Текст книги "Начало тьмы (СИ)"
Автор книги: Сергей Рублёв
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)
Глава 19
Все исчезло. Все вокруг и он сам – лишь одно громадное ничто… Мир закрыт. Тишина… В этой пустоте и тишине бьется громадное ничто! Плавно дирижируя, тьма раскачивалась… «И дух святой носился над водами…» Осознать ли весь ужас этого одиночества? Отари Ило принял его сейчас… И ощутил тоску – страшную, смертную тоску, потому что должен был умереть – но не мог…
…Спустя неизмеримо долгое время он вынырнул из беспамятства. Открыв глаза, сначала не мог понять, что видит. Наконец, мазки и кляксы сложились в знакомый вид пульта. Знакомый? Отари разглядывал его с удивлением прозревшего слепого. Он созерцал довольно долго (как ему казалось), впитывая мельчайшие подробности – вплоть до какой-нибудь царапинки на пластиковой панели или мерцания неисправной ячейки экрана. Потом увидел нечто, напомнившее о прошлом: «08.09.19». Светящаяся строчка цифр ничего не говорила сознанию, но Отари ощутил смутное беспокойство. «19…» – цифра вдруг медленно перетекла в новую форму. «20…» И с мгновенным блеском понимания словно что-то прорвалось – в уши ударил плотный гул, бешено замигали огни, сверкающей вьюгой взметнулись цвета с экранов – и Отари сделал вдох одновременно с первой мыслью – «Часы!» И поражающее недоумение – прошла всего секунда! Потрясенный, он оглянулся – Крин, как ни в чем не бывало, глазел мимо него на экран наружного обзора; механик с напряженной гримасой на лице держал руки на контактах распределителя. Увидев обращенное к нему лицо, он крикнул:
– Энергию «съело»! Остался только резерв!
– Сколько длился импульс?
– Секунды полторы…
Отари, помедлив, кивнул:
– Ясно.
Что бы там ни было, а кое-что действительно прояснилось – контакт произошел. Отари повернулся к пульту, нащупывая глазами тенденциограф… И длинно выдохнул – в центре шкалы по-прежнему красовалась жирная баранка. Ноль… Тишь да гладь графической проекции возмущал лишь маленький зубец отклонения – но этот бутон так и не развернулся в цветок. В чем же дело? Обхватив голову руками, он начал с остервенением припоминать. Ведь главное удалось! Контакт прошел – и он жив… Да и что могло ему грозить в этом уютном бронированном гробу? Даже в случае полного затопления станции тут можно существовать, пока не кончится воздух. Перспектива вполне реальная… Ило зажмурился, ожесточенно потер лоб. Потом отнял руку и с полсекунды недоуменно смотрел на нее. Недоумение быстро прошло, оставив легкое замешательство… Хмыкнув, снова зажмурился и несколько мгновений сидел смирно, словно что-то рассматривая под опущенными веками. Потом рука его начала медленно опускаться – когда она коснулась колена, он открыл глаза… Но это был уже другой взгляд, принадлежавший человеку лет на двадцать старше… Ибо теперь он знал, что делать – и от этого знания воистину происходили многие печали…
…Крин и энерг не поняли, что произошло с их командиром – тот как-то сразу потускнел… Даже голос, кажется, стал глуше. Но команды этим голосом он отдавал с прежней уверенностью – не успев оглянуться, они уже вовсю работали во имя неведомой пока цели. Крин помогал присоединять психотрон к аварийной батарее от воздуходела, приклеивая контакты специальным электропроводным клеем, энергомеханик, бросив свой щит, пересел за главный пульт и слушал указания координатора, все больше приходя в недоумение. Наконец, он не выдержал:
– Похоже, ты готовишь себе смену?
– Да. – Только кивнул Отари.
– Зачем? Ты же здесь…
– Меня здесь не будет.
Механик смотрел непонимающе… Потом выругался:
– Ты что, спятил?!
Крин тоже оторвался от дела и уставился на него:
– Зачем?
Отари ткнул пальцем в психосъемник:
– Это… я беру с собой. Сигналы должны доходить до наружных трансляторов – ваша задача…
– Ты что, самоубийца?! – непонимание энерга перешло в возмущение.
– Нет… – безжизненно ответил Ило. Разговаривать сейчас не хотелось… Но нужно было все объяснить, чтобы люди четко выполнили то, что требуется:
– Я должен войти в прямой контакт, иначе ничего не получится…
– С чего ты взял? Дичь какая… – энерг был смущен таким уверенным тоном, но старался этого не показывать. Крин попросту страдал, не отрывая по-собачьи выразительного взгляда от лица координатора.
