Текст книги "Мир приключений 1974 г."

Автор книги: Сергей Абрамов

Соавторы: Николай Коротеев,Всеволод Ревич,Владимир Михановский,Михаил Грешнов,Юрий Папоров,Абрам Палей,А. Абрамов,В. Морозов,С. Ярославцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 51 страниц)

В. МОРОЗОВ
НОЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
_{Приключенческая повесть}

Глава первая

Помимо всего прочего, жизнь интересна еще и тем, что никто не знает, что произойдет с ним в следующую минуту. Неожиданности подстерегают нас всюду и чаще всего в тот момент, когда мы меньше всего к ним подготовлены.

Именно это пришлось испытать па себе двум молодым людям, которые темной августовской ночью шли по одному из глухих московских переулков. Вокруг все было спокойно, ничто не предвещало чего-либо необычного. Парни шли, неторопливо, мирно беседовали, а между тем уже в следующую минуту им суждено было принять участие в сложном и запутанном уголовном деле. Вдруг они услышали крик:

– Помогите! Товарищи, помогите! На помощь…

Крик прозвучал глухо, как из подземелья. Приятели остановились. Тот, что был пониже ростом, спросил:

– Ты слышал?

– Вроде бы кто-то… – неуверенно начал высокий. – Погоди!

Оба прислушались. Но в переулке, погруженном в темноту, стояла прежняя тишина. В больших многоэтажных домах в этот поздний час светилось лишь несколько окон, да тускло горели лампочки над номерными табличками у закрытых подъездов. Но они почти не рассеивали мрак.

– Да нет, показалось…

Однако едва они сделали несколько шагов, как снова, на этот раз уже совершенно отчетливо, услышали тот же голос:

– Помогите, люди!..

Сомнений больше не было: кто-то взывал о помощи. Крик доносился от большого темного дома, стоявшего на противоположной стороне переулка. Парни опять замерли, всматриваясь в темноту.

– По-моему, женщина… женский голос, – почему-то перейдя на шепот, сказал один. – Что будем делать?

– Как – что? Зовут же… – неуверенно проговорил второй, продолжая, однако, стоять на месте.

– А может, уйдем, а? Влипнем в историю, начнется канитель. Пойдем, Боря! Не люблю я эти ночные приключения, – торопливо заговорил высокий. Он цепко схватил товарища за руку, потянул. – Без нас разберутся. Прошу тебя, пойдем!

Борис заколебался. Доводы казались убедительными: в самом деле, зачем ввязываться в историю, какая тебя совсем не касается? Но он сделал над собой усилие и твердо сказал:

– Нет, Витька, так нельзя, надо посмотреть. Пойдем!

– Я не пойду. Не ходи и ты. Будь благоразумным, слышишь?

– Вечно ты со своим благоразумием! Пусти!

Борис вырвал руку, быстро пошел через мостовую к темневшему напротив дому.

– Здесь я, здесь… Сюда идите!

Женский голос доносился из глубины невысокой въездной арки. Борис шагнул под ее каменный свод, стал всматриваться в темноту. Арка была длинной, похожей на штольню, в конце ее чуть светлело ночное небо.

– Вот я… тут, – услышал он снизу, совсем близко от себя, слабый, прерывающийся голос. – Зову, зову… убили меня, ограбили.

– Витька, сюда! – крикнул Борис, торопливо шаря в карманах. – Вы не волнуйтесь, я сейчас, сейчас… Витька!

– Что тут? Что случилось? – отозвался тот, появляясь в проеме арки.

– Спички давай!

При свете они увидели страшную картину: на земле, привалясь боком к стене, лежала женщина; правая сторона ее лица была сплошь залита кровью, руки и белая блузка, видневшаяся под распахнутым пальто, были тоже в крови. Женщина смотрела на ребят обезумевшими глазами и судорожно открывала рот, словно заглатывала воздух. Она попыталась подняться, уперлась руками в землю, но силы изменили ей, и она ткнулась лицом вниз.

