Текст книги "Жестокий наследник (ЛП)"
Автор книги: Сенна Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)
Глава 13
Трагедия
Алессандро
Третий день с маленькой дикаркой, и каким-то образом мне удалось пережить ее здоровое питание, строгий график ухода за ранами и те облегающие халаты, которые она носит и которые облегают каждый резкий изгиб этого опасного крошечного тела.
Я поднимаю на нее взгляд поверх ободка своего послеобеденного эспрессо и мельком замечаю висящий у нее на шее шнурок в виде лепрекона, на котором закреплен больничный идентификационный значок. Она ничего не упоминала о том, чтобы пойти в больницу сегодня, но опять же, я думаю, она не обязана мне подробно отчитываться о своей повседневной деятельности. Даже если она ни разу не отходила от меня с тех пор, как начала на меня работать.
Поэтому я не могу удержаться от вопроса. – Ты собираешься сегодня в больницу?
– Да, мне нужно встретиться с девушкой из отдела кадров в шесть, чтобы заполнить кое-какие документы. – Она хлопает каштановыми ресницами. – А что, ты будешь скучать по мне?
– Точно, как будто я скучаю по твоим нежным переодеваниям.
Порочная усмешка кривит ее губы, и я снова ловлю себя на том, что представляю, каково чувствовать эти пухлые губки, обхватившие мой член. Волна жара приливает к моему члену при одной только мысли, и вот так я твердею.
Мне было бы неловко, если бы я не был так чертовски взволнован.
К счастью, моя непослушная медсестра не видит моих спортивных штанов под столом.
Может быть, я смогу испытать свой член на вечеринке в честь помолвки Серены и Антонио сегодня вечером. Там должна быть хотя бы одна желающая одинокая девушка. Эта странная мысль удивляет меня по нескольким причинам. Во-первых, я даже не думал о том, чтобы быть с женщиной целую вечность, после фиаско в День Благодарения, а во-вторых, есть странное чувство неправильности даже от одной мысли об этом.
Мой взгляд скользит по живой изумрудной девушке напротив меня.
Это же не может быть из-за нее, верно?
Она моя медсестра. И как бы мне ни было неприятно это признавать, она чертовски хороша, и я не должен думать о ней в каком-либо другом качестве. Несмотря на то, что этот острый язычок делает с моим членом.
Прочищая горло, я опускаю взгляд на ее пальцы, которые играют со шнурком. – Этот лепрекон показывает мне палец? – Я с трудом сдерживаю смех.
– Это не просто лепрекон. Его зовут МакФекер.
– Ты дала название этой штуке?
– Конечно. Он мой лепрекон для эмоциональной поддержки.
– Подожди секунду, я думал, что я МакФекер. – Черт, это был намек на раздражение в моем тоне?
– О, ты новый МакФекер. Он оригинал. – Она одаривает меня еще одной ухмылкой, и я не могу сдержать ответной улыбки, растекающейся по моему лицу. Кажется, в последнее время это происходит часто.
Не желая слишком зацикливаться на том, что это может означать, я предпочитаю сменить тему. Несмотря на то, что я провел последние семьдесят два с лишним часа, приклеенный к ней, я мало что узнал о своей новой соседке по комнате. Всякий раз, когда я спрашиваю о ее прошлом, она находит способ избежать этой темы, отпуская какое-нибудь язвительное замечание, чтобы отвлечься.
– Кстати, о происхождении, – начинаю я. – Белла и Серена упоминали, что ты переехала сюда из Ирландии всего год назад?
– Хммм. – Она тянется за своей кружкой с капучино и утыкается в нее носом.
– Что заставило тебя приехать на Манхэттен?
Клянусь, эта женщина делает самый долгий глоток, известный мужчине. Спустя бесконечную минуту она, наконец, поднимает на меня взгляд. – Я просто хотела сменить обстановку.
– Я не виню тебя, потому что ты выросла в сарае.
