Текст книги "Плюшевый: кулак (СИ)"

Автор книги: Сергей Плотников

Соавторы: Варвара Мадоши
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– Ты тоже умеешь? – еще заинтересованнее спросил я. – То есть это не только на Пути Цапли так можно?

Тильда неодобрительно поджала губы, но не сочла нужным дальше влезать в разговор о боевых искусствах. Я уже заметил, что она всегда оставляла эти темы строго на откуп Орису или Фиену. Очень похвальное знание границ своей компетенции!

Орис усмехнулся.

– Это полезное умение на тот случай, если тебя зажмут в угол, и будет уже плевать на последствия! Имей в виду, сын, что я не собираюсь его применять, пока вы с Гертом живы, – он поглядел на меня очень тяжелым взором.

– А?.. – меня так-то дрожь не пробрала, но я счел за лучшее изобразить оробение. – Это… потому что если ты вдруг его применишь, у всей Школы будет плохая репутация?

– Именно, – веско кивнул Орис. – Видно, старой Цапле уже на самом деле нечего было терять!

– Ясно, – сказал я. – Папочка… а когда я поправлюсь, ты ведь примешь у меня экзамен на четвертый ранг?

– Приму, – кивнул Орис.

– И будешь сам со мной заниматься? Чтобы не только мастер Фиен?

Орис кивнул снова.

– Но смотри, – жестко сказал он, – если не будешь стараться, не стану с тобой возиться!

– Ты же уже видишь, что я стараюсь! – сказал я слегка обиженным тоном.

Орис тут же растаял, вздохнул, снова сжал мою руку.

– Да, конечно, сын, вижу… Переведу тебя в старшую группу…

– Нет, пап! А наш уговор⁈ – возмутился я. – Мои ребята будут готовы сдать на шестой, вот увидишь! Сейчас середина августа, ты дал срок до осени…

– До середины сентября, ладно, – сказал Орис, нахмурясь, – мы обычно именно тогда проверяем детей на ранг. Вот только последний месяц тренировок у вас пропадает…

– Почему? Я буду с ними заниматься! Сам напрягаться не стану, а их тренировками руководить смогу! Главное ведь – на ногу не наступать.

– Лис! – воскликнула Тильда. – Это слишком много усилий! Даже не думай!

– Я иначе с ума сойду со скуки, – возразил я. – Тем более, что папа много читать не разрешает…

Орис и Тильда переглянулись.

– Можешь читать любые книги, сколько хочешь, – сдался Орис. – Вижу, тебе не мешает. Но смотри, всякими глупыми романами не увлекайся!

– Хорошо, пап, – я тут же решил ковать железо, пока горячо. – Мам, а ведь у графа Флитлина есть библиотека? Можно, чтобы мне что-нибудь принесли оттуда?

– Лекарь Иэррей велел тебе не напрягать глаза три дня, – сурово сказала Тильда. – Так что нет, нельзя. А через три дня мы уже поедем домой.

Облом, увы. А было бы неплохо расширить кругозор еще и таким образом!

* * *

Вечером того же дня меня навестили дед и бабка – граф и графиня Флитлины. Графиня, тоже рыжеволосая, как и Тильда, слегка походила на дочь внешностью, однако отличалась изрядной полнотой и обрюзглостью. Я, как внук, явно не вызывал у нее особенно теплых чувств, но она проговорила обязательную мантру насчет того, какой я смелый и храбрый, как они с графом мною гордятся и попросила поскорее поправляться. Граф тоже прогудел что-то в этом роде, добавив, что мы можем оставаться тут сколько захотим, хоть весь месяц, пока я буду выздоравливать.

– Спасибо, батюшка, но мастера Коннаха ожидают в школе, так что мы двинемся в путь три дня спустя, – мягко проговорила Тильда.

– Ну, вы можете и вдвоем задержаться… – заметила ее мать. – А Орис пусть едет.

