Текст книги "Курган. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Байбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 39 страниц)

– Видели? – спросила Ярина, и передала нож подругам. – Я по всякому пробовала. Что только не делала: будь у меня сил побольше – камни и железо рубила бы! Из чего он – не знаю.

Ножик внимательно изучили. Щелкали по лезвию ногтями, рассматривали сквозь золотистое стекло луну. Белана завладев ножом, попробовала потихоньку покромсать камень. Не получилось – сил маловато, только осколки отлетали.

– А где нож добыла? – спросила Белана. – Такой маленький, в руке удобно лежит…

– А он тоже на дне был. Недалеко от украшений и золота лежал. Может, из ларца выпал, а может, и нет. Он в стороне валялся, чуть песком присыпан. Если б не знала, что там, на дне, сокровища насыпаны, то и внимания не обратила бы! Но вот приметила. Я хотела веревку оборвать, да куда там! Ничего не получилось, эти просмоленные волокна ничем не взять, хоть зубами рви! Тогда я к этому ножику бросилась, и…

– Им раба освободила? – перебила Велла.

– Конечно, им… Если б не этот нож, утонул бы горемыка. Когда я к рабу подплыла, он, бедолага, испугался, заметался. Но только я ему дергаться не дала! По веревке этим ножом – раз! Ее как паутинку перехватила! Ну и нож! Выходит – судьба была его найти. Потом раба за руку взяла и показываю – за мной плыви! Он молодец, сообразил, что я его спасаю. Проплыли мы к другому борту корабля, под днищем, конечно. В воду-то его с иного места бросали. Вынырнули, невольник воздуха глотнул, снова под воду ушли, поплыли к берегу. Я ему помогаю – за руку тащу. Быстрей получается. Пока на корабле сообразили, что веревка перерезана, и раба на ней нет – время прошло. А мы – уже у берега! Правда, пришлось еще раз вынырнуть: ему воздуха не хватало. Повезло невольнику – с корабля нас так и не увидели. Раб совсем ослаб, еле шевелился. Еще бы: столько раз в глубину нырять! Пока тащила его – из последних сил выбилась! Почти у самого берега он сознание потерял. Я его под ивы затащила и спрятала. Тело в воде оставила, а под голову камень положила, чтобы больше воды не нахлебался. Иначе пришлось бы туго – откачивать утопленников я не умею. Невольник просто устал. Я вижу, что никто его тут, на берегу, под ивами, искать не будет. С корабля это место не видно. Значит, беглец в безопасности. Можно пока его одного оставить.

– А если бы искали и нашли, то ничего бы ему не сделали! – воскликнула Белана. Русалка очень переживала, когда Ярина рассказывала, перед ней будто все происходило наяву, и это она сама спасла невольника. Белана взволнованно сказала:

– Сами знаете, в Альтиде ступивший на берег раб становится свободным!

– Ну вот, и я об этом, – согласилась Ярина. – Я так и рассчитывала: до берега доберемся, а на суше – другой разговор! Там раба, бывшего раба, – уточнила она, – никто не тронет. Это все равно, что свободного альтидца рабом сделать. Пусть попробуют!– и, сжав ладонь в кулак, с силой ударила по земле, показывая, что будет с тем, кто найдет беглого раба.

Да, беглых рабов в Альтиде ценили. Иногда средь освобожденных встречался умелец, создающий дивные вещи. Или грамотей-ученый, пишущий книги и знающий, казалось, обо всем на свете. Рассказы умного человека собирали не только детвору. Взрослые тоже слушали, раскрыв рты.

Средь рабов мог оказаться и лекарь, проданный в гребцы за то, что причинил боль своему властителю, вскрывая пустячный нарыв. Кто только не встречался средь них! Все становились полноправными жителями Альтиды, если хотели. Как правило, большинство оставалось, лишь немногие стремились вернуться. Иные, усердно работая, собирали деньги для выкупа своих близких: детей, жен, стариков-родителей. Конечно, сразу собрать столько серебра они не могли. Им помогала Альтида. Человек вернет, как только сможет. Обмана не было…

Альтидским же купцам, отправлявшимся в земли, где мыкали горе родные бывшего невольника, давался строгий наказ – во что бы то ни стало отыскать и выкупить их.

