Текст книги "Ангел"
Автор книги: Сергей Демченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 48 страниц)
– Только вот одно условие – мне должны снять мою боль. Иначе я не могу нормально рассуждать. Ещё ляпну не то, что ты хочешь услышать со своими дружками…
Правитель сделал вид, что не заметил сарказма в голосе человека, и что обдумывает сказанное ему. А затем произнёс, словно нехотя:
– Боль тебе снимут. Однако, если я почувствую, что ты говоришь нам ложь, я лишь усилю её. – Правитель сделал знак, и один из Воинов, стоявших до этого, подобно истуканам, подошёл к разлёгшемуся почти с комфортом Гарперу.
Достав из подобия поясной сумки какой-то прибор, он приложил его к затылку дельца. Раздалось монотонное гудение, а затем голову человека пронзила мимолётная болезненная судорога. После чего разум стал проясняться.
Отняв от головы прибор, тонх отступил на шаг и снова замер, словно его облили моментально схватывающимся бетоном.
С удивлением покрутив головою, Питер убедился, что его тело словно онемело и потеряло всякую чувствительность. А в голове поселилась пьянящая эйфория. Вроде лёгкого наркотического опьянения. Пожалуй, бей его сейчас хоть кувалдами, он бы в ответ только глупо хихикал. Не то, чтобы боль навсегда ушла. Нет, она притаилась где-то на задворках сознания и нервных окончаний, но это было куда лучше того, что он испытывал менее чем минуту назад…
Наагрэр кивнул:
– Этого твоему телу хватит на ваши шестнадцать часов. Ты даже сможешь после этого поспать без мучений. И если ты не будешь дальше доставлять мне хлопот своим глупым языком, я прикажу повторять тебе процедуру время от времени. Однако впредь не рассчитывай на это, если ты вновь начнёшь говорить всякий бред и оскорблять своими погаными речами мой народ…
Питер послушно и торопливо закивал головою:
– Идёт, царь. Буду паинькой. Валяй, задавай вопросы!
Глава XX
Казалось, тонха нимало не удивила неожиданная готовность человека говорить в нужном ему, Ведущему, ключе. Словно он ни на секунду не сомневался в конечном итоге их «дружеской беседы».
Прежде, чем продолжить, Ведущий не торопясь проследовал на свой «насест», как его тут же мысленно окрестил Гарпер. Что и говорить, сволочью Питер был редкостной, однако, чего у него нельзя было отнять, так это чувства юмора, работающего на хозяина стремительно и плодотворно. Даже в самые, казалось бы, неподходящие моменты. Такие, как сейчас, например. От чьей-то случайной воли зависела его жизнь, а сидящий в нём озорной и неуёмный бес не давал покоя его зубоскальству.
Питера так и подмывало сопровождать, подобно Арлекину, саркастическими и едкими комментариями каждый момент происходящего, каждый шаг тонхов. Но он научился и сдерживать себя.
Не всегда, например, было уместно шутить с «тузами» общества при решении каких-нибудь принципиально важных «вопросов». Как вот для этих орангутанов, например, когда он выбивал под их «ассимиляцию» и «культурное вживление в земное сообщество» преогромные средства с правительств разных стран.
Правда, где теперь будут те правительства, которым им было столько обещано и с которых он скачал столько денег? Похоже, что теперь и спросить, с него, Питера Аскольда Гарпера, особо и некому? Забавно… А вот эти твари, ох, и ошибка же с ними вышла! Приютили на свою голову, выходит? Обогрели, что называется, змей в серпентарии.
Интересно, что там вообще «на улице» творится? Наверное, политический кризис или война по всей Европе и в Штатах в самом разгаре…
Тем временем Верховный тонх с видимым удовольствием уселся сам и дал знак присаживаться остальным. То, на что послушно примостили свои тощие зады остальные Шестеро, отдалённо походило на валуны, к которым по недоразумению присобачили кривоватые поручни. Причём с такими низкими «спинками», скорее напоминающими свёрнутые в трубку шерстяные одеяла, что поневоле возжелаешь сидеть просто на обычном табурете. Зато уж восседали они на них с поистине царственным видом. Глядя на это, делец чуть не фыркнул – стая облачённых в подобия рубища макак-переростков в амфитеатре Истории.
