Текст книги "The madness (Безумие) (дилогия) (СИ)"

Автор книги: Сергей Ким

29

Вскоре мы выбрались в ещё один подвал, и на этот раз вроде как со свободным выходом наружу. Поэтому первым делом боевики ЦРУ подорвали заложенную в тоннеле взрывчатку, отрезая себе путь назад, а нашим врагу – путь вперёд.

И лишь когда из чрева норы следом за грохотом взрыва вырвалось облако пыли, а тоннель был надёжно засыпан песком, лишь только тогда все опустили оружие и немного успокоились.

В ходе короткого и странного, но жёсткого боя… Хотя, какого боя? Скорее уж охоты, с нами в роли барсука и неизвестными в роли норной собаки.

Наши все, слава Богу, были живы и невредимы, а вот «танго» недосчитались четверых и потому имели весьма мрачный вид. Даже мрачнее обычного, ведь бородачи никогда не славились высоким боевым духом.

Я в изнеможении присел около стены, привалившись к ней спиной и положив автомат поперёк колен. Настрой был откровенно паршивым, потому что я в упор не понимал, что произошло только что и что вообще происходит в этом грёбанном городе. Агент Махоуни, не пора ли ответить уже хоть на что-нибудь? Пока здесь кто-нибудь не сдох – к примеру, я, вы, или весь этот сраный город.

Сидящий в уголке Махоуни, что-то бормоча себе под нос, осторожно закатывал штанину, осматривая ногу.

Дойл пару минут сверлил его мрачным взглядом, а затем неожиданно поднялся с места и зашагал к цээрушнику.

– Мне это надоело, агент, – глухо произнёс здоровяк и наставил на Махоуни ствол пулемёта. – Говори, что тут, нахер, происходит!

Боевики моментально повскакивали на ноги и направили оружие на Дойла, а заодно и на нас. Мне и парням не оставалось ничего другого, кроме как тоже вскинуть оружие.

Цээрушник наградил пулемётчика смешанным взглядом, в котором явственно проглядывали насмешка, презрение и усталость. Затем перевёл взгляд на меня.

– Ну и дисциплинка у тебя в подразделении, сынок, – хрипло хохотнул агент, скатывая штанину обратно.

– Мы же наёмники, сэр, – бесстрастно ответил я, держа на прицеле одного из боевиков. – Но я присоединяюсь к вопросу моего подчинённого – что здесь, нахер, происходит? Сэр.

– Четверо нормальных солдат на моей стороне мне совсем не помешают, так что убивать я вас, пожалуй, не буду… – агент на мгновение прикрыл глаза. – Во всяком случае, пока. Опустить оружие, сукины дети! Всех касается!

Первыми, после некоторого промедления, стволы начали опускать боевики. Затем это сделали и мы. Но осадочек остался… А это удовольствие из последних – драться на стороне тех, кому не доверяешь сам и кто не доверяет тебе.

– Хотите ответов? – произнёс Махоуни поднимаясь на ноги и откидывая барабан револьвера вбок для перезарядки.

Нажал на стержень эжектора, и россыпь крупных золотистых гильз со звоном упала на покрытый песком пол. Агент начал по одному доставать из кармана патроны и засовывать их в барабан. Мой взгляд почему-то зацепился за несколько грубоватые серебристого цвета пули.

– Отойдём, – махнул мне Махоуни, отходя в сторону и продолжая заряжать оружие.

– Я задал тебе вопрос, агент, – нахмурился Дойл, поглаживая рукоять пулемёта.

– Моему терпению тоже есть предел, – буркнул Махоуни. – Поэтому лучше не ищи его, сынок. Я расскажу всё твоему командиру, а уж он доведёт информацию в части тебя касающейся.

Мы с агентом поднялись по лестницу и вышли в небольшой холл какого-то здания, в подвал которого мы попали.

– Есть сигареты, сынок? – поинтересовался Махоуни, запрыгивая с ногами на стойку ресепшена. – В этом грёбанном городе напряги с водой, едой, патронами и топливом, но самый большой напряг – с куревом… Чёрт, я уже месяц без сигарет сижу! Знал бы ты, что это за пытка…

– Не курю на задании, – равнодушно ответил я, прислоняясь к стене и держа автомат поперёк груди. – И я не особо настроен говорить о сигаретах.