– Простите, матушка, батюшка, но есть дела по подготовке к турниру, которые требуют женского пригляда…

Я знал, что дело не только в турнире: он предполагался всего-навсего трехдневным, сколько там можно готовиться? Не Олимпийские игры! Однако Тильде предстояла еще инспекция по деревням в компании Ориса или Фиена – то, что она хотела сделать еще в начале лета, но перенесла из-за отъезда Ориса на потенциально опасную миссию. Последствия многолетнего самоуправства Тейна были отложены в долгий ящик как сравнительно менее приоритетные по сравнению с выживанием школы.

– Да, этот турнир уже весной! – сочувственно «вспомнила» графиня. – Всего полгода на подготовку – бедная моя девочка, как же ты справишься? Хочешь, я отправлю с тобой моего секретаря, он поможет? Слышала, вы лишились управляющего…

– О, это очень бы мне помогло! Вот только, боюсь, мастера не допустят к организации священного для них события посторонних… Придется самой до всего доглядывать.

Графиня поджала губы и явно собиралась что-то сказать, но граф коснулся ее локтя.

– Оставь, Силия. Бойцовские школы – это бойцовские школы. Не нужно лезть в их внутренние дела! Они наши союзники и решают дела между собой для того, чтобы наши земли были в безопасности.

Я расшифровал это совершенно однозначно: турнир – действительно дело прибыльное, и графиня пыталась «откусить кусок пирога» у дочери, а граф ее удержал: мол, можно, конечно, настоять на своем, но как тогда обеспечить лояльность мощного боевого клана, если обкрадывать его по мелочи? Интересная динамика, однако.

И все это они не стеснялись вот так проговаривать у постели израненного внука. Тоже интересно.

Теперь, когда я «пообщался» – если это можно так называть – с родителями Тильды, у меня больше не вызывала вопросов ее способность лишь с умеренными сожалениями травить детей и подростков. Скорее, удивляло, что она выросла адекватным человеком, способным на бескорыстную доброту к членам семьи и кооперацию в рамках договора, а не патентованной змеищей подколодной.

Три дня в гостях у графа Флитлина я в основном спал. Пил отвар, спал, ел, снова пил отвар… Уже на второй день мне это растительное существование обрыдло до такой степени, что я выторговал у Дира, приставленного ко мне в качестве сиделки, разрешения хотя бы перебраться на подоконник, чтобы посидеть немного и поглазеть в окно.

– Что ты там увидишь? – проворчал старший ученик. – Темень еще!

Проспав весь день и всю ночь, я проснулся около четырех утра.

– Вот рассветом и полюбуюсь, – сказал я. – И вообще, жалко тебе, что ли? А ты, если хочешь, как раз ляг на мою постель, поспи. У тебя шея не затекла, всю ночь на кресле дрыхнуть?

– Затекла… – пробормотал Дир, потирая шею. – Ладно, уболтал. Хотя если госпожа Коннах узнает, что я тебе позволил из кровати выбраться…

– Да ладно, мне на ногу наступать нельзя, читать нельзя, но лекарь не говорил, что я должен все три дня именно лежать! Я тебя прикрою.

В общем, Дир на руках перенес меня на подоконник – его физическая кондиция вполне позволяла меня таскать. И вообще, несмотря на то, что ему было всего четырнадцать, выглядел он… ну, лет на семнадцать-восемнадцать по меркам моего прежнего мира. Совершенно не редкость для активно качающихся мальчишек, в Школе Дуба большинство парней на старших рангах казались старше своих лет сложением. Если у меня все получится, я тоже раньше физически повзрослею. Хорошо. Будет легче заставить воспринимать себя всерьез.

А пока я с облегчением уставился в окно, на утреннее пробуждение поместья. Очень уж задолбало сутки таращиться в балки потолка! Сразу вспомнилось, как я в своем первом детстве, лет в пять, выбегал на балкон так же очень ранним утром, разглядывал просыпающуюся улицу.