Подавив в себе очередной злой, рвущийся на волю оскорбительный выкрик по этому поводу, Гарпер отполз назад, к отливающей синеватым металлом стене, к которой молча и прислонился. На удивление, «металл» оказался тёплым и приятно шершавым. В отличие от стен помещения, где его держали.
Насколько Питер помнил, те стены были жутко холодными и какими-то «мёртвыми». Они словно бы пили силы избитой и покалеченной жертвы. Создавалось странное ощущение, что они живые. Как и всё, что начиняло Корабль. В том, что он на корабле, Гарпер не сомневался ни на секунду, хотя и не помнил, как здесь оказался. Когда за ним «пришли», единственное, что он успел мельком увидеть – молниеносная гибель его охранников. Их словно сломало пополам и отшвырнуло в сторону. Не дав даже удивиться или испугаться, Питера «ушли» из сознания. И полностью пришёл он в себя лишь здесь. Под всё теми же увесистыми ударами тонхов…
Меж тем Наагрэр уже просиживал свой «трон», подперев подбородок и щёку длинной конечностью. Словно режиссёр, снисходительно присматривающийся к из рук вон плохой игре актёров на пробах фильма.
Удовлетворившись выдержанной паузой, во время которой его внешне жалкий пленник переводил дух от недавно терзавших его физических мучений и неудобств, а Вопрошающие заинтересованно тянули шеи в их сторону, Доленгран лениво и устало начал:
– Скажи нам, примитивное существо, что тебе известно о каких-либо военных возможностях или хитростях человечества, могущих помешать нам благополучно решать наши, столь важные для нас, задачи? Я имею ввиду возможность наличия у вас какого-либо мощного или уникального оружия, которое каким-то образом до сих пор осталось нам неизвестным. Такого оружия, которое в состоянии причинить нам непоправимый или существенный вред. Что-то ещё, в корне отличающееся от так называемого вами «атомного» оружия, об истинном лице и скрытых возможностях которого вы не имеете даже самого отдалённого представления.
Оно нам не страшно, и при его применении вы прежде всего будете убивать самих себя, что очень даже весьма нам на руку. Всё, чему вы научились, неразумные создания, так это взрывать его в собственном доме, уничтожая его первичными гибельными «плодами» собственный же генофонд.
Так и быть, мы намерены и готовы охотно помочь вам и в этом, раз вам так безразлично собственное будущее, наивные и недалёкие черви. Как видишь, я не скрываю от тебя даже своих опасений и истинных намерений… Мы ведь, как ни крути, всё ещё партнёры? – Плохо скрываемая усмешка в голосе была призвана ещё раз указать слабому созданию на то, что его жизнь находится в прямой зависимости даже от разницы в настроении владыки неземных полчищ.
Повеселевший и приободрившийся при отступлении боли Гарпер почесал кончик носа, облизал распухшим языком пересохшие и потрескавшиеся губы, а затем, словно в раздумье, задрал голову к странному по своей форме потолку, чьи настоящие контуры скрывало причудливое освещение. И медленно произнёс, будто взвешивая весомость и достоверность каждого собственного слова:
– Насколько мне известно, ничего подобного у нас нет. Атомное, или ядерное, оружие, пожалуй, это всё, чем мы располагаем. Что-то мощнее? Уникальное? Пожалуй, что тоже нет. Вряд ли…
«Ага, раскрашенный удод, так я тебе и расскажу обо всём, что знаю. Есть ещё и бактериологическое, и отравляющее, и уже некоторые намётки в области радиоволн и разработки молекулярного…
Обгадишься ты всё это знать!»
…Каким бы ни был Питер негодяем с точки зрения земного Закона, всё же он был представителем человечества. Ныне униженного в своём хозяйском праве, попираемого незваными «гостями». Делец не знал точно и конкретно, что творится за тяжеловесным и трудноуязвимым корпусом межзвёздной махины, но легко мог себе это представить…
Разоренные города, выжженные территории, разбитые армии, голод, холод, пожары, мародёрство, бегство, паника и разброд среди уцелевшего населения. Пока ещё уцелевшего, поправился Гарпер.
Первые же удары, которые нанесли пришельцы по Земле, были настолько ошеломляющими и потрясающими, что у Питера было мало иллюзий относительно возможности выживания вида, как и о сколь бы то ни было мощном и действенном сопротивлении с его стороны.
