Текст книги "Плюшевый: кулак (СИ)"

Автор книги: Сергей Плотников

Соавторы: Варвара Мадоши
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Лис, тебе особое приглашение нужно? – спросил мастер-наставник с непередаваемой интонацией всех родителей во все времена.

Пришлось отложить сбор материала и двинуться за родственниками.

За массивной дверью оказалась прихожая – не то, что ожидаешь от особняков. Длинная и узкая, с лавочками для переобувания и шкафами. И мы даже переобулись! Сняли уличную обувь – у меня и Герта почти одинаковые кожаные туфли с пряжками, у «отца» – кожаные сапоги, – и надели мягкие войлочные сапожки вроде унт. Мне стоило некоторого напряжения определить, какая из нескольких пар, подходящих по размеру, мои. Я намеренно замешкался, посмотрел, что наденет Герт. А он выбрал те, на которые были нашиты дубовые листья. После этого мне оставалось только взять единственную пару, на которой имелся схожий орнамент.

Уже в этой мягкой обуви мы прошли из прихожей в коридор, тоже с полированными и очень чистыми полами (в прихожей пол был грязнее). А оттуда – в гостиную.

И снова культурный шок: гостиная совершенно не вписывалась в эстетику позднего средневековья или ранней промышленной революции, как я ее себе представляю. Светлые беленые стены, кое-где с ненавязчивым растительным орнаментом (дубовые листья и желуди, разумеется!), везде строго деревянная мебель с лежащими на ней подушками – довольно элегантная, но нигде нет диванов, оттоманок, кресел или даже мягких стульев, только дерево плюс подушки. На полу при этом несколько мягких ковров, с разным орнаментом, но в общей цветовой гамме.

Однако запнулся на пороге я не из-за того, что интерьер мало напоминал ожидаемый. Или, точнее, слишком уж напоминал стили, которые иногда входят у нас в моду – хотя удобные диваны и кресла даже самые записные дизайнеры обычно сохраняют. Просто в комнате находилась женщина, в которой я без всякого труда определил мать моего «донора» – они были похожи.

Не слишком, не чрезмерно, но одинаковые рыжие волосы, одинаковые овалы лица и подбородки четко говорили о близком родстве. Женщина сидела у окна за небольшим столиком и что-то шила. Подняв голову, она сощурилась против света, потом вскочила.

– Милый? – удивленно спросила она. – Герт? Лис? Почему вы так рано? Что-то случилось?

Женщина была совсем молодой, не старше тридцати, невысокой, довольно полной – но не в отталкивающем ключе, а скорее как персонаж плакатов для дальнобойщиков. Уютная милота, с ямочками на щечках и здоровым румянцем. Как говорил один мой приятель, «в таком бюсте хочется зазимовать». Она взволнованно и озабоченно смотрела на нас, ожидая ответа.

– Да, случилось, – фыркнул «отец». – Случилось, что наш сын чуть было не опозорил Школу!

Он упал на стул возле длинного стола и начал пересказ ситуации со своей точки зрения. Я узнал, что охранял нас по непонятным причинам уменьшенный отряд, хотя новый зал для приемов был выстроен за пределами основного поместья, стену еще не успели перенести и, следовательно, по правилам Школы охраны должна была быть больше. И каким-то образом небольшой группе из Школы Ворона удалось просочиться за периметр. Причем, судя по скудному вооружению, это были оппортунисты, которые воспользовались случаем, а не полноценный, заранее подготовленный рейд.

– Их главарь вызвал Лиса на поединок, в случае продуманной операции убил бы сразу. Да там еще и малолетки были, я оглядел тела. Вороны долго ведут свой молодняк по Пути, так что ранг пятый, самое большее.

Ага, еще ранги какие-то появились и какой-то Путь. Кстати, ведь и Герт упоминал «низкоранговых Ворона», мол, даже они умеют блокировать «внутреннюю энергию». Запомним, а также запомним, что пятый ранг – это немного. Интересно, какой у нас с Гертом?

