостно показывая большой палец в знак одобрения.

– Ещё необходимо будет лишить государственной поддержки все религиозные организации и ввести налог на их коммерческую деятельность. Нет, запрещать религию не нужно, но и содержать храмы и священников на налоги, собираемые с народа, недопустимо. Далее нужно изъять у олигархата все награбленные ими за пятьдесят лет богатства безо всякой компенсации, национализировать их незаконно полученную собственность и провести открытые судебные процессы над каждым богатеем планеты. Кроме того, лишить должностей всех прежних сановников и вельмож, с запрещением этим людям в дальнейшем занимать какие-либо руководящие должности, и начать массовую проверку на причастность к коррупции всего чиновничьего аппарата Чой Шо и его предшественников с изъятием полученных в виде взяток средств. Эти средства, как и те, что будут изъяты у олигархов планеты, надо пустить на финансирование необходимых реформ: на восстановление промышленности, медицины, образования, на достойные зарплаты, пенсии и пособия для простых гивейцев. В дальнейшем же понадобится введение механизмов проверки со стороны общественности деятельности всех чиновников и введение строгой ответственности за взятки не только для получателей, но и для тех, кто даёт их. Имущество же, изъятое у коррупционеров и олигархов, послужит для создания санаториев, дворцов культуры, школ и детских садов для трудящегося народа. Всё это вместе взятое будет способствовать тому, что широкие народные массы увидят реальные шаги новой власти, увидят, что она выражает их интересы.

– Да. Нелегко будет этого добиться, – вздохнул Чад.

– Нелегко, – согласился Вир. – Приход к власти передовых слоёв трудящихся будет означать установление их диктатуры. Только не нужно бояться этого слова. Диктатура трудящихся это лишь этап, переходный период, на котором они уже пришли к власти, но собственность ещё находится в руках у олигархов и сановников, а плановая система ведения всепланетного хозяйства ещё не построена. Такое государство диктатуры трудящихся масс будет обеспечивать устойчивость нового правящего класса, пока не будут преодолены противоречия, оставшиеся в наследство от прежнего классового общества, пока процесс обобществления средств производства не позволит преодолеть неравенство в развитии всех регионов планеты.

Вир призадумался, потом уверенно продолжал:

– Ну и конечно в новом народном государстве понадобится полная реорганизация армии и всех силовых структур. Понадобится создавать отряды народной милиции, подконтрольные народу Гивеи, который она и должна защищать, сформировать новую народную армию. А все частные военные организации, созданные олигархами, должны будут расформированы и запрещены. Их бойцам, после тщательной проверки на участие в военных и уголовных преступлениях, после психологического тестирования, можно будет дать возможность перейти в народную милицию или подразделения народной армии. Но все реформы проводить необходимо не только сверху, но и опираясь на общественные структуры низового уровня. Например, создавать по всей планете комитеты защиты революции – в городских кварталах, посёлках, на предприятиях. Подобные комитеты станут важнейшими элементами реализации политики диктатуры трудящихся. Они будут служить каналами прямой и обратной связи между верховными структурами рабочего государства и каждым жителем планеты. Они позволят вовлекать людей в общественную жизнь, доносить до них политическую информацию и передавать актуальную информацию о жизни народа во власть, и, разумеется, служить первыми рубежами обороны против контрреволюционных выступлений.

– Значит, ты допускаешь сопротивление этой революции? – спросил Чад.

– Безусловно. Поэтому такие комитеты должны работать в тесном взаимодействии с народной милицией.

– И как быть с теми, кто не захочет перемен? Кто будет противиться им? – с интересом спросила Рубина.

– Как, как? Давить! – убеждённо заявил Нат.

