Текст книги "Плюшевый: кулак (СИ)"

Автор книги: Сергей Плотников

Соавторы: Варвара Мадоши
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Логичная кандидатура в советники – мать. Она явно очень любит Лиса, явно разумна и наверняка также ведет хозяйственную документацию. Вторая возможная кандидатура: местный управляющий. Нужно только разузнать, кто это такой, и в каких отношениях он состоит с Коннахами. Это может быть один из мастеров школы, выполняющий заодно и вот такую функцию, доверенный слуга, уважаемый наемный сотрудник – или вообще старший раб? Я не исключал и такой вероятности. В зависимости от его положения я мог либо просто приказать этому человеку помочь мне, либо быть вынужденным задействовать другие методы.

Вопросы об управляющем лучше задавать сначала Герту в порядке невинного дружеского трепа: откуда я знаю, должен ли Лис знать эту информацию? А потом уже матери.

А, еще стоит пролистать до конца записи донора. Может быть, там что-то об этом встретится.

Но прежде чем делать все это я решил открыть «амбарную книгу» и хотя бы просто проглядеть, чтобы понять, с чем имею дело, и задавать вопросы не с абсолютного нуля.

И с удивлением увидел, что все оказалось проще, чем я думал! Я успел сформулировать сложнейший план – а тетрадь оказалась не многослойным бухгалтерским документом с приходами и расходами, информацией о должниках, процентах, тратах отдельных членов семьи и так далее. Нет, это, судя по всему, были простейшие записи о покупках для Школы – то есть для поместья – сгруппированные по неделям и месяцам. Хотя нет, не только о покупках. Кроме покупок был учет того, что, как я понял, производилось на собственных землях Коннахов и отдавалось в качестве оброка, а также о том, что изготовлялось в самом поместье.

Я был рад увидеть, что привычная мне семидневная неделя существовала и здесь тоже. Как и двенадцатимесячный год. Мелочь, а приятно. Правда, все месяцы оказались одинаковой длины – по двадцать восемь дней. Из чего, не наблюдая ни разу здешнее ночное небо, я логично заключил, что тут, во-первых, есть спутник, аналогичный привычной мне Луне – впрочем, согласно некоторым космогоническим гипотезам, у всех обитаемых планет должен быть крупный спутник или два, тут ничего нового. Интересно, они добавляют лишний месяц раз в несколько лет или несколько дней в конце года? Или тут лунный год совпадает с солнечным?

Что касается самих закупок, то написаны они были разборчивым почерком, и я начал свободно читать их быстрее, чем думал. Однако цифры оставались для меня проблемой. Нет, не сами цифры, а меры веса и цены. Не говоря уже о названиях продуктов! Здесь были не только продуктовые закупки, однако всякого рода пенька, древесина, уголь, деготь, масло, мыло и прочее вопросов не вызвали. А вот названия продуктов – да. Еда показалась мне по вкусу привычной или почти привычной, однако, как выяснилось, называлось все это часто совершенно по-другому! С привычными мне пшеницей и рисом соседствовали названия, которые я знал как прочесть и произнести, но понятия не имел, что они обозначают.

Однако.

Кстати говоря, это когнитивное упущение навело меня на мысль, что с другим-то понятийным аппаратом у меня проблем нет. Я мало того что знал язык, но и без труда вызывал в голове названия предметов, которых до того не видел. Однако когда речь заходила о чем-то, не имеющем аналогов в моем прошлом мире, память тут же отказывала.

Подумав так, я начал читать список продуктов внимательнее. Легко нашел там яйца, молоко, свинину, говядину – значит, полные эквиваленты имеются. Ну да, лошади-то есть… Полистав еще, обнаружил картофель и огурцы. А вот помидоров не было, хотя что-то похожее на вкус мне уже попадалось. Надо же.

Ну что ж, либо остатки памяти Лиса все-таки живут во мне, просто запрятаны очень глубоко. Можно постараться их вызвать. Либо (а впрочем, почему «либо»? эти объяснения не противоречат друг другу) высшие силы потрудились над моим переносом куда более упорядоченно, чем мне представлялось до сих пор.

