Текст книги "Жестокий наследник (ЛП)"
Автор книги: Сенна Кросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)
Глава 2
Нечто чудовищное
Алессандро
Рев крови, пульсирующей в моих венах, заглушает цоканье девичьих каблуков по мрамору. Я не могу оторвать глаз от завораживающего покачивания ее бедер, когда она проносится передо мной и несется в ванную.
Черт возьми, это происходит на самом деле.
После нескольких месяцев, проведенных только в компании моей грубой ладони, я наконец-то получу столь необходимую разрядку. Я вкатываюсь в ванную следом за ней и смотрю, как она опускается на колени в обтягивающей юбке-карандаш.
Я не могу поверить своим глазам, когда ее руки находят мои бедра и медленно продвигаются вверх. Я не должен так удивляться... всю мою жизнь женщины падали передо мной на колени, но это было раньше. Я бы никогда не признался в этом своей сестре, королеве нарциссизма, но я тоже тщеславен, нет, был тщеславен. Я считал свою привлекательную внешность чем-то само собой разумеющимся. Теперь, когда у меня навсегда остались шрамы на правой стороне лица, шее и каждом дюйме тела, я впервые в жизни понимаю, насколько на самом деле мимолетна красота.
Темнота окутывает уголки моего зрения, острый, призрачный запах дыма наполняет мои ноздри. Я вздрагиваю, когда воспоминания о взрыве всплывают на поверхность. Зажмурив глаза, я пытаюсь прогнать их прочь, сосредоточиться на тонких пальчиках, дразняще пробирающихся к молнии моих брюк.
Я хочу этого. Мне это нужно. Чувствовать что-то кроме боли. Быть желанным. Чтобы меня желали.
Но в ту секунду, когда она прикасается ко мне, я вижу не ее, а пламя.
И кошмар берет верх, затягивая меня на дно. Звук ее дыхания превращается в крик. Мой крик. Ее пальцы на моем бедре с таким же успехом могли быть огнем. Это не соприкосновение кожи с кожей, это соприкосновение боли с болью.
Асфальтовое покрытие переливается под лучами послеполуденного солнца, волны тепла поднимаются от асфальта, как призраки. Серена стоит напротив, у самолетного ангара, с высоким темноволосым мужчиной. Придурок, который ее похитил.
С кем она целуется?
Что за хуйня? Спускаясь по трапу, я оттягиваю воротник своей идеально накрахмаленной рубашки, уже раздраженный влажностью, прилипшей к моей коже, и теперь вижу это? Во что, черт возьми, Серена вляпалась?
Расстегивая две верхние пуговицы, я задерживаюсь на последней ступеньке, ожидая, когда эта невероятная пара перестанет целоваться. Капли пота выступают у меня на лбу, когда вспыхивает раздражение. Летом в Милане всегда пахнет авиатопливом и дорогими духами.
Черный внедорожник ждет прямо впереди, герб Джемини выбит на номерном знаке, как безмолвная угроза. Моя небольшая охрана рассредоточивается: двое мужчин всего на шаг впереди и один сзади. Это рутина. Знакомо. Безопасно.
Пока не становится небезопасно.
Стук моих ботинок по металлу.
Пилот и стюардесса смеются у меня за спиной.
Моя нога касается земли…
Бум.
Мир взрывается.
Ударная волна бьет меня в грудь и отбрасывает назад, как будто я сделан из стекла. Я падаю на асфальт, в плече взрывается боль. Я пытаюсь вдохнуть, но воздуха нет. Жар обволакивает мою кожу, удушающий, обжигающий.
Пламя с ревом оживает где-то слева от меня. Черный дым поднимается, как занавес. В ушах звенит так громко, что я больше ничего не слышу.
Моя кожа, черт возьми, она в огне. Не в переносном смысле. Буквально.
Я пытаюсь закричать, но воздух слишком густой. Все вокруг пахнет горелой плотью. Моей плотью.
Я ничего не вижу. Я не могу дышать. Я не могу пошевелиться.