– Нет. Нужно оставить некоторое пространство для идеологических противников народной власти, чтобы стимулировать её развитие и совершенствование. Разумеется, если подобные противники будут выступать с конструктивной критикой, а не идти с оружием в руках против народа. Тотального запрета инакомыслия быть не должно. Но если кто-то попытается свергнуть народное правительство или ставить палки в колёса перемен, таких необходимо изолировать от общества. Когда же народная власть на планете укрепиться, нужно будет запускать выстраивание эффективной автоматизированной системы управления экономикой и сосредоточения в руках рабочего государства основных средств производства. Думаю, для этого понадобится даже создать специальное ведомство, которое вооружиться особым программным обеспечением, и с помощью него можно будет объединить все крупные и мелкие предприятия планеты, нивелировать плановые директивы сверху и инициативы снизу. Должно быть совмещение глобального плана развития и механизмов рабочего самоуправления на местах, а для этого нужно повсеместное введение рабочего контроля через рабочие комитеты на различных предприятиях. Необходимы чёткие планы развития, ставящие стратегические цели на пять-десять лет вперёд, а для этого понадобится создать механизмы всепланетного и мгновенного мониторинга общественных запросов. Если мы сможем обеспечить максимально точный учёт спроса и сможем удовлетворить его без серьёзного перепроизводства, это станет победой нового типа хозяйствования на этой планете.

– Да уж, планы грандиозные! – усмехнулся Чад.

– Планы нормальные, – скромно улыбнулся ему Вир. – Но для их воплощения понадобиться реиндустриализация, автоматизация и роботизация производства по всех планете. И основные цели планов развития будущего общества непременно должны широко обсуждаться общественностью. В конечном итоге необходимо будет добиться существенного сокращения рабочего дня с сохранением прежнего заработка. Не двенадцать-шестнадцать часов, как сейчас, а шесть или четыре часа. Добившись этого, мы освободим колоссальные общественные силы, которые могут быть направлены на культурное и научное просвещение людей, на участие их в общественной жизни. Это и будет социальной революцией. Конечно же, много чего ещё предстоит сделать и, разумеется, такие преобразования невозможно осуществить завтра же. Для формирования необходимых сил, которые проведут кардинальные перемены, может потребоваться и десять, и двадцать лет.

– Выходит сидеть, сложа руки? – разочарованно нахмурился Юл. – Ведь всё равно же нужно что-то делать?

– Вот мы и делаем! Приближаем, так сказать, светлое будущее как можем, – отозвался Нат. – А как ещё бороться с этим режимом?

– С системой, – поправила его Рубина. – Бороться нужно с системой. Вир же сказал.

– Да, наш враг система, но изменить её можно лишь свергнув нынешний режим, – подтвердил Вир. – Зло побеждает только тогда, когда хорошие люди ничего не делают. Этого ему вполне достаточно. Поэтому сидеть, сложа руки мы не станем. Но мирные протесты и забастовки сегодня уже не работают. И это хорошо показал опыт рабочих с острова Акашима, куда мы с вами собираемся попасть. Объединившись, старатели там отважились на открытую и вооружённую борьбу против своих угнетателей-олигархов и местных властей. Мы с вами должны попробовать перенаправить эту локальную войну на полномасштабную борьбу с системой, породившей весь этот олигархат. Возможно, из искры, вспыхнувшей на Акашиме, разгорится настоящее пламя революции, которая, наконец, освободит гивейский народ от гнёта фашистского режима всяких Чой Шо и тех сил, что стоят за ним.

– А ты оптимист! – усмехнулся Нат.

– Я романтик, – пожал плечами Вир. – Хотя оптимизм никому из нас тоже не помешает. Без этого нельзя построить лучшее будущее… Но есть у нас и ещё одна задача на этом острове.

– Какая? – оживился Юл.

– Вот доберёмся, тогда и поговорим о ней. Теперь нам надо какое-нибудь судно найти, чтобы попасть на остров. С винтолётами тут, как я понимаю, совсем туго.

– Нужно к рыбакам на побережье ехать, – уверенно сказала Рубина. – Кто-нибудь да поможет.

– Едем! – Вир посмотрел на Ната.

Тот кивнул и уверенно прибавил скорости.

– Смотри только аккумуляторы не посади, – предостерёг его Чад.

– Ничего, доберёмся как-нибудь, – ответил ему Нат, направляя броневик на песчаный холм, заросший колючим кустарником.

Часть 2. Глава 6

глава шестая

МЫ НЕ РАБЫ!

