Текст книги "Жестокий наследник (ЛП)"

Автор книги: Сенна Кросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Глава 22

Истекает кровью

Алессандро

– Спасибо, что пришел, Мэтти. – шепчу я, стараясь говорить тихо чтобы не разбудить Рори, когда провожу своего кузена. Прошлой ночью она так и не вышла из своей комнаты, даже чтобы проверить мои бинты или затащить меня в ванну. Часть меня боялась, что она выпрыгнула из окна, хотя прекрасно знала, что с восьмидесятого этажа моего пентхауса это невозможно.

Возможно, я даже провел крошечную часть ночи, стоя, прижавшись ухом к ее двери, как coglione, прислушиваясь к звукам ее мягкого дыхания, пока она спала.

Но я бы никогда не признался в этом вслух.

– Я всегда к твоим услугам, Але. – Коварная усмешка тронула его губы, когда он окинул взглядом пустое фойе. – Совсем как одна непослушная медсестра, которую ты спрятал здесь.

– Прекрати, – Рычу я, прижимая палец к губам. – Она все еще спит, и я не хочу, чтобы она знала, что я слежу этим парнем.

Маттео кивает и следует за мной в мой кабинет на противоположной стороне пентхауса. Как только дверь за нами закрывается, он опускается в кожаное кресло, скрестив свои длинные ноги.

– Итак, что ты нашел? – Выпаливаю я, когда он продолжает раздражающе молчать, как будто наслаждается каждой секундой моего дискомфорта.

Наконец он достает телефон из внутреннего кармана куртки и показывает мне экран. – Это тот парень?

Я выхватываю телефон у него из рук и внимательно рассматриваю светловолосого мужчину в неподвижном кадре. Он одет в ту же куртку, у него такие же растрепанные светлые волосы и, самое главное, я могу разглядеть шрам поперек его брови.

В моих мыслях вспыхивает выражение явной паники на лице Рори, когда он врезался в нее. Мой желудок скручивает, затем гнев пронизывает каждую косточку в моем теле. – Да, это он.

– Понял. – Он забирает телефон и просматривает какие-то документы. – Я отправлю тебе по электронной почте все, что нашел на этого парня, но у него послужной список длиннее, чем у меня список бывших – вооруженное ограбление, угон автомобиля, нападение, изнасилование... – Его слова обрываются на полуслове, или, может быть, это я перестал слушать.

Потому что мне не нужно слышать больше ни слова.

Я уже знаю.

Я даже не могу этого объяснить, но после того, как я провел с моим маленьким лепреконом чуть больше недели, я научилась читать ее исключительно хорошо. Она ничего не боится. И этот мужчина напугал ее до чертиков. Более того, он заставил ее съежиться от того, что было похоже на стыд.

И теперь я знаю почему.

– Мне нужно выяснить, откуда он знает Рори.

– Уже сделано, кузен. – Он одаривает меня дерзкой улыбкой, и я слишком взбешен, чтобы обращать на это внимание.

– И?

– Они оба провели некоторое время в приюте в Нижнем Ист-Сайде около одиннадцати месяцев назад. Это единственное связующее звено между ними.

Merda. Я прав. Крошечная часть меня надеялась, что я сделал поспешный вывод, но я слышал об ужасных вещах, которые происходят в этих местах. Ярость пронзает мое тело, руки чешутся ударить или разорвать что-нибудь на части.

– У тебя есть его нынешний адрес?

Его глаза прищуриваются, когда он смотрит на меня, высокомерная улыбка исчезает. – Что ты собираешься делать, если я дам его тебе, Але?

– Не твое собачье дело, – процедил я сквозь зубы.

Его темные брови хмурятся, и он поднимается, встречаясь со мной взглядом. Хотя он мой младший кузен, он почти достиг моего роста еще в старших классах школы, а сейчас я всего на дюйм выше него. Раньше у меня тоже было по меньшей мере на десять фунтов больше мускулов, чем у него, но я ослабел после месяцев, проведенных на больничной койке. – Как ты думаешь, что именно он сделал с Рори?