Память Лиса можно попытаться пробудить. Лишней информации не бывает. Поработаю с этим в будущем.

Что же касается цен и мер объема, они оставались для меня полнейшей загадкой. Что такое «буль ятерии», например? Ятерия – это крупа, а «буль» – мера веса? Или все-таки что-то другое?

Не зная этого, не зная, в каких единицах исчисляются цены и стоимость товара, отданного в счет налога, я даже приблизительно не мог по-настоящему проверить записи – то есть попытаться выявить нестыковки и коррупционные схемы. Разве что очень косвенно. Например, понятное дело, что яйца не могут стоить дешевле прутьев для плетения корзин – если речь не идет об огромнейшем объеме прутьев, конечно же. Или о каких-нибудь эксклюзивных изысканных прутьях редчайших древесных пород.

Дойдя до этой мысли, я услышал сигнал гонга – пора идти на ужин. Ладно. Завтра буду аккуратно разузнавать это все. Сегодня времени явно не хватит.

* * *

Ужин прошел так же, как завтрак и обед – ничего нового. Разве что мясо за ним опять подавали. А вот после ужина мы стройной толпой направились на занятия, и я понял, почему этот урок был назначен на после ужина – потому что он представлял собой религиоведение! Ну или так это называлось во времена моего первого детства, в моей первой школе. Более устаревшее название – «закон божий».

Такие занятия просто обязаны быть безумно скучными, так что логично поставить их тогда, когда все ученики все равно будут тихо дремать!

Однако я собирался слушать, держа ушки на макушке. Фигурально выражаясь. Религия – фундамент культуры всякого общества. Может быть, это и не самое главное, что нужно знать о той или иной группе людей, но близко к тому.

Мы все заняли места за этими нелепыми маленькими столиками, но на место учителя встал не молодой парень из числа старших учеников, как я уже привык, а взрослый, даже немного пожилой мужчина. Я его видел за обедом за главным столом – один из приближенных и соратников Ориса.

– Итак, начнем, – сказал он. – Сегодня мы повторим историю нашего святого предка. Я декламирую первую строчку, на кого укажу, тот должен продолжить.

Однако подстава. Я-то ни одной строчки из самой этой истории не помню!

Преподаватель начал распевным голосом – не священник в храме, но близко:

– Когда темен и пуст был наш мир, боги с неба спустились,

И роду людскому дали начало…

Он указал на мальчика, сидевшего в первом ряду, слева. Не из моих «одноклассников», постарше. И добавил голосом:

– Первый в первом ряду.

Тот вскочил и продолжил, так же напевно:

– … Положив им между собой в славных битвах соревноваться,

Чтобы честь преумножить и силу явить Провиденью…

Он продекламировал строчек десять, потом учитель жестом посадил его и указал на сидящую позади него девочку, добавив:

– Вторая во втором ряду.

Я внимательно слушал, одновременно стараясь уложить в голове содержание учебной поэмы и делая выводы о том, как поставлен в Школе Дуба учебный процесс. Дети явно декламировали своего рода космогонический миф, который заключался в следующем: когда-то давно была эпоха богов, и боги сражались между собой, тем самым «совершенствуя небо и землю». Но, утомившись, они опустились на землю и создали людской род, чтобы вместо этого наблюдать, как сражаются люди, «и самый славный средь смертных славен был также и между богами».

Для того, чтобы богам было интереснее, они награждали отдельных людей толикой божественных сил. Развивая и взращивая их внутри себя, человек мог добиться того, что он станет вровень с небожителями и живьем вознесется на небо. Именно это случилось со святым покровителем Школы Дуба.

Он начинал как обычный юноша – «из семьи благородной, ликом прекрасен». Однако его предали подлые враги и убили его родителей. Чтобы отомстить, первый Коннах пошел учиться драться, однако ни один из стилей, предлагаемых тогдашними учителями боевых искусств, не удовлетворил его. Тогда во сне ему явился Бог Подземного Царства, который выталкивает наружу растения после зимы, и велел быть твердым, как желудь и мощным, как дуб. Юноша отбросил меч, с которым уже начал учиться обращаться, ибо понял, что тот только ослабляет его, и покарал обидчиков одними кулаками. А затем взял в жены дочь своего врага, основав тем самым род Коннах.