Акашима или «Красный остров» – огромный кусок суши площадью в сто тридцать квадратных километров расположенный в тридцати милях от южной оконечности Северного материка, омываемой Срединным океаном. Треть острова занимала волнистая равнина, изрезанная множеством мелких речушек, которая на юго-востоке резко переходила в высокое плато, простиравшееся на север, где оно превращалось в обширную горную местность с хребтами, глубокими ущельями и пиками, достигавшими двухкилометровой высоты. Горы эти тянулись на восемьсот километров через весь остров, рассекаясь большим количеством разломов и расщелин, в которых разрослись густые леса. Украшением этой протяжённой горной гряды была самая высокая вершина острова – древний стратовулкан Юньцзянь, вздымавшийся к небу на пять с половиной километров и подпиравший своими плечами густые белёсые облака. Этот крутой покосившийся конус с плоской вершиной, сложенный из затвердевших слоёв лавы, тефры и вулканического пепла, издалека походил на пень срубленного циклопического дерева. Что-то загадочное, что-то недоброе и пугающее было во всём его виде.

Леса острова давали обоим материкам, как ценную древесину, так и природные ископаемые, которыми Гивея всегда была скудна. В основном на Акашиме добывали золото и ртуть, на которых за последние сто лет обогатилось немало ушлых дельцов и ростовщиков.

На планете, где к югу от экватора большую часть материковой территории занимали жаркие сухие степи, поросшие колючим редколесьем, а на Северном материке две трети были покрыты холодными пустынями, лишёнными всякой растительности, густые лесные массивы считались райскими местами. Эти леса высадили вдоль обоих берегов Срединного океана ещё столетия назад люди с далёкой Земли, в ту пору активно помогавшие молодому гивейскому государству осваивать недружелюбную планету. Когда земляне ушли с Гивеи, разросшиеся леса стали вырубать под строительство новых городов. Активно строить их начали ещё до революции, а уже после неё, когда многое из отстроенного оказалось разрушенным, давнюю традицию возродил один из новоявленных вождей по имени Цин Бо. Он же впоследствии вывел на политическую арену и самого Чой Чо Рена, который окончательно отдал всю планету на откуп своим друзьям и родственникам, ставшим очень скоро гивейскими нуворишами.

Через двадцать лет по берегам Срединного океана стала концентрироваться большая часть населения планеты, которое к этому моменту разрослось до полутора миллиардов. Хотя изначально это была лишь жалкая кучка изгнанников – всего нескольких тысяч преступников против человечества, осуждённых Высшим Судом Земли, который даровал им эту безжизненную планету, открытую автоматическими космическими аппаратами за несколько десятилетий до этого. Её бескрайние негостеприимные просторы с тех пор оставались практически безжизненными и безлюдными. Лишь небольшие очаги жизни, встречавшиеся далеко на юг, концентрировали тех, кто когда-то не захотел объединяться во всепланетное государство и решил жить обособленно в неком подобии ремесленных общин. Правители планеты никогда не стремились вкладывать средства и силы в развитие и заселение отдалённых южных территорий, а разразившийся вскоре после революции катастрофический кризис опустошил эти места ещё больше. Множество городов здесь вымерло, и те, что находились в менее благоприятных климатических условиях, никогда не заселялись вновь. Население массово переселялось с Южного материка в северные метрополии, пополняя рынок неквалифицированного полурабского труда.

Но остров Акашима лежал в экваториальной зоне, где благодаря наклону оси Гивеи, располагалась зона умеренного климата. Оттого ещё со времён прежнего режима здесь обосновалось множество золотодобывающих компаний, вольготно чувствовавших себя вдали от материка и центральной власти. Будучи полноправными хозяевами на острове, эти компании получали драгоценный металл не самым технологичным и безопасным способом, совершенно не заботясь о здоровье и жизни работавших на шахтах горняках. Смешивая дроблённую золотоносную породу с ртутью, её измельчали в специальных мельницах – бегунных чашах. Золотую амальгаму вымывали из полученного шлама и отделяли ртуть, получая чистое золото.