Слышны крики. Шаги. Тени.
А потом... ничего.
Только тьма.
Я быстро моргаю, избавляясь от кошмарной сцены, моя грудь вздымается, и струйка пота сбегает по спине. Чья-то голова проскальзывает у меня между ног, но я не чувствую ничего, кроме удушающего страха и изнуряющей боли.
Пара светло-голубых глаз поднимает на меня взгляд, помада размазана по полным губам. Когда она отводит голову в сторону, я мельком вижу свой совершенно вялый член. Блядь.
Ее рука обхватывает мой член, пытаясь поднять его, но это бесполезно. Ужасные воспоминания поглощают мое зрение, крадя каждую унцию тепла и похоти.
Я не могу дышать. Не могу думать. Не могу даже приподняться, и это, возможно, самый жестокий удар из всех. Говорят, шрамы исчезают. Но никто не говорит тебе, как выжить, когда внутри тебя продолжает гореть огонь.
– Ты в порядке? – Ее голос, ее глаза, когда они встречаются с моими, пронизаны жалостью, и это последний гвоздь в мой гроб.
Нет, я не в порядке и не уверен, что когда-нибудь буду в порядке снова.
Ее жалость режет глубже, чем скальпель, которым они промывали раны. Она не вздрагивает, и от этого становится только хуже. Я не хочу понимания. Я хочу контроля. Я хочу забыть.
– Убирайся! – Рычу я.
Ее светлые брови хмурятся, когда она смотрит на меня, пальцы все еще обхватывают мой вялый член. – Что?
– Я сказал, убирайся нахуй! – На этот раз я кричу это, клубок ярости и стыда разрывает мои внутренности. Впервые за несколько месяцев у меня был шанс побыть с женщиной, и я даже не могу это сделать? Это абсолютный ад. Меня наказывают за всех женщин, с которыми я трахался и ни разу не перезвонил.
Официантка поднимается с пола, одергивает юбку и выбегает из ванной. Я смотрю вниз на свой вялый член, как будто он насмехается надо мной. Как будто он такой же бесполезный и сломанный, как и все остальное во мне. Может быть, я сейчас такой. Не Алессандро. Не человек. Просто... обломки.
Пока звук приближающихся шагов не выводит меня из ступора, и я разворачиваюсь, захлопывая за собой дверь ванной. Наклонившись над туалетным столиком, я поворачиваю кран и подставляю руки под прохладную воду, прежде чем плеснуть ее на лицо. Найдя свое отражение в зеркале, я вздрагиваю от этого зрелища.
Я смотрю на незнакомца, который смотрит на меня в ответ.
Кожа на правой стороне моего лица представляет собой карту разрушений. Она пятнистая, тугая и неровная. Злые оттенки красного и бледно-розового поднимаются от моей челюсти к виску, как огонь, все еще застывший в движении. На ощупь она тоже не похожа на мою, в одних местах онемела, в других стала сверхчувствительной.
Самое худшее – это глаз, темный, а не его голубой близнец. Он все еще мой, все такой же пронзительный и острый, но кожа вокруг него неестественно натягивается и сморщивается, как будто пламя пыталось украсть и его, и почти преуспело.
Дорожка серебристой пересаженной кожи спускается по моей шее и исчезает под воротником рубашки. Мне не нужно смотреть ниже. Я знаю этот узор наизусть, неровное лоскутное одеяло, которое змеится по моей груди, ребрам и плечам.
Я поднимаю руку и провожу пальцами по острой линии, где здоровая кожа переходит во что-то другое. Что-то чудовищное.
Все говорят, что мне повезло, что я выжил.
Я не совсем уверен.
Разочарованно вздыхая, я отрываю взгляд от монстра. Как бы мне этого ни хотелось, я не могу прятаться здесь вечно. Это только вопрос времени, когда моя сестра или кто-нибудь из моих любопытных кузин придут меня искать.
Если они еще этого не сделали...
Точно по сигналу раздается резкий стук в дверь.