Если же рабовладелец будет упорствовать или заламывать несусветную цену, то надо посулить – впредь в эти земли альтидские ладьи ходить не будут, и торг, стало быть, прекратится. Эти обещания действовали безотказно! Хотя такие случаи были. Убытки, которые в этом случае нес строптивец, несоизмеримы. За вражду с Альтидой его самого могли сделать рабом.

Если рабы принадлежали властителю страны, было проще. В знак признательности и дружбы с богатой землей он, как правило, благородно даровал рабам свободу. Дружба с Альтидой того стоила!

Купцам же за каждого освобожденного выплачивалось полновесным серебром. Так что в накладе никто не оставался: бывший раб воссоединялся с семьей, расторопный купец получал награду, а Альтида – новых жителей, благодарных, помнящих, чем ей обязаны.

– Пока он без сознания лежал, – продолжила Ярина, – я снова на то место сплавала, туда, где на дне драгоценности лежали. Все, что увидела, собрала! Хотя там их не так уж и много было. Монеты золотые, украшения… Так, всего понемногу. Собрала и к человеку вернулась. Он уже в себя пришел. На берег выбрался, сидит, ничего не понимает! Потеха!.. А когда я из воды вышла, он глаза вытаращил! Отдаю ему драгоценности, что со дна собрала, а он руками отпихивает, от меня отползает и только шепчет: «Баст! Великая Баст!..» Других слов от него не слыхала. И главное – никак не хочет забирать. Разложила перед ним собранное, выбрала себе эти кораллы, они мне сразу по душе пришлись. Несколько камешков похуже взяла. Ну а нож? Он уже и так мой. Если бы не этот нож, так ничего бы и не получилось, утонул бы человек. Нож мой по праву! Драгоценности подвинула: надо же человеку хоть что-то на обзаведение, на новую жизнь. А потом уплыла восвояси. Перед тем как расстаться, в сон его погрузила. Внушила строго, чтоб про меня забыл. Вот и все.

– Так ли уж все? – лукаво улыбнулась Велла. – Я тебя хорошо знаю, непоседу! Ведь еще что-то сделала, сознайся? Давай, договаривай!

– Верно, – улыбнулась Ярина, – сделала. На то место, где раба в воду бросали, я костей натаскала и в кучу сложила. Чтобы, если кто еще туда нырять вздумает, то сразу бы их увидел. Весь вечер трудилась, не поленилась! Большая куча вышла, красивая! Представляете?! В ней черепа разные сложены – и человечьи, и звериные, и совсем старые, растрескавшиеся, и целые. Не все же утопленники оживают, и не всегда. И не зря я это сделала. Только рассвело, в воду полезли сами светловолосые воины. С десяток. Наверное, решили, что хватит с них одного беглого раба. Как бы и другие не разбежались! Веревками обмотались, в воду попрыгали. Так им одного раза хватило, чтоб больше в реку не соваться! Эх, видели бы вы, как они из воды выскакивали!..

Что ж, то, что рассказала Ярина, только подтвердило мнение русалок о внешнем мире и о людях вообще. Русалки не жаловали их: ведь в своем большинстве люди – злобные и глупые создания, не умеющие заглянуть не то что на день вперед, но даже не знающие, что с ними будет через час-другой. Поэтому человеческие тропки и пути живущих на краю, меж двух миров русалок-берегинь пересекались не так уж часто.

Для жизни Род отмерил людям всего лишь краткий миг – короче жизни мотылька-поденки! И они жадно его пользуют и увечат, – каждодневно отравляя свое бытие неразумными мыслями и поступками.

Большинство из них даже не догадываются, что рядом существует жизнь непреходящая, а чтобы ее обрести, требуется немного: как можно меньше думать плохого, и как можно меньше делать зла. Но большинство людей этого никогда не поймут – они живут одним днем…

Вот поэтому русалкам от общения с людьми почти что всегда становилось мерзко – будто вляпались в желтую слизь, стекающую изо рта саратана. Людские мысли лежали на поверхности, и увидеть их для русалок-берегинь не составляло труда. Почти все желания и нехитрые помыслы большинства людей сводились к думам, как преумножить свое благосостояние, благодаря чему можно еще плотней набить свое нутро или получить еще какое-нибудь немудреное, в зависимости от достатка, удовольствие. Еще людей одолевала похоть. Вот и все человеческие мечты – незатейливые, как песчаный замок. Первый порыв ветра разрушит его, и не оставит от непрочной постройки следа.