– Я знаю, о чем говорю… Узнал недавно. Готово? – обратился он к застывшему, как статуя, мусорщику. Тот засуетился:
– Да, да, вот еще один проводок… Вот, все.
– Хорошо. Проверьте связь и… Я начинаю.
С этими словами он надел на голову «наушники», и, расправив как следует металлическую сеточку, повернулся к выходу. На психотроне начал разгораться зеленый огонек. «Все в порядке», – то ли сказал, то ли подумал Отари, выходя за порог этого уже ставшего родным помещения. Сомнений он больше не испытывал.
…Память не лгала – на этот раз он не терял сознания (или, скажем, терял, но не полностью), и отражение на краткий миг настигло его… И нечеловеческая тоска, которая жгла его тогда, была действительно нечеловеческой… Отражение не могло исполнить его желания, потому что без поддержки его сознания оно вообще не существовало – вернее, существовало лишь несколько миллисекунд. «Ты что, самоубийца?» – вопрошал недавно энерг. Он и не подозревал, насколько оказался близок к истине…
…Створка люка с глухим ударом встала на место, оставив человека одного. Отари поежился. Холодно… Намороженные глыбы льда еще не оттаяли, загромождая оба конца коридора зеленоватыми наплывами. Вздохнув, Отари полез на тот, что казался пониже. Лед и талая вода неактивны – это он усвоил еще в свою бытность контропером. Как давно это было! Мимоходом глянув на браслет, увидел, что механик уже взялся за дело – шла синхронизация частот. Добравшись до вершины, примостился на корточки и начал съезжать, в конце концов не выдержав и плюхнувшись на свои природные салазки. С плеском влетев в обширную лужу, он, ничуть не огорчившись, отряхнулся и побрел дальше, не опуская глаз – теперь это было ни к чему. Усиливающийся свет заставил щуриться… Резонанс еще не найден – Отари оторвал взгляд от коммуникатора и остановился. Дальше идти не было нужды…
…Бесшумное сияние охватывало спереди, с боков – несколько секунд, и он оказался в самом центре пляшущих отсветов, появившихся невесть откуда, словно передовой дозор летучей конницы океана… Теперь можно не спешить. Устало присев, Отари бездумно смотрел на игру света – странно, что теперь она не вызывала рези в сухих глазах… Что-то мягко коснулось щиколотки – он даже не вздрогнул. Снова прикосновение – скорее, поглаживание… Посверкивающий жидкий язычок струился, завиваясь возле ног, словно сигнализируя – нашел! Гладкая поверхность то расплющивалась, то взбугривалась; гудение чуть забрало вверх – это еще один поток приблизился вплотную, обдав терпким запахом – но не сказать, чтобы неприятным. Отари откинул голову на переборку, и, расслабившись, ждал продолжения. Сейчас, когда на голове у него датчик связи со всей массой этого вещества, трудно не представить, чем обернется контакт. Один человек – и несколько миллионов тонн жидкого кошмара… Но боятся поздно – он и не боялся. Страх словно выкипел… Холодное сияние обнимало его, принимая в себя; оно жило в нем… Очень скоро Отари уже не различал, происходит что-то на самом деле или только в его воображении. Хотя – где кончалась реальность в этом тайновище образов, овеществляющих самые прихотливые движения мысли… Сонмище духов выплясывало вокруг головы, принесенной им в жертву – пена лиц, лопающихся с квакающим звуком; заходящаяся скороговорка множества голосов: «Зб… онн… Я хчушщ-щ… тби…» Люди распадались, сливались в одно копошащееся нечто, злобно поблескивающее глазками; щелкающий туман наплывами извергался из гнусных пор, застилал глаза – остекленелым взором человек смотрел прямо перед собой, загипнотизированный видениями. Должен быть финал… Стены бесшумно сотряслись и раздались в стороны, открыв слепящий простор – простор без дали, одно громадное белесое ничто… С безличным интересом Отари наблюдал, как его тело постепенно растворяется в окружающей мути – он растекался все стремительнее, захватывая пространство… А