– Ты что, обосрался что ли, Але? – Голос Маттео доносится сквозь толстую древесину.
Мой рот почти растягивается в улыбке от его вопроса. Из всех членов семьи он единственный, кто не нянчится со мной. Я уверен, что моя сестра или Серена послали его проведать меня, но, по крайней мере, он достаточно умен, чтобы обратить это в шутку.
– Да, так что отпусти меня с миром, ради всего святого, – Кричу я.
Я жду несколько минут, надеясь, что ему наскучит и он уйдет, но характерных шагов так и не раздается. Упрямый осел. Тяжело дыша, я спускаю воду в туалете и поворачиваюсь к двери.
И действительно, я обнаруживаю, что Мэтти прислонился к стене с ухмылкой на лице.
– Чему ты ухмыляешься?
– Ты получил мой подарок? – Он играет бровями в сторону кухни.
– Какой подарок?
– Горячая официантка, которую я отправил...
Я едва удерживаю привычную маску на месте, когда осознание обрушивается на меня. – Ты заплатил ей?
– Она не проститутка или что-то в этом роде. Я просто сунул ей сотню баксов в качестве небольшого поощрения.
Мои пальцы сжимаются в кулаки на коленях, когда я представляю эту копну светлых волос, покачивающуюся на моем поникшем члене. – Черт возьми, Мэтти, о чем, блядь, ты думал?
– Я подумал, что это праздник, и ты заслуживаешь немного веселья после всего дерьма, через которое тебе пришлось пройти за последние несколько месяцев. Только не говори мне, что ты не думал о том, чтобы переспать с ней. Я видел, как ты трахал ее глазами за столом.
Да, я бы трахал ее и любую другую женщину на свете одними глазами всю оставшуюся жизнь, потому что, очевидно, мой член сломан. – Я не не трахал, – выдавливаю я, ложь легко вырывается наружу.
– Так она вообще пыталась к тебе подкатить? В противном случае мне придется вернуть свои деньги.
– Нет, – огрызаюсь я. – Не надо. Она пыталась... Я отшил ее. – И снова ложь без особых усилий вываливается наружу.
– Зачем тебе делать что-то настолько глупое?
Я провожу рукой по волосам, свирепо глядя на кузена. К такому виду я не привык. Я старше и выше из нас двоих, и всю нашу жизнь он смотрел на меня снизу-вверх. – Я не знаю.
– У тебя была женщина с тех пор, как… – Его слова теряются, как и у всех остальных, когда они касаются инцидента, который искалечил меня безвозвратно.
– Конечно, была.
Он скептически смотрит на меня, и я даже не знаю, почему солгал в тот раз. Маттео мне как брат, но по какой-то причине я не могу сказать ему правду. Он приближается на дюйм и хлопает меня по здоровому плечу. – Ладно, если ты не хочешь, чтобы великолепная блондинка отсосала тебе в перерывах на ужине из пяти блюд, я не собираюсь принуждать тебя.
Я чуть не давлюсь смехом. Настоящим, которого я не чувствовал уже несколько месяцев.
– Я ценю твои усилия, Мэтти, но я более чем способен сам занять себя. Без необходимости за это платить.
– Хорошо. Значит ли это, что ты идешь с нами в Velvet Vault сегодня вечером? – Намек на озорство искрится в его глубоких зеленых глазах, таких же, как у его мамы, тети Мэйси.
– Я подумаю об этом.
Глава 3
Ценная овца
Рори
Острый аромат жирных бургеров и картофеля фри из McDonald's наполняет крошечную квартирку, когда я размазываю картошку фри по капле кетчупа на своей тарелке. Как рожденная и воспитанная ирландка, хорошо, что я не праздную День Благодарения, иначе это было бы действительно печально.
Нет, я просто рада, что сегодня у меня полный желудок и есть крыша над головой. Неважно, насколько недолговечным это окажется. Все лучше, чем дом, в который я впервые попала, и те ужасные воспоминания, которые он содержит. Общая студия едва ли больше тюремной камеры, и каким-то образом она вызывает еще большую клаустрофобию.