– Ну да, ну да… – хмыкнул агент. – Для начала – что ты знаешь? Ну, чтобы не объяснять уже известное тебе по два раза…

– Около трёх месяцев назад в Кувейт был выведен 2-й полк 12-й пехотной дивизии. Прозвище – «Штормовые стражи», командир – полковник Фрэнсис Коннорс. В то же время Буря Тысячелетия накрыла Кувейт, практически полностью уничтожив страну. Связь со «стражами» и с Кувейтом вообще прервалась, немногочисленные вырвавшиеся беженцы не сообщили ничего толкового. Неделю назад были приняты два сигнала – один от полковника Коннорса, второй… Непонятно от кого и довольно странный. Нашу группу направили для вашей эвакуации. Или если вас эвакуировать бы не получилось, нам следовало эвакуировать какие-то ваши документы.

– Что вы поняли, попав в Кувейт?

– Что здесь творится… какая-то чертовщина. В городе война, «стражи» вообразили себя чуть ли не хозяевами города и, похоже, что воюют с какими-то агентами ЦРУ… Да и… – я вспомнил о всех этих странных созда… противниках, которые напали на меня, убили Кирка и много кого ещё. – Бардак тут у вас, короче. Это всё.

– То есть вам было приказано забрать отсюда меня или мои документы? – прищурившись, уточнил агент.

– Да, – я почувствовал лёгкое раздражение. – Я же это сказал.

– Ясно… – Махоуни задумчиво почесал нос. – В таком случае слушай, сынок, что именно за бардак творится… Но прежде чем я отвечу на твои вопросы, ответь на ещё один мой вопрос – последний.

– Я вас слушаю.

– Скажи, сынок, ты веришь в демонов?

 
Моё раздражение стремительно росло.
 

– Сэр, что за дебильные вопросы?

– Скажи – веришь или нет? – без тени улыбки повторил Махоуни.

– Да какое вообще это имеет…

– Да или нет?

– Нет. Довольны? Я не верю ни в какую потустороннюю херню, если вам так хочется это узнать.

– У меня для тебя неоднозначные новости, сынок, – хрипло расхохотался агент. – Тебе придётся поверить в демонов, сержант. Ведь теперь ты среди них!

И Махоуни вновь зашёлся хриплым полубезумным хохотом, за который мне тут же захотелось его пристрелить на месте. И доложить потом командованию, что агента ЦРУ эвакуировать не удалось.

30

– Я прибыл сюда восемь месяцев назад, – произнёс Гектор. – Если тебе интересно – руководил тренировочным лагерем. Готовил повстанцев для войны в Сирии. Не думаю, что для тебя будет откровением, что придурки в Лэнгли и Пентагоне снова решили задружиться с Аль-Кайедой и её прихвостнями…

Мне это было неинтересно. Ни капельки. Я предпочитал не лезть в такие дела, после которых мне либо сделали бы предложение, от которого я не смог бы отказаться, либо вскоре погиб бы в какой-нибудь мутной автокатастрофе, к примеру.

– Со «стражами» поначалу я вообще никак не пересекался. Они – армейцы, готовились к выводу в Штаты после изматывающей годичной командировки в Ирак. Мы – инструкторы, тренирующие бойцов террористической армии ЦРУ. Согласись, сынок, у нас было мало точек соприкосновения?

Твою разведывательную мать, мне это вообще побоку. Хотя… Мели Емеля – твоя неделя, может, и сболтнёшь что-то, чего не хотел бы говорить… Хотя, вряд ли, конечно. Агенты ЦРУ, которые прямым текстом говорят, что тренируют террористов, лишнего обычного не сбалтывают.

– А потом пришла Буря, – Махоуни дёрнул щекой. – И это было охренеть, как паршиво. Я такой задницы не помню со времён… Да вообще не помню. Ветер такой, что обдирает краску с машин и кожу с лица. За пару часов широкая улица полностью засыпалась песком, за сутки – засыпало и дома вокруг, превращая всё вокруг в пустыню. Местные шишки сначала думали отсидеться и переждать, как и все бури до этого. А когда это начало длиться уже больше недели, они попытались проскользнуть в одно из окон и выбраться из города по воздуху… Не вышло. Теперь тут полно упавших самолётов.

– Море? – спросил я.

– Тоже не получилось, – покачал головой агент. – Буря отодвинула береговую линию на пару миль в море – почти все корабли теперь лежат в пустыне.