Пустой двор поместья выглядел куда скучнее, чем улица провинциального городка: ни тебе трудяг, идущих на работу с утра пораньше, ни собачников, ни грохочущих по пустой проезжей части военных грузовиков. Однако вскоре мое внимание было вознаграждено. Потому что на мощеных плитах внутреннего дворика между Домом Астры и Домом Розы появились две фигуры в одинаковой черной тренировочной форме. Очень красивые фигуры, особенно та, что пониже ростом! Сорафия Боней и рыженькая из Школы Цапли. Рыженькую в тренировочном я уже видел, она в таком виде участвовала в показательном выступлении. Ее мастерица тоже выглядела в таком костюме отлично, словно женщина лет на тридцать моложе, только толстая черная трость портила впечатление. Ее длинные седые волосы (похоже, раньше она была блондинкой), были уложены в тугой пучок на затылке, отчего лицо стало выглядеть суше, резче и строже. А вот рыженькая, наоборот, заплела волосы в косу. Ей шло.

Боней отдала трость рыженькой, та отнесла ее и поставила у стены. После чего Глава Цапли начала разминаться. Рыженькая вернулась и стала повторять движения за наставницей.

Я глядел во все глаза: даже если бы Орис не распалил мое любопытство словами о секретной… прошу прощения, запрещенной технике, все равно зрелище вышло редкостно эстетичным. Женщины двигались плавно, четко – залюбуешься! Правда, я быстро понял, что трость у госпожи Боней была не просто для красоты: у нее явно имелись проблемы с поясницей, и одна нога не поднималась под определенным углом. Некоторых движений она избегала, тогда как ее ученица делала их по-другому.

Они начали явно с разминочного комплекса, постепенно увеличивая сложность и темп. Под конец их движения сложно было различить нетренированным взглядом. И, пока я глядел на них, для меня с щелчком встала на место еще одна деталь пазла здешнего мира.

Их стиль был гармоничным. Универсальным. Цапли явно демонстрировали свой уникальный боевой комплекс – и вот он больше всего напоминал боевые искусства из моего мира! Тут были и удары ногами, и удары руками, и прыжки (старшая женщина прыгала выше молодой, явно на внутренней энергии, но по нюансам ее движений чувствовалось, что ей пришлось сменить предпочтительную прыжковую ногу в связи с не такой уж давней травмой). Настолько, что я мог даже прикидывать: вот этот, прием, например, наверняка называется «Цапля бьет крыльями», а вот этот – «Цапля взлетает в небо» или что-то в этом духе.

Таков закон эволюции: универсальные формы жизни всегда проигрывают узкоспециализированным в устойчивых средах – но демонстрируют лучшую выживаемость при смене условий. Очевидно, условия в этом углу планеты давненько не менялись! Благодаря внутренней энергии, местные школы доразвивались до гиперусиления отдельных приемов и качеств. И те, кто не успели отыскать собственную специализацию, в итоге вынуждены были разбирать из оставшихся «мусорных» таксонов: наемные убийцы (как Вороны), проститутки (как Цапли)…

Тем временем женщины внизу закончили первый этап разминки. Сорафия Боней неподвижно замерла в центре двора, а рыженькая побежала в соседний Дом Розы и скоро вернулась, держа два коротких изогнутых меча в одной руке и две алебарды в другой. Притом несла тяжелое оружие без всяких усилий.

Правильно, если уж универсальность, то полная универсальность, не так ли? Может быть, они и с луками работают, просто с собой их не прихватили. Или не тренируются с ними по утрам.

Алебарды девушка прислонила к стене, а к своей мастерице подошла уже с мечами и с поклоном протянула ей один. Боней кивнула в ответ, после чего дамы приступили ко второму раунду, разойдясь подальше, чтобы не задеть друг друга. Это было еще красивее: утреннее солнце ярко вспыхивало на стали мечей. Движения выглядели привычными и отточенными, внутренняя энергия текла свободно, легко переходя в рукоять и лезвие… Интересная деталь: я уже знал, что у местных оружейных Школ не бывает «легендарных» мечей: оружие, в которое регулярно вливают внутреннюю энергию, после нескольких сотен циклов становится хрупким и разрушается. То есть мечи, даже самые лучшие, живут два-три года. От этого нет смысла делать их чрезмерно хорошими, зато, благодаря усилению мышц бойцов, есть смысл делать их потяжелее.