– Именно это я и собираюсь выяснить.

– Тогда я пойду с тобой.

– Нет, я не буду втягивать тебя в это. – Я непреклонно качаю головой.

– Если ты думаешь, что случится что-то, от чего тебе нужно меня защитить, то именно поэтому я должен пойти с тобой.

Мои коренные зубы скрежещут друг о друга, гнев нарастает с каждым мгновением. Когда я найду этого парня, я разорву его на части. Нет... сначала мне нужно заставить его заговорить. Любыми необходимыми средствами.

И если дело дойдет до беспорядка, я не хочу, чтобы в это был вовлечен мой младший кузен. В семье Росси кто-то должен держать руки чистыми. Из всех нас у Маттео наилучшие шансы.

– Мне нужно, чтобы ты остался здесь с Рори.

Он качает головой, прежде чем подать знак в сторону выхода. – Я уверен, Джонни сможет позаботиться о том, чтобы она была в безопасности в твоей квартире в течение нескольких часов.

– Ты не пойдешь, и это окончательно. – Я разворачиваюсь, быстрым движением срывая компрессионные повязки на груди. Dio, я был так занят этим придурком, который ранил Рори, что несколько часов даже не думал о собственной боли.

К тому времени, как я добираюсь до зала, Маттео оказывается рядом со мной. Может, я уже тверже стою на ногах и хожу намного лучше, но я все еще чертовски медлителен. – Только попробуй остановить меня. – Его встревоженный взгляд скользит по мне от повязки, выглядывающей из-под рубашки, до моей неуклюжей походки.

Он не думает, что я смогу справиться с этим парнем один. Он думает, что я слишком слаб, слишком сломлен.

Мэтти бросает на меня изрядную порцию косых взглядов, прежде чем останавливается посреди коридора, хлопая ладонью по здоровой стороне моей груди. – Даже не думай об этом, придурок. Я знаю, о чем ты думаешь. Я вижу это по твоим глазам, по этой дурацкой надутости, образующейся на твоих губах. Я не настаиваю на том, чтобы идти с тобой, не потому что думаю, что ты не сможешь справиться с этим парнем. Я иду с тобой, потому что ты мой двоюродный брат, и я всегда прикрою твою спину. Особенно, когда это как-то связано с первым человеком, который вернул жизнь в твои глаза, не говоря уже о первой женщине, на которую тебе не наплевать за многие годы.

Печальная улыбка угрожает погасить хмурый взгляд, и я вижу, как она отражается на лице моего кузена. Возможно, я стал немного чересчур чувствительным, и не каждый добрый жест со стороны моей семьи делается из жалости.

– Хорошо. – Я ворчу. – Но мы сделаем все по-моему, и надо идти сейчас.

– Показывай дорогу, кузен. – Маттео отвешивает нелепый поклон.

Я прохожу мимо него и двигаюсь так быстро, как только позволяют мои нетвердые ноги, к двери. Когда мы добираемся до Джонни, я останавливаюсь, чтобы прошептать. – Нас не будет несколько часов. Когда Рори проснется, скажи ей, что мне пришлось пойти в Gemini Tower, и я скоро вернусь. Ни при каких обстоятельствах не выпускай ее из пентхауса.

– Понял, босс.

Теперь, когда безопасность Рори обеспечена, я сосредотачиваюсь на нарастающей буре ярости, бушующей в моей груди. И я не могу дождаться, когда найду bastardo чтобы отыграться на нем.

Запах плесени и несвежего виски прилипает к стенам подвала Velvet Vault, как гниль. Здесь, внизу, холодно. Здесь нет изоляции, нет света, кроме единственной лампочки, свисающей с потолка, как петля. Маттео стоит у стены, выражение его лица суровое для человека, известного своими злыми ухмылками. Но сегодня я здесь не ради него. Я смотрю на мужчину, примотанного скотчем к металлическому стулу передо мной. Чип Армстронг. Светловолосый, широкоплечий, одет как какой-то конченый продавец подержанных автомобилей. Но я знаю лучше.