Даже лесные венды, лучше всех понимающие, как надо жить и что за мир их окружает, были озабочены тем, как прожить завтрашней день. А что уж говорить о других племенах и народах?

Люди могли бы сделать на земле подобия Ирия, но, видимо, они этого и не хотели. А ведь вечная, блаженная жизнь возможна и здесь, на земле! Для этого Род создал богов, а они – людей. Им положено обращать землю в цветущий сад.

Но, как известно, ложка дегтя портит бочку меда.

Во все времена находился глупый властитель, жаждущий обладать если не всем миром, то хотя бы его половиной, или уж на худой конец малой – совсем малой! – частью. Безумец, он не понимал, что вся его жизнь – это всего лишь горсточка праха, пепел костра, развеваемый дуновением времени. Что все завоевания, все богатства мира перед вечностью? Чепуха! Но на своем никчемном пути алчный властитель влек за собой других людей, обращал их помыслы к призрачной наживе, к жажде прожить хоть денек – хоть чуть-чуть! – как он, повелевая другими людьми, скапливая бесполезное богатство. От этого мысли людей менялись, они сразу же отдалялись от предначертанного пути, ими овладевала жадность и злоба.

Но те, кто населял Альтиду, отличались от жителей других земель. Они могли при помощи старших богов сделать на своей благодатной земле Ирий и в награду получить вечную жизнь в сотворенном ими цветущем саду. Это избавило бы их от суда после смерти. Не пришлось бы тогда взвешивать их дела и поступки, решая кого отправить в пекло, к Чернобогу, а кого наоборот – забрать на Остров Радости или на вершину Мирового Дерева, в Светлую обитель.

И поэтому, по воле старших богов, эту страну надо было охранять от зла.

Предначертанное Родом могло свершиться именно в Альтиде. Тогда благодатную землю можно скрыть от остального мира, превратив ее в земной Ирий…

Русалки-берегини по желанию богов старались по мере своих сил помогать людям альтидской земли. Но для них, как и для людей, представляли большую опасность выходящие из океанских глубин чудовища – саратаны.

Но даже в благодатных землях большинство людей боялись русалок. Они считали, что речные, лесные и полевые духи – опасная и враждебная нечисть. Людей одолевал необъяснимый страх перед тем, что было недоступно их пониманию…

Рассказ Ярины развеселил русалок. В своей жизни они часто сталкивались с чудесами, скучать не доводилось. Подводный мир и мир на суше – разные. А когда живешь и в том, и в этом, то и жизнь становится в два раза интересней, богаче событиями. Каждая русалка может рассказать много занятных историй. Велла неплохо знала о мире, что находится на суше. Но в рассказе Ярины оставались неясности.

– Беглый невольник повторял слова: «Баст, великая Баст»? Он только это говорил? – спросила старшая подруга.

– Да, только это. Великая – понятно, а вот кто такая «Баст»? – Ярина пожала плечами. – Я не знаю, да и откуда? Но слово я хорошо запомнила – «Баст». Не меня же он так обзывал? Разве меня так прозывают?

– Хорошо! Я вам расскажу! – загадочно сказала Велла.

Ярина недоуменно кивнула.

– Нет, Яринка! На Баст ты точно не похожа! Это богиня кошек. Она властвует в дальней жаркой стране, в Сайоне. Оттуда кошек привозят в Альтиду. Баст – женщина с кошачьей головой, одетая в полосатое платье. Она любит всякие украшения. Некоторые люди той страны всегда изукрашены полосками, как ты видела на корабле. Они поклоняются этой богине. А в знак признательности, и чтоб хоть как-то немного походить на почитаемую Баст, они надрезают кожу и втирают туда черную краску, как полосы на кошачьей шкурке.

– Вот оно что, – протянула Ярина. – То-то мне рисунок знакомым показался. Ну, конечно, кошки! Надо же – дети кошачьей богини! Каких только богов на свете нет.

– Спросила бы у Хранибора, кто она такая? Уж он-то все знает! Весь мир исходил, пока в нашем лесу волхвом не сделался, – сказала Велла. – Он все видел.