– Почему дети вообще занимались в новом зале⁈ – возмущенно перебила мать донора. – Кому это пришло в голову⁈

– Понятия не имею! – прорычал «отец». – Никто не сознается! Но я доберусь до истины! Правда, не понимаю, о чем думал Кай, когда не удивился, что его с младшими учениками отправили туда!

– Он думал о правилах Школы! – довольно едко ответила мать донора. – Которые запрещают задавать лишние вопросы старшим! Ты уже допросил детей?

– Нет. Позже. Тильда! Дослушай же до конца сначала!

– Извини, дорогой, – сказала женщина спокойным тоном.

Дальше мой «отец» рассказал, как самолично заметил, что старый бальный зал пуст, а пришедший туда на занятия наемный музыкант крайне удивлен. Немедленно созвав дежурных подмастерьев, мастер бросился в новый зал – где застал своего сына, стоявшего над трупами врагов с саблей в руках!

– Он победил пятерых старших учеников Ворона? – недоверчиво спросила мать. – В его возрасте? С его навыками?

Ну, хоть кто-то тут адекватно оценивает сложность задачи.

– Он взял саблю! – воскликнул «отец». – Осквернил руки оружием! Нарушил волю нашего бога-прародителя!

Мать глубоко вздохнула, сжала переносицу двумя пальцами.

– Ладно, – сказала она. – Ладно… кто при этом присутствовал?

– Вся младшая группа!

– И Рида Он тоже там была?

– Естественно! А этот дурной пацан не желает ничего понимать! Только несет какую-то чушь про своего мишку!

Рида Он – это, надо думать, та девочка, которая единственная кроме Герта рисковала со мной говорить?

– Лис! – Рыжеволосая Тильда обернулась ко мне. – Ох, милый, как бы тебе объяснить… – тут она задумалась, напряглась, и заговорила, судя по тону, явно не только для меня, но и раскладывая все по полочкам для себя самой и для мужа. – Я понимаю, тебе кажется, отец злится на тебя несправедливо. Но сам подумай немного, и ты поймешь, что причина его гнева – забота о чести Школы и жизни ее учеников! Пока ты ребенок и младший ученик, ничего страшного, если даже ты и взял в руки оружие пару раз – это можно списать на игру или баловство. Но будь ты старше и позволь себе такое… – она покачала головой, прицокнула языком, ее лицо стало еще более озабоченным. – Это означало бы, что ты недостаточно продвинулся по пути Дуба, если оружие в руках тебя не ослабляет! И что тогда? Все узнали бы, что наследник школы слишком слаб, значит, род Коннахов вот-вот прервется – бери Школу голыми руками!

«Иными словами, – подумал я, – их безопасность настолько зависит от репутации? Что называется, у меня есть к этому миру несколько вопросов…»

Мать, между тем, продолжала свой монолог, который с каждой фразой делался все более эмоциональным:

– Твой отец замучился бы отражать атаку за атакой, может, даже погиб бы! Чтобы этого не допустить, нам пришлось бы срочно сделать наследником Герта… и, возможно, отравить Риду Он, пока она никому не рассказала.

М-да, а Тильда-то прагматичный политик! Хотя такое решение по предотвращению утечки довольно спорное. В краткосрочном периоде эффективно, в долгосрочном чревато. Если сведения всплывут – а такие вещи всплывают рано или поздно – то Коннахи уже никогда не обелят свою репутацию. Если, конечно, убийство ребенка тут не в порядке вещей.

– Что⁈ – однако я довольно естественно изобразил на лице шок: «мать» явно на это рассчитывала. – Почему нужно убивать Риду⁈ А всех остальных⁈

– Все остальные дети – из очень простых семей, им все равно никто не поверит… И только Рида – дочь нашего ближайшего соратника! Если бы ты был старше и она рассказала бы об этом случае своим родным… – Тильда вздохнула. – Я даже не знаю, что было бы! В лучшем случае, они бы просто перестали нас поддерживать. В худшем случае… – она не закончила, но они с «отцом» переглянулись с очень мрачными выражениями лиц.

