Текст книги "Жестокий наследник (ЛП)"
Автор книги: Сенна Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
Кросс Сиенна
Жестокий наследник
Всем женщинам, которые считают вполне приемлемым влюбиться в покрытого шрамами злодея, который сжег бы мир дотла, чтобы сохранить их в безопасности.
Предупреждение о триггерах
«Жестокий наследник» – мрачный роман о мафии, включающий сложные темы и деликатную тематику. Эта книга предназначена для взрослых читателей и содержит сцены и ссылки, которые могут вызвать у некоторых тревогу.
Пожалуйста, действуйте с осторожностью, если что-либо из нижеперечисленного может вызвать беспокойство:
Насилие и преступность
• Графическое физическое насилие и домогательства
• Насилие с применением огнестрельного оружия и перестрелки
• Пытки (на странице и упоминания)
• Организованная преступность, убийства, угрозы и преступная деятельность
Жестокое обращение, травмы и психическое здоровье
• Сексуальное насилие в прошлом (не наглядное, но эмоционально значимое)
• Домашнее насилие (упоминания)
• ПТСР, панические атаки, воспоминания и ночные кошмары
• Горе, потеря и вина выжившего
• Краткое упоминание мыслей о самоубийстве
Сексуального содержания
• Откровенные сексуальные сцены (по обоюдному согласию, но интенсивные)
• Динамика власти в интимных отношениях
• Сильное эмоциональное наполнение, связанное с травмой и восстановлением
Другие щекотливые темы
• Брак по договоренности
• Эмоциональное манипулирование и принуждение
• Травма, связанная с пожаром (восстановление после ожога)
• Употребление психоактивных веществ (алкоголь, отпускаемые по рецепту лекарства)
• Ненормативная лексика и графический сленг мафии
Эта книга содержит темные элементы и эмоциональные взлеты и падения, но в ней также исследуются устойчивость, исцеление, обретенная семья и любовь после насилия.
Ваше благополучие превыше всего, поэтому читайте с осторожностью.
Пролог
Рори
Белфаст, Северная Ирландия
Год назад
Темно-красная кровь пропитывает кружева моего прекрасного белого платья.
Не моя кровь. Пока.
Ветер воет вокруг меня, вздымая мою вуаль в воздух, как призрак, который отказывается отпускать. Мои босые ноги шаркают по мокрому булыжнику, когда я бегу, великолепные, усыпанные драгоценностями каблуки отброшены в кусты, а подол некогда безупречного платья – моего свадебного платья – запутался вокруг моих ног, как силок. Я спотыкаюсь, хватаюсь за ржавые ворота и продолжаю двигаться. Я не могу остановиться. Если я остановлюсь, я умру.
Позади меня церковные колокола разносятся по всему городу, насмехаясь надо мной. Предполагалось, что они должны были сигнализировать о союзе двух великих кланов. Вместо этого, теперь они призывают меня к новой свободе, биение моего сердца вторит пронзительному звону.
– Бриджид!
Его голос эхом отражается от стен переулка, низкий и злобный. По моим венам пробегает ледяная рябь. Коналл. Мясник из Белфаста. Мужчина, за которого я должна была выйти замуж. Человек, которому мой отец практически продал меня.
– Бриджид, тебе некуда бежать, где бы ты не пряталась, я найду тебя!
Я стискиваю зубы и бегу быстрее, уворачиваясь от мусорных баков, проскальзывая мимо паба, в который мы с Мэйв пробирались тайком, когда были глупыми подростками, которые думали, что губная помада и виски все исправят. Но это уже не исправить. От того, что я натворила, не спрячешься.
Потому что тогда, в той церкви, в мраморном проходе, в глазах Бога и обеих наших семей я не сказала, беру.
Я сказала, иди нахуй.
Затем я вонзила отцовский кинжал, который прятала под тюлевыми подолами своего платья, в бедро Коналла и побежала.
Кровь забрызгала сверкающий корсет моего платья, выражение неподдельного гнева на лице моего жениха навсегда запечатлелось в моей памяти. Все были настолько ошеломлены, что никто не пошевелился. Ни один охранник не бросился за мной.
Но я знаю, что моей удачи надолго не хватит. Поэтому я толкаю себя сильнее, мои легкие кричат. Грудь горит. Почти получилось.
Мои руки скользкие от дождя, или крови, или и того, и другого. Мой букет лежит в багровой луже где-то позади меня, разбросанная куча огненных лилий, раздавленных сапогом безжалостного мужчины. Точно так же, как они думали, что могут раздавить меня.