Закончив с мечами – очень быстро, минут за пять; тут, комплекс, понятное дело, был короче, – они переключились на копья. И сразу же стало видно, что это оружие для стиля Цапли подходит лучше всего… или не для стиля Цапли, а просто для женского сложения? С мечом, как мне показалось, Рыженькой все же было тяжеловато, а тут она прямо раскрылась. Да и ее мастерица как будто держалась увереннее с длинной палкой, но тут сказать было сложно: она и с мечом показалась мне очень хороша. Точнее, она была гораздо, гораздо лучше меня, мне просто не хватало эрудиции оценить ее уровень в полной мере.

И Школа с таким богатым стилем была вынуждена перейти на «темную сторону», поскольку не смогла конкурировать иначе⁈

Когда я глубже погружусь в изучение местной истории, я уже знаю, что меня ждет: нескончаемый круговорот династий и царств, когда удачливое восстание меняет только фамилию на престоле – а по сути не меняет ничего. И так, возможно, пару тысяч лет. А я еще удивлялся древности Школы Коннахов!

«Что ж, будем менять, – мрачно подумал я. – Будем менять!»

Бойцы внизу окончили свой утренний ритуал. Рыженькая унесла копья, Боней также осталась стоять посреди двора. Прислонив копья к стене, младшая вернулась – и они проделали еще несколько «остужающих» упражнений и выпрямились. Старшая чуть пошатнулась, схватилась за поясницу. Младшая тут же кинулась ей на помощь, подхватила под руку и под спину. Несколько минут женщины стояли посреди двора неподвижно – я понял, что Боней переживает сейчас острый приступ боли. Возможно, эти приступи сопровождали ее и во время предыдущих перерывов, вот почему она стояла и ждала, пока младшая принесет ей оружие! Скорее всего, ей приходится испытывать эту боль по несколько раз в день: на таком уровне мастерства нужно посвящать тренировкам три-четыре часа ежедневно, а они сейчас меньше часа скакали.

У меня сочувственно заныли ребра.

Однако нелегко дался старушке удар Черного Солнца! Или это последствия чего-то другого?

Боней вдруг вскинула голову – и мне показалось, что увидела меня за темным стеклом второго этажа!

– Кто это там так внимательно наблюдает, что внутренняя энергия так и бушует? – весело спросила она. – Судя по размеру тела и яркости… младший Коннах?

Мне ничего не оставалось, кроме как раскрыть окно. Прохладный утренний воздух пах росой и туманом.

– Вы правы, это я, госпожа Боней, – сказал я самым вежливым и смиренным тоном, на который был способен. – Извините, что подсматривал. Было очень красиво.

– Ничего страшного, в наших тренировках нет никакого секрета, – усмехнулась женщина. – Не будь ты так серьезно ранен, позвала бы тебя присоединиться. В пример моим оболтусам. Почти пять утра, а они до сих пор спят!

– Вы сами разрешили сегодня поспать подольше, госпожа! – возмутилась рыженькая.

– Но ты-то встала, – заметила Глава. – И они тоже могли бы.

Потом она вновь поглядела на меня:

– Увы, юноша, мне не удалось договориться с твоим отцом, чтобы отправить несколько моих учеников к вам на обучение – а очень хотелось. Так что если захочешь перенять у меня что-нибудь полезное – приезжай в Тверн самостоятельно. Постараюсь обучить. Или девочку если какую пришлешь. О цене, я думаю, сговоримся.

– Спасибо за ваше щедрое предложение, – сказал я, про себя с удивлением гадая: а предложение-то действительно щедрое, с чем оно, интересно, связано? Неужто я ее и правда так впечатлил?

И она что, серьезно хотела отправить несколько своих парней к нам? Зачем⁈ Неужели у них настолько все плохо с учителями, совсем старших мастеров не осталось?..

А, да, возможно, в этом и дело. Она намекает на возможный взаимовыгодный обмен: я учу кого-то из ее молодняка, она учит чему-то меня. Нормальная сделка, если у них и правда есть полезные базовые приемы.

Хотя предложение «обучить девочку»… Это что, вот на то самое намек? Вроде как «подготовим тебе наложницу»? Или следует понимать просто, что их стиль лучше подходит женщинам, чем стиль Дуба, поэтому им легче помочь прокачаться женщине? Загадочно. Но отреагируем так, будто приняли за чистую монету.