Спичка догорела, и тьма под аркой стала совсем непроглядной. Виктор вынул другую, но руки у него дрожали и спичка сразу сломалась. В довершение он уронил коробок.

– А-а, черт! – Он присел на корточки, стал шарить по земле.

– Беги! Такси надо… Я тут останусь. Да ну их, эти спички! Беги! Любую машину останавливай!

Виктор выскочил из-под арки. Борис прислушался к его удаляющимся шагам и стал сам шарить по земле. Коробок со спичками словно провалился, пальцы нащупывали на асфальте какие-то щепочки, обрывки бумаги, мелкую пыль.

– В больницу меня… ради бога! – услышал он из темноты.

– Отвезем, отвезем! Сейчас… Товарищ ушел за машиной, он скоро вернется. Потерпите! – громко сказал Борис.

Не зная, что делать, он в растерянности топтался на месте. Женщина больше не говорила, он слышал у своих ног только ее прерывистое дыхание. Иногда она тихо стонала.

По вот под аркой стало чуть светлее. Борис оглянулся и увидел на мостовой стелющийся свет автомобильных фар. Он вздрагивал, качался, становился все ярче, послышался шум мотора.

Парень выбежал из-под арки, замахал руками:

– Сюда, сюда! Я здесь!

Из остановившейся возле пего машины первым выскочил Виктор, затем неторопливо вылез водитель. Он был тучен, медлителен. Борис успел разглядеть его, когда тот пересекал лучи фар. Шахматных клеток на машине не было.

Многих повидала на своем веку комната дежурного по отделению: крикливых спекулянток, молодых и наглых карманных воров с трусливо бегающими глазами, пьяных, орущих бессмысленный вздор, драчунов с разбитыми физиономиями, хулиганов, озлобленных соседей коммунальных квартир, приносивших сюда свои мелкие кухонные склоки. Она служила как бы своеобразным резервуаром, принимающим для первичной обработки грязную накипь человеческих отношений.

Поэтому Поздняков, дежуривший в эту ночь по отделению, ничуть не был поражен, когда в начале первого часа ночи двое молодых людей ввели к нему окровавленную женщину, поддерживая ее с двух сторон под руки. Наметанным взглядом он сразу определил, что женщина в тяжелом состоянии: часть ее лица, не залитая кровью, была меловой бледности, глаза безучастно скользили по голым стенам, ноги подкашивались.

– Что же вы, не видите, что ли? Посадите ее! – сердито сказал он молодым людям. – Кто ее так разукрасил?

– Да вот ограбили, говорит, ранили, – начал объяснять Борис, сажая женщину на скамейку у стены. – Идем мы с товарищем, вдруг слышим…

– Ограбили? Где? При вас это было?

Поздняков вышел за перегородку. И хотя стоявшие перед ним парни совсем не были похожи на грабителей, он быстро и не скрывая подозрительности, бесцеремонно осмотрел их с ног до головы.

– Я же говорю, шли мы из кино вдвоем с ним, – заторопился Борис, показывая на товарища, – вдруг слышим, кричит кто-то, в Клушином переулке это было…

Но дежурный уже не слушал его. Он внимательно смотрел на женщину. Она сидела, уронив голову на грудь, руки ее со следами засохшей крови, медленно, однообразными движениями теребили полу легкого габардинового пальто. Похоже было, что она сама не замечала этих движений. Ее шелковая косынка, тоже вся пропитанная кровью, сбилась в сторону.

– А ну помолчи! – прервал он Бориса.

Он вернулся за перегородку и, поглядывая на женщину, снял трубку телефона. Не дай бог, еще умрет в отделении! С этими окровавленными людьми, которых доставляют в отделение, все может случиться. Поэтому он прежде всего связался с ближайшей станцией «скорой помощи».

– Состояние, по всему видно, тяжелое, – говорил он в трубку, – ранение головы… Поскорее, пожалуйста. Нет-нет, пока вроде в сознании…

В комнату из другой двери вошел милиционер, молодой и щеголеватый, и тоже внимательно оглядел парней и пострадавшую. Поздняков положил трубку.

