Текст книги "Обман"

Автор книги: Семен Малков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– И на старуху бывает проруха, Маркус, – виновато опустив голову, ответил Лоуренс, решив активно защищаться. – Меня подвел черномазый! Все было рассчитано точно и организовано, как надо. Но Уиллис недооценил этого верзилу русского. Не учел, что он классный боец! Из-за этого и вышла осечка.

– Я знаю. Том выпустил из-под контроля Юсупова, тот уложил «питона», а потом спеленал и его самого, – неожиданно согласился с ним босс. – Не ожидал такой слабины от Уиллиса. Он же обладатель черного пояса!

– А этот русский оказался сильнее. Наверное, он у них чемпион! Если б ты только видел, как они дрались, Маркус, – вытаращив глаза, поведал ему Лоуренс. – В кино ходить не надо! Том показал все, на что способен, но проиграл. И меня, – добавил плаксиво, чтобы разжалобить босса, – русский чуть потом не убил. Вот смотри, – разинув рот, показал брешь на месте выбитого зуба.

– И поделом! Впредь будешь умнее, – заметно смягчившись, бросил Донован. – Я ведь тебя предупреждал, что лучше было решить дело с русскими миром.

– Видит Бог, Маркус, – клятвенно заверил его Лоуренс, – что я пытался обоих убедить в этом – и Уиллиса, и Ричардсона. Но, виноват: дал им себя уговорить. Уж больно простой и надежной казалась комбинация, предложенная цветным! И потом, – находчиво добавил, – она нам давала возможность отправить русских восвояси.

Сэм умолк, боязливо ожидая реакции босса, но тот молча смотрел на него, как бы оценивая: принесет ли он еще какую-то пользу фирме? Наконец, когда исполнительный директор совсем разволновался, Донован изрек:

– Ладно, с кем не бывает ошибки. Прощаю тебя, несмотря на нанесенный фирме ущерб. Но Уиллису и Ричардсону объяви, что я их увольняю за то, что не вняли моей рекомендации подписать с Юсуповым договор. Ты ведь им и правда передал мое мнение? – жестко взглянул он на Лоуренса.

– Клянусь, Маркус! – заверил его Сэм. – Я и сам был за это.

– Рассчитайся с ними сполна, – сухо распорядился Донован. – И как следует растолкуй, что им обоим надо немедленно убраться из города!

– Зачем? – удивился Лоуренс. – Им что-нибудь угрожает?

– Ты стал хуже соображать, Сэм, – недовольно посмотрел на него Донован. – Хочешь, чтобы разразился скандал, когда полиция закончит расследование? Русских выпустили, так кого же, по-твоему, тогда обвинят?

– Неужели нельзя замять это дело? При твоих-то связях, Маркус, – льстиво произнес Лоуренс, с надеждой глядя на босса.

– Можно, если не доводить до суда, – отрезал Донован. – Вот поэтому нужно, чтобы исчезли и Уиллис, и Ричардсон. Теперь все понял?

– А как же тогда я? – испугался Лоуренс. – Мне одному за всех отвечать?

– Да ты совсем поглупел! – раздраженно бросил ему босс. – А кто тогда, по-твоему, пострадавшие? Русские, что ли?

Донован сделал паузу и назидательно произнес:

– Слушай меня и учись: мы с тобой ничего не знали о замыслах Уиллиса и Джима. Это они организовали ложный налет, чтобы хапнуть у русских сто тысяч. А пострадала в результате наша фирма и лично ты, – он насмешливо взглянул на Сэма, – ты же потерял зуб.

Наконец-то до Лоуренса дошел хитрый замысел босса.

– Вижу, теперь ты все понял, Сэм, – снисходительно заключил Донован. – Ну, тогда действуй! И чтоб больше не было осечек!

Солнечные лучи погожего осеннего дня заливали роскошную гостиную люкса, занимаемого Петром Юсуповым в одном из лучших отелей Атланты. Ему, молодому президенту концерна «Золото России», необходим был люкс не только для личного комфорта, но и для престижа своего предприятия, высоко котирующегося на мировых рынках.

У зеркального окна во всю стену, сидя в глубоких удобных креслах, Петр вместе с отцом и Игорем обсуждали дальнейшие планы поиска Оленьки. Само собой разумеется, инициативой владел Михаил Юрьевич.