Пол представляет собой лоскутное одеяло из отслаивающегося ламината и древней плитки, которая остается липкой независимо от того, сколько раз ты вытираешь шваброй. Это моя работа. Откусывая большой кусок двойного чизбургера, я смотрю в единственное узкое окно, выходящее на кирпичную стену, ржавая пожарная лестница которого дребезжит каждый раз, когда по ней пробегает крыса размером с кошку. Снаружи никогда не умолкают сирены.
Но пока это мой дом. Там, где меня никто никогда не найдет.
– Спасибо за ужин, Мак. – Я мысленно приветствую парня моей соседки по комнате, который приготовил для нас прекрасный ужин.
– Конечно, без проблем, Рорстер. – Он проводит рукой по своим накладным волосам, прежде чем та опускается на ногу Шелли под столом.
Она бросает на него обожающий взгляд, как будто маслянистая, закупоривающая артерии еда, которую он принес, была изысканным ужином из пяти блюд. Любовь действительно слепа.
Я все равно улыбаюсь, держа свои язвительные комментарии при себе и благодарная за то, что почти три месяца назад нашла достойную соседку по комнате, с которой можно делить маленькую квартирку в Нижнем Ист-Сайде. Несмотря на то, что Мак придумал для меня новое ужасное прозвище. С момента моего переезда на Манхэттен год назад я переезжаю из одного временного дома в другой. Я надеюсь, что это будет последний на какое-то время.
Шелли поднимает на меня взгляд, в ее мягких карих глазах появляется непроницаемое выражение. – Эм, мы подумали, что было бы неплохо провести вместе последний отпуск, прежде чем... – Она прикусывает нижнюю губу, делая паузу.
– Перед чем? – Выпаливаю я.
– О, Мак, я знала, что сегодня неподходящее время говорить ей об этом. – Она ерзает на своем стуле, придвигаясь ближе к нему.
Рука ее парня появляется из-под стола и переплетается с ее рукой. – Нам действительно жаль, Рорстер, но мы решили вывести наши отношения на новый уровень, поэтому, когда закончится срок аренды, Шелли переедет ко мне.
– Дерьмо.
– Мне очень жаль, – нараспев произносит Шелли, перекрывая гул дерьмовой догорающей печи.
– Вы встречаетесь всего месяц. Тебе не кажется, что это немного быстро? – Я не могу удержаться от вопроса. Конечно, Мак кажется достаточно приличным парнем, но никогда не знаешь, какая тьма скрывается за красивым лицом.
Мои мысли возвращаются во времени к красивому мальчику, которого я знала всю свою жизнь. Тот, кто вырос и превратился в монстра.
Быстро моргая, чтобы отогнать ужасные воспоминания, я сосредотачиваюсь на своей будущей бывшей соседке по комнате и ее парне.
– Когда ты знаешь, ты знаешь. – Глупая улыбка кривит ее губы, и мне действительно жаль ее наивность. Я только надеюсь, что я ошибаюсь и у них все получится, но по моему опыту, у сказок нет счастливого конца, а любовь – это полная чушь.
– Хорошо, так когда мне нужно съехать?
Выражение ее лица становится застенчивым, густой румянец покрывает ее щеки, и ужас наполняет меня изнутри. – Первого декабря.
Иисус, Мария и Иосиф! Как мне найти новую квартиру за неделю?
Хаотичные звуки города размываются вокруг меня, когда я целеустремленными шагами иду по Первой авеню в центре Манхэттена. Как разъездная медсестра, я живу от зарплаты до зарплаты в течение прошлого года. Я беру работу везде, где и когда могу ее найти. С моими сомнительными рекомендациями я должна быть осторожна. Если кто-нибудь узнает, кто я на самом деле...