Не сегодня. Никогда.
В тот момент, когда мой отец, Кормак О'Ши, продал меня своему давнему конкуренту, семье Куинлан, я поклялась сбежать. Я никогда не думала, что протяну так долго. Но сегодня был мой последний шанс.
Черная машина с ревом выезжает на улицу впереди, и мое сердце подпрыгивает к горлу. Я мчусь по другому переулку, сворачивая на узкую тропинку, которую помню с детства. Раньше я приходила сюда, чтобы спрятаться от своих братьев. Забавно, как мало что изменилось.
За исключением того, что теперь, если они найдут меня, то притащат обратно. Или, что еще хуже, они сами убьют меня за то, что я в один опрометчивый момент опозорила семью О'Ши и Куинланов.
Я давлюсь рыданием и продолжаю бежать, придерживая волочащиеся юбки своего промокшего платья.
Мое платье рвется. Нога соскальзывает. Мое колено ударяется о камень, острый, мокрый и неумолимый. Дерьмо! Я кричу сквозь стиснутые зубы, поднимаюсь и ползу, пока снова не могу стоять. Заправляя влажные пряди огненно-рыжих волос за уши, я заставляю свои уставшие ноги продолжать двигаться.
Ты не можешь остановиться. Ты не можешь плакать. Ты сама выбрала это.
И я это сделала.
Я выбрала свободу.
Я выбрала себя.
Прямо впереди я различаю мясную лавку. В которую отец таскал меня, когда я была ребенком. Я ненавидела ее. Ненавидела видеть подвешенные туши, презирала запах свежей крови, витающий в воздухе. Зажмурив глаза, чтобы прогнать воспоминания, я пробегаю последние несколько шагов.
Грузовой фургон ждет за мясной лавкой, именно там, где сказала Мейв. Без нее у меня бы никогда не получилось. Я только надеюсь, что никто не узнает, что моя лучшая подруга имеет какое-то отношение к моему исчезновению, иначе ей придется адски поплатиться. Потому что Мейв не только моя лучшая подруга, но и сестра Коналла.
Фары фургона мигают один раз, потом еще раз, возвращая мои мрачные мысли к настоящему. Я мчусь по булыжникам, чуть не падая в обморок, когда открывается задняя дверь и сильные руки затаскивают меня внутрь.
– Ты немного не уложилась, девочка, – бормочет водитель с сильным акцентом жителя острова Мейо.
Я захлопываю за собой дверь, сердце бешено колотится, платье промокло насквозь, руки дрожат.
– Я сделала это, – шепчу я, срывая насквозь промокшую вуаль.
– Судя по тому, что рассказал мне Брайан, ты нанесла ему довольно сильный удар. – По крайней мере, все эти годы медицинского образования пошли мне на пользу. Мысль мимолетна, когда я ловлю какой-то блеск в его глазах, может быть, гордость? Забавно, что незнакомец смог дать мне то, чего я никогда не чувствовала от собственного отца. – Истечет он кровью или нет, теперь это его проблема.
По крайней мере, это замедлило его движение, а брызги крови вызвали достаточный переполох, чтобы занять его охрану. Я быстро киваю и откидываюсь на спинку сиденья, стараясь не зацикливаться на глубоких рубиновых пятнах на белом кружеве. Я не могу перестать дрожать.
Что, если я нанесла ему недостаточно глубокий удар? Что, если он придет за мной?
Фургон отъезжает, и я поворачиваю голову через плечо на заднее ветровое стекло. И все, что я когда-либо знала, исчезает под дождем в Белфасте.
Глава 1
Притворство
Алессандро
Нью – Йорк
Настоящее время
Счастливые, раскатистые звуки смеха разносятся по огромной столовой пентхауса моих родителей, когда мы все собираемся за столом. Моя сестра-близнец, Алисия, сидит рядом со мной, споря с нашей кузиной Сереной о последней линии одежды CityZen. Очевидно, Сир не в восторге от маркетинговых усилий компании моей мамы. Моя мать, грозная Джиа Го Росси, наблюдает за этим обменом репликами с дразнящей усмешкой в уголках ее губ. Хотя она, кажется, поглощена их разговором, я все еще чувствую случайный взгляд в мою сторону. Она месяцами не отходила от моей постели...
Серена поднимает свой хрустальный бокал, произнося тост и неся какую-то чушь о семье, а затем тихая мелодия звона бокалов разносится по столовой. Удивительно, как все они ведут себя так, словно ничего не изменилось. Как будто я не вернулся из Милана, весь в бинтах и пахнущий горелой плотью.