– Но… все ведь в порядке, мама? – спросил я самым наивным голосом, тиская мишку. – Я ведь… я ведь еще маленький? Никто не будет убивать Риду из-за меня?

– Ох ты мой миленький! – Тильда всплеснула руками, бросилась ко мне и сжала в мягких, но крепких объятиях, пахнущих кулинарными специями, чем-то вроде хозяйственного мыла и немного металлом.

Очень… странное ощущение.

– Конечно, никто никого не будет убивать! – заворковала она, перебирая мне волосы легкими теплыми пальцами. – Ты моя прелесть, ты такой молодец! Перебил врагов, остался жив, всех спас! Извини, что я так сурова с тобой, я просто хочу, чтобы ты понимал все последствия, и не хочу, чтобы ты злился на своего папу… Хотя ты, отец, тоже хорош! – тут она напустилась уже на мужа. – Ты хоть понял, что мы чуть не потеряли нашего мальчика⁈ И сразу злиться! Даже святой предок допускал, что дети и женщины могут защищать свою жизнь любыми способами! Ты что – умнее полубога⁈

– Ну, не ругай меня при ребенке… – недовольным тоном протянул «отец».

– Так веди себя с ним, как с ребенком! Ох, была бы жива твоя матушка – я бы попросила ее тебя отшлепать!..

– Ну ладно, ладно, – пробормотал «отец».

После чего встал, подошел к нам с матерью – и тоже обнял, обоих сразу. Руки у него были тяжелые, он пах каким-то слабым парфюмом и свежим потом.

– Извини, сын, – пробормотал «отец» очень тихо. – Я тоже за тебя испугался.

А потом сказал уже громче.

– Герт, а ты чего там торчишь? Иди обниматься со всеми.

На мои плечи легла детская рука другого мальчишки.

– Лис правда был большой молодец сегодня! – сказал Герт. – И… дядя Óрис, я совсем-совсем не хочу становиться наследником! Лис будет хорошим главой Школы!

– Это мы посмотрим, – проворчал «отец», которого, оказывается, звали Орис. – Если у него дурных привычек не разовьется – возможно!

…Так они, оказывается, любящая семья с близкими теплыми отношениями? Надо же. А по первому впечатлению так не показалось.

Лишнее напоминание: у любого анализа всегда есть слабые места. Сейчас мое главное слабое место – незнание местного культурного кода и поведенчески-моральных норм. Нужно как можно быстрее адаптироваться, а то так и буду попадать впросак.

* * *

Вечером я лежал в спальне своего предшественника, таращась в белый потолок с темными полированными балками на нем. Отблески весеннего позднего заката погружали комнату в сине-серый полумрак, настоящей темноты не было. Я устал до предела, до гудения за веками и дрожи в руках, но сон не шел.

Неудивительно – в голове крутилось одно и то же.

Где я? Почему я здесь? Что я здесь делаю?

Моя первая мысль – об адских котлах и перерождении – не выдерживала никакой критики. Я всегда старался жить по вере, и слишком стар, чтобы ее менять. Перерождений не существует. Быть может, существовали раньше, кто их знает, – но не после воплощения Сына Божьего в человеческом теле, которое обеспечило душам бессмертие.

Значит, два варианта. Или все меня окружающее – иллюзия в том или ином варианте, неважно, часть ли адских мучений, бред ли умирающего тела, подцепленного к аппаратам жизнеобеспечения. Бесперспективная гипотеза, отбрасываем.

Второй вариант – я не умирал. По крайней мере, мое сознание не умирало. Экспериментальный прибор, который я успел применить в последний момент перед тем, как по мне ударили пули, сработал лучше, чем ожидалось. Меня выкинуло в условно безопасное место… или время, тут у разработчиков имелись споры, а сам я не владею теорией на должном уровне. Впрочем, не похоже, что это прошлое. Окружающее не напоминает ничего из того, о чем я читал – а читал я много. Если же будущее, то гипотеза тоже… бесперспективная. И крайне мрачная, поскольку это означает откат человеческой цивилизации и сползание в язычество.