вокруг ничего не менялось – на собственном опыте можно было постигнуть простую истину бесконечности. «Пространство бесконечно…» – погромыхивали где-то слова, существуя сами по себе. Пространство уже не было – он заполнил его целиком; он был вселенной – она была им; он был всем – от кванта до протосгустка галактик – пространством, временем, пустотой, пустотой… В ней нет времени; да и пространства, если подумать… Так Отари остановился на грани собственного исчезновения. Бесконечно долгое время висел он здесь – нигде и никогда, с любопытством перебирая градации несуществования, словно выбирая новый наряд. «Никогда…» – тень звука, отдаленный гром… Ворон, хрипло каркнув, вряскорячку уселся на хлюпнувший пол, подняв кучу мелких брызг. Сердито завозился, топорща перья – черные бусины глаз мгновенно подергивались белесой плевой… Вот он склонил набок голову, обремененную костяным наростом клюва. Застыл. С конца клюва сиротливо свисала капля… «Он пришел…» – подумал Отари. И предчувствие неминуемого прочно воцарилось в душе. Оставалось немного… Коридор плавно двинулся, поворачивая к нему нептичьей устремленности взгляд. И сквозь маску ворона проглянул острый блеск полированной стали… Она тускнела, покрываясь сизым налетом – палач, деловито поплевав на руки, уже половчее ухватился за рукоять тяжелого топора, примериваясь… Чуть довернуть – калейдоскоп сложился в новый узор, оживив бессмысленный орнамент на ремне воспитателя – хитрая вязь пауком сидела на пряжке. Взлет – стремительное предчувствие боли… Еще доворот – картины мелькали все быстрее, сливаясь в один тошнотворный крутень – кружение достигло апогея, перебитого вдруг тремя басовыми аккордами фортепиано… Огромный выпуклый глаз медленно поворачивался, уставляясь в упор темным дулом зрачка – Отари уже проваливался, неудержимо и страшно, судорожно цепляясь руками за края бездны – а глаз все полз и полз из-за горизонта, разбухая на весь небосклон; раскаленный зрачок медленно полыхал закатом…
Тьма рванулась и накрыла его.
Часть IV
Остров
Глава 20
Отари Ило открыл глаза – и увидел свет. Ничего, кроме мутного белого света. Несколько секунд бессмысленного разглядывания – он закрыл глаза. Стало темно. Так и продолжалось – свет, тень, свет… Он занимался этим достаточно долго, пока не устал. Тогда возникла первая мысль… Но какая, понять не успел – умственное напряжение оказалось непосильным. Проваливаясь в очередное беспамятство, он уже не чувствовал, как чьи-то руки поворачивали его на бок, прикладывали к виску гладкое и прохладное…
Неопределенно-длинная пауза… Внезапно вернулся слух – гул в ушах перемежался тупыми толчками. Это напоминало что-то очень знакомое – помучившись, Отари, наконец, отыскал нужное понятие. Сердце… Его сердце. Он… Мысль вновь возникла, и на сей раз он успел ее осознать. Простой вопрос: «Кто я?»
…Ответ пришел позднее и почему-то со стороны: «Отари Ило», – пробубнил кто-то над ухом. Отари кивнул – со стороны это можно было понять только по дрогнувшим векам. Да, он – Отари Ило, координатор и прочая, и прочая… И в полной уверенности, что сейчас все выяснится, раскрыл глаза…
…В белесом полужидком свете дрожали размытые контуры с неприятным желто-серым отливом. Они вяло шевелились, меняя очертания… Отари захлопнул глаза, не успев даже испугаться. Учащенный стук сердца и судорожный вздох: «Ослеп?!» Попытался пошевелиться – уж осязание-то не откажет, и на ощупь он определит, где находится. Усилие вызвало томное головокружение – так ничего и не почувствовав, он обессилено вытянулся. Страх вспыхивал угарными огоньками – а ну как он парализован? А ну… В конце концов, он просто устал. Успокоение снизошло словно по заказу – и он всем существом потянулся к нему. Через минуту он спал, усыпленный нейроизлучателем, чутко среагировавшим на опасное возбуждение пациента. Обратная связь работала прекрасно.