Я обрываю эту мысль прежде, чем она успевает загноиться, затем моя рука инстинктивно поднимается к кинжалу-шпильке, который поддерживает мои растрепанные рыжие волосы. Для большинства это выглядит как милый аксессуар, но в моих руках это смертоносное оружие.
В детстве отец, возможно, и подводил меня во многих отношениях, но, по крайней мере, он научил меня защищаться еще в юном возрасте. Если бы он этого не сделал… Боже, мне страшно подумать, что произошло бы той ночью в доме престарелых...
Отбросив ужасные мысли и сосредоточившись на своем выживании, я шагаю к служебному входу. Затем показываю свой временный пропуск и машу охраннику, неуверенно улыбаясь. Суровый охранник почти смеется, рассматривая мою темно-зеленую форму с крошечными вышитыми трилистниками. Если бы только он мог увидеть шнурок моего значка с лепреконом, подбрасывающим птицу, вот тогда бы он по-настоящему захихикал.
Мне повезло, что в последнюю минуту я получила работу в Нью-Йоркском университете в Лангоне, подменяя медсестру скорой помощи на неделю. К сожалению, это всего на неделю. Сегодня я должна найти способ получить работу на полный рабочий день, иначе я никогда не смогу внести депозит по новому договору аренды.
И всего через неделю я окажусь бездомной, и мне чертовски не повезет.
Идя по стерильно белым коридорам, в воздухе витает тяжелый запах дезинфицирующего средства, я направляюсь прямиком в отделение неотложной помощи больницы, готовая отдать себя на милость старшей медсестры. Хотя я работаю здесь всего несколько дней, я надеюсь, что она даст мне рекомендацию, с которой я смогу обратиться в отдел кадров до начала моей смены.
Но сначала кофе...
Когда каждая копейка на счету, я не могу позволить себе потратить восемь долларов на дизайнерский латте, а это значит, что я вынуждена терпеть разбавленную жижу, которую они подают персоналу. К счастью, повернув за угол, я нахожу комнату отдыха. Эта больница – настоящий лабиринт, и за то короткое время, что я здесь, я не раз умудрялась заблудиться. По запаху жареных кофейных зёрен я направляюсь прямиком к кофемашине Keurig и в спешке чуть не врезаюсь в темноволосую женщину.
– Извини, – выпаливаю я, обходя девушку, которая тоже обнимает свою кружку с кофе.
– Без проблем. – Ярко-голубые глаза поднимаются на меня, и она улыбается поверх чашки. – Я отвлеклась на кофейный нектар богов.
Я усмехаюсь, когда наливаю себе дымящуюся кружку. По крайней мере, он горячий и свежий. – Я прекрасно понимаю, о чем ты. – Я бросаю взгляд на ее значок и ярко-оранжевую ленту сверху, обозначающую, что она врач-интерн. – О, будущий врач?
– Надеюсь, что так. При таких темпах я не уверена, что выживу в медицинской школе. – Она пожимает плечами, морща нос. – Я думала, что было бы здорово по-настоящему помогать людям. Оказывается, я провожу большую часть своего времени, уткнувшись в карточки по анатомии и стараясь не блевать в лаборатории с трупами.
Я снова смеюсь, прежде чем протянуть руку. – Не могу сказать, что скучаю по тем дням. Кстати, я Рори Делани.
– Изабелла Валентино, – отвечает она, прежде чем крепко пожать мне руку. – Приятно познакомиться. Я что-то раньше не видела тебя здесь.
– Я всего лишь временно подменяю медсестру отделения скорой помощи, которая сейчас в отпуске. Хотела бы я найти постоянную работу и квартиру, если уж на то пошло.
– О, как жаль, что ты здесь только временно. Мне бы не помешал такой же кофеиновый наркоман, с которым я могу потусоваться во время перерыва на кофе.
– Кто-то сказал “перерыв на кофе”? – Блондинка врывается в комнату отдыха для персонала с подносом, уставленным чашками на вынос, и огромным бриллиантом, сверкающим на ее безымянном пальце.
