Текст книги "Победители и побежденные"
Автор книги: Семен Малков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)
Надя бросила на него пристальный взгляд и тихо сказала:
– Наверное, ты должен знать. Был у меня один парень. Очень мне нравился. Борец, мастер спорта. Хотел на мне жениться, сделал предложение, но мои родители – ни в какую! Потому что – еврей.
– А ведь и я, по отцу, тоже, – напомнил ей Тёма. – Выходит, и у нас не выйдет, если захотим пожениться.
– У нас-то выйдет! – уверенно сказала Надя. – У мамы тоже неладно по этой части, и с тобой – другое дело.
– Но как же твоя мать может себя вести как антисемитка, если в ней самой еврейская кровь? – возмутился Тёма.
– Никакая она не антисемитка, и отец тоже, – спокойно объяснила Надя. – Отказали ему, заботясь о моем благополучии. Посчитали, что такой рядовой спортсмен, да еще еврей, ничего не добьется в жизни. У отца и матери большие связи, но пятый пункт анкеты все портит.
– Меня тоже не приняли в аспирантуру. Из-за отца, – честно признался Тёма.
– Ну, это не слишком большое препятствие. Думаю, – Надя вдруг повеселела, – твоя кандидатура пройдет, ежели посватаешься. Не оставаться же мне старой девой?
И вот, в один из последующих дней у нее в комнатке произошло их первое любовное свидание. Они хотели было устроиться на узкой скрипучей кровати, но убоявшись, что их услышат не только свои за перегородкой, но и соседи, передумали. Тёма, вспомнив о пеньках, посадил Надю на край письменного стола, и они с упоением предались своей страсти. Было не очень удобно, он старался тише дышать, а партнерша искусала губы, чтобы не издать ни звука, но все же они смогли ее утолить и расстались довольные друг другом.
С этого дня встречи у нее в комнате стали частыми. Первой о замужестве заговорила Надя.
– А почему бы, Тёмочка, нам с тобой не начать жить по-людски? – осторожно начала она, когда они, отдыхая после бурного секса, лежали, тесно прижавшись на узкой кровати в ее маленькой комнатке. Был редкий день, когда в квартире никого из домочадцев Нади не было.
– Это ты называешь «по-людски» – жить в таком закутке? – скептически отозвался Тёма. – Здесь даже нормальную кровать не поставишь, а уж принять друзей и вовсе невозможно. Сама ведь не выдержишь!
– С тобой все выдержу, – ластясь к нему, заверила Надя. – И потом, мы здесь поживем только на первых порах.
– А потом? – недоверчиво посмотрел на нее Тёма.
– Потом переедем жить к моей бабушке, – неожиданно объявила Надя. – У нее две комнаты. Я уже с ней говорила, она согласна.
Тёма был озадачен. Такой вариант даже не приходил ему в голову. Бабушка Нади по матери жила не одна. У нее после развода поселился Андрей Иванович, отец Нади.
– А куда вы денете отца? – удивленно спросил он.
– Папа переедет жить к женщине, с которой давно встречается. Он сказал, что сделает это только ради меня.
– Он и правда у тебя замечательный! – восхитился Тёма. – Выходит, ты и с ним успела поговорить?
– Выходит, так. А ты что, недоволен? – тесно прижалась к нему Надя. – В чем-то еще сомневаешься?
– Сомневаюсь, смогу ли обеспечить тебе жизнь, к которой ты привыкла, – серьезно ответил ее Тёма. – Ты избалована, привыкла получать все, что хочешь. А я простой инженеришка с мизерной зарплатой. – Он помолчал и, вздохнув, добавил: – Придется нам обождать, пока не защищусь или хотя бы поступлю в аспирантуру. Тогда, – усмехнулся, – будет надежда, что ты меня не бросишь.
– Напрасно считаешь меня белоручкой, – заверила его Надя. – Я ведь все умею: и постирать, и полы помыть. Трудности меня не пугают, но они нам и не грозят. Папа обещал каждый месяц давать мне четверть зарплаты. Ему это не в тягость.
Совесть Тёмы заставила его еще немного посопротивляться, но перспектива рисовалась неплохая, и он принял решение познакомить Надю с мамой.
* * *
Но прежде чем заговорить с матерью о женитьбе, Тёма решил получше узнать родного отца Нади, так как она уже с ним обо всем договорилась. Ведь это он должен был уступить им ту комнату у бабушки и оказывать материальную помощь. Желая познакомиться, Андрей Иванович однажды уже приглашал его на обед, но эта встреча не состоялась из-за смерти «вождя всех народов».