Между прочим, именно на этом месте мне не повезло! Сказание уже явно двигалось к финалу, и тут учитель указал именно на меня.

– Четвертый в третьем ряду!

Я вскочил и начал импровизировать, подражая местному гекзаметру:

– Каждый длани удар его был, точно паденье лавины,

А десницей своею, как мощной волной, он раскидывал черные орды,

Злых врагов, что свои не оставили подлые планы.

Только все бесполезно: от гнева его нет спасенья,

Никому не удастся его одолеть, раз на то божья воля!

На меня удивленно поглядело несколько человек, учитель тоже слегка переменился в лице – однако жестом посадил, ничего не сказав. Прокатило? Однако следующий малькик, которого учитель поднял, явно мялся, не зная, что сказать после моей импровизации, и учитель подсказал ему:

– Со слов «И во вражий чертог он вступил, как владыка, силы по праву».

С облегчением ученик подхватил явно хорошо ему знакомый текст.

Интересно, о событиях какой древности речь идет в сказании? Язык, вроде бы, недостаточно устаревший, чтобы это все происходило тысячу лет назад, но понятийный и событийный ряд создает впечатление архаики. Тут одно из двух: либо стихи представляют собой более поздний перевод-переложение, и Коннахи действительно ведут свой род из невозможной древности, то ли роду всего лет двести-триста, и дети заучивают литературную стилизацию.

Когда декламация была закончена, учитель сказал:

– Теперь каждому из вас раздадут для заучивания миф о боге Подземного Царства и его схватке с богом Грозы. Отнеситесь внимательно.

По рядам прошли слуги в сером с корзинами, раздавая каждому ученику небольшую брошюрку. Я тоже такую получил. Пока я разглядывал текст, пытаясь вчитаться в витиевато написанные буквы, к моему столу неслышным шагом подошел наш учитель.

– Лис, – сказал он.

Я вскочил.

– Наставник?

– Лис, – спросил он очень тихо, – что за строки ты зачитал сегодня? В канонической версии их нет.

Он смотрел на меня очень твердо, словно видел насквозь.

Я пожал плечами и решил покаяться:

– Извините, наставник. Я почему-то как будто слегка задремал, только с открытыми глазами, и они мне во сне привиделись. Когда вы на меня указали, как-то само собой проговорил.

Наставник чуть покачал головой.

– Больше не спи на уроке. Даже с открытыми глазами. В наказание выучи новый миф до завтра целиком – спрошу тебя первого.

Уф, легко отделался. Тут всего строк сто или сто пятьдесят, меня такими объемами даже в школе было не запугать. Но – плакали мои планы после ужина сразу заняться амбарной книгой.

* * *

После занятия я хотел устало побрести к себе в комнату – но Герт перехватил меня за локоть.

– Ты куда? Разве дядя Орис говорил тебе, что не хочет сегодня тебя видеть?

– А? – не понял я. – Ты о чем?

– К дяде и тете пойдем! – закатил Герт глаза. – Я понимаю, что ты спишь на ногах, но тетя Тильда переживать будет!

Герт привел меня в ту же самую гостиную, где мы разговаривали (и обнимались) вчера. Там все будто бы осталось прежним со вчерашнего дня: Тильда так же шила в кресле у окна, Орис сидел напротив. Увидев меня, он воскликнул:

– А, явились наконец-то! Лис, я уже рассказал матери о твоих художествах, можешь не трудиться.

Тильда улыбнулась: ямочки на щеках буквально преображали ее лицо, делая его еще милее.

– Лисик, я очень тобой горжусь! Победил старшего ученика! Правда, я не очень поняла, отчего у вас вообще с ним возник конфликт… Герт, ты не мог бы меня просветить? Я знаю, что от Лиса лишнего слова не дождешься… Только выпейте сначала свое молоко, мальчики!