– Да вот, – притворно-жалобно протянула Ярина, – не додумалась, да и случай все не выпадал…

– Ну, ничего, зато теперь знаешь, кого ты спасла, и за кого тебя приняли. Кошачье божество… – расхохоталась Велла.

Белана, тем временем, прекратила кромсать чудным ножом камень. У нее кое-что стало получаться. Главное – не сила, а ловкость. В общем, камешек, хоть и с трудом, но можно стругать – таким-то орудием. Белане удалось срезать острые углы, скруглить грани. Он получился похожим на приплюснутое, угловато-щербатое яйцо. Показав дело своих рук подругам, Белана запустила камнем в озеро. Потом вернула нож хозяйке, а когда умолк последний всплеск, проговорила:

– Да-а, здорово! Наверно, он все режет и строгает! Из любых тенет вызволит… Чудо, а не нож! О таком только мечтать! А что дальше было? Корабль в Альтиду пошел? Занятно, откуда такой приплыл такой большой парусник?

Велла с сомнением произнесла:

– Судя по твоему описанию, на сидонский он не похож. На них весел меньше. Да и мореходы там другие. Хозяева светловолосые и надменные, говоришь? У сидонцев надменности тоже хоть отбавляй, зато волосы – как вороново крыло.

– Корабль-то? Он в Альтиду, конечно, отправился. Куда же ему еще идти? Они ж вроде торговать приплыли. Купцам отказу нет. Да только, думаю, возвращаться им ни с чем пришлось. Дурной народ на этом корабле. Я о светловолосых говорю: они умысел коварный держали.

В словах Ярины чувствовалась какая-то хитринка и легкая насмешка. Видать, не все досказала. История продолжалась.

– Давай-ка, милая, сказывай, чем этот корабль тебе еще не глянулся? Да что там дальше случилось? Что-то мне вещует, что ты его в покое не оставила. Я тебя знаю, – сказала Велла.

– Точно, так и было: в покое я его не оставила, – согласилась Ярина. – Следующей ночью снова к нему приплыла. Стала рядом крутиться. И тут услышала голоса, они неслись из окон на корме. Я забралась на руль и стала прислушиваться: о чем речь, кто с кем разговаривает. Все же любопытно! Говорили двое: главный, который хвалился рабу спину изрезать, я его шипение хорошо помню, и, как из разговора поняла, его сын – у него голос звонкий, мальчишеский.

И вот что Ярина услышала:

«Что ж, Ганнон, что случилось – то случилось. Нашими дарами возжелали владеть мертвецы. Отнимать у умерших то, что им понравилось, по крайней мере, неразумно. Неизвестно, какие беды нежить может наслать на наш корабль. А жаль… Думаю, дары пришлись бы местному князю по душе. Властители везде одинаковы – любят роскошь и богатство. Может, мы сразу выведали бы, насколько сильна Альтида, и так ли она богата, как о том говорят. Может, сразу заимели бы могущественного союзника. Он нам понадобится – на первое время. Проклятый немху! В этом ларце лежали воистину чудесные вещи, они понравились бы князю! А так придется одаривать золотом и малоценными самоцветами. Думаю, виннетскому владыке они будут не в диковинку. Жаль… Досадное препятствие на нашем пути. Если купцы, побывавшие здесь, не преувеличивают, то, завладев альтидскими землями, наш благословенный Гадир многократно умножит свою мощь.

– Отец, Гадир так велик и могуч! Он простирается от моря до моря! Он велик! И вот о чем я хотел тебя спросить: не хватит ли ему земель, которые уже есть? Ведь управляться со всеми становится все сложней и сложней. Я слышал: в некоторых местах вспыхивают мятежи, рабы разоряют и уничтожают жертвенники Мелькарта! Хватит ли у Гадира сил, чтобы удержать еще и Альтиду? Не сомневаюсь, наше могущественное войско покорит ее. Но вот нужно ли это нам? Может, лучше просто наладить торговлю?

В ответ послышался шипящий смех.

– Ганнон, ты умен не по летам! Все так! Ты мой достойный сын, но ты еще молод, и не видишь столь ясно! Запомни: торговля предполагает, что мы будем не только получать – нам придется отдавать. Гадиру это невыгодно.