А вот если я попал попросту – хотя что значит «попросту»? – на другую планету или в другой мир, это означает, что потенциально (очень потенциально!) есть возможность вернуться.

Правда, развить здешнюю науку и технику до нужного уровня – нетривиальная задача. И не факт, что она мне по плечу. Я не инженер и не физик, даже не программист… так, нахватался кое-чего. Однако сидеть сложа руки не собираюсь.

Как я уже сказал, я всегда в меру сил и понимания старался выполнять свой долг в рамках воли Провидения. Сейчас эта воля ясна, я бы даже сказал, кристально ясна. Тот, кто привел меня сюда через все маловероятные невзгоды, буквально ткнул меня носом в задачу, от которой я не могу уклониться, если хочу остаться собой.

Теперь мой долг – защищать детей Школы Дуба в условиях непрестанной войны Школ. С лидером Школы, который ничуть не заботится об их безопасности, и его супругой, готовой травить их ради репутации, – больше явно просто некому.

Это задача на ближайшее будущее.

Задача на отдаленное будущее – попытаться вернуться домой. Правда, обстоятельства моего отбытия были таковы, что, возможно, возвращаться уже некуда. Но я обязан приложить все силы.

Ради нее.

Если она уцелела в заварушке, которая неизбежно началась там в момент моего исчезновения, то будет ждать – столько, сколько потребуется. Даже если там осталось валяться мое мертвое тело, все равно будет ждать. Я не могу ее подвести.

…Да…

Если она уцелела.

Тут дверь в мою комнату скрипнула, осторожно приотворяясь.

Я рывком сел – вот что значит усталость! Совсем потерял бдительность! И, возможно, сейчас потеряю жизнь.

Однако на пороге стояла рыжая Тильда – мать донора.

– Не спишь, Лисик? – тихо спросила она. – Ну конечно, не спишь… Я войду?

– Входи, мам, – ответил я.

Женщина переступила порог, села на край моей кровати.

– Бедный ты мой… – ласково проговорила она. – Ты сегодня впервые убивал людей. Я так тобой горжусь, ты молодец. Но это так тяжело!..

Моя настоящая мать, дочь офицера и жена офицера, тоже могла бы сказать такие слова. Если бы дожила до момента, когда я убил своего первого врага.

И тут я впервые не удержал контроль над детским телом. А может быть, и над моими собственными эмоциями. К горлу подкатил комок, в глазах стало горячо. Я подумал: да катись оно все!..

И разрыдался, впервые за много-много лет разрыдался, уткнувшись лицом в колени своей матери.

* * *

Глава 3

Внутренняя энергия и новый учитель

Дом Конна̀хов и Школа Дуба в целом жили по строгому расписанию. Часов в пять утра, если не раньше, меня подняли бойкие удары колокола. Выглянув в окно, я увидел молодого парня с обнаженным торсом и зачесанными назад длинными волосами. Он размашистыми движениями дергал за веревку колокола, подвешенного к небольшой стрельчатой арке. Вчера я ее не увидел, потому что наблюдал поместье только с фасада, а окна моей комнаты выходили во внутренний двор.

Парню не хватало только свистка во рту, а на вершине арки не хватало только флагштока. А, хотя нет! На кончике же был нахлобучен вездесущий желудь.

Нетрудно догадаться, что делать дальше.

К счастью, одежда для тренировки – зеленые штаны и такого же цвета просторная туника – лежали на стуле. Видимо, в поместье все-таки имелись слуги: вчера я ни одного не видел, но не одна же Тильда хлопочет в таком большом доме? Кто-то из них и приготовил чистый и выглаженный костюм, а я спал как убитый и не услышал. При таком уровне обслуживания незаметность персонала означает очень хорошую выучку и отлаженную эффективность внутренних процессов. Надо обязательно проверить, кто их тут нанимает, как тренирует и проверяет на лояльность. Еще одна пометка на будущее.