– Надо же такому случиться, чтобы тот, кто нам нужен больше всех, словно сквозь землю провалился! – посетовал он, огорченно склонив голову. – Пройдоха Ричардсон будто предчувствовал, что мы хотим взять его в оборот. Мало того, что срочно уволился с работы, вдобавок тут же съехал с квартиры!

– Ну и где же теперь его искать, папа? – растерянно посмотрел на него Петр. – Боюсь, что это безнадежное дело!

– Да, теперь найти Ричардсона архитрудно, – согласился Михаил Юрьевич и все же упрямо добавил: – Но решить задачу нельзя лишь в том случае, когда заранее ее пугаешься.

– Это верно, папа, но что конкретно мы можем сделать? – удрученно сказал Петр. – Лично я ничего не могу придумать! Кто знает, куда он сбежал?

– Придется срочно обследовать оставленную им квартиру, – решительно предложил Михаил Юрьевич. – Пока там никто не поселился.

– Мы, конечно, можем найти там какой-нибудь его след. Но ведь нарвемся снова на неприятности, – озабоченно произнес Игорь. – Это уж точно будет нарушением закона, и, если поймают, нам не выкрутиться!

Его резонное замечание немного охладило Михаила Юрьевича. Он немного подумал, с сожалением глядя на своего молодого помощника, и, приняв решение, сказал:

– Ты прав, Игорек! Я не должен требовать от тебя того, что вполне может обернуться тюремным заключением, да еще в чужой стране. Мы с сыном – это другое дело. Наш риск обоснован необходимостью спасения родного человека. В этом – наше оправдание, а у тебя его нет!

Он сделал паузу и добавил:

– Придется обойтись без твоей помощи. Ты показал себя молодцом, но нам с Петей и дальше все время придется рисковать. Иначе ничего не выйдет. Завтра отправляйся в Нью-Йорк и оттуда – домой, – жестко распорядился как начальник, но тут же улыбнулся. – Погуляй там два дня. Я ведь помню свое обещание.

– Но почему все же не попытаться получить нужную информацию у мистера Донована? – напоследок смело высказал свое мнение Игорь. – Разве это не более легкий путь, чем розыски сбежавшего Ричардсона? Ведь Джим – неизвестно где, а хозяин фирмы здесь, у нас под боком.

– Ты думаешь, что один такой умник? – иронически взглянул на него Михаил Юрьевич. – Поиски Ричардсона – это трудное дело, но зато у нас есть шансы, а браться за Донована – полная безнадега!

– Не понимаю, почему? – не выдержал Игорь. – Неужто нельзя его уговорить? Купить, наконец!

– Вначале, думаю, это было возможно. Но после случившегося – исключено! – спокойно объяснил ему шеф. – Донован и раньше колебался, а теперь, после огласки нашего несостоявшегося договора, на контакт не пойдет, так как рискует поплатиться головой. Связавшись с ним, мы лишь нарвемся на новую провокацию, и на этот раз нас уж точно выдворят из США.

Вопросов больше не последовало, и они отправились пообедать в ресторан отеля, после чего Игорь занялся сборами в дорогу, а Михаил Юрьевич и Петр вернулись в люкс, чтобы тщательно все продумать и подготовиться к обыску на бывшей квартире Ричардсона.

Прибегать к обыску и идти на нарушение закона отцу и сыну Юсуповым так и не пришлось. Во время предварительного осмотра квартиры, под видом желающих ее снять, у них возник новый план, сулящий принести успех.

Старый холостяк Джим Ричардсон жил в огромном многоквартирном доме гостиничного типа. В оставленной им квартире было всего две комнаты: кухня и санузел. Уже во время предварительного осмотра Петру удалось отвлечь сопровождавшего их хозяина придирками к неисправным деталям оборудования. Это дало возможность Михаилу Юрьевичу профессионально быстро обыскать пустую квартиру, незаметно подобрав все, что привлекло его внимание.