– Спасибо, госпожа! Как только смогу выбраться в Тверн, непременно вас навещу.

* * *

Обратный путь до Школы Дуба занял не четыре дня, а все пять: из-за моих сломанных ребер и сломанной же стопы ехали медленно, чтобы не растрясти. Как по мне, так лучше бы быстро: все равно тряска была ужасная, только это еще и тянулось медленно. Но я сцепил зубы и терпел. Не в первый раз и не в последний. Заодно утрясал в голове неудачи на балу.

Да, неудачи. Хотел прощупать как можно больше политических сил, произвести хорошее впечатление на них заранее, составить в голове карту региона – и прикинуть, с кем стоит заключить союз самому или подтолкнуть к союзу Ориса и Тильду. Однако в результате все два дня бала (он был двухдневный!) валялся в отключке. Впечатление, правда, произвел… но вполне определенное. Как какой-то отвязный отморозок, способный в «дружеском» поединке хладнокровно прикончить мальчишку лет на пять старше себя!

Слухи об этом поединке распространились самые фантастические. То, что Ларис Брейгин принял пилюлю бессмертия и находился в неадеквате, увидели многие, но далеко не все. Так что поединок сразу же оброс толкованиями и трактовками. К счастью, Фейтл Брейгин, старший брат Лариса и наследник Школы Тростника (тезка моего нового вассала) при посредничестве графа Флитлина принял на веру правдивый вариант истории и заверил Ориса, что зла не держит.

Однако сплетням это не помешало, как бы не наоборот.

Кроме того, я был абсолютно уверен: кто-то спровоцировал Лариса на драку со мной! Науськал, подтолкнул, уговорил, обманул – как угодно. И я был лишен возможности найти этого кого-то. Ни слуг расспросить, ни других учеников… Из всех относительно доверенных людей, которым можно это поручить, – один Дир, а он у меня проходил по категории подозреваемых в истории с семью деревенщинами, хоть и с низким приоритетом. (Умен, не очень честолюбив, сирота – ему не на кого положиться, кроме Школы, так что маловероятно, что он станет предавать. Но всякое бывает.)

Орис, естественно, никаким расследованием не озаботился. Тильда и мастер Эймин Он провели какие-то опросы, но ничего не обнаружили: Ларис Бергин был общительным малым, его видели много с кем – и с мужчинами, и с женщинами. Если верить матушке, в принципе, роль подстрекателя мог сыграть кто угодно из старших мастеров других Школ. Даже Боней нельзя было исключить из списка, несмотря на то, что она пыталась договориться с отцом об обмене учениками: Ларис Бергин подбивал клинья к одной из ее девушек!

И вдобавок все это перекрыло появление Великого Мастера Олера с просьбой провести турнир в честь его Вознесения, которое он планировал в конце весны!

Между прочим, отдельный вымораживающий пункт: мужик собирается самовыпилиться – и собирает по этому поводу сабантуй. Милая местная традиция.

То есть в сухом остатке от этого мероприятия было только начало «формирования репутации» – той еще репутации, но мне не привыкать. Плюс контакт с Сорафией Боней и ее лекарем, что может весьма пригодиться в будущем. А может не пригодиться или даже повредить, учитывая, что Боней – тоже, похоже, редкостно отмороженная дама, несмотря на имидж милой старушки.

В явном минусе: тяжелые травмы, из-за которых я теряю месяц тренировок. И необходимость радикально ускорить прокачку. Которая у меня и так, прямо скажем, не буксовала!

Хотя последнее не из-за бала: бал просто выявил и поставил ребром для меня эту проблему.

Как же все-таки тяжело без компьютеризации и информационных средств! Пустите меня в сеть – и я бы за полдня составил исчерпывающую аналитическую сводку по всем местным раскладам… Ну ладно, хорошо, дня за три, учитывая, что начинать придется с абсолютного нуля. Плюс неизбежные мемы про кошек, мимо которых я никогда не мог пройти.

Однако даже эти бесконечные пять дней в пути закончились – и мы наконец-то были дома.