Я точно знаю, кто он такой.

И теперь я собираюсь заставить его признать это.

Стяжки впиваются в запястья, обдирая кожу. Его лодыжки привязаны к ножкам стула, а во рту кляп. Но это ненадолго. Мне нужно услышать, как он говорит. Мне нужно услышать, как он это скажет. Это был самый простой способ вытащить его из дерьмовой квартиры, в которой он жил, без его криков.

– Ты знаешь, кто я? – Спрашиваю я спокойным низким голосом. Контролирующим.

Его серые глаза, не мигая, поднимаются на меня. Вызывающе. Хорошо. Это сделает то, что будет дальше, более приятным.

Я кружу вокруг него, как хищник, каждый шаг эхом отражается от каменного пола. Впервые за несколько месяцев я чувствую, как что-то настоящее гудит у меня под кожей. Сила. Контроль. Тот самый, который раньше был для меня естественным. Тот, который выжгли из меня в Милане. Но теперь все иначе.

– Она процветает кстати, – бормочу я. – Ты не сломал ее. Черт, ты сделал ее сильнее. Она, вероятно, не думала о тебе дважды в этом году, пока нам чертовски не повезло столкнуться с тобой вчера. Но травма – это забавная вещь. У нее есть способ похоронить худшие воспоминания. А потом что-то незначительное – голос, запах, лицо – может откопать все это обратно.

Я останавливаюсь позади него. Мои пальцы касаются неровного шрама на шее. Его порочность тоже оставляет следы.

– Я видел ее лицо, Чип. Когда она столкнулась с тобой. Она превратилась в ледышку. И дрожь… черт. – Мой голос срывается. Я закрываю глаза на полсекунды и сжимаю кулаки. – Я прошел через ад. Но я никогда не видел, чтобы кто-то выглядел таким разбитым. Ты сделал это с ней, не так ли?

Он издает приглушенный стон сквозь кляп.

Я срываю его.

– Скажи это, – требую я. – Скажи мне, что ты с ней сделал.

Он кашляет. – Как я уже говорил, я ни хрена не понимаю, о ком ты говоришь.

Неправильный ответ.

Мой кулак врезается ему в челюсть с такой силой, что стул откидывается назад. Кровь брызжет у него изо рта, разбрызгиваясь по бетону. Он стонет, ошеломленно моргая, но я не даю ему ни секунды на то, чтобы прийти в себя.

Я хватаю его за воротник и притягиваю, его лицо в нескольких дюймах от моего. – Ты накачал ее? Чтобы заползти к ней в постель, как чертов трус, которым ты и являешься. Ты думал, что она просто еще одна напуганная маленькая девочка, которую ты можешь заставить замолчать, не так ли?

– Я не… – хрипит он. – Я ничего не делал!

– Ты кое-что сделал, – рычу я. – Ты оставил ее с кошмарами. Ты заставил ее почувствовать себя ничтожной. Ты кое-что у нее украл.

А потом все ломается. Не стул. Не его кости. Мой контроль.

Гнев, который месяцами гноился в моей груди, боль, беспомощность, унижение – все это выплескивается наружу. Я бью его снова. И еще раз. У меня трескаются костяшки пальцев. Я этого не чувствую. Я вижу только ее. Рори свернувшуюся калачиком в углу машины, бледную и дрожащую. Моя девушка-воин превратилась в призрак из-за этого ублюдка.

– Алессандро!

Я едва осознаю присутствие Маттео. Сначала его голос, затем его тело, когда он пытается оттащить меня от этого ублюдка. Но я потерян в ярости, больше звериной, чем человеческой.

– Ты думал, что сможешь причинить ей боль и просто уйти? – Хрипло шепчу я, ударяя кулаком ему в живот. – Я собираюсь уничтожить тебя.

Он хватает ртом воздух, его голова наклоняется вперед, кровь медленными красными каплями капает из носа на пол.