Бегло просмотрев эти бумажки и не найдя в них ничего нужного, Юсупов нахмурился, однако, когда взгляд упал на телефонный аппарат, ему в голову пришла дельная мысль, и его лицо прояснилось. Поспешив на кухню, где Петр продолжал препираться с хозяином по поводу текущих кранов, он с ходу задал вопрос:

– У вас в доме имеется свой коммутатор, или каждый телефон соединяется непосредственно?

– Конечно, звонки идут через коммутатор, – повернувшись к нему, ответил хозяин. – Иначе невозможно контролировать оплату жильцами счетов. Ведь есть такие, кто много наговаривает, а вовремя не платит. Из-за них могут отключить связь.

– Значит, вы фиксируете разговоры по каждому телефону? – переспросил его Михаил Юрьевич. – Я правильно вас понял?

– Именно так, – ничего не подозревая, подтвердил хозяин.

– А могли бы вы показать нам на примере выехавшего жильца, сколько придется платить за телефон, – как можно любезнее попросил его Михаил Юрьевич. – Ну, хотя бы только за последний месяц.

Увидев, что хозяину это явно не понравилось и он нахмурился, заподозрив неладное, Петр сразу пришел на выручку отцу.

– Ради Бога, только не подумайте ничего плохого! Мы вовсе не копы, а иностранцы и хотим лучше знать все о здешней жизни. Разумеется, – он достал из бумажника десятидолларовую банкноту, – мы заплатим вам за причиненное беспокойство.

Вид купюры сразу успокоил хозяина, и, завершив осмотр, они спустились на первый этаж, где находился коммутатор. Через полчаса Михаил Юрьевич и Петр уже возвращались в отель, унося распечатку телефонных звонков Джеймса Ричардсона за последние две недели. Теперь им было известно, где его следует искать, хотя и предстояло решить задачу со многими неизвестными.

Основательно поужинав и выпив по стопке за удачу, отец и сын поднялись в свой люкс и принялись анализировать записи телефонных номеров, с которыми чаще всего соединялся Ричардсон в последние дни. Таких они выбрали шесть, сделав вывод, что подыскать себе место, где бы он мог на время надежно укрыться, Джиму было совсем не просто.

После этого Петр стал по очереди звонить по каждому из номеров, выдавая себя за сослуживца, который должен выполнить поручение босса. По первому телефону дозвониться не удалось, так как никто не отвечал. По второму – трубку взяла пьяная баба, которая узнав, кто ему нужен, разразилась площадной бранью и предложила убираться к дьяволу «вместе с этим импотентом». Ее номер они, немного подумав, вычеркнули.

Дозвонившись по третьему номеру, Петр сразу же передал трубку отцу, так как подошел мужчина, а только Михаил Юрьевич слышал голос Ричардсона во время переговоров в особняке.

– Это не он, – послушав отзыв на другом конце провода, шепнул отец Петру, возвращая трубку, и тот торопливо заявил незнакомцу:

– Срочно нужен Джим! Меня босс просил его разыскать.

– Если разыщете этого подонка, то сообщите и мне! Буду весьма благодарен, – резко ответил незнакомец. – Он занял у меня денег и куда-то сгинул. Но, думаю, вам это не удастся! – прервал он связь, по-видимому в сердцах швырнув телефонную трубку.

Этот номер телефона они тоже вычеркнули. Круг поисков сузился, и на четвертом заходе им наконец улыбнулась удача.

– А кто его спрашивает? – отозвался старческий женский голос.

– Его приятель, – сообщил Петр, стараясь подражать грубому голосу человека, с которым недавно разговаривал. – Джим у меня занял немного денег. Вот хочу узнать, когда отдаст.

– Джимми сейчас нет дома, но завтра он вернется, – сказала старушка. – А я его тетя, так что ему передать. Как тебя звать-то?

– Я ему сам завтра позвоню, – поспешно ответил Петр и положил трубку.

– Ну вот и отыскали пропажу! – обрадованно произнес Михаил Юрьевич. – А Игорь еще сомневался. Все! Собирайся, сын, в дорогу. Завтра возьмем малыша Джимми тепленьким.

– Погоди, папа! Надо же знать, куда ехать, – с сомнением покачал головой Петр. – Боюсь, нам и дня не хватит, чтобы выяснить, где живет его тетка.