– Ничего себе…

– Из-за упавших самолётов кое-где начались пожары, а сочетание ураганного ветра и авиационного керосина оказалось не хуже вакуумных бомб. Начали выходить из строя электростанции, а следом за ними – и система водоснабжения. Начался хаос. Местные военные обезьяны начали разбегаться как крысы с «Титаника», а местные гражданские обезьяны кинулись грабить всё вокруг. Ну, из благих побуждений, естественно – крысам хотелось пить и есть. Потом дошла очередь до складов с оружием. Потом началась война. Местных подохло… А, хрен его знает, сколько подохло. Сами они друг друга не считают, а нам это и подавно в хрен не упёрлось.

– Прямо постапокалипсис какой-то, – заметил я. – Но это, в принципе, понятно и ожидаемо. Лучше скажите – как так вышло, что вы теперь на стороне местных и против «стражей»? Какого хрена американцы убивают американцев?

– Сынок, ты так говоришь, как будто это что-то необычайное и странное, – хохотнул Махоуни. – Вспомни, кто ехал в Новый свет за лучшей жизнью? Всякое отребье, каторжники, религиозные фанатики… Думаешь, из этого дерьма могла получится конфетка нормальной нации?

– Вы не патриот, – ухмыльнулся я.

– Быть патриотом в ЦРУ? – ухмыльнулся агент в ответ. – Я псих, сынок, но не настолько. Просто так я могу набивать свой карман и утолять собственную жажду насилия под прикрытием красивых лозунгов… Шучу! А, может, и нет… И на будущее – я не за местных. Эти бородачи, что со мной – не местные. Саудиты, иорданцы, палестинцы, чеченцы… Им без особой разницы – резать ли местных, американцев или ещё кого.

– Но они вам подчиняются, – заметил я. – Лично мне это кажется странным. Вы один, других агентов я видел только поодиночке… А «танго» – целая куча. Как вы их держите в узде?

– Другие агенты? – заинтересовался Махоуни. – Видел кого-то ещё? Кого? Где?

– Бородатый, в камуфляже. Точнее не скажу. Милях в трёх отсюда на запад. Допрашивал пленного «стража», в итоге «страж» его пристрелил.

– Голдберг, что ли? Жалко тупого засранца, но туда ему и дорога. Спрашиваешь, как держим в узде «танго»? Да запросто. Те отряды, что не были под командой агентов, выбили ещё в том месяце подчистую. Так что нам доверяют оперативное командование. Но не обольщайся – на смерть за нас они не пойдут, просто они своим звериным нутром чуют, что с нами можно выжить и поиметь хорошую добычу.

– Добыча?

– Сынок, Кувейт сейчас – просто настоящее Эльдорадо. И в этом причина того, что мы сцепились со «стражами».

– Поясните, – нахмурился я.

– Когда мы кое-как оправились от первого удара Бури, то в отсутствие местной власти попытались сорганизоваться сами. Мы – это американцы, конечно. Коннорс со своими «стражами», мы со своими обезьянками, НЕРД, прочие федералы… Мы навели кое-какой порядок в этом сранном городе, чтобы не сидеть до эвакуации в месте, полном трупов и инфекции. Разогнали не подчиняющиеся нам банды, привели в порядок кое-какие электростанции, организовали подвоз воды и продуктов.

– Не слишком похоже на работу ЦРУ и американской армии, – заметил я.

– Да, с созидательной деятельностью у нас туговато! – хохотнул Махоуни. – Разбомбить или уничтожить – это мы всегда готовы, а вот построить хоть что-то – это уже задачка не из лёгких… Но пришлось. Прикинь, несколько десятков тысяч аборигенов без воды и еды рядом с нашими укрепрайонами, где есть всё. Да, у них было паршиво с оружием, зато их были просто тучи – они бы нас массой тупо задавили. А так они нас особо не трогали, всё было в порядке… Первую неделю.

– Недолго музыка играла.

– Музыка? А, ты в этом плане… Ну да, ну да…

– Говоря «Эльдорадо» вы подразумевали, что в Кувейте можно поживиться чем-то существенным? – спросил я.

– Чем-то? – ухмыльнулся агент. – Сынок, да ты, я смотрю, вообще ни хрена не понимаешь! Здесь стоят особняки миллиардеров, здесь до хрена ювелирных магазинов, банков, аптек и больниц с кучей наркоты… И всё это брошено! Понимаешь, нет? За пару часов, не особо напрягаясь, можно насобирать всякого добра на пару сотен тысяч долларов. Если знать, где искать, то в одночасье можно стать миллионером.