– Отец, но ведь по пути в Альтиду мы заходили в некоторые страны, и даже немного торговали! И мне кажется, торговля была удачна. Или я ошибаюсь? Помнишь: на Оловянных островах мы сотню никчемных бронзовых мечей обменяли на сотню бочонков чистейшего олова. А пару недель назад? На побережье, называемом Янтарным? Столько янтаря, и так задешево ни один гадирский купец не покупал! Я еще не считал, но думаю, что прибыль от продажи одного янтаря превысит наши расходы на этот дальний путь! Неужели торговля невыгодна? За это плаванье мы заработаем столько золота, что сможем поставить свой собственный жертвенник Мелькарту!

– Да, в чем-то ты прав, сын. Прав – но не во всем! Когда мы вернемся в Гадир, ты увидишь, что там уже снаряжают корабли, собирают войско. Оно отправится на Оловянные Острова. Вскоре и на них будут воздвигнуты жертвенники лучезарному Мелькарту. Рабов, чтоб питать жертвенники, хватит. Оловянные острова населены, и это хорошо. Жертвенники не будут стоять в пустыне, туда не придется везти рабов. Но знай: наш корабль – это всего лишь передовой отряд Гадира. Мы разведчики! И должны выяснить все! До мельчайших подробностей: где и какую страну можно завоевать, насколько сильны войска в этих странах? Мелькарту нужны жертвы! Если мы не принесем их, то он отвернется от нас! Наш бог всемогущ! И лишиться его поддержки, его благословения – значит, обречь себя на жалкую участь нечистых рабов! Дикари в звериных шкурах, когда меняли олово на бронзу, и не подозревали, что скоро эту бронзу мы перерубим нашей сталью. Сопротивляться ударам нашего войска бесполезно. Жители Оловянных островов – это будущие жертвы Мелькарту. Они слабы. И Янтарный Берег – тоже неплохая добыча. Там мы узнали, что в их городишках есть какие-то войска, значит, для их покорения потребуется больше сил. Но дело этого стоит! Ведь мы возьмем там много рабов. А теперь мы должны узнать, насколько сильна Альтида. И еще… Ты же знаешь, лучезарному Мелькарту угодны только те жертвы, которые не покупались. Нет, они должны быть пленены! Порабощены! Они должны родиться свободными, тогда будут лучше гореть на жертвенном диске. Сначала – неволя, затем – ожидание смерти! Жертва не знает, когда час придет! Она с ужасом ждет смерти. А затем – огонь! Мелькарту это угодно! От таких приношений он щедрее одаривает своими милостями Гадир. Я слыхал, в Альтиде все свободные – тут нет рабов. Что ж – это нам на руку. Когда покорим Альтиду, то построим тут большой жертвенник, почти равный тому, что в Гадире. Ежедневно на нем будет сгорать множество людей. Людей, родившихся свободными! Это будет самый большой жертвенник на дальней стороне океана. Эх, Ганнон, хорошо бы завтра принести в жертву кого-нибудь из немху! Но пока надо быть настороже: я не знаю, как к этому отнесется виннетский князь. А лишняя огласка нам не к чему…»

– Когда я все это услышала, то потихонечку соскользнула с руля и поплыла прочь от корабля. Стало ясно, кто и зачем на нем пришел в Альтиду.

– Да-а! Занятно! – качнув головой, протянула Белана. – Надо и мне в Ледаву чаще плавать. А то нигде не бываю. Вон у тебя сколько приключений! А что ж потом? Я что-то не слыхала, чтоб еще приходили корабли из этого – как ты его назвала? – Гадира! И о боге Мелькарте, которому такие страшные жертвы приносят, я тоже ничего не знаю. Кто он такой? Откуда?

– Надо у Хранибора спросить: где этот Гадир находится, и что за Мелькарт такой? – сказала Велла. – Хранибор должен знать!

Потом она взволнованно добавила:

– Ты князю сообщила?

– Конечно! – воскликнула Ярина. – Сразу же к князю, к кому же еще?! Больше не к кому! Он хоть людского рода, но сама знаешь – давний уговор есть, он должен знать, что за беда в Альтиду идет. Виннетская крепость – водные ворота, а князь – страж при этих воротах. Да, верно, и нам не безразлично, что в альтидских землях твориться будет. Вот и дала знать князю Молнезару.