Крепко обхватив пальцами тонкую ножку, пока не боюсь, что она может сломаться, я поднимаю бокал в притворном тосте. За притворство. За жалость, замаскированную под привязанность. За призрака в конце стола.
Дверь кухни распахивается, и воздух наполняют аппетитные ароматы жареной индейки, пикантных овощей и... соуса маринара, потому что без пасты в этом доме праздник невозможен. Повар с помощью другой официантки, симпатичной блондинки, выносит огромную жареную птицу и множество серебряных блюд, на которых столько еды, что мы никогда не сможем съесть, несмотря на наше большое количество. Два поколения Росси и Валентино собрались в День благодарения, притворяясь, что в мире все хорошо.
Но никто не притворяется усерднее меня.
Время от времени я натянуто улыбаюсь, киваю, когда ко мне обращаются, и даже отвечаю, когда это необходимо. Это хорошо отработанный поступок, который я навязал себе, чтобы моя семья не задушила меня.
Ты в порядке, Але?
Могу ли я тебе что-нибудь принести?
Сегодня шрамы выглядят намного лучше.
Скоро ты вернешься в "Velvet Vault".
Все их обеспокоенные вопросы и настороженные взгляды абсолютно невыносимы. Поэтому вместо этого я заставляю себя улыбнуться и притворяюсь, что последние три месяца после взрыва самолета не были адом.
Все смеются, улыбаются, протягивают руки к тарелкам, как будто мы какая-то теплая, дружная семья. Как будто я все еще один из них. Но это не так. Я не Алессандро Росси, наследник империи Джемини. Я его гребаная тень, обожженная, сломанная и наполовину сшитая воедино.
Блондинка-официантка встает между моей мамой и мной, ее светлые глаза опускаются на инвалидное кресло, в котором я сижу, прежде чем улыбнуться. Это то, что я ненавижу, то, что я получаю слишком много месяцев. Несмотря на теплую улыбку, все, что я вижу, это жалость в ее взгляде. Во взглядах всех присутствующих. – Темное или светлое мясо, мистер Росси? – наконец спрашивает она.
– Темное – это хорошо. – Чем темнее, тем лучше. На самом деле, я хотел бы раствориться в тени и никогда больше не видеть дневного света. Я натягиваю больничный халат, который ношу почти каждый день, – самую удобную одежду поверх компрессионных бинтов, которые все еще покрывают большую часть моего тела.
– Позволь мне наложить тебе, Ā Lěi1. – Моя мама, одетая в платье собственного дизайна – рубиново-красное платье с позолоченными драконами, отражающее ее китайское наследие, – протягивает руку над блюдом, чтобы обслужить меня, как ребенка.
– Mā2, – рявкаю я резче, чем намеревалась. – Я могу сам наложить себе еду.
– Я только пытался помочь...
– Я знаю, но я не ломал руку. – Она всего лишь покрыта ужасными, болезненными шрамами от взрыва на взлетно-посадочной полосе в Милане.
– Я знаю, – огрызается она в ответ, кровь дракона, текущая в ее жилах, неожиданно дает о себе знать. – Не все сводится к этому, Ā Lěi. Разве мать, которая почти не видела своего сына последний месяц, не может немного его побаловать?
Немного – это полное преувеличение. Она находит причины заходить в мою квартиру, чтобы проведать меня, почти ежедневно с тех пор, как я съехал. Но по сравнению с двумя месяцами, когда я был вынужден жить с родителями во время выздоровления, это значительное улучшение.
– Mā, – выдавливаю я.
– Ладно, неважно. Сам накладывай свою чертову индейку. – Она со стуком роняет сервировочные приборы, и вся левая сторона стола поворачивается в нашу сторону. Мой дядя Нико, его жена Мэйси и их куча ребятишек – все уставились на меня. Только Маттео, моему кузену и, возможно, одному из моих ближайших друзей, хватает порядочности смотреть в свою тарелку. Он уже привык к моим вспышкам гнева. К счастью, другая половина стола, секция Валентино вместе с новым составом братьев Феррара, пропускает это, продолжая свои бурные разговоры.
– Все в порядке, Огонек? – Papà3 наклоняется над тарелкой, переводя взгляд с мамы на меня.
Mā опускает голову, и острый укол вины пронзает мою изуродованную грудь. Это не ее вина. Но в том-то и дело, что когда ты тонешь в боли, ты вцепишься в любого, кто оказывается достаточно близко, чтобы тебе было не все равно.