Старатели, работавшие в шахтах и на процессе амальгамации, жили, как правило, недолго из-за тяжёлых и вредных условий труда. Когда же большинство мелких компаний было подмято одной единственной золотодобывающей корпорацией, принадлежавшей Хамомото Хейсайо, и собственник всех шахт на острове остался лишь один, жизнь горняков Акашимы стала и вовсе невыносимой.

На усталой совести Хамомото Хейсайо тяготело много зла. На вершину богатства он поднимался на мутной революционной волне пятьдесят лет назад, когда алчные до денег и «красивой» жизни изгои прежнего режима взялись остервенело грабить создававшиеся на протяжении семи веков этим самым режимом богатства, набивая свои тугие карманы, шагая по головам друг друга, не гнушаясь убийствами соперников и даже чиновников новой «революционной» власти.

С тех самых пор гивейское общество не сильно изменилось, как не изменился и самХамомото Хейсайо. Хотя внешне он и стал другим: обрюзг и постарел, превратившись в неповоротливого бесформенного толстяка с маленькой рыжей головой, похожей на прокисший продолговатый плод и выраставшей прямо из заплывших жиром плеч. Тяжёлая отдышка и огромный живот, за которым Хамомото Хейсайо давно уже не видел собственных коротких кривых ног, сильно портили ему жизнь. Только глаза его остались прежними: маленькие, тёмные, затаившиеся в глубине опухших век. Их цепкий холодный взгляд коварного хищника, засевшего в желеобразном теле, приводил в трепет и друзей, и врагов Хамомото Хейсайо. Хотя настоящих друзей у него никогда и не было, ведь у таких людей бывают лишь партнёры по бизнесу. Как говорится: дружба дружбой, а золотишко – врозь. А ещё, конечно же, нужные связи в правительстве, ведь капитал всегда нуждается в государстве, которое выполняет целый спектр задач, без которых процесс накопления был бы просто невозможен. Именно государство гарантирует право собственности, подавляет рабочий протест, спасает бизнес в годы кризиса, защищает в межклановых войнах. Правда, не всякое государство способно делать это хорошо, а потому случалось так, что кто-то из олигархов оказывался в проигрыше от подобного тесного сотрудничества.

Хамомото Хейсайо решил эту проблему кардинально: у кого собственность, у того и власть. Лоббизм, взятки, подкупы, борзые щенки, корзины с колбасой – всё это для шпаны. По-настоящему солидные господа приватизируют всё государство целиком. Не берут в аренду того или иного сановника ради разовой сделки, а назначают собственное правительство и даже правителя. Конечно, в масштабах целой планеты позволить себе подобное Хамомото Хейсайо пока не мог, но в рамках отдельно взятого острова вполне. Корпорация Хейсайо обладала абсолютной экономической и политической властью на Акашиме, и до определённого времени эта власть казалась незыблемой и вечной.

Но могущество империи Хамомото Хейсайо на самом деле стояло на глиняных ногах, хотя сам он был одним из богатейших олигархов Южного материка, который распространял свои аппетиты и на северные провинции, и даже столицу Шаолинсеу. Жизнь Хамомото Хейсайо основательно портили шахтёры, работавшие на его корпорацию и дававшие ему то единственное, чем он был ценен – золото. С некоторых пор старатели вздумали бороться за свои права и объединяться для этого в рабочие комитеты. Эти самые комитеты организовывали по малейшему поводу стачки на золотоносных шахтах, принадлежавших Хамомото Хейсайо, подбивали горняков отказыватьсяот работы, требовать повышения оплаты труда и сокращения рабочего дня, и ещё всякие глупости, типа социальной защиты, качественного медицинского обслуживания и школ для своих детей.

Свою бизнес-империю Хамомото Хейсайо строил с молчаливого согласия правителей Гивеи, которым было выгодно видеть в Акашиме политически спокойный регион. Благодаря отдалённости острова от материковых столиц Хамомото Хейсайо до сих пор удавалось упорно сопротивляться ненавистным рабочим комитетам, подкупая местную полицию и власть в лице губернатора. Но если у тебя нет реальной силы оружия, то в один момент золотые горы могут превратиться в черепки. Именно поэтому Хамомото Хейсайо нанял несколько частных охранных агентств, коих в столице острова Четджи оказалось предостаточно, как и всякого рода отморозков или бывших уголовников, которые и работали на эти самые агентства. С помощью этих головорезов была сформирована вооружённая охрана всех шахт и владений Хамомото Хейсайо на острове. Причастных к рабочему комитету шахтёров, которых выявляли его агенты, Хамомото Хейсайо безжалостно увольнял, и их тут же арестовывала полиция по обвинению в групповом преступлении, заключавшемся в запрете собираться группами более трёх человек.