– Издеваетесь, что ли? – я вновь начал приходить в раздражение. – Хотите сказать, что насмерть посрались со «стражами» из-за банальных денег?!

– Почему банальных? Сынок, за такие деньги не грех посраться и с Президентом США или самим Господом Богом. Последним полученным приказом для «стражей» было обеспечение эвакуации, понимаешь?

– И? Кстати, когда это американцев волновала участь каких-то там кувейтцев?

– А кто сказал, что это была эвакуация людей? – насмешливо прищурился Махоуни.

– Хотите сказать, что там было…

– Золотой запас Кувейта, сынок, золотой запас. Десятки тонн «жёлтого дьявола» и миллиарды долларов. Уж не знаю, как шейху удалось развести тётю Клинтон на то, чтобы вывезти из Штатов свой золотой запас, но он это сделал.

– «Попытка эвакуации Эль-Кувейта закончилась полным провалом», – вспомнил я текст того сообщения. – «Конвой застрял в шестнадцати милях от города и попал под афтершок. Потери велики.»

– Текст того самого сообщения, да? Всё верно, ага. Ну и официально это, естественно, была эвакуация гражданских.

– Бред какой-то… – пробормотал я. – Хотите сказать, что Коннорс со своими «стражами» спятил от золотой лихорадки и из-за этого начал убивать всех бывших союзников?

– Не от золотой лихорадки, – покачал головой агент. – Но Коннорс действительно спятил. Я даже не помню, когда именно это произошло… Мы вместе готовились к эвакуации – думали пробиться по суше на север, в Ирак… Вместе отражали атаки местных… А потом, в один прекрасный день, Коннорс расстрелял свой собственный штаб и начал с нами войну. И я до сих пор не понимаю, какого хрена вообще произошло. Ещё вчера мы планировали маршрут автоколонны, а на следующий день он объявил себя президентом республики Кувейт, а нас обозвал предателями и мятежниками, объявив охоту на агентов ЦРУ.

– Вы явно чего-то не договариваете, – покачал я головой. – Не думаю, что можно так просто назвать вчерашних соратников «предателями».

– Сынок, – Махоуни внимательно посмотрел на меня. – Я не договариваю, потому как и сам до сих пор не понимаю произошедшего. Коннорс никогда не был ангелом, хотя «стражи» его и обожали. Но однажды он почему-то решил, что ЦРУ нужного ЕГО золото… Это безумие, сынок. Коннорс – псих.

– Он не псих, – я и сам не понял почему, но почему-то мне не хотелось считать полковника сумасшедшим. Было в этом что-то… неправильное, неверное…

– Может, он и не был психом раньше… Но мог стать им в любой момент. И стал. Сынок, я видел личное дело Коннорса и согласно психопрофилю, он страдал от посттравматического стрессового расстройства, вызванного большими потерями своих солдат в Ираке. Если тебя смущают такие умные слова, то скажу проще – у него был один из видов «вьетнамского синдрома». У людей с его психопрофилем и так часто бывает раздутое сверх меры эго, а его ведь ещё и называли величайшим командиром со времён Паттона! И он сам даже в это начал верить. Возможно, как раз оттуда всё и пошло… Да по-любому, это оттуда и пошло. Коннорс всегда считал, что потери его людей связаны с ошибками командования – не его ошибками, ошибками других. Ай-яй-яй, тупые штабные лизоблюды, а он сам весь в чистеньком… У него в этом плане настоящий пунктик был, может, на этом его и повернуло. Недоверие к командованию достигло параноидальных масштабов, и хоп! Шарики самооценки нашего бравого вояки закатились за ролики приемлемых границ…

Я пытался осмыслить и переварить всё услышанное. Пока что выходило плохо.

 
Всё-таки было просто дикостью слышать, что Коннорс натурально спятил…
С другой стороны, не много ли я на себя беру, составляя по одному-единственному бою впечатление о человеке в целом? Может, Коннорс реально выдержал испытания и «огнём», и «водой», а вот «медных труб» не выдержал?
Наверняка Махоуни чего-то мне недоговаривает… Но пока что его слова – это единственное более-менее разумное объяснение происходящему в этом чёртовом городе. Да, если Коннорс сумасшедший, то это многое объясняет… И многое упрощает.
Однако есть и то, чего не объясняет безумие полковника.
 