– Никогда с ним не встречалась, – вздохнула Белана. – И где ты с ним свиделась? И в каком облике явилась – как берегиня? Или просто – как дева?

Ярина фыркнула:

– Как берегиня, я с князем и встретилась! Чтоб девой к нему пойти, на мне наряда девичьего не было. А дело скорое! Не голой же по Виннете ходить?! Ох, Белана! Когда взрослеть начнешь? Ну и вопросы у тебя – не по возрасту.

– А как ты с ним встретилась? – не могла угомониться младшая подруга. – Где? Я ведь из нашего озера, почитай, никуда и не плавала. И на берег почти не выхожу: если только по лесу прогуляюсь иной раз, – и все.

Ее последние слова раздосадовали Ярину. В самом деле, сколько всего происходит кругом, а тут… Как можно ничем вокруг себя не интересоваться!

– Пора бы тебе уже узнать, какая жизнь в здешних краях! Пора, Белана! Сплавала бы в Виннету, или сходила бы. Людей бы посмотрела, корабли, что по Ледаве ходят. К морю бы выбралась. Знаешь, сколько в море интересного? Все пути тебе открыты! А с виннетским князем мы встречаемся в одной башне. Из нее через Ледаву толстую бронзовую цепь натягивают. Очень удобно: прямо из реки в башню попасть можно. Внутри тонкая цепочка есть, куда-то в стену уходит. За нее подергаешь немного, а в княжеских покоях небольшой колокольчик зазвенит. Если самого князя в покоях не будет и он звона не услышит, то все равно ему сообщат. Для этого особый человек приставлен. А для русалок у князя тоже кое-что есть. Ты у Виннеты не была, и не знаешь, что там, около крепости, глубоко в воде, колокол подвешен. Из башни к нему тоже цепь идет, и князь может нам знак подать, в этот колокол позвонить. Этот гулкий звон хорошо в воде слышен! Если Молнезар хочет нам о чем-нибудь важном сообщить, он всегда этим колоколом пользуется и внизу башни нас поджидает. Никто не видит, что он там. Вот только не все берегини знают о том! Вот я, например, знаю, Велла, Русава. А для других берегинь, из иных рек и озер, это закрыто, хотя, если что им надо, то всегда через нас можно передать. Да вот только редко кто из русалок к нему обращается. Все-таки он человек. И еще одна местная русалка есть, которая про этот колокол ничегошеньки не знает. Ее Беланой зовут! Так вот, она до сих пор не удосужилась про такое простое дело выяснить. Так что, готовься! Пора и тебе с нашим князем познакомиться! Как-нибудь мы с тобой до Виннеты сплаваем. Я покажу эту башню. А то ты нигде не бываешь – стыд-то какой! Нельзя же все время в этом озере сидеть, есть и другие места. Пора мудрости набираться!

…Призывать русалок с помощью колокола придумал виннетский князь Молнезар. По русалочьим меркам недавно – не больше двадцати лет тому назад. Русалки, живущие в Ледаве, доверяли Молнезару. Порой совместно решались важные дела, касающиеся той или иной стороны. О том, что князь общается с берегинями, в Альтиде мало кто знал. Встречи богов – а русалки все-таки младшие богини – и людей редки, хотя их миры лежат рядом и тесно соприкасаются. А если встреча и происходила, то человек не знал, что перед ним обитатель иного мира. Но в случае с князем правило нарушалось. И особого худа это не приносило, наоборот – и берегиням, и князю такие встречи были на руку.

Русалки сообщали виннетскому князю обо всех, как им казалось, странных и необычных вещах, время от времени происходивших в подводном мире, по морским и речным берегам. Или просто рассказывали, что например, не так давно у Янтарного Берега видели неизвестное морское чудище, а у островов вестфолдингов плавало несколько саратанов. Эти чудовища могли принести вред альтидским землям. Или, как это сделала Ярина, сообщали, с каким тайным намереньем хочет пройти в Альтиду тот или иной корабль. Порой предупреждения были бесценны: зная, что за напасть угрожает стране, можно было заранее к ней приготовиться. Взамен Молнезар исполнял какую-нибудь нехитрую просьбу русалок.