Она скрипит зубами, но все равно возвращается та же непринужденная улыбка. – Именно.
– А как же твоя семья? Все еще в Ирландии?
– Да.
Обычно женщина не может закрыть рот, но всякий раз, когда всплывает ее прошлое, она превращается в запертое хранилище, опечатанное сталью и хранящее мертвую тишину.
– Где, ты сказала, в Ирландии?
– Белфаст, – почти рычит она.
– А, тогда Северная Ирландия. Это многое объясняет. – Судя по всему, фейерверк был произведен в регионе, где царит напряженность.
Пока я размышляю о ее скрытном прошлом, мне приходит в голову, что она, должно быть, изучала сестринское дело в Ирландии, поскольку пробыла здесь всего год. Я и представить себе не могу, что в маленьком городке было столько случаев ожогов, и все же она сказала, что у нее богатый опыт. Если исходить из Белфаста, в это немного больше верится. И все же, что-то в этой истории не укладывается в голове...
Я собираюсь спросить еще, когда она вскакивает из-за стола, практически опрокидывая при этом свой стул. – Если тебе больше ничего от меня не нужно, я собираюсь найти миссис Дженкинс, чтобы убедиться, что у нее все готово с твоим обеденным меню. Она побудет с тобой, пока меня не будет.
– Я более чем способен побыть один несколько часов. – Не уверен, почему я не упомянул вечеринку Серены. Нет. Это неправда. Это потому, что я полностью осознаю, что она будет настаивать на том, чтобы пойти со мной, а о том, чтобы пойти на вечеринку семьи и деловых знакомых с медсестрой, не может быть и речи.
Я бы предпочел вообще не ехать и иметь дело с гневом Серены.
– Конечно, способен, но я не верю, что ты не побалуешь себя дрянной едой на вынос вместо питательного, богатого белками блюда, которое приготовила миссис Дженкинс.
Мои глаза закатываются так сильно, что я надеюсь, видны только белки.
Она грозит мне пальцем, прищелкивая языком. – Продолжай в том же духе, и они так и останутся.
– Ты стерва, – парирую я в ответ, пытаясь наилучшим образом воспроизвести этот сексуальный ирландский напев.
Это вызывает улыбку, ее насыщенные радужки сверкают, как лучшие драгоценные камни, прежде чем она поворачивается к коридору. – Позже, МакФекер, – бросает она через плечо.
И я не могу оторвать взгляда от ее облегающего халата или от того, как мои глаза задерживаются еще долго после того, как она исчезла.
Несколько часов спустя фойе квартиры Серены заполняет мелодия старого номера Фрэнка Синатры, мелодия, совершенно не похожая на музыку, которую моя кузина обычно включала из колонок. Должно быть, это был выбор моего дяди Данте, дань классике для вечеринки по случаю помолвки его дочери. Все это подстроено, чтобы доказать другим могущественным преступным синдикатам, что объединение Феррара и Валентино было просчитанным ходом, а не неудачным похищением.
Только Серена могла влюбиться в человека, держащего ее в заложниках.
Певучий вокал обвивает хрустальные люстры и гладкие мраморные полы, смягчая острые грани вечера, который никак нельзя назвать романтическим.
Воздух насыщен ароматами дорогих духов и выдержанного скотча – пьянящей смесью, которая прилипает к смокингам и платьям с блестками. Я единственный придурок здесь в спортивных штанах, благодаря моему компрессионному костюму. Официанты скользят между гостями, как тени, балансируя серебряными подносами, уставленными устрицами и блинами с икрой. Но даже под блеском и золотом здесь чувствуется напряжение. Натянутые улыбки. Резкость взглядов, которые задерживаются слишком надолго.
Это не просто вечеринка, это представление. Продуманный спектакль, призванный сообщить миру: Феррара, Валентино и Росси теперь объединены. Обращайтесь к нам на свой страх и риск.