– Хорошо. Пусть Коннорс – псих… – начал я.

– Хе, я а что тебе говорил, сынок… – осклабился агент.

– …но что вы тогда скажете о том, кто недавно напал на нас в тоннеле? Кто это был?

– Демоны, – на полном серьёзе ответил Махоуни.

– Не смешно, – скривился я.

– А с чего ты решил, что я сказал что-то смешное?

– Вы это сейчас серьёзно?

– Сынок, – медленно, с расстановкой произнёс цээрушник. – В это даже не все агенты верят, но я верю, потому что в отличие от них лезу туда, где перестают действовать привычные нам законы мироздания, мать его. И скажу так – в этом городе действительно есть какие-то существа. Опасные и жестокие. Уж поверь тому, кто имеет дело с тварями, вырезающими сердца или рубящими головы пленным – это реально что-то жестокое и опасное даже по моим меркам… По любым меркам. Арабы называют их ифритами. За глаза. В глаза этим тварям они обычно успевают сказать только что-то вроде «АААААА!..».

 
Агент на мгновение замолчал, подбирая слова.
 

– Они приходят вместе с бурями. И убивают всех. Гражданских, цээрушников, «стражей»… Всех. Режут головы и вырезают позвоночники. Пользуются только холодным оружием, вообще любят резать… И, ТВОЮ МАТЬ, Я – НЕ КОННОРС, Я НЕ СПЯТИЛ! – неожиданно заорал Махоуни. – Я не знаю, что это такое, но оно существует!

 
Цээрушник тяжело задышал, глядя на меня тяжёлым взглядом.
 

– Как их убить?

Мне было плевать на тараканов в голове что агентов ЦРУ, что полковников ВС США. Если мне противостоял какой-то враг, меня интересовало только одно – как его убить?

 
Агент хрипло расхохотался.
 

– Убить? – он приглушил голос. – Спрашиваешь, как убить этих тварей?

– Да, – едва сдерживаясь, произнёс я. – Вы же их убивали? Даже если это… ммм… какая-то нечисть, то её можно убить. Кол там в сердце забить, голову отрезать или сжечь…

– Их нельзя убить, – улыбнулся Махоуни. – Мы до сих пор не нашли ни одного тела, хотя несколько, скорее всего, подстрелили. Кровь, оторванные конечности… Это с виду всё как человеческое. Да и внешне они на людей похожи… Но это не люди. Люди не могут делать такое, люди на такое не способны… Это демоны, сынок, демоны.

– Может, они просто утаскивают тела убитых с собой?

– Может, и утаскивают… Но даже просто ранить их непросто.

– Ну, сегодня вы же чем-то достали эту тварь…

– Вот из этой крошки, да, – агент показал мне обрез охотничьего ружья, с кое-как приделанным проволочным прикладом. Судя по резьбе и дереву, когда-то это был дорогой охотничий штуцер, стоящий как пара спортивных машин. Но сейчас это был просто обрез. С проволочным прикладом, чтобы можно было стрелять с одной руки, не опасаясь вывиха запястья от сильной отдачи.

Махоуни открыл казённик и вытащил один из дробовых патронов, явно снаряжённых самопально.

– Я не думал, что сегодня встречусь с монстрами, поэтому у меня под рукой был дежурный заряд. Рубленная серебряная проволока со стеклянной крошкой – самое оптимальное сочетание. А вот здесь… – агент достал из кармана револьверный патрон. – Серебряные пули сорок четвёртого калибра…

Я подумал, что в этом городе определённо вообще нет ни одного нормального человека кроме нас. Полковники считают себя местными лордами, ди-джеи с песнями и шутками устраивают зачистки и геноцид, а агенты ЦРУ считают, что серебряные пули спасут их от демонов.

Прояснение ситуации, которого я так жаждал, вроде бы наступило… А, вроде бы, и нет. По крайней мере, лично мне всё происходящее вокруг было не особо понятнее, чем, допустим, вчера.

Однако пока что стоило довольствоваться хотя бы этим… И всё-таки выполнить нашу грёбаную миссию!

– Понятно, – хотя на самом деле мне ни хрена, просто ни хренашечки не было понятно. – И хочу напомнить, что мы прибыли, чтобы эвакуировать вас. Или ваши документы. Но это на случай, если вас нельзя будет эвакуировать.