Два стакана молока стояли на большом столе, рядом блюдо с овощной нарезкой. Нечто, похожее на морковку, нечто, похожее на перцы, нечто, похожее на… А тут даже не скажешь: причудливо порезано ломтиками в виде цветочков. Редька? Редиска?

– Кушайте, мальчики, – ласково сказала Тильда. – Уже первые весенние овощи появились! Папа разрешил.

– Да, – пробурчал Орис. – Баловство, конечно, желудок перед сном набивать… Но овощами не растолстеешь.

Хм, то есть все свежее, с местного огорода? Отлично! Признаюсь, хоть за ужином я ел от души, здоровый детский организм уже все переработал и был не прочь подзакусить!

Я взял стакан, принюхался – ого, как пахнет! Явно цельное, может быть, даже вечерней дойки, лишь недавно охлажденное. Это неожиданно вызывало у меня прилив энтузиазма. Давненько я не пил «из-под коровы»! А молоко всегда обожал.

Специалисты по психологическому кондиционированию говорят: нужно наслаждаться мелочами, не то сгоришь. И кого-нибудь еще за собой утащишь. Мой жизненный опыт это полностью подтверждает.

Я отхлебнул молока, предвкушая густую сливочную сладость. И чуть не закашлялся.

Нет, вкус был знакомый. Абсолютно тот, который я ждал, здешнее молоко ничем не отличалось от знакомого мне. Вот только оно казалось противным на языке! А я набрал полный рот.

Я сглотнул, придушая рвотные позывы. Сжал зубы. Рано обрадовался. Похоже, у Лиса слабая непереносимость лактозы.

Дрянь. Дрянь. Это что же, выходит, молоко и молочные продукты для меня теперь малодоступны⁈

– Опять кривишься? – опасным тоном спросил Орис, глядя на меня. – Боец не должен быть капризным! Молоко нужно для костей и хорошего роста! Ты и так заморыш у меня. А ну пей. Мама старается, специально для тебя самых удойных коров выписывает!

В это я мог поверить: судя по всему, жирность у молока доходила чуть ли не до девяти процентов. Эх. С каким бы удовольствием я смаковал каждый глоток в моем прошлом теле!

Герт вот пил свой стакан с явным удовольствием, аж облизывался.

– Спасибо, тетя Тильда! Очень вкусно!

А я был вынужден одолевать свой стакан маленькими глотками, чтобы не вырвало. Ладно, это мелочи. В моей жизни бывали испытания и похуже. Собственно, почти все.

Но как обидно, господи ты боже мой!

Чтобы немного спастись от неприятных ощущений в пищеводе, я взял с блюда кусочек морковки и захрустел им. Стало полегче.

– Ты кушаешь овощи⁈ – расцвела Тильда. – Молодец! И молоко пьешь, не жалуясь? И уже больше половины стакана выпил? Лис, да тебя не узнать!

О, так можно было жаловаться? И не пить целиком? Это я сглупил. Ну что ж, теперь уж придется допивать, выдерживая образ.

Покончив с молоком, я занялся овощами. Тут, к счастью, никаких проблем не возникло: все вкусно, все сочно, ни от чего не тошнит. Самое то, что нужно на ночь. Правда, Тильда смотрела на меня с таким умилением, а Орис – с таким удивлением, что стало ясно: Лис, несмотря на весь свой интеллект, относился к овощам примерно как обычный ребенок. Герт, кстати, тоже на овощи не налегал: так, прожевал пару кусочков, явно из чувства долга.

А, и еще неожиданное открытие: среди того, что я сначала принял за кусочки редиски или сквоша, оказались аналогично порезанные кусочки какого-то сладкого фрукта, вроде груши. Мама, я так понимаю, подкидывает ребенку лакомство тайком от отца? Что характерно, ни за завтраком, ни за обедом, ни за ужином десерта не предусматривалось.

– Так, ну раз все допили, рассказывай, Герт! – велела Тильда. – Мне нужно знать, что у вас там произошло на уроке, а то от вашего отца и дяди вечно ничего не дождешься!

– Да, тетушка, – вздохнул Герт.

И рассказал.