Алисия вкатывает меня в гостиную, и я натягиваю натренированную улыбку, готовясь к встречным взглядам. Каждое движение, каждый вдох – это мое собственное представление. Я держу спину прямо, выражение моего лица скучающее. Взгляды поражают меня еще до того, как мы проходим половину танцпола. Некоторые из них тонкие, с проблеском жалости, плохо скрытым содроганием. Другие менее изящны. Один парень откровенно таращится, как будто я чертово привидение. Некоторые поднимают свои бокалы в мою сторону в молчаливых тостах, как будто стоит отпраздновать то, что я выжил после взрыва заминированного автомобиля.
Я уже хочу уйти.
Я вижу своих родителей, а также обоих братьев и сестер Валентино, увлеченных оживленной беседой с одним из других крупных игроков на Манхэттене. Проклятая ирландская мафия добралась до наших берегов, вынуждая итальянцев заключать новые союзы. Вероятно, причина их приглушенных разговоров. Конечно, это не совсем новая разработка, но, похоже, они размножаются слишком быстро, как гребаные крысы.
Затем есть обычные игроки, "Красные драконы", "Четыре моря" тети Джии, русские, слишком много, чтобы назвать, и какой-то молодой новичок, Ла Спада Нера, или как-то так.
Зачем я пришел снова?
Серена замечает меня и спешит ко мне на заоблачных каблуках, словно парит. – Вот ты где! – Белое шелковое платье облегает каждый изгиб ее тела, и она практически сияет рядом с Антонио. Игнорируя моего близнеца, она наклоняется и целует меня в щеку, прежде чем стереть большим пальцем красную помаду. – Я думала, ты не придешь.
– Я обдумывал это, – ворчу я.
– Как и я, – ухмыляется Антонио.
– Ох, заткнись, Тони. Если я должна быть здесь, разыгрывая этот спектакль, то и ты тоже.
– Очевидно, я шучу, amore10. Нет места, где бы я предпочел быть, чем рядом с тобой. – Он касается губами ее лба, и это движение такое тошнотворно сладкое, что заставляет меня ерзать в своем инвалидном кресле. Что напоминает мне, что мне нужно убираться ко всем чертям отсюда.
Включаю ручные тормоза, пытаюсь заставить себя подняться, и Серена бросается ко мне. Боль пронзает позвоночник, когда я сцепляю ноги и поднимаюсь на ноги. Несколько голов поворачиваются. Жалость сменяется удивлением. Может быть, даже восхищением. Но я и этого не хочу.
– Позволь мне помочь тебе, – шепчет Серена.
– Я сам, Сир, – выдавливаю я из себя.
Алисия пренебрежительно машет рукой. – Просто позволь ему сделать это самому. Он откусит тебе голову, только если ты попытаешься помочь.
По крайней мере, моя сестра учится.
Секунду спустя появляется Белла с Раффаэле, своим телохранителем и бойфрендом, идущим рядом с ней. По крайней мере, Рори далеко не так плоха, как Раф. Он ни на секунду не отходит от моего кузины.
– У тебя получилось, Але! – Изабелла заключает меня в объятия, как только мне удается выпрямиться. Я чувствую, как натягивается компрессионное белье под моей одеждой, но уже не так сильно, как раньше, когда я его надевал. Кажется, у Рори действительно есть особый подход.
Во многих отношениях.
– Получилось. – Я шепчу ей прямо в ухо. – Но я не знаю, как долго я смогу стоять.
– Да ладно тебе. – Ее губы надуты. – Мы скучаем по тебе, Але. Она оглядывается на Алисию и смотрит в сторону двери. – Где Рори?
Проводя рукой по затылку, я издаю уклончивое ворчание. – У нее другие планы.
– О боже, я так хотела с ней поболтать, – вставляет Серена.
– Кстати, вам двоим нужно перестать вмешиваться в мою жизнь. Этот надоедливый маленький лепрекон доведет меня до смерти.