– Да, все в порядке. – Хрипло говорю я, прежде чем надеть привычную маску. Мой отец не был слишком терпелив во время моего выздоровления. Он хочет, чтобы я вернулся к работе и он мог продолжать воспитывать своего наследника.
Еще до того, как это произошло, у меня не было ни малейшего интереса брать бразды правления в Gemini Corp. Облаченный в удушающий костюм, сидящий за массивным столом или ведущий дискуссию в зале заседаний, полном чопорных седовласых мужчин, звучит даже отдаленно не привлекательно. Velvet Vault – моя единственная настоящая любовь. Делая глоток из моего крошечного запаса вина, я тяжело вздыхаю и смотрю на гору мяса, макарон и овощей. Еду, которую я, скорее всего, никогда не доем. Помимо мышечного тонуса, который я потерял с тех пор, как был прикован к постели, я также потерял аппетит. Хотя я наконец-то могу ходить по большей части без посторонней помощи, это чертовски утомительно.
Вот почему я сегодня сижу в этом проклятом инвалидном кресле.
После увольнения моей последней медсестры, которая жила со мной несколько дней назад, я прекрасно справляюсь. Всего за несколько дней, пока я таскаюсь по своему пентхаусу в этом инвалидном кресле, мои руки чувствуют себя сильнее, боль, возникшая в первые пару дней, уже утихает.
Симпатичная официантка переходит к моей сестре, и я не могу не наблюдать за завораживающим покачиванием ее бедер в обтягивающей черной юбке. Если бы это произошло несколько месяцев назад, я бы уже поставил девушку на колени в кладовой дворецкого.
Но теперь… Подавляя прилив жара, я делаю глубокий вдох и запихиваю в рот кусочек индейки. Несмотря на восхитительный вкус, раскрывающийся у меня на языке, на вкус она как песок. Как и все остальное, что я пытаюсь съесть.
– Эй, Але! – Серена кричит с другого конца стола, где она сидит рядом со своим женихом Антонио Феррарой. – Ты не против провести ночь в Velvet Vault?
Я едва сдерживаю хмурый взгляд, заставляя свои губы сохранять нейтральный вид. – Нет, я так не думаю, Сир. – Мысль о том, чтобы вот так пойти в мой клуб, звучит хуже, чем снова оказаться в эпицентре взрыва.
Vault. Мое королевство. Мой побег.
Теперь это просто еще одно место, из которого меня изгнали, еще одно напоминание о том, что мне нигде нет места. Не в этой семье, не в моем теле, не в этом гребаном кресле.
– Ой, да ладно тебе, – скулит Белла с нескольких мест дальше, ее телохранитель, ставший парнем, Раффаэле Феррара, покровительственно нависает над ней. Она и Серена – кузины со стороны Валентино, но они больше похожи на сестер. Сир – единственный ребенок в семье, в то время как у Беллы есть брат, на несколько лет младше нас, Винни. Девочки были лучшими подругами с самого рождения. Лука и Данте, их отцы, соответственно, являются сводными братьями папы. Вместе они составляют руководство самого известного преступного синдиката Манхэттена – Кингз. Мой отец и дядя Нико не согласились бы с этим, заявив, что Близнецы, связанные с организацией Mā, Четыре моря, имеют этот титул. В любом случае, Валентино и Росси обрели покой, а мы, кузены, хитрее воров.
Команда кузенов, глупое маленькое название, которое Изабелла придумала нам, когда мы были маленькими, остается неизменным, несмотря на бурные отношения наших родителей. И до того, как все полетело к чертям, большинство выходных мы проводили в декадентском VIP-зале моего клуба.
Я не возвращался туда после взрыва.
Как будто Серена прочитала, куда завели меня мрачные мысли, ее губы поджимаются. – Ну же, Але, пожалуйста. – Она до сих пор винит себя в том, что произошло. Конечно, я поехал в Милан, чтобы спасти ее от похищения, но это была не ее вина.
Я должен был увидеть проезжающую машину для перевозки багажа… Я должен был понять, что ей там не место. Я должен был действовать быстрее.
Я переживаю то утро каждую гребаную ночь. И каждый раз это заканчивается одним и тем же результатом. Меня швыряет на асфальт, все мое тело охвачено пламенем. Я зажмуриваю глаза, чтобы прогнать ужасные образы, удушающий запах дыма и горящей плоти.
– Эй, ты все еще с нами? – Алисия щелкает пальцами в дюйме от моего носа. Каким-то образом мой близнец всегда знает, когда я ухожу в это темное место.