Он говорил довольно косноязычно, но в его речи звучало неприкрытое восхищение, а мой поединок с Фейтлом приобретал чуть ли не эпические качества.

– Лис, ты одолел его на одной внутренней силе? – ахнула мать. – Орис, но… разве это может быть? Я думала, нельзя прибавлять больше чем по рангу в год!

– Вообще-то, можно, – проговорил Орис, поглаживая бородку. – На низших рангах. После четвертого – точно невозможно. Я слышал о людях, которые и по десять лет сидели на каждом ранге, а потом стали Великими мастерами! – я снова отметил новый термин, предварительно решив, что это, наверное, еще одна ступень над «высшим» рангом. – Но низкие ранги можно проходить и быстрее, по рангу в несколько месяцев. Правда, обычно такое происходит, если ученик уже подросток или даже взрослый, который обучался боевым искусствам, но не обучался внутренней энергии…

– А такое бывает? – удивилась матушка.

– Некоторые еретические школы такое практикуют, – фыркнул Орис. – Они считают, что не стоит тратить так уж много сил, обучая младших учеников работе с внутренней энергией, лучше отбраковать побольше из тех, кто неспособен к обучению бою! Наш Путь лучше – мы сразу учим всех.

– Конечно, ваш Путь Дуба – самый лучший! – сказала Тильда, тем самым подтвердив мою раннюю гипотезу о том, что она сама не боевик и внутренней энергией не владеет.

– Как поразительно! – продолжала мать. – Должно быть, у нашего мальчика невероятные способности! – И шутливо обратилась ко мне: – Только не расти слишком быстро, Лис! Если ты станешь Великим мастером до того, как тебе стукнет двадцать, это разобьет мне сердце!

– Женщины, – пробормотал Орис. – Не слушай ее, Лис. Завтра устрою тебе переаттестацию. Сдашь экзамены на пятый ранг, и поставлю тебя в более старшую группу.

– Дядя Орис! – ахнул Герт. – Это что же, получается, мы с Лисом будем в разных группах?

В более старшую группу? Это совсем другая динамика, совсем другое окружение. Среди старших ребят будет на порядок труднее найти поддержку. Да и Герта рядом не окажется – а он пока что зарекомендовал себя как один из самых верных моих союзников!

И наконец, я дал себе обещание защищать малышню Школы Дуба – конкретно ту малышню, с которой меня свела судьба. Это куда проще сделать, если я буду находиться среди них.

– А что он будет делать со слабенькими детишками, если уже побил пятирангового ученика? – удивился Орис. – Не хочешь расставаться с другом – дорасти до его уровня!

– Отец, прошу прощения, – сказал я. – Я не спорю с твоим решением, но можно я выскажу пару соображений?

– Как заговорил! – хмыкнул Орис. – Действительно, растешь, что ли? Высказывай давай.

– Я сам не знаю, как у меня так хорошо получилось поднять внутреннюю энергию, – сказал я чистую правду. – Что если у меня не получится каждый раз выдавать такой же хороший результат? Кроме того, я учил только те приемы, которые положено знать на восьмом ранге, и ничего не знаю с седьмого по пятый. И наконец, как это будет выглядеть, если я, как наследник, сразу скакну через несколько рангов?

– Хм… – Орис явно задумался, потер черную бородку. – Ты вроде бы прав… Но как это будет выглядеть, если я оставлю заведомо более сильного бойца в младшей группе?

И тут я увидел удачную возможность. Мне все равно нужны были личные союзники, своя «преторианская гвардия». И я все равно собирался сколачивать ее из того, что есть. Так почему не получить на это одобрение свыше?

– А что если я попробую поднять уровень всей младшей группы? – предложил я. – Буду заниматься с ними дополнительно. Если у меня получилось, то и у них должно получиться.

– Хочешь стать учеником-наставником?

– Нет, папочка, я ведь не знаю всех приемов! Я хочу стать… ну, как бы помощником ученика-наставника! – говоря это, я сделал максимально большие и наивные глаза.

Орис вздохнул, взъерошил мне волосы.