Серена, прищурившись, смотрит в мою сторону. – Тогда почему ты выглядишь намного лучше, чем когда мы видели тебя на прошлой неделе?
– Совпадение, – бормочу я.
Мелодичная мелодия "Незнакомцев в ночи" Синатры наполняет фойе, и Серена чуть не падает в обморок. – Тони, это моя любимая! – Она хватает своего жениха за руку и тащит его к танцполу в центре просторного пентхауса. – Мы должны потанцевать.
– Конечно, amore, все, что захочешь. – Со снисходительной улыбкой он позволяет будущей невесте увести его.
Прожектор следует за ними, она смеется пока он что-то шепчет ей на ухо. Все смотрят, и долгую минуту никто не произносит ни слова.
Затем Белла поворачивается ко мне, когда пальцы Рафа переплетаются с ее. – Пойдем потанцуем с нами.
– Нет, твой маленький ирландский тиран еще не сотворил со мной такого волшебства. Я думаю, что у меня все еще есть несколько месяцев до того, как я сломаю танцпол.
– Я останусь с ним. – Скучающее выражение лица Алисии остается невозмутимым. – В любом случае, здесь нет никого достаточно интересного, чтобы с ним танцевать.
– Хорошо, но после этой песни мы наверстаем упущенное.
– Конечно, Белла. – Я дарю ей свою лучшую улыбку, которую приберегаю только для команды кузенов.
Как только мои кузины исчезают в толпе, я прислоняюсь к стене и тяжело дышу. Я смотрю на них долгую минуту, на обеих девушек, легкомысленных и влюбленных. Я должен быть счастлив за них.
Так и есть.
Но я также чертовски зол. Потому что ни одна женщина никогда не посмотрит на меня так, как они смотрят на своих партнеров.
Раньше я был мужчиной, которого хотели все женщины – первый выбор, последний звонок. Теперь я трагедия, которую они притворяются, что не видят.
С горечью, покрывающей мои вены, я поворачиваюсь к сестре. Она стоит в нескольких футах от бара, разглядывая фирменные коктейли. Те, которыми я бы с удовольствием побаловала себя. – Ты не обязана нянчиться со мной, Алисия. Иди развлекайся.
– Ты уверен?
– Да, иди.
– Хочешь, я провожу тебя до дивана или еще куда-нибудь перед этим?
– Нет, я в порядке.
Она кивает, сжав губы в тонкую линию, и направляется прямо к бару. Вечеринка вокруг меня разрастается, больше смеха, больше шампанского, больше сделок заключается в тихих уголках, пока Фрэнк напевает о незнакомцах и мимолетных ночах.
И все же единственный незнакомец, о котором я думаю, – это та, кого здесь нет.
Рори.
На мгновение, клянусь, я чувствую ее запах. Что-то сладкое и острое, как цитрусовые и специи. Но это всего лишь аромат какой-то светской львицы, проплывающей мимо.
Мой взгляд прикован к двери, как будто она все еще может войти в нее.
Только она этого не делает.
Dio, ты stronzo11.
Когда я понимаю, что она не собирается приходить, я поворачиваю прямо к спальням дальше по коридору. Мне нужно сбежать, мне нужно побыть наедине со своим собственным несчастьем.
Глава 14
Я тебе нужна
Алессандро
Счастливый смех, звон бокалов и негромкая музыка просачиваются сквозь стены и проникают в щели закрытой двери. Я переворачиваюсь на массивной гостевой кровати, морщась, и прячу голову под подушку. Черт возьми. Мне не следовало приходить на вечеринку по случаю помолвки Серены и Антонио.
И подумать только, если бы Антонио не похитил Серену из мести, это я бы сейчас собирался жениться. Вся моя предательская семья договорилась о встрече в Китае, чтобы устроить мою женитьбу на дочери конкурирующей семьи, Красных Драконов. Я чуть с ума не сошел, когда узнал об этом, и это было одной из причин, по которой я сел в тот самолет, чтобы спасти Серену в Милане. Я не уверен, что было бы лучше: быть вынужденным жениться на незнакомке или иметь дело с этим.