И все еще... никакого признания.

Я наклоняюсь, прижимаясь губами к его уху. – Я могу заставить тебя исчезнуть, Чип. Никаких полицейских. Никакого суда. Просто исчез. Секреты этого клуба похоронены глубже, чем твоя совесть.

Он стонет, теперь уже жалко. Борьба вытягивает из него остатки гордости.

Я хватаю его за лицо и заставляю посмотреть на меня. Затем провожу пальцем по шраму у него на лбу. Он выглядит свежим, и мне интересно, не Рори ли подарила его ему. – Назови ее имя.

– Я... я не знаю, – задыхается он. – Пожалуйста, чувак...

Я швыряю его обратно на стул. – Скажи!

Тишина. Он ничего не говорит. Не умоляет.

Просто истекает кровью.

Я смотрю на него, грудь вздымается, пот выступает у меня на спине. У меня внутри клубится болезненное удовлетворение, и мне не нравится то, что это говорит обо мне. Но мне нравится, что он боится. Что теперь власть в моих руках. Что на этот раз я буду тем, кто оставляет шрамы.

Потому что никто не прикоснется к тому, что принадлежит мне, и не уйдет живым.

Больше никогда.

Глава 23

Искореженные обломки

Рори

– Где, черт возьми, этот гребаный идиот? – Выпаливаю я вслух, когда мое разочарование берет верх надо мной. Я обыскала весь чертов пентхаус, но Алессандро нигде не нашла, несмотря на то, что миссис Дженкинс божилась, что видела его сегодня утром.

Легкий укол вины ускоряет мои взволнованные шаги, когда я поворачиваю назад, когда коридор заканчивается тупиком и ведет в его пустой кабинет. Я очень хорошо знаю, что была стервой вчера по отношению к нему, когда все, что он пытался сделать, это помочь. Но мысль о том, чтобы признать правду о том, что произошло в приюте, заставила каждый нерв в моем теле взбунтоваться.

Никто не знает.

И я поклялась, что никто никогда этого не узнает.

До вчерашнего дня я была уверена, что этот ублюдок мертв.

Бросаясь за угол, я направляюсь прямо к двери. Мне следовало сразу пойти к Джонни. Как охранник, дежуривший у дверей, он должен знать, покинул ли его босс здание.

Пальцы сжимаются вокруг ручки, я открываю ее со всей грацией летучей мыши из ада, нервы на пределе, а гнев уже горит, как фитиль.

Джонни вздрагивает, когда я практически выскакиваю в фойе. – Где Алессандро? – По какой-то причине я не могу отдышаться, в груди все сжимается. Одна мысль о том, что он расстроен из-за меня и ушел в одиночку, скручивает мои внутренности в отчаянный узел.

– И вам доброго утра, мисс. – Он улыбается, поправляя наушник – неизменный аксессуар. – У мистера Росси были кое-какие дела в Gemini Tower.

Я подозрительно смотрю на охранника. С тех пор, как я приехала, Алессандро ни разу не приближался к этому месту. Напротив, похоже, его жизненная миссия состоит в том, чтобы как можно больше игнорировать свою роль наследника трона Джемини. – Зачем?

– Я не уверен.

– Когда он уехал?

– Я бы сказал, чуть больше часа назад.

– Когда он вернется?

Он пожимает плечами. – Думаю, скоро.

Почему я ему не верю?

Если бы штаб-квартира Gemini находилась не в самом центре города, я бы сама прогулялась туда, просто чтобы убедиться. Потому что что-то в моем нутре подсказывает мне, что Джонни лжет мне, и Алессандро подговорил его на это.

Но куда ему идти в такое раннее время и зачем лгать об этом?

Velvet Vault все еще закрыт, большинство сотрудников, вероятно, приходят в себя после вчерашней ночи. Я полагаю, он мог навестить кого-нибудь из своих двоюродных братьев, но тогда к чему такая секретность?