Как и следовало ожидать, каждая из атакуемых пришельцами стран и территорий оказывались один на один со всей безумной в своей мощи армадой тонхов.
К сожалению, человеческие существа оказались в очередной раз, как и всегда, не готовы к сплочённому противостоянию. Любой проблеме, любой угрозе. Как это не раз и не два уже бывало, всякая страна оказывалась предоставлена сама себе именно на самый страшный первичный период беды, которая внезапно и дерзко толкала ногами её двери.
Так случилось и теперь. Тем более теперь! Поскольку тонхи, по возможности, сделали всё, чтобы человечество оказалось в шоке и в растерянности. Начиная от тайны собственного «воскрешения» из тьмы веков, внезапности нападения в самых неожиданных и разных, никак не связанных по территориальности местах и заканчивая организацией сумбура со связью, который давал им огромное преимущество перед военной машиной планеты. И пусть эта «машина» была рассредоточена, рассыпана, разбросана по всему миру, всё ещё оставалась надежда на то, что те, кто в силу должностей и власти ведает всей этой разобранной «мировой дубинкой», соберутся с мыслями, наладят связь, установят взаимодействие и сделают правильные выводы. Преодолев ступор и испуг, объединят усилия и не намочат штанов.
И упрутся всей своей силой и с отчаянием вымирающего вида в единственную имеющуюся в их распоряжении точку опоры, которая у них имеется, в собственный Звёздный Дом, как сказали бы тонхи…
Упрутся и опрокинут в океаны и в пропасти планеты мерзкую и ненасытную силу, явившуюся открутить голову человечеству. Упрутся и умрут, если потребуется. Ибо вечно жить рабами, как втайне надеялся Питер, человек не станет и не сможет…
Да и не нужны особо тонхам здесь рабы. Одно дело, когда твой раб абсолютно дик и неразумен, пуглив и послушен, вжимающий голову в плечи и угодливо сутулящийся при каждом случайном взгляде хозяина.
А другое, когда это – лишь совсем недавно потерявшие собственные цивилизованные начала побеждённые, втайне мечтающие о свободе и исподволь её торжество готовящие. И потихоньку убивающие по дальним углам «рабовладельцев».
Бунты, короткие и кровопролитные «очаговые» сражения. Саботаж и вредительство. Побеги и диверсии.
Такое неспокойное «правление», правление с оглядкой, не могло бы устроить захватчиков. Значит, выход один. Полное уничтожение аборигенов. Тут и гадать и строить предположения относительно судьбы рода людского не стоит. И так всё ясно. «Гулянья» военной машины тонхов по Земле показали серьёзность их намерений.
При этом в дело ещё не вступали «живые» ресурсы тонхов, славящиеся своей кровожадностью и холодной жестокостью. В чём Питер успел уже убедиться из опыта общения с тонхами, и ныне – на собственной «тонкокорой» сущности.
Находясь в заточении, на грани полузабытья и сознания в своей «каморке», и борясь с причиняющими страдания повреждениями организма, Гарпер однажды почувствовал вдруг возникшие перегрузки и сделал вывод, что «матка» поднялась в атмосферу. А потом он слышал, как неровно, время от времени, тонко и протяжно гудел корпус корабля, и сделал выводы, что эти звуки вызваны работой неведомых силовых установок. А по лёгким вибрирующим содроганиям пола и стен внезапно понял, что это производятся «выстрелы». Чем и каким образом, он не знал, но по тому, как потрескивал вокруг него разряжённый воздух и как пахло незнакомым газом, он понимал, что задействованы основные резервы этих энергоустановок. Несравненно более мощные, чем любой имеющийся на планете механизм. Куда мощнее атомного реактора.
Пришельцы старательно и деловито уродовали его планету. Превращали её в пепел. От осознания этого факта ему стало тогда дурно. Волосы зашевелились на его голове и на теле. Ему хотелось зарыдать и завыть. В голове не укладывалось, что всё это происходит здесь, с ним и на самом деле. И он всё ждал, ждал и надеялся, что вот-вот он проснётся и обнаружит, что всё это лишь кошмарный сон после весёлой пирушки, во время которой он спьяну вёл с кем-то жаркие беседы на фантастическую тему «звёздных войн»…
…Насколько он мог судить по состоянию царившего на корабле редкого движения, пришельцев было всё ещё лишь несколько сотен. Как и в самом начале их «знакомства». И лишь пару дней назад он узнал о том, что этих тварей много. Чертовски много. О том, что планете нанесён ряд сокрушительных ударов, и что готовится их массовое «пробуждение», мимоходом сообщил ему всё тот же Доленгран, воодушевлённый лёгкостью первых побед над ничего не подозревающими людьми.