Шаги и оживленная болтовня эхом отдаются в коридоре, и я напрягаюсь. Черт возьми, я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Мгновение спустя звук стихает, и я вздыхаю с облегчением.
Я думал, что смогу прийти сегодня и порадоваться за свою кузину, за всех них, но звуки всего этого счастья только усиливают мое страдание. Даже скрытый в этой комнате, я слышу неразборчивые голоса и довольный смех, и каждый радостный звук только усиливает горечь в моем сердце.
Как я умудрился так быстро упасть? От наследника трона Джемини, человека к ногам которого бросается каждая женщина, до этой оболочки мужчины с ужасными шрамами на половину моего тела, едва способного ходить, трахаться и делать что-либо самостоятельно...
Дверь распахивается, ударяясь о стену, и я бормочу проклятия за то, что забыл запереть ее, когда, пошатываясь, вошел. Серена отшатывается назад, Антонио прильнул к ее рту, его рука гладит ее задницу.
О, черт возьми, нет, это последнее, что мне нужно.
– У вас что, ребята, нет своей комнаты, чтобы заниматься этим? – Я шиплю.
Антонио отпускает Серену, и она оборачивается, ее глаза, остекленевшие от шампанского и похоти, встречаются с моими. – Какого черта ты здесь прячешься?
– Мне нужна была минутка.
Ее глаза расширяются, ликование, которое было мгновение назад, исчезает. – Ты в порядке? Тебе больно? – Она бросается к кровати, на ее лице читается беспокойство.
– Я в порядке, Сир, расслабься. – Моя кузина хлопочет надо мной, как наседка, с того самого момента, как вернулся в город. Она всегда была такой со всеми кузенами, но никогда до такой степени. Я знаю, она чувствует себя чертовски виноватой за то, что произошло в Милане. Она думает, что это ее вина, что она каким-то образом обязана мне, но от ее вины я чувствую себя только хуже.
И ее жалость...
Это самое худшее из всего.
– Может, нам стоит дать Алессандро немного побыть одному? – предлагает Антонио, обнимая ее за талию.
Умный мужчина. Как бы сильно я ни презирал этого парня, когда они впервые встретились, я не могу отрицать, что он идеально подходит для нее.
– К черту, – огрызается Серена на Антонио. – В команде кузенов мы так не поступаем. – Она выбегает за дверь и кричит на весь коридор.
– О, черт возьми, – ворчу я, когда слышу, как она зовет каждого из наших кузенов, одного за другим.
– Я пытался, – Антонио бормочет, пожимая плечами.
– Как ты всех нас терпишь? – Этот вопрос вылетает у меня из головы, когда я заставляю себя сесть, скрипя от боли. В последние несколько недель мне стало легче разговаривать с женихом Сир, чем со своей собственной семьей. Может быть, это потому, что он тоже выжил, когда его подожгли заживо, а может быть, потому, что он не был близок ни со своим собственным отцом, ни с братьями и сестрами. В последнее время они все слишком давят.
Глупая ухмылка мелькает на его лице, и я тут же жалею, что спросил. – Потому что я знаю, как сильно Серена обожает всех вас, и я люблю ее.
– Любовь, безусловно, непостоянный зверь, – бормочу я.
– Когда-нибудь ты поймешь.
У меня вырывается холодный, глухой смешок. – Я не думаю, что в моем будущем есть любовь, Тони. – Затем я показываю на свою покрытую шрамами шею и щеку, не говоря уже обо всех слоях бинтов, скрытых под моей свободной одеждой. – Я выгляжу как гребаное чудовище.
Он качает головой, знакомая вспышка жалости всплывает на поверхность. Но он быстро скрывает это, и мне требуется всего секунда, чтобы вспомнить почему. На нем тоже до сих пор видны шрамы от пожара, который он пережил. Они ничто по сравнению с моими, и все же я почти беру свое бессердечное замечание обратно. К счастью, он уже заговаривает, прежде чем я успеваю сообразить, что сказать.