Агенты охраны постоянно шпионили за шахтёрами, вербовали в их среде информаторов, а так же с дозволения своего хозяина устанавливали у шахт пулемёты, и старателям приходилось работать под постоянной угрозой применения против них оружия. Тех из них, кого подозревали в причастности к рабочему комитету, жестоко избивали и выгоняли на улицу, выселяя с семьями из домов, принадлежащих корпорации Хамомото Хейсайо. Тот считал, что подобный пример должен заставить остальных смириться со своим положением, но выселенцам попросту некуда было идти, и они устраивали палаточные лагеря прямо за границами шахтёрских посёлков, находя поддержку и помощь у своих товарищей.

В ответ на выселения шахтёры под руководством главы рабочего комитета Руна Хо устраивали новые забастовки, требуя тридцатипроцентного увеличения оплаты труда и возвращения рабочих мест всем незаконно уволенным. К забастовкам присоединялись всё новые и новые сторонники. В итоге забастовочное движение стало насчитывать три тысячи шахтёров из различных провинций острова, обретя, таким образом, всеобщих характер.

Хамомото Хейсайо ответил на подобную вольность новыми массовыми увольнениями, запугиванием и выселениями шахтёров, но он уже начал понимать, что собственными силами справиться ему вряд ли теперь удастся. Особо ретивые агенты из его охраны, чтобы угодить своему хозяину, в одну из ночей, разъезжая на броневике по палаточному лагерю, открыли огонь из пулемётов по палаткам шахтёров. В ту ночь погибло несколько десятков человек, включая женщин и детей.

Это событие стало последней каплей, переполнившей чашу терпения шахтёров, и они взялись за оружие. Неожиданную помощь рабочему комитету оказал начальник местного полицейского участка капитан Менар Белл. В отличие от большинства представителей власти острова, он оказался человеком неподкупным и честным, к тому же в детстве Белл сам работал шахтёром, а потому искренне симпатизировал им, прекрасно понимая беды и нужды простых горняков. К тому же Менар Белл очень не любил начальника корпоративной охраны Ферзена Рара и его агентов, большинство из которых имели криминальное прошлое, либо являлись выходцами из радикальной молодёжной организации «Паксинг», славившейся своими националистическими идеями. Поэтому Белл решил отомстить им за содеянное с шахтёрами.

Когда группа из двенадцати агентов, после очередного выселения, отправлялась на станцию, чтобы покинуть шахтёрский посёлок на пятичасовом поезде в Четджи, дорогу им преградил Менар Белл и два его помощника. Капитан решил выступить от лица выселенных шахтёрских семей и заявил, что имеет ордер на арест охранников Рара. В ответ Ферзен Рар, возглавлявший группу агентов, с самодовольной улыбкой предъявил свой ордер, выданный ему самим Хамомото Хейсайо, на арест полицейских. Никто из агентов в этот момент ещё не подозревал, что они уже окружены шахтёрами, которых заблаговременно вооружил Менар Белл, и те наблюдают за происходящим из окон, дверей и с крыш зданий вокруг.

Изучив ордер, капитан Белл презрительно скомкал бумагу и бросил её в пыль, признав недействительной. Спесивое самодовольство тут же исчезло с лица Ферзена Рара и он схватился за оружие, но было уже поздно. В завязавшейся ожесточённой перестрелке был ранен Менар Белл, двое его помощников убиты, но и агенты все до одного пали под перекрёстным огнём, сражённые шахтёрскими пулями.