– Не беспокойся, еще сегодня это узнаем. На что тогда телефонный справочник и посреднические бюро? – бодро заявил Михаил Юрьевич. – Можно как угодно критиковать американцев, но сервис у них – на грани фантастики!

Преисполненный надежды, он широко улыбнулся сыну и попросил:

– Закажи на утро машину. Но не престижный лимузин, который здесь тебя возит, а спортивную, с мощным мотором и желательно поновее.

А всего несколькими часами раньше в Майами, в офисе Генри Фишера, состоялась короткая беседа между ним и Джимом Ричардсоном. На этот раз миллионер принял посредника без проволочек.

– Так ты говоришь, что отец девочки здесь и ее разыскивает? – с мрачным видом уставился Фишер на сидящего напротив Ричардсона. – Выходит, этот парень пытался силой выбить из вас мой адрес? А ты не врешь, что вы его не выдали? – грозно нахмурил брови, бывший мусорщик. – Смотри, со мной шутки плохи!

– Да разве я посмел бы, – заискивающе глядя, заверил его Джим. – Ведь никто, кроме меня, его не знает, – соврал он, чтобы набить себе цену. – Только еще наш босс Донован, который сидит в тюрьме, – поправился он и для убедительности добавил: – Русский взял в оборот Лоуренса и мулата, а я успел вовремя смыться. Об этом писали газеты.

– Значит, обо мне известно лишь тебе и этому Доновану? – переспросил его Фишер, сверля холодным взглядом водянистых глаз. – Почему я должен этому верить?

– Потому что все дела по усыновлению у нас засекречены. Вы же знаете, что по условиям договора мы обеспечиваем анонимность клиентов, – старательно объяснил посредник. – О них знает только босс и агент, ведущий дела. В данном случае я.

Он сделал паузу и, умильно глядя на миллионера, с явным намеком добавил:

– Вы же видите, как я добросовестно выполняю свои обязанности. Сразу сообщил, когда стало известно, что русские разыскивают вашу приемную дочь. И сейчас первым делом бросился к вам. А этот Юсупов, между прочим, предлагал нам за информацию сто тысяч.

«Выпрашивает взятку за молчание», – сразу раскусил его опытный делец Фишер, но не подал вида и лишь поинтересовался:

– А что, этот русский так богат? Они же все там нищие, как мыши.

– Не он сам, а его сын. Мы выясняли, и в газетах об этом было. Он владеет предприятиями по добыче и обработке драгоценных металлов.

– Вот оно что, – задумчиво протянул Фишер и, прищурив глаза, прямолинейно спросил:

– Ну и сколько ты хочешь за то, чтобы навсегда обо мне забыл?

– Да что вы, разве я смею? – изобразил смущение Джим. – Но вообще-то в связи с этой историей босс меня уволил, и сейчас мое материальное положение…

– Можешь не продолжать, – с брезгливой гримасой перебил его Фишер. – Думаю, пяти тысяч тебе будет достаточно?

Пока Джим Ричардсон смущенно бормотал слова благодарности, миллионер достал чековую книжку, оторвал листок и, подписав, протянул его посреднику.

– Все! Можешь идти, и надеюсь, я тебя больше не увижу.

В брошенной им фразе был более глубокий смысл, чем могло показаться, ибо только за Ричардсоном закрылась дверь, как Фишер вызвал к себе шефа секьюрити.

– Срочное дело, Мигель! – коротко приказал он жгучему брюнету с низким лбом и перебитым, как у боксера, носом. – Сейчас от меня вышел посредник Джим Ричардсон. Пошли кого-нибудь за ним и сделайте так, чтобы он замолчал. Навсегда!

Мигель со всех ног бросился выполнять приказание, а Фишер озабоченно подумал: «Надо будет заткнуть глотку и мерзавцу Доновану. А если успел продать меня русскому, тогда сдеру с них обоих отступного, – успокаивал он себя. – Хорошо, что с этого Юсупова есть чего взять!»

Между тем ничего не подозревающий Ричардсон, согреваемый мыслью о чеке на кругленькую сумму, который спрятал в кармашек записной книжки, не спеша направился в закусочную, где основательно заправился перед обратной дорогой. Выйдя оттуда и сев в свой подержанный «фордик», он не только не заметил двух пар внимательно наблюдавших за ним глаз, но и серого «понтиака», который сразу же тронулся следом и уже всю дорогу не отставал. В его смуглом водителе, несмотря на низко надвинутую на глаза фуражку, без труда можно было узнать Мигеля.