– Все мы так или иначе монстры, Але. Нужна только подходящая женщина, которая не будет обращать внимания на нашу тьму, на наши недостатки, физические или иные. – Он улыбается, и это искренняя улыбка, не похожая на те, которые я получаю от случайных незнакомцев на улице, когда они пялятся на мои бинты. – Ты был бы удивлен, узнав, что любовь может найти тебя, когда ты меньше всего этого ожидаешь.
– Верно, – бормочу я. Может быть, я найду горячую слепую девушку на их свадьбе в следующем году.
Говоря о будущей невесте, входит Серена, за ней следуют Белла, Раф, Мэтти и Алисия. Рука Антонио опускается на поясницу Серены в тот момент, когда она входит в комнату, – такого случайного, непринужденного прикосновения у меня больше никогда не будет. С тем, что каждый из моих кузенов нашел свою любовь, наша команда кузенов растет в геометрической прогрессии. Я должен быть счастлив за всех, но моя неистовая горечь только поглощает это.
– Чего ты тут хандришь? – Спрашивает Белла, сжимая в руке бокал шампанского.
Теперь не только ее взгляд прикован к моему. Они все смотрят на меня, наблюдают, ждут, ходят по яичной скорлупе. Худшая часть всего этого – это не шрамы, не боль и не тот факт, что я даже не могу нормально ходить. Это то, как они смотрят на меня. Как будто я уже наполовину мертв.
– Я просто не в настроении танцевать, – наконец выдавливаю я, одаривая ее презрительной усмешкой, прежде чем ткнуть пальцем в бинты, торчащие из-под темно-синих спортивных штанов.
– Черт, мне не следовало говорить ничего настолько глупого. – Она берет мою здоровую руку в свою и сжимает. Не то чтобы я когда-либо признавался в этом вслух, но Белла всегда была моей любимицей. В ее самоотверженности и бесконечном оптимизме есть что-то такое, что пробивает мою толстую броню. Или, по крайней мере, так было раньше.
– Просто выпей. – Мэтти достает бутылку шампанского из-за спины, и Алисия бросает на него хмурый взгляд.
– Он не может пить из-за обезболивающих, идиот, – шипит она.
– Да ладно, дай ему выпить. Похоже, ему не помешает.
Я уже готов согласиться со своим кузеном, когда в дверь входит последний человек, которого я хотел бы видеть прямо сейчас.
Врывается Рори, ее грива огненно-красных волос мокрая и растрепанная падает на обнаженные плечи. Она выглядит так, словно только что выскочила из душа и помчалась прямо сюда. Вероятно, так и было, когда миссис Дженкинс, несомненно, сдала меня.
– Вот ты где! – Она обвиняюще тычет пальцем в воздух, и в ее голосе слышится ирландский акцент, как всегда, когда она злится. – Как ты мог вот так просто взять и уехать? Ты пытаешься довести меня до сердечного приступа, идиот? – Она драматично хлопает себя рукой по груди, и я сосредотачиваюсь на узких шортах, которые едва ли можно назвать одеждой, и этой облегающей майке – преступлении против моего самоконтроля. Эта сумасшедшая девчонка прибежала сюда чуть больше, чем в пижаме.
– Кто эта великолепная женщина? – Озорной взгляд Маттео мечется между нами. – Она не может быть той самой очаровательной ирландкой, с которой я познакомился на днях?
Я тяжело выдыхаю, расширяющаяся грудная клетка только разрывает нежную плоть. Но я стискиваю зубы, чтобы скрыть содрогание. Меньше всего мне нужно, чтобы моя новая чересчур рьяная медсестра доказывала свою точку зрения.