– Сейчас приедет «скорая»! – бодро сказал он. – А вы чего, молодые люди, приуныли? Испугались? Ничего, разберемся! Так где, говорите, это произошло? В Клушином переулке?

– Ага. Там дом большой, в нем арка, длинная, темная, под ней она и лежала. Когда мы прибежали, там уже никого не было, одна она там лежала.

Дежурный опять вышел к женщине.

– Гражданка, вы слышите меня? Говорить можете?

– Могу, – тихо ответила она и медленно подняла голову.

– Что с вами произошло? Кто вас ранил?

– Шофер… В такси я ехала. Молотком ударил… ограбил и уехал.

– Шофер такси?!

– Вещи взял, чемодан… Спасибо вам, спасли вы меня… – Женщина слегка повернулась к ребятам, благодарно улыбнулась. От того, что все ее лицо было в крови, улыбка получилась страшной.

– А номер такси запомнили?

– Нет… – Она покачала головой и перевела дыхание. – В больницу меня, тошнит… и слабость. Плохо мне!

– Отправим в больницу, отправим! Я уже вызвал «скорую помощь». Коля! – Он кивком головы показал милиционеру на графин с водой. – Вы не беспокойтесь, окажут вам помощь, все будет хорошо. Вы в Москве живете?

– Нет, я приезжая, из Магадана.

Милиционер подал воду, женщина прильнула к стакану, осушила его большими глотками. Поздняков опять стал звонить по телефону.

– Алло! Здравствуйте, Нина Степановна, извините, разбудил я вас… Это Поздняков говорит, из отделения. Ну, а кого же еще, конечно, его! Я понимаю, время позднее, но что поделаешь!.. – Он прикрыл трубку ладонью, повернулся к милиционеру: – Машина уже вернулась? Скажи Лукову, я приказал, чтобы быстро за Сергеем Петровичем. Быстренько, понял?

Милиционер вышел.

– Алло! – продолжал он в трубку. – Добрый вечер, Сергей Петрович, то есть ночь уже. Поздняков беспокоит. Да, я сегодня дежурю. Недобрая у нас ночь получилась, срочное дело… Черт те что! Ограбление в нашем районе. Шофер такси пассажирку ограбил, голову молотком пробил…

Таким же неожиданным среди ночи звонком он поднял с постели оперативника Бабина. Тот обещал прибыть немедленно. Затем Поздняков достал из стола чистые листы протокола-заявления и, придав лицу официальное выражение, обратился к женщине:

– Итак, гражданка потерпевшая, ваша фамилия, имя и отчество?

– Укладова Галина Семеновна, – тихо ответила та и, как бы предвидя дальнейшие вопросы, монотонно добавила: – Рождения тысяча девятьсот двадцать шестого года, место рождения город Омск, проживаю…

– Не так быстро, – остановил он ее, не успевая записывать.

Заполнив обязательные графы протокола, он попросил Укладову рассказать обо всем, что с ней произошло. Ребятам он разрешил курить. Те обрадовались, задымили в две трубы и навострили уши, надеясь услышать увлекательную историю с эффектными моментами. И ошиблись. На самом деле все было предельно просто. «Грубая работа, – определил Поздняков, записав рассказ потерпевшей. – Разбой с применением холодного оружия». Но все равно слушать ее было интересно и жутко.

Укладова говорила с видимым усилием, часто останавливалась, чтобы передохнуть, с трудом вспоминала подробности. Ее не торопили. Постепенно из ее отрывочных фраз сложилась довольно цельная картина ночного происшествия.

Она инженер по технике безопасности, работает в Магадане на машиностроительном заводе. Получила отпуск и по путевке поехала отдыхать и лечиться в Гагры. По дороге на юг решила остановиться дня на два в Москве «посмотреть столицу, сделать кое-какие покупки». На Казанском вокзале взяла такси и попросила отвезти в какую-нибудь гостиницу. Москву она не знает и полностью доверилась шоферу. По дороге она рассказала ему, что едет из Магадана на Черное море. Он якобы рассмеялся: «Кто с Магадана – у тех денег мешок!» Затем в каком-то темном переулке остановил машину и, угрожая молотком, велел ей выйти. Она отказалась. Тогда он стал вытаскивать ее силой. Она сопротивлялась, но не кричала, боясь, что он ударит молотком. И все же он ее ударил. Дальнейшего она не помнит. Преступник похитил чемодан с вещами, дамскую сумку с документами и деньгами и золотые часы. Номера такси она не знает, но последняя цифра, кажется, была семеркой. Произошло это все, как она считает, примерно в половине двенадцатого.