…Пробуждение походило на подъем из глубокого колодца – но это было именно пробуждение, а не конец обморока. Открыв глаза, Отари некоторое время смотрел на светло-серую стену, в полудреме считая выбоинки и трещинки на пластиковой поверхности. В следующую секунду его словно подбросили – он видит! Дремота пропала, и, воодушевленный открытием, Отари попытался встать. Радость оказалась преждевременной – руки и ноги были словно сделанными из ваты. После несколько попыток Отари откинулся на спину, по-прежнему беспомощный. Успокаивая дыхание, он решил смотреть на вещи с оптимизмом – наладилось зрение, наладится и все остальное… Оглядывая помещение, он убедился, что оно вовсе не походило на больничную палату. Слишком уж крохотное – не комната, а келья. Окон нет, голые стены и слабо светящийся низкий потолок. Кровать занимала почти все место – только сейчас Отари обратил внимание на то, что лежит в своем комбинезоне, укрытый легким одеялом. В поле зрения попал стоящий у изголовья аппарат искусственного сна – стандартная бытовая модель. Тут же, на столике, россыпью лежали какие-то ампулы с сине-белыми этикетками – прищурившись, он разглядел надпись: «Белковый паек № 3». Принудительное питание. Сколько же времени он здесь? И где это – здесь? Близкие шаги отвлекли внимание – обратив лицо к двери, он замер в ожидании. Дверь отворилась. В полутьме обрисовалась легкая фигура – Отари вытаращил глаза… Задорная грива рыжих волос и бестрепетный взгляд, который нельзя было перепутать ни с каким другим… Инар! Стремительно войдя в комнатку, она натолкнулась на его изумленный взгляд. Вспыхнув, неловким движением высыпала на столик целую кучу ампул и, не подбирая попадавшие на пол, так же стремительно вылетела за дверь. На Отари словно повеяло сухим ветром с ароматом корицы – мысли спутались… Однако здравый рассудок быстро поставил все на место, как кристаллик соли, брошенный в перенасыщенный раствор. Он в плену! Это объясняло появление Инар, имя в виду ее верность, доказанную однажды. К тому же родство с Эшем Бронтомом гарантировало сохранение тайны… Отари погрустнел – злости не было. Была усталость… Глядя в потолок, он нехотя обдумывал положение вещей, однако все время сбивался на вспыхивающий нимб волос… В конце концов он пересилил себя и заставил заняться делом – вернее, занял голову бесплодными прогнозами будущего. Невеселая перспектива… Бронтому ничего не стоит представить дело так, что координатор и пикнуть не успеет, как окажется на рудниках Нептуна. Прямых улик нет, однако спустя двое суток после его нелегального появления началось такое… Эх, Грор, сукин ты сын! Глаза после всех пережитых волнений потихоньку слипались. Он сладко зевнул, поддаваясь обволакивающий сонливости – то ли своей, то ли внушенной. Не пытаясь в этом разобраться, погрузился в сон. И проспал еще неизвестно сколько времени…
…На этот раз он проснулся сразу, словно от толчка. Вокруг царил полумрак, потолок чуть светился – Отари по-прежнему лежал на спине, виски его мягко обнимали два прохладных электрода. Каким-то шестым чувством он понял, что сейчас ночь. Осторожно повернув голову, увидел сначала гору поблескивающих в темном свете лекарств – столик был погребен под ампулами, капсулами, обертками с пестрыми этикетками и еще бог знает чем. А над всем этим раздавалось легкое посапывание – в креслице у стены, неудобно склонив к плечу голову и чуть приоткрыв рот, мирно спала Инар. Верная сиделка дрыхла самозабвенно, и Ило представилась возможность без помех рассмотреть ее… Благо ничем другим он сейчас заняться не мог – он убедился в этом, попробовав пошевелиться. В ответ на вызванный шум девушка завозилась в кресле, окончательно сворачиваясь в клубок. Во сне человек меняется – может быть, он становится самим собой… Спящий беззащитен и Отари ощущал неловкость – свернувшаяся калачиком девушка напоминала котенка. Особенно из-за распустившихся волос, обрамляющих лицо беспорядочным нимбом. Само лицо носило следы старательной, но безуспешной борьбы за красоту с помощью новейшей светокосметики (наверное, подарок к совершеннолетию, решил Ило). Но, противореча задорным краскам, либо было бледным и осунувшимся – под глазами залегли тени… Простенький рабочий комбинезон розоватого оттенка и заношенные домашние туфли довершали картину. Оторвавшись от ее созерцания в некотором смущении, Отари зажмурился и честно попытался уснуть. Но спустя несколько минут со вздохом открыл глаза – похоже, он отоспался дней на десять вперед. И пришлось коротать время до утра, занимаясь бессмысленным перетряхиванием все тех же мыслей. Время за этим занятием тянулось томительно медленно…
…Инар проснулась бесшумно от негромкого звукового сигнала – на гладких боках ампул и пузырьков замигал отсвет сигнального огонька. Быстрый взгляд на пациента, затем куда-то за него – сигнал прекратился. Отари задрал голову и встретил ее взгляд.