Как выйти во внутренний двор, я мог предположить только косвенно, по расположению окон и примерному плану здания, который успел набросать вчера в голове. Поэтому замешкался и показался на тренировке одним из последних. Большая часть детей – я увидел в окно, что они выходили из левого крыла – уже стояла рядами. Были там и малолетки примерно одного со мной возраста и младше – вчерашняя группа из бального зала. А были ребята старше, вплоть до шестнадцати примерно. Впрочем, эти носили желтые и коричневые, а не зеленые одеяния, и держались особняком. Девочек было довольно много среди мелюзги, до трети младшей возрастной группы, а вот среди старших ребят – всего одна. Нет, две, вторую я сначала принял за парня, так пацански она выглядела. Либо отсеиваются, либо их тут так рано замуж выдают. Впрочем, одно другому не мешает.

То, что я замешкался, имело свои преимущества – я заметил пустое место в строю рядом с Гертом и догадался, что именно там я и должен стоять. Мы оказались прямо напротив нашего «физрука», и я даже не успел поздороваться с кузеном, как тренировка началась.

– Основная стойка! – скомандовал старший парень.

Мне нужно было только подглядывать за Гертом, чтобы сносно копировать его движения: тело знало само, оставалось только дать ему намек. Очень удачно, не хотелось бы сразу показаться слабаком и неумехой. Но мой донор, несмотря на общую внешнюю неказистость, пареньком был старательным и физическими тренировками не пренебрегал – мне было если и не легко, то вполне терпимо. Но я также ожидаемо заметил, что Герт не только на пару сантиметров повыше и выглядит покрепче, он еще и выполнял все упражнения заметно лучше, будь то обычные приседания и отжимания, или элементы боевых комплексов, за которые мы принялись к концу разминки.

Потом мы побегали кругами по большому полю – не на скорость, на выносливость. Потом силовой блок с весами, которые нашлись под навесом во дворе… А грамотно, кстати, разминают, даже придраться не к чему! Хотя я бы, конечно, не ставил совсем детишек вместе с почти взрослыми лбами – мало того, что им нужна несколько разная нагрузка, это еще и опасно. Мелкие плохо контролируют скорость и инерцию, легко могут впилиться во взрослого – а если тот в этот момент выполняет упражнение, особенно силовое, недалеко до серьезной травмы. В моем прошлом кабинете это назвали бы «системным риском с высоким коэффициентом вероятности негативного сценария». Здесь это, похоже, называют «традицией».

Наконец «физрук» хлопнул в ладоши и резко крикнул:

– Свободны!

– Ф-фух! – Герт тут же упал на траву, всячески показывая, как он притомился. У меня тоже поднывали все мышцы, но я спокойнее сел с ним рядом.

– Как же я жрать хочу! – продолжал кузен. – А завтрак еще через ча-ас… Пойдем, может, у твоей мамы чего-нибудь поклянчим?

– Слушай, Герт… У меня к тебе просьба. Очень серьезная.

– Да? – от моего тона кузен тут же собрался.

Я еще вчера понял, что мальчики были не просто родичами, но и хорошими друзьями, но тут лишний раз почувствовал – Герт Лиса уважал. И уважал еще до моего вчерашнего представления с мишкой. Надо будет выяснить, за что. Потому что с физической точки зрения Герт сильнее. Может быть, за то, что Лис наследник? Или это классическая пара «сильный-умный», где Лис был именно умником? Хорошо, если так, можно будет удачно вступить в старый нарратив.

– Меня как вчера по голове ударили, так я… очень странно себя чувствую, – пожаловался я. – Тут помню, тут не помню. Сейчас за тобой все время подглядывал, чтобы все приемы правильно повторять! Тело помнит, а голова…

– Ох, беда! – Герт торопливо сел. – И как же ты?..

– Да я же говорю, тело помнит! Давай, может, если ты не сильно голодный, пройдемся сейчас по основным приемам? Покажешь мне, как что называется… Я запомню.

– Да ты-то запомнишь, ты умный, – сказал Герт, подтверждая мою гипотезу. – Просто… – тут он смутился. – Я сам-то не очень хорошо все помню! То есть вот как раз как ты сейчас – телом знаю, а головой не очень.