Все больше вопросов крутится у меня в голове, и я полностью осознаю, насколько безумно я себя веду. Алессандро взрослый человек и вполне способен отправиться на прогулку самостоятельно. Возможно, ему просто нужно было выпустить пар. Может быть, это именно то, что мне нужно.

Я делаю шаг мимо охранника, и чья-то толстая рука прижимается к моему туловищу.

– Извини, – взвизгиваю я.

– Извините, мисс Делани, но босс ясно дал понять, что вы не должны покидать пентхаус в его отсутствие.

– Что? – Я вскрикиваю, звук рикошетом отскакивает от мрамора, как предупредительный выстрел. Я пытаюсь вырвать его руку, но она словно стальным обручем обхватывает мой живот.

– Пожалуйста, не заставляй меня силой возвращать тебя обратно в дом, – ворчит Джонни.

– Я бы хотела посмотреть, как ты попытаешься. – Я борюсь с его рукой, пытаясь обойти его огромное тело, но этот человек – зверь. – Ты же не можешь всерьез держать меня здесь как пленницу.

– Я не собираюсь, – хрипло произносит он. – Это приказ босса. Пожалуйста, мисс, просто вернитесь в дом.

Джонни прижимает меня к своей бочкообразной груди, но я поднимаю колено и ударяю каблуком по его ноге. Он издает приглушенный стон, и его хватка, наконец, ослабевает достаточно, чтобы я смогла высвободиться.

Я бегу к лифту, затем нажимаю пальцем на кнопку вызова.

Тяжелые шаги Джонни эхом отдаются прямо у меня за спиной.

– Давай, давай.

Двери лифта раздвигаются как раз в тот момент, когда Джонни подходит ко мне, его рука обхватывает мое предплечье. Он дергает меня назад, и смертельное рычание эхом перекрывает бешеный стук моего сердца.

– Отпусти ее. Сейчас же.

У меня перехватывает дыхание от знакомого тембра, сердце замирает, прежде чем снова забиться быстрее.

Алессандро выходит из лифта, испепеляющий взгляд прикован к толстым пальцам, впивающимся в мою кожу. Затем эти пронзающие глаза скользят вверх по моей руке, через плечо и вонзаются в его охранника. От одного этого взгляда, направленного в мою сторону, я бы описалась в штаны, а я выросла среди ужасающих мужчин.

– Да, конечно, извините, босс. – Рука Джонни опускается, и он, пошатываясь, отступает назад. – Она пыталась уйти, а ты сказал мне держать ее в пентхаусе...

Алессандро поднимает руку, и слова мгновенно прекращаются. – Я никогда не говорил, что ты можешь прикасаться к ней. – Он сокращает расстояние между собой и своим охранником, почти налетая на меня в процессе. Затем он нависает над крупным мужчиной, несмотря на то, что ростом на дюйм или два ниже его. – Никто не прикасается к ней. Никогда больше. Ты понял? – Его голос низкий и убийственный, и, Иисус, Мария и Иосиф, это делает что-то незаконное с моими внутренностями.

Нет никакого логического объяснения, почему я так возбуждена прямо сейчас. И все же, мы здесь. Я стою, застыв на месте, наблюдая за ним, совсем как прошлой ночью в клубе, полностью очарованная его властным присутствием.

– Да, босс, – наконец бормочет Джонни, опуская голову, и часть меня на самом деле сочувствует парню. – Извините, мисс Рори.

Я киваю, смущение заливает теплом мои щеки.

Как только я убеждаюсь, что я дома и свободна, Алессандро обращает на меня свой дикий взгляд. – А ты... – Он сокращает расстояние между нами одним длинным шагом, и медсестринская часть меня трепещет от силы его походки. Другая часть меня – клубок нервов и возбуждения, когда он угрожающе надвигается. – Когда один из моих людей приказывает тебе что-то сделать, ты делаешь то, что тебе говорят. – Он сжимает мой подбородок большим и указательным пальцами, заставляя меня посмотреть в его затуманенные глаза. – Это для твоей же безопасности.