Глава вторая

Ночные звонки в квартире следователя Митина хотя раздавались не так уж часто, но Нина Степановна на всякий случай, перед тем как ложиться спать, всегда накрывала телефон подушкой: в соседней комнате спала трехлетняя Маринка.

Сергей Петрович, еще не совсем проснувшийся, одевался при свете крохотной лампочки-ночника. Вечером он засиделся за шахматами со своим другом Владыкиным, спать лег поздно, и поэтому голова сейчас у него была тяжелой. Взбодрить его могла лишь чашка крепкого кофе. Жена это знала, и сразу, как только разбудила мужа и передала ему телефонную трубку, пошла на кухню колдовать с кофейником.

Сергей Петрович после разговора с Поздняковым еще с минуту посидел в постели, питаясь собрать неясные, разбегающиеся мысли, и вдруг почувствовал, как у него стало портиться настроение. В это время в спальню заглянула Нина Степановна.

– Кофе готов, – сказала она.

Сергей Петрович пошарил ногами по коврику, нашел шлепанцы и побрел в ванную.

После холодной воды он окончательно пришел в себя. Только глаза еще продолжало резать от яркого света. Он вытерся махровым полотенцем и недовольно поморщился, увидев в зеркало свое помятое после сна лицо с утиным носом, впалыми щеками и высокими залысинами. Оно показалось ему удручающе унылым. Седеющие волосы на висках топорщились, как у клоуна. Чувствуя, как с каждой минутой настроение все больше портится, он тщательно пригладил щеточкой влажные волосы и подумал, что сейчас, пожалуй, наступил тот самый момент, когда следует прибегнуть к психотерапии.

Он принял перед зеркалом стойку боксера, сделал несколько быстрых нырков, как бы уходя от перчаток воображаемого противника, и, улучив момент, когда тот открылся, молниеносно ударил сам. Удар получился великолепный! Сергей Петрович посмотрел на кафельный пол, где должен был лежать в нокауте противник, и тут же опасливо оглянулся на дверь: со стороны он выглядел бы, конечно, нелепо – немолодой солидный человек с брюшком и в подтяжках пританцовывает и размахивает кулаками в ванной. Но психотерапия тем не менее подействовала: на кухню он вышел, совсем забыв о плохом настроении. Причину его он так и не понял.

Жена в длинном ситцевом халате хлопотала у стола.

– Две ложки? – спросил он, заглянув в чашку.

– Две, две, успокойся. Ведь знаешь, что крепкий кофе тебе вредно… Что там стряслось?

– Во всяком случае, ничего хорошего, – поморщился он. – Ночной грабеж. Шофер такси ограбил пассажирку, ударил молотком. Нет, нет, есть ничего не буду!

– Будешь! – Нина Степановна подвинула ему тарелку с сыром, нарезанным ломтиками, и масло. – Нельзя на голодный желудок. Неизвестно, когда еще вернешься. Курить будешь непрерывно, я же тебя знаю.

– На какой голодный? Ведь мы же недавно ужинали. Вот кофе выпью, пока машина не пришла.

Любая другая жена, услышав от мужа про ночной грабеж, стала бы расспрашивать о подробностях, тем более что жертвой оказалась женщина. И это было бы естественно: все необычное, страшное и жуткое невольно привлекает людей контрастностью с их повседневной жизнью, не столь уж насыщенной яркими событиями.