Точнее, лёгкостью первого коварства.
В этот момент Питер был готов удавиться в своей «камере». Ведь именно его стараниями это отродье с враждебных звёзд обрело здесь новую родину и получило возможность укрепиться, «встать на ноги» после тысячелетий гонений.
Господи, уж лучше бы ваше «Оно» вас нашло тогда и настигло. И растёрло в порошок, предварительно разорвав в клочья! Тогда бы всё, всё осталось бы даже неизвестным расслабленно живущей Земле…
Какое тогда было бы дело её жителем до того, что где-то в пугающе далёких глубинах Вселенной гибнет раса, чья пята может ступить на их безмятежный островок спокойствия?! Убеждённая в своей затерянности и неуязвимости Земля так и плыла бы в океане бесконечности, наивно и безнадёжно мечтая о «хороших», «правильных» контактах с чужим «разумом»…
– Хорошо, «господин» Гарпер. Я думаю, в этом Вы правы. Насколько известно нашему Роду, вы – наиболее отсталое племя, когда-либо встречавшееся нам среди хаоса и блеска Звёздных Островов. – Насмешливый голос Правителя вырвал Питера из объятий собственных грустных рассуждений.
– Поэтому будем считать, что ты либо не знаешь, примат, о собственном Доме столько, сколько бахвалился, либо у вас действительно так же плохо с обороной, как и с разумом. – Как-то разом перейдя на «ты», Владетель словно окончательно отмёл последние признаки игры в вежливость.
Наклонившись вперёд, Наагрэр изучал реакцию человека. Однако на лице того не дрогнул и мускул. Хотя о какой «игре мышц» можно говорить, когда лицо представляет собой оплывший кусок расплавленного в микроволновой печи сыра? «Лунный пирог» физиономии выражал лишь одно «чувство» – горестного подслеповатого прищура.
– Да, Наагрэр, так оно, видимо, и есть… – Гарпер впервые назвал тонха его титулом. Голос его прозвучал совсем уж хрипло. Слова давались с трудом.
Куда с большей готовностью и ретивостью «гений проделок» воспользовался бы топором или бензопилой… Эх, кабы сейчас сюда того неизвестного «добродетеля», что с такой лёгкостью измочалил «подданых» этой макаки! Вот уж повеселились бы все тогда от души…
Однако на деле пленный отвесил некое подобие потешного поклона головой. При этом потихоньку заскрежетав зубами…
Тонх издал звук, похожий на недоверчивое хмыканье, и продолжил допрос:
– Тогда напряги тот несовершенный материал, который вы зовёте мозгом, и вспомни, не известно ли тебе чего-нибудь о том, что касается смерти моих Воинов, над решением проблемы которой вы так долго и старательно бились? С вашими «врачами»…
Фогель и Роек, так, как я понимаю, их зовут? Вы хотя бы приблизительно смогли узнать это? Хотя чего мне ждать от столь глупой и мелкой «науки», как ваша… – Доленгран презрительно фыркнул. Получилось очень даже похоже на выражение этого вида эмоций человеком.
И тут Питер решил рискнуть. Скорее всего, им двигало острое желание отомстить тонхам, ошеломив их, увидеть выражение растерянности на их самоуверенных, непробиваемых в своей уверенности, мордах.
Отомстить за всё, что пережил сам, за то, что переживало человечество в эти страшные для себя дни…
В нём проснулось агрессивное упрямство. Упрямство человеческой расы, сумевшей выжить и пронести свет крохотного разума сквозь тёмные эпохи Прошлого, сквозь гибельные влияния Судьбы и Времени. И любимой Богом настолько, чтобы самому в собственном гневе не стереть человека с лица Мира…
…Его уверенность питала именно эта надежда, что сам Бог не допустит убиения его чад. Откуда взялась эта уверенность, Питер не знал. И как Он это сделает, землянин не ведал. Но подсознательно верил в Справедливость, исходящую из Возмездия.