Вместо того чтобы сосредоточиться на неподдельном беспокойстве в его взгляде, я концентрируюсь на нарастающем раздражении, потому что первое слишком трудно проглотить. – Я более чем способна позаботиться о себе, МакФекер. – Обхватывая его руку своей, я убираю его пальцы со своего подбородка. – И в следующий раз, когда ты покинешь пентхаус, не сказав мне, куда направляешься, я надену на тебя поводок.

В уголках его губ появляется намек на улыбку.

– Я знаю, что ты делаешь с правилами, Росси. Возможно, это единственный способ держать тебя в узде.

– Ты беспокоилась обо мне, Рыжая?

– Нет, я просто не хотела найти тебя лежащим где-нибудь в канаве, и тогда вся моя тяжелая работа окажется напрасной.

Он снова улыбается, и безумный трепет, который вызывает эта улыбка, совершенно несправедлив.

И опасен.

Алессандро указывает на дверь, и Джонни спешит придержать ее для нас, опустив глаза в пол.

– Извини, – бормочу я, проходя мимо охраны. У меня никогда не было намерения втягивать бедного придурка в неприятности.

Он ничего не говорит, только еще ниже опускает подбородок.

Алессандро бочком пристраивается рядом со мной, как только мы возвращаемся в его квартиру. – Знаешь, это нормально, что ты признаешь, что я тебе небезразличен, – шепчет он, его теплое дыхание касается раковины моего уха.

Мне действительно не все равно, слишком сильно. Но я не позволю этим предательским словам вырваться наружу.

– Так что ты делал в Gemini Tower? – Выпаливаю я, что угодно, лишь бы сменить тему.

– Просто нужно было подписать кое-какие бумаги для Papà. — Ответ приходит слишком быстро, и я все еще почти уверена, что он лжет.

Когда он отступает, его темный пристальный взгляд скользит мимо меня, останавливаясь на инвалидном кресле у двери. Которым он не пользовался уже несколько дней, несмотря на мое беспокойство. Оно стало безмолвной тенью в углу, постоянным напоминанием о боли, страхе, беспомощности, которые почти поглотили его целиком.

Его челюсть напрягается. – Время пришло.

– Время для чего?

Алессандро целеустремленно шагает вперед, пересекая комнату мощными шагами. Он сжимает инвалидное кресло, пальцы сжимаются вокруг холодных металлических ручек, костяшки пальцев белеют. Какое-то мгновение он просто стоит там, склонив голову, плечи вздымаются при дыхании.

– Але... – шепчу я, приближаясь к нему. – Что ты...

Он несется по пентхаусу, поднимая инвалидное кресло над головой, как будто оно ничего не весит, как будто это просто воздух и металл, а не тюрьма, которой оно стало для него.

– Будь осторожен! – Кричу я, догоняя его, когда он устремляется к балкону. Белизна гостиной расплывается, мой пульс грохочет в ушах, когда я догоняю его. Он стоит у перил, это проклятое инвалидное кресло подвешено над горизонтом Манхэттена.

– Что ты делаешь? – Я вскрикиваю, паника и неверие комом встают у меня в горле.

Он не смотрит на меня, просто смотрит на улицу далеко внизу. Его голос спокоен, но в нем слышится что-то грубое, что-то на грани срыва. – Мне это больше не нужно, – тихо говорит он. – И я хочу положить этому конец, которого оно заслуживает.

Я открываю рот, готовая сказать ему остановиться, подумать, но слова замирают, когда я вижу его ясные и решительные глаза. Прежде чем я успеваю что-либо сказать, он выдыхает и с гортанным рыком швыряет его через край.

Я бросаюсь к перилам, хватаясь за холодный металл как раз вовремя, чтобы увидеть, как падает инвалидное кресло. Это всего лишь серебряное пятно на фоне неба, прежде чем оно падает на асфальт внизу. Оно разлетается на искореженный металл и осколки пластика. Звук отдается эхом, резким и неистовым, даже на такой высоте.