– Ммм, Старбакс, – мурлычем мы с Изабеллой в унисон, прежде чем она переводит свои широко раскрытые глаза на девушку.
– Сир, как ты сюда попала?
– У меня есть свои способы. – Она подмигивает подруге.
– Ты сумасшедшая. – Изабелла обнимает девушку и притягивает ее в объятия. – И большое тебе за это спасибо.
– Ну, если это единственный способ повидать мою любимую кузину, пока я в городе, то доставка кофе – это то, что мне нужно.
Когда они, наконец, отрываются друг от друга, Изабелла поворачивается ко мне, затем указывает на блондинку. – Прости, где мои манеры? Рори, это моя кузина Серена, Серена, это Рори. – Затем, обращаясь к своей кузине, она добавляет. – Мы с Рори только что познакомились. Она временная медсестра в отделении скорой помощи.
– Временно, говоришь? – Глаза Серены цвета океана загораются.
– Совершенно верно. Я свободный агент.
Девушки обмениваются заговорщическими взглядами. – Ты думаешь о том же, о чем и я, Белла?
– Ей также нужна квартира, – Добавляет Изабелла.
Серена стирает пространство между нами, ее изучающий взгляд скользит по мне, и я внезапно чувствую, что вернулась на ферму моего дедушки в Белфасте, будто всего лишь одна из его ценных овец. Закончив осмотр, она поворачивается к Изабелле. – О, боже, она идеально подойдет для Але, правда?
Глава 4
Возможная мафия
Рори
Раздается звуковой сигнал, когда я бросаюсь через улицу, и едва не попадаю под желтое такси. Парень выкрикивает проклятия из открытого окна, и я показываю ему средний палец в ответ. Засранец. Я так чертовски отвлеклась, что весь хаос и шумные звуки центра города размываются на заднем плане.
Ты не в своем гребаном уме, Рори. Странная мысль эхом отдается в моей голове в такт моим замедляющимся шагам, тембр и густой ирландский акцент звучат ужасно похоже на мою лучшую подругу детства Мейв. Черт, я скучаю по ней. Как эта девушка и ее брат произошли от одних родителей, мне непонятно.
Мне не следовало даже рассматривать возможность устроиться сиделкой к печально известному раненому наследнику многомиллиардной корпорации. За короткое время, проведенное на Манхэттене, даже я слышала о Gemini Corporation и пресловутом Росси. Огромная башня возвышается над Парк-авеню всего в нескольких шагах от Центрального железнодорожного вокзала.
Слухи о мафии окружают корпорацию, которая имеет отношение ко всему – от производства до элитных квартир и роскошных ночных клубов. Последнее, что мне нужно, – это ввязываться во что-либо хотя бы отдаленно подозрительное, особенно после всего, что я сделала, чтобы избежать этой жизни.
Мои пальцы рассеянно проводят по моей грудной клетке к словам, отпечатавшимся на моей коже. Saor óna slabhraí4. Свободна от цепей. Постоянное напоминание, которое я вытатуировала, когда приехала на Манхэттен, вместе с яростной бабочкой, вырывающейся из этих оков. Никогда больше. Я никогда больше не буду связана с могущественным, жестоким мужчиной.
Но… если я хотя бы не рассмотрю эту возможность, я окажусь бездомной меньше чем через неделю. И я отказываюсь когда-либо возвращаться в этот приют. Моя беседа с сотрудницей отдела кадров в больнице оказалась безрезультатной, так что на данный момент мне чертовски не повезло.
Должно быть, я потеряла всю эту чертову ирландскую удачу, о которой твердят янки, когда покинула свою родину.
Проклиная своего отца за то, что он вынудил меня вступить в этот ужасный брак по расчету с психопатом, я подхожу к милому кафе и распахиваю стеклянную дверь. Аромат жареных кофейных зерен достигает моих ноздрей, и я вдыхаю его, позволяя одному из моих любимых ароматов успокоить мои нервы.