Поэтому он медленно и угрожающе поднял на Правителя совершенно спокойные и полные открытой, нескрываемой ненависти глаза:
– Знаешь…, чмо…, ты мне так же противен, «царёк обезьян», как и моя, оказавшаяся столь позорно беззащитной раса вам, разряженным павлинам из неведомой нам выгребной ямы Вселенной…
Волею Неба вы, словно железные чурбаны, сделаны крепче башкой, чем мы. Это – факт, не спорю. Вас трудно удавить на поганой осине, хотя вы этого более чем заслуживаете. Ты волен убить меня, бронированная жаба, у меня не достанет сил постоять за себя, это верно. Ты превосходишь меня в силе, чудовище, кикимора из межгалактических болот.
И ты кичишься этим своим превосходством, которое есть не более, чем превосходство рождённого под «тяжёлой» звездой тела. Однако знай, гнида межзвёздная, что в этот мир, куда вы так трусливо удрали от собственного Ужаса, вслед за вами уже пришло Нечто, что способно раздавить и вас, как вонючего клопа! Насколько я успел узнать, вы не настолько могучи и неуязвимы, сильны и бессмертны, мудры и прозорливы, умны и всемогущи, как из себя изображаете…
Твой прихлёбыш Тик, которого я тогда чуть не пинал ногами, – да, я понимаю, что это именно он доносил тебе обо всех моих делах…
Но и перед нами он разболтался как-то раз не на шутку и поведал нам, неразумным, о вашем собственном позоре…
И то, как вы, отважные «небесные самураи», не раз и не два умудрялись храбро наложить в штаны, и как с перепугу вы размазали собственное же дерьмо по всему пути своего следования.
Именно по следам вашей засохшей размазни, по вашему помёту, вас, я думаю, и нашли. Твоих засранцев убил тот, чьё имя вызывает у вас неудержимые корчи внизу живота. Всех. До единого. Мы тут ни при чём, о великий вождь племени Запачканных Рейтуз! Это дело рук Маакуа! Так что знай, глава Непобедимых и Несокрушимых Дристунов: столь нелюбимое вами Оно уже здесь! Тот, кто постоянно портит вам пищеварение… – Человек перевёл дух и нервно сглотнул.
Это не было проявлением опасения наказания за собственные слова. Скорее, он собирался с силами перед тем, как выдать врагу в лицо главную, сокрушительную мысль. И он, презрительно и торжествующе прищурившись, насколько это позволяло выразить заплывшее лицо, закончил на высокой ноте, ибо знал, что присутствующие здесь «экземпляры» тонхов не чужды звучания определённых смысловых оттенков в голосе:
– Ваш кошмар, ублюдки, посланный нам нашим же Богом, не иначе, сейчас спокойно и терпеливо дожидается вас и всех ваших хвалёных Воинов у дверей нашего крохотного мира… Валяйте, просыпайтесь, высовывайте из своей навозной жижи нос! Милости просим на нашу примитивную, но действенную земную плаху, сволочи!!! – Последние слова Гарпер выкрикнул на пределе связок, с торжеством отчаяния, словно человек, уверенный, что за его возможные мучения и последующую за ними смерть жестоко, чудовищно отомстят…
…Казалось, повисшая тишина трещала беспредельно скопившимся электричеством. Миллиарды, триллионы вольт вспарывали голубыми молниями пустоту воцарившегося ледяного молчания.
Вопрошающе сидели отупевшими истуканами, вытянувшись седыми мордами и тараща округлившиеся глаза.
Наагрэр вцепился заточенными когтями в собственные коленные суставы и всё никак не мог закрыть ворота распахнутого настежь рта. Он будто порывался что-то сказать, передать, донести до всех, однако вместо речи его рот издавал какие-то бессвязные глупые звуки, а подбородок очень даже натурально вздрагивал.
Казалось, его вот-вот хватит удар. Жилы на шее Доленграна вздулись, грозя просто лопнуть от наполнившего их внезапно давления жидкостей, ему явно не хватало дыхания. Но не дерзкие слова так задели, так «возбудили» Наагрэр.
Нет, он разом забыл об их значении, как только начал улавливать в речи аборигена истинный смысл того, к чему тот вёл…
И теперь, с приходом понимания сказанного, перед тонхом будто разверзлась живая, разумная, ненасытная пропасть. Готовая пожрать и переварить его вместе с его не ожившими пока «легионами».