За годы сталинского правления советских людей приучили, что вождь неусыпно заботится и думает за них, и потому охватившая страну скорбь была воистину всенародной. Сотни тысяч москвичей горевали так, словно настал конец света и со смертью вождя утрачены их надежды на светлое будущее. Дикая давка в толпе тех, кто пришел проводить его в последний путь, привела к массовым жертвам и напоминала знаменитую трагедию на Ходынском поле во время коронации Николая Второго.
Многие, в том числе и Тёма, искренне оплакивали его, а Андрей Иванович, у которого со Сталиным были связаны самые лучшие воспоминания, ушел в очередной запой. Больше месяца он лежал пластом, не выходя из квартиры, опекаемый лишь бабкой, которая, несмотря на алкоголизм бывшего зятя, души в нем не чаяла. Другого бы за такую «болезнь» непременно выгнали с работы. Но все еще всесилен был Маленков, и это делало отца Нади «непотопляемым», несмотря на пренебрежение служебными обязанностями.
Когда наконец состоялось его знакомство с Темой, Андрей Иванович еще не вышел на работу, но уже заканчивал «курс лечения», значительно уменьшив дозу. Им все еще владели переживания из-за смерти Сталина, и поначалу он мог говорить только об этом.
– Без него мы пропадем! Только он был настолько мудр, чтобы привести нас к победе коммунизма, – убежденно заявил он Тёме, опрокинув полную стопку и почти не закусывая.
– Да. Среди других вождей нет ему равного, – поддакнул Тёма. – Но никто не вечен! И все равно кому-нибудь пришлось бы его заменить.
– Он мог еще многое сделать! Кавказцы живут долго, – хмуро сказал Андрей Иванович и, налив еще по одной, с горечью добавил: – Но его погубили перерожденцы, рвущиеся к власти. – И с хмельной откровенностью пояснил: – Коль входишь в нашу семью, скажу тебе по секрету то, что знаю оттуда, – он сделал выразительную паузу, – с самого верха. Это – дело рук Берии! Только он мог пойти на такое, дабы узурпировать власть. И правильно его уничтожили!
– Но ведь Берию в этом не обвиняют, – удивился Тёма. – Почему?
– Нельзя народу знать, что в верхах непорядок. Тогда никому верить не будут, – объяснил Андрей Иванович. – Теперь вся надежда на молодежь. Кстати, – он жестко посмотрел на жениха. – Почему ты не в партии? Тебя не приняли?
– Напротив, не раз предлагали, – ответил Тёма. – Но я не считал себя готовым вступить в партию. Вот когда стану семейным человеком – тогда другое дело.
– Ну что ж, это говорит в твою пользу, – одобрительно заметил отец Нади. – Ты ответственно относишься к званию члена партии, а не примазываешься ради карьеры.
Андрей Иванович, стараясь побольше узнать о женихе дочери, все расспрашивал и расспрашивал. И в свою очередь, рассказал о себе многое, что раскрыло Тёме его жизнь, и очень их сблизило. В разговорах будущий тесть подтвердил, что сам он принял решение жениться лишь из необходимости создать условия – для них, молодых.
Это укрепило уверенность Тёмы в том, что они с Надей хорошо начнут свою семейную жизнь и будут счастливы. Собравшись с духом, он объявил матери, что собирается жениться и хочет познакомить ее со своей невестой.
* * *
Несмотря на то что Анна Михеевна давно мечтала о женитьбе сына, после двух встреч с Надей она настроилась к ней сугубо отрицательно. А забраковав невесту по причине, видимо объясняемой материнским инстинктом, для того, чтобы оттолкнуть от нее Тёму, применила чисто женский прием. Надя была красива и хорошо сложена, но она, строго поджав губы, ее критиковала:
– Твоя невеста слишком коротконога. У тебя испортился вкус. Ты же всегда любил высоких и стройных.
– Ты к ней несправедлива. У Надюши хорошая фигура, – возражал Тёма. – Уж лучше скажи прямо: что тебе в ней не нравится.
– Это ты сейчас необъективен. А когда опомнишься, будет поздно, – стояла на своем мать. – Ну, и кроме того, сразу видно, что это «стиляга». Гонится за последним криком моды. Ты не сможешь столько заработать, сколько ей нужно, и она тебя бросит.
– Ну, это уже слишком, мама! Надюша не такая, она готова переносить трудности, – защищал невесту Тёма. – И ведь знаешь, что Андрей Иванович обещал давать ей столько, сколько я еще не скоро смогу зарабатывать.
– Вот-вот, надейся «на дядю»! И потом, это будет постоянно унижать тебя в ее глазах.
– А ты хочешь, чтобы я вообще никогда не женился? Ты у всех найдешь уйму недостатков, – горячился Тёма.
На это Анне Михеевне возразить было нечего, но у нее неожиданно обнаружился союзник в лице Симки Неходы.
– Ты делаешь ошибку, приятель, – решительно заявил он Тёме, узнав, что тот собирается жениться на Наде. – Пока ты с ней крутил шуры-муры, это было одно, а жениться на такой… – он выругался, – никак нельзя!