Расстояние от Атланты до Колумбуса, где проживала престарелая тетушка Джима Ричардсона, было невелико и благодаря прекрасной автотрассе Петр с отцом проделали весь путь всего за пару часов. К десяти утра они уже были около одноэтажного кирпичного дома с гаражом, пристроенным к нему сбоку, традиционным газоном и цветниками за невысокой металлической оградой. Припарковав машину в пятидесяти метрах от дома, в конце улицы, Юсуповы занялись наблюдением.

Сначала, около одиннадцати, из дома вышла высокая пожилая дама, по всей видимости, тетка Ричардсона, хотя они представляли ее много старше. В руках у дамы была корзинка, и, когда около полудня хозяйка возвратилась, в ней лежали продукты. Не прошло и получаса, как к дому подкатил видавший виды «форд». Он был весь покрыт пылью, так как проделал путь более семисот километров, сначала от Майами до Джексонвилла, где Джим заночевал в мотеле, а потом уже до Колумбуса. Из машины вышел Ричардсон, открыл ворота: сначала в ограде, а затем в гараже и загнал туда свой «фордик». Через несколько минут он вышел, запер ворота и вернулся в гараж. В этот момент Юсуповы заметили, что на другом конце улицы остановился серый «понтиак», в котором сидели двое мужчин. Тот, что был за рулем, остался в машине, а второй – молодой блондин крепкого сложения в джинсах и майке, воровато оглядевшись по сторонам, быстро направился к дому.

– Похоже, что нас опередили – обеспокоенно бросил Михаил Юрьевич сыну, порываясь выйти. – Так мы можем остаться ни с чем!

– Погоди, папа! – удержал его за руку Петр. – Ты снова хочешь затеять свалку? Если нас поймают, на этот раз мало не будет!

Его слова охладили отца. Михаил Юрьевич остался в машине, но с тревогой высказал предположение:

– Боюсь, Петя, что эти «друзья» прибыли, как раз для того, чтобы заставить его молчать. Хорошо еще, если только припугнут. Но ты прав: ввязываться в новую историю нам нельзя, – понуро согласился он. – Будет только хуже!

Они были далеко от дома и не могли видеть и слышать, что там происходит. Но ждать им пришлось недолго. Не прошло и четверти часа, как дверь в нем открылась, и из нее показался молодой блондин. Взглянув по сторонам, он спокойно пошел к своей машине, и она сразу отъехала.

– Ты запомнил ее номер? Запиши на всякий случай, я хорошо разглядел его в бинокль, – сказал Михаил Юрьевич, собираясь выйти наружу.

– Думаю, номера они заменили, – ответил Петр. – Дай пойду я! – попросил он отца. – Не стоит тебе снова рисковать. Да и английским я лучше владею.

– Нет, Петя, тебе там не место! – с мрачной уверенностью произнес Михаил Юрьевич. – Полагаю, что говорить уже ни с кем не придется. А ты заведи мотор и будь готов подкатить сразу, как только выйду.

Он вылез из машины и быстрым шагом направился к дому. Дверь была не заперта и то, что он там застал, подтвердило его худшие опасения. Старая дама лежала бездыханной в луже собственной крови посреди гостиной. У нее был проломлен череп, и рядом валялось орудие убийства – тяжелый подсвечник из пары, стоявших на полке камина. Опытному детективу было ясно, что преступник неслышно подкрался к ней сзади и, зажав одной рукой ей рот, другой нанес смертоносный удар.

«Ну и ловок же убийца! Сразу видно, что работал профессионал, – подумал Михаил Юрьевич. – Но где же сам Ричардсон? Неужели он ничего не слышал?»

Ответ на этот вопрос он получил, заглянув в гараж. На веревке, перекинутой через металлическую балку, висело тело несчастного Джима с жутко высунутым языком, а рядом на полу валялся опрокинутый табурет. Это, по замыслу киллера, должно было свидетельствовать о самоубийстве племянника, нанесшего в ссоре своей тетке роковой удар.