Ничто, ни одна другая новость, событие или планетарная катастрофа, не смогло бы произвести на Властителя такого убийственного впечатления и воздействия, как одно-единственное имя. Он словно втрое сократился в размерах и ссохся в «кресле» до габаритов насмерть перепуганной мыши.
Не лучше выглядели и остальные. Создавалось впечатление, будто на вечер собственной хвалебной песни сусликов, происходящий в зале с одним входом-выходом, именно через него заглянул «на огонёк» голодный лис…
Прерванное на полуслове, на полутоне веселье наглухо забило глотку всем ликующим…
Питер подумал, что сейчас кто-нибудь из собравшихся попросту умрёт на месте или хлопнется в обморок. По крайней мере, именно так они все здесь и выглядели. Даже безмолвные и бесстрастные Воины, всё это время простоявшие истуканами, выглядели бледно. У них словно вырвали сердце, а вместе с ним – и всю смелость.
Теперь они, скорее, напоминали понурых тряпичных кукол, которых забывчивый хозяин оставил преть в сыром сарае.
Не верящий собственным глазам человек начал хрипло смеяться.
…Грозные, могучие, непрошибаемые и чуть ли не вечные тонхи… – они сейчас походили более на малолетних детей, потерявшихся среди шумного торжища.
Растерянные, мигом утратившие собственное величие.
Жалкие и унылые, будто услышавшие самый строгий из приговоров, возможных в суде. Землянин засмеялся. Открыто, с вызовом и злорадством.
Вначале тихо, затем всё громче и громче, хохотал он, подобно Мефистофелю, который праздновал своё долгожданное, но закономерное торжество над пороками человечества.
Его слова возымели именно то шокирующее воздействие, на которое он втайне и рассчитывал. Не веря тогда до конца бедолаге Тику, он никогда и подумать бы не мог, насколько окажется правдивым рассказ ныне принудительно упокоенного тонха!
И насколько же были правы, дьявол их дери, этот негодяй Роек, да и этот учёный пройдоха Фогель, как же хороши были их выводы и слова!!! Фогель, так тонко, так дальновидно предупреждающий его, Гарпера, о том, чтобы он поскорее уносил ноги… «Ибо совсем скоро нам всем здесь станет не до науки»…
Не до науки им будет, да?! А куда мне он советовал удрать? На Луну, кажется?! Тоже мне, нашёл место для спасения…
И вот странность, словно зачарованные, ему начали несмело вторить почти все, кто наблюдал за его поведением. Мало похожие на смех звуки стали вырываться из глоток Вопрошающих и самого Ведущего. Пасти растянулись в подобии ухмылок, обнажая серые пластины костей-«зубов»…
Человек на секунду недоумённо притих, поражённый этим явлением. Но нет, ему не показалось!
Даже Воины, будто на сеансе гипнотизёра, начали, подобно собакам, подрагивать губами, растягивая их и обнажая крупные резцы. Это походило на массовый психоз, коллективное помешательство. Никогда прежде человек не видел тонха улыбающимся, не то чтобы смеющимся!
Тогда захлёбывающийся от смеха человек завалился набок и теперь просто всхлипывал от изнеможения на полу. Скоро сила его лёгких пошла на убыль. Закрыв глаза, он теперь еле слышно похохатывал, словно умалишённый. С ним началось подобие тихой истерики.
Первым пришёл в себя высокий, седой тонх. Тот, кто заговорил с Наагрэр, и чья мантия отливала едва заметным золотом на красном фоне грубого материала, из которого была сделана.
Гневно ударив ладонью в ладонь, он громко и отчётливо произнёс:
– Опомнитесь, тонхи! – И решительно встал во весь свой немалый, внушительный рост.
– Наагрэр Доленгран! Придите в разум! Хранители веры!!! – он старательно и резко призывал всех к порядку, и понемногу в зале воцарялось спокойствие. На него недоумённо уставились, словно не помня, зачем и по какой причине все тут собрались. Потом лица обрели осмысленное выражение, и Вопрошающий поспешил озвучить свои собственные мысли, но уже на языке тонхов:
– Весть для нас самая ужасная, и не стоит уменьшать её значение для Рода. Даже если презренный примат наполовину нам солгал, нам стоит поспешить и защитить Уроако!