– Ну что ж… попробуй. Сроку тебе – до осени. Если поднимешь хотя бы половину остальных учеников хотя бы до шестого ранга – назначу тебя в самом деле учеником-наставником. Если нет – будешь сдавать экзамен, да не на пятый ранг, а сразу на четвертый. Провалишь – пеняй на себя.

– Орис! – ахнула Тильда. – Четвертый ранг – это же водораздел! Ты сам так говорил! Девочек именно с четвертого ранга обычно замуж выдают!

– А потому что за свои слова надо отвечать, – с хитрой улыбкой сказал Орис. – Пусть постарается!

М-да, «папочка» в своем репертуаре. Офигеть педагогический прием – поставить заведомо невыполнимую планку, потом снисходительно потрепать по плечу и сказать «ну, я же знал, что ничего не получится». Впрочем, я давно заметил, что он не пытается научить сына верить в себя, скорее наоборот.

Что ж, вызов принят.

– Хорошо, папочка, – сказал я. – Я приложу все силы!

И все это максимально искренним тоном.

Орис хмыкнул.

– Давай… плюшевый ты мой.

Глава 6

Путь плюшевого мишки

На следующее групповое занятие я взял с собой плюшевого мишку. Того самого – его кто-то из слуг уже отмыл от крови, почистил и оставил у меня в комнате. Я уже поспрашивал: у погибшего Кая не было младших братьев и сестер – по крайней мере, проживающих в школе. Его семья осталась в дальней деревне в совсем другом округе и он, по словам Дира (именно его я расспрашивал), несколько лет там не бывал. Не знаю уж, откуда у Кая взялся этот мишка, но теперь он мой. А слова «папочки» навели меня на интересные мысли.

Что ж, раз Орис придумал мне такое прозвище, будем соответствовать.

– Привет, – сказал я своей группе. – Я договорился с мастером-наставником, теперь после завтрака с вами буду заниматься я. А после обеда опять буду просто учеником, и с нами всеми будет заниматься Дир.

– Разве так можно? – скептически спросила Рида Он, скрестив руки на груди и меряя меня тяжелым взглядом. – Это не по правилам.

– Это новые правила, – сказал я. – Их мне вот этот мишка рассказал, – и я взмахнул рукой с плюшевым мишкой.

Дети запереглядывались, кто-то неуверенно заулыбался.

– Зря смеетесь, – сказал я. – Помните, как я тогда этим плюшевым мишкой двух дурных учеников Ворона одолел? Мне он тогда приснился. Когда меня по голове ударили. Сказал, что он не просто мишка, а посланник нашего святого предка. И что святой предок велел мне лучше учиться. И вот после этого вдруг оказалось, что у меня внутренний энергии намного больше, чем у всех остальных. Так я одолел учеников Ворона, так я одолел Фейтла, – я обвел взглядом остальных учеников. – Теперь, с разрешения мастера-наставника, буду учить вас науке святого предка.

С этими словами я посадил мишку на подоконник одного из больших окон и отвесил ему поклон.

Дети шушукались, но, когда я снова развернулся к группе, все замолчали.

Между прочим, рассказывая им это все, я вовсе не нес чушь и не импровизировал. Я вчера, заучивая наизусть выданную учителем «закона божьего» поэму, свободной частью разума (то есть большей его частью) вовсю размышлял над поставленной задачей. Мне нужно было залегендировать мои странности, дать детям какое-то простое и понятное объяснение – и при этом сконструировать его так, чтобы более взрослыми людьми оно считывалось как юмор. Ну или даже теми из детей, кто поумнее: вон, Герт вовсю прятал усмешку во время моей речи, а Рида смотрела с недоумением – мол, вижу, что ты несешь чушь, но не понимаю, почему и зачем. Да и в глазах Эвина, которого я тоже счел сообразительным, плескалась какая-то сконфуженность.

Правда, есть шанс, что Орис при своей «дубоватости» считает это не как юмор, а как глумление над святым предком. Что ж, покаюсь, если так. Я уже более-менее начинал представлять «границы дозволенного» и понимал, что за такие шалости серьезное наказания – вроде лишения статуса наследника и изгнания из Школы – вряд ли последуют. А показательную порку или энное количество отжиманий на плацу как-нибудь перетерплю.