Однако для бывалого следователя эта версия была шита белыми нитками. Не говоря уж о том, что на орудии убийства наверняка не было отпечатков пальцев Ричардсона, даже беглый осмотр опровергал, будто у него было душевное расстройство. В момент нападения он преспокойно протирал пыль с машины, которая была уже наполовину чистой. Об этом свидетельствовала тряпка, зажатая в правой руке, которую не выпустил, когда его душили.

За годы войны, за годы следствий Михаил Юрьевич видел и не такие ужасы, поэтому он хладнокровно подставил табурет и быстро обыскал остывающий труп. Оставив нетронутыми документы и бумажник с деньгами, он забрал записную книжку Ричардсона и все бумаги, которые нашел у него в карманах. После этого он вновь опрокинул табурет и осторожно вышел из дому, стараясь не привлекать к себе внимания.

Петр тронул машину сразу, как только завидел отца. У дома он притормозил и, лишь Михаил Юрьевич сел рядом, нетерпеливо спросил, предугадывая ответ:

– Что так быстро? Все очень плохо?

– Хуже не бывает! Они убили обоих, – мрачно бросил ему отец и с удрученным видом добавил: – Опять нам придется все начинать с нуля.

Глава 28
Открытие Даши

– Ну что же, одну пасть мы заткнули, – удовлетворенно произнес Генри Фишер, выслушав доклад шефа секьюрити Мигеля. – Теперь пришла очередь Донована. Но тебе до него не добраться, – с сожалением взглянул он на своего верного подручного. – Не умеешь ты, дружище, ладить с копами, да и не жалуют они латиносов.

– Думаю, что смогу, – самолюбиво возразил пуэрториканец. – И посложнее дела проворачивал. А в тюрьме Атланты у меня земляк охранником служит.

– Нет! Хватит с тебя и одного прокола, – отрезал Фишер. – Это плохо, что у Ричардсона остался мой чек.

– Но киллер ничего не нашел в бумажнике, кроме денег, – оправдывался шеф секьюрити. – И в карманах – тоже ничего.

– Ладно, иди! Я к тебе претензий не имею, – успокоил его босс. – Просто там надо сработать так, чтобы на нас даже тень не упала.

Отпустив Мигеля, Фишер некоторое время предавался раздумью, а потом решил прибегнуть к прежним криминальным связям. Начав свое восхождение с уборщика мусора в бандитском Чикаго и пройдя жестокую школу примитивной конкурентной борьбы, где конфликты и споры в лучшем случае решались с помощью кулаков, он к тридцати годам стал одним из районных боссов.

Однако настоящего успеха Генри добился, возглавив профсоюз мусорщиков. Именно тогда Фишер в тесном контакте с гангстерами и продажной властью сколотил основу своего капитала, что позволило ему потом создать свою фирму и добиться подлинного могущества. С тех пор прошло много лет, он переехал во Флориду и теперь занимался вполне легальным бизнесом. Но старые связи не порывал и время от времени их использовал.

Вот и сейчас он уверенно набрал знакомый номер чикагского мафиози, с которым когда-то провернул немало удачных дел. Тот на старости уже отошел от активных операций, но Генри знал, что ими теперь заправляет его сын.

– Привет, Билл! Скрипим понемножку? – запросто обратился к нему Фишер, услышав знакомое хриплое покашливание. – Еще не бросил курить, старина? Смотри, сигары тебя в гроб загонят!

– Ладно, брось каркать! Ты мне зубы не заговаривай, – с обычной грубоватой простотой отозвался Билл. – Говори, чего тебе от меня понадобилось?

– У тебя сохранились какие-нибудь связи в Атланте? – перешел к делу Фишер. – Надо пришить одного заключенного в тамошней тюрьме. Чтобы не болтал.

– А он важная птица? – не отвечая на вопрос, уточнил Билл.

– Не слишком. Глава ассоциации «Охрана здоровья нации». Это что-то вроде посреднического бюро, – пренебрежительно объяснил Фишер. – Видно, что не слишком силен, раз попал в тюрягу за неуплату налогов.

– Ну, это не скажи, – не согласился мафиози. – Эти посредники большие ловкачи и у них широкие связи. А с налогами, Генри, сам знаешь: любого можно попутать.