Уже справившийся с собою окончательно Доленгран устало пожал плечами:
– Дикарь прав, мои Верные…, и вы, мудрые… Преонар, разве не пытались наши предки отстоять свою гордость в боях с Ним? И не потому ли мы теперь здесь? Здесь, потому что дальше бежать у нас уже просто нет ни сил, ни ресурсов, ни желания. Чрева Кораблей пусты. Наши тела расслаблены. Наш Род спит, словно уставшая Бесконечность…
Разве не здесь нам придётся принять свой последний Бой и окончить свой Путь? – Воистину, невесёлый тон Правителя мог бы вызвать сочувствие у не знающего тонхов. – Прихватив с собою заодно и всех варваров этого Мира в качестве посмертного приза… – Глава равнодушно прикрыл веки и приложил расслабленную кисть ко лбу.
Вопрошающий приосанился и неспешно, с достоинством и одновременным благоговением преклонил колено:
– Мой Наагрэр… Я говорю с тобою от имени всех Вопрошающих. Мне, Преонару Риэльдру, единственному из всех живущих Вопрошающих, дано право раскрыть печати молчания Рода Уроако для его же пользы. Пришло время, мой Правитель. И от имени всех нас, пронесших Веру и Знание через мрак и сияние Бесконечности, я говорю: наш Путь закончится здесь. Не стоит недооценивать значение этой планеты для тонхов.
Да, она мала. Но именно здесь и должен был закончиться Путь, Великий… Так говорят наши источники. Сюда и лежал наш воистину беспредельный Путь, и он был избран нами не случайно. Ибо именно здесь, на этом берегу Бесконечности, нам было предначертано обрести покой и заложить основание нового Дома и обитаемого мира тонхов… И именно этот Дом нам придётся и нужно защищать отчаяннее и злее других Домов, на которых побывала за время скитаний наша нога.
Поверь мне, Наагрэр, нам есть теперь, чем встретить Его, и чем подарить Ему вечное Забвение. Именно здесь, на этой невзрачной Земле, ждёт нас наше спасение, пришедшее вслед за нами, но позже, намного позже нас… Оно было послано нам благодарной Бесконечностью в награду за предыдущие лоны нашей неугасимой Веры. Нам стоило бы отыскать здесь, на небольшой Земле, наш самый великий Дар… – Тонх благочестиво замолчал, уверенно глядя на Ведущего глазами праведника.
Доленгран присматривался к стоящему на колене Верному, словно только сейчас окончательно убедился в верности собственных подозрений и надежд. Затем он медленно встал и торжественно протянул руку в сторону умолкшего Преонара:
– Твой приход, Мыслящий, всё-таки состоялся… Я долго ждал твоего появления…
Внезапно голос его задрожал и сорвался:
– О Бесконечность, отец! Зачем ты не подсказал мне всего этого?! Всего, что нас ждёт!!! – Наагрэр яростно потряс головою, с силою сжимая виски, а затем, словно спохватившись, выдержал паузу, и более спокойно продолжил в прежнем тоне:
– Прими же знак моего благоволения и почтительности к Знающему. И пусть мудрые слова твои и дела дадут тонхам новую жизнь! Здесь, или в другом месте, но Род Уроако будет жить… Так иди и делай то, для чего ты изначально предназначил свою жизнь!
Группа Вопрошающих во главе с обретённым Мыслящим, отпустив лёгкие полупоклоны, степенно удалилась из помещения.
Доленгран поднял лицо к потолку и приказал:
– Найдите и доставьте мне этих Роека и Фогеля. Немедленно. Где бы они ни были.
Затем, словно вспомнив ещё о чём-то и быстро глянув в сторону, Глава обнаружил Гарпера лежащим в полном истощении и без сознания. «Надо же, мы пятый их день «забываем» давать ему пищу», – Глава усмехнулся.
Уже сходя с помоста, он походя кинул замершим Воинам через плечо, не останавливаясь:
– Уберите это. И пусть его тело не тронет более никто. Накормить варвара. В воде и снятии боли не отказывать. Пусть придёт в себя. Более того, позаботьтесь, чтобы этот кусок материи видел всё, что происходит на его Доме. Этот дикарь ещё может нам пригодиться. И даже очень, очень скоро…