Нет, можно, конечно, и не выделываться, играть по правилам. Но это скучно. И, на самом деле, не перспективно. Потому что любая игра вдолгую – это игра, в которой ты навязываешь свои собственные правила остальным.

– Погоди, Лис, – вдруг сказала Рида. – Это же мишка Кая! Специальный, для танцев! Почему вдруг в него вселился дух святого предка⁈

– Во-первых, не вселился, а дал откровение. Во-вторых, пути богов неисповедимы, – сказал я. – Пути святого предка – тоже. Может, он через тебя хотел откровение дать, но ты слишком задирала нос, он на него напоролся, и внутрь твоей головы залезть не смог.

Раздались смешки, Рида густо-густо покраснела.

– Ладно, – сказал я детям, хлопнув в ладоши. – Начнем с простого. Будем учиться правильно ставить подножки. А для этого – сначала учиться правильно падать. А то синяков насажаете, головы разобьете – мишка не одобрит.

Гробовая тишина стала мне ответом.

– Герт, подойди сюда, – попросил я двоюродного брата. – Буду на тебе показывать.

Дальше я несколько минут демонстрировал детям самую базу смешанных боевых искусств – даже удивительно, что здесь начинали не с этого! Вроде как долгая и продуманная боевая традиция – а такое упущение! Но я уже выяснил у Герта, что нет, учеников Дуба учили не падать. Ни при каких обстоятельствах. Мол, стойкость, мои ноги укоренены в землю и все такое. Недальновидный подход, но ладно. Возможно, на высоких уровнях владения «внутренней энергией» эта привычка действительно перерастает в непоколебимость? Однако я сам понятия не имел, как мне удалось «раскачать» ранг Лиса – сознательно я ничего для этого не делал. Оставалось предположить, что дело в дисциплине мышления и поведения человека с моим опытом и навыками. Естественно, все это я в детей за пару месяцев не впихну – для этого им надо прожить мою биографию целиком. Мало того что невозможно, так еще и врагу не пожелаешь. Однако можно попробовать привить им базовые практики сосредоточения и расслабления из привычной уже мне боевой традиции – и поглядеть, что получится. А на случай, если дело в чем-то другом и ничего не выйдет, буду заодно спешно прокачивать собственную тушку, чтобы сдать на четвертый ранг.

Начать же я решил с того, чтобы закрыть несколько очевидных для меня упущений в обучении малышни. Вот как падения и подножки.

В завершении я сказал:

– Смотрите, правильно падаем мы только на моих уроках! Когда вас учат ученики-наставники или мастера, делайте все так, как сказали они.

– Прости, Лис… можно спросить? – неожиданно подал голос Эвин.

– Можно! – сказал я. – Даже нужно. Что-то непонятно?

– Какой в этом смысл – учиться с тобой так, а с учениками-наставниками иначе?

– В расширении кругозора и арсенала навыков! – веско сказал я. – Таков путь плюшевого мишки.

М-да, кажется, слишком сложно. Дети запереглядывались.

– Чтобы суметь, как я, в случае чего, – переформулировал я. – Ну, если на вас опять нападут четверо или больше учеников Ворона или еще кого с саблями, и единственного вашего защитника убьют первым.

А вот теперь я задел их за живое – по лицам словно темный ветерок пролетел. Не надо недооценивать влияние сцены, свидетелями которой они стали!

В общем, дальше я последовал знакомому сценарию: велел разбиться на пары и отрабатывать падения и подножки. Один ставит подножку другому, другой падает. И вот тут кроме Эвина, который очень легко и быстро усвоил новый навык, я выделил еще одного парнишку – быстрого и ловкого. Он был маленького роста, пониже остальных, как и Лис. Но если Лис, несмотря на нынешнюю тщедушность, имел довольно тяжелый костяк и обещал вырасти мускулистым, хотя все равно скорее жилистым, чем мощным – то этот парнишка, если честно, больше, на мой взгляд, подходил для акробатики, чем для боевых искусств. Исключительная ловкость, отличные икроножные мышцы – ему бы прыгать и скакать! Школа Дуба ну вот совсем не для его сильных сторон. Вдобавок мелкий и легкий. Подножки он ставил виртуозно, и падал артистично – легко, ловко, с переворотом, пружиня руками и так далее. Наверняка еще и цепкий, будто обезьянка. Воздушный гимнаст, а не кулачный боец. Фехтовальщик, может быть.