В Школе Дуба.

И года не прошло, как я начал воспринимать это место домом. Пока еще в ограниченном смысле, как путешественники говорят «пойдем домой», имея в виду гостиницу. Но… кто знает, не придется ли мне врасти в эту землю корнями насовсем?

Нас встретили радушно. Герт запрыгнул в нашу повозку, не успела она еще остановиться, и сразу полез обниматься – в мальчишеском исполнении, больше напоминающем удушающий захват. Потребовался оклик Тильды, чтобы он прекратил.

– Лис, ты ранен⁈ – он с с ужасом в глазах оглядел меня, все еще покрытого живописными синяками. Правда, повязку с головы я уже снял, а то вовсе напоминал в ней пирата.

– Ранен, и серьезно! – воскликнула Тильда. – Поэтому все чувства проявляй только словесно!

– Понял! – засмеялся Герт. После чего прокашлялся и заговорил гекзаметром, нарочито низким «пафосным» голосом: – О великий герой! Как же сладостно мне в час свиданья, что разлука закончена с многомудрым плюшевым мишкой…

– Щас двину, – пообещал я. – Многомудрого мишку нашел!

Герт еще пуще расхохотался.

– Ты, гляжу, налег на учебу без нас? – одобрительно спросила Тильда. – Раньше я не слышала от тебя поэтических экспромтов.

– Ага, скучно было, все уехали, я читал много… – пожал плечами мой двоюродный брат. – Даже не думал, что это так интересно! – тут же, спохватившись, добавил для меня: – Но и с ребятами занимался, ты не думай! И с мастером Фиеном. Он говорит, кроме меня трое точно смогут сдать на шестой ранг, а если поднажмут, то еще двоих-троих дотащим… Ох, а ты скоро сможешь заниматься?

– Скоро-скоро, – пообещал я. – Прямо завтра. Мне еще в поместье графа Фейтлина плотник костыль сделал, так что вот на нем и приковыляю. А так нормально – только через месяц.

Герт присвистнул.

– То есть сам ты на ранг сдать не успеешь?

– Успею, – мрачно пообещал я. – Должен успеть! Буду сидя верхние мышцы качать. И правую ногу, как могу. Потом еще недельку на разгон – и нормально.

– Ну знаешь! – с сомнением покачал головой Герт. – Может, лучше, пусть дядя твой ранг следующей весной проверит? Или вообще отдельно, а не вместе со всеми?

– Нет, – сказал я, – весной мы все будем заняты турниром. Да и сейчас уже тоже. Надо к нему готовиться.

– Турнир⁈ – тут глаза Герта сделались совсем огромные, как блюдца. – Прямо тут, у нас⁈ Ну нифига… – он покосился на Тильду. – Прошу прощения, тетушка, ничего себе вы съездили! Рассказывай, Лис!

Я вздохнул – и начал рассказывать.

Глава 19

Затишье перед экзаменами

Парня, который когда-то в составе «несчастливой семерки» пытался пробудить во мне чувство классовой вины и заставить добровольно расстаться с жизнью, а потом сбежал и был помилован мною, но сделан рабом у нас в поместье, звали Уорин Плессен. (Мне опять захотелось пошутить на счет «плесень», но – увы, шутка исключительно для внутреннего употребления!).

Тильда «отдала» его мне: в смысле, пристраивай как хочешь, но не в личные слуги – ничему не обучен, не сможет нормально услужить. Да и личных слуг никто из мастеров не держал, включая Ориса. Не мне нарушать эту традицию!

Так что я еще в начале лета сдал парня на кухню, в посудомои. Однако поговорил с управляющим дома, чтобы к нему относились нормально и если окажется способным, выучили чему-то полезному и прибыльному.

– Вы пустите парня, который чуть вас не убил, туда, где готовится еда? – удивился управляющий. – И даже согласны, чтобы его учили на помощника повара⁈

– Ну, он не «чуть меня не убил», он сбежал, – поправил я. – Причем при первых же признаках того, насколько я сильнее и безжалостнее, чем эта группа. То есть продемонстрировал умение анализировать, самообладание и адекватность. Думаю, эти же самые качества, плюс страх расплаты, послужат надежным предохранителем, если кто-то обратится к нему с подкупом, чтобы отравить меня!