– Не пойдёт, сынок, – улыбнулся агент. – Для начала я должен закончить наш небольшой спор с полковником Коннорсом. ЦРУ всегда заканчивает начатое. Так что в ваших интересах помочь мне, потому как чем раньше я покончу со всем этим, тем быстрее мы сможем покинуть этот город.

Первым моим желанием было дать этому психу по башке, засунуть в мешок и тащить к точке эвакуации. Однако после короткого раздумья я решил, что делать это с мужиком у которого в подчинении находятся несколько десятков безбашенных головорезов – как минимум, чревато.

 
Так что…
 

– Мы поможем, – кивнул я. – Какие наши дальнейшие планы?

31

– …Как-то так, – закончил я свой рассказ, время от времени бросая взгляды на разговаривающего по спутниковому телефону в дальнем углу Махоуни.

– Значит, золотой запас Кувейта? – сдвинув на лоб бейсболку, почесал затылок Си Джей. – Нехило…

– Короче, мы теперь вместе с террористами, – хмуро буркнул Дойл.

– Тссс! – тут же зашипел Юрай, оглядываясь по сторонам. – Услышат ещё…

– Придётся побыть с плохими парнями, – скривился я. – Вариантов больше нет

– А если…

– Я думал о том, чтобы дать Махоуни по его дурной башке и отволочь к точке эвакуации. Но это бред.

– Да уж.

– Мда. Ситуация.

– И что конкретно нам делать? – тихонько спросил Юрай. – У этих… союзников есть какой-нибудь план действий?

– Помимо «убить всех „стражей“ во славу демократии»? – хмыкнул снайпер. – Очень сомневаюсь.

– В таком случае в наших интересах побыстрее закончить эту идиотскую войну, – произнёс я. – В том числе и… нанеся «стражам» неприемлемый урон.

– Убить всех «стражей» во славу демократии, – гнусаво повторил Си Джей. – Так, сэр?

– Заткнись, капрал. «Стражи» – мятежники и дезертиры. Теперь мы знаем это совершенно точно.

– Да? Со слов агента ЦРУ, которые подрабатывает дрессировщиком террористов на полставки? – хмыкнул Дойл. – Да, это очень надёжный источник…

– Так, – мне это начало надоедать. – Ни вам, ни мне всё это дерьмо не нравится. Но иного выхода у нас просто нет – это наилучший вариант. Чем раньше мы наведём здесь порядок, тем быстрее сможем отсюда убраться. И сейчас я иду к Махоуни, а всё ваше недовольство вы можете изложить мне в письменном виде. Но только на мягкой бумаге. Можно сразу в рулонах. Всем всё ясно? Отлично.

 
Я подошёл к стоящему в компании двух боевиков Махоуни.
 

– Сэр, – коротко кивнул я.

– Полного подчинения требовать не буду, – смерил меня слегка насмешливым взглядом агент. – Но вопрос содействия даже не обсуждается. Это Ибрагим и Мовлад – мои заместители.

Ибрагим оказался высоким тощим арабом лет двадцати пяти, если я правильно разбираюсь в их бородатых мордах. На рукаве потёртой камуфляжной куртки виднелся флаг – кажется, Кувейтский и следы споротых лычек. Наверняка – дезертир.

Мовлад же в противовес был невысоким широкоплечим головорезом лет за сорок, вооружённого «калашом». Неожиданно вспомнилось имя Мовлади Удугова – когда-то известного чеченского террориста.

Зацепился взглядом за правую руку, лежащую на рукояти автомата, увидев на ней смутно знакомую татуировку…

 
«ДМБ-90».
Ярость полыхнула ослепительной вспышкой. Дёрнувшаяся рука лишь чудом не выхватила из кобуры пистолет.
Ах ты, тварь…
Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и медленно расслабил напрягшиеся мышцы.
Спокойно, Алекс, спокойно… Не сейчас. Не здесь. Дождись боя, окажись за спиной этого ублюдка и лишь тогда…
 

– Значит так, парни… – Махоуни, кажется, не заметил моего поведения. Агент достал из подсумка карту в прозрачном пакете. – Есть кое-какая важная информация. Известно, что «стражи» готовят новую попытку прорыва из города, а наша задача – не дать им этого сделать…

– Зачем? – каркающим голосом произнёс Ибрагим. – Если «стражи» уйдут, то всё их добро достанется нам без боя.