Дела. Как бы мне его развить в нужном направлении, чтобы папочка не вмешался, что я «не тому учу»? И заодно самому пареньку жизнь не загубить. А то еще выставят из Школы за неспособность – а у меня были крепкие подозрения, что это очень нехороший исход для здешней молодежи.

В общем и целом, занятие прошло нормально – детям явно нравилось учиться чему-то новенькому, что они раньше не пробовали. Раньше их этим не баловали.

Вообще-то, методика «долбежки гранита» не настолько плоха, как может показаться: заучивание движений до автоматизма – очень важно, особенно на начальных ступенях мастерства. Да и на последующих тоже. Однако детская психика требует частых переключений, смены деятельности, познания нового – а этим их учебная программа Школы Дуба явно не баловала. Что ж, постараюсь немного исправить это упущение – насколько смогу это сделать, не подставляясь.

Еще одна шуточка Провидения: я слишком мало занимался собственными детьми. То, что они выросли приличными людьми, – отнюдь не моя заслуга. Теперь меня насильно вернули к истокам и ткнули носом: поучи чужих ребятишек, давно пора отдать долг судьбе!

Свободный час после обеда я вновь посвятил амбарной книге. Как и утренний час после тренировки. И как планировал посвящать вечерний. У Герта я узнал, что управляющих в доме даже несколько – один занимается собственно внутренним зданием, другой хозяйственным подворьем, и есть отдельный человек, который заведует кухней. Командует ими всеми старший управляющий, на котором еще вдобавок сбор налогов с поместья, – он обладает высоким статусом, даже ест с хозяином за одним столом. И последней инстанцией над ним стоит Тильда.

Подумав, я решил не приставать к кому-то с подробными расспросами по учетной книге, а решил действовать методом мелких уточнений. И начал с того, что как бы между делом заметил Герту:

– Ох, все время путаю: ятерия – это каша из таких круглых зерен, или маленькие круглые фрукты?

Герт поглядел на меня с тревогой.

– Лис, ты чего? Мелкие фрукты – это же флюны, твои любимые! А ятерия, да, каша… Это что, тебя реально так сильно по голове стукнули?

– Да не, шучу над тобой, – фыркнул я. – Прикалываюсь.

– Дурацкие шуточки, – пробормотал двоюродный брат.

Ну, накололся, да.

Тогда я выбрал другую тактику: поискал в поместье библиотеку. Не может быть, чтобы в таком огромном доме, да еще совмещенном со школой, ее не было! Нашел. Длинный зал с множеством окон, стеллажи с книгами в сделанных вручную переплетах… Все отлично. Вот только эту библиотеку использовали в качестве рабочего кабинета старшие ученики, которые, как я понял, исполняли спущенное свыше задание, переписывая старые рукописи – печатных текстов тут было большинство (то есть где-то есть печатные станки и типографии, ура), но масу того, что относилось к стилю Школы Дуба и истории семейства Коннахов, полагалось только переписывать. Старшие подростки немало удивились появлению здесь Лиса – но я сделал морду кирпичом и повел себя, как будто так и надо.

В тот же вечер, когда я отбывал положенные полчаса в обществе родителей, Орис поинтересовался у меня по этому поводу:

– Говорят, тебя в библиотеке видели? Опять туда зачастил! Я же говорил не увлекаться книгами, пока не изучишь основы!

– Но я ведь изучил основы, папочка! – я поглядел на Ориса максимально честным взглядом. – Ты сам сказал, что по силе я равен пятому рангу! Если пятиранговым ученикам, которые там сидят, можно переписывать книги, то чем я хуже?