Мы долго стоим там, холодный ветер треплет нам волосы, яркий солнечный свет льется сверху. Искореженные обломки инвалидного кресла разбросаны по улице. Несколько пешеходов смотрят на обломки, затем поднимают глаза к небу, но мы слишком высоко. Слава Богу, он никого не задел осколками тюрьмы, в которой его держали. Это кресло было страхом, который сковывал его, слабостью, которая, как он думал, определяла его характер.

Дыхание Але рядом со мной прерывистое, его грудь поднимается и опускается, когда он смотрит вниз. Его рука скользит по моей, лежащей на перилах.

– Это никогда не было тем, кем я был, – хрипло произносит он. – Я отказываюсь позволять этому определять меня. Больше нет. – Его голова склоняется, плечи дрожат, и на мгновение мне кажется, что он может сломаться.

Я провожу рукой по его и крепко сжимаю. – Никогда. – Я шепчу. – Ты самый сильный человек, которого я когда-либо знала, Але. – Грубая кожа под моей ладонью привлекает мое внимание к разорванной, окровавленной плоти на костяшках его пальцев.

– Что случилось с твоей рукой? – Я вскрикиваю, отдергивая свою, чтобы осмотреть повреждения.

– Ничего страшного. – Он высвобождает руку, пряча ее за спину.

– Что-то случилось с твоим отцом в офисе?

– Это глупо. Мы поссорились, я разозлился и пробил кулаком стену. Ничего серьезного, клянусь.

Я скептически смотрю на него, уверенная, что в этой истории есть нечто большее, чем он показывает. Но он уже сосредоточился на искореженном инвалидном кресле внизу, и торжествующая улыбка кривит его губы. Когда он, наконец, поднимает на меня взгляд, от выражения его глаз у меня перехватывает дыхание.

Свирепый. Свободый. Живой.

Неделя пролетает незаметно в постоянном режиме обтирания губкой, смены повязок, физиотерапии и случайных посещений Velvet Vault. Я начинаю чувствовать себя в ночном клубе как дома, как и Алессандро, хотя мы никогда не рискуем в вечерние часы, когда элита Манхэттена вторгается в модное место.

Несмотря на то, что и Винсент, и Лоусон уговаривали Алессандро появиться в рабочее время, он несколько раз отказывался. Теперь я поставила своей личной миссией вернуть его в этот клуб. Теперь, когда физические шрамы заживают, пришло время заняться психологическими.

Обычно это самые трудные испытания, но нет ничего более приятного, чем их преодоление.

Итак, я вхожу в гостиную, держа за спиной две богато украшенные маски, мои волосы мягкими волнами падают на обнаженные плечи, и я одета в скандальное маленькое черное платье, которое привезла со времен учебы в колледже в Белфасте. Оно не видело дневного света с тех пор, как я приземлилась по эту сторону Атлантики. Неприличный подол едва прикрывает мою задницу, а глубокий вырез придает моим крошечным сиськам гораздо большую ложбинку, чем они того заслуживают.

Алессандро растянулся на диване и смотрит новости в одних спортивных штанах с низкой посадкой. Я замечаю, что мой взгляд скользит не по бинтам, а вместо этого фокусируется на мускулистом мужчине под ними. За несколько коротких недель физиотерапия уже оказала значительное влияние. Прекрати, Рори!

Высунув голову из канавы, я кладу сверкающие маски под подушку, затем сажусь на подлокотник дивана рядом с ним, скрестив ноги. Когда я сажусь, мое внимание привлекает ваза со свежими огненными лилиями на кофейном столике. Даже огонь рождает красоту. В данном случае это как нельзя кстати.

Этот человек на удивление стал довольно хорошим пациентом, и иногда я убеждаюсь, что он действительно с нетерпением ждет наших ночных ванн. Отсутствие на нем рубашки наводит на мысль, что я права.

Но у меня на этот вечер более серьезные планы.