– А все-таки давай попробуем, – попросил я.

– Ну давай…

И мы попробовали.

Ребята явно не так уж и далеко продвинулись по Пути Дуба – нам потребовалось всего полчаса, чтобы разобраться со всем, что не затронули во время разминки. Или, во всяком случае, со всем, что сумел вспомнить Герт. Так быстро получилось, во-первых, потому что Лис, как я уже сказал, и так все знал – мне нужно было только добыть его знание из мышц и нервов, перевести на язык разума. А во-вторых, потому что очень уж мало было этих приемов!

– Пойдем, еще надо помыться успеть перед завтраком, – напомнил кузен.

– Погоди секунду, – попросил я. – Ты мне еще не показал, как нужно концентрироваться, чтобы внутреннюю энергию извлекать.

– Ты и этого не помнишь⁈ Ну ты даешь!

И дальше Герт показал мне нечто среднее между медитационными техниками и усиленным силовым ударом, который практикуют некоторые единоборства в моем прежнем мире (пока я решил считать, что имело место перемещение между мирами, ибо вариант с прошлым или будущим мне категорически не нравился). Я в свое время занимался чем-то подобным, плюс тело Лиса опять мне подсказало – у меня почти сразу удалось повторить.

Ощущение было… странное. Словно меня одновременно заполняли огонь и ледяная вода, но при этом боли не было – только намек на легкое пощипывание. Никаких болевых рецепторов это не задевало, но и «чисто» иллюзорным ощущение не было. Какое-то воздействие на нервную систему, определенно, имелось. Хм. Интересно, каковы области применения этой «внутренней энергии»? Наверняка ведь не только усиление ударов.

– Интересно… – машинально пробормотал я под нос.

– Если интересно, давай попробуй меня ударь, – великодушно предложил Герт, выставляя блок. – Вот, я сейчас сконцентрируюсь…

Я воспользовался его великодушным предложением.

Нет, я не стал бить на опережение, как в настоящей схватке – зачем? Честно дождался, пока Герт примет нужную позу и «сконцентрируется». Да и бил я без особой силы, скорее, обозначая удар, чем всерьез пытаясь чего-то добиться.

Однако моего двоюродного брата унесло назад и протащило по земле, он даже закашлялся.

Дрянь дело! Надеюсь, руку я ему не сломал? Не хотелось бы потерять своего единственного союзника в первый же полный день на новом участке фронта!

Но Герт уже вскакивал, явно не поврежденный, удивленно округлив глаза.

– Ну Лис! Ну ты даешь! Офигеть просто! Это ты как⁈

– Как ты мне показал, – честно сказал я.

– Ни финты себе! Слушай, это сколько ж у тебя внутренней энергии теперь⁈ Это у тебя от удара по башке, что ли?

– Не знаю… – я неловко передернул плечами, изо всех сил проецируя неуверенность и вину.

– Давай попробуем наши энергии объединить! Ну, как нас дядя Орис учил! Тогда я сразу пойму!

– Давай, – сказал я. – Только покажи мне, как.

– Да так же примерно, как ты концентрировался, только надо встать друг напротив друга и руки соединить! Блин, как ты мог забыть, это ж самая продвинутая техника, которую дядя Орис нам показал!

Держаться за руки – самая продвинутая техника? Ну ладно.

Оказалось, что надо было не именно держаться: одна моя ладонь должна была лежать поверх ладони Герта, а вторая его ладонь должна была лежать поверх моей. Это нехитрое действие после прежней медитативной концентрации привело к тому, что я почувствовал, как мой внутренний огонь и лед словно «потекли», переходя к Герту, а в меня, в свою очередь потекло что-то от него. Это все описать не легче, чем предыдущий опыт. Однако пользуясь уже принятой метафорой, его «огонь» был словно на пару градусов холоднее, а его «лед» – так же ничтожно теплее, чем у меня.

Интересно, как этот прием предполагается использовать в бою для противодействия техникам Школы Ворона? Должно быть, существует более продвинутый вариант, а то и не один.