Я окидываю взглядом маленькую кофейню и нахожу Изабеллу и Серену, которые сидят вокруг причудливого столика в углу, потягивая латте и смеясь. Эти двое никак не могут быть замешаны в темных подпольных делах мафии, верно?
Слухи о мафии могут быть просто слухами. Не более чем необоснованные домыслы.
Затем мой взгляд падает на двух великолепных, мускулистых мужчин, одетых во все черное, притаившихся в темном углу. Один не может оторвать глаз от Изабеллы и нервно стискивает челюсти, когда я подхожу ближе.
– Привет, девочка! – Серена машет рукой, отвлекая мое внимание от двух телохранителей. Она улыбается мне так, словно мы с ней друзья уже много лет, а не незнакомцы, которые вчера двадцать минут болтали за чашечкой кофе в комнате отдыха для персонала.
Когда я подхожу, Изабелла тоже обнадеживающе улыбается. – Я взяла тебе макиато с карамелью. Ты сказала, что это твой любимый напиток, верно?
– Если ты пытаешься подкупить меня, то это работает. – Я обхватываю рукой теплую кружку и опускаюсь на стул рядом с ней.
– Хорошо. – Она ухмыляется, прежде чем быстро кивнуть кузине.
– Итак, Рори... – Начинает Серена. – Давай поговорим об Алессандро. Ты кажешься человеком, который может постоять за себя против нашего кузена.
– Я рада, что сразу произвела такое впечатление.
– Это лепрекон. – Изабелла указывает на шнурок, который я надеваю поверх халата, ее губы подергиваются, и я не могу сдержать хихиканье, от которого моя голова запрокидывается назад.
– Его зовут МакФекер5. Так я называю своих пациентов, когда они выводят меня из себя.
Серена смеется, чуть не выплевывая свой матча-латте, прежде чем ткнуть локтем в бок Изабеллу. – Видишь, я же говорила тебе! Я знала, что она идеально подойдет для этой работы.
Конечно, это так, но я до сих пор мало слышала о мужчине, о котором, как предполагается, должна заботиться, кроме того, что читала в социальных сетях. А от этих телохранителей у меня волосы на затылке встают дыбом.
Серена, должно быть, заметила, как мой взгляд метнулся к импозантным мужчинам, потому что она пренебрежительно машет рукой, сверкая бриллиантом. – О, просто не обращай на них внимания. Парень-телохранитель Изабеллы немного чересчур заботлив.
– А как же Антонио? – выпаливает она. – Он так же одержим тобой, если не больше.
– Ну, я чертовски хороша, и с тех пор, как Тони надел мне кольцо на палец, он терпеть не может, когда теряет меня из виду. – Она пожимает плечами, как будто это совершенно нормально, и я позволяю себе еще мгновение смотреть на двух поразительных мужчин.
– Почему у того, что повыше, такой вид, будто он хочет меня съесть? – Бормочу я себе под нос.
– Раф, перестань пялиться! – Изабелла шипит в противоположный угол небольшого помещения. – Ты доведешь Рори до сердечного приступа.
Закатив глаза, ее охранник переключает свое внимание на другого парня, который теперь, когда я достаточно долго на них смотрела, легко может быть его братом. У них одинаковый выдающийся римский нос, проницательный взгляд и впечатляющее телосложение.
– Как я уже сказала, просто притворись, что их здесь нет. – Серена ставит локти на стол, делая быстрый глоток матча.
Но теперь, когда я увидела телохранителей, я не могу не видеть их. Они напоминают мне о Шеймусе и Финне и о другой жизни.
Глубоко вздыхая, я хороню прошлое в темных уголках, где ему самое место, и сосредотачиваюсь на настоящем. – Ты можешь рассказать мне больше об Алессандро? Вы сказали, он сильно обгорел? Как?
Когда я приехала на Манхэттен год назад, моим первым пациентом был пострадавший от ожога. Печальная улыбка кривит мои губы, когда воспоминания о старом капризном Пэдди Флаэрти заполняют мой разум. Он один из немногих пациентов, с которыми я регулярно поддерживаю связь, и это напоминает мне, что я обязана его навестить.