– Только не говори мне, что уже пора мыться? – стонет он, не поворачивая головы, чтобы посмотреть на меня. Несмотря на раздражение в его тоне, искра возбуждения, которую я улавливаю краем глаза, показывает его большим жирным лжецом.

– Вообще-то, я подумала, что мы могли бы сходить в Velvet Vault сегодня вечером.

Это привлекает его внимание.

Голова Алессандро поворачивается через плечо, и эти двухцветные глаза расширяются, впитывая меня.

Теперь я действительно привлекла его внимание.

Он садится, пожирая меня разгоряченным взглядом, как изголодавшийся мужчина, которому предложили запретное угощение. Медленно, голодно и совершенно бесстыдно. Он скользит по выпуклостям моей груди, затем опускается к обнаженным бедрам. Этот взгляд более смертоносен, чем любое оружие в арсенале любого мужчины. – Dio, Рори... – бормочет он себе под нос.

– Значит, это “да”? – Я дерзко ухмыляюсь, несмотря на жар, от его взгляда, который обжигает каждый дюйм моего тела.

Медленно он отводит эти завораживающие глаза, один глубочайшего сапфирового цвета, а другой цвета пугающей полуночи, обратно, чтобы встретиться с моими. – А? – он заикается.

– Пришло время тебе показаться в Velvet Vault. Ты ничуть не приблизился к разгадке того, кто является виновником кражи денег из клуба. Может быть, если мы действительно будем там в рабочее время, ты что-нибудь заметишь.

Он встает, все еще пристально глядя на меня или на мое платье. Затем вспышка возбуждения проходит, выражение его лица смягчается. – Я не могу...

– Почему нет?

– Я действительно должен объяснять тебе это по буквам? – скрежещет он, водя рукой вверх и вниз по забинтованному торсу.

– Никто не увидит ни бинтов, ни компрессионного белья, Алессандро. На одну ночь тебе хватит и парадной рубашки. Тебе не нужно надевать полный костюм и галстук.

– Нет... – Он качает головой, опустив глаза в пол.

Я сокращаю расстояние между нами и приподнимаю его подбородок, чтобы его взгляд встретился с моим. – Ты можешь это сделать. Тебе нужно сделать это ради своего клуба.

– А как же мое лицо? – шипит он, дергая головой так быстро, что я отпускаю его подбородок. Но прежде чем он успевает уйти, я сжимаю свою руку вокруг его плеча, заставляя его замереть.

Беспокойные глаза встречаются с моими, и глубина боли, скрытая под поверхностью, душераздирающая.

Свободной рукой я нежно глажу его по щеке, той, что с натянутой, опустошенной кожей, и слегка провожу большим пальцем по неровным участкам. Делая вдох, смешанный с его опьяняющим ароматом, я шепчу. – Ты красивый мужчина, Алессандро Росси, и никакие шрамы этого никогда не изменят.

– Я думаю, тебе нужно проверить зрение, маленький лепрекон.

Я качаю головой. – Я прекрасно вижу, МакФекер. И с того места, где я стою, ты еще привлекательнее, чем раньше. Эти шрамы не делают тебя хуже. Они доказывают, что ты выжил, и будь я проклята, если это не самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видела.

Румянец заливает его щеки, когда он смотрит на меня.

– Но, если ты настаиваешь на том, чтобы быть упрямой задницей, я уже поговорила с Винсентом, и ему понравилась моя идея насчет вечеринки-маскарада сегодня вечером. – Неохотно отпуская его, я поворачиваюсь и достаю две маски, которые миссис Дженкинс купила мне этим утром.

Одна из них красно-золотая с мотивами мерцающего пламени, драгоценными камнями и вставками из перьев феникса, в то время как другая угольно-черная с серебристыми завитками, вьющимися, как дым, и потрескивающей текстурой, напоминающей выжженную землю. Огонь и дым. Вместе они – хаос и спокойствие.

Он тянется за черной, и неохотная улыбка скрывает его хмурый взгляд. – Ну, как я могу сказать “нет”, когда кажется, что ты все продумала?

– Ты не можешь.