– Кру-у-уто… – пробормотал Герт. – Слушай, у тебя энергии как у ученика пятого ранга минимум!

Вот она, относительность: для Ориса пятый ранг – мелочи жизни, для Герта – неплохое мастерство. Я не стал спрашивать, какого мы с ним официально ранга: это было бы уже чересчур. Успею узнать. Явно более низкого, чем пятый!

Кстати, интересно, как эти ранги нумеруются? Первый – самый слабый или самый сильный? И сколько их всего?

– Ну, раз ты так говоришь, – сказал я. – А теперь пошли, в самом деле, на завтрак. А то совсем живот подводит.

– Ох, точно! Помчали!

* * *

Завтрак проходил в длинной столовой, которую даже хотелось назвать «трапезной». Вдоль комнаты с белеными стенами и неизменными темными балками тянулось два длинных стола для учеников, на возвышении перпендикулярно к ним – стол покороче, за которым обедал глава Школы вместе с супругой и пятью приближенными.

Я понятия не имел, кто все эти люди и чем они заслужили эту высокую честь, но на всякий случай запомнил каждого – от лица до манеры одеваться. Если судить по внешности, характеру движений и особенностям физиогномики, четверо из пяти были мастерами боевых искусств, привыкшими применять свои навыки в деле. Пятый же… я бы сказал, что это бухгалтер или управляющий, однако еще мало знал о структуре здешнего опыта, чтобы делать подобный вывод – мог оказаться и родственником Тильды, например, или вообще залетным почетным гостем.

Кстати, о Тильде. Мать Лиса, которая держалась в этой компании с грацией и любезностью светской львицы, точно не была боевиком – или гениально маскировалась. Однако ее острое политическое чутье и безжалостность заставляли предположить, что она представляет какое-то влиятельное семейство с неплохим социальным – или финансовым – капиталом. Вариант «поднялась из куртизанок и удачно вышла замуж за богатого клиента» я тоже допускал, но как заведомо менее правдоподобный. Хотя в существовании где-то в этом мире куртизанок я абсолютно не сомневался.

А вот нам с Гертом полагалось есть вместе с другими учениками, за одним из нижних столов.

Четких границ между возрастными группами не имелось, однако, сопоставив лица детей с теми, что я запомнил вчера, я более-менее четко выделил «свой» учебный класс. Этот десяток мне нужно запомнить и изучить плотнее всего. Это десять потенциальных союзников, десять источников информации, десять точек влияния. Когда Тильда вчера сказала, что они из «совсем простых семей» и значит представляют мало интереса, она, на мой взгляд, заблуждалась – хотя, возможно, не без причины, если тут настолько жестко сословно-меритократическое общество, как я его себе пока представляю.

Перед началом еды мы все, по команде Ориса, дружно встали и хором продекламировали:

– Благодарим святого предка Коннаха и бога Подземного Царства за сегодняшний день!

Затем, когда Орис опустил руку, так же дружно сели.

Еда оказалась вкусной и обильной, но при этом довольно здоровой – сыр, хлеб, овощи, каша на молоке, вареные яйца. Мяса не было, но на завтрак во многих культурах его не едят. Вчера на ужин мясо точно подавали… Или это потому, что мы ужинали в узком семейном кругу?

Порции маленькие, но перемен блюд предполагалось много, так что я наелся до отвала – и мои более взрослые и крупные соседи по столу тоже. Еду приносили с кухни слуги на больших подносах – наконец-то я увидел здесь слуг! Или это все же дежурные ученики? Самого разного возраста, в основном, мальчики и юноши, и все довольно неплохо двигаются, в одинаковых серых униформах. Что если мне как наследнику все равно нужно «дежурить по кухне» или как это называется?

Да, очень много всего нужно разузнать, и каждая минута приносит гораздо больше вопросов, чем ответов.

Впрочем, я давно привык, что готовых скриптов нет, а любая ошибка может закончиться гибелью. Нынешняя ситуация приятно освежает: на кону только моя собственная голова, а не судьбы миллионов. Как-то полегче.