– Полегче в выражениях. Я тебе этого не спущу! – вспылил Тёма. – Чем тогда твоя Марина лучше?
– Не горячись! Ведь жениться собрался, – осадил его Симка. – Во-первых, Марина, в отличие от Светки и Нади, еще девушка, и этим многое сказано. Но дело даже не в том, что ее подруги «стреляные воробушки». Света и то лучше, потому что Надька – подлая!
– Ну что же! Видно, нашей дружбе пришел конец, – рассвирепел Тёма. – Мне бы не надо тебя и слушать, но раз уж начал, выкладывай – что тебе о ней наплела Марина. Вот они какие, эти подруги!
– Между прочим, я тебе не навязываюсь. А как друг молчать не имею права! – сердито сказал Симка. – Встречаясь с Эдиком, Надька старалась его окрутить, но параллельно «клеила» у себя в университете одного румына. Узнав это, Эдик ее бросил и переключился на Светку. А Надька со зла вылила на подругу потоки грязи. Светка, какая бы она ни была, никогда бы так не поступила!
– Не верю я этому! Неужто не видишь, какова цена женской дружбы? Все они завистливы, – возмущенно отмахнулся Тёма. – В том числе и твоя Маринка.
Это их окончательно рассорило, и они расстались на долгие годы. А мать Тёмы, когда окончательно убедилась, что он все-таки женится на Наде, сдалась – и с ней произошли удивительные метаморфозы. Анна Михеевна перестала отговаривать сына и так сблизилась с будущей невесткой, что при всех разногласиях всегда принимала ее сторону. «Она это делает ради меня, – благодарно думал Тёма, разгадав мудрую тактику матери. – Хочет привязать к себе Надю с целью укрепления нашего брака».
Таким образом, его женитьба стала делом решенным и началась активная подготовка к свадьбе.
* * *
Этот год – год десятилетия после окончания войны – он не забудет никогда. Тёме пришлось пережить два судьбоносных события: одно – радостное, другое – трагическое.
В июне наконец сыграли их свадьбу с Надей. Праздничное застолье устроили на Покровке у Наумовых, где в маленькой комнате на первых порах должны были жить молодые, пока Андрей Иванович не оформит свой новый брак, и не переедет к жене. При подготовке к свадьбе не обошлось без нервотрепки. Мать Нади, профессорша, категорически отказалась прийти на свадьбу без супруга.
– Он растил Надюшу с малых лет, а не Андрей, – убеждала она Тёминых родителей. – Водил в школу, проверял ее тетрадки. Сами знаете – не тот отец, кто зачал, а тот, кто вырастил.
– А куда прикажете девать Андрея Ивановича? – с укоризной взглянула на сватью Анна Михеевна. – Разве он был плохим отцом? Разве материально не помогал? Будет несправедливо, если его место на свадьбе дочери займет ваш муж!
– Вы хотите, чтобы на свадьбе мы сидели рядом, как ни в чем не бывало? – рассердилась профессорша. – Какая нелепость! Кому нужна эта комедия?
– В первую очередь вашей дочери, которая любит отца, – доказывала ей Анна Михеевна. – У вас с мужем еще двое детей, а у вашего бывшего супруга – только она одна. Будьте же к нему справедливы, потерпите один вечерок!
– Но таком случае пусть не будет на свадьбе и его сожительницы, – потребовала мать Нади. – А то получится настоящий фарс.
– Само собой, – постарался успокоить ее Сергей Ильич. – Мы ведь с ней даже не знакомы, так же как и с вашим супругом. Сразу после свадьбы милости просим к нам, вместе с ним, чтобы еще раз поздравить молодых в узком семейном кругу.
– Тёма с Надюшей отправятся на юг на следующей неделе. Вот мы и успеем за эти дни укрепить родственные связи, – поддержала мужа Анна Михеевна. – Кстати, – не преминула подчеркнуть она, – это ведь Андрей Иванович заказал для них и оплатил за две недели номер в гостинице «Гагрипш».
На свадьбе отец и мать Нади восседали на положенном месте рядом, и все прошло наилучшим образом. Большинство гостей было приглашено женихом. У невесты родственников было мало, и никого из компании Марины она, естественно, тоже не позвала. Свидетелями бракосочетания были – у Нади ее подруга по университету Валентина, а у Тёмы – двоюродный брат Лешка.
Свадебная поездка к морю поначалу доставила много радости. Гагра, одна из жемчужин Черноморского побережья Абхазии, поразила своей субтропической красотой. Горы Главного Кавказского хребта там подходят к самому морю, и окна номера, доставшегося молодоженам, смотрели прямо на обрыв скалы. Однако это нисколько их не смущало, так как, естественно, в медовый месяц любоваться видом из окна было недосуг. Лишь несколько часов в день они проводили на пляже, купаясь и загорая.