Узнав об этом случае, губернатор острова отдал приказ полиции взять посёлок под свой контроль, но Белл и шахтёры, руководимые Руном Хо, не стали сдавать оружия. Прибывший на место полицейский отряд был разоружён и распущен. После этого Менар Белл стал героем шахтёров и символом надежды на то, что иго золотодобывающей корпорации Хамомото Хейсайо и его наёмных убийц можно свергнуть. Окрылённые успехом шахтёры взяли под свой контроль несколько близлежащих посёлков, установив там власть рабочего комитета.

Но к началу лета рабочий комитет столкнулся с серьёзными неудачами. Аресты горняков не прекращались, как и стычки с наёмниками Хамомото Хейсайо. Людей арестовывали даже без соблюдения базовых юридических норм – просто хватали на улице и увозили в неизвестном направлении. О судьбе большинства ничего не было известно. Ситуация с каждым днём становилась всё более напряжённой. Чтобы как-то сгладить напряжение и облегчить судьбу шахтёров, Менар Белл и его ближайший помощник Тим Рэй отправились в столицу острова Четджи, чтобы встретиться там с губернатором и подать прошение о защите прав горняков. Вместе с ними поехал и один из членов рабочего комитета по имени Кер Ли. Но когда все трое поднимались по лестнице в здание мэрии, четверо агентов Ферзена Рара, стоявшие наверху, открыли по ним огонь. Безоружные Белл, Рэй и Кер Ли были предательски убиты. Тим Рэй и Кер Ли получили по четыре пули, Менар Белл две. Уже раненного его добили выстрелом в голову.

Ни один из участников расстрела не был привлечён к ответственности. Это убийство ясно дало понять шахтёрам, что любой, кто поддерживает рабочий комитет, считается корпорацией Хамомото Хейсайо и им самим расходным материалом. От такого беззакония шахтёры, которых продажная пресса острова именовала «примитивными горцами», пришли в ярость. Похороны погибших собрали более пяти тысяч горняков. На похоронах выступил глава рабочего комитета Рун Хо, сказавший своим собратьям: «У нас с вами нет другого выхода, кроме как сражаться. Каждый должен сказать корпорации «нет», собрать свою волю в кулак, отбросить свой страх, и они навсегда потеряют власть над нами. Отныне единственный способ получить свои права – это мощный охотничий карабин или армейский пулемёт! Если мы встретим какое-либо сопротивление, наш отпор будет сильнее, чем отпор, данный Менаром Беллом агентам охранки!».

С этого момента борьбу шахтёров уже нельзя было остановить силами наёмников. Хамомото Хейсайо теперь требовался куда более мощный военный потенциал. Он понял это окончательно, как и то, что увольнения, запугивания, аресты и насилие больше не помогут удержать шахтёров в узде. Это лишь ещё больше разожжёт гнев и ненависть горняков. Но Хамомото Хейсайо не испугался и не собирался сдаваться. Ради денег, ради прибыли он готов был на всё. Возникшую проблему нужно было решать кардинально, а, значит, необходимо было просить помощи извне, у федеральных властей. Для этого Хамомото Хейсайо и вызвал к себе в особняк губернатора острова Сю Фэна, который мог напрямую обратиться в правительство или военное ведомство как государственное должностное лицо. К тому же, на него, в случае чего, можно будет списать и всю ответственность. Хамомото Хейсайо знал, что Сю Фен не откажет ему в любой его просьбе, потому что многим обязан олигарху.

Охранники провели губернатора через весь особняк к застеклённой оранжерее, ведшей в длинную пристройку с бассейном и тренажёрным залом. Непонятно, правда, зачем эти самые тренажёры понадобились Хамомото Хейсайо, но Сю Фэн особо никогда над этим и не задумывался. У богатых свои причуды и понятия о статусности жилья рассудительно решил он и поэтому всякий раз спокойно взирал на мрамор и позолоту, от которой слепило глаза: на стенах, на перилах лестниц, в люстрах и на мебели. Особняк Хамомото Хейсайо от такого изобилия становился похожим на какой-то пантеон или храм, посвящённый всем богам сразу. Пузатые колонны вдоль стен, ниши с фонтанами, обрамлённые вычурной лепниной, лишь усиливали ощущение ущербной помпезности обстановки. Но Сю Фэн прекрасно знал, что «бог» здесь один – хозяин этого дома.