Возвращая внимание к настоящему, девушки обмениваются взглядами. Я заметила, что они часто так делают, как будто знают друг друга достаточно хорошо, что слова им не нужны. Легкий укол тоски наполняет мою грудь, когда я думаю о своей лучшей подруге, с которой я не могла поговорить целый год. Когда я сбежала от него, я была вынуждена порвать связи со всеми. Я только надеюсь, что с Мейв все в порядке.
– Але отличный парень, – Начинает Изабелла. – Он умный и остроумный...
Серена поднимает руку, прерывая ее. – Он засранец, давай будем честными.
– Сир!
– Что? Нет смысла приукрашивать правду. Рори поймет, какая он заноза в заднице, в тот момент, когда она его встретит. Будет лучше, если она сразу поймет, во что ввязывается.
– Алессандро не мудак, – бормочет Изабелла. – Просто он через многое прошел за последние несколько месяцев.
– Слушай, я не говорю, что это его вина, но он стал капризным, темпераментным ублюдком вдобавок к тому высокомерному, тщеславному ублюдку, которым он когда-то был. – Серена переводит взгляд со своей кузины на меня.
– Вы действительно продаете его, девочки. – Я фыркаю от смеха.
Серена тянется через стол, хватает меня за руку, и я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. – Серьезно, Рори, в том, что случилось с Алессандро, виновата только я. Он приехал в Милан, чтобы помочь мне, и на взлетно-посадочной полосе произошел невероятный взрыв... – Ее жизнерадостное выражение лица омрачается, и знакомая боль потери разливается по моим венам. – Он получил ожоги третьей степени почти на половине тела...
Остальные ее слова заглушает внезапный грохот моего пульса в ушах.
Взрыв.
Это слово взрывается болью в моей груди, напоминая мне о моих прежних сомнениях. Было ли это покушением на жизнь наследника Джемини? Слухи о мафии на самом деле правдивы? Я не могу… Я, черт возьми, отказываюсь когда-либо возвращаться к этой ужасной жизни снова.
Я почти открываю рот, чтобы расспросить подробнее об инциденте, когда Серена продолжает.
– Мне нужно как-то все исправить. Алессандро отказывается от помощи кого-либо из нас, и он уже уволил не одну медсестру. Ему нужен кто-то, кто вытащит его задницу из дерьма и заставит двигаться вперед, исцеляться.
– А что касается медицины, то. – Вмешивается Изабелла, переходя к тому, что я легко распознаю как привычную манеру ухода за больными. – Ему понадобится кто-то, кто будет следить за уходом за раной и сменой повязок, назначать лекарства, любую помощь в купании и гигиене, а также физиотерапевтическую поддержку.
– Конечно. – Я тоже легко вживаюсь в эту роль. С самого детства все, чего я хотела, – это быть медсестрой. И когда я стала старше, мной двигало желание исцелять не только других, но, возможно, и часть себя тоже.
– И платят хорошо, по-настоящему хорошо, – Добавляет Изабелла. – Это будет намного больше, чем ты получаешь в больнице. Все, что тебе нужно сделать, это встретиться с нашим дядей Марко и пройти все проверки безопасности и биографических данных.
Я с трудом сглатываю, надеясь, что они не замечают внезапного страха, охватившего меня при ее словах. До сих пор никто не ставил под сомнение мои полномочия, но я никогда не проверялась мафией или возможной мафией, напоминаю я себе.
– Итак, что ты скажешь? – Глаза Серены полны такой надежды, такого отчаяния, что я не могу сказать "нет".
Кроме того, прямо сейчас я не могу позволить себе роскошь быть разборчивой. Если из этого ничего не выйдет, по крайней мере, я заработаю на этом немного денег и получу бесплатное место для ночлега на несколько недель.
Делая успокаивающий глоток теплого латте, я встречаю встревоженные взгляды кузин. – Конечно, что, черт возьми, я теряю?