Судя по остекленевшему взору управляющего, на этой сложной фразе я его потерял.

– Его уже один раз подбили меня убить, он понял, что это плохо кончится, и бросил на полдороге, – разжевал я. – Второй раз на том же самом вряд ли попадется! А вот насчет других кухонных слуг у меня такой гарантии нет.

Так что с начала лета Уорин крутился при кухне: посудомоем, поломоем и мальчиком за все. Условие я ему выставил следующее: раз в неделю приходить ко мне в условленное место с докладом о сплетнях, слухах и вообще обо всем интересном, что творится на кухне. Сначала местом встречи служила нам тренировочная площадка по вечерам, потом я сменил ее на алтари возле Дуба, потому что на тренировочной площадке все желающие могли за нами наблюдать, а алтари из поместья не просматривались.

Уже к концу июля парень обжился на кухне настолько, что встреч приходилось проводить две в неделю: информации через поваров и поварят проходило просто гигантское количество! Когда я оценил этот поток, то просто схватился за голову: если бы я просто конспектировал за Уорином, у меня бы это занимало до получаса, а уж обработать и обобщить эти сведения без хотя бы завалящей электронной таблицы – ищи дурака!

Потом я сообразил, и начал брать на эти встречи со мной Эвина: вот чья память тут оказалась в высшей степени полезной! Сперва мой соученик (или уже просто ученик?) никак не мог взять в толк, зачем мне нужно держаться в курсе «теневой» жизни поместья: я ведь, в конце концов, наследник! Однако проникся, когда я с важным видом сказал ему, что святой предок во сне велел мне узнавать как можно больше всего интересного, потому что «никогда не знаешь, что приведет к новому шагу по Пути»!

В результате эти двое неплохо сработались. Эвин, сам происходивший из очень бедной семьи, не кичился перед вчерашним крестьянином, ставшим рабом, а скорее, сочувствовал ему. Тем более, что социальный статус рабов в поместье не сильно отличался от статуса крестьян. А может, и вообще на практике не отличался, поскольку Коннахи вроде как могли забрать в слуги или в ученики кого угодно из своих «арендаторов». Рабам даже жалованье платили! Правда, меньше, чем обычным слугам. И еще рабов в любой момент могли продать, а слуг вроде как защищал их контракт…

Ребята частенько перевыполняли план, правда, пока ничего серьезного или «жареного» им выловить не удавалось, не считая интрижек между слугами. Однако то, кто с кем спит, кто кого подсидел или кто у кого украл серебряную булавку, тоже может быть важным!

Так что я не удивился, когда уже в первый день после моего возвращения вечером ко мне в комнату постучались.

Как раз закончился урок «закона божьего». Я хотел на него пойти, но Тильда и мастер-целитель Коон, объединив силы, категорически велели мне отдыхать. Так что я сидел в комнате, набрасывая в своем секретном конспекте кое-какие планы и соображения на будущее на родном языке.

– Войдите!

На пороге показались Эвин, одетый в белую рубашку и короткие брюки, а также Уорин в серой форме слуги.

– Лис! – обрадованно воскликнул Эвин. – Ты сидишь! Ура! А то нас напугали, что ты вообще еле жив!

– Так у Герта бы спросили, – удивленно сказал я.

– Это он нам так и сказал, – не менее удивленно ответил Эвин. – Что ты героически победил двух третьеранговых бойцов, что на тебе живого места нет, и что мы должны во имя твоих подвигов усиленно заниматься теперь, чтобы быть достойными такого будущего Главы!

Ого, как завернул! Явно чтение книжек пошло моему другу на пользу. Ну хитрюга! Не ожидал от него. Впрочем, это мир, где даже такой человек, как Орис, обязан хитрить. А Герт явно более гибок просто в силу возраста.

Отлично, чем больше помощников с инициативой, тем лучше.

– Ну ладно, как видите, я вполне цел, – сказал я. – Просто матушка беспокоится, так что пока сижу… Вы с новостями, я так понимаю? Что-то интересное рассказывают у слуг? Или просто соскучились?