Я быстро моргаю и встречаюсь с настороженным взглядом сестры. Тот факт, что она волнуется за меня, должен беспокоить меня. Алисию мало что волнует в этой жизни, кроме нее самой. Я немного больше остальных. Хотя технически я старший брат, примерно на двадцать минут, после несчастного случая она взяла на себя материнскую роль, которая, я абсолютно уверен, ей совершенно чужда.
И все же она пытается...
– Нам пора, – шепчет она. – Можешь оставить свои колеса дома. Я буду с тобой.
– Я не знаю.
– Когда ты в последний раз трахался? – Озорной блеск затемняет ее карие глаза.
Я разочарованно вздыхаю. – Я не собираюсь это с тобой обсуждать.
– Я так понимаю, это значит, что прошло какое-то время, и это заметно. Ты был более невыносим, чем обычно.
– Да, и я уверен, что проблема в том, что я не трахаюсь.
– Ну, это определенно не помогает.
– Давай, Але! – Серена и Белла скулят с другого конца стола.
– Да ладно, все будет как в старые добрые времена, – вмешивается Маттео.
Прямо, как в старые добрые времена. Только на этот раз женщины будут убегать от меня, а не приближаться ко мне, как только увидят правую сторону моего лица, нет, все мое проклятое тело, усеянное шрамами.
Черт, я ненавижу это.
– Я подумаю, – ворчу я, прежде чем отодвинуться от стола. – Извините меня. – Инвалидное кресло легко откатывается назад, и я благодарен судьбе за быстрый побег.
– Хочешь, чтобы я пошла с тобой? – Предлагает Алисия.
– Нет, мне не нужно, чтобы ты держала мой член, чтобы помочиться, – выдавливаю я. Определенно жестче, чем хотел.
Ее темные брови хмурятся под платиновой светлой челкой, и укол вины пронзает меня изнутри. Я всегда был придурком, но я полностью осознаю, что за последний месяц поднялся на новый уровень.
– Извини, – ворчу я. – Я разберусь.
Она быстро кивает, прежде чем вернуться к разговору о нашей большой вечеринке. Той, на которую я ни за что на свете не пойду. Я осторожно объезжаю шумный стол, едва не задев своего младшего кузена Рекса, который, кажется, не может удержать все четыре ножки своего стула на полу.
Проезжая по длинному коридору, какофония смеха и звона бокалов наконец стихает, и я облегченно вздыхаю. Позволяя своей улыбке угаснуть, я волен просто быть самим собой, несчастным и злым. Я заворачиваю за угол и почти сталкиваюсь со знакомой фигурой.
Горячая блондинка-официантка застывает передо мной, когда я останавливаю инвалидное кресло всего в нескольких дюймах от ее ног.
– Черт, извини, – бормочу я, мои руки сжимаются вокруг толкателей, челюсть сжимается от этого движения.
– О, нет, это моя вина. – Она снова улыбается той же жалостливой улыбкой, и мои пальцы сжимают резиновые кольца, прикрепленные к колесам.
При виде ее мягкой улыбки и печали в глазах на поверхность всплывает волна гнева. На вид она примерно моего возраста, с длинными светлыми волосами, собранными в аккуратный хвост. Под накрахмаленной белой оксфордской рубашкой я могу разглядеть выпуклости ее груди. С каждым долгим взглядом ярость становится все более неконтролируемой. Несколько месяцев назад она бы никогда так на меня не посмотрела. Ни одна женщина так бы не посмотрела. Я был наследником Джемини, богатым, могущественным, привлекательным, и больше всего меня боялись.
– Могу я помочь тебе дойти до ванной? – Она поворачивает голову через плечо в сторону открытой двери.
Что-то обрывается у меня внутри. – Нет, ты ничем не можешь мне помочь, милая, – рычу я, – кроме как пойти туда и встать передо мной на свои гребаные колени.
Ее глаза расширяются, и я не уверен, кто из нас больше удивлен этой вспышкой. Но когда мои резкие слова эхом отдаются в растущей тишине между нами, на поверхность всплывает шепот человека, которым я когда-то был.
– Ты меня слышала? – Я рычу, мой дикий тембр становится более устойчивым. – Иди в ванную и встань на колени.
Она бледнеет, но в ее широко раскрытых глазах мелькает искорка возбуждения. Ее голова опускается, и приглушенным, хриплым шепотом она отвечает. – Да, мистер Росси, как скажете.