– Вы… Вам лучше?
Глядела она почему-то с опаской. И спрашивала осторожно. Отари попытался ответить с ходу – и не смог. Губы не слушались. Наконец, выговорил по слогам:
– Ни-че-го…
Инар молчала – замерла и молчала, словно чего-то ожидая. И отчаянно при этом труся… «Что, я кусаюсь, что ли?» – ворчливо подумал Ило. Его раздражал этот страх – не такое уж он чудовище. Хотя, наверное, ей многое порассказывали… Он нахмурился. Девушка, наконец, вышла из оцепенения. Отведя взгляд, неуверенно поднялась с кресла… Отари с трудом сложил губы в нужную фигуру:
– Элек… тро… ды, – и показал глазами на лоб. Инар закусила нижнюю губу и, медленно склонившись, взялась за прохладные пластины, не забывая при этом коситься на лежащего. Ей-богу, Отари так и подмывало неожиданно гавкнуть на нее снизу! Но он подавил мальчишеское желание – по всему видно, ее уже и так напугали, дальше некуда. Он услышал близко от себя ее стесненное дыхание и ощутил скользящее касание чуть влажной ладони – рука сразу же отдернулась. Электроды были благополучно сняты и Инар улетучилась, оставив после себя слабый запах корицы. «В самом деле – корица… от волос, что ли?» Насущная проблема, что и говорить… Сосредотачиваясь на каждом движении, Отари медленно сел, опираясь руками о кровать. Голова слегка кружилась – но, в общем, было терпимо. С ногами дело обстояло хуже – наконец, удалось выбросить эти нечувствительные тумбочки из-под одеяла и опустить на пол, неуклюже грохнув ступнями – «бум!» «Шум…» – подумал координатор. И не зря – послышался торопливый перестук шагов, и в комнату коршуном ворвалась Инар:
– Что же это! – возмущенно вскричала она, неожиданно крепко схватив его за плечи и силой укладывая обратно (что было нетрудно). – Что, я спрашиваю?! Вы должны лежать – иначе…
– Что… охрану позовете?.. – прохрипел Ило, положенный на обе лопатки. И сам напугался результата своих слов – девушка вздрогнула, словно ее ударили. Медленно выпрямившись, некоторое время смотрела на него, горестно распахнув глаза – и глаза эти вдруг наполнились слезами.
– Вы… – прерывисто всхлипнула она, схватившись руками за жарко полыхнувшие щеки. Прошептала, – Вы… Как вы смеете… Я вас ничем… – голос ее прервался, и она выбежала из каморки так же быстро, как появилась. У Отари голова уже шла кругом – и от этих внезапных появлений, и от собственных непонятных чувств – сжав зубы, обозленный на весь свет, а в первую очередь на себя самого, он рывком поднялся на ноги, чуть не упал, выругался в полный голос и, неуклюже наклонившись вперед, вышел из своей камеры, лишь чудом не протаранив лбом двери. Сейчас он готов был раскидать любых охранников, как кроликов – бешеная сила бушевала в нем, ища выхода… Но раскидывать никого не пришлось – это стало ясно с первого взгляда. «Идиот!» – обругал он себя вконец уничтоженный Ило, когда понял. Он настолько привык видеть Инар на фоне станции космосвязи, что в первое мгновение был просто в недоумении – девушка умудрилась захватить всю обстановку с собой? И тут же жгучий стыд съел его начисто – это он, он – здесь! На этой трижды проклятой – и трижды благословенной! – точке связи. Стыд ел его не зря – ошибиться может каждый, но, когда дело касается женщины… В общем, Отари сейчас чувствовал себя последним из всех неблагодарных скотов. Неуклюже шарахаясь от одной стойки аппаратуры к другой, он двинулся на поиски своей спасительницы. Задевая в полумраке за края и углы, разглядел, наконец, выход из нагромождения и со всей возможной скоростью направился к нему. Обуреваемый все тем же бурливым коктейлем чувств, ввалился в знакомое рабочее помещение, еще не зная, что будет говорить или делать – но Инар здесь не оказалось. «Ушла?» – мелькнула озабоченная мысль. А если ушла, то куда? Или, может, за кем? Черт – за это время он превратился в какое-то затравленное животное! Тихий звук вывел его из раздумий – он прислушался. Потом, опираясь о стенку нечувствительными подушками ладоней, прошел к неприметной двери. Нерешительно постоял возле… Звук повторился – больше всего он напоминал приглушенное всхлипывание. Решившись, наконец, Отари переступил порог.