– Для тех, кто еще не знает, это Рори Делани, моя новая сожительница. – Я даже не могу произнести ее титул, потому что он слишком депрессивный. Как мужественному двадцатичетырехлетнему мужчине, признаться в том, что ему нужен постоянный присмотр, слишком неловко.
– Я его медсестра, – выпаливает она, подходя ближе к кровати.
Я сажусь настолько прямо, насколько позволяет компрессионная одежда подо мной, не травмируя мою заживающую кожу, и встречаю ее свирепый взгляд. – И я уже говорил тебе бесчисленное количество раз, что она мне не нужна. – По какой-то причине я чувствую необходимость сказать это вслух перед своей семьей.
Она смотрит на меня сверху вниз, полная праведного негодования. Я должен ненавидеть эту приводящую в бешенство женщину, должен отправить ее восвояси, одним словом. Но по какой-то причине то, как она врывается сюда, словно это ее дом, заставляет меня захотеть посмотреть, что произойдет, если я дам отпор.
– Ну, это не то, что сказал твой отец, и именно он нанял меня, если ты помнишь. – Она улыбается, сверкнув зубами. – И в следующий раз, когда ты покинешь пентхаус, не сказав мне, будут последствия.
– Ты действительно собираешься наказать меня, Рыжая? – Язвлю я, наблюдая за реакцией.
Она ухмыляется. – Не искушай меня.
Я смотрю на нее, удивленно сдвинув брови, и она свирепо смотрит в ответ. При всем своем росте всего в пять футов и ношении того, что едва ли можно назвать нарядом для выхода из дома, маленький лепрекон по-прежнему свиреп. Она выглядит так, словно вышла из сна о кельтской лихорадке, вся в огне и ярости.
Маттео смеется, звук прорезает внезапно воцарившуюся тишину в комнате. – Что ж, Але, я думаю, ты встретил достойного соперника.
Я встречаюсь взглядом с Рори, усыпанные драгоценными камнями радужки горят чем-то таким, от чего у меня учащается пульс.
– Все на выход, мне нужно поговорить с моим пациентом наедине. – Она выгоняет мою семью, гонит их, как дикий скот. Каждый из них нерешительно машет мне рукой, прежде чем с грохотом удалиться.
Серена бросает мне улыбку через плечо, прежде чем остановиться в дверях. – Рори, я полностью ожидаю, что ты вытащишь моего капризного кузена на танцпол.
Я усмехаюсь, качая головой. – Этого не будет.
– Хорошо, тогда к свадьбе.
– Договорились. – Рори ухмыляется ей.
Прежде чем я успеваю возразить, Серена выскальзывает. Я впечатлен тем, как быстро Рори освобождает комнату.
Они даже дяде Луке так не подчиняются.
В тот момент, когда дверь закрывается, она поворачивается ко мне, тыча пальцем мне в грудь. – О чем, черт возьми, ты думал, убегая вот так?
– Это был не побег, – шиплю я, перехватывая ее палец, прежде чем он сможет снова уткнуться в мою грудь. Мое тело протестует каждым дюймом, когда я поднимаюсь, но для этого мне нужно посмотреть ей в глаза. – На случай, если ты забыла, я все еще в проклятом инвалидном кресле. – Смерив ее мрачным взглядом, который большинство сочло бы пугающим, я возвышаюсь над ней, все еще сжимая палец в руке. – Водитель моей сестры приехал за мной, а затем сопроводил нас на вечеринку по случаю помолвки моей кузины. Все было совершенно безопасно.
– Почему ты просто не рассказал мне об этом?
– Потому что я не хотел, чтобы ты была здесь! – Я отдергиваю руку, отпуская ее, и она, спотыкаясь, отступает на шаг. Я должен быть рад, что между нашими телами есть хоть какое-то пространство. Вместо этого моя грудь опускается, как будто я только что потерял что-то, чему не могу дать названия. На ее лице появляется вспышка боли, прежде чем возвращается типичный огонь. Разве я не хотел, чтобы она была здесь всего несколько минут назад, прежде чем прятаться в этой комнате? Dio, у меня от этой женщины кружится голова. – Неужели ты не понимаешь, что твое присутствие выставляет меня слабым?