После обеда настал черед занятий. На сей раз, для разнообразия, школьных – чтение, письмо, арифметика. Для них пришлось переодеться – снова в кружевную рубашку и короткие шортики. Ох какие мы тут благородные! Одежду я опять нашел в комнате на стуле, а вот куда бросать грязную форму для тренировки, не понял. На всякий случай положил на кровать.

Дальше сложность началась за сложностью: от поиска учебного класса (найти Герта, следовать за ним) до собственно учебы. Ничего из того, что здесь предлагали для усвоения, я не знал даже близко! Кроме арифметических действий, разумеется.

Образование было организовано так себе: в школьном классе дети сидели прямо на полу на подушках, перед каждым по маленькому столику – это почему так, интересно, обеденные же столы нормальные? Что за традиция такая? Сперва все читали вслух, повторяя за учителем – тоже молодым парнем, еще подростком, но уже другим, не том, что на физкультуре. Потом записывали то, что он диктовал.

Мне повезло дважды. Во-первых, слуга в серой одежде, примерно одного со мной возраста, поставил передо мной корзинку с письменными принадлежностями (к счастью, там лежали не кисть и брикет туши, с которыми я бы не знал, что делать, а более привычные чернильница и металлическое перо). В корзине нашлись тетради Лиса: привычного мне вида, в кожаных обложках, но прошитые вручную. Будет, с чего начинать, когда я немного освоюсь – хотя пока я только делал вид, что пишу. Во-вторых, на стене висели плакаты с буквами алфавита (дважды ура, это был именно алфавит, а не иероглифика или иная символьная система!) и цифрами. Соотнести буквы со звуками оказалось тяжело, но, подглядывая в тетради соседей, я справился, как раз все занятие на это потратил.

На этом везение кончилось: местный язык предполагал большое различие между написанным словом и словом на чтении – куча непроизносимых букв, странные фонетические исключения. Язык разрабатывали или садисты, или комитет по усложнению жизни иностранным шпионам. Тут явно назрела реформа письменности! Как только подорву могущество местного языкового лобби, с нее и начну. А вот цифры дались влет: десятичная система, даже значки для плюса и минуса совпадали.

Так, вот и задача на ближайшие пару недель. Нужно как можно скорее освоить навык чтения и письма. Уровень сложности неслабый, даже странно, что мне вообще досталось знание разговорной речи – похоже, высшие силы ненароком «зевнули» и не так жестко выкрутили регуляторы.

Уроки продлились всего часа полтора: по полчаса на чтение, декламацию и арифметику. Потом – опять переодеваться (зеленую форму никто не стирал, я нашел ее на кровати так же, как и оставил, и порадовался своей предусмотрительности) и тренировка. И вот здесь меня ждал откровенно неприятный сюрприз.

Для этой тренировки наш малышовый десяток – кстати, не самый младший, были и моложе, из чего я заключил, что тренировки здесь начинаются лет с шести – отвели в отдельно стоящее здание, недалеко от поместья. Большой и светлый спортзал, отлично освещенный выходящими на южную сторону окнами, ничуть не напоминал тот, более сумрачный, с которого началось мое пребывание в этом мире.

Мы выстроились коротенькой шеренгой, откровенно несерьезной на фоне большого зала. А прямо напротив нас вышел подросток, примерно в возрасте погибшего путем усекновения головы Кая. И одет был в такую же белую униформу, как Кай, которая, как я уже понял, маркировала тут учеников-наставников.

Но, в отличие от Кая, которого я запомнил парнем симпатичным – за те пару секунд, что видел живым – у этого было довольно неприятное лицо. Не чертами, а, скорее, намертво в него въевшимся выражением «мне все должны».

– Ну что ж, – сказал он. – Меня зовут Фейтл, как многие из вас знают. А кто не знает – те узнают. Мастер-наставник наконец-то понял, что нужен нормальный тренер, иначе он из таких недоучек, как вы, нормальных бойцов не сделает. Так что придется мне исправлять ошибки, допущенные этим недоноском Каем…