Например, чтобы появится на людях, им требовалась обыкновенная девичья одежда: рубаха из льняного полотна, поясок, обувь… В общем, все то, что принято носить в Альтиде или вендских лесах. Не появляться же на людях в чем мать родила? Конечно, за те богатства, что находили берегини на затонувших кораблях или на морском дне, они могли бы накупить любых разнообразных нарядов – достаточно сходить на торг. Но дорогим одеянием их не удивишь, да и не нужно оно русалкам: лишняя огласка ни к чему.

Ведь всегда найдется немало любопытствующих людей, озадачивающих и себя, и окружающих вопросами: почему вон та красивая девчонка в бесхитростной выбеленной рубахе покупает себе дорогую одежду? По ее виду не скажешь, что у нее много денег. Зачем она ей? И где красавица собирается носить эти расшитые наряды? Не в лесах же? И расплачивается девушка тяжелой золотой монетой, держа ее, будто простой медяк. Опять же, всем станет любопытно: откуда у девы изумительные дорогие самоцветы? Ведь на них можно купить табун лошадей или возвести добротные каменные хоромы!

Уж не нечисть ли лесная, иль озерная это девица? А может она ведьма, та, что по ночам обращается в большую жабу и сосет коровье вымя?! Всем известно – ведьмы портят буренок, и те теряют молоко!

Так что русалкам не хотелось создавать лишние пересуды. Чтобы не смущать торговцев и не сеять лишнюю смуту в умах честных жителей, они брали необходимую одежду у виннетского князя, попутно разменивая подводные богатства на простые медные и серебряные монеты. Да и одежды много не требовалось: ведь берегини нечасто появлялись среди людей – это не их мир…

– А я слышала в воде звон! И не один раз! – припомнила Белана. – Это когда я в Ледаве была. Чтоб знали – плавала я в нее, вот! – русалка, дразнясь, показала язык. – Только я далеко не заплываю, покручусь немного, от берега до берега сплаваю – и обратно. Оказывается, вон оно что! Для нас колокол сделан! Не знала, не знала. Надо же! А давно такое придумано? И вообще – почему вы раньше не рассказали? Живем-то вместе!

Белана потешно надула щеки. Велла и Ярина переглянулись и рассмеялись.

– Да не злись ты, Беланка! Не дуй так щек! Лопнешь, и останемся мы без тебя! Что тогда делать будем?! – обняла подругу Велла. – Честное слово, ты только скажи, и мы всему тебя обучим, все покажем, расскажем. Мы ж не хотим тебя силком заставлять. Не маленькая, сама понимаешь – толку тогда не будет. Насильно ничего никому впрок не шло! Все узнаешь – и про колокол у Виннеты, да и в саму Виннету как-нибудь заглянем. Да и много чего еще интересного и занятного есть.

8 истории о нежити

Любомысл за долгую жизнь привык к морским просторам, и поэтому в лесу, особенно в ночном, всегда ощущал неуверенность и тревогу.

– Скоро доберемся? Прозор, ты дорогу хорошо знаешь? А то Добромил, вон – уже спит в седле. И Борко какой-то квелый.

– Да не сплю я, дядька! – досадливо отозвался отрок. – Я просто задумался. Разве после пережитого уснешь?

– А у меня рука ноет, будь она неладна. Станешь тут квелым!

– Не тревожься, – улыбнулся Прозор. – Лес кругом знакомый: по молодости часто в этих местах бродил. И на озере, о котором Велислав говорил, побывал как-то раз. Давненько, правда, – уточнил дружинник. – В те годы я постарше Добромила, но помладше наших молодцев был. Озеро как озеро. Большое, сосны кругом растут, невдалеке водопад шумит. Только никакой избушки у него не видел, и никакого волхва там не встретил. Не волнуйся, я где хоть раз побывал, так в жизни дорогу в то место не забуду. На смертном ложе вспомню, если будет оно у меня – ложе-то. Наперед знаю, что в ином месте голову сложу, а не дома на полатях. Кстати, я в этом озере русалку видел. Не верите? А вот видел. Не как вас конечно – не так близко. До сих пор думаю, не примстилось ли мне? – покачивая головой, усмехнулся Прозор. – Я у этого озера привал сделал. Лето, солнышко светит… Благодать! Вдруг слышу, плеснуло что-то в камышах, легонечко так – будто рыба хвостом шлепнула. Я подумал, мерещится мне! Глядь – а из камышей на меня девчонка смотрит! Красивая, волосы длинные, волнистые. На шее ожерелье из самоцветов сверкает. Увидела она, что я на нее смотрю и рот разеваю, засмеялась… так, тихонечко. И в воду нырнула. А как под воду уходила, я краешек рыбьего хвоста средь брызг заметил. Жаль, быстро все случилось, я ни сообразить толком ничего не смог, ни окликнуть не успел.