Последнее было шуткой, но, как ни странно, Эвин и Уорин оба тут же кивнули! Соскучились? По мне? Какая… странная реакция.

А ведь с ними я не пытался быть милашкой, как с родителями и с Гертом!

Действительно неподдельно обрадованные моему возвращению, ребята вывалили на меня целый ворох новостей в самой грубой обработке. Из них следовало, что в наше отсутствие поместье жило обычной жизнью, ничего из ряда вон выходящего не происходило. Хотя…

– А, и ходят слухи, что госпожа Лела Он потребует, чтобы ей разрешили сдать экзамен на первый ранг! – под конец добавил Эвин.

– Лела Он? – припомнил я. – Мать Риды?

– Да, она. Но это, может быть, просто слухи. Я у Риды спрашивал, она не в курсе.

– Но откуда же она будет в курсе? – удивленно спросил Уорин у Эвина. – Ведь ни госпожа Рида, ни госпожа Лела не живут в доме Онов! Рида живет в поместье, а госпожа Лела – в женской обители.

– Что еще за женская обитель? – удивился я, поскольку впервые об этом слышал.

– Да, что еще за обитель? – не меньше меня удивился Эвин.

– Вы не знаете? – так же удивился Уорин. – А это где женщины-подмастерья живут!

И рассказал нам вот что.

Оказывается, в поместье имелось специальное место, где могли тренироваться и расти в рангах женщины, идущие по пути Дуба, но не пожелавшие жить с семьями или уходить на вольные хлеба. Обычно это были вдовы мастеров и подмастерий (или, в некоторых редких случаях, даже старших учеников), которые не имели другой родни. Некоторые такие дамы, сдав на первый или высший ранг, отправлялись в вольное плавание, сами зарабатывая себе на жизнь. Некоторым разрешали остаться в Школе. Им предоставляли жилье и возможность заниматься, однако они жили абсолютно уединенно, не пересекаясь с остальными учениками. В женскую обитель запрещалось заходить любым лицам мужского пола – кроме Ориса. Но он все равно туда не заглядывал.

И вот там-то, оказывается, обитала Лела Он!

Какое упущение с моей стороны. Я разведал, что в семействе Онов трое детей – Рида и двое ее младших братьев. Мне и в голову не пришло, что мать при этом может с ними не жить! А между тем, со слов Уорина выходило, что младшие сыновья Она – дети наложниц.

– Почему ты мне раньше про это не говорил⁈ – я чуть за голову не схватился.

– Я думал, вы знаете, хозяин! – растерянно воскликнул Уорин. – Это же ваша семья!

Ну, Лис, надо думать, и знал. Но даже в досье не записал. Либо его не интересовала Лела Он, либо он и так помнил все, к ней относящееся – тем более, что, судя по девичьей фамилии, она и правда приходилась какой-то родственницей Коннахам.

– Да, а ты знаешь, кем точно Лела Он мне приходится? – заметил я как бы между прочим. – А то путаю, двоюродная или троюродная тетка…

– Она – двоюродная сестра вашего отца по женской линии, значит, ваша двоюродная тетя! – тут же отозвался Уорин.

Эх. Всего я ожидал от этой «шпионской миссии на кухне» – но не того, что мне будут докладывать общеизвестные сплетни о родственниках Лиса! Впрочем, хорошо, что я узнал это сейчас, а не как-нибудь потом, случайно столкнувшись с теткой Лелой Он на тренировочной площадке!

Кстати, надо еще выяснить, как она выглядит. Хотя… надо думать, Лис достаточно давно с нею не виделся, чтобы в случае чего мне удалось легко выкрутиться.

А еще хозяйке на заметку: в поместье живет несколько женщин – шесть человек, судя по кухонным сведениям – которые пока не видели мою вышивку. Надо будет при случае продемонстрировать. Впрочем, критичной спешки нет: мне бы хотелось найти Алёну как можно быстрее, но этим женщинам точно мало что угрожает – так что тут день-другой вряд ли играют роль. Или неделя другая. Все равно я пока толком ходить не могу.