– Сынок, ты тупой, – снисходительно произнёс агент. – «Стражи» никогда и ничего нам не оставят – они либо взорвут хранилище, либо, что вероятнее, заберут золото с собой. Поэтому! Нужно заставить их выдвинуться раньше намеченного срока, когда они не будут готовы.

– Как мы это сделать? – с сильным акцентом спросил Мовлади.

– У «стражей» осталось не так много топлива – часть они тратят на работу электростанций и водокачек, часть используют для транспорта. Если уничтожить их главное топливохранилище, то им придётся выбирать – либо продолжать сидеть в городе, тратя горючее на электричество и водоснабжение, либо срочно проводить последнюю попытку эвакуации.

– Вы думаете они побегут? – спросил я.

– Я бы побежал, – ухмыльнулся агент.

– Есть план? – спросил Ибрагим.

– Мы с агентами Хигенсом, Риксом и Ковальски нанесём мощный удар по обороне «стражей» завтра на рассвете. Диспозиция такова…

Махоуни вытащил карту из файлика, развернул её и начал водить по ней перемотанным пластырями пальцем.

– Хигенс поведёт своих по Первой улице, – этот ведущий с севера на юг проспект был ближайшим к побережью

– Рикс – по Магриб-стрит, – эта улица была глубже в городе и шла параллельно Первой.

– …а Ковальски – по Риадх-роуд, – параллельная первым двум и расположенная в глубине суши.

– Мы же, как самая многочисленная группа, займёмся непосредственно топливохранилищем. Зайдём с фланга, поднявшись по Газали-стрит на Аль-Джахра-роуд и дойдя до «зелёной зоны» «стражей». Но только после того, как «стражи» втянутся в бои с остальными агентами и начнут продвигаться на юг. Нам необходимо подождать, пока они отвлекутся и только тогда заходить им в тыл.

– Как будем отходить? – спросил я.

– В сторону порта, – ответил Махоуни. – Там много брошенных кораблей и есть где затаиться в случае чего.

План мне не понравился, хотя выглядел тактически грамотным. Но он не понравился мне тем, что Махоуни решил взять на себя самое опасное задание и как легко он об этом говорил. Что-то здесь явно было не так…

– Какие силы у нас и у «стражей»? – решил уточнить я самое главное.

Какая мне разница в сколько колонн мы построимся и с какого фланга будем заходить? Меня интересуют конкретные данные, потому как без них воевать – всё равно, что прыгать в воду под мостом. Никогда не узнаешь что именно прячется под водой, пока не долбанёшься головой об бревно или не пропорешь ногу арматуриной…

– В нашем отряде будет полсотни человек, – ответил Махоуни. – Лёгкое стрелковое вооружение, немного гранатомётов, дюжина «техничек». Ещё кое-что по мелочи. Отряды остальных агентов – в общей сложности где-то сотня человек. Против нас будет примерно батальон – до четырёх сотен человек, хорошо вооружённых и экипированных, какое-то количество бронетехники… Не могу сказать точно, сколько у «стражей» осталось бронемашин на ходу. Ориентировочно – пара танков и десятка два лёгких бронемашин, плюс артиллерия. Насчёт вертолётов – не знаю, горючего для «вертушек» у них осталось очень немного, и они его экономят.

Первым моим желанием было расхохотаться от услышанного. Вторым – выругаться как можно сильнее и всё-таки реализовать план о эвакуации невменяемого Махоуни в мешке.

– То есть нам предлагается вступить в бой с до зубов вооружённым армейским батальоном? – как можно спокойнее осведомился я.

– Ты не понимаешь нашей тактики, сынок, – хмыкнул агент. – Мы не воюем – мы пускаем кровь и бежим. Это диверсионная операция, полномасштабного боя не будет.

 
Да ну? И ты думаешь, морда твоя цээрушная, что я поверю в такую лажу?
 

– Ещё вопросы?

– Да, последний. Если что – где мне найти ваш кейс, сэр?

– Если что – моё выживание и успех нашей миссии в твоих интересах, сынок, – ухмыльнулся Махоуни. – Мой кейс находится там же, где и золотой запас Кувейта – на базе «штормовых стражей» в небоскрёбе «Тысячи и одной ночи».

 
Твою же ж мааать…