…Он очутился в небольшой светлой комнатке – аккуратный столик, два легких пластиковых стула, шкафчик и большое зеркало – вот и вся обстановка. Из окна лился ровный солнечный свет – лишь приглядевшись, можно было понять, что это обыкновенная голографическая запись, прикрытая кружевными занавесочками. Все вместе сильно напоминало кукольный домик в разрезе. Всхлипывание доносилось из-за занавеси веселого канареечного цвета – осторожно отодвинув ее, Отари оказался в спальне – откидная кровать занимала крохотную каморку почти целиком. На кровати ничком лежала Инар, и плечи ее судорожно вздрагивали. Она ревела самым настоящим образом – не плакала, не рыдала, а именно ревела, полная сознания своей обиды. Неуклюже-поспешно подковыляв к кровати, координатор едва не грохнулся, но, вцепившись рукой в перину, задержался, чуть не выдернув кровать из гнезда. Перед ним на миг мелькнуло красное зареванное лицо – девушка тут же снова спрятала его.
– Чего вам… – неласково буркнула она из-под ладоней.
– Инар… – стесненно начал Ило и запнулся, не зная, как продолжить. Он хотел сказать, что благодарен ей, что она самая лучшая девушка в мире – но слова застряли где-то в глубине гортани. Пошевелил губами, он в отчаянии потряс головой – проклятье! Из-за тонких пальцев блеснул любопытный глаз – что такое происходит с этим большущим, здоровущим парнем? Это оказалось так неожиданно кокетливо, что Отари почувствовал облегчение – и произнес единственные нужные слова:
– Простите меня… пожалуйста.
– За что это… – по-прежнему неласково отозвалась девушка, но лицо от рук оторвала. Теперь она, оттопырив нижнюю губку, внимательно смотрела перед собой. Но Ило уже покончил с замешательством, и теперь слова его лились и относительно свободно:
– Ты… нашла меня на берегу?
– Да. Валялись там… как дохлый краб! – сказала Инар и не выдержала тона – прыснула. «Тоже мне, острячка», – беззлобно проворчал про себя Отари.
– Спасибо! – выдохнул он наконец после серии конвульсивных движений губами.
– Не за что – подумаешь! – фыркнула Инар. – Не бросать же…
– А… – Отари осторожно сглотнул, – другим ты сообщала…
– Кому это? – независимо вскинулась она. – Дяде?
И внезапно перешла в наступление:
– А вам-то что? Кому хочу, тому и сообщаю – а вы не командуйте! И вообще – что вы здесь делаете?! Почему встали – сейчас же на место!
Она проворно вскочила и, схватив Ило за руку, потащила к выходу блестя забытыми слезами. Отари, ошеломленной натиском, не сопротивлялся – куда там! Только растеряно и глуповато улыбался – он узнал то, что хотел. Никому-то она не сообщала…
…Неизвестно, как истолковала его улыбку Инар, но удалилась она алая от смущения и гнева – наполовину на себя. Отари неведомы были все эти борения – разлегшись на перине, он мечтательно глядел в потолок, полный еще не прошедшей радости. Как это называется, сейчас интересовало его меньше всего – романтический блескучий кавардак царствовал в его голове, отодвинув заботы. Да и какие могли быть теперь заботы? Убийственная среда ПУВ, как нарочно, вынесла его к самому безопасному месту на всей планете. Он может прятаться здесь хоть до второго пришествия – уж очередной-то звездолет прилетит гораздо раньше. Даже собственное состояние не вызывало былой тревоги – оптимизм, как пожар, распространялся на все вокруг – не успеешь оглянуться, как ты уже по горло в болоте розового киселя. Ну, хоть основания были – руки стали потихоньку отходить от непонятного онемения, да и говорить стало легче – то ли стараниями Инар, то ли естественным образом… Мысли скакали мячиками, упруго отталкиваясь от серьезных тем – восьмая база? Но после того, как он отвел угрозу, там все целы… Наверняка Крин и механик тоже – мысль-мячик отскакивает еще раз… Бред прямого контакта стерся и потускнел, вспоминаясь как давешний кошмар – и ведь, конечно, Отари больше не угодит в объятия ПУВ? Нет, нет… Он уже дремал – тихо мерцающий огонек нейроизлучателя освещал его лицо. Завтра… Что – завтра? Завтра все будет хорошо. Все будет очень хорошо…