Этот чудесный отдых был прерван неожиданным звонком из Москвы. Тёма узнал густой голос соседа Самойлова, и сердце у него упало. Он понял, что дома стряслась беда.
– Вот что, Артем, – медленно произнес Георгий Иванович, заметно волнуясь. – Тебе надо срочно вернуться. Сегодня ночью скоропостижно скончалась Анна Михеевна. Выезжай немедленно, иначе не успеешь на похороны…
– А что… с ней… случилось? – спросил Тёма прерывающимся голосом.
– Врачи говорят – инсульт, – коротко ответил Самойлов. – Ну, так что передать? Ты приедешь?
– Да, – подтвердим Тёма неожиданно севшим голосом, и связь оборвалась.
Сосед позвонил утром, и Надя принимала ванну. Ничего ей не говоря, Тёма побежал покупать авиабилеты. Конечно, молодая жена была расстроена из-за смерти свекрови и срыва их медового месяца, но не сказала ни слова упрека.
Дома они застали траур. Сергей Ильич и Леля были убиты горем и недееспособны. Все хлопоты по похоронам взяли на себя дядья Борис и Илья, но больше всех – муж Лели, Бандурский: это он помог получить место на уютном Преображенском кладбище.
Похоронили Анну Михеевну в солнечный летний день. Тёма и в детстве-то мало плакал, а тут впервые слезы лились, и он ничего не мог с собой поделать. Боль от безвозвратной утраты была невыносимой. Он не только сознавал, что потерял единственного в мире человека, который его беззаветно любил, но вдобавок испытывал муки совести из-за того, что не успел, хоть частично, отплатить матери добром.
* * *
На поминки собрались все родственники и сослуживцы Анны Михеевны по Текстильному институту, где она долгие годы преподавала английский. Вскоре, когда были произнесены надлежащие застольные речи, коллеги и родные Нади разошлись, и за столом остались самые близкие.
– Плохо все же мы живем, – с горечью сказала Римма. – Слишком слаба наша медицина. Ведь если бы врач «скорой» сразу верно поставил диагноз, то Анечку можно было бы спасти! А он решил, что это отравление грибами и ей сделали промывание желудка в то время, когда требовался полный покой. – И возмущенно добавила: – Вот в Америке такого бы не произошло. Вадик пишет, что медицина там на грани фантастики!
– Что верно, то верно, – поддержал ее Борис Ильич, недавно вернувшийся из служебной поездки в Чехословакию, Польшу и Восточную Германию. – Здорово мы еще отстаем от Запада и от наших союзников в Европе. Даже у побежденных немцев медицинская техника шагнула намного дальше нашей!
– И сколько же это будет продолжаться? – посетовал Илья Ильич. – Нам же после войны обещали прекрасную жизнь… А получается, что даже побежденные немцы живут лучше нас! Что скажете, товарищи партийцы? – остро взглянул он на старших братьев и Инну.
– Сам знаешь, что страна в войну была разрушена, а потом с Германии мы получили шиш. Союзники забрали себе весь золотой запас гитлеровского рейха, а нам кинули кости с барского стола, – хмуро ответил Борис Ильич. – Теперь же все деньги уходят на создание коммунистического блока против США и их сообщников по Североатлантическому альянсу.
– Да и остальные средства расходуются бездарно, – вторила ему Инна. – Мне это особенно хорошо видно на «стройке коммунизма». Никто там не заботится о простых людях. Живут в условиях полного бездорожья, ютятся в бараках, зарплата маленькая, в магазинах ничего нет.
– А мне кажется, что там наверху, – Илья Ильич поднял глаза к небу, – в наглую обманывают народ! Обещают манну небесную, а ничего и не думают делать. Сами-то создали себе шикарные условия и сейчас живут уже, как при коммунизме!
Все с опаской посмотрели на Сергея Ильича, который всегда пресекал такие речи, но убитый горем хозяин на это не отреагировал, и инвалид войны мрачно заключил:
– Что ни говори, а Западные союзники и партийные бонзы украли у нашего народа плоды его великой победы! Где бы все они были, если бы не огромные жертвы, которые он ради нее принес? Какая черная неблагодарность! Нет, простым людям не приходится ждать ничего хорошего!
Тёма слушал все эти речи и понимал, что бывший фронтовик совершенно прав. Пережив тяжелые потрясения, он реально оценивал происходящее и уже знал, что ждать от судьбы сплошного праздника слишком наивно. И хотя надеялся на лучшее, ясно сознавал, что у него начинается чреватый сплошными испытаниями этап семейной жизни и становления, как ученого.
Самое трудное и интересное ждало его впереди.
Конец первой книги