«Цену себе набивает, гад, – выругался про себя Фишер. – Наверное, порядком запросит», – но вслух дружеским тоном сказал:

– Так или нет, но этому парню нужно заткнуть глотку. Ты же, Вилл, меня знаешь: я ведь не жмот!

– Ладно, можешь считать его покойником, – хрипло пошутил мафиози и уже серьезно добавил: – Говори, кто такой, и жди от меня чек на оплату.

Спустя неделю после этого разговора в тюрьме Атланты случилось обычное ЧП. После прибытия очередной группы заключенных на прогулке произошла ссора между новеньким уголовником и Донованом, окончившаяся для последнего плачевно. Бандит всадил ему в бок заточку, которую каким-то образом сумел утаить от охраны. Спасти жизнь Маркусу врачи не смогли.

Заподозрив, что это заказное убийство, начальник тюрьмы попробовал провести дознание своими силами и взял убийцу в крутой оборот, не жалея кулаков и кованых ботинок. Но тот стойко выдержал побои, не сказав ни слова. А на следующий день, преступника от него забрали, и толстяк понял, что концы хотят спрятать, и смерть его друга Донована выгодна кому-то из власть имущих.

Ярким солнечным утром, когда Оленька Юсупова только проснулась и еще нежилась в своей роскошной постели, к ней в спальню вошла приемная мать, Сара Фишер. Как всегда, она рано поднялась, сделала утреннюю зарядку, приняла ванну и выглядела не по возрасту бодрой и свежей.

– Вставай, засоня! Пора уже завтракать, а ты все еще валяешься в кровати. Не забыла, что сегодня поедем с тобой к директору школы?

До этого дня Лола, как теперь Фишеры звали Олю, занималась с репетиторами, углубляя знание английского языка. Прилежная ученица, Оленька и здесь делала большие успехи. Она уже сносно говорила по-английски и быстро одолела отставание по некоторым предметам.

Долго уговаривать ее не пришлось. Живо вскочив с постели, Оленька аккуратно ее застелила и отправилась умываться. Завтракали они вдвоем с Сарой, так как хозяина дома не было. После дружеской попойки он заночевал в гольфклубе. И конечно, первым вопросом, который девочка задала приемной матери, был о сестре.

– Тетя Салли! Когда же к нам приедет Наденька? – с мольбой посмотрела она на Сару. – Мне с таким трудом удалось подогнать то, что мы не проходили. А Надюша может безнадежно отстать.

– Ты же знаешь, как тяжело больна Надин, – страдая в душе от своей лжи, в который уже раз объяснила ей Сара. – Главное – это, чтобы она выздоровела. Потом все поправим! Наймем лучших учителей, и наверстает упущенное.

– Но почему Наденька мне ничего не пишет? – жалобно произнесла Оля, и ее чудные синие глаза наполнились слезами. – Я до сих пор не получила от нее ни строчки!

– У Надин опасное инфекционное заболевание, – покраснев и отводя глаза, продолжала врать Сара. – Поэтому ей запрещают писать письма. Болезнь очень заразная!

– Ну а мне-то ведь можно ей написать? – просительно произнесла Оля. – Она скорее выздоровеет, узнав, как мне здесь хорошо живется и какие вы с дядей Генри замечательные люди!

Сара Фишер с любовью и жалостью посмотрела на прелестное личико Лолы. Она уже успела привязаться к ней всем сердцем, и ее простая душа восставала против продолжающегося обмана, но и правду говорить было нельзя.

– Ну что же, напиши, – со вздохом согласилась она. – Только боюсь, Лолита, что, прочитав твое письмо, сестра еще больше расстроится. Не лучше ли будет обождать?

– Да что вы, тетя Салли! – обрадованно воскликнула Оля. – Наденька будет счастлива. Она же ничего обо мне не знает и очень волнуется! Наверное, это мешает ей выздороветь.

Однако сразу после завтрака Оленьке сесть за письмо не пришлось. Сара потащила ее на обязательную утреннюю пробежку. Зато, когда вернулись, приняв душ и искупавшись в бассейне, она немедленно уединилась в своей комнате и принялась за письмо сестре.