– Ты ошибаешься, – рычит она, снова сокращая расстояние между нами. – Если уж на то пошло, рядом со мной ты выглядишь достаточно умным человеком, чтобы принять помощь. Достаточно сильным, чтобы исцелиться.
Мои челюсти сжимаются. Я хочу оттолкнуть ее, сказать, чтобы она уходила, напомнить ей, кто я, черт возьми, такой. Но я не могу. Потому что она уже слишком близко, достаточно близко, чтобы я уловил едва уловимый аромат ее духов. Что-то цитрусовое, свежее, дикое. Как она сама.
– В этом мире, в этой семье, в этой империи восприятие – это все.
– И что ты видишь, когда смотришь на меня, Алессандро? – Ее глаза пылают изумрудным огнем, подбородок вызывающе вздернут. – Потому что прямо сейчас мне кажется, что ты изо всех сил пытаешься держать меня на расстоянии вытянутой руки, когда все, что я делала, – это пыталась помочь.
К моему горлу подкатывает внезапный комок. Я бы хотел, чтобы она просто накричала, пригрозила уйти. С этим я могу справиться. Но это тихое обвинение, эта непоколебимая честность выводят меня из себя.
– Я не тот, кем был, – Признаюсь я низким, грубым голосом. – В кресле. Мне нужна помощь, чтобы просто встать, черт возьми. Это не тот, кем я должен был быть.
Она делает еще один шаг ближе, ее голос смягчается настолько, что проникает мне под кожу. – Ты все тот же мужчина. Ты просто... перестраиваешься.
Я смеюсь, горько и опустошенно. – Ты действительно так думаешь?
Ее взгляд не дрогнул. – Да. Даже если ты слишком упрям, чтобы это заметить.
Мои пальцы дергаются по бокам. Я не знаю, хочу ли я схватить ее или уйти. Я никогда не встречал человека, который так сильно выводил бы меня из себя и все еще вызывает желание прикоснуться к нему.
– Я не привык, чтобы люди сопротивлялись, – Шучу я, опуская глаза на ее рот. – Большинство просто подчиняются.
Ее губы кривятся. Это не улыбка. Не совсем. – Тогда хорошо, что я не такая, как большинство людей, да?
Прежде чем я успеваю остановить себя, я поднимаю руку и убираю прядь мокрых волос с ее лица. Она напрягается, затем слегка наклоняется навстречу прикосновению.
Это опасно.
Я отдергиваю руку, словно обжегшись. – Тебе лучше уйти.
– И оставить тебя здесь дуться, как ребенка, на вечеринке у твоей кузины? – она бросает вызов. – Ни за что.
– Рори...
– Ты сбежал, не сказав мне ни слова, а теперь пытаешься наказать меня за то, что я появилась? Нет. Я остаюсь. Нравится тебе это или нет. Я люблю вечеринки. – Она ухмыляется.
Я молча смотрю на нее, у меня перехватывает дыхание. Затем, наконец, я качаю головой. – Ты сумасшедшая.
– Возможно. – Она подмигивает. – Но я нужна тебе. И в глубине души ты это знаешь.
Я не отвечаю. Я не могу. Потому что она права.
Поэтому вместо этого я указываю на дверь. – Тогда давай вернемся туда, пока кто-нибудь не подумал, что ты на самом деле наказываешь меня здесь.
Она улыбается, беря меня под руку, как будто это самая естественная вещь в мире. Ее рука касается моего бицепса, и, клянусь, мое тело вздрагивает, как будто оно выходит из комы. Я ненавижу то, как сильно хочу держать ее рядом. Меня бесит, что я не могу отвести взгляд.
– Показывай дорогу, МакФекер.
И Dio помоги мне, я показываю.