А Нину Степановну больше беспокоило то, что муж не выспался, отказывается от еды, будет много курить натощак и что его ждет трудная бессонная ночь. Известие о каком-то грабеже ее не тронуло. За долгие годы она слышала от мужа столько сложных, запутанных, а порой и кровавых историй, что удивить ее чем-либо было трудно.

Сергей Петрович думал о другом: о том, что надо немедленно осмотреть место происшествия и даст ли что-либо существенное этот осмотр, были ли свидетели грабежа и запомнила ли пострадавшая хотя бы приметы шофера.

В коридоре раздался короткий звонок.

– Это за мной. Ладно уж, заверни пару бутербродов, там перекушу.

Он вышел в коридор, открыл входную дверь и увидел на лестничной площадке фигуру милицейского шофера Лукова. Тот, по солдатской привычке, щелкнул каблуками и вежливо козырнул:

– Вы готовы, Сергей Петрович? Здравствуйте! Машина внизу.

– Здравствуйте, товарищ Луков. Заходите, пожалуйста. – Спасибо, я у машины подожду.

– Я сейчас, только плащ возьму.

Сергей Петрович заглянул в комнату дочери. Девочка спала, уткнув нос в подушку и прижимая к себе замусоленную матерчатую собаку с оторванной лапой. Он осторожно повернул девочку на спину и потихоньку вышел.

Коричневая «Волга», мягко покачиваясь на выбоинах, быстро неслась по пустынной набережной.

– Ну не дурак ли: вздумал женщину грабить! Ведь поймаем, как миленького поймаем, я так считаю, Сергей Петрович. А вы? – не глядя на следователя, начал разговор Луков.

Но тому не хотелось говорить. Он протяжно зевнул и сказал ворчливым тоном:

– И почему это всегда ночами грабят? Выспаться не дадут.

Он вдруг понял причину своего недавнего плохого настроения. Помогли ему в этом слова шофера. «Ну не дурак ли: вздумал женщину грабить!» Луков прав: конечно, дурак! «Вот в чем дело, вот почему я был так недоволен, – подумал Митин, вспомнив свое раздражение после телефонного разговора с Поздняковым. – Только-только ухватился за ниточку с этими кожаными пальто в комиссионных магазинах – и на тебе! Дурак таксист не придумал ничего другого, как бить пассажирку молотком… Фу! И теперь из-за него, хочешь не хочешь, придется прервать на какое-то время работу на кожевенной фабрике. Как некстати вклинилось это ограбление. Возись теперь с дураком!»

Митин никогда и никому об этом не говорил, но он не любил дела, подобные тому, на которое сейчас ехал. В глубине души он считал себя человеком аналитического склада ума и отдавал поэтому предпочтение тем случаям, где приходилось ломать голову, когда логические умозаключения вдруг опровергались неожиданными обстоятельствами и построенную версию надо было доказывать вновь, вопреки, казалось бы, упрямым фактам. Он испытывал гордость и чувство глубокого удовлетворения, когда подозреваемый, несмотря на железное алиби, под напором собранных улик и доказательств все же бывал вынужден признать себя виновным.

Но запутанные и интересные случаи в практике следовательской работы встречаются относительно редко, поэтому Митину чаще приходилось заниматься мелкими кражами, подлогами, жульничеством и другими преступлениями, не представлявшими большой сложности.

Правда, недавно ему повезло: вскрылось дело о крупном хищении на кожевенной фабрике. Все началось с мелкого случая. Какой-то гражданин в комиссионном магазине уронил газетный сверток. Бумага на полу развернулась, в ней лежала нераскроенная выделанная кожа – коричневый хром. Случайно оказавшийся в магазине милиционер заинтересовался, откуда у гражданина хром – ведь в свободной продаже его нет. Тот сказал, что якобы купил его у незнакомого на вокзале. Но милиционер все же пригласил его в отделение. По дороге гражданин попытался незаметно выбросить из кармана какие-то скомканные бумажки. Они оказались квитанциями разных комиссионных магазинов, куда были сданы кожаные пальто и куртки, сшитые из коричневого хрома. И колесо завертелось. Митин быстро нашел владельцев квитанций – их было девять, давших самые разные объяснения. Но экспертиза установила, что все пальто и куртки сшиты из сырья одной из подмосковных фабрик. Митин нагрянул туда, но, как и следовало ожидать, на фабрике о хищении и не подозревали. Больше того: учет поступающего сырья и выход готовой продукции были поставлены хорошо, на складах полный порядок, в бухгалтерии тоже.

Вот такие дела были Митину интеесны. Здесь было над чем поломать голову. А тут примитивный ночной разбой. Во всяком случае, ничего интересного от этого дела он не ждал. И преступник, действовавший столь прямолинейно, применивший физическую силу, несомненно должен оставить следы и улики, по которым разыскать его не составит большого труда.

В отделении милиции Митин жертву ограбления не застал.

В комнате дежурного сидели студенты, которых Поздняков попросил остаться, и оперативник Алексей Бабин.

Местная шпана, группами торчавшая вечерами у подъездов домов, и мелкие карманные воришки называли его между собой «Бирюком». Прозвище в какой-то мере соответствовало наружности Алексея: коренастый и слегка сутулый, с хорошо развитыми плечами, он выглядел значительно старше своих двадцати восьми лет. Бирючью угрюмость его смуглому лицу придавали темные глаза, глубоко сидящие под сросшимися густыми бровями. Но внешность, как обычно, обманывала; на самом деле Бабин был человеком общительным, добродушным и покладистым.

Когда Митин появился в дежурке, Алексей внимательно читал протокол, написанный Поздняковым со слов пострадавшей. Он поднял от бумаги глаза, приветливо улыбнулся следователю. Сергей Петрович ответил ему такой же улыбкой. Он был доволен, увидев оперативника. В прошлом году вместе с Бабиным он успешно провел несколько дел, и сейчас был рад, что они опять будут работать вместе.

Митин поздоровался с ним и дежурным и вопросительно посмотрел на ребят.

– Студенты, – объяснил Поздняков. – Это они нашли и доставили раненую. Она уже в больнице, «скорая помощь» увезла.

– В каком она состоянии? Вы на руках принесли ее?

– Нет, на машине. Вот он, – Борис показал на товарища, – сбегал, частную машину привел, такси не было.

– Зачем же вы сюда ее привезли? Когда человек ранен, истекает кровью, его в больницу везут, а не в милицию.

– Мы тоже говорили, что в больницу надо, а тот товарищ, ну этот… владелец машины, говорит: «Буду я еще больницу искать! В милицию доставлю, говорит, и все».

– Где же он, этот ваш владелец?

– А он сразу уехал. Только мы с ней вышли из машины, думали, и он с нами пойдет, а он даже не попрощался…

– Понятно. Частники, они народ смекалистый. Прочитал?

Сергей Петрович взял у Бабина протокол и поморщился:

– Ну и почерк у вас, должен сказать!

– Что верно, то верно, – вздохнул Поздняков. – Может, вслух прочитаю? Сам-то я разбираю.

Но Митин уже погрузился в чтение. Бабин достал из шкафа потертый чемодан, раскрыл его на полу. «Следственный», – догадались студенты. Из-за плеча Бабина было плохо видно, и они сумели разглядеть лишь небольшой фотоаппарат, какие-то флаконы, электрический фонарь, рулетку и большую лупу в металлической оправ. Были там и другие предметы, совсем уж им непонятные.

– Странно… – негромко произнес Сергей Петрович, окончив читать, и далеко выпятил нижнюю губу, что у него означало недоумение.

– Обычно бывает наоборот, – не поднимая головы от чемодана, сказал Бабин, словно угадав его мысли.

– Озверел человек, вот и все! – заметил Поздняков.

Он знал, о чем говорили следователь и оперативник; необычным и странным было то, что шофер такси вдруг выступил в роли грабителя.

– Не будем терять времени, – поднялся Митин. – Алеша, у тебя все готово? Надо опередить дворников. Плащ я, пожалуй, оставлю. А вас, молодые люди, если не возражаете, попрошу поехать с нами. Ведь других свидетелей, насколько я понял, не было?