«Дорогая Надюша! – писала она. – Наконец-то могу сообщить, что со мной произошло за это время. Просто какие-то сплошные чудеса! После того как мы попрощались в детдоме, моя жизнь похожа на то, что мы смотрели по телеку.

Сначала меня Джим-американец, которого ты видела в кабинете директора, поселил в гостинице „Палас“ вместе со своей секретаршей мисс Коннори. Она хорошо говорила по-русски и за мной ухаживала. А потом на красивом авиалайнере мы совершили перелет в США. Ты же помнишь, как было интересно, когда мы с папой и мамой летали отдыхать в Римини? Как нас проверяли в аэропорту пограничники и эти, что в вещах роются, – таможенники? Так и здесь было, но копались они дольше, особенно в Америке. Наверное, думали, что мы шпионы или террористы. Правда, смешно?

Но настоящая сказка началась, когда прилетели! США, Надюша, – это очень богатая страна! У них столько небоскребов, что дух захватывает. Все современное, новенькое. А Флорида – просто рай земной! Такая здесь красота и погода чудесная. Наш городок Уэст-Палм-Бич – небольшой, но расположен на берегу теплого Карибского моря, чистенький и весь в зелени. В центре обычные дома, а вдоль побережья много богатых вилл, какие мы видели по телеку.

Вот на такой вилле я сейчас живу! Моих приемных родителей зовут Салли и Генри. Они добрые и симпатичные, хотя уже довольно старые. Конечно, их не сравнить с папой и мамой! Мне все еще не верится, Надюша, что больше их не увижу. Вспоминая, часто плачу. Ты ведь тоже их никогда не забудешь?

Я мечтаю сейчас только об одном: чтобы ты поскорее выздоровела и оправилась от своей ужасной болезни. Тогда сможешь выдержать трудный перелет. Тетя Салли и дядя Генри мне обещали, что как только разрешат врачи, они сразу пошлют за тобой. Вот будет здорово! Я уверена, тебе здесь понравится. И главное, мы снова будем вместе!

Сегодня меня повезут в здешнюю школу. Со мной все это время занимались учителя, и, похоже, я там не буду отстающей. Тебе, конечно, трудно будет догонять, но тетя Салли сказала, что наймет репетиторов, да и я помогу. Так что не о чем беспокоиться.

Целую тебя, дорогую сестричку, и не дождусь, когда снова увижу! Оля».

Над этим письмом Оленька прокорпела битый час, и два раза переписывала, прежде чем передать приемной матери, которая обещала тут же отправить его в Москву заказной почтой. Она так и не узнала, что Сара Фишер, прочитав эти трогательные строки и утерев слезы, все же выбросила его в мусорный ящик.

– Нет, Ди! Так дальше продолжаться не может, – решительно заявил Роберт Боровски Даше, когда они, наплававшись бассейне, нежились на солнышке, полулежа в удобных шезлонгах. – Что за глупые предрассудки! Мы же с тобой все решили, а из-за них лишаем себя радости жизни! Я плохо сплю по ночам, – пожаловался он. – Так и заболеть недолго!

– А ты думаешь, мне не тяжело, – тихо отозвалась Даша, глядя затуманенным взором на его крепкое мускулистое тело и испытывая понятное физическое томление. – Я ведь тоже, Бобби, живой человек.

Однако она справилась со своей слабостью и сказала:

– И все же давай еще немного потерпим, дорогой! Хотя бы до помолвки. Я тебе не говорила, чтобы не волновать, – призналась, немного замявшись, – но мой муж сейчас находится здесь, в Соединенных Штатах. Прилетел на помощь своему отцу, когда узнал о его аресте.

– Конечно, от тебя, – нахмурясь, ревниво бросил Роберт.

– Да, это я сообщила его матери, и ты об этом знаешь, – спокойно парировала его реплику Даша. – Никаких отношений я с ним не поддерживаю.

Но Роберту пришла в голову удачная мысль, и лицо у него прояснилось.

– И между прочим, напрасно, – неожиданно заявил он. – Тебе стоило бы с ним встретиться!

Видя, что Даша изумленно подняла на него глаза, Роберт ей объяснил:

– То, что он здесь, может существенно продвинуть дело с разводом.