– А если бы окликнул, то что? – полюбопытствовал Милован и отчего-то тяжело вздохнул: – Говорят, они многим встречались.

– Ну не знаю, что бы сделал. Может, познакомились бы – а может, и подружились! – засмеялся Прозор. – Наверное, было бы о чем поговорить. Я – рассказал бы как тут, на земле живется, она – какое в воде житье-бытье, какие в ней диковины есть. Ведь интересно же. Я бы с ней сдружился, да вот не довелось. А больше так близко я русалок не встречал, но с берега иногда их видел. Особенно, когда на круче в солнечный день стоишь, то хорошо видно, как она под водой плывет. Быстро так – просто загляденье!

– И я один раз русалок видел! – откликнулся Борко. – Несколько лет назад бродил по лесу, охотился. Да вот не везло – разбегалась добыча. Притомился я и под вечер вышел к дальнему лесному озеру. Думал, на бережку ночь скоротаю, а утром – восвояси. Да не тут-то было! Слышу, русалки в нем плещутся, смеются. А голоса звонкие! Игру, что ли, какую затеяли? Я испугался – и бежать! Ведь про них разное люди говорят. Могут и защекотать до смерти!

Прозор только плюнул в сердцах: «Прости, Батюшка Лес, что плююсь в тебе! Да не со зла это сделал, а от неразумения да глупости людской…» Вслух же чуть ли не прорычал: – Какие такие люди говорят? Ты бы спросил этих людей – сами-то они хоть раз живую русалку видели?! Говорить можно все что угодно. Не знаю, кто это выдумывает, не знаю! Я, например, про русалок худого ни разу не слышал. А то, что плетут о нечисти всякую ерунду, так это от глупости и страха. Просто у людей свой мир, а у них – свой. И лезть друг к другу ни к чему. Верно, Любомысл?

Старик, выслушав пылкую речь Прозора, печально улыбнулся. Как-то так получилось, что за время долгих странствий Любомысл ни разу не сталкивался с живыми русалками. Хотя в морях их должно быть предостаточно. Он видел их всего один раз, в детстве. После нашествия морских чудищ – саратанов. Тогда русалок несла в море река, они были мертвы.

– Так-то оно так, Прозор. Вот ты только что сказал – мол, нечисти и людям лезть друг к другу ни к чему. Может, оно это и верно… Может, – хмыкнул старик. – Да только вот кто хотел с русалкой на озере познакомиться и об ее житье-бытье расспросить, а?! – рассмеялся Любомысл. – Сам себе противоречишь, друг Прозор. Ты ведь с ней первым заговорить хотел, а она, чтобы худа не вышло, от тебя сбежала. Ей это действительно ни к чему – с каким-то человеком, да еще с мальчишкой знаться! Я думаю так: люди называют русалок, леших, водяных, болотников – в общем всех, кто на кромке – меж людским миром и миром богов живет – нечистью. А ведь люди не правы, ой как не правы! Я считаю, что на самом деле это – младшие боги. Вот так! И ни к чему божествам с людьми знаться – до добра это не доведет. Так что в этом ты прав, Прозор: у богов свой мир. Захотят – покажутся людям. Как вот, например, тебе русалка показалась. Захотят – скрытными останутся, это их воля. Вот Перун – бог грома и молний – часто людям показывается? Нет! Мы только его огненные стрелы видим. А Сварог, Даждьбог, Хорс, Ярило? Это ведь солнечные божества. Только мы видим лишь то, что они творят: свет, солнце, тепло. Но не их самих! Может, они кому-то и показываются, но я